Текст книги "Адюльтер. История одной измены (СИ)"
Автор книги: Юлия Прим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Без этого парня ты не имел бы того, что есть сейчас.
– Вышлю ему материальную благодарность, – саркастически вторю в ответ.
– Не ёрничай, – согревает мягкой улыбкой. – От соблазнов не застрахован никто, сколько ни бей себя в грудь, что способен быть выше. Гладко и красиво всё бывает в сказках, – касается пальцами губ, словно пытаясь скрыть появляющуюся на них озорную улыбку. – Мне ли тебе объяснять, как это бывает? Серёж, закон бумеранга ещё никто не отменял. Но ведь сейчас для всех всё закончилось лучше... Разве это не повод сказать спасибо? Считай это показательным выступлением тех, кто находится выше. И делай выводы. Поверь... она уже наказала себя намного сильнее. И знаешь, мне кажется, многое успела усвоить. Не этого ли ты хотел добиться, устроив провокацию с разводом?
– Уже рассыпаюсь в благодарностях... – кривлюсь в ответ. – Я не собирался никого наказывать или пытаться проучить, – усмехаюсь, натянуто скалясь. – Это было бы слишком просто и глупо. Невозможно долго злиться на любимого человека... Даже получая нож в спину, пытаешься оправдать его действия состоянием аффекта и переложить вину на себя. За то, что допустил. Не предотвратил. Сам вложил оружие в руки... – морщусь, опуская глаза и упираясь взглядом в одну точку на поверхности стола. – Думаешь, я не понимаю, отчего всё произошло? Провокация, как ты её назвала, имела немного другой характер... Мне тоже надо было остыть. Ей – подумать. Время в этом лучший судья. Беспристрастный и справедливый. Если она решила, что наш брак исчерпал себя, то логичнее было поставить в нём точку.
– Это не проект, который в случае нерентабельности проще заморозить, – произносит сухо. Поднимаю глаза, встречая яростный взгляд. – Логичнее было всё обсудить!
– Когда тебя не слышат, а каждую фразу понимают превратно? – грустно вздыхаю. – Нет, Крис, ей надо было дать то, чего она желала, чтобы сделать выбор. Прийти к осознанию. Решить, какой путь ей больше по душе, дабы не пожалеть, что ступила на ошибочный и с него уже не свернуть.
– А в итоге ты недооценил противника, и она взбрыкнула, отказавшись играть по предложенным правилам, – смягчает взгляд, добавляя иронии в голос.
– Этого следовало ожидать, – улыбаюсь тихо. – Но в тот момент слегка удивился. Ни один расчет не выходит безукоризненным. Корректировки неизбежны... Порой, подарив крылья, наблюдаешь стремительное падение вниз...
– Ты противоречишь себе. Если о наказании не идёт речи... Тогда, как же низко, по-твоему, она должна была пасть, вымолив твоё снисхождение? Где рубеж?
– Он отсутствует, – встречаю недоуменный взгляд и практически сведенные вместе брови. – Я пытался дать ей старт для того, чтоб взлететь, и незримо был рядом, чтобы уберечь от падения. Было бы низко отобрать всё и ждать возвращения, не считаешь?– хмурясь, кивает в ответ. – Её приход от безысходности разве что потешил бы уязвленное самолюбие, – напряженно выдыхаю, вновь натыкаясь на стену недопонимания в глазах.
– Так какой исход тебя устроит?– осторожно спрашивает, словно присматриваясь, оценивая ситуацию. Улыбаюсь.
– Я сам многое переосмыслил за эти месяцы... Сложно признавать свои ошибки. Ещё труднее не повторять их вновь. Оставаясь верным своим принципам. Не поступаясь давлением на неё в желании добиться победы. Видел, как она менялась. Не изменяя себе. Но... Каждым шагом надламывая что-то у меня внутри. Удивлялся простым вещам, которые раньше, в вечной суете, не замечал... Где-то в глубине души искренне радовался её успехам, самостоятельным решениям, осознавая, что любое из них теперь лишь отдаляет её от меня. Делает независимой. Далёкой. А их хотелось хотя бы частично разделить на двоих. Ведь в жизни иногда важнее маленький шаг, в котором тебя поддержат, нежели большой рывок, недооцененный окружающими, близкими людьми. Странно, правда? Переосмысление порой приходит в тот момент, когда тебе надлежит быть только сторонним наблюдателем и не иметь возможности поистине оценить чужие заслуги, – тянусь к зажигалке, почти мгновенно остановленный хрупкой рукой.
– Здесь нельзя, – роняет тихо. Выдыхаю под взглядом будто смутившихся глаз. – Может, выйдем на воздух?– предлагает устало.
– Не думал, что скажу это... – усмехаюсь, скрестив руки вместе. – Ты же сама настаивала на встрече, а теперь я тебя утомил.
– Не сильно, – искренне улыбается в ответ. – Я услышала больше, чем просила.
Встаёт с места, увлекая жестом в сторону выхода, обыденно подхватывая под руку, направляя к парковочной зоне. Едва минуя тепловую завесу, запахивает на ветру пальто и разворачивается, буквально сталкиваясь нос к носу со мной.
– Не считаешь правильным скорее доставить меня домой и вернуться туда, где тебя ждут?
– Прекрати манипулировать, Крис, – выдаю лёгкий смешок, сжимая в руках сигарету. – После мне надо уладить кое-какие дела и сбросить тянущий груз обязанностей, скопившихся за долгое время бездействия. Я сам вернулся в город всего за пару часов до твоего приезда сюда.
Чиркаю зажигалкой, наблюдая гаснущее пламя на ветру. Складывает ладошки вокруг моих рук, закрывая вновь зажженный, дрожащий огонь от нового порыва воздуха.
– Не так сложно разжечь пламя, как поддерживать его горение... – опускает руки, легким дуновением сложенных вместе губ на корню туша его. – Выбрось из головы опрометчивые доводы быть выше. Рядом с любимым человеком женщине должно быть легко. Трудности мы и сами способны создать. Откройся ей. Прояви силу, сделав первый шаг, и сохрани то, что между вами возникло совсем недавно... Не разрушь своей игрой до основания. Не каждому даётся второй шанс. Удачный, по крайней мере... Два ноль в твою пользу, – прельщает лукавой улыбкой. – Ещё один повод выразить свою благодарность, послав во вселенную краткое "спасибо".
– У меня лишь одно уточнение, – отвечаю, расстилаясь в ответной. – Какого чёрта ты делаешь здесь одна, сорвавшись в "праздничный" день? – подтруниваю дерзко, сам едва не давясь от смеха. – Неужели специально из-за меня?
– Почти, – корчит рожицу, продолжая спокойно. – Даты – всего лишь числа, Серёж. Тебе ли не знать, как форс-мажорно могут появляться неотложные дела... – вздыхает устало, взъерошивая блестящие локоны. – В моём случае день Влюблённых можно повторить в любой свободный. И завтра. И вчера. Расстояние при короткой разлуке совсем не помеха, зная, что тебя ждут... – затаивает улыбку в глазах, мягко произнося, точно смакуя каждую букву, – д-о-м-а.
Затихаю, вглядываясь в эти умиротворенные глаза. Кажется, слишком давно потеряв истинный смысл этого слова. То чувство лёгкости, накрывающее от знакомых вещей, нелепо лежащих не на своих местах. Разбросанных по полу игрушках, мешающих достигнуть желанной точки жилплощади. Легкого беспорядка на полках, создающего неповторимый уют, которого нет в тех квартирах, занимаемых мною последние дни. В пустоте вещи не меняют своего места. Не бесят непредсказуемостью и нелогичностью найти их не там, где оставил. В пустоте нет комфорта. Сколько ни пытайся убедить себя в обратном. Нет ничего, за что стоит бороться. Это вакуум, который хочется заполнить. Родным запахом. Неожиданностью. Желанием жить.
– Поехали?– раздаётся звонко, тая в короткой фразе больше, чем в длительном монологе, не имеющем смысла. Киваю в ответ, выкидывая в урну так и не зажженную сигарету, качая головой и тихо ухмыляясь в ответ. Прокручивая в мыслях остаток её фразы "всё можно простить...", позволив себе полноправно жить. Вне зависимости от мнений и обстоятельств.
– Обещаешь мне использовать этот шанс?– словно прося, произносит, оказавшись на соседнем сидении автомобиля. Плавно киваю в ответ, заводя мотор и выезжая с парковки.
– Только улажу дела.
– А это что? – упирается взглядом в бумаги, лежащие на столике между сидений. Берёт в руки, беглым взглядом просматривая первую страницу документов, хранящихся в прозрачном файле. Морщусь, слегка позабыв, что оставил их на столь видном месте.
– Твою мать! Только не говори, что отпустишь! А если она не вернётся?– повышает голос, таящий в себе нотки обречённости.
– Это её выбор на сегодняшний день, – парирую сухо. – Но у меня ещё есть время всё переиграть.
– Ты облажался, магистр, – усмехается грустно. – Жизнь далеко не игра, которую легко повернуть вспять.
– Угомонись, Крис, – резко поворачиваюсь, встречая рассерженный взгляд. На этот раз, меняя роль и снисходительно улыбаясь.
– Я обещаю, что постараюсь выполнить для этого всё...
Порой кажется, что в жизни всё же есть справедливость, и за страдания нас обязательно вознаградят. Завалят чем-то приятным, компенсируя, в разы перекрывая боль предыдущих утрат. Перекрасят неприятные воспоминания или вовсе сотрут их из памяти. Вычеркнут, будто их и не было вовсе... Правда хотелось бы верить? А вдруг сказки про то, что мысли материальны, не беспочвенны? Надо всего лишь вскинуть голову к небу и вложить в просьбу побольше искренности... Выпалить на одном дыхании:
– Дайте мне последний шанс... Я обещаю не запороть его и перестать по жизни косячить!
– Первые пару дней, находясь в эйфории, – развеивая прозрачный флёр мечты, усмехается разум.
– Твою мать, да за подобную поблажку не грех сболтнуть лишнего, пообещав невозможного..! – на миг обиженно поджимаю губы, чувствуя настигающий озноб. Начинает потряхивать в предвкушении этого разговора. Касаюсь пальцами ледяной ручки двери автомобиля, непроизвольно растягивая губы в улыбке. И всё-таки, дурацкий оптимизм во мне не искоренить. Сколько бы ни отгребла за провинности, всегда остается надежда, что и это сойдёт с рук. Или тот, кто ожидает внутри, всё же намного умнее меня... Да, не заслужила безропотного доверия, полного прощения, вынудив пройти не один круг ада. Лабиринт, в котором легко заплутать, а найти выход можно разве что объединившись. Скинув мешающий двигаться вперёд балласт. И его "моё лучше" – если не задаток на будущее, так хоть небольшое снисхождение на сближение...
Гоню прочь неприятные мысли, пытающиеся завладеть сознанием и опровергнуть вышесказанное. Нет подобного слова, способного описать те чувства, что переполняют меня в данный момент. Всё вкупе – от страха и неуверенности до накрывающей волной радости и трепета, подталкивающего идти вперед, не оглядываясь. Как когда-то на его глаза, скрытые сейчас тонировкой стекла, отражающей в себе мою глупую улыбку. Зажмуриваюсь словно перед прыжком в неизвестность, дергая дверь на себя. Глубоко вдыхая вырывающийся на свободу теплый воздух, пропитанный родным запахом. Стою, улыбаясь лишь шире, охлаждая салон и закусывая губы от одной мысли, что он всё же приехал и это далеко не мой сон. Хочется ущипнуть себя, убедив в реальности происходящего. Руки, вытянутые по швам, не слушаются. Сердце заходится в бешеном ритме, а дыхание замирает, выпуская редкими урывками из сжавшихся легких клубки белого пара.
– Сядь, пожалуйста, – голос ласкает мягкостью, надламывая что-то внутри. Провоцируя желание броситься вперед, обвив руками шею. Судорожно доказывая себе, что всё не закончится вновь. Прямо здесь... Выторговать ещё один шанс исправить былые ошибки. Ничтожный отрезок времени, который расставит всё по своим местам. Оголит искренность и благость намерений. Обесценит прошлое, заменив его настоящим. Живым. Полноправным. Достойным права на существование. Хочется броситься вперёд, а выходит всего-то сделать медленный шаг, осторожно проскальзывая в салон, словно боясь оступиться. Молча. Закусив губы. Напряженно улыбаясь. Нервно вздрогнув от звука захлопнувшейся двери, раздавшегося рядом. За секунду позабыв о том, что достигнув заветного кресла, отпустила её, спрятав руки в широкие карманы. Смотрю прямо в глаза, будто загипнотизированная темнотой расширенных зрачков. Один на один. Делайте ставки, дамы и господа. Кто сорвётся первым, обличив мысли в слова?
– По закону жанра белые побеждают чаще. Владеть инициативой – значит иметь определенное преимущество, – иронично цитирует кого-то из великих разум.
– Можно я... – роняю тихо на выдохе.
– Да, – обрывает мягко, заставляя выдать нервный смешок. Сжимаю пальцы в карманах, уводя глаза в сторону, медленно выдыхая и пытаясь удержаться на тонкой грани контроля своих действий и слов. Боясь отпустить ситуацию, включив зелёный свет словам и эмоциям, которые рвутся наружу.
– Ты даже не дослушал, чего я хотела... – неловко возвращаю взгляд к лицу, не решаясь полностью открыть трепещущие ресницы, останавливаясь не выше уровня его губ.
– Я бы на всё согласился, – обдаёт теплотой, касаясь двумя пальцами подбородка и плавным движением вверх соединяя глаза. – Что за просьба?
Поджимаю губы, мгновенно морщась, предвкушая его реакцию.
– Жертвуй пешкой, – подталкивает к бесстрашию разум.
– Можно я... – затихаю, усмехаясь от звенящей дрожи, проникающей в голос. Две секунды тишины. Ловлю себя на странной мысли, что вот-вот он кивнёт в ответ, вновь выражая поддержку. Уголки губ плавно поднимаются вверх. Расслабляю занемевшие пальцы в карманах, вытаскивая непослушные руки и укладывая их на колени. Более уверенно говоря: – Можно я попрошу вернуть своё... – мнусь, исправляясь, – твоё кольцо..?
Выражение его лица меняется под действием пробегающих мыслей, а глаза смотрят почти не моргая, словно сканируя смысл сказанных слов.
– Мне без него неудобно... – точно оправдываясь, бросаю взгляд на опустевший палец, часто моргая в попытке из последних сил сдержать подступающие слёзы.
– Пристегнись, – отдаётся эхом в пульсирующих висках. Слушаюсь, не осмеливаясь повернуть в его сторону затуманенный пеленой взгляд. Сглатывая застрявшие комом невысказанные слова. Не спрашивая, куда он собрался ехать. Не уточняя, во сколько вернёмся. Облокачиваясь на спинку сидения, полубоком отвернувшись к двери. Отрешаюсь от всего, закрывая глаза. Набираясь сил для предстоящего разговора.Огни ночного города слишком яркие. При быстром движении автомобиля сливаются и вовсе в одно светящееся пятно. Уставшие от слёз и недосыпа глаза словно засыпаны песком. Хочется зажмуриться. От слепящего света не спасает даже тонировка стекла. Не хотя слежу за движением. Хитросплетение улиц, выросшие, словно грибы после дождя, новостройки. Устало приподнимаю вверх уголки губ. Всё поменялось за последние годы, но я всё-равно узнаю маршрут.
– Зачем мы едем туда? – мыслью проносится в голове продолжение фразы "Где всё начиналось"... и тягостное её завершение "Там должно и закончиться". Вздрагиваю, не удостаиваясь мгновенного ответа. Всматриваюсь в напряженный профиль и крепко сцепленные пальцы на кожаном руле, продавливающие обивку, словно пытаясь оставить на ней слепок. Серьезный взгляд, зондирующий ситуацию на дороге. Слегка вздернутый подбородок, будто челюсть сжата до ощутимого скрежета. Понижаю голос буквально до шепота, сожалея о своей просьбе. Глупо было надеяться, что она не выведет его из себя. С опаской протягиваю в сторону руку, плавно касаясь его колена, собирая остатки спокойствия, проговариваю его имя:
– Серёж...
Резко переводит взгляд на меня, словно опомнившись, где находится, и заключает кратко:
– Я там живу, когда нахожусь в городе.
Находя свою догадку абсурдной, всё же озвучиваю промелькнувшую мысль:
– Ты снял квартиру в моём районе? В том доме, где мы раньше жили?
Не отвлекается от дороги, но уголки губ слегка заметно приподнимаются вверх, и проговаривает с долей теплоты в голосе:
– Не привык изменять тому, что люблю.
Отворачиваюсь, закусывая до боли губы, чувствуя пробивающий укол в сердце от этих слов. Двоякой фразы, под разным углом меняющей смысл. Опускаю голову, ощущая прикосновение пальцев к своей руке. Сдержанное движение, сжимающее ладонь, точно примиряющее с действительностью похлопывание по спине вместо слов "Да, ты облажалась! Но ведь большего от тебя и не ждали..." Горло сушит. Хочется истерически рассмеяться. Торнул в молоко... или во что похуже. По самые уши. Пытаюсь унять разбушевавшееся от внутренней нервозности сердце, вслушиваясь в текст попсовой песни, играющей в данный момент по радио, так и не улавливая её смысл, сбиваясь с мысли от хрипотцы голоса, раздающейся совсем близко:
– Извини. Я вовсе не имел ввиду тебя.
Оставляю это уточнение без ответа, чувствуя себя не в своей тарелке. В желании избавиться от неловкости, наполняющей воздух вокруг, осторожно высвобождаю руку и прячу её в карман. Внутренняя дрожь нарастает и хочется слиться с обивкой сиденья, став незаметной. Чувствую, как он наблюдает за мной. Напряженно смотрю на дорогу, будто это необходимо. Втянув голову в плечи, сжимаю кулаки, спрятанные в карманах, словно ощетинившись или закрывшись от всего мира непроницаемым панцирем.
– Я не хотел, – бросает сухо, приоткрывая окно и глубоко затягиваясь сигаретой.
– Верю, – не поворачивая голову, киваю в ответ. – Только своим уточнением, дополнив ответ, ты показал, что именно эта мысль пришла первой. Это подсознательная ассоциация, возникающая при взгляде на меня?– кусаю губы, пытаясь успокоить их дрожь, явно ставшей внешне заметной. Из глаз непроизвольно катятся слезы. Всхлипываю носом, проваливая попытку их сдержать, тихо произнося:
– Ни одно моё слово не перекроет твоих воспоминаний, а значит... Не смогу находиться рядом с тобой, зная, что ты постоянно будешь попрекать меня за провинность...
Вот и всё... Наверное, стоит попросить остановить машину и выйти. Признать очевидное оказалось не так уж и трудно. Страшно. Отчасти больно... Конечная точка жизненного маршрута длиною в несколько месяцев достигнута, а так же пик обречённого состояния, испытуемого на протяжении долгого пути.
Усмехаюсь, всхлипывая носом, вытирая остатки разом пересохших слёз на пылающих огнём щеках.
– Проклинает про себя, не иначе, – в сторонке тихо поддакивает разум.
Хочется рассмеяться в голос, а лучше высвободить стон обречённости, застрявший в горле. Вместо этого лишь зажмуриваю до боли глаза от проклятых фонарей, ослепляющих, словно лампа, направленная в лицо при допросе.
Широко распахиваю веки от резкого скрипа тормозов, сильного толчка вперёд и натянутого ремня безопасности, сдавившего грудную клетку. Испуганно перевожу взгляд на него, исходя мелкой дрожью. Сжимает руль руками, переламывая находящуюся меж пальцев дотлевающую сигарету. Судорожно выдыхаю сквозь боль. Поворачивает голову, пронзая насквозь стальным взглядом. Холодным и острым, точно бритва.
– Какого чёрта ты нарочно бесишь меня?– выпаливает быстро и яростно.
Поджав губы, отчаянно моргаю глазами, смутно припоминая подобный выплеск его эмоций.
– Переборщила с откровениями, – констатирует разум.
Хотела быть честной... Правда редко имеет привкус сладости.
– Я извинился, – продолжает более сдержанно, выкидывая окурок в открытое окно. Показное спокойствие не скрывает напряжение, в котором он пребывает. – Хотя и не собирался этого делать, потому что в моей фразе не было подтекста, именующего тебя! Но твоя реакция на неё обязала исправиться... – бьёт кулаком по рулю, заставляя инстинктивно съёжиться.
– Ты можешь не усложнять? Вначале устроила мне сцену в офисе, теперь придираешься к словам! Если б ты просто спокойно дала мне закончить дела... – обрывает фразу на середине, качая головой и усмехаясь с нотками горечи.
– Что изменилось бы тогда?– шепчу дрожащими губами.
– Днём казалось, что многое... – роняет неопределенно, порождая вихрь мыслей, набирающий силу в моей голове.
– Я отлично умею всё портить, – выдаю нервный смешок, пытаясь искренне улыбнуться, хоть как-то убрав усилившееся напряжение меж нами.
– В этом я тебе мало уступаю, – произносит более мягко, словно успев успокоиться и в отличие от меня легко усмирив вулкан эмоций, мгновение назад готовый извергнуться, уничтожив всё вокруг.
– Может ещё не поздно всё переиграть?– кротко произношу, с осторожностью ступая на путь неизвестности, словно сапёр, исследующий минное поле, знающий, что второй попытки ему не дано.
– Может быть... – приглушенно вторит в ответ, переключая рычаг передач и вжимая педаль газа в пол. Затихаю, боясь нарушить шаткое равновесие. Начинает клонить в сон от переизбытка эмоций за минувший день. Один маленький отрезок жизни, словно взрывчатка, начинённый гаммой различных чувств. Едва не уничтоживший меня сегодня и подаривший небольшую надежду на спасение своим окончанием.От любви до ненависти и наоборот... Точно качели, подвешенные над пропастью, не имеющие боковых ограждений. Страшно и притягательно одновременно. Взлетая над обыденностью и пристально рассматривая ранее неизведанное.
Стрелка спидометра плавно ползёт вниз. Перед глазами в свете мелькающих огней возникает знакомый дворик. Уютный и тихий. Притягательный даже ночью. Всё ещё продолжая дрожать изнутри, слегка поднимаю вверх уголки губ, встречая его сосредоточенный взгляд. Выключив двигатель, выходит из машины. Закусив губы в попытке успокоить отбивающее дробь сердце, наблюдаю за тем, как он направляется к моей двери. Приоткрывает, протягивая руку и бархатно произнося всего одно слово:
– Пошли.
Вкладываю свою ледяную ладонь в его тёплую, едва не одёргиваясь назад. Сглатываю перекрывающий дыхание ком в горле, сжимая его пальцы и доверчиво поднимая глаза. Мысленно уже соглашаясь со всем, что он мне предложит. Подаюсь вперёд, с усилием растягивая на губах уверенную улыбку.
Минуем двор, не расцепляя рук. Идёт слегка впереди, увлекая меня за собой, периодически усиливая нажатие пальцев, будто боясь, что я могу разорвать эту шаткую связь. Останавливаемся возле знакомой двери подъезда. Шумно выдыхаю, пытаясь перевести дыхание. Поворачивает голову, нахмурившись, сдержанно уточняя:
– Ты мне доверяешь?
– Больше, чем себе, – робко процеживаю в ответ.
В полумраке не разобрать выражения глаз. Тусклый фонарь на входе отбрасывает на его лицо слабый свет, добавляя взгляду капельку блеска. Приятная иллюзия, позволяющая на миг обмануться, словно к появлению этого эффекта причастна и я. Находясь напротив, остаюсь в тени, искренне надеясь, что моя глупая улыбка от созерцания столь притягательного явления останется незаметной. Перезвон ключей в увесистой связке перетягивает взгляд на себя. Без лишних движений, одной рукой открывает дверь, слегка подталкивая меня вперед. Не расцепляя рук. Вновь обманывая сознание, будто теперь веду я. Усмехаюсь странной интерпретации воображения. Зная лишь путь к лифту и не владея информацией о нужной квартире. Иду вперед, с долей тоски натыкаясь на знакомые вещи: тот же фикус в несуразно большом горшке на площадке, неизменный цвет стен и особенный запах. Дежавю. Словно время вернулось назад, к моменту моего первого пребывания здесь... Сейчас он войдёт в лифт, нажав цифру двенадцать на яркой панели, и скоротает медленный подъём долгим поцелуем. Весело смеясь, поднимет на руки и внесет в квартиру, крепко прижимая к груди, словно я самое дорогое... Замираю, чувствуя, как сжимаются на моих его пальцы. Не осмеливаюсь повернуться. Боясь показать ему свою слабость, оголившись перед воспоминаниями. Поджимаю губы, задерживая дыхание. Не произнося и звука в безликой тишине, бесшумно роняю на щеки горькие слёзы. Подходит вплотную, прижимаясь плечом к плечу, нажимая кнопку вызова лифта свободной рукой. Не говоря ни слова, увлекает в крохотное пространство, вмиг сузившееся вокруг нас двоих. Грустно улыбаюсь, ощущая соль на губах... и обхватывающую талию и притягивающую к себе руку. Прикосновение его лба, соединяющегося с моим, и горячее дыхание на щеках, осушающее струящиеся слёзы. Вместо тысячи слов, не имеющих смысла, крепко обнимаю его в ответ свободной рукой, склонив голову и уткнувшись в широкую грудь. Отчаянно хочется затормозить время. Нажать кнопку "стоп", обездвижив стальной механизм. Слушая спокойный ритм его дыхания. Оставшись вдвоем, словно отрешившись от целого мира. Пребывая в состоянии полного смирения на короткий миг, грозящий резко оборваться открытием ползущих в стороны дверей.
– Верхний этаж?– уточняю тихо, повернув голову в сторону оголившейся в проёме стены с цифрой шестнадцать.
– Не совсем, – уточняет с улыбкой в голосе, освобождаясь из моего захвата.
С грустью следую за ним, огибая шахту лифта, направляясь к возвышению, ограждённому железной решеткой и навесным замком. Достаёт из кармана небольшой ключ, вызывая на лице ответную улыбку.
– Раньше ты справлялся с подобными замками подручными средствами, просто взламывая их.
– Варварские способы проникновения в запретную зону остались в прошлом, – согревает озорным блеском глаз, заставляя светиться и мои. – Да и ключ мне достался без лишних проблем. Театрально вздыхаю, до сих пор широко улыбаясь.
– Только не говори, что даже спросил разрешения... С ним же теряется весь раж взлома! Столь дерзкими поступками ты меня и покорил когда-то... – растерянно закусываю губы под его изменившимся взглядом, понимая, что, возможно, сболтнула лишнего. Нависает надо мной, заговорщически уточняя:
– Ты действительно считаешь, что сейчас я на это уже не способен?
– У тебя же есть ключ, – напоминаю, едва не начиная хихикать, замечая, как он вытягивает в сторону руку и разжимает её над стыком лестничных пролётов. Прослеживая точное попадания ключа в пропасть, выдаю приглушенный смешок, наблюдая за тем, как он берётся за старое, ломая замок.
– Выпендрёжник, – произношу мягко после того, как он галантно приоткрывает предо мной железную решетку. Оставляет без ответа столь ехидное замечание, слегка приподняв брови и расстилаясь одной из лучших своих улыбок. Той, по которой я столь сильно скучала и которую так нежно люблю... С тоской во взгляде наблюдаю за ней, ловя себя на диком желании его поцеловать. Впиться губами и почувствовать, что он действительно рядом. Со мной. Выдыхаю несмело, собираясь обличить свои мысли в слова, остановленная его фразой:
– Давай-ка поднимайся выше, или я зря старался?
Тихо киваю в ответ, проходя вперёд, ощущая новую волну накатывающей усталости и морального изнеможения от прошедшего дня. Желающая взять своё (а своё ли теперь? Вопрос...) и не способная получить это в данный момент.
Вход на крышу не заперт... или предварительно вскрыт. Уже не столь важно. Вдыхаю морозный воздух, позволяющий хоть ненадолго почувствовать себя лучше. Скинуть поволоку сна с глаз. Сколько лет я здесь не была? А сердце вновь заходится в бешеном ритме от преследующих воспоминаний. Вбрасывая дозу адреналина в кровь, заставляющего широко распахнуть глаза, оглядываясь по сторонам.
– Зачем мы здесь? – процеживаю сквозь непослушные губы, с опаской осматривая знакомое место. Запорошенная мелким снегом крыша словно и не изменилась с моего последнего визита сюда. Это ведь тоже была зима. Последний день перед официальной продажей нашей квартиры. Ночная вылазка... словно прощание с прежней жизнью. С теми приятными моментами, которые связываются в одно целое, пребывая здесь. Сердце стучит, отдаваясь в висках. Заглушая спокойный тон его голоса, отзывающийся где-то позади.
– Отпускаем воспоминания.
– А если они мне слишком дороги? – поворачиваюсь к нему, искажая линию губ гримасой боли, простреливающей глубоко внутри. Взгляд приковывает протянутая рука, на ладони которой смиренно покоятся наши кольца. Хочу прикоснуться к ним, осекаясь в мгновение, понимая, что в нём что-то не так. Словно мираж, который исчезнет, развеется от легкого движения в его сторону. Станет дымкой, рассеявшейся в сознании. Выдаю обречённо:
– В прошлый раз, протягивая мне его, ты стоял на коленях... И я не хочу перекрывать в памяти неизбежностью этот момент, – безжизненным взглядом смотрю ему прямо в глаза, убеждаясь в своей правоте. – Ты не собирался мне его возвращать... – бестолку спрашивать, когда ответ прописан на серьезном лице, словно выбит на камне. Отрицательно качает головой, сжимая пальцы в кулак. Пряча за непроницаемой стеной то, что я хотела бы вернуть.
– Тогда зачем я здесь? – усмехаюсь бесстрастно.
– Чтобы помочь мне избавиться от воспоминаний, – отвечает серьёзно, словно это досконально объясняет все правила глупой игры.
– Вроде "клин клином"?– потеряв интерес к лихо закрутившейся в голове мысли, выдаю сухо. – В чём моя миссия на этот раз? Объясни кратко, и закончим на этом.
Отворачиваюсь, делая несколько шагов вперёд, в глубину от двери, в сторону края. Поднимая снег вверх непослушными ногами. Исходя мелкой дрожью на холодном ветру. Губы немеют, а сердце замедляет ход, тихо смиряясь со своей участью. Словно покрываясь тонкой ледяной коркой, способной хоть как-то защитить от вторжения боли. Только она всё равно сильнее, и проникает в мельчайшие трещины, отравляя и ожесточая всё внутри, доходя до кончиков пальцев и отражаясь во взгляде. Там внизу, за ограждением, город переливается тысячами огней. Жизнь кипит. Одни спешит туда, где их любят и ждут. Другие прожигают ночь с первыми встречными. Город не спит. И никому нет дела до нас. До этого момента. Пустой крыши, укутанной снежными хлопьями, и моих слёз, вновь пробивающих себе дорогу по истерзанным холодным ветром щекам. Никого ничего не волнует! Сколько отрицания в одной фразе... Морщусь, делая ещё несколько шагов вперёд. В эту секунду кажется, что это касается и меня.
Слышу шорох приближающихся шагов. Одним движением руки смахиваю с лица слёзы. Не хочу выглядеть жалкой. Хотя, куда уж больше... Выдала за этот день всё, что могла.
– Где всё начиналось, там всё должно и закончиться, – смиренно повторяет разочарованный разум. Делаю ещё пару шагов вперёд, прикасаясь к посеребренному инеем железному ограждению, поворачивая голову в его сторону и с натянутой улыбкой тихо произнося:
– Что ты собираешься сделать с нашими кольцами?
– Бросить вниз, – парирует сухо, напряженно наблюдая за мной исподлобья.
– Зря ты ломаешь традиции, – нервно смеюсь, вцепляясь в поручень лишь сильнее. Ища опору, без которой иначе уже стоять не могла бы. – Прошлый сценарий мне нравился больше... Размахнись посильнее, чтобы у меня не возникло желание спуститься и их отыскать. Поворачиваюсь всем телом к нему, перехватывая на поручне замерзшие руки. Замечая легкий проблеск улыбки на его лице, промелькнувший в ответ на мои слова. Облокачиваюсь спиной, глубоко выдыхая, желая осесть на приступок, закрывшись от него, и собираясь с последними силами, чтобы стойко выдержать заключительный акт.
– Отойди от края, – искривляет губы, опуская глаза. Делая медленный шаг вперёд, тихо продолжает, – пожалуйста.
– Брось, – с долей иронии тихо вторю в ответ. – Здесь крепкие ограждения. Это наша крыша... – Просто сделай то, что хотел и вычеркни разом из памяти тот день, когда впервые привел меня сюда.
