Текст книги "Звезды в моих руках"

Автор книги: Юлия Лим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 47. Аля

Забираю лед среди ночи. В пакете уже растаявшая вода. Запираюсь и прижимаю пакетик к щеке. Она не горит, слегка побаливает, напоминая о произошедшем. Жора меня ударил. И за что? За то, что я запаниковала и накричала на него? Не понимаю. Как можно любить кого-то и бить его? Вытираю слезы рукавом, а они все не заканчиваются.

Голова раскалывается, глаза устали, в носу распухло. А у меня ведь даже телефона нет. И Розу я отослала, убедив, что со мной все будет в порядке. Потому что нормальные люди умеют разговаривать и слышать друг друга. Потому что нормальные пары знают, когда нужно разойтись и все обдумать. Потому что нормальные парни никогда не поднимут руку на своих девушек. И девушки на парней – тоже.

Вытираю сопли рукавом. Жора запер меня ради собственного спокойствия, из эгоизма. Нужно было послушать папу и остаться жить с ним!

Обвожу взглядом комнату. Аквариум на столе почти до краев забит звездами. Сажусь за стол и достаю цветную бумагу – Жора накупил мне самую разную. А не задумал ли он это еще тогда?..

Создавая новую звездочку, я анализирую наши отношения. Любой поступок Жоры теперь кажется мне заранее спланированным. Вот уж не думала, что сбегу от папы к парню, который будет меня лупить. И пусть это была только пощечина, этого хватило, чтобы мое сердце треснуло.

Весь следующий день сижу в углу, обняв колени, и смотрю на дверь. В комнате нет ничего, чем я могла бы выломать дверь на балконе или вскрыть вены. Во втором случае Жоре пришлось бы везти меня в больницу и у меня бы появился шанс сбежать.

– Аля, я приготовил тебе завтрак, выходи, поешь, – стучится Жора в первый раз, а я молчу. Губы не размыкаются, язык не шевелится, мысли замирают, как инклюзы[4]4
  Ископаемые остатки живого организма, попавшего в янтарь.


[Закрыть] в янтаре. – Хотя бы поешь немного. – Он крутится у двери. Сижу не двигаясь, хоть желудок урчит, а мочевой пузырь болезненно сдавливает.

– Я оставил воду… Обязательно выпей! Человек не может прожить без воды, – говорит Жора через два часа.

Я сейчас лопну. Превращусь в дурно пахнущую лужу посреди комнаты. Взгляд падает на аквариум. К черту брезгливость, я хочу облегчиться! Высыпаю звезды на стол, подставляю аквариум под себя и резко снимаю штаны. Стыдно, но радость от исчезающей тяжести внутри пересиливает. Раз он решил держать меня взаперти, пусть столкнется с последствиями.

Меня охватывает небывалая злость. Какое право он имеет удерживать меня здесь? Да, мы встречаемся… то есть встречались, но я свободный человек. У меня тоже есть права! Хочется взять этот аквариум и облить Жору с ног до головы, когда он сунется ко мне в следующий раз.

Убедившись, что он не крутится возле комнаты, забираю оставленную им воду с печеньками в шоколадной глазури и демонстративно выставляю импровизированный горшок. Хочет держать меня дома, как питомца? Значит, будет убирать за мной.

Оставшееся до ужина время лежу на кровати, свернувшись эмбрионом, и рассматриваю бумажные звездочки на столе. Они лежат в прекрасном хаосе. Некоторые светятся флуоресцентными блестками. Как то, что родилось из моей любви к оригами, привело к тому, что я скрываю внутри боль, обиду и разочарование? Сначала папа, теперь Жора…

К горлу подступает ком тошноты. Хочется кричать и плакать, но я почему-то этого не делаю. Я и кричать-то толком не умею. Стоило повысить голос, как меня ударили. Что же будет, если я и вправду закричу? Не хочу представлять, как превращаюсь в отбивную.

Робкий стук в дверь. Пауза. Возня и постукивание столовых приборов.

– Время ужина. – Тихий голос Жоры, полный раскаяния, не вызывает у меня сочувствия. – …и забери аквариум. Я его помыл.

Подхожу к двери, прикладываю ухо. Слышимость плохая, но нутром чую, что он еще здесь.

– Жора? – зову его. Язык действует быстрее разума.

– Что?

– Ты и вправду хочешь так жить?

– Как – так?

– Ты правда хочешь, чтобы я была дома, зависала в четырех стенах и ни с кем не разговаривала, кроме тебя?

– Да, – отвечает он после недолгого колебания.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя.

– А есть другая причина?

– Я не хочу тебя ни с кем делить.

Вот это уже больше похоже на правду. Разве может расцвести любовь там, где у тебя нет свободы? Все эти сказки типа «Красавицы и Чудовища» – полная чушь. Романтизация стокгольмского синдрома. Раньше мне нравилось читать книги с похожими сюжетами. Теперь я сама оказалась пленницей в современной квартире – чем не аналог сказочного замка?

Прикусываю ноготь на большом пальце. Пощечина отца помогла мне понять кое-что. Нельзя терпеть то, что неправильно. Нельзя винить себя за поступки других людей в отношении тебя. Нельзя оправдывать тех, кто лишает тебя свободы. Тело можно сломить пытками, но сломить дух сложнее.

– Жора, – снова зову я.

– Что?

Сжимаю кулаки. Нужно решиться. Если все пойдет плохо, по крайней мере, Роза на него заявит. Лучше умереть, чем существовать взаперти под присмотром ненормального.

– Дай мне время, ладно? – Голос почти не дрожит.

– Хорошо. Поешь, пожалуйста. Не мори себя голодом.

– Я поем, когда ты уйдешь. Пока я не хочу тебя видеть.

Однажды я уже не хотела его видеть. Нужно было порвать с ним еще тогда…

– Зови, если что-нибудь понадобится. – Жора уходит, и дверь в его комнате рядом с моей захлопывается.

Выжидаю, прежде чем выглянуть наружу. Перед дверью стоят поднос с остывшим ужином и чистый аквариум. Придирчиво принюхиваюсь к нему – пахнет чистящим средством. Действительно помыл.

Забираю подачки, закрываюсь в комнате. Желудок благодарно булькает. Все же в чем Жора хорош, так это в готовке. Ужин выглядит как ресторанный. Надеюсь, он ничего сюда не подсыпал. А впрочем, это не так важно. Худшее, что он мог сделать, он уже сделал.

На составление плана у меня уходит ночь. Спать в таких условиях невозможно, к тому же от меня воняет. Нужно помыться, сменить одежду и тщательно почистить зубы.

Прислушиваюсь. В доме тихо, даже слишком. Подкрадываюсь к двери и приоткрываю ее, выглядываю в коридор. Никого. Набираю сменную одежду и прошмыгиваю в ванную. Плевать, если Жора зайдет. Что он у меня не видел? Мне не стыдно за желание быть чистой. Я и так унизилась, когда заставила его выносить за собой мочу.

Выхожу в таком сильном напряжении, что даже кожу покалывает. Дверь в мою комнату приоткрыта. Смотрю внутрь – Жоры нет. С опаской проверяю шкаф. Пусто. Запираюсь внутри, перевожу дыхание.

Жора мог бы устроить мне ад, если бы хотел. Он оставил мне комнату с замком, а мог бы посадить на цепь. Бр-р… Забираюсь в кровать, накрываюсь одеялом и пялюсь в потолок. Звезды на нем меня нервируют. Были бы у меня стремянка и канцелярский нож, я бы их вырезала и выбросила. Не нужны мне его звезды. Мне вообще от него ничего не нужно.

Заснуть не удается. На балкон не выйти, телефона нет, до ключей не добраться… Минуточку. У меня ведь есть рюкзак. Точно! Выскакиваю из-под одеяла и кидаюсь в коридор, как спятившая кошка. Хватаю с вешалки рюкзак и вновь запираюсь в комнате.

Дрожащими от адреналина руками расстегиваю молнию, вываливаю вещи из рюкзака на кровать, и… Сердце уходит в пятки. Ни ключей, ни телефона. Даже ключ-карта пропала. Только паспорт на месте. Но они ведь точно были здесь! Неужели вытащил? Вот черт!..

Сгребаю вещи обратно, прячу рюкзак в шкаф.

Думай.

Что можно сделать, чтобы выйти из квартиры? Загибаю пальцы.

Он поставил новый замок на дверь, так? Ключей от него у меня нет. Инструментов тоже. В этой квартире вообще нет никаких инструментов! Спокойно… На балкон не выйти, потому что нет ручки. Разбить стекло не выйдет, ничего тяжелого нет. А что с соседями? Никогда их не видела. Вдруг их вообще нет? Есть ли звукоизоляция? Может, снять вентиляционную решетку в туалете и позвать помощь через нее? Это можно сделать, только когда Жоры не будет дома. Блин!

Расхаживаю по комнате на носочках. Мне уже восемнадцать, так? Значит, когда освобожусь, подам на него в суд. Но будут ли доказательства? Показания Розы могут не учесть, ведь она – заинтересованное лицо. Как же все сложно…

Сажусь на пол и прижимаю к себе колени, начинаю раскачиваться. Меня заперли в доме в двадцать первом веке. Сейчас же везде технологии… Точно, технологии! Дождусь, пока Жора уйдет, и воспользуюсь его компьютером. Нужно всего лишь выждать, пока он оставит меня одну дома. Наберусь терпения и нанесу удар.

Глава 48. Аля

Чтобы побороть врага, нужно подпустить его как можно ближе. Неделя уходит на то, чтобы свыкнуться со своей новой ролью. Теперь я не девушка Жоры, а его собственность.

Понемногу я выхожу из комнаты, не отказываю себе в душе, стирке одежды и готовке. Первые три дня, когда Жора появлялся рядом, у меня внутри все сжималось. Я замирала, заметив его, и стояла, пока он не исчезал в своей комнате. Настоящая опасность – сам Жора, но, пока он в своей комнате, угроза не так сильно бьет по моим расшатанным нервам.

Однажды он наконец уходит в продуктовый. Запираюсь в ванной комнате, слышу стук входной двери и выжидаю минут десять для верности. Вдруг он что-нибудь забудет и вернется? Не хочу, чтобы меня поймали.

Высовываюсь из ванной, верчу головой, прислушиваюсь. Точно ушел. Бегу к его комнате. Судорожно хватаюсь за ручку, поворачиваю. Дверь открывается, я проникаю внутрь.

Подхожу к его навороченному компьютеру, приглядываюсь. Я несколько раз видела, как Жора включал его, но сама не пробовала. Мне хватало телефона или телевизора с приставкой. Через нее мы обычно запускали приложения и смотрели фильмы.

Вспоминаю, как Жора это делал, прикасаюсь к моноблоку. Экран вспыхивает. Четкая насыщенная картинка раньше вызывала у меня восхищение, а сейчас от нее сильнее скручивает живот.

На экране возникает надпись «Георгий» с полем для ввода пароля.

– Блин, – шиплю себе под нос, заламываю пальцы на руках.

Понятия не имею, какой у него может быть пароль!

Подношу дрожащие руки к клавиатуре, ввожу дату рождения Жоры. Не работает. Перебираю варианты: мой день рождения, день рождения его матери, день, когда мы встретились, день, когда поцеловались. С каждой ошибкой текстовое поле трясет, будто оно надо мной издевается.

– Что ты делаешь?

Оборачиваюсь, во все глаза глядя на Жору. Он стоит в дверном проеме с пакетами и пристально смотрит на меня.

Нужно срочно сморозить какую-нибудь глупость!

– Да-а я хотела фильм посмотреть. – Нервно смеюсь. Только бы он не заметил, как меня трясет!..

– А, кино. – Жора ставит пакеты на пол и подходит ко мне. Его пальцы так быстро летают по клавиатуре, что я не успеваю прочесть пароль. – Какой фильм?

– Э-э… Я забыла. – Следую заветам Розы и «изображаю дуру дозированно». – Ты меня отвлек, совсем из головы вылетело…

– Что-то ты завралась. – Он не сводит с меня взгляда.

Так обычно на человека смотрит бродячий пес перед тем, как вцепиться в глотку. Тяжелый взгляд исподлобья, не хватает только встопорщенных волос на затылке.

– Не ври мне, Аля. – Жора качает головой.

Стоит ему двинуться, как я отбегаю к стене и прижимаюсь к ней, будто она меня спасет. Вижу его разочарованный взгляд, чувствую вину. Но почему я ее чувствую? Я делаю то, что сделал бы любой нормальный человек в моей ситуации!

Жора открывает двери балкона и выкидывает моноблок на улицу.

– Я очень любил этот аймак, – говорит он, повернувшись.

У меня отвисает челюсть.

– Жаль, что ты мне не доверяешь. – Жора идет ко мне. Я тянусь к двери. Он ловит меня за запястье, чуть сжимает, но не сдавливает. – Я просто хочу, чтобы ты перестала меня бояться, чтобы открылась, как раньше.

– Д-да как это возможно? – Правда лезет сквозь зубы, хоть я и пытаюсь контролировать страх. – Ты запер меня в доме, не даешь ничем заниматься. Я не могу видеться с подругой, сходить к папе не могу!

– Это для твоего блага. Ты что, забыла, как уже пыталась уйти к ним ночью? Хорошо, что в прошлый раз я оказался рядом. А если бы я за тобой не пошел? Ты бы была мертва, Аля. – Жора сжимает мое плечо и придавливает за него к стене.

Я в его распоряжении. Если я сейчас буду сопротивляться, то сама себя покалечу. Что-нибудь вывихну, упаду, ударюсь. И он будет настаивать, что это не его вина.

– Отпусти меня, – тихо прошу его. – Дай мне уйти. Я прощу тебе все. Может, после недолгого перерыва мы снова будем встречаться…

Жора поднимает руку. Я жмурюсь. Он проводит пальцами по моей щеке. Прикосновение нежное, теплое. Раньше после такого я таяла, теперь не чувствую ничего, кроме страха.

– Если я тебя отпущу, ты ко мне не вернешься.

– Почему ты так решил?

– Потому что ты своевольная. Я столько раз просил тебя не уходить в ночь, а ты меня не слушала. Тебе просто нужно было остаться дома.

Он только что выкинул дорогостоящий компьютер с балкона. Сказал, что очень его любил. Вдруг я ему надоем, и он точно так же выбросит в окно меня? Меня-то он тоже, по его словам, «любит». Лучше его не провоцировать.

– Просто слушайся меня. – Его рука с плеча перемещается на мою ключицу.

Меня потряхивает, но тело парализует от страха. Жора целует меня. Его губы такие же мягкие, как и всегда, но меня тошнит. Любовь и страсть ушли, когда он ударил меня. Если бы не пощечина, я бы до сих пор не знала, с каким страшным человеком связалась.

Мою посуду, стираю белье, убираюсь. Иногда готовит Жора, иногда я. Стараюсь готовить для него чаще по двум причинам. Первая – так я хотя бы чему-то научусь, вторая – он поверит, что я приняла свою участь, думаю только о нем и стараюсь для него. Ради «нас», которых уже никогда не будет для меня, но которые так же реальны для Жоры, как галлюцинации для больного шизофренией.

Сбежать из дома гораздо труднее, когда не можешь позвать на помощь. Если бы в тот раз у меня не было телефона, я бы сидела под замком до осени. Но папа, как родитель, имел полное право запретить мне съезжаться с парнем. Я была несовершеннолетней. О чем я вообще думала?

Правильно, о любви, поцелуях и «моем» Жоре. Теперь я думаю о нем постоянно, даже когда не осознаю этого. Иногда мне снятся кошмары: я просыпаюсь, а он делает со мной что-то плохое. Что-то, чего я ему не разрешала с собой делать. Во снах я заперта в комнате с монстром, у которого от Жоры остались только глаза. Вижу его слюну, стекающую по подбородку и капающую то на пол, то на меня. Иногда он убивает меня, иногда мучает. Просыпаясь утром, я благодарю звезды за шанс быть живой.

Уговариваю себя на какое-то время стать идеальной домохозяйкой для Жоры. Он никогда не просил меня убирать дом, я все делаю сама. Проявляю инициативу.

Мы даже вместе смотрим кино, иногда я смеюсь над комедиями. Позволяю Жоре брать меня за руку, целовать. Когда он намекает на что-то большее, осторожно выдумываю отговорки. Надеюсь, он и дальше будет верить, что у меня попеременно болят голова, живот, судорогами сводит ноги и тянет в сон. Я больше не хочу, чтобы Жора видел и трогал меня голой.

В те редкие дни, когда Жора ненадолго уходит, я кричу, срывая голос; молю о помощи через вентиляцию, стучу по стенам. За полмесяца никто не отозвался. Соседям или все равно, или их нет.

Я делаю много разноцветных звезд. Хобби превратилось в рутину, спасающую от сумасшествия. Кажется, я на грани помешательства. Иногда я плачу и смеюсь, раскидываю фигурки по комнате и скачу то на кровати, то на полу.

Когда Жора возвращается, я встречаю его с милой улыбкой, день за днем вглядываясь в его лицо. Когда-то оно было родным и любимым. Теперь это лицо чужака, отобравшего у меня жизнь.

Вот уже третью неделю я живу с Жорой не по своей воле. Каждый вечер, разглядывая звезды на потолке, ловлю себя на мыслях о смерти. В кухне полно ножей, почему бы не перерезать себе горло? Я освобожусь, а он сядет за убийство. Или не сядет, потому что у его семьи много денег… Зато я ему больше не достанусь.

Никогда не думала, что моя жизнь закончится в восемнадцать. Я еще ничего не видела, мою любовь раздавили насилием, первый парень оказался не милым-добрым-заботливым мальчиком, а психопатом. Для него изолировать свою девушку от мира – норма. Почему я раньше не обращала внимания на знаки и подозрения? Почему не послушалась Розу и не попросила ее прийти со мной? А если бы он ее убил?..

Закрываю лицо руками и судорожно выдыхаю. Нет, смерти Розы я бы не перенесла. Хотя Жора не похож на того, кто может убить. Но он и на психопата не был похож.

Днем Жора уходит на пробежку. Он начал бегать и каждый раз рассказывает, как у него приятно ноют мышцы после тренировок, как ему нравится после этого мыться в душе. Я прошу его взять меня с собой, но он говорит, что закажет для меня беговую дорожку. Сукин сын…

Однажды он возвращается весь потный и довольный. Целует меня и просит приготовить что-нибудь. Провожаю его взглядом до ванной комнаты и уже собираюсь уйти на кухню, когда замечаю его телефон, торчащий из кармана куртки. Хватаю его и ухожу в комнату, запираюсь. Сердце стучит, уши закладывает. Тело колотит. Чувство, будто вот-вот потеряю сознание от переизбытка эмоций.

Соберись. Он моется в душе минут десять, может, пятнадцать. За это время можно сбежать. Чтобы позвонить Розе, нужно разгадать пароль и каким-то образом достать ключи. Выдыхаю. Пальцы дрожат над сенсорными кнопками. Надеюсь, телефон не заблокируется. У меня никогда не было айфона, понятия не имею, как им пользоваться.

Закрываю глаза, прижимаю смартфон к груди, отсчитываю до трех. Больше медлить нельзя. Если Жора одержим мной, то пароль тоже может быть как-то связан со мной? Пробую ввести свой день рождения. Мимо. От волнения волосы прилипают ко лбу и шее, футболка – к спине. В подмышках жар, как от электрообогревателей.

Обкусываю губы. Так, что еще попробовать? Перебирать пароли, которые я пробовала к компьютеру, бесполезно. Нужно обдумать иные варианты. Ввожу дату, когда я переехала к Жоре. Снова мимо.

Ноги не держат. Присаживаюсь на корточки, прислоняюсь горячим лбом к стене. Меня трясет. Он не мог поставить что-то сложное на… Минуточку!

Меня осеняет. Прокручиваю в голове нужную дату, ввожу ее. Блокировка исчезает. Радость смешивается с холодком. Жора поставил на пароль день, когда впервые ударил меня. Или же это важная для него дата потому, что тогда же он запер меня тут? Боже!..

Начинаю набирать номер Розы. Большой палец дергается, случайно вжимает боковую кнопку, и экран блокируется.

– Нет, о боже… – Торопливо ввожу пароль, пытаюсь вбить оставшиеся цифры.

Снова дергается палец, и снова блокируется экран. Меня трясет от страха. В голове бьется навязчивая мысль: «Пока не разблокирую пять раз, позвонить не смогу».

Это началось после нападения маньяка. Я не могу контролировать или прервать некоторые действия, обязательно нужно повторить их несколько раз подряд, только тогда все будет правильно.

Обливаюсь потом, вслушиваясь в шум воды в душе. Теряю бесценные минуты, пока наконец не ввожу пароль пятый раз. Палец больше не дергается. Дописываю номер трясущимися руками, едва не роняю смартфон и нажимаю «Вызов».

– Чего тебе надо? – грубо отвечает Роза. – Где моя подруга?

– Это я, говори потише, – шепчу, прикрывая рот и микрофон телефона рукой. – Помоги.

– Поняла. Что от меня требуется?

Вот за что я обожаю Розу. Она сразу все понимает. Преисполненная благодарности, я говорю:

– Позвони моему папе, и заберите меня из этой клетки. Ты же знаешь адрес?

– Конечно! Каждый день глажу курсором номер полиции, так руки чешутся сдать твоего Жору.

– Пожалуйста, Роза, спасите меня. Без вас я не справлюсь.

– Аля, не бойся. – Ее голос дрожит, но она храбрится ради меня. – Что мне сказать твоему папе?

– Скажи, что Жора не выпускает меня из квартиры. Я люблю тебя, Роз. Спасибо. – Стискиваю рукой смартфон и сжимаю губы. Слова любви теперь звучат для меня по-другому.

– Я тоже тебя люблю, птенчик. Мы тебя вытащим, обещаю.

Торопливо завершаю вызов и удаляю строчку с номером Розы из журнала звонков. На душе становится спокойнее. Нужно просто подождать, пока меня вытащат. Теперь можно не бояться.

Когда я собираюсь вернуть смартфон в куртку Жоры, на экране всплывает сообщение:

Zero: Пришли еще $1000, и я удалю видео.

Выглядываю в коридор, прислушиваюсь. В ванной еще льется вода. Время есть. Открываю сообщение, читаю переписку. Вижу какое-то видео. Если кто-то шантажирует Жору, мне лучше знать, чем именно…

Отключаю звук на телефоне, запускаю видео. И прижимаюсь к стене. Тот самый день, когда на меня напал маньяк. Снято со стороны. Он накидывает мне на лицо тряпку, я теряю сознание. С ног до головы меня окатывает паническим холодком. В кадре появляется еще кто-то.

Жора! Он подходит к насильнику, и они о чем-то говорят. Съемка ведется издалека, поэтому звука нет, только картинка. Жора показывает на мои грудь и бедра. «Маньяк» присаживается рядом со мной на корточки и стягивает с меня одежду, разрезает лифчик. Именно в таком виде я увидела себя, когда очнулась.

И как я раньше не подумала, что это странно?! Любой нормальный парень сначала прикрыл бы наготу свой девушки! А он, этот урод, он хотел, чтобы я увидела себя такой!

Жора с незнакомцем пожимают друг другу руки, и «маньяк» исчезает. Жора выжидает, сидя рядом со мной на корточках и разглядывая меня.

Закрываю рот рукой, и меня рвет в ладонь. Я хотела его простить и забыть о его существовании, а он… Он подстроил это безобразие, чтобы я боялась выйти из дома! И всякий раз упоминал, что я должна его слушать! Попрекал меня нападением маньяка!

Дрожащей рукой отсылаю видео Розе и пишу: «Сохрани это для суда!» Отправляю сообщение и стираю его, выскакиваю в коридор и вкладываю смартфон в карман куртки Жоры.

Забегаю в кухню, тщательно мою руки и полощу рот, давясь сначала слезами жалости к себе, потом – ненависти к тому, кого я считала человеком. Теперь даже язык не поворачивается его так назвать. Ублюдок!

Пока он проводит счастливые минуты в душе, занимаюсь готовкой. Нужно уйти с гордо поднятой головой, сохранить достоинство. Против папы он ничего не сможет сделать. Его-то он не запрет в квартире, силенок не хватит! Только бы папа смог убедить охрану пустить его в дом…

В груди кипит ярость. Нарезаю овощи для салата, смешиваю все вместе, поливаю подсолнечным маслом. На глаза попадается терка. Жора сыплет сыр в любое блюдо: макароны, гречку, иногда даже в супы. Мне не понять его извращенный вкус. Хорошо, что он не навязывал это мне.

Открываю дверцу шкафчика, чтобы поставить специи на место, и вижу печенье в шоколадной глазури, завернутое в открытый пакет. Жора купил его для меня, когда мы только съехались. Внезапная идея пускает адреналин по телу, словно разряд тока. Хватаю печенье, достаю его и быстро тру до крошки.

Жора это заслужил. Он нанял маньяка! Он заставил меня думать, что я какая-то неправильная, привязал к себе и против воли оставил в квартире. Отсюда нет иного выхода. Я пыталась ломать дверь на балкон, но испугалась, что он заметит вмятины. Жора тщательно проверяет мою комнату каждый раз, когда я ее покидаю.

Выдыхаю, опираюсь на столешницу и вытираю тыльной стороной ладони пот со лба. Футболка на спине пропотела, волосы прилипли к вискам. Сейчас я должна принять самое важное решение в своей жизни. И оно может убить Жору.

– Передай соль, – просит Жора. С улыбкой протягиваю ему солонку. Нужно продержаться еще немного. Сейчас вечер, город тонет в пробках. Роза с папой обязательно доберутся сюда. – Хороший салат, только соли недостаточно. – Он уже съел две ложки добавки.

Когда живешь с бытовым насильником, важно помнить о собственной безопасности. Нельзя поддаваться панике и подчиняться эмоциональному порыву.

– Тебе положить? – Жора берет щипчиками листья салата и вопросительно смотрит на меня.

– Да, конечно. – Протягиваю ему тарелку.

Мы должны разделить последнее блюдо вместе.

– Твои кулинарные навыки сильно улучшились. – Жора кладет себе салат. Отправляет небольшую часть в рот, тщательно жует. – Никак не пойму, что ты сюда добавила? Какие-то крошки на языке…

– Это мой секретный ингредиент. – Провожу зубами по нижней губе.

– Дай, – говорит Жора, кашлянув, – дай стакан, пожалуйста.

Неспешно беру графин и наливаю ему воду. Жора протягивает ко мне руку. Я медлю. В его глазах застывает недоумение. Нехотя даю ему стакан. Он жадно отпивает воду и прокашливается.

– Твой секретный ингредиент только что попал мне не в то горло, – хрипло посмеиваясь, говорит Жора.

Я могла убить его крошкой из шоколадного печенья. Или не убить, а спровоцировать анафилактический шок. Но сейчас я смотрю на него и вижу жалкого, неуверенного в себе человека. Такого же, как я, только родившегося парнем и получившего преимущество по физической силе. А еще он куда более подлый, чем я. Даже если бы я вела себя как он, я бы ни за что его не заперла. Лишить человека свободы – преступление не только перед обществом, но и перед личностью заложника. Жора нанес мне глубокие душевные раны. А я не опущусь до его уровня, потому что я – нормальный, адекватный, законопослушный человек. И я решила не переступать грань.

По квартире разносится трель звонка. Жора заметно напрягается.

– Иди в свою комнату, – говорит он устрашающим тоном. Я повинуюсь, с трудом сдерживая эмоции.

Это папа и Роза! Мои спасители!

Притворяю дверь, но не до конца, и подглядываю через щель.

– Александр Егорович! Здрав… – Жора отшатывается и падает, хватаясь за сломанный нос. Его светлая одежда пропитывается кровью.

Вскрикнув от удивления, я выскакиваю из комнаты.

– Это тебе за мою дочь! – кричит папа. Его лицо разъяренное, как у дикого льва. – Ты уверял меня, что с ней все будет в порядке!

Роза кидается ко мне с объятиями. Папа заносит кулак для очередного удара. Вырываюсь и останавливаю его.

– Не делай этого, пап! Я не хочу, чтобы он тебя засудил, – прошу его дрожащим голосом. Глаза наполняются слезами. – Пап… Просто уведи меня отсюда!

Пока я реву во весь голос, Роза помогает мне одеться. Папа высказывает Жоре все, что у него накипело, разбавляя речь матами. Я его не виню, у самой многое из сказанного не раз крутилось на языке. У порога останавливаюсь и смотрю в подъезд.

– Давай, птенчик, ты сможешь, – подбадривает Роза, бережно придерживая меня за плечи.

Выхожу из квартиры на трясущихся ногах и едва не падаю.

Свобода!..

– Па-ап… – Оборачиваюсь и тяну руку к тому, кто пришел меня спасать.

Папа выходит, громко хлопнув дверью, стискивает меня в своих железных объятиях и целует в макушку.

– Прости меня, доченька. Прости, что доверился этому уроду. За все прости.

Прижимаюсь к нему и плачу, пока слезы не заканчиваются.

Мы спускаемся по лестнице. Роза несет мой рюкзак и грустно улыбается, но ее брови вздернуты вверх. Ей тоже больно. Не представляю, что им с папой пришлось пережить за те минуты, что они мчались меня спасать.

Когда мы выходим из подъезда, я останавливаюсь, ошарашенная простором улицы и свежестью ночного воздуха. Вдыхаю так глубоко, что болят легкие и кружится голова. Поднимаю глаза и смотрю на небо. Оно усыпано настоящими звездами. Не теми фальшивками, что я мастерила, и не той дешевой ерундой, которую Жора расклеил по потолкам. Настоящие свободные звезды.

– Как красиво… – говорю я, указывая рукой наверх.

Папа и Роза задирают головы.

Целый год я плакалась сама себе, что у меня нет семьи. Наивно полагала, что Жора станет моим защитником, отодвинет от меня все беды. На деле он оказался гнусным лжецом, и только моя семья помогла мне спастись от него. Быть с кем-то в хорошие времена легко, никто никому ничем не обязан. А вот помогать, когда кому-то по-настоящему нужна помощь, трудно.

– Идем, детка, – говорит папа, открывая передо мной дверь машины.

Я забираюсь внутрь, крепко обнимаю Розу и только тогда понимаю, что ради меня папа снова сел за руль.

Вот она – настоящая любовь.