Текст книги "Адюльтер. История одной измены (СИ)"
Автор книги: Юлия Прим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Официально для всех я в Питере. И никто понятия не имеет о моём вторжении сюда, – ускоряет ритм, отпуская руки, захватывая плечи и с упором прогибая мне спину, вдалбливает в себя. Откидываю голову назад, стискивая в кулаках простыни. Ощущая сводящие судорогой конечности. Накрывающее сознание наслаждение. Едва слыша его голос, словно отдающийся эхом:
– Никто не в курсе, что я здесь.
Улыбаюсь из последних сил:
– Не волнуйся, я не выдам тебя...
Расстаёмся на улице у входа в гостиницу, ненадолго задержавшись друг у друга в руках.
– Я позвоню, – проводит рукой по щеке, едва касаясь кожи кончиками пальцев. По-дружески целует уголок губ. Словно и не было ничего между нами. И мы не стоим у входа в мотель, сдающий номера на час или два. Иллюзия правильности, скрывающая за собой груду порочности. Оставшуюся в стенах номера, повидавшего и не такие сцены на своём жизненном пути.
– Точно? – опускаю глаза, не зная, что и произнести в оправдание своему недоверию.
– Сомневаешься? – зажимает волосы в своём кулаке, заставляя слегка запрокинуть голову назад. Отрицательно качаю в ответ. Сжимает губы на коже, вызывая приступ прокалывающей внутрь боли. Морщусь, привлекая его лишь ближе. Отстраняется с мальчишеской улыбкой. Точно натворил что-то запретное. Непозволительное. То, чего делать абсолютно нельзя.
Укутывает мою шею широким палантином. Обрамляет щеки руками. Нежно касается губ, не убирая ухмылки, едва слышно произнося:
– Спрячь, следы сильно проступили. Мне действительно пора.
Разворачивается в сторону парковки. Не дожидаясь выезда, ухожу и я. Вперёд. Разрывая пространство на разделяющие метры. Пытаясь взять себя в руки. Поверить, что он позвонит... Не оборачиваться. Самое сложное, чувствовать, будто тебе смотрят в след. И не ловить отражение в потоке витрин. Странное. Наполненное решимостью идти дальше, но вдруг застопориться на месте и, обернувшись, броситься ему вдогонку.
Машинально запахиваюсь сильнее на холодном ветру. Нацепив постный вид, будто самочувствие отличается тишиной и спокойствием, а не мандражом, колотящим отбойным молотком изнутри. Перешагиваю порог магазина, смиряясь с окружающей действительностью. У нас новые жизни. Отдельные. И параллельные друг другу. А точки соприкосновения – лишь отступление от правил. Приятное исключение, позволяющее затаить надежду, что они на очередном витке всё же могут слиться в одну. Неужели тех эмоций, что он мне подарил за прошедшие часы не хватит, чтобы скоротать эту неделю? Быть может, всё к лучшему? Он что-то поймёт. Соскучусь я... Облокачиваюсь на спинку стула, дёргая шарф. Осекаюсь, осматривая в зеркало пару соединенных в одну отметин. Лишь отпечатка зубов не хватает. Умиляюсь несвойственной ему вседозволенности. Выглядит практически как сердечко. Красно-фиолетовое на бледной коже. На память. Доказательство того, что эта встреча – не плод моей разыгравшейся фантазии. Реальность, которую вновь хочется вновь и вновь повторять. Неделя... Твою мать! Наматываю палантин поверх рубашки. Кусаю опухшие губы, чувствуя, как мне уже начинает его не хватать. И ведь когда знаешь, что тебя ждут дома и можешь увидеть человека в любое время или даже быть рядом двадцать четыре часа в сутки, этого чувства нет. Оно отмирает, словно ненужный орган. Атрофируется. Перегорает почти до конца. Я скучаю по нему... Уже. Всегда. Постоянно. Невыносимо.
Заткнув подальше жалость к себе, и откинув на край стола телефон, завершаю мелочи, что остались с утра.
Не замечаю, как пролетает время, с головой окунувшись в дела. Несмелый стук в дверь. Поднимаю голову, одарив хмурым взглядом помощницу.
– Простите, к Вам тут пришёл... вернее просит... один мужчина.
Озаряюсь улыбкой, едва не подпрыгивая на месте. Неужели не уехал? Остался? Наплевал на Питер? Отложил дела? Ради меня...? Открываю дверь, страдальчески опуская уголки губ.
– Димка, – взвизгивает разум. Вот так, в одно мгновение рушится мечта.
Впечатываюсь в широкое плечо, едва не всхлипывая. Обвивая шею руками. Опуская стыдливый взгляд в пол. Упираясь лбом в грудь и тяжело выдыхая.
Поглаживает по волосам, прижимая к себе.
– Привет, солнце. И я рад тебя видеть, – иронично продолжает, не требуя ответа. – Ты вся сияла, выходя. Не меня ждала? Усмехаюсь проницательности друга. "Не тебя, Дим. Ох, не тебя..." Улыбаюсь, пытаясь скрыть в голосе дрожь. Опуская никому не нужные объяснения.
– Проезжал мимо, соскучился или были дела?
– Всё разом. У тебя рабочий день на исходе? – киваю, с прищуром всматриваясь в повеселевшие глаза.
– Тогда собирайся, поедем развлекаться.
Улыбаюсь, сквозь накатывающую нежность. Пожалуй, такое предложение вовремя, как никогда. Отпустить мысли. Не звонить. Не переживать за дорогу. Хотя это невозможно. То и дело думаю, как он там... Собираю вещи, прощаясь со всеми. Подхватываю Димку под руку, прижимаясь к плечу. Иногда человеку просто нужна поддержка... и не важно, что это будет: взгляд, улыбка, рукопожатие или просто присутствие рядом... Всё, что угодно, отгоняющее одиночество, особенно ярко ощущающееся в толпе безразличных людей. Не подпускающее его и близко. Не дающее захватить разум. Поработить его. Одиночество... единственное состояние, к которому слишком быстро привыкаешь. Увязаешь в нём, словно в трясине. Внутренняя обманка, заставляющая оградиться от всего мира. Озлобиться изнутри, не замечая пробивающихся сквозь защитный панцирь лучей яркого света. Смириться. Решить для себя, что так проще жить. Не впуская никого в своё пространство. Не позволяя себе ни чувствовать, ни страдать, ни любить. Словно боль, тянущаяся за ним не перевешивает все эмоции вкупе... Иногда просто стоит сказать спасибо тем людям, которые одним ласковым взглядом способны защитить нас от него. Оградить непробиваемым щитом своих чувств. Улыбаюсь чертям, плещущимся в его глазах. Что он задумал? Куда решил меня увести? Плевать! Куда угодно! Иначе повисну на телефоне, а этого делать никак нельзя...
– Только заеду домой переодеться.
– Ты и так отлично выглядишь, – подмигивает, слегка пожурив рукой по щеке. – Поторопись. Машина ждет.
– А как же моя?
– У тебя круглосуточная парковка возле магазина, – ехидно улыбается, готовый в любой момент увернуться от ожидаемого удара, томно произнося, – оплачу тебе утром такси и даже кофе сварю, если заночуешь у меня.
– Идиот, – выпаливаю с улыбкой. – Я в отличие от твоих знакомых – девочка приличная.
– До неприличия, – весело дразнится.
– Вот именно, – подталкиваю друга к выходу. – Соглашусь – так ещё пожалеешь.
Выхожу из магазина, заканчивая спектакль для заинтересованного персонала. Очередная прореха в моей репутации за сегодняшний день. Доставка выпивки. Фирменная коробка нижнего белья. Трёхчасовая отлучка средь бела дня... а теперь ещё и эффектный мужчина рядом, нагло подтрунивающий при всех. И ведь флирт от дружбы отделяет слишком тонкая грань. Порой незаметная окружающим. Привыкшим видеть всё через призму. С надломом порочности. Мир не идеален – не спорю. Только что-то чистое в нём ещё есть... Не загрязненное откровенной пошлостью. Прижимаюсь в такси к широкому плечу. Обхватывая, крепко зажимая своими его руку. Единственно верное – не оставаться одной. Не разговаривать о гнетущем. С кем ещё это возможно? Как бы ни уверяли феминистки о заранее известном крахе разнополой дружбы, ни одна другая женщина не поддержит лучше и трепетней, чем преданный друг. Не вытянет из депрессии и алкоголь, если рядом нет приятной улыбки, уверяющей, что в жизни всё скоротечно. Пройдёт и это...
– Почему решил вытащить меня именно сегодня? – расслабленно уточняю, не замечая, как разум уже ищет подвох.
– Потому что завтра у тебя выходной, – монотонно поглаживает рукой по волосам, повернувшись к окну. Привстаю, хмурясь:
– Откуда ты знаешь?
– Взломал твою почту, – пресно отвечает, не отвлекаясь от созерцания мелькающего за стеклом вида.
– Ты чего...? – взрываюсь, слегка стукая кулаком его в грудь. Поворачивается широко улыбаясь:
– И чего ты такая невнимательная? У тебя расписание висит в полуметре от места, где я тебя ждал. Поджимаю губы, словно обиделась.
– А эти двое случайно не заодно? И не обвели тебя ловко? – сетует разум.
Вздыхаю, искоса поглядывая на друга. Было или не было соглашения меж ними...? И всё же прикладываюсь на его плечо, нуждаясь в том, чтобы меня обняли, защитили, возможно, даже от самой себя... Доверяю? Бесспорно – да. Опровергая любые доводы разума, что клуб и этот вечер происходят неспроста. Король на доске незаменим, остальными можно пожертвовать. Он бы не стал втягивать Димку. Слишком простая партия... Это возможно лишь в одном случае: если бы хотел показать, что важнее на своём же поле его обыграть.
Останавливаемся. Помогает выйти. Гололёд не даёт ни малейшей возможности вырваться из захвата рук. Под громкий смех едва не вваливаемся в фойе бара. Оглядываюсь по сторонам, просматривая с освещенной площадки два входа. Приглушенный свет и легкая музыка. Залы с бильярдными столами – налево. Полирующий бокалы, игриво улыбающийся темноволосый бармен за стойкой, сверкающей десятками разнообразных бутылок алкоголя – направо. За видимой мне стеной они явно соединены между собой полукругом.
Идём к стойке, всё ещё улыбаясь. Бармен любезно спрашивает, что будем пить.
Переглядываемся, выбирая. Наклоняется вперед, положив бардовое полотенце на деревянную гладь, с прищуром уточняя:
– Свидание?
Едва не прыснув от смеха, выдаю протяжное:
– Нееет. Поднимает брови, упершись взглядом в Димку, обращаясь, не снижая тона с озорной улыбкой:
– Я бы налил ей чего покрепче, может тогда услышишь "да".
Сверкнувший в ответ на это взгляд. Ударяю локтем в бок друга, пытаясь снять напряжение, призывно, словно кот из Шрека, поднимая глаза.
– Пиво?
– Пожалуй.
Краткий смешок бармена, наливающего два пенных бокала.
– Ваш стол номер три, игра проплачена на два часа.
Благодарю. Проходим в зал, раздеваюсь, пытаясь вернуть хрупкое состояние спокойствия и уюта. Подтруниваю над ним, в конце концов, уже искренне и легко улыбаясь сама. Пьём пиво, беседуя ни о чём. Пытаюсь попадать по шарам, не врезаясь кием в плотность зеленого сукна. То и дело, натыкаясь на внимательный взгляд. Откидываю мысли в сторону, расточая улыбки, пытаясь раствориться в этом вечере. Не думать о том, по кому щемит сердце. Не поглядывать на часы, прикидывая время в пути... Убираю волосы вверх, чувствуя, как краснеют от жары щеки. Плотная рубашка едва не липнет к спине. Всё же стоило переодеться, вылезти из дресс кода, а ещё смыть с себя его запах, который при близком контакте Димка мог уловить. Не задумываясь, стягиваю палантин, откидывая в сторону, нагибаясь, чтоб выполнить очередной удар. Промахиваюсь, недовольно морщась. Подходит сбоку, выдавая очередную шутку по поводу того, как надо стоять. Подаёт бокал, склонив голову и наблюдая за мной с подобием ухмылки:
– Красиво.
Вытираю пену с губ, с недопониманием улыбаясь.
– Ты о чём?
– О твоих отметинах. Совсем свежие... Я же знаю того, кого ты ждала?
– Нет, – отвечаю спокойно. Не дрогнув, лгу прямо в глаза. Хотя разве это обман? Я сама с трудом знаю того парня, который сегодня трахал меня. Чёрт, жжение на щеках при одной только мысли... прокатившаяся вибрация под кожей при всплывшей перед глазами картинке, запечатленной в памяти пару часов назад. Почему я не могу сказать ему правду? Храню секреты от того, с кем всегда и обо всём говорила. А сейчас закрываюсь. Защищаюсь. Молчу. – И не смей читать мне нотации, – заявляю строго, но смягчаясь, увидев его погрустневшие глаза.
– Ты опять у него на крючке? Ведь только начала улыбаться. Ожила... Может, хватит страдать? Тебе мало было эти два месяца? К чему вновь себя истязать? Он забросил всё, торчит безвылазно в Питере под прикрытием открытия нового офиса. Ты думаешь, там продвигаются дела? Здесь пашут замы. А у тебя дочка. Сама решила начать новую жизнь! Так к чему в неё тащить тех, кто остался в прошлом? Он сам от тебя отказался!
Улыбаюсь грустно, пытаясь вернуть уверенности в голос.
– Дим, я всё поняла. Только у меня действительно новая жизнь. И ни с кем из прошлого я не спала.
– Не учись обманывать, – берет телефон, забивая в поиск местоположение. Едва хмурю нос, понимая, что это. Момент совсем не учла. Смотрю на время. Бесполезно. Мобильный номер покажет, что мой желанный сейчас движется по трассе. И совсем не из Питера в Москву... Застукан с поличным.
Стою, зажимая руками кий, прильнув к дереву губами. Замечая хмурый взгляд, перемещающийся от мобильного на меня.
– Что-то не так? – веселится разум. Понятия не имею. Но расчленение явно откладывается. Судя по отсутствию льющихся из уст моралей и злорадства по поводу реки, в которую не входят по несколько раз... К чёрту! Улыбаюсь. Почти спокойно.
– Извини, – протягивает, задумчиво убирая телефон в карман. – И поздравляю.
– Да не с чем пока, просто отдыхаю, как ты и учил, – поджимаю губы, пытаясь осмыслить. Но я ведь звонила... Тогда как телефон может быть не в машине?
– Звонила, – фыркает разум. – На номер, что уготовлен для тебя.
Чертов ублюдок! Ладно, это я любя... Сердце бешено заходится. Кровь приливает к щекам. Хорошо, полумрак это скрывает. Сделал в два счёта! И не только меня.
– Пойдёшь на вечеринку в честь дня всех влюбленных? – интересуется Димка, прищурив глаза. – Утрёшь нос Аньке, а то всё норовит приударить за твоим при каждом появлении, пробив дорогу в жизнь силиконовой грудью.
Морщусь, чувствуя бесящую дрожь внутри. Расстилаюсь широкой улыбкой.
– В офис? Конечно, пойду. Составлю компанию лучшему из мужчин. А утереть нос – в два счёта. На своём поле, со слабым противником в радость любая игра.
Подъезжаем к дому. На часах почти полночь. Едва не уснув по дороге, устало потираю глаза. Провожает до подъезда, не отпуская машины. Обнимаю, испытывая неиссякаемую благодарность, прикладываясь губами к гладкой теплой щеке.
– Это был замечательный вечер, Дим. Большое спасибо тебе.
Задерживает руку на затылке, не позволяя отстраниться, полушепотом проговаривая буквально на ушко с проскальзывающей в голосе хитрецой:
– Зря ты не решилась продолжить.
– Задержавшись у тебя до утра, – ухмыляюсь, смотря в блестящие от света фонаря лукавые глаза.
Слегка усилив хватку, подается вперёд, накрывая мои губы своими. Рефлекторно напрягаюсь, расширяя глаза. Резко выдыхая. Отстраняюсь, наблюдая этот бесстыжий взгляд с мученическим выражением лица. Облизываю влажные губы, от его жвачки теперь имеющие привкус мяты и ванили.
– Только не говори, что перепил. Даже я не настолько пьяна.
– Попытка не пытка, – усмехается, слегка вздергивая вверх мой подбородок. Достав сигареты, прикуривает. В повисшей паузе тянусь к его пачке и я. Живя с родителями, почти отвыкла от вредной привычки, но клокочущее внутри смятение необходимо чем-то унять. Выдыхает дым в морозный воздух, спокойно продолжая, словно и не надо ничего объяснять.
– Погуляем завтра втроём? Катюшка ж в сад не идёт. Или у тебя запланированы дела?
– Если обещаешь не приставать со всякими глупостями, – неопределенно улыбаюсь, пытаясь скрыть в облаке дыма повисшую меж нами неловкость.
– Забей. Поддался моменту. И без того понятно, что до дружеского секса ты явно не доросла.
Окидываю его жестким взглядом, не замечая, как губы сами по себе растягиваются в улыбке. Ну как на него можно за что-то обижаться? Нравится надо мной подтрунивать? Да пускай. Такая манера общения порой отрезвляет мысли. Заставляет взбодриться. Поверить в себя... Стряхиваю пепел, выкидывая сигарету. Вглядываясь в потухшие окна, окружающую пустоту двора.
– Тебя всё ещё ждёт машина. Да и мне, пожалуй, пора.
– До завтра?
Улыбаюсь открыто.
– Думаю, да.
Поднимаюсь в тишине подъезда, слыша отдающиеся эхом шорохи своих же шагов. Дом спит и, чтобы не потревожить спокойствие, крадусь, словно вор или нашкодивший школьник, загулявшийся до утра. Включаю свет лишь в прихожей и избавляюсь от вороха одежды. Чтобы направиться прямиком в душ, раздеваюсь до белья. Перемещаюсь по скромным квадратным метрам, едва ли не присвистывая. Улыбаясь полученным эмоциям этого дня. Разным. Глубоким. Будоражащим. Странным... Закутавшись в мягкое полотенце, отогревшись в горячей воде, открываю дверь, выпуская вперёд себя облако пара, буквально врезаясь в маму, ожидающую меня у дверей. Закусываю губы, стыдливо опуская глаза. Прелести совместной жизни с родителями... До замужества не приходилось столько оправдываться о том, где и с кем я была.
– Я предупредила, что задержусь. Поиграли в бильярд с Димкой. У меня завтра выходной. Мам, и не закатывай так глаза! Мне уже не пятнадцать. И вообще, ты сама вечно намекаешь, чтоб я кого-то себе нашла.
Протягивает мой телефон, словно не веря ни единому слову. Два пропущенных вызова. Смс, моргающее на экране. От него... Не способна сдержать появляющуюся улыбку. С нежностью и трепетом всматриваясь в слова: "Только освободился. Глупо, наверное, хотел позвонить, что всё в порядке. Хорошо, что не взяла." Поднимаю глаза, чувствуя поток необъяснимой радости, захватывающий, кружащийся вокруг меня. И не важно, что опасно находиться в эпицентре. Когда пропускаешь через себя весь спектр красок, эмоций. Буквально излучаешь сияние, наполняя воздух любовью. Заменяя на более плавные действия. Становясь рассеянным. Витая в своих мыслях. Где-то далеко... Забывая выполнять мимолетные обещания. Не понимая услышанные слова... Не знаю, что написать в ответ. Перечитываю ещё раз обычные строки. Покусывая губы, представляя, что стоило ему просто набрать мой номер. Написать. Переступив через себя.
– Это уже не просто секс? – риторически выдаёт разум. Томно вздыхаю, прикрывая глаза. Хотелось бы верить... Да! Да! Да! И ещё раз да!
– Целовалась ты тоже с Димкой и звонит он тебе среди ночи, не вытерпев до утра? – мама обнимает, поглаживая по мокрым волосам, стряхивая рукой капли воды, сбегающие по шее. Тяжело вздыхая. – Милая, я совсем не против, если у тебя кто-то появился. Просто беспокоюсь за тебя. Пытаюсь оберегать. Думаешь, я не замечаю твой изменившийся взгляд. Внезапную радость и опухшие губы после встречи. И период затворничества. Накатывающая в ожидании хандра, – кусаю губы, пряча погрустневший взгляд. – Если у тебя с этим парнем всё серьезно, я только за.
– Что ж все так лезут, словно не наклепаешь ошибок сама? – фыркает разум.
Усмехаюсь в ответ. Серьёзно... Слово-то какое громкое. Неприменимое к формату наших отношений. Дикое ему. Только маме этого не объяснить... Самой для начала не мешало бы в них разобраться. И это милое смс... Банальное – да, но пронизывающее таким теплом... Беспокоился, что переживаю? Думал обо мне? Хотел услышать? Чёрт... Ловлю себя на этом и я... А мама ждёт ответа. Проще было в восемнадцать ошарашить скоротечным замужеством. Или была куда смелее. Мало думала о последствиях. Жила чувствами. Впрочем, это не изменилось. Только вот близким никогда не лгала...
– Целовалась я, кстати, с Димкой, можешь сама у него уточнить. Вам же с папой он нравится? – едва не прыскаю от смеха, пытаясь выглядеть серьезно. – Ладно, не бойся, замуж я за него не пойду. Не заслужил друг такого наказания. Да и одного брака мне хватило сполна. Нет, у меня всё несерьезно. Если честно, то сама не понимаю, что и как... Но ты же настаивала, чтобы я отвлеклась? Как видишь, я послушная дочь... Только давай не будем о знакомствах с родителями, оценке со стороны и прочих радостях. Я вроде уже взрослая и сама могу разобраться в том, что мне надо...
– Для родителей дети никогда не взрослеют. Поймёшь, когда о подобном заявит Катюша. Серёжа вечером звонил.
– Да ладно? – заинтересованно подбирается поближе разум. Прикрываю глаза, стараясь негромко выдохнуть.
– Во сколько?
– В начале девятого, как всегда.
Пять часов... с выездом и явными пробками... прибить его мало за такую скорость! А написал лишь после встречи... Долго решался – стоит ли?
– Что сказал? – уточняю, мрачнея.
– Прилетает завтра, – осекается, видно заметив мои ошалевшие глаза.
– Когда? – оседаю на банкетку, пытаясь хоть что-то понять. Какого чёрта? Да как так? Узнал об этом лишь вечером? Почему не написал мне? Сказал, что будет через неделю! Да что за игра!?
– С утра заберёт Катюшу, – продолжает мама. – Вечером привезёт. Тебе до сих пор не по себе от упоминания о нём? Я думала, раз завтра у тебя выходной, может быть, и ты бы с ними пошла... Вижу зря. Вы так и не общаетесь?
– Меня не зовут, а навязываться ему – бесполезный труд. Сама знаешь. Сделает так, как решил. И да, – усмехаюсь про себя, – мы не общаемся.
– Только трахаемся, – заходится разум. – Всё очень даже прилично. Голый секс, без вмешивания других сфер жизни. Ни слова о порыве эмоций и чувств.
Очень точно разграниченное пространство. Сегодня – я, завтра – дочка, работа. И Аня с силиконовой грудью – под ужин. Ревность... прокатывается холодком по коже. Поджимаю губы, желая маме спокойной ночи. Уходя, слыша негромкое:
– Наверное, и хорошо, что с этим парнем у тебя всё несерьезно. Отвлечёшься...
– Пропускаю, не решаясь отвечать. Набираю на экране текст, долго думая перед отправкой и в итоге его стирая. Что я могу? Предъявлять какие-то права? Кто я такая? Эх, сматериться бы в голос, да ребенок спит рядом... Плевать! Дождусь своей очереди. Вдруг снизойдёт до того, чтобы объяснить свои сложные правила? Завтра в городе... Твою ж мать! И Димка промолчал, а когда уедет, теперь и не спросишь... Через неделю будет здесь... Как обещал. Тринадцатого или четырнадцатого числа. Символично. И как я сразу об этом не подумала? Откидываю телефон, чтоб на эмоциях не написать много лишнего. Сквозь злость, всё же видя перед глазами его красивую улыбку...
– Ну что ж... До утра.
Восемь часов. Звонок в дверь. Еле открываю глаза. Натягиваю широкую футболку, едва скрывающую своей длиной окантовку трусов. Собираю волосы на макушке в подобие пучка. Взгляд в зеркало. Кривлюсь. Сама сексуальность. Не могла встать пораньше? Твою мать! Не подумала, что вылетит в шесть утра! Он вообще ночами-то спит? Или только и курсирует по маршруту Питер – Москва? Отец уже на работе. Стесняться вроде некого. Слышу на пороге знакомые голоса. Выхожу из комнаты, с постным видом проходя мимо. Слегка сильнее обычного виляя задом. На ходу салютую: "Всем привет". На секунду пересекаясь с оголяющим взглядом и едва заметной в нём сияющей ухмылкой.
А что он хотел? Чтобы я устроила истерику? Накинулась на него с обвинениями? За что? Меня используют? Ну да... ну да... Ставлю на плиту воду в турке. Как там говорил классик? "Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад..!" Играем. А вдруг и выпадут нужные карты. Ещё посмотрим, кто останется при своём, а кто поимеет... Едва не роняю ложку, захватывая ею из баночки молотый кофе. Вздрагиваю. Сглатываю, ощущая ползущие по телу руки, нагло забравшиеся под футболку. Прижимается сзади, вминая в себя.
– У нас есть десять свободных минут, – шепчет сладким, дьявольским голосом. Откидываю голову назад, нехотя улыбаясь. Чувствуя мурашки, покрывающие всё тело. Наклоняется, проходя языком по шее. Оставляя влажный след на коже, в миг ставшей горячей. Задерживается на одной точке. Словно любуясь. Смакуя оставленный собой след. Ласкает одной рукой грудь, другой опускается вниз, к кружеву белья. Дрогнув, просыпаю на плиту кофе, так и не донеся ложку до турки. Выдыхаю в одно слово, стараясь не шуметь. Не привлекать внимание мамы, собирающей сонного ребенка.
– Я кончу лишь от твоих прикосновений.
– Обязательно, – шепчет, ужесточая движения.
Тяжело глотаю иссушающий горло воздух. Закусываю губы, плотно сжимая их, чтобы не проронить и звука. Балансируя на грани. Извиваясь под его пальцами, настойчиво ласкающими меня изнутри. Четко знающими, что делают. Двигающимися в нарастающем темпе. Впивающиеся в точки, заставляющие резко приоткрыть рот. Приложить большие усилия, чтобы от этих нажатий не застонать. Вдохнуть разом иссякший воздух и почти бесшумно начинать молить о большем, чувствуя, как он решает отстраниться. Зажмуриваю глаза, в который раз растаптывая самооценку. Потираясь щекой о его щетину, чувствуя, как пульсирует низ живота. Даже язык простреливает иглами от изнемождающего желания. Жалобно прося. Проклиная всё на свете.
– Пожалуйста...
– Не сегодня, родная, – опускает футболку, аккуратно расправив внизу впечатывающиеся в возбужденную плоть кружева. Вцепляюсь пальцами в кромку столешницы, глубоко выдыхая. Слыша сквозь горячее дыхание, опаляющее кожу, звенящий весельем полушепот. – Мне черный, без сахара и молока.
Разворачиваюсь на пятках, сжав зубы от злости. Уже не слыша никаких фоновых звуков, кроме пульсации, барабанящей в висках. Желая огреть его горячей туркой с кипящей на огне водой. Улыбается, закрепляя руки по обе стороны от меня. Не дав выйти из узкого пространства между ним и кромкой стола. Выпаливаю рассерженно, едва сдерживая нарастающую в голосе громкость. Пытаясь выбраться из крепкого захвата, оттолкнуть.
– Да пошёл ты со своим кофе! Не заслужил! Пусть готовят те, с кем просыпаешься с утра!
Сокращает сантиметры, вдавливая поясницу в твердую гладь. Отстраняюсь назад насколько возможно. Теша себя иллюзией, что от этого взгляда, врезающегося сталью под кожу, ещё можно скрыться. Куда-то сбежать. Упираюсь головой в навесной шкаф. Поджимаю губы. Загнанная в угол. Отрезанная от всех путей к отступлению. Чувствую его желание, сквозь плотную джинсовую ткань, обтягивающую бедра, вжимающиеся в мой живот. Горячее дыхание, блуждающее в волосах. Грохочущее сердце, совсем близко проходящее звуковой волной сквозь меня. Настраивая на один такт. Нависает коршуном над добычей. Оградив от остального мира каменной стеной.
Осторожно поднимаю глаза, поджимая губы под обжигающим взглядом... и довольной ухмылкой. Трётся щетиной о щеку, царапая кожу.
– Как давно я не видел тебя с утра. Заспанная, растрепанная, колючая и моя.
– Уже не твоя, – ершусь в ответ.
Наклоняется, закусывая губы. До боли, пронзающей стержнем напрягшееся тело. Пытаюсь сопротивляться, потерпев поражение спустя десятки секунд. Отвечаю на поцелуй, оплетая крепкую шею руками. Неистово вжимаясь в него. Растворяясь. Теряя себя.
– Повтори, что ты сказала, – давит шепотом, впечатывая своим лбом затылок в дверь шкафа.
– Не твоя, – улыбаюсь, закрывая глаза, ощущая на веках порывистое дыхание. Продолжаю провокацию, путаясь пальцами в его волосах. – Свободная как никогда.
– Кольцо забыла снять, – едва касаясь губ, отпускает.
Разворачивается в сторону выхода из кухни. Глубоко вдыхаю, чувствуя резкий холод, пробегающий по поверхности кожи. Бросая вслед немного громче привычного:
– Думаешь, если снял своё, то враз смог избавиться от меня?
Выдерживаю взгляд, открыто улыбаясь. Едва не показывая язык. Ликуя. Дразня.
– Не беси, – без тени эмоций выдаёт сухо. И всё равно улыбаюсь, глядя на исчезающую за углом спину. Обнимаю подбегающую попрощаться дочь. Не выходя из кухни. Не пересекаясь с ним больше взглядом. Лишь слыша звук щелчка дверного замка. Убираю рассыпавшийся по плите кофе. Доливаю в турку воду, которая успела испариться почти до конца. Улыбаюсь, чувствую легкое поглаживающее по спине движение. Поворачиваюсь, неловко смотря в ласковые мамины глаза. Заметила? Не могла видеть из дальней комнаты... Но слышать отголоски... Чёрт! Стыдно. Нелепо... По-детски глупо. Вести себя так, словно ты не одна. Пора съезжать? Не краснеть от контроля. Не оправдываться за свои действия и слова.
– Извини, – опускаю взгляд в пол.
Смотрит нежно, отогревая улыбкой.
– Не за что. Впервые за долгое время могу признать, что была не права.
Глава 25
Ты так настроена видеть худшее,
что даже не видишь хорошее у себя под носом.
Blacksails
Холодный нос, уткнувшийся в мою щеку. Вздрагиваю от пробегающего по коже мороза. Крепкие руки не дают отстраниться, прижимая к себе. Мыски не касаются пола. Иллюзия невесомости, вызывающая веселый смех. Сжимающиеся сильнее объятия. Выдавливающие из легких воздух. Заполняющий их на вдохе запах парфюма с нотками мускатного ореха и терпкой сладости. Вкусный и притягательный. Падающие с его волос прохладные капли воды, заставляющие липнуть футболку к телу. Уворачиваюсь, морщась с улыбкой.
– Ты весь мокрый и холодный, – фыркаю, стряхивая в сторону с мягкого ежика волос растаявший снег.
– На улице сильно метёт. Едва дошёл от машины до двери подъезда. Согреешь или продлишь пытку, вытащив на ветер и мороз?
– Отошлю к маме отпаиваться горячим чаем, – упираюсь локтями в плечи, смотря в его бесстыжие глаза. – Поставь уже меня на пол! Я, конечно, не против, чтоб меня носили на руках, но удержание силой мне не по нраву, – слегка бью кулаками по спине, демонстрируя попытку освободиться.
– Поцелуешь – отпущу, – выдаёт с невинной улыбкой, а в глазах так и плещутся черти.
– Мам, – протягиваю громко, с улыбкой наблюдая за его реакцией на её появление в дверях.
– Здравствуй, Дим. Обижаешь? – произносит смеясь.
– На руках ношу, – уточняет игриво, – а она не впечатлена.
– Время течёт, а вы не меняетесь, – улыбается нежно. – Останешься или поедете куда?
– Катюшу соберешь и отчаливаем? – серьезным взглядом смотрит прямо в глаза. Совсем не тем, что мне привычнее. Не мальчишеским и не дерзким... Повзрослевшим, что ли...мужским. Осекаюсь.
– Она с отцом, – пытаюсь не дать погрустнеть улыбке, чувствуя проскользнувший мышечный спазм. Не заметил? Вида не подал. – Забрал с утра.
– Тогда беги переодеваться, – опускает вниз, подталкивая в комнату. Целует в щеку маму, следуя за ней на кухню и о чём-то тихо говоря.
Остаюсь в комнате одна, глядя на разыгравшуюся за окном непогоду. Ветер, закручивающий на пустой детской площадке снежные вихри. Хмурюсь от одного созерцания. Не хочу никуда идти... И я вовсе не там, где сейчас быть должна... Чем он с дочкой занят сейчас? Как у них дела? Откидывая в сторону вещи, разворачиваюсь и с грустью выхожу из комнаты. Заинтересованно следую на обрывок Димкиной фразы:
–. ..Вы сказали ему примерно то же, что и я.
– Знаешь, боюсь, я была не права.
Хмурюсь, уточняя из-за угла:
– О чем мило беседуете? – в один миг меняя выражения их лиц. Словно вырывая из реальности. Неловкость. Заговорщический, отведенный, скрытный взгляд. Поглотившая гармонию серьезность. Тишина. Отсутствие и намека на полуулыбки. Настораживаюсь... Усмехаюсь открыто, болезненно заключая.
– Понятно. Обсуждали меня.
Зачем здесь знак вопроса? Я сама же за них отвечаю.
– Некрасиво, – по крупицам, словно роняя сквозь пальцы, теряю оставшееся настроение. – Извините, что прервала... Я всего лишь шла сказать, что за окном... в общем, мы остаемся... Вернее, Дим, дома остаюсь я.
