Текст книги "Адюльтер. История одной измены (СИ)"
Автор книги: Юлия Прим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Держусь за ледяные поручни, поднимая глаза к беззвездному небу. Начиная морщиться с долей улыбки от легкого касания редких пушистых снежинок, волшебно кружащихся в высоте, мгновенно таящих на моих щеках.
– Отойди от края, – повторяет более напряженно. – Скользко. Да и не уверен, что за состоянием поручней эти годы досконально следили.
– Знаешь, – смотрю в любимые глаза более смело, с грустью продолжая. – Я за последнее время много думала, а что осталось бы после меня? Нелепые воспоминания. Впустую потраченная жизнь, – устало усмехаюсь без тени сарказма, сама удивляясь прорвавшимся из глубины откровениям. – На меня даже дочь не похожа, хотя, наверное, это и к лучшему. Говорят, если копия отца – станет счастливой... Кроме неё ведь действительно хорошего мало... Ты прав в своей глупой попытке. Надо что-то менять. Жить настоящим, выбросив из памяти прошлое. Стремиться к чему-то. Иначе ведь после короткого шага останется лишь пустота.
Делает последний рывок до сближения, резко притягивая к себе и буквально отрывая от ледяного поручня, так старательно удерживающего меня, впечатывая в себя и крепко обнимая. Сжимая до боли, выбивающей с тихим стоном воздух из легких. Ладони покалывает иголками, а замерзшие пальцы не хотят слушаться. Скривившись, пытаюсь сжать кулаки, бросая никчемные попытки, слыша его надломленный голос, понижающийся до шепота:
– А моя жизнь чего-то стоит?
Сердце взрывается криком, словно чувствуя эти слова. Грохочет, не унимаясь, отчаянно выбивая ритм в висках. Приотпускает, вбирая мои ладони в свои. Наклоняя голову и отогревая дыханием. Глаза саднит, и, словно впивающийся под кожу металл, всё вокруг становится безразличным. Стерты декорации этой сцены. Исчез снег, белым покрывалом застилающий город. Фоновый шум от потока машин, проезжающих где-то под нами. Железное ограждение, отделяющее мою спину в десятки сантиметров от края крыши высотного здания. Отблески ярких окон из дома напротив, и даже свет горящего фонаря у входа на крышу... Ничего нет. Кроме его пронизанного болью взгляда. Мягкого и тяжёлого одновременно. Давящего и расслабляющего под своим напором. Согревающего кожу тепла. Искрящегося пространства вокруг. И разве важно, что это лишь отблески света на серебряном снеге? Прикасаюсь дрожащими губами к его щеке, от волнения прикрывая глаза:
– Стоит. В сотни раз больше, чем моя.
Глубоко выдыхает в крепкий замок из своих рук, сцепляющих мои, подаваясь вперёд и шепча у самого уха:
– А если я не могу жить без тебя?
– Но ведь как-то жил всё это время... – передергиваюсь от глубоко ноющей боли, вспоминая в те дни себя, отчасти радуясь, что в этот момент он не видит моё лицо.
– Существовал... – произносит сокрушительно, отодвигаясь назад и восстанавливая зрительный контакт. Приоткрывая мои пальцы и задерживая свои губы на онемевших подушечках. Обдавая взглядом печальных глаз. Щемя сердце, готовое разорваться на части. От одного ощущения близости. Движений, пропитанных нескрываемой лаской. Чувством надежности, возникающем в этих руках.
– А я тебя ждала... – стараюсь подавить дрожь в голосе, едва не срываясь на жалобный писк. – Ни звонка или сообщения... Ни встречи после работы или приезда домой... Ждала твоего возвращения. К нам. Ко мне... Глупо, да?– усмехаюсь, кусая губы, внутренне готовая разреветься навзрыд. – Я ничему не научилась...
Безмятежно улыбается, лишь на секунду замирая, нежно произнося сквозь поцелуи, оставляемые на кончиках пальцев:
– Большему, чем могла.
– Ты правда так думаешь? – спрашиваю робко, пропуская в голос еле уловимую нежность. Отчаянно желая быть сильной... чтобы иметь возможность позволить себе ещё одну слабость. Довериться ему, вдохнув полной грудью. Стать за его спину и почувствовать себя защищённой. Перестать жить одним днём, зная, что наступит новое утро. Моё. Наше завтра.
– Я думаю о тебе намного больше, чем ты можешь себе представить, – ласкает слух мягкостью голоса, растягивая губы в улыбку. Донося до сознания нечто иное. Слегка приукрасив и без того приятную фразу. Заменив всего одно слово...
– Да перекроив её полностью, изменив вложенный смысл, – фыркает разум.
И плевать. Всё равно хочется высказаться, поддавшись моменту. Искренне. Пусть и банально. Быстро произнося, словно опасаясь, что в этот миг он меня перебьет, не дав закончить то, о чём так хотела донести.
– Я тоже люблю тебя, – с видом нашкодившего котёнка улыбаюсь украдкой, старательно пряча взгляд. Ощущая резкий холодок на пальцах, оставшихся без его тепла.
– Очень люблю, – обиженно шепчу, поднимая глаза, попадая в захват теплых рук, плавно ложащихся мне на скулы и осторожно притягивающих к себе. Практически не дышу, горестно ожидая ставшее привычным короткое слово "знаю"... Замирая на первых произнесенных им звуках. Слыша в ответ столь заветное:
– Я люблю тебя тоже.
Обжигает касанием губ. По сравнению с моими, его кажутся раскаленными до предела. Обогревающими замерзшее без ласки сердце. Осторожно отвечаю на поцелуй, словно пробуя их "на вкус" в первый раз. Смакуя и наслаждаясь долгожданным десертом. Созданным специально для меня... Так, как я люблю... Не больше. Не меньше. Смиренно и нежно, храня небольшую перчинку внутри, добавляющую остроту вкуса. Чертовски привлекательное умение порой удивлять меня, о котором я как-то успела позабыть...
И некого корить, когда виновник – ты сам. Боли меньше не станет от добровольного подъема на плаху. Остаётся, как в анекдоте, лишь понять и простить... Однако, это и есть самое сложное. Пытаясь скинуть с души давящий груз, остаться собой, сохранив былую целостность. Заключив сделку с совестью, простить за прегрешения... себя. Не хочу больше думать, а мысли скачут как блохи, оставаясь в сознании обрывками фраз, зля и заставляя желать провалиться в беспамятство. Что же дальше? За этим рассветом, который вот-вот начнёт захватывать небо... Да плевать. Уставший разум слабо подаёт признаки жизни. Или тушуется в присутствии того, кто способен подавить его всего одним поцелуем? Отрывается, коротко выдыхая. Едва нахожу в себе силы открыть глаза. И словно в подарок за это – блуждающая на его губах улыбка заряжает новой дозой оптимизма.
– Давай закончим со всем побыстрее, – отчеканиваю, желая сбросить усталость. – Дай мне эти чёртовы кольца.
Начинает заливисто смеяться, крепко вжимая меня в себя. Поддаюсь, заразившись улыбкой, толком не понимая, чем ей обязана. Люблю его смех, так редко вырывающийся на поверхность, пробивая дыры в привычной для взгляда броне. Растирающий в прах статусный облик и возвращающий мне того парня, живущего в воспоминаниях, когда-то пленившего сердце. Оказывается, раз и навсегда... Хочется фыркнуть, утопая в ванили. Переписать свои чувства, добавив хоть каплю здравомыслия, реализма. А губы добровольно копируют его улыбку, ведь истина скрыта в банальных словах. Преподнесенных с особенной интонацией. В нужное время. И... человеком, способным одним привычным, неповторимым жестом зажечь огонь в глазах. Правду говорят: состояние влюбленности схоже с болезнью. Отнимающей волю, но созидающей нечто большее. Способность чувствовать друг друга. Не растворяться, теряя себя, а становиться лучше, сильнее. Своими плюсами и минусами друг друга притягивать. Дополнять. Любуюсь им, позабыв про ветер и холод. Запечатляя на кинопленку памяти новый эпизод, наслаждаясь повеселевшим голосом, объясняющим кратко:
– Я их выронил где-то здесь, когда оттаскивал тебя от поручня.
– Всё, что ни делается... – лукаво ухмыляется разум.
Мысленно салютую ему в ответ. Обвожу плавным взглядом наши следы и покрывающий крышу мелкий пушистый снег, заключая с толикой радости:
– Не судьба... Может, вернёмся, когда наступит весна?
– Думаешь, стоит?– согревает струящейся нежностью.
– Ты не ты, если не доводишь начатое до конца.
По-моему, отличный компромисс. Беспроигрышное пари на то, что вернусь я сюда не одна. А новая вылазка обязательно будет. И я найду это чертово кольцо, без которого так неудобно, словно чувствуешь себя при всех голой... -Безусловно найду! – обещаю себе в мыслях, скалясь довольной улыбкой. – И верну его на прежнее место. Или я не я... Прикасается губами к холодным щекам, раскрывая объятия. Перехватывает мою руку, оставляя без комментария вышесказанное. Знал бы он ещё о зарождающемся плане беспроигрышной компании, выстраивающейся в мыслях...
– Пойдём. Ты устала и замерзла. Не хватало ещё простудиться, – проговаривает смиренно. В знак согласия выдаю легкую улыбку, протягивая ему руку. Скрепляет пальцы прочным замком, заставляя сердце стучать чуточку чаще. Шаркая ногами, иду следом за ним, опустив голову вниз, слыша легкое поддразнивание, смеющегося голоса:
– Ищешь?
– Пытаюсь, – с теплотой в голосе тихо произношу.
Узкая дверь и полумрак на лестнице до выхода из запретной зоны. Плавно раздвигающиеся створки лифта. Маленькое пространство, хранящее тепло и определенную атмосферу. Всегда терялась от странности восприятия. Отчего-то, наблюдая вид закрывающихся пред собою дверей и попадая в замкнутое пространство, хочется прижаться к кому-то близкому и почувствовать себя защищенной... Ощутить на плечах крепкие руки, оберегающие и успокаивающие. Объятия, обещающие удержать от падения... Вероятность мала, но страх проникает в мысли, порождая желание его уничтожить.
Глубоко вдыхаю родной запах, прижимаясь вплотную. Умиротворенно закрываю глаза, замечая до этого нажатую его рукой кнопку седьмого, а не первого этажа. Радуясь тому, что он не закончит эту ночь, отправив меня домой.
Поворот ключа в замочной скважине. Квартира, расположенная так же, как наша. Улыбаюсь, вглядываясь в полумрак коридора, замечая идентичную планировку. За дверью, почти напротив, зал. Слева – спальня. Включает свет, руша иллюзию возвращения в прошлое. Убранство данной вовсе не соответствует притягательной картинке, всплывающей в памяти. Сверхсовременный ремонт обостряет пустоту помещений. Отсутствие милых взгляду мелочей дробит на части ощущение тепла и уюта. Всё слишком правильное. Досконально продуманное. Холодное и неживое.
– Образцовый порядок, – хмурюсь, проходя вглубь, чувствуя неприятный осадок от присутствия здесь.
– Можешь с утра разбросать всё по своему вкусу, – поддакивает с улыбкой, направляя меня в сторону спальни. – Сделаю тебе горячую ванну, а пока залезь под одеяло, погрейся. Устало киваю в ответ, кидая вдогонку опрометчивое:
– Тебе здесь нравится?
Застывает в дверях, пронзая насквозь рентгеновским взглядом. Вмиг смягчаясь и произнося с толикой нежности:
– С твоим присутствием намного больше.
Приподнимаю уголки губ, смиренно двигаясь в сторону спальни, широко распахивая глаза, едва приоткрыв дверь. Нащупывая рукой выключатель, с надрывом в голосе восклицаю:
– Серёж...
Любуюсь прыгающими от порыва воздуха алыми шарами, наполняющими небольшую комнату. Блестящие белые ниточки озорными завитками струятся вниз, утягивая своим весом слегка сдувшиеся сердца. Ухмыляюсь несвойственной манере поведения, ощущая крепкие руки, ложащиеся мне на плечи. Щекочущее дыхание на коже и звук опьяняющего голоса, раздающегося совсем рядом.
– Совсем забыл об этом...
– Не обманывай, – подтруниваю, накрывая его ладони своими. – Ты никогда ни о чём не забываешь.
– С твоими выкрутасами это просто, – произносит, прикасаясь горячими губами в районе виска. Там, где пульсирует кровь. Словно по учащенному сердцебиению считывая внутренний отклик на его действия и слова.
– Собирался забрать тебя с корпоратива, да ты внесла корректировку, – замолкает, с усмешкой подталкивая вперед. – Иди, грейся...Вечером здесь было более красиво.
– Спасибо, – расстилаюсь в улыбке, поворачиваясь к нему. Оставляю влажный поцелуй на его щеке, обкалывая горящие от ветра губы отросшей щетиной.
Ощутимо выдыхает, закрепляя на лице чертовски притягательную улыбку, обжигая взглядом потемневших глаз. Старательно копирую его мимику, игриво закусывая опухшие губы. Плавно прикрывая перед ним дверь, скидываю одежду и выключаю свет. Двигаюсь устало, но отчего-то спокойно. Не способная стереть с губ приклеенную довольную улыбку. Забираюсь в мягкую постель, едва не путаясь в переплетениях, свисающих с потолка переливающихся ниточек, отражающих свет от окна. Кутаюсь пышным одеялом, сооружая вокруг себя подобие кокона. Смыкаю отяжелевшие веки, ощущая разливающееся по телу тепло. В первый раз за долгое время без страха и изматывающих сознание мыслей, проваливаясь в сон. Чувствуя, что тот, кто мне дорог, совсем близко. Рядом. И ощущение это складывается далеко не в ничтожном расстоянии, объединяющим нас бетонными стенами небольшой квартиры. Это внутри. Настигающее умиротворение от пробивающегося из тьмы подсознания, захватывающего и созидающего новую реальность. От тихого слова, обладающего необъятной силой... сотканного из боли и радости. Мы. С покорностью преклоняю голову перед судьбой, благодаря и отчасти ликуя. Заранее соглашаясь пройти все повороты, предначертанные мне. Не ругая и не смея корить тех, кто раскладывал карты. Повинуясь и усвоив одну важную истину: "всё, что ни делается..." Его губы вытягивают из спокойного сна. Слегка морщусь, в мгновение улыбаясь, позволяя проникнуть в свой маленький мир, заключенный в границах одеяла. Инстинктивно прижимаясь вплотную, попадая в замок крепких рук и практически моментально вновь прикрывая глаза.
– Ванна готова, – опускает голос до шепота, оставляя на шее приятную горечь дыхания. Беззвучно киваю в ответ, накрывая его руки своими. Слегка сжимая пальцами ладони, обнявшие меня, из последних сил выдыхая:
– Ты уедешь с утра?
Бросает в повисшую тишину едва различимое:
– Да.
Рефлекторно зажмуриваюсь до боли, буквально впиваясь ногтями в его руки. Спохватываюсь, резко их отпуская. Не замечая и шороха с его стороны, словно он и не почувствовал пронзающего воздействия.
– Ты обещал... – срываюсь на всхлип.
– Я помню, – шепчет нежно, больше настораживая пробивающейся сквозь скупость фраз интонацией, нежели успокаивая. Делает глубокий вдох, впитывая запах волос, оставляет холодок на коже, вмиг покрывающейся мурашками. Добавляет дрожи, пробегающей по телу хрипотцой в тихом голосе, заключающем с ноткой самонадеянности:
– Позволишь взять вас с собой?
Затаив дыхание, киваю головой несколько раз подряд, точно довольный болванчик.
– Не спросишь, куда?– едва слышно усмехается, потираясь о пылающую щёку отросшей щетиной.
– Куда угодно, – умиротворенно сомкнув веки, с тихой улыбкой вторю в ответ. – Только не отпускай...
– Никогда... – льющееся, словно убаюкивающая музыка из его уст. Легкие прикосновения губ к виску, снимающие остатки напряжения. Расслабляющее дыхание, путающееся в волосах, и умиляющее ощущение единства, дарующее крепкий сон и покой.
Шесть тридцать утра... Будильники явно придуманы в преисподней. Уснув за пару часов до его дикой трели, едва разлепляю глаза. Работа... Волшебное слово, вызывающее бурю самых разных эмоций. Не способное оставить никого равнодушным. Будоражащее и напрягающее своим откликом в сознании... Ноющим чувством ответственности, висящим тяжелым грузом, не скинутым с плеч.
Обреченно накрываюсь с головой одеялом, понимая, что вылазка из теплого и уютного уголка неизбежна. Телефон в кармане куртки, разбивая тишину квартиры на части, будет продолжать звонить каждые пятнадцать минут.
Смиряясь со своей участью, плавно поворачиваюсь назад, любуясь расслабленными чертами до мелочей знакомого лица. Губы, сомкнуты вместе, и уголки, приподнятые в легкой улыбке. Глаза плавно прикрыты, создавая впечатление, словно он нарочито подглядывает за мной. Умиляюсь, впитывая сердцем детали любимой картинки. До чего же приятно, оказывается, вот так просыпаться рядом, захватывая частичку обыденности, сменившей огранку в невозможности наблюдать её прежде.
Размеренный вдох, вздымающий широкую грудь. Протяжный выдох. Полное умиротворение. Ощущение покоя, легкости и единства с самой собой.
Пользуюсь последними секундами тишины, словно передышкой. Оставляю невесомый поцелуй на его щеке, делая небольшой рывок к краю кровати в сторону коридора. Резкий захват рук срывает с губ тихий стон, напрочь пресекая все планы. Притягивает вплотную к себе, возвращая меня на прежнее место. Лукаво улыбаясь, не раскрывая полностью глаз, сонным голосом уточняя:
– Собралась сбежать от меня?
– Даже в мыслях подобного не было, – шепчу, облизывая пересохшие губы, чувствуя, как он обдаёт шею дыханием, наклоняет голову ниже, прикусывая кожу в районе предплечья. Нежно зацеловывая, будто прокалывающий током, оставшийся след от мгновение назад скрепленных зубов на теле. Пробивая его мелкой дрожью под натиском своих действий. Заставляя желать большего. Прижаться, откинув голову назад, истошно соскучившись за эти дни по столь необходимой ласке. Буквально извиваться, ловя мягкость прикосновений, впечатываясь в него. Будильник взрывается вновь, возвращая в сознание гнёт обязательств и провоцируя новый рывок вперёд.
– Не пущу, – слышу игривый отклик на свои поползновения.
– Мне надо домой, – переворачиваюсь лицом к лицу, вглядываясь в озорные глаза. Не способная удержать эмоции под контролем, оставляю легкий поцелуй в уголке губ, тихо охая и опуская взгляд вниз, под его руки, резко сжимающие мои бедра. Не успеваю перевести дыхание, ощущая ответный поцелуй, накрывающий непроницаемой пеленой затуманенное сознание. Изгоняя все мысли и стирая временные границы. Касание губ, порождающее желание получить продолжение, позабыв обо всём. Отпустить в небытие все дела и заботы. Да пусть сгинут ко всем чертям! Разве пройдено мало и этот миг не достоин особого внимания? Путаюсь пальцами в его волосах, с наслаждением покусывая влажные, горячие губы. Смеясь и захватывая власть над этим мужчиной, столь откровенно блефующим в данный момент, убеждая в том, что главная именно я. Дарующий крылья и выбивающий из-под ног почву. Обвиваю его руками, сцепляя пальцы на затылке, словно в огненном танце сцепляясь с его языком. Подавляя своей инициативой и с готовностью уступая, передавая все бразды правления в любимые руки. Получая от этого повиновения не меньшее удовольствие, чем от вливающегося в кровь безудержного безумства.
"Люблю тебя", "хочу тебя" – заезженной пластинкой крутится в мыслях, явно отражаясь в сбитом напрочь дыхании и взгляде полуприкрытых, насыщенных обожанием глаз. Губы приоткрываются в попытке подарить фразе жизнь. Перехваченные вновь настигающим поцелуем, пропускают в тишину лишь отдельные звуки. Улыбаюсь, оказываясь накрытой его телом. Наслаждаюсь, забрасывая глупые попытки что-то сказать. Тишина вокруг нас пропитана нечто большим, чем способны насытиться любые слова... Выдающими нежность прикосновениями. Ласковыми полуулыбками. Обжигающими взглядами, словно стыдливо спрятанными друг от друга занавесом век. Касаюсь подушечками пальцев его лица, нежно поглаживая. Закусывая губы и испытывая будоражащую дрожь, пробегающую импульсами по всему телу, цепляя кожей щетину. Мало зацеловать каждую клеточку, чтоб объяснить, насколько он мне дорог... Весело фыркаю, вдоволь испивая сладостное ощущение счастья. Умопомрачительный коктейль из "можно всё" и растаявшем в дымке воспоминаний ненавистного ограждения действий "нельзя".
Покорно прикрываю глаза, наслаждаясь неожиданно приятно сложившимся утром. Ощущая обрамляющие моё лицо руки, плавно ложащиеся на скулы. Слегка переместившийся вес его тела, отныне удерживаемого надо мной на локтях. Горячие губы, мелкими поцелуями покрывающие щеки. Короткий тайм-аут. Глубокий вдох. Затихаю. Серьёзный взгляд, таящий в глубине необъятную мягкость, считывающий информацию, прописанную в моих глазах.
Тихий вопрос, пропитанный утвердительной интонацией, состоящий всего из одного слова, ласкающего своей простотой:
– Моя?
Обвиваю ногами напряженные бедра, без сомнения отвечая:
– До последнего вдоха.
Замечая довольную улыбку на любимых губах. Так гармонично вплетенную в недосказанные слова. Бессмысленные, но осязаемые в окутывающем нас пространстве. Взрыв идиллии происходит с надрывом, играющим изменившимся звонком. Морщусь в ответ на немой вопрос приподнятых вверх бровей, обреченно произнося:
– Мама...
– Я принесу, – ухмыляется, делая попытку встать. Пользуюсь ею, высвободив руки и ловко стягивая к коленям боксеры, столь долгое время отделяющие меня от желаемого. Облизнув пересохшие губы, бросая вызов его терпению, под трель незатихающей мелодии, стойко выдерживая смеющийся взгляд.
– Лиз... – нависает надо мной, загораживая собой свет от окна, создавая впечатление об изменившейся обстановке. Внося в неё большую интимность. Заговорщически шепчет у самого уха, обжигая кожу короткими выбросами дыхания. – Надо ответить...
Сглатываю, смачивая пересохшее горло, готовая согласиться... чуточку позже... Не желая думать об этом. Концентрируясь на его четких движениях. Пальцах, со щелчком размыкающих замок лифа на лопатках, и резко отодвигающих в сторону, в невозможности их снять из сложившейся позы, кружевную полоску на трусиках.
– Я перезвоню... – охрипшим голосом вторю в ответ, подаваясь вплотную к нему, слыша вдалеке ставший фоновым звуком, повторяющийся снова и снова рингтон. Отдающийся эхом по затихшей квартире.
– Идеально подходящий под наращивание темпа движений, – прыскает дезертирующий разум. Весело фыркаю, утопая в накрывающих ощущениях, клеймя его спину руками. Сжимая в кулаках напряженные мышцы. Пока ещё мозг способен выдавать более-менее связные фразы, отличающиеся от бессознательных стонов, пресекаю любые вопросы о своём нездоровом поведении лишь одной фразой:
– Я просто люблю тебя...
Слыша в ответ вбиваемое в сознание с новым толчком, оставляющее привкус сладости на губах, словно растаявший шоколад, который хочется смаковать, медленно слизывая:
– И я тебя. Безгранично.
– Я скоро буду, – выпаливаю в одно слово, не делая пауз, едва слышу от абонента ответное "Да". – Всё хорошо... Заеду переодеться, – монотонность вопросов с интонацией, приближенной к панике, не дают возможности вникнуть хотя бы в один из них. Чёрт! Выдыхаю, чувствуя себя школьницей на "разборе полетов", выставленной посреди прессующего авторитетом класса.
– Всё хорошо? – уточняет, подходя ближе. Гармонично вписывающийся в идеальный порядок вокруг. Элегантный и стильный даже в обычной, неброской одежде. Без явных следов усталости и отпечатка бессонной ночи. В отличие от меня, отражающейся в зеркале напротив абсолютно противоположной картинкой. Усталой и не выспавшейся. Взвинченной и задумчивой из-за невнятного звонка. Обнимает, прижимаясь сзади. Рассматривая меня с повышенным вниманием, словно пытаясь предугадать ответ на свой вопрос в отражении глаз.
– По-детски боюсь ехать домой, – процеживаю тихо. – Искать оправдания после, как она считает, невесть где проведенной ночи, – сжимает ребра, двусмысленно улыбаясь, начиная прилично бесить своей непосредственностью. Выдаю резко, глядя сквозь зеркало прямо в глаза. – Знаешь, она ведь считает, что у меня кто-то есть.
– И твои глаза горят вовсе не благодаря мне, – ухмыляется с нотками злости. – Странно, что не смогла предотвратить нападки, поставив на место.
Свожу брови, хмурясь ему в ответ сквозь отражение в зеркале.
– Считай, что я пацифист и ни с кем не воюю. Порой проще уступить...
– Да не скажи... – распаляется в новой ухмылке. – Знаешь, Кристина пела в твою честь дифирамбы, узнав, что ты урезонила мою маму, – едва не смеётся в голос, явно находя это действо забавным и, отчего-то хочется верить, что жутко бесстрашным. Прикладывая невероятные усилия, прячу пробивающуюся от его слов улыбку, парируя сухо:
– Это другой случай... – оборачиваюсь, едва не охая от неожиданности, упираясь взглядом в его глаза. – Я защищала... – мнусь, смущенно продолжая, – тебя. – Опускаю голову, с большим оптимизмом в голосе пытаясь сменить тему. – Так она в городе? – положительно кивает в ответ. – Отлично, – практически восторгаюсь, и в этом ощущении мало наигранности. – Готовая отмазка для родителей о том, почему я не спала дома. Объяснить бы ещё толково, отчего я уехала к ней в пижаме... – перед глазами яркой картинкой всплывает реакция мамы – дочь, в конечном счете, явно выжила из ума...
– Не проще ли сказать, что была у меня? – проговаривает сдержанно, словно в этой фразе ничего не таится. Замолкаю, буквально сверля своими его глаза.
– Ты серьезно? – уточняю с долей сомнения, едва не срываясь на нервный смех, вновь сопоставляя с подобным откровением ответную реакцию родителей, пребывающих в "легком" шоке после не столь длительного наблюдения за мной в период развода.
– Почему нет?– точно провоцирует своей невозмутимостью. Закусываю губы, стараясь держаться спокойно.
– Потому что в данном контексте, учитывая действующие стереотипы, вложенные в сознание нескольких поколений, после нашего развода ты – довольно привлекательный, холостой мужчина, как бы они ни пытались поменять о тебе своё мнение в связи с тем, что наблюдали эти месяцы... А я... – всё-таки срываюсь на легкий смешок, переводя дыхание, чтобы продолжить, – опустим эпитеты, касающиеся внешности, разведенная мать-одиночка, около тридцати лет и, боюсь, моя мама спит и видит, как бы поскорее меня выдать замуж, а то позже характер станет куда паршивее и вообще никто не возьмёт.
– Кандидатов ещё не предлагала? – едва не фыркает, притягивая к себе ещё ближе, заговорщически продолжая. – Судя по твоему описанию, для того, чтобы серьезно связаться с тобой, надо иметь неслабые проблемы с головой.
Прищурив глаза, пытаюсь слегка стукнуть его кулаком, перехваченная за долю секунды до соприкосновения с кожей. Плавно притягивает к себе зажатое в кольце пальцев запястье, оставляя на нём влажный отпечаток своих губ.
– Надеюсь, у неё пока нет никого на примете, ведь она считает, что одного счастливчика я смогла найти сама, – улыбаюсь, вроде даже стеснительно, сокращая разделяющие нас сантиметры небольшим шагом вперёд. Ловя себя на мысли о игре в кошки-мышки. Прорезает на коже горячую дорожку своим дыханием от шеи к уху, будоража шепотом настолько, что хочется от удовольствия закрыть глаза.
– У меня есть на примете один довольно привлекательный и холостой мужчина...
– А как у него в плане психического здоровья?– шепчу с улыбкой, опаляя короткими выдохами сухие, непослушные губы.
– Полное соответствие заявленным требованиям, – отдает хрипотцой, прикусывая чувствительную кожу на шее. – При одном приближении к тебе мозг тут же отключается.
– Обязуюсь подумать об этом позже, – выдыхаю, проникая руками под слои одежды, поглаживая пальцами напряженную спину. В сладкой неге от его прикосновений прикрывая глаза. – А пока... Как ты смотришь на то, чтобы никуда не спешить, раз мы всё равно уже везде опоздали?
Запах моря, действующий расслабляюще на сознание. Сижу, вглядываясь в необъятную даль. Ноги утопают в мягком песке, обволакивая кожу теплотой и невероятной нежностью. Пропускаю сквозь пальцы мелкие крупинки, пытаясь удержать подобие муки в своём кулаке. Лёгкий бриз треплет выбившиеся из хвоста пряди. Обдаёт лицо свежестью, охлаждая горящие от негодования щёки.
Для чего он приставил ко мне эту назойливую тараторку, бесящую одним своим присутствием рядом? Два дня не могу от неё отделаться! Пытаюсь сбежать в тихое место, не слыша этих навязчивых предложений, речей. Находит! Словно где-то на мне стоит незаметный жучок, точно указывающий местоположение в любом уголке острова! Для чего по сто раз обсуждать мельчайшие детали? Выспрашивать моё отношение к ним? Я уже всё утвердила! Более суток назад! А эта утончённая девица пытается опротестовать моё мнение. Добавив. Убрав. На неё не действуют даже отговорки, что я занята дочерью. "Да что вы! Для этого у нас есть прекрасная няня, которая легко находит подход к любому ребенку. А у нас с вами столько дел! Сто-о-о-лько дел!" Дура, мать твою! Послать её что ли прямым текстом, может тогда поймёт, что её вечное таскание рядом, с красочными каталогами в руках, мне осточертело!?
– Красивый отсюда вид, правда?– произносит с улыбкой, явно надеясь вернуть утраченное внимание к своей персоне.
Глубоко втягиваю в себя воздух, плавно выдыхая его из легких до остатка. Растягиваю на губах измученную улыбку, больше похожую на гримасу, тихо произнося:
– Лина, мне кажется, мы прошли по всем пунктам и с приготовлениями можно закончить. До назначенного времени осталось менее восьми часов. Я бы хотела немного отдохнуть. Вы не против?
Ночь не спавши и встала ни свет, ни заря, а тут вновь она...
– Нервничаете?– уточняет лукаво.
Да, чёрт возьми! Сильно! И это состояние никак не связано с грядущим вечером! Эмоции плещут из-за неё!
– Да успокойся ты, – ехидно посмеивается расслабившийся на солнышке разум. – Девочка просто слишком серьёзно относится к своей работе. Выполняет указания твоего благоверного – сделать всё по высшему разряду. Провести идеально!
– Извести меня своими расспросами! Словно давняя подружка, выпытать всё лебезя в глаза!
– Я спокойна, – парирую сухо, скалясь в ответ.
– С таким мужчиной – это естественно-, будто не слыша меня, произносит, задерживая на губах заговорщическую ухмылку, глядя куда-то вдаль горизонта.
– Долго вы вместе?– выносит после непродолжительной паузы.
– Кажется, что всю жизнь, – усмехаюсь, осматривая близлежащую территорию в попытке найти местечко, где можно, улизнув от назойливого организатора, хоть пару часов в тишине отсидеться.
– Он так на вас смотрит... – произносит, будто не смело. – И девочка вокруг него вьётся, окружая неподдельным обожанием. Они даже похожи... такая редкость.
– Что вы находите странного, – усмехаюсь, искривляя улыбку. Не скрывая во взгляде бушующей внутри неприязни. – Дочь похожа на отца. Впервые слышу, что подобное редкость.
– Ой, – заминается, поджимая губы. – Я думала раз вы...
– Всё нормально, – парирую сухо в ответ, пресекая ненужные оправдания.
– Повтори это более правдоподобно, – заходится смехом разошедшийся разум. – Вот же ты умница! И мужика подобрала похожего на ребенка. И смотрит на тебя... так, что девочке завидно стало! Что ещё надо для счастья?
Тишины! Хочется выпалить во всё горло, раз и навсегда урезонив в ней желание со мной говорить. Какой нормальный человек начинает работать в семь тридцать утра? Снующие без дела администраторы отелей, дожидающиеся конца ночной смены и подобные перфекционисты, ощущающие неимоверную важность своего дела. Готовые и сутки напролёт обсуждать мельчайшие детали.
– Мужика бы ей хорошего! – заходится разум. – В это время б ещё нежилась в постели, не мешая нормальным людям с утра урвать частичку уединения после пробежки. Хотя, ведь "нормальность" довольно абстрактное понятие и мало подходит к твоему описанию.
