Текст книги "Несовместимость (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Что? – удивился Рэйм, поднимая взгляд на Арди. Тот вытянул шею, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кухни.

– У Блэйка есть давняя мечта – на свое пятидесятилетие собрать «Адреналин», найти спонсоров и снова взойти на Эверест.

– Первый раз об этом слышу, – задумавшись, покачал головой Кеннеди.

– Чует мое сердце, они сейчас обсуждают эту идею, – вздохнул Арди, – Блэйк рассказал мне об этом, когда Лионель разбился. Я тогда не воспринял это всерьез, а сейчас… Если мой муж уговорит Ли на эту глупую авантюру, считай, дело в шляпе. Йонг обязательно поддержит их, а Чет никогда не спорит с женой.

– А спонсоры?

– Ерунда, – убежденно сказал Арди, – стоит им только объявить о том, что все члены «Адреналина» снова вместе, от желающих финансировать шоу отбоя не будет.

– Откуда ты знаешь?

– Я аналитик по специальности, – дернул плечом Арди, – сейчас мне делать нечего, и я от балды составляю всяческие прогнозы. Кеннеди, я тебя прошу, уговори Марэ отказаться.

– Почему? – удивился Рэйм. – Если это их мечта, зачем мешать? Они ведь были на Эвересте?

– Да, в третьем сезоне «Восхождения», – мрачно кивнул Арди. – Но это было тысячу лет назад! Это же Эверест – самая высокая гора на земле. Я не собираюсь целый месяц пить снотворные и антидепрессанты в страхе за своего безголового альфу.

– Блэйк – решительный и опытный командир отличной команды профессионалов, – возразил Рэйм.

Он не мог не согласиться с Арди – экспедиция на Эверест, если «фантастическая четверка» всё-таки её затеет – предприятие сложное и рискованное. Особенно, в свете недавних травм Лионеля и длительного отсутствия практики у Йонг и Чета. Но если Ли по-настоящему захочет повторить восхождение, разве Рэйм вправе ему мешать?

– А ты сам когда-нибудь был в горах? – спросил он у Арди.

– Однажды, – поморщился тот, – Блэйк притащил меня в Патагонию, беременного, да еще умудрился поранить ногу при спуске… Впечатления, сам понимаешь, ниже среднего.

– Знаешь что, приезжайте к нам в мае. Ли покажет тебе горы такими, что, увидев, ты их непременно полюбишь. Правда!

– Я всё равно не соглашусь, – упрямо покачал головой Арди.

Рэйм улыбнулся. Он знал, о чем говорил, перед сказочной красотой Альп не сможет устоять даже такой прагматик, как омега Блэйка.

Они с Ли так и не поговорили о проекте «Эверест 2», у Джорданов было некогда, приехали Йонг с Четом и Сидни, члены съемочной группы, которых Рэйм увидел впервые, родственники Арди и Блэйка. Особняк гудел, как улей, было безумно весело и столь же безумно утомительно. Поэтому никого не удивило то, что на следующее утро Ли и Рэйм засобирались домой.

Кеннеди ожидал, что Лионель расскажет ему о проекте Блэйка, но альфа молчал и выглядел, как обычно. А потом Рэйм просто об этом забыл.

Альберт ходил гоголем перед Немезидой. Рыжая кошка, как настоящая аристократка, принимала ухаживания вежливо и холодно. Альберт лез из кожи вон, недоумевая, отчего его старания не производят впечатления на даму. На него действовало мартовское солнышко и гормоны.

Ли сочувствовал парню и азартно давал ему советы.

– Не дрейфь перед ней, Альберт! Кто она такая, чтобы тебя игнорировать? Вот так, ближе, ближе, добыча уже почти у тебя в руках! Теперь тронь ее лапой, и… Беги, Альберт, беги!

Рэйм старательно давил хохот, чтобы не растрясти живот. Ребенок весело кувыркался в нем, пиная то тут, то там. Особенно метко он засаживал в правую почку, заставляя Кеннеди охать от боли и сгибаться пополам, пугая Ли.

– Блин, не смеши меня, – взмолился он, осторожно усаживаясь на диван.

Лионель оставил дверь открытой нараспашку, отодвинув в стороны портьеры, чтобы было лучше видно сад. За окном буйствовала весна, все деревья в одночасье покрылись мелкими ярко-зелеными листочками.

Свежий прохладный ветерок гулял по дому, шуршал вместе с прячущимся от Немезиды Альбертом и холодил босые ноги Рэйма.

Рэйм с удовольствием устроил голову на плече альфы, любуясь всей этой картиной. С наступлением весны он вдруг словно сбросил с плеч тяжесть страхов и тревог. Их маленькому альфе исполнилось тридцать три недели, и это внушало серьезные надежды на благополучный исход. Правда, живот был уже просто огромный, как казалось Кеннеди, наверное, бойкий альфеныш родится настоящим великаном. Но это же неплохо, смеялся Лионель, обнимая омегу.

Спустя несколько часов Немезида все-таки сжалилась над Альбертом и «дала» ему. Невоспитанный альфа прокомментировал подробности процесса, предложив Рэйму и Мелиссе сделать ставки, сколько котят и какой расцветки у них вскоре появится.

– Ты бы лучше о своем котенке подумал, милый, – заявила ему мадам МакГрейв, – весь день своего ненаглядного морозишь, гляди, вон уже губы посинели.

Рэйма действительно чуточку знобило, но ему нравился свежий воздух, да и дышать было ощутимо легче. Ли отнесся к словам Мелиссы со свойственной ему серьезностью, тут же закрыл окна и двери и укутал Рэйма овечьим пледом.

– Вот так-то лучше, – одобрила Мелисса и, подхватив удовлетворенную на все сто рыжую Немезиду, пожелала им спокойной ночи.

Ночью Ли разбудил кашель дока. Омега буквально захлебывался им и никак не мог остановиться.

Ли вскочил, включил ночник и потряс Рэми за плечо.

– Ты заболел?

– Ничего страшного, – замотал головой Кеннеди, голос звучал сипло, – просто немного простыл. Извини, что разбудил.

– Хочешь, теплого молока принесу?

– Было бы неплохо.

Лионель в трусах ринулся на кухню, налил молоко из пакета в стакан и погрел в микроволновке. Потом помог Рэми сесть и подал стакан. Руки у дока были горячими, лоб – тоже.

– У тебя температура, – ужаснулся альфа, – надо звонить в скорую!

– Ли, это просто температура, – Рэми недовольно поморщился, – сейчас я выпью молока, перестану кашлять и лягу досыпать. И тебе советую.

Лионель постоял над ним, сомневаясь. Конечно, Кеннеди сам – опытный врач, и знает, что делает, но Ли не мог отделаться от тревоги за него.

– Все нормально, – улыбнулся Рэми, – ложись.

– А с маленьким?

– И с маленьким тоже. На таком сроке ему не может повредить легкая простуда.

Док поставил на тумбочку стакан. Его голос больше не сипел.

– В тебе говорит инстинкт альфы, оберегающего омегу и ребенка, – сказал он. -Уйми его и иди к нам, тебе завтра рано вставать на работу.

– Нахер работу, – проворчал Ли, послушно забираясь обратно под одеяло и притягивая к себе горячее тело Кеннеди, – ты всё-таки очень жаркий.

– Иммунитет борется с простудой, – успокоил его Рэми, – завтра проснусь, как огурчик. Не волнуйся, спи.

Но на этот раз док ошибся. Наутро его колотило так, что стучали зубы, горло хрипело, а губы посинели, до ужаса пугая Лионеля.

– В больницу не поеду, – наотрез отказался упрямый Рэми, – там не будут спасать малыша. Накачают какой-нибудь опасной для ребенка гадостью.

– Что за бред? – изумился Ли.

– Звони Мелиссе, – потребовал Рэми и снова захлебнулся приступом кашля.

Кусая губы, Лионель подчинился. Он корил себя за открытую дверь и за то, что ночью уступил омеге. Надо было хватать его и везти в больницу, не дожидаясь этих ужасных хрипов.

Мелисса примчалась очень быстро и без кошки.

– Бедная деточка! – воскликнула она, потрогав лоб Рэми. Сунула ему градусник под мышку и вложила в руки Лионеля пакетики с какими-то травами.

– Это вы про меня или про ребенка? – уточнил Кеннеди.

– Про обоих, – отрезала старушка и повернулась к Ли, – ну, чего встал, мой свет? Живо завари травки и неси сюда.

Лионель был на грани паники и помешательства. Когда он вернулся с горячим настоем каких-то трав, Мелисса, откинув одеяло, ощупывала живот Рэми, а тот кривился и постанывал.

– Всё плохо? – спросил Ли. – Нужно в больницу?

– Я не согласен, – всхлипнул Рэми, – это просто простуда. Ничего страшного, всё будет хорошо. Пожалуйста, Ли, не отвози меня в больницу!

Мелисса в замешательстве смотрела на такого же растерянного Марэ.

– Почему он так боится?

– Его первая беременность закончилась выкидышем.

– Мне сказали, что ничего нельзя сделать, – вдруг заорал Кеннеди, – я думаю, черт, я уверен, что его можно было спасти! А они убили его!

Ли вздрогнул. Никогда еще он не видел спокойного, рассудительного Рэми в таком неконтролируемом состоянии. Он забрался на кровать, притянул его, бьющегося, к себе.

– Успокойся! Успокойся, эй! Всё хорошо, я с тобой, я никому не позволю вас обидеть, слышишь? Я рядом!

– Да, ты рядом, – обессилев, перестал дергаться Рэми, обмяк в его руках, – только не надо в больницу.

– Ладно, – Ли готов был пообещать ему все, что угодно, – ладно. Не будет больницы.

– Спасибо!

Лионель с надеждой посмотрел на Мелиссу:

– Давайте лечить здесь. У меня есть профессиональный спасатель-медик.

Мелисса с сомнением покусала губы, безжалостно истребляя помаду.

– Я напишу, какие лекарства нужны. И вызывай своего спасателя, пусть едет как можно скорее.

Через пятнадцать минут перед домом остановился микроавтобус спасотряда. Кора бегом влетела в дом и сразу попала в объятья благодарного Лионеля.

– Спасибо, что так быстро, родная. Ванная там.

Шон и Хавьер протянули чемоданчик со всем необходимым.

– Как себя чувствует док? – осторожно поинтересовался Хавьер, а Шон вытягивал шею, чтобы разглядеть, что делается наверху.

– Плохо, – признался Марэ, – очень боится за ребенка и совсем не думает о себе.

Две тяжелых надежных ладони легли ему на плечи.

– Держись, шеф. Мы рядом.

Мелисса уже раздавала указания нагнувшейся над чемоданом с лекарствами Коре. По-видимому, требовалось поставить Рэми капельницу.

– Что это за лекарство? – спросил Лионель, хотя не особо разбирался в фармакологии. – Для чего оно?

Обе женщины выразительно посмотрели на него.

– Иди, шеф, попей чайку, – ласково посоветовала Кора, – мы тут как-нибудь без тебя справимся.

– Правда, Ли, – из последних сил улыбнулся док, – я в хороших руках и уже успокоился. Иди.

Лионель вздохнул и аккуратно прикрыл дверь в спальню.

========== Глава 19 ==========

Минуты тянулись, как часы, а часы растягивались до бесконечности суток. Ли ждал новостей, надеясь, что вот-вот из спальни выйдет улыбающаяся Кора и скажет, как всегда: «всё в порядке, шеф». Но, ни она, ни Мелисса не спешили успокоить альфу, который чувствовал, что начинает впадать в ярость.

Ли вспомнил, что упав со скалы, он каким-то чудом остался в сознании. Он не чувствовал ничего, кроме разрывающей тело боли, не мог ни пошевелиться, ни застонать. Но даже тогда он не ощущал такой всепоглощающей беспомощности. Хотелось что-нибудь сломать. Или кого-нибудь убить. А хуже всего было то, что он сам, своей безалаберностью, спровоцировал болезнь Рэми.

День был в разгаре, когда из спальни бесшумно вышла Мелисса. Если бы Лионель не ждал ее появления, то непременно пропустил бы его, но последние несколько часов альфа просидел в одной позе, уставившись на дверь.

Увидев мадам МакГрейв, он вскочил и ринулся навстречу.

– Ну, как он?

Старушка поджала губы. Спасибо, что не отвела тяжелый, как свинцовая плита, взгляд.

– Войди и поговори со своим мужем.

– Что с ним?!

– Я полагаю, крупозная пневмония. Нужно отвезти Рэми в больницу, пока не начались осложнения.

– Он не согласится, – Ли с сомнением покосился на дверь спальни, лихорадочно вспоминая, что когда-либо слышал о пневмонии. Альпинисты частенько зарабатывали воспаление легких, и Лионель всегда считал его вполне безобидной хворью.

Мелисса даже притопнула:

– Ты альфа или нет? Заставь его, если не хочешь, чтобы твой глупый омега умер вместе с несчастным малышом!

Ли отшатнулся от нее, потрясённый.

– Это же просто простуда, разве нет?

– Это для тебя была бы просто простуда! – сердито прошептала Мелисса, и, цепко до боли впиваясь пальцами в его локоть, отвела вглубь коридора. – Лионель, они оба могут погибнуть. Омега ослаблен, ребенок отнимает у него последние силы, а тут еще болезнь. В любой момент могут начаться преждевременные роды или, упаси боже, разовьется отёк легких и острая дыхательная недостаточность. Нужно срочно отвезти Рэми в больницу, если ты не хочешь потерять его и ребенка.

– Я понял!

Лионель ворвался в спальню и увидел Кору, с тревогой на лице сидящую у постели дока. Рэми выглядел измученным, но улыбнулся, увидев альфу. Попытался что-то сказать, но сразу закашлялся, прижимая руку к грудине и морщась от боли. Ли поспешил прижать его к себе.

– Рэми!

– Все нормально, не волнуйся.

Футболка на нем была насквозь мокрой, а сам он – жутко горячим.

– Нет, не нормально, – Ли помог ему снова лечь, провел ладонью по пылающему лбу, стирая обильные капельки пота, – док, послушай: всё слишком серьезно! Мы должны отвезти тебя в больницу.

– Нет, – покачал головой Кеннеди, – нет.

– Рэми, не спорь. Я не позволю никому навредить тебе, с тобой ничего не случится.

– Ты не понимаешь, что говоришь, Ли! – рассердился омега. – Разве ты разбираешься в лекарствах? Разве сможешь понять, чем меня лечат? Ты ничего не сможешь сделать!

– И что ты предлагаешь?

– Я справлюсь сам, – убежденно ответил Рэми, его глаза лихорадочно блестели, – у меня крепкий организм, скоро температура спадет, и всё будет хорошо.

– А если нет? Если тебе станет хуже? – спросил Лионель.

– Тогда ты отвезешь меня в больницу и потребуешь вытащить ребенка. В этом случае сработает «право альфы», тебе не откажут.

У Ли похолодело в груди.

– Мне не нравится этот план, ты можешь умереть!

В глазах Рэми была отчаянная решимость. Он взял ладонь альфы своей обжигающей рукой и приложил к упругому животу.

– Слушай, Ли. Мне тоже всё это не нравится, но я хорошо знаю, как там будет. Если приходится выбирать – омега или ребенок, выбирают всегда омегу. Может быть, этот ребенок – наш последний шанс. Нельзя его потерять!

– Но ты сам можешь погибнуть, – Ли отказывался понимать и принимать то, что говорил Кеннеди. Да нет, он просто бредит! Неудивительно, при такой-то лихорадке. Не может же Рэми на самом деле думать…

– Если он умрет, мне всё равно, что будет со мной.

Ли выпустил руку дока и в изнеможении привалился к спинке кровати. Ладно, они поговорят об этом позже. Кеннеди придется объясниться.

Кора, слышавшая весь разговор, смотрела на них с сочувствием. Она машинально держала левое запястье омеги в своей руке, считая пульс и следя за капельницей. Рэми вымотался и прикрыл глаза. Он дышал с натугой, широко раздувая грудь, словно горящим легким не хватало места под ребрами. Наверное, так и есть, вдруг догадался Ли, маленький альфа занимает слишком много места, Рэми давно жаловался, что ему тяжело дышать из-за крупненького и энергичного малыша.

– Шеф, – шепотом позвала Кора, делая страшные глаза.

– Кора! – встрепенулся Кеннеди. – Не подговаривай его! Я всё равно не соглашусь…

Он снова закашлялся, разрывая Ли душу в ошметки. Кора сорвалась места, распахнула дверь спальни и закричала:

– Хавьер, живо неси кислородную подушку! Шеф, – она обернулась к Лионелю, – ждать больше нельзя. Ему становится хуже.

Марэ и сам это видел. Вот только, хоть убей, не понимал, что делать. Его док, его единственный и неповторимый, его весёлый и остроумный, самый добрый на свете

Рэми погибал от глупой хвори. А он, спасший за свою жизнь десятки, если не сотни жизней, не знает, как помочь ему, самому любимому и нужному.

– Я позвонила Джорджу, – сообщила Мелисса, приводя Лионеля в подобие сознания, и в ответ на непонимающий взгляд пояснила, – доктору Уэйблу, он сказал, что вас ждут в Лондоне.

Это был выход.

– Рэми, полетим в Лондон?

Судорожно прижимающий к лицу кислородную маску, омега быстро закивал. Барнетту и Гэндальфу он доверял.

– Шеф, – осадила Марэ Кора, – в обычном самолете мы его не довезем. Слишком долго и опасно, нужно специальное оборудование, разрешение врача. Нет, слишком сложно.

– А если спецборт? – предложил Шон. – Помните, прошлой осенью мы перевозили парня с переломом позвоночника в Швейцарию?

Все задумались. Ли признал, что это лучший выход. Медицинский спецборт избавлен от необходимости таможенного досмотра и оборудован всем необходимым для транспортировки тяжелых больных. Но каждый такой перелет требовал согласования с миллионом разных инстанций. Тогда это брали на себя родственники раненных, и, зачастую, ждать приходилось несколько дней, а то и недель.

Рэми так жутко хрипел, что даже несведущий в медицине Лионель понимал – у них от силы несколько часов.

– Мы не успеем выпросить борт, – сказал Хавьер.

– Тогда угоним его! – с альфийской решимостью воскликнул Шон – бестолковый и горячий мальчишка.

– Нет, – покачал головой Лионель, – нас задержат в аэропорту, а у нас нет времени. Нужен другой план.

В этот момент он остро сожалел о тех временах, когда вся его жизнь проходила на виду у зрителей, фанатов, журналистов. Будь Марэ по-прежнему звездой популярного шоу, ему не составило бы труда найти высокопоставленных знакомых, чтобы получить разрешение использовать спецборт, но сейчас это было чертовски сложно. Однако он вспомнил человека, который мог бы помочь с перевозкой Рэми в Великобританию. Оставалось добиться разговора с ним и уговорить совершенно ничем не обязанного ему альфу сделать доброе дело.

– Блэйки, мне нужна помощь. Рэми серьезно болен, нужен номер телефона Брайтона, да-да, министра промышленности. Желательно, личный. Арди сможет? Спасибо, дружище!

Через полчаса, за которые Ли, кажется, поседел и постарел на десяток лет, Джордан позвонил и продиктовал личный номер Джереми Брайтона. Трясущейся от избыточной дозы адреналина рукой Лионель набрал нужные цифры.

– Мистер Брайтон, вы меня, должно быть, не помните. Но, пожалуйста, не бросайте трубку, это очень важно. Мое имя Лионель Марэ, я альфа Рэми, да, Рэми Кеннеди. Ему очень нужна помощь. Если Рэми немедленно не перевезти в Лондон, то он погибнет вместе с нашим ребенком. Нам нужен спецборт. Знаете, последним желанием Дагласа было, чтобы ребенок Рэми выжил. Спасибо, мы ждем!

Ли оглядел замерших в напряжении, не верящих в удачу, спасателей.

– Ну, чего стоите? – прикрикнул он. – Готовьте машину, самолет будет через полчаса.

Дорогу Рэйм помнил смутно. Кажется, когда его переносили на носилках из фургончика спасателей в самолет с красной полосой на боку, с неба сыпалась снежная крупка. Странно, ведь весна, подумал он тогда. В волосах Лионеля запутались белые крупинки, их хотелось стряхнуть, но сил, чтобы поднять руку, не хватало.

Рэйм то и дело отключался, а ненадолго приходя в себя, видел сдержанную панику Мелиссы и Коры и полные отчаянной надежды глаза Ли. Милый, милый Ли… Рэйму хотелось оградить его от переживаний, а не быть самому их источником. Он всерьёз расстроился бы из-за этого, если бы не страх за сына. Когда Кеннеди приходил в себя, он с бьющимся от волнения сердцем начинал прислушиваться к движениям внутри. Только бы ребенок не затих, только бы продолжал пинаться, что есть силы.

– Мел, послушайте, – просил Рэйм, и старая акушерка, приставив к его животу длинную старомодную трубку, внимательно слушала сердцебиение его ребенка.

Рэйм в ужасном напряжении следил за тем, как она выпрямляется, ловил ободряющий взгляд и с облегчением снова проваливался в темноту.

В один жуткий момент боль в груди стала непереносимой. Рэйм почувствовал, что задыхается. Только бы не отек легких, в панике подумал он, и поймал испуганный взгляд Ли. Надо продержаться до посадки, надо… Надо, вообще, держаться. Только сейчас Рэйм осознал, как близко подошел к краю пропасти. И как не хочется, не хочется, не хочется умирать!

– Ты мне нужен, док! – орал Ли, но Рэйм ничего не слышал, а видел только движение губ на искаженном отчаянием любимом лице. – Держись, не оставляй меня!

Было до ужаса страшно погружаться во мрак, понимая, что оттуда он может уже не выбраться. Что может так никогда и не успеть сказать Ли, каким фантастически счастливым омегой он стал благодаря ему. Как многим ему обязан и как сильно его любит…

– Давай, Рэми, приходи в себя, – голос Марэ вытягивал его из тьмы на свет, – не притворяйся, я вижу, что ты проснулся. Открой глазки, Белоснежка, я так соскучился!

Кеннеди понравилось вступление. Такой Лионель был куда роднее и привычнее, чем заходящийся ужасом растерянный альфа. Рэйм без труда открыл глаза и обвел взглядом место, где находился. Белые стены, украшенные неброскими пейзажами, большое окно, за которым сияет синее-синее небо. Улыбающийся, но страшно утомленный Лионель. Рэйм глубоко вдохнул на пробу и сразу понял, что поспешил. В груди не сильно, но еще болело.

Господи!

Он скосил глаза и крупно вздрогнул, не увидев привычного мячика живота.

– Где?!

– С ним все в порядке, – широко улыбаясь, ответил Ли, – у нас альфа.

– А?…

– Он абсолютно здоров, все на месте и в нужной комплектности. Не волнуйся, я первым делом пересчитал все пальчики – их двадцать.

– Двадцать?!

Сердце бешено заколотилось, закружилась голова.

– Ну да, десять на руках и десять на ногах. Рэми, с тобой всё хорошо?

Кеннеди прикрыл глаза, пытаясь осознать случившееся. Казалось, всё это какой-то сон. Вот сейчас он проснется дома, с Альбертом под боком, а малыш приветливо толкнет его изнутри, желая доброго утра.

Не толкнет.

– Это правда? Ты мне не врёшь? Он в порядке?

– Почему я должен тебе врать? – обиженно спросил Ли.

– Потому что, – Рэйм с трудом сглотнул, смачивая саднящее от дыхательной трубки горло, – я почти сыграл в ящик на борту самолета. А теперь всё так хорошо… Точно всё хорошо?

Ли посмотрел на него с сочувствием и нежностью, крепко сжав безвольно лежащую ладонь. Кожу на тыльной стороне неприятно стягивало от наклеенного лейкопластыря. Руку было больно сгибать в локте, а потом вдруг враз с неимоверной силой заболел низ живота. Всё это вместе мгновенно вернуло Кеннеди в грешный мир. Слава богу, никаких облаков и пони – это больница. За окном вязы, значит, это клиника доктора Барнетта.

– Бедный мой мальчик, – сказал Лионель, – как же ты прожил столько лет, не веря в людей? Иди ко мне, – он откинул одеяло и легко поднял Рэйма на руки, – вот так, обними меня за шею, а теперь пойдем, я покажу тебе нашего Эйгера.

– Ты назвал его Эйгером?

– Пока нет, ждал, когда ты проснёшься и одобришь. Ты ведь одобришь?

Вечный романтик, разве мог он назвать сына Джоном или Бобом?! Нет, он дал ребёнку имя горы, на которой спас его отца.

– Уже одобряю, – грудь снова распирало, и было трудно дышать. Но на этот раз не от болезни, а от счастья.

– Тебе пока нельзя к нему, – предупредил Ли, – ты до сих пор можешь быть заразен, так что только через стекло.

– Понимаю, мне бы только взглянуть на него, – желание увидеть ребёнка становилось непереносимым.

– И, кстати, по поводу того, что ты мне сказал…

– Боже, Ли! Поставь меня на ноги, я сам дойду быстрее!

Лионель рассмеялся и прибавил шаг, даже не подумав спустить его, босого, на пол.

– Он у нас красавчик.

– Прости, но я хочу увидеть сам!

Наконец, они оказались в детском отделении. Тут ярко светили лампы, сновал персонал, и плакали малыши. Рэйму хотелось, чтобы душа отделилась от тела и двигалась быстрее, чем Марэ его несёт. Где же он, его ребёнок с именем горы?

– Смотри, – Ли остановился перед панорамным окном, за которым в кювезе, опутанный проводками, голенький, с белой шапочкой на головке, спал их малыш.

Рэйм не нашел слов, хотя сказать хотелось так много. Какой Эйгер крупненький и боевой; родись он в срок, точно был бы великаном. И уже сейчас понятно, что он будет похож на своего отца-альфу. И ещё, самое главное, он здоров! А то Рэйм чуть не поседел, волнуясь за него.

На табличке крупными буквами было написано: «Эйгер Марэ».

– Ты мне соврал.

– Я тебе соврал, – рассмеялся Ли, – но только один раз. И снова о том самом…

– Ли, не начинай! – закатил глаза Кеннеди. Ему было стыдно, стыдно и еще раз стыдно за те слова. Но альфа мог бы проявить великодушие и просто забыть, что Рэйм выпалил в порыве чувств.

– Нет уж, изволь выслушать своего альфу! – непререкаемым тоном произнес Ли и развернул его от окна. – Успеешь еще наглядеться, когда окажемся дома.

Рэйм был в руках Лионеля, так что в принципе протестовать было бесполезно. И он вздохнул, готовясь выслушать справедливую отповедь.

– Я женился на тебе, док, – строго сказал Ли, – потому что планировал прожить с тобой, балбесом, до конца своих дней. У меня никогда не было нормальной семьи, только безумная семейка «Адреналин» и ребята из спасотряда, но у нас с тобой, как я думал, получилась настоящая семья. А ты… ты, Рэми, все разбил только одной фразой.

Рэйм втянул голову в плечи, боясь взглянуть ему в глаза.

– Что я делаю не так? – в отчаянии спросил альфа. – Почему ты не доверяешь мне, почему не принимаешь? Или Даг был прав, и тебе от меня был нужен только ребёнок?

– Нет-нет-нет, господи, конечно, нет! Ли…

– Ну? – поднял брови альфа, показывая, что готов его выслушать. – По-моему, я заслуживаю объяснений.

– Конечно, – выдохнул Рэйм, покосился на сына, словно ища поддержки, но маленький Эйгер мирно посапывал в своей больничной колыбели, – я люблю тебя, Ли. Наверное, я какой-то ненормальный омега. Вон, Арди строит своих альф, и те довольны своей жизнью. А я не умею так, еще не научился. Прости. Каждый день я думал: «Когда он уйдёт, ты не соберешь свою жизнь из осколков». Я боялся привязаться к тебе слишком сильно. И всё равно привязался. То, что я сказал, на самом деле большая глупость. Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь.

– Ну, слава тебе, господи!

– Просто, я и его люблю, очень сильно люблю, – Рэйм почувствовал, что сейчас позорно заплачет, и до боли сжал губы.

– И я его очень люблю, – заверил его успокоившийся Лионель, – кстати, Барнетт сказал, что теперь нет никаких преград для рождения других детей. Твой иммунитет больше не будет бунтовать, а гормоны придут в норму.

Рэйм только покачал головой. Пока он не был готов адекватно воспринимать подобные новости. Его вообще ничего не волновало, кроме спящего среди ламп и проводков Эйгера.

– Погляди, какая симпатичная несовместимость у нас получилась, верно? – подмигнул Ли, крепко прижимая к себе Кеннеди.

– Просто чудесная несовместимость, – согласился Рэйм.

Комментарий к Глава 19

Спасибо, мои дорогие читатели, что болели за этих ребят. В конце концов, все получилось благодаря вам!

Остался эпилог, но он не имеет отношения к этой истории. Там начинается уже совсем другая.

========== Эпилог ==========

Эйгер тянул Альберта за хвост. Альберт шипел, отчаянно цепляясь за ковер, но безжалостная ручка маленького альфы все же затащила несчастное животное в раскинутую посреди гостиной палатку отца. Плюшевый медведь, Альберт и Немезида были членами спасотряда, а Эйгер – их шефом, и ему приходилось, не жалея сил, следить за дисциплиной. Уезжая, Ли оставил его за старшего в «штабе».

Рэйм смирился с палаткой, занявшей гостиную. В конце концов, он тоже скоро уедет, а домой они с Лионелем вернутся вместе. Тогда и уберут этот ужас.

Кеннеди еще раз сверился со списком вещей, прислушиваясь к тому, что творится в «штабе». Эйгер отчитывал подчиненных. Рэйм никак не мог понять, откуда у него взялся этот командирский тон. Дома Ли никогда не командовал спасателями, а у отца на работе Эйгер никогда не был. Сначала они здорово умилялись тому, как едва научившийся говорить малыш «строит» игрушки и кота. Но теперь это стало немного беспокоить. В свои два с небольшим года Эйгер отличался редкой непримиримостью и исключительным перфекционизмом.

Рэйм даже подумывал найти хорошего детского психолога. Но это потом, когда они вернутся. Когда Эверест их обоих отпустит.

Он собирал сумку в поездку, стараясь не думать о том, что сейчас делает его альфа. Ли с командой «Адреналин» уже три недели был в Гималаях. Восхождение на восьмитысячники – дело непростое. Тут мало одного опыта и физической подготовленности, нужно правильно пройти акклиматизацию, дождаться погоды, соблюсти множество условий, чтобы подъем на вершину был максимально безопасен. И всё равно остается элемент случайности, тот самый элемент, который каждый год уносит жизни десятков альпинистов.

Отчаянный рев Альберта в «штабе» перекрыл звук входящего сообщения скайпа. Рэйм бросил на кровать блокнот и упаковку станков для бритья, которые держал в руках. Поспешил к ноутбуку, загрузил связь и с недоумением уставился на озабоченное лицо Арди.

– Повтори снова, как ты убедил меня согласиться, – обошелся без приветствия тот.

Рэйм улыбнулся.

– Тебе по пунктам?

– Да. Нет! Блядь, я не нахожу себе места! Как ты переносишь это, Кеннеди?

– Просто не думай о плохом, – посоветовал Рэйм.

– Легко тебе говорить, – обвинил Арди, – ты смотрел их первое восхождение на этот гребанный Эверест? Йонг чуть не сорвалась в пропасть, Чет отморозил нос, а Ли – пальцы!

– Зато Блэйк остался невредим, – успокоил его Кеннеди.

– На этот раз всё не так. Блэйк уже много лет не ходил по горам. В смысле, по настоящим горам.

– Мастерство никуда не делось, к тому же они все готовились.

Ли тренировался, как ненормальный. Рэйм, как мог, помогал ему. Вёл учет всех жизненно важных показателей, отмечая, что день за днем они становятся все лучше. Может быть, Марэ за всю жизнь не был в такой отличной форме. Кеннеди немного беспокоился из-за его недавних травм, но с момента выздоровления прошло больше трех лет, и его тревога была, скорее, иррациональной, чем обоснованной.

– Когда ты вылетаешь?

– Завтра утром. Жаль оставлять Эйгера, но я уверен, что с Мелиссой ему будет хорошо.

– Я уже отвез Нани к Харперам, Лукас вызвался посидеть с братом, пока меня не будет, – лицо Арди было таким трагически-смиренным, словно он отправлялся на войну.

– Диего будет с нами?

– Конечно, куда же без него?

Рэйм и не сомневался. Он скучал по этому славному мальчугану. Когда Джорданы гостили у них прошлой зимой, Кеннеди научил ДиДжея кататься на сноуборде, а тот показал несколько отцовских фишек в бильярде, которые позволили Рэйму пару раз обыграть Ли.

– Ты выглядишь неприлично сияющим, – нахмурился Арди, – немного странно для омеги, который почти месяц общается со своим альфой только по скайпу.

– Я скучаю по Ли, – не согласился Рэйм, – но недавно узнал, что количество альф в нашей семье скоро возрастет.

Арди округлил глаза.

– А Марэ об этом знает?

Рэйм покачал головой, не в силах сдержать улыбку.

– Ты отпустил его, не рассказав о ребёнке?!

– Не хотел тревожить лишний раз. Раз сам не догадался, узнает, когда спустится.

Арди скептически пожал плечами.

– Если спустится. Ты не боишься, что они не вернутся?

Рэйм задумался. Он хорошо, лучше многих, знал об огромном риске проекта под названием «Лебединая песнь». Когда Блэйк предложил это название, даже Эрнесто, их бессменный продюсер покрутил у виска. Но троица «адреналинщиков» поддержала своего лидера, и название закрепилось, вызвав бурю восторга у фанатов. Рэйм знал, что команде будет непросто. Но Ли мечтал о Джомолунгме. Он жил мыслями о ней все эти годы и заразил ими Рэйма. Теперь Кеннеди казалось, что он не меньше Лионеля мечтает, чтобы альфа снова покорил эту гору. И мечта оказалась сильнее страха.