Текст книги "Выжить в приличных условиях (СИ)"

Автор книги: Юлия Галл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Глава 8

В какой-то момент, захлебнувшись от крика и слез, я упала на колени. Мое тело дрожало, и только одна мысль билась у меня в голове. Я не хочу так умирать. В агонии, страхе, мучениях. Я не хочу всю жизнь ждать такого конца. Не хочу чувствовать, как день за днем мое сердце и душа умирают под испытаниями боли и зла. Я не хочу вновь взойти на костер и улыбаться смерти. Но неужели это только мечты?

– Лира⁈ – голос Руха заставил меня вздрогнуть, а в следующую секунду меня обняли, и тонкие точеные пальцы, покрытые шрамами, закрыли мне обзор.

– Вам не следовало…

Тайли отвернулся, скрывая от меня свое лицо, а я, наоборот, перехватила его руку со своего лица и, желая встретиться с ним взглядом, прошептала:

– Я хочу это изменить. Не хочу оставлять это так…

– Тат Вельгус вряд ли разрешит, – Тайли по-прежнему отводил взгляд, и я, не выдержав, перехватила его лицо своими руками и заставила посмотреть на себя. Его светло-зеленый взгляд был растерян.

– Помогите мне! Я понимаю, вы оберегаете их. Но тем самым вы продолжаете их агонию! Это не жизнь…

– Их свет угас, – эльф искривил губы в печальной улыбке, и в его глазах отразилась такая горечь, что это сдавило мне сердце. Тайли был не живее этих погасших фей. Странное чувство упрямства всколыхнулось в груди. Я не смогу… точнее, не хочу отступать, пока все крылатые, что в этой комнате, вновь не вернут себе свет. Не хочу сдаваться, пока надежда не засияет в зеленых глазах эльфа. Ради них, ради самой себя.

– Рух, ты знаешь, как можно вернуть феям свет? – я обратилась к своему рабу, что с печалью смотрел на освещенную моими крохами комнату.

– Да… но это сложно…

– Я справлюсь. Что надо сделать?

– Для начала вернуть им дневной свет.

– Я старался выносить их на улицу, во время своего служения, – поднял голову Тайли, – но это не дало никаких результатов.

– Второе, – Рух посмотрел на меня. – Свобода. Ветер, ласкающий их крылья и тела, напомнит о небе и тепле.

Тайли понурил голову, а я, вспомнив, как вскрыла свою бутыль, поняла, что у него просто не было знаний, как это сделать.

– Значит, освободим, – решительно заявила я.

– Тат Вельгус сочтет это за хищение…

– Что ж, тогда с него и начнем, – поднявшись, я достала сахар в кулечке и вложила его в руки Тайли. – Не сдавайтесь. Я что-нибудь обязательно придумаю. Идем.

Это я уже сказала застывшему в дверях Руху. Но только мы вышли, как я поняла, что Тайли остается в темной комнате один и, недолго думая, попросила Ои.

– Останься здесь. Мы скоро вернемся с новостями. Не оставляй Тайли одного.

Фея покосилась на кулек с сахаром, на запертых соплеменниц и кивнула. Перед кабинетом тата Вельгуса я остановилась. Рух застыл у меня за спиной, не понимая, почему я медлю, а я сложила руки в молитве.

– Владыка мира, божественный Лиурх, прошу, помоги мне спасти тех, кого я встречаю на своем пути, – я молилась шепотом, надеясь, что высшие силы услышат меня и придадут смелости и наглости, которой мне порой очень не хватало, чтобы добиться своих целей. – Помоги мне найти слова, средства и силы сделать все правильно.

– Думаете, он услышит? – неожиданно поинтересовался Рух.

– Может, и нет, но это не лишит меня возможности сделать хоть что-то.

– Тогда к чему эта молитва?

– Бабушка говорила, что пока мы взываем к нашему Владыке, мы получаем благую поддержку мира и Храма. А мы сейчас в Храме, так что надежда не помешает. Идем.

Оправив юбку, я постучала в дверь и, получив разрешение войти, толкнула створки. Аи юркнула мне на плечо, увидев в кабинете управляющего рослого бородатого мужчину. Одетый в кожаные одежды, он имел знак ратана на груди. Хмуро оглядев меня с головы до ног, он задержал свой взгляд на Рухе и фее, что при его внимании, попыталась укрыться у меня в волосах.

– Ота Лира, – улыбнулся тат Вельгус, сидящий за столом. – А мы только что говорили о вас.

– Вот как? – расправив плечи, я вошла в кабинет, встав по левую руку от ратана. – Видимо, такова воля Великого Лиурха, что привел меня сюда. В чем же причина вашего интереса?

– Это ваша работа? – Ратан повернулся ко мне и показал три свитка с рунами, что я выполнила по персональному заказу.

– Да, тат Лимпос велел сделать их утром.

– Нам надо еще!

– Э-э, – я обернулась к тату Вельгусу. – завтра с утра…

– Нам надо срочно! – рыкнул ратан. – Завтра с восходом солнца мы уходим на границу и надо еще минимум шесть руноскриптов.

– Но… – мне хотелось возмутиться. За кого он меня принимает? За печатный станок? Но тат Вельгус тихо кашлянул и более спокойно и вежливо попросил.

– Это личная просьба Храма, ота Лира. Ваша рунопись очень качественная и тонкая. После проверки ратан Бинат заявил, что один руноскрипт способен воздействовать на малый отряд его людей. Это очень редкая удача. Но, проверив остальные руноскрипты, мы убедились, что тут дело больше в вашем мастерстве, потому просим вас рассмотреть индивидуальный заказ и срочную работу. За это…

– Вы отдадите мне всех погасших фей из Храма, – заявила я.

– Зачем тебе это? – нахмурился ратан Бинат.

– Я люблю фей, – не стала я врать. – Хочу попытаться вернуть им свет. Срочный и индивидуальный заказ оплачивается щедро, так что, думаю, моя просьба не будет отклонена.

– Хм, – тат Вельгус задумался, скользнул взглядом по крыльям феи, что спряталась у меня в волосах. – Не обвинят ли Храм, что он не может расплатиться за работу достойно?

– Я готова подписать договор и полностью подтвердить свое согласие с такой оплатой, – заявила я.

– Мы можем не говорить, что погасшие феи – это плата Храма за руноскрипты, – неожиданно встрял Рух. – Скажем, что это подработка. Лира занимается очисткой тары от останков погасших фей. Мы, в любом случае, не сможем забрать их всех сразу. А так будет меньше вопросов и ненужных обвинений.

– Да, – тат Вельгус довольно потер руки. – За руноскрипты вы ничего не получите, зато мы заключим с вами договор на обработку тары от погасших фей, и вы даже сможете немного заработать на этом.

– Мне такое не нравится! – ратан Бинат хмуро смерил меня взглядом.

– Тогда, видимо, вам не так нужны руноскрипты, – пожала я плечами.

– За один руноскрипт вы получите сотню бутылей на обработку, – предложил мне тат Вельгус, проигнорировав мнение ратана. – После возвращения тары, вы получите вознаграждение за их очистку, а содержимое останется у вас. – Согласны?

– Да.

– Тогда вам стоит приступить к работе немедленно.

– Да, я только попрошу упаковать служителя Тайли первую партию бутылей и приступлю к работе.

– Договорились. Тат Лимпос выдаст вам все необходимое.

– Я провожу вас, – ратан поклонился тату Вельгусу и махнул рукой, указывая мне на выход.

– Я прекрасно знаю дорогу, – буркнула я, выходя в коридор.

– Тайли любит фей. Почему вы решили забрать их? – строго спросил Бинат, когда мы удалились от кабинета управляющего.

– Вы знаете Тайли? – удивилась я.

– Да. И все еще жду ответа на вопрос.

– Вы видели комнату Тайли? Там не то, что феи, там он сам с трудом может выжить, – нахмурилась я. – Я помогу феям и, возможно, это обрадует Тайли и облегчит его переживания за них. Это плохо?

– Нет. – ратан неожиданно смягчился. – Не думал, что у Тайли появился такой друг, как вы.

«Друг» это слово неожиданно пронзило меня. У меня не было друзей до этого момента, и я даже не была уверенна, сможем ли мы подружиться с эльфом, но у нас с ним одно дело и одна цель, и, возможно, в будущем мы действительно станем друзьями. Эта мысль неожиданно согрела и вызвала улыбку. Тайли ждал нас в своей комнате. Усевшись за стол, он высыпал немного сахара и наблюдал, как Ои его уплетает, запихивая кристаллики за свои, раздувшиеся как у хомяка, щеки.

– Так с сегодняшнего дня Ои у нас без сахара, – строго заявила я, понимая, что попрошайка не устояла перед лакомством.

– Но я сам угостил, – попытался защитить фею Тайли.

– А сам попробовал? – возмутилась я.

– Что это? – не церемонясь ратан Бинат прошел в комнату и подхватил кулек.

– Цветочный сахар, – ответила я. Мы все замерли, наблюдая, как здоровый мужчина залез пальцем в кулек и слизал прилипшие к нему кристаллики.

– М-м, – одобрительно промычал охотник за магией. – Вкусно. Теперь понятно, почему феи и эльфы его любят. Ешь! – Ратан вручил кулек Тайли и строго на него посмотрел. Тот стушевался, но, высыпав немного себе на ладонь, слизнул. Я ожидала, что он причмокнет, как феи, или удовлетворенно хмыкнет как ратан, но вместо этого две больших слезинки скатились по его щекам и шлепнулись на стол.

– Так не вкусно? – растерялась я.

– Нет, – Тайли насыпал на ладонь еще. – Вкусно… Очень…Как дома…

– Будет тебе… – глухо заметил охотник, сжав плечо эльфа. – Тут тат Вельгус распорядился, чтобы отдали всех погасших фей. Ты как на это смотришь?

– Кому? – растерялся Тайли, поднимая голову, от чего капюшон упал с его головы, открывая обезображенное лицо.

– Мне, – я наблюдала, как мои феи испуганно разлетелись от эльфа, а Бинат, осторожно поправив капюшон, накинул его Тайли на голову.

– Ота Лира запросила такую цену за работу. Если ты против…

– Нет. Ота Лира сможет им помочь, – эльф, улыбнувшись, опустил голову, завернув кулек с сахаром, убрал его себе за пазуху. – Вчера у феи было повреждено крыло, но сегодня она уже летает. Думаю, у детей света больше шансов выжить в ее руках, чем в моих.

– Вот как, ну раз ты так говоришь…

– Сегодня мы можем забрать первую партию, – вновь встрял Рух, – а Лира пока пропишет руноскрипты.

– Шесть? – уточнила я у ратана, тот кивнул и, прикинув, что провожусь с этим до самого утра, велела Руху. – Получи все бумаги у тата Вельгуса и первую партию фей можешь отнести домой. Пока светит солнце им будет полегче перенести этот день. А еще, купи что-нибудь поесть и побольше. Я с работой только к утру закончу.

– Да, Лира.

Работать в ночь было не сложно. Тем более Ои и Аи наелись сахара и засияли довольно ярко. Я же, написав бабушке письмо, села за рунистику. Тат Лимпос, узнав объем работ, оставил меня одну, предупредив, что за готовыми руноскриптами ратан Бинат придет сам. Позже пришел Рух. Тайли встретил его на ступенях и проводил в закрытый уже Храм. Они отчитались о доставленной сотне бутылей к нам в комнату и разложили ужин. Я велела эльфу разделить трапезу с нами, и после он остался, тихо разговаривая о чем-то с Рухом, пока я работала.

На каждую руну уходило порядка двух часов, но я успела сделать все вовремя, так что, когда ранним утром в зал заглянул Бинат, у меня было уже все готово. Эльф и мой раб уснули у стены, прислонившись друг к другу, и, заметив их, ратан покачал головой.

– Вас не смущают его шрамы? – тихо поинтересовался он, проверяя свитки и укладывая их в свою сумку.

– Я однажды видела более страшные, – призналась я, умалчивая, что они покрывали мое тело в магическом видении. – Меня не смущают его шрамы, больше напрягает та боль, что ему пришлось пережить.

– Его держали в королевском лагере подготовки.

– Наш король способен на такое зверство⁈ – испугалась я.

– Не наш. – Ратан отрицательно покачал головой и усмехнувшись моим эмоциям, объяснил, – Видельм Светлый почитает Храмы и печется о людях. Но вот наши соседи, особенно Тахарон Решительный не гнушается такими методами. Мы столкнулись с его лагерем на границе. Собирались вместе охотиться на монстров, но после того, как я забрал Тайли, нам чуть не объявили войну. Хорошо, я не снимал знак ратана, и наш король только пожурил меня и принес извинения.

– Король принес извинения? – растерялась я.

– Тайли тогда был еще совсем ребенком. Когда король увидел его изуродованное тело, сказал, что просит прощения не у мучителей эльфа, а у Великого Лиурха. Ему было жаль, что он позволил твориться такой жестокости.

– Но она везде… – заметила я. – Даже здесь, в Храме… Феи медленно умирают… Но никто не понимает, что это так же мучительно больно и страшно, как умирать от ран.

– Тайли понимает. А судя по тому, что вы вступились, он не одинок.

– А вы? Никогда не думали остановиться? Никогда не думали перестать ловить фей и причинять магам боль?

– Боль… Сложный вопрос, ота Лира. У каждого существа она своя, но не каждый хочет понимать чужую. Я стал ратаном, когда всю мою семью уничтожил не монстр, а взбесившийся маг. Он хотел доказать королю, что он силен, и уничтожил нашу деревню.

– Вы убили его?

– Нет. Меня полумертвого подобрал тат Вельгус, что направлялся в этот Храм по назначению. Он выходил меня и отправил в учебный корпус ратанов.

– А тот маг?

– Умер. Обладающие силой разрушения долго не живут. Он перестал контролировать свою магию и погиб от своего же огня. А я стал ратаном, чтобы останавливать таких безумцев и спасать таких, как Тайли.

– А как определить, безумен маг или нет? Как понять, кого можно оставить в покое, а кого лучше поймать.

– По глазам, ота Лира. Если вы встретите мага, в глазах которого будет плескаться ненависть, бегите от него.

– Думаете, эти чувства неизменны?

Ратан посмотрел на спящего Тайли и неожиданно хмыкнул.

– Не думал об этом, ота Лира. Когда на тебя нападают, ты делаешь выбор, кто именно в результате этой стычки выживет. Пока собственное желание выжить побеждало.

– А если бы это был такой маг, вроде Тайли? Измученный, истерзанный…

– Такие предпочитают умереть быстро… – заметил Бинат и, тяжко вздохнув, поправил на плече сумку. – Не забивайте свою светлую голову такими мрачными мыслями, ота Лира. Жестокости, и правда, хватает везде. Но пока живы такие, как вы и Тайли, у этого мира есть надежда. Помните об этом и старайтесь сохранить свою доброту и душевную щедрость, несмотря ни на что.

– Я постараюсь.

Было странно услышать такое пожелание от охотника за магией. Но это заставило меня задуматься, что не все так просто. Делить мир на белое и черное бессмысленно. Как и сказал ратан Бинат, у каждого своя боль. Мои размышления нарушил появившийся тат Лимпос. Его шаркающие шаги разбудили Руха и Тайли. Они быстро вскочили и, собрав оставшуюся еду от ужина, замерли у двери. Старый служитель, осмотрев меня, отправил домой, велев до завтрашнего утра не появляться. Я не возражала, но перед этим мы все же заглянули в комнату Тайли забрать еще одну партию фей.

– Ты же не привязан к Храму? – поинтересовалась я у эльфа.

– Нет, но идти мне некуда, так что…

– Тогда приходи сегодня вечером к нам на ужин. Еда не сильно разнообразна, но нита Шора вкусно готовит. А ты посмотришь, как мы разместим фей.

– Вы хотите уже сегодня их освободить? – встрепенулся Тайли.

– Да, посплю часок, другой и приступим. Думаю, к этому времени нита Шора уже снабдит меня пухом клетухи, так что им будет удобно спать на мягком.

– Хорошо. В моей комнате всего сто восемьдесят семь фей, так что Храм будет должен вам еще четыреста тринадцать.

– Смело забирай их, и мы дадим им шанс выжить.

– Хорошо.

Бутыли мы уложили в ящики, Рух, довольно легко подняв их, пошел на выход.

– Лира, – Тайли неожиданно перехватил меня за руку, когда я уже была готова выйти следом. – Она особенная, – мне в руки легла пузатенькая бутыль, где замерла самая красивая из фей, что я видела. Её ажурные крылья тонкой серой паутиной сложились за спиной, но их красота не исчезла, да и сама малышка взирала на меня прекрасными радужными глазами.

– Она королева. Её рой погиб, как и моя семья. Я так хотел, чтобы она выжила… но это суждено не всем, – эльф перехватил меня за руки. – Лира, пообещай мне. Освободи их всех. Даже если они серой дымкой осядут на стенки бутылей, не оставляй их в этих сосудах. Сними печать и пусть хотя бы их пыль ветер унесет в небо, даровав свободу.

Понимание, что не все феи выживут, тяжелым одеялом укрыло меня. Да я выторговала феям свободу, но вот выживут ли погасшие малышки, когда печать с бутылей пропадет, об этом я не думала, надеясь на чудо, и только Тайли смотрел реально на предстоящее освобождение.

– Пусть это будет светлая свобода, – эльф поднял руку и стер слезу, так некстати скатившуюся из моих глаз. – Ты сможешь это сделать. Я в это верю.

От его слов было и светло и грустно. Свобода означала не только надежду на новую жизнь, но и на смерть. Вот не думала, что, желая спасти этих крох, стану той, кто завершит их жизненный путь. Я вышла из храма. Рух уже спустился со ступеней и, оглянувшись, ждал меня. Темная тень метнулась к нему, сшибая на землю, и десятки бутылочек с феями поскакали с дребезгом по мостовой.

Глава 9

Рух упал на мостовую, а его оседлал темноволосый парень в черной кожаной одежде. Да не просто оседлал, а с яростью и ненавистью вбивал моего раба в твердые камни. Рух прикрывался руками, но практически не сопротивлялся, оглушенный внезапным нападением. Одна из бутылей довольно звонко ударилась в ступеньку около моих ног, выводя меня из ступора. Пепельное тело феи не выдержало такого падения, серой пыльцой осело на дне посудины, и я, закричав, бросилась вперед.

Мысленно я уже выдернула этому незнакомцу все волосы и выцарапал все глаза, но тот, предчувствуя мое приближение, вскочил на ноги и, не спуская взгляда с моего раба, перехватил рукой мое горло. Появилось чувство, что я сама влетела ему в ладонь, а тело Руха, в это же время оплетенное огненными путами, взмыло в воздух. Тихо пискнув, я затанцевала на самых носочках, понимая, что с такой силой сталкиваюсь впервые. Одно мгновенье – и наши мертвые тела рухнут на мостовую.

Глаза Руха налились синим цветом и, дернув плечом, он вырвался из магической сети. Желая атаковать, он странно согнул руки, и голубая дуга заискрилась между нами. Меня резко дернули в сторону, делая щитом от удара, и Рух замешкался. Что не помешало незнакомому магу атаковать. Вспыхнуло алое марево, и зеваки, что наблюдали за нами, бросились в рассыпную. Разумеется, с магами в коже не каждый Ратан и Меслер решит связываться, что уж говорить о горожанах.

– Отпусти, – я хрипела, вцепившись в пальцы незнакомца. От страха и нехватки кислорода все стало расплываться перед глазами.

– Лира! – Рух ринулся вперед, намереваясь вырвать меня из рук незнакомца, но приблизиться ему не дали. Яркая вспышка ударила невольника в грудь, опрокидывая навзничь, а мое тело неожиданно получило свободу. Хватка, сжимающая мое горло, ослабла. Ноги встали на мостовую, и я замерла перед огненным магом один на один, не зная, что ждать от него в следующую секунду.

Красивый, сильный. Широкие плечи, гибкая фигура. Этот парень явно был воином и имел опыт в сражениях. Чем мы ему не угодили, я не понимала, но его внимательный, изучающий взгляд заставил мое сердце сжаться. Мне показалось, что еще секунда, и он распознает во мне мага и вызовет на дуэль. Потому, пользуясь заминкой, ударила незнакомца по руке, все еще протянутой в мою сторону, и отпрыгнула. Рух тут же оказался рядом, задвигая меня к себе за спину.

– Он с тобой? – удивленный голос незнакомца, наклон головы в желании заглянуть Руху за спину и полное отсутствие агрессии обескуражили меня.

– Разумеется! – прохрипела я, скорей находясь в потрясении от происходящего, чем движимая желанием поговорить с этим ненормальным.

– Неожиданно, – резюмировал незнакомец и, видимо, что-то для себя решив, поднял вверх свои руки демонстрируя дружелюбие, и представился. – Эораш Карид, огненный маг. Прошу прощения за внезапное нападение. Я обознался, думал, это беглый раб.

– Беглые рабы в центре города не ходят!

– Хитрые рабы встречаются везде.

– Тогда в следующий раз проверяйте одни ли они.

– Больше таких ошибок не будет. Могу я загладить свою вину?

– Если вы ошиблись, то просто забудем об этом. – Выставлять претензии магам себе дороже. Они или на службе у короля, или у Храма, тягаться ни с тем, ни с другим желания не было. А с такой ненормальной сменой настроения ждать хорошего не приходится. Чем дальше этот Эораш будет от нас подальше, тем лучше! Я оглядела разлетевшиеся вокруг бутыли с феями.

– Я помогу, – маг потянулся к бутылке у своих ног.

– Не смейте! – рявкнула я, видя, как серое создание сжалось от его приближения. – Вы и так уже дел натворили! Просто уйдите!

Вспомнив рассыпавшуюся фею, я чуть не расплакалась. Глупо, конечно. Если она не перенесла удара, то и выжить после открытия печати тоже бы не смогла. Но если бы ее не уронили…

– Я могу по-другому, – теплый поток воздуха окутал все вокруг, поднимая в воздух ящики и все бутыли разом, аккуратно складывая их в руки Руха, что, нахмурившись, следил за незнакомцем. Его губа была разбита, под глазом наливался синяк. Одежда сожжена и порвана. – Простите, я напугал вас…

– Вы, вы… – я понимала, что готова разреветься. Из-за гибели феи, из-за новых травм у Руха, из-за того, что не могу чувствовать себя в безопасности, не понимая поведения этого ненормального.

Парень замер передо мной, словно выжидая, когда я успокоюсь, но примчавшаяся городская стража отвлекла его внимание. Достав медальон из кармана, он шагнул к ним, а я, ухватив Руха за рукав, в прямом смысле сбежала, не оглядываясь.

Ворвавшись в комнату, я бросилась к своему мешку и достала баночку с целебной мазью. Схватив полотенце, смочила его водой и вернулась к Руху, что, поставив ящики с бутылками на стол, собирался опуститься передо мной на колени. Удержав его на месте, толкнула к стулу и сама от слабости опустилась перед ним на пол. Под обгоревшей тканью рубашки виднелась покрасневшая кожа.

– Больно? – я приложила мокрую ткань к поврежденной коже.

– Нет. Я давно не чувствую боли. Простите меня…

– Простить? За что? Я… я же сама сказала не создавать неприятности…

– Вы приказали защищать вас… Я не справился… Позволил схватить вас.

– Я не об этом! Почему ты не сопротивлялся когда он стал бить тебя?

– Я думал, потерпеть…

– Потерпеть? Почему?

– Я… – Рух посмотрел на свои руки. – Я устал от насилия… Мне плохо и больно, не когда меня бьют, а когда бью сам…

– И все же ты должен защищаться, – закричала я, – не позволяй другим бить себя. Уходи от удара, перехватывай атаки… Я не боец, но даже я знаю, что можно отступать и упреждать удары.

– Простите. Я больше не заставлю хозяйку волноваться.

– Лира! Не зови меня хозяйкой! – возмутилась я и уже более тихо спросила. – Как твои раны?

– Поем и все пройдет.

– Уверен? Я видела, как огонь ударил тебя.

– Все хорошо, – Рух перехватил мокрую ткань и убрал ее прочь, кожа уже значительно посветлела, но кровь на разбитой губе и синяк под глазом еще остался. – На мне быстро все заживает. Отдохните, Лира. Я схожу за завтраком, а вы пока отдохните.

– А если он там?

– Думаю, он действительно ошибся и не собирался нас преследовать.

Меня подняли и усадили на кровать. И когда дверь за Рухом закрылась, я разревелась, гася всхлипы в подушку. Бессонная ночь, страх и чувство уязвимости выплеснулись огромным потоком слез, и, вдоволь наплакавшись, я уснула. Рух не тревожил меня все это время.

В тот день я проснулась только ближе к обеду. Рух накормил меня и предложил рассортировать фей. Слабых, неподвижных фей мы выставили на подоконник надеясь что свет укрепит их тела. Более подвижных, что могли сидеть и даже опираться на стенки своих бутылей решили освободить. Рух при помощи пуха и ткани сделал в ящиках удобные лежанки, и пепельные малышки улеглись там, получив по кристаллику цветочного сахара. Ои и Аи помогали мне с переносом своих собратьев, мы старались быть аккуратными, но все же семнадцать бутылей осталось на столе. Серый пепел и пара десятков маленьких камушков, что раньше были глазами фей, это все, что от них осталось.

Помня просьбу Тайли, я все же освободила их пепел, но не распылила его на ветру, а по просьбе Руха ссыпала все в объемный горшок, который мой невольник принес вместе с обедом. Заметив мой удивленный взгляд, он пояснил:

– Вчера вы хотели приложить все силы и восстановить Ои и Аи, и я взял на себя смелость подобрать семечку семицвета.

– Но это же сказки. Семицвет – растение из мира Оглавии. У нас оно не приживается.

– Феи тоже из этого мира. Останки фей, как и эльфов, хорошее удобрение и стимулятор роста. – Рух достал из кармана овальное семечко и вложил мне в руки. – Если сможем его прорастить, это поможет феям восстановиться.

– Поможет? Но как?

– Цветочный сахар, что придает силы эльфам и феям, в мире Оглавии создавали именно из цветов этого растения. Но чистый нектар этого растения для фей, как восстанавливающее лекарство.

– Оно дорогое? Как ты раздобыл его? – я разглядывала семя иного мира.

– Хозяин цветочной лавки просто выбросил его, посчитав бесполезным. В то время я, выполняя ваше задание, касаемое амулетов исцеления, проходил мимо и подобрал его. Горшок взял у ниты Шоты, она отдала мне его за один клит.

– Ты знаешь, как выращивают семицвет?

– Да. Пепел от тел фей мы смешаем с водой и поместим в землю, туда же опустим семя. На седьмой день семя или проклюнется или рассыплется.

– Ясно. Тогда я сниму печати с остальных бутылей.

Рух неожиданно стер слезу с моей щеки и, подхватив кристаллик, оставшийся от маленькой феи, протер его этой влагой. Разноцветные искорки света неожиданно вспыхнули у него под пальцами, и когда серый налет полностью сошёл с посмертного дара феи, он стал прекрасным самоцветом.

– Смерть неизменный процесс этого мира, – неожиданно пробормотал Рух, – но, если мы встречаем и провожаем ее с чистым сердцем, она оставляет нам дары, что скрашивают чувство утраты. Если бы не ваши слезы и чувства, этот кристалл бы рассыпался, но сейчас он сияет как маленькое солнце и радует тех, кто остался. Лира, посмотрите на него. Он напоминает о маленькой светлой жизни, что сияла ярко и помогала людям видеть в темноте. Думайте об этом, снимая печати и, свет этих камней согреет тех, кто остался.

– Согреет?

– Да. Феи не умеют плакать, но видя такой свет, они понимают, что о них есть, кому позаботиться.

То ли горячая еда, то ли забота Руха и переживания моих фей, что с тихим попискиванием кружились рядом, придали мне сил, и, открыв остальные бутыли с погибшими феями, я мысленно выпускала их свет на волю и пепел ссыпала в горшок. Я по-прежнему плакала, и Рух промывал моими слезами оставшиеся кристаллы, наполняя комнату их волшебным сиянием. Оно неожиданно сработало, и все феи, что были рядом, заметно ободрились и даже те, кто был очень слаб, повернули головки, чтобы полюбоваться на такое свечение.

После того дня моя жизнь вошла в спокойную колею. Каждый день я и Рух после моей работы в Храме освобождали несколько окрепших фей. Согревшись под лучами солнца, они сами просились покинуть свои бутыли. Рух делал новые постели в ящиках, и пока крылья фей не окрепли и не наполнились светом, малышки жили там.

Бабушка прислала запас сахара, и маленькие сластены каждый день устраивали дележку сладостей, но Ои и Аи быстро наводили порядок, так что никто не оставался обиженным. На седьмой день проклюнулось зернышко семицвета и в течение суток превратилось в небольшой, но довольно пушистый зеленый куст. Ои и Аи при помощи ниток и пуха устроили на нем себе гамаки и теперь спали только там. Видя это, Рух сделал лесенку, и остальные феи смогли взбираться туда же. Я радовалась, что в нашей комнате поселилась надежда и радость и хлопала в ладоши, когда парочка малышек вновь взлетела, прогнав со своих крылышек сероватый налет.

Но несмотря на наши старания, около двадцати фей, включая и королеву роя, продолжали угасать. Я открыла их бутыли последними, но они потратили все свои силы, перебравшись в коробку с мягкой подстилкой, и даже сахар не помогал им воспрять. Рух вспомнил, что детские эмоции, особенно искренний смех, может помочь феям, так как они улавливают радость и так же получают от неё подзарядку. Потому сегодня после работы в Храме я взяла коробку затухающими феями и отправилась в городской сад. Там распустились цветы. Маленькие дети с радостным смехом и криком ловили бабочек. Усевшись на скамейку, я поставила коробку рядом с собой и, открыв крышку, стала наслаждаться солнечным днем. Феи тихо подергивали крылышками и, кажется, действительно стали приходить в себя, так как одна из них даже села и подняла личико к свету.

Шорох в кустах за моей спиной заставил меня резко оглянуться. Грязный оборванный мальчишка лет десяти испуганно замер. Затравленный взгляд заставил меня нахмуриться. Я прекрасно знала, от чего такой появляется.

– Есть хочешь?

Мальчик растерялся, громко глотнул и осторожно кивнул.

– Выходи и садись рядом.

Я открыла сумку и достала бутыль с морсом и пару пирожков, что приготовил для меня Рух. Сам он пошел за пирожными и должен был ввернуться с минуты на минуту. Мальчик присел на край лавочки и, перехватив пирожки, опасливо огляделся. Пока он жадно ел, я рассмотрела его повнимательней. Жесткие непослушные волосы. Чуть вытянутые уши, покрыты шерсткой. Ногти заостренной формы. А черты лица, при свете, показали заметные признаки отличия от простого человека. Мальчик явно был из рода оборотней.

– Где твои родители? – осторожно поинтересовалась я.

– Папу убили, а маму забрали охотники за головами, – осторожно пояснил ребенок, он был напряжён и явно готовился к побегу в любую минуту.

– Давно один?

– Три луны.

– Как ты в городе то оказался?

– Шел по запаху… Хотел маму найти, но потерял ее… – мальчик склонил голову и запихнул в рот оставшийся пирожок.

– Не подавись, – я протянула бутыль. – Как думаешь дальше жить?

– Работу буду искать…

– Серьезный подход. Пробовал куда устроиться? – мальчик понурил голову и кивнул. Даже спрашивать не надо, чем все кончилось. Ребенок с такой родословной вряд ли найдет в городе работу. Таких опасались, считая, что звериная натура может выплеснуться внезапным нападением. Да и проще нанять взрослого, чем смущать себя таким малолетним работником.

– А что вы делаете? – мальчик с интересом посмотрел на моих питомцев, что в свою очередь с интересом разглядывали его самого.

– Пытаюсь вернуть феям свет. Сказали, детские эмоции положительно на это влияют.

– Да? А я слышал, что эльфы.

– Эльфы?

– Ну да. Папа говорил, что феи слуги эльфов. Потому если рядом эльф, они быстро поправляются и сияют ярче.

– Рядом с ними был Тайли… – задумалась я, – но не могу сказать, что это сработало.

– Мне стоило взять побольше сладкого? – Рух остановился в паре шагов от нас, разглядывая моего нового знакомого.

– Ты любишь пирожные? – поинтересовалась я у мальчика, тот жадно облизнулся и кивнул. – Тогда угощайся. Меня кстати Лира зовут, а его Рух.

– Сай.

– Красивое имя, – улыбнулся Рух.

– И что оно обозначает? – подняла я голову.

– Легкая поступь.

– Откуда вы знаете? – удивился мальчик.

– Не знаю, – пожал плечами Рух, – Точнее, не могу вспомнить.

Продолжать эту тему мы не стали. Еще раньше я расспрашивала Руха, откуда он, но он мало, что помнил. Помнил, как дрался на арене, как умирал и страдал вместе с теми, кого ему приказали уничтожить… Эти воспоминания приносили ему боль, и я перестала их тревожить, взамен, стараясь наполнить его жизнь обычными вещами, такими, как чтение книг, поход по магазинам или помощи по уходу за феями. Его возраст по-прежнему был мне не ясен, но его уважительное ко мне отношение, заставляло обращаться с ним как со старшим и мудрым человеком, и порой я задумывалась, каким бы был мой отец, если бы он выжил.