Текст книги "Осиновая корона (СИ)"

Автор книги: Юлия Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

ГЛАВА XX

Ти'арг, замок Кинбралан

Шун-Ди поднёс лучину к ароматической палочке и дождался, пока кончик её потемнеет, а вокруг распространится сладко-пряный запах. Такие палочки пользовались большим спросом в миншийских лавках, а его люди целыми партиями отвозили их в Кезорре и Ти'арг, откуда «экзотику» для богатых купцов и аристократов переправляли уже в Дорелию, Феорн – а иногда и в Альсунг. Пожалуй, только кочевники Шайальдэ крайне редко интересовались подобным («Ибо эти дикари воскуряют в честь своих духов лишь конский новоз и степные травы», – язвил старый опекун Шун-Ди).

В глубине души Шун-Ди не любил продавать ароматические палочки – так же, как чётки, особые свечи или амулеты из шлифованных камней. Если в Минши всё это были не просто вещи, но нечто значимое, обладающее собственной силой и заслуживающее уважения, то за пределами островов, на материке, превращалось в примету тугого кошелька, пустую заморскую роскошь… Камни и украшения теряли связь с природой и верой в Прародителя, который принёс в Обетованное гармонию и свет, дал людям разум, отделив их от животных и других, магических, существ. Свечи, палочки, посуда в тонких орнаментах переставали быть атрибутом семейной, дружеской или любовной беседы как ритуала, ежедневного священнодействия. Шун-Ди считал ти'аргцев самыми просвещёнными среди людей материка – но даже они относились к товарам из его страны неподобающе, в чём он лишний раз убедился в Кинбралане.

Леди Мора, к примеру, совершенно бездумно тратила благовонные масла из его подарков – выливала по половине флакона за раз на кожу, платье и волосы. Любую женщину-миншийку такое привело бы в ужас.

Служанка по имени Савия носила любовный амулет из розового кварца у всех на виду, строя глазки то конюху, то оруженосцу Эвиарту, то моложавому псарю… Но чаще всех – Лису. Шун-Ди злился: неужели и после его объяснений так сложно понять, что кварц положено скрывать под одеждой?

Тем не менее, он по-прежнему торговал подобными вещами на материке, наряду с обычными настойками, мазями и порошками, которые исправно изготовлялись аптекарями. Торговля приносила устойчивый доход, и Шун-Ди не стал бы рисковать им во имя убеждений – пусть самых высоких.

Но каждый вечер, оставаясь здесь в одиночестве, он возжигал палочки из своих запасов – для молитв Прародителю или просто так, чтобы успокоиться. Сегодня настал черёд композиции, которая шла нарасхват во всех королевствах: апельсин, ваниль и немного корицы. Шун-Ди воткнул палочки в маленькую переносную подставку (её он, как и чётки, всюду возил с собой) и теперь по очереди касался лучинкой каждой из них. Делать это следовало аккуратно, под определённым углом – чтобы дым занялся постепенно и палочка прогорала медленно, источая аромат во всей глубине.

Шун-Ди нравилось заниматься этим. Здесь, в пустых и холодных предгорьях, в мрачных стенах чужого замка воскурения напоминали ему о Минши. Местная осень была промозглой и неприятной: как ни старался Шун-Ди, он не мог разделить счастье Лиса от палой листвы и охоты на куропаток в лесочке Тоури. Дожди угнетали его, а запутанные тёмные коридоры наводили на мысли о смерти.

Общая обстановка, впрочем, наводила на те же мысли. Они нашли наследницу Повелителя Хаоса, отдали ей Инея (Шун-Ди сам не ожидал этого, но его мучила сосущая тоска по дракончику – так, будто навсегда разлучили с чем-то очень дорогим; и это при том, что без встречи с серебристым маленьким чудовищем не проходило ни дня); но – что дальше?… Путь назад, в Минши, ему заказан: Светлейший Совет либо казнит его как государственного преступника, либо наймёт убийц – причём на этот раз вельможи не ошибутся в выборе. На милосердие Сар-Ту рассчитывать больше нельзя.

Да и Лиса нельзя подвергать подобному риску.

А что до его планов об Уне Тоури… Кто сказал, что она действительно жаждет поддержать борьбу за освобождение Ти'арга, пойти против Альсунга – самого мощного игрока в Великой войне? С какой стати – эта юная девушка, едва открывшая в себе магию? Девушка, не державшая в руках ни меча, ни кинжала, ни лука?

Наследник Повелителя оказался совсем не воином и не опытным магом. Жаль, Лис всё никак не может это принять.

Шун-Ди привык к тому, что Лису трудно отказываться от своих идей, какими бы безумными они ни были. Но делать ставку на Уну, отрывать её от семьи и безопасности во имя неведомо чего… Не слишком ли глупо – и не слишком ли большая ответственность? Даже при Инее на плече она остаётся той, кто есть: молчаливым созданием с бледным лицом и диковатой синевой глаз. Судя по намёкам и недомолвкам Отражений, она сама недавно узнала, кто её настоящий отец. И, по мнению Лиса, теперь должна кинуться искать его – а потом сражаться за то, за что он якобы хотел бы сражаться?…

Шун-Ди сидел, скрестив ноги, в облаке сладко-пряного запаха, и мысленно пытался втолковать всё это Лису – мысленно, потому что попытки объясниться вслух уже много раз провалились.

Лис не слышал его.

– Хороший запах, Шун-Ди-Го, – одобрил он, громко потянув носом. – Правда, от апельсинов тянет чихать, но это мелочи… Вдохновляешь меня на новую песню?

Лис с лирой на коленях примостился на подоконнике и медленно водил пальцами по струнам, изредка поглядывая на хилый дождь за окном. Зевал – опять не выспался из-за ночной охоты. У ноги Лиса стояло блюдо с объедками: местная кухарка, подчиняясь обаянию оборотня, то и дело потчевала его какими-нибудь особыми вкусностями. Сегодня это были рыбные шарики, обжаренные в тонком слое муки. Это походило бы на миншийское блюдо – лэйхань, – если бы мука была рисовой, а не ржаной, а рыба – не из северных пород.

Но Лис, в отличие от Шун-Ди, ел миншийскую и не миншийскую пищу с одинаковым наслаждением. Он вообще хорошо умел наслаждаться – чем угодно, от погоды до музыки – и играючи заражал своим наслаждением других.

Это восхищало.

– Может, хватит на меня таращиться? – Лис резко дёрнул струну; Шун-Ди вздрогнул и очнулся от размышлений. Он смутился: Лис медовым глазом покосился на него, колко ухмыляясь. – По новой остолбенел от моей красоты, Шун-Ди Восприимчивый?

Шун-Ди про себя досчитал до пяти и зажёг последнюю палочку.

– Нет. И я не вдохновлял тебя на новую песню. Просто задумался о нашем положении.

– А что не так с нашим положением? – Лис соорудил переливчатый аккорд – тот прозвучал вопросительно. – Меня вот всё устраивает. Часть пути уже пройдена. Это ты, досточтимый аптекарь, вечно чем-нибудь недоволен.

Шун-Ди вздохнул.

– Я недоволен неясностью. Если мы плывём на запад с этой девушкой, то чего ещё ждать? А если не плывём – зачем нам с тобой оставаться в Ти'арге?

Лис бесшумно спрыгнул с подоконника, не выпуская лиру, и совершил замысловатую петлю по комнате. Как обычно, ему не сиделось на месте.

Как обычно, Шун-Ди преследовало мерзкое чувство – что, сидя на месте, Лис делает ему одолжение.

– Мы поплывём с дочерью Повелителя Хаоса, о Шун-Ди Торгующий-Бесполезными-Мелочами, – торжественно объявил оборотень, щёлкнув ногтем по блестящему боку подставки для палочек. Он говорил это не впервые, но звучало каждый раз именно как торжественное объявление. – Только с ней. Эсалтарре ждут её. И мои сородичи ждут, – Лис смотрел на палочки (Шун-Ди вдруг подумалось, что они очень напоминают пучок осиновых прутьев на странном гербе Тоури), и в глазах его медленно проявлялся тот янтарный, чисто звериный отлив, который пугал и завораживал одновременно. – В её крови отпечатался не просто Дар отца, но и сила, которой не обладает больше никто из живущих… Хотим мы этого или нет, – Лис постоял немного, качаясь с носка на пятку, а затем всё-таки вернулся на подоконник. – Рантаиваль и другие надеются, что она сможет возвратить его в Обетованное. А заодно – возвратить свободу и собственный трон Ти'аргу… До этого драконам, конечно, почти и дела нет, – он хмыкнул, – и мне тоже, наверное. Зато ей это важно. И, полагаю, её отцу тоже.

Вот ещё новости… Шун-Ди поймал себя на том, что опять озабоченно теребит бородку. Надо будет сбрить её к злым духам.

– Ты ни разу не говорил мне об этом. В смысле, о намерениях Эсалтарре и о том, что они хотят вернуть Повелителя.

Лис постучал острым локтем по стеклу, и дождь ответил ему стуком снаружи.

– Мне и самому не всё известно, Шун-Ди-Го. Я не представляю, к примеру, как можно вернуть Повелителя, если он и вправду в других мирах… Но победа Альсунга в Великой войне рано или поздно приведёт к вырождению магии, – жёлтые глаза посмотрели на Шун-Ди в упор, точно вскрывая ему череп. – Это и ты должен понимать.

– Альсунг не добрался до западного материка…

– Вопрос времени, – Шун-Ди давно не видел у Лиса такой горькой улыбки. – Всего-навсего, Шун-Ди-Го… У короля Хавальда длинные руки. Когда-нибудь – скорее рано, чем поздно – он снарядит корабли и высадится на наших берегах с альсунгскими клинками. Чтобы выстоять против него, нам нужны, по крайней мере, сильная Дорелия и свободный Ти'арг.

Шун-Ди прикрыл глаза и потёр руками веки. Горько-сладкий дым проникал в лёгкие, оставляя першение в горле, но впервые не помогал сосредоточиться. Шун-Ди отодвинулся от Двуликого и тихо признался:

– Ты втянул меня в большую игру, Лис. Она больше, чем я ожидал.

Лира издала новый звук – дрожащий и чуть насмешливый.

– А ты был не против.

И не поспоришь. Лучше уж вернуться к разговору об Уне.

– Что Уна решила насчёт этого мальчика, доносчика… Забыл его имя. Бри?

Лис поморщился.

– Велела посадить его под арест. Я настаивал на темнице, но она почему-то ограничилась одним из чердаков. Даже толстая кукушка не возражала.

«Толстой кукушкой» Лис величал леди Мору – само собой, вне личного общения. Шун-Ди это коробило, но лишь до тех пор, пока он сам не познакомился с ней поближе.

– Я думал, ты станешь убеждать её его убить.

Лис приподнял верхнюю губу, обнажив клыки – слишком белые и острые для человека.

– Это было бы разумно. И куда безопаснее… Но едва я заикнулся об этом, над рукой милейшей Уны появился огненный шар. Такой огромный, что маги из твоей экспедиции позавидовали бы, Шун-Ди-Го. И я предпочёл пока помедлить с этой темой. Пока. Кара предателям – смерть.

Несмотря на последнюю грозную фразу, Шун-Ди разобрал смех: мысленно он в деталях нарисовал эту сценку. С трудом сдержавшись, отвернулся и кашлянул в кулак.

– Всё ясно. А об отплытии ты с ней говорил? Сроки и спутники? Возьмёт ли она Отражений?… Нам нужно торопиться: наместник опасен.

Лис медленно покачал головой.

– Говорил, но это должна решить сама Уна. Наследница Повелителя. Только она.

Нотки корицы в ароматном дыму стали удушливыми. Шун-Ди подошёл к подставке и подвинул её ближе к входу.

– То есть ты собрался просто ждать, когда она наконец надумает?

– А когда идёт дождь, Шун-Ди-Го, – Лис плавным жестом показал на окно, – ты можешь сделать что-то ещё, кроме как ждать, пока он «наконец» закончится?… Конечно. У неё дракон и власть над «коронниками». У неё – все фишки в игре.

И он прозвенел на лире короткую бодрую мелодию. На тыльной стороне смуглых ладоней Шун-Ди ещё днём приметил алые, свежие царапины. Теперь это зрелище почему-то волновало, сбивая с толку; он перенёс блюдо с подоконника на стол, чтобы снова чем-нибудь занять руки. Ох, эти громоздкие материковые столы, стулья, кровати – насколько циновки чище и удобнее…

– Она тебе нравится?

Он сам не предполагал, что спросит об этом вот так, напрямую, и замер от собственной смелости. Не тот случай.

Шун-Ди мог легко и естественно обсуждать с Лисом его связь с кем-нибудь из соплеменниц, лисиц-Двуликих, интрижку с наложницей Ниль-Шайха на острове Рюй или с той симпатичной трактирщицей в Веентоне. Почему-то это не вызывало ни тоски, ни колючего кома в горле. Разве что раздражение, а после – беспричинную усталость.

Но с Уной Тоури всё складывалось иначе. Разве что слепой не увидел бы, как воздух между этими двумя с первых дней буквально трещит от напряжения. И дело тут явно не только в магии – и не только в том, что Лису полюбилось выводить леди Уну из себя.

– Скорее нет, чем да, – безо всякого смущения ответил Лис. Потом подтащил под себя ноги, отложил лиру и потянулся, хрустнув суставами. Золотые пряди волос разметались по половине подоконника; глядя на это, Шун-Ди не смог не улыбнуться. – Она избалованная, незрелая, да и вообще не в моём вкусе. Мало сочности при гигантском самомнении, – он хмыкнул. – Не дура, допустим, но не мудрее большинства двуногих. Прости, Шун-Ди-Го. Хотя к чему извиняться: ты знаешь, что от людей я не в востороге… В общем, нет. Не думаю, что она мне нравится.

– Понятно, – коротко сказал Шун-Ди.

– Но вопрос, видишь ли, не в моих предпочтениях. Она – единственное кровное дитя Повелителя Хаоса. Это не пустяк для всех нас, и особенно для драконов.

Звучит как оправдание… Отчего-то гадко.

– Понятно, – повторил Шун-Ди.

Он не поверил ни единому слову Лиса, а дурное предчувствие продолжало расти.

* * *

«…Обличье зверя оборотни надевают почти всегда по ночам, ибо днём даже им совестно отрекаться от человеческого лица. Но их природа позволяет делать это, когда заблагорассудится. Оборотни живут стаями, однако есть среди них одиночки, в бою до крайности беспощадные. Обычно это те, кто принимает вид змеи, тигра, снежного барса, а равно любого иного дикого кота, совы, сокола или коршуна. Ежели оборотень болен или изгнан из стаи, он тоже покидает её…»

– Просвещаетесь, господин Шун-Ди?

Узкая ладошка женщины-Отражения легла на пожелтевшую страницу, скрыв от Шун-Ди конец строки. Он слегка смутился.

– Да, госпожа Индрис… Вот, тренируюсь читать на ти'аргском. Свободное время позволяет.

– Похвально, – Индрис улыбнулась, заслонившись тенью от ресниц. В свете масляной лампы её пышные волосы казались густо-розовыми, точно цветы шиповника. – А ещё более похвально, что Вас так занимают учёные книги. В Кинбралане недурная библиотека, не так ли?

Индрис отстранилась и села напротив, мягко опираясь локотками о стол. Бесформенный балахон почему-то плохо скрывал скульптурные контуры её тела. Чуть раскосые глаза колдуньи были глазами кошки – нечитаемыми, но проницательными. Оттенка стали, как у всех Отражений.

Шун-Ди всегда опасался Отражений. К магам-людям он привык: часто сталкивался с ними на острове Рюй и Гюлее, где у них была своя гильдия, а также во время торговых рейдов в Кезорре. С высокомерным старым волшебником по имени Аль-Шайх-Йин он полтора года провёл в путешествии на западный материк – малоприятный опыт, но всё же…

Даже оборотни (спасибо Лису) настораживали его меньше, чем жители зачарованной Долины. От них исходил непроницаемый, чужой холод – совсем как от глади зеркала.

Или как от леди Уны.

– Очень хорошая, я бы сказал, – Шун-Ди улыбнулся, постаравшись сделать это не слишком вымученно. – Но мало книг на миншийском наречии. Иногда мне довольно трудно читать не вязью.

– И всё же Вы бегло делаете это, – Индрис кивнула на книгу, которую Шун-Ди успел прикрыть широким рукавом. На округлом лице застыла непонятная, щеголявшая ямочками усмешка. – Труд Эртона Тверсийского об оборотнях? Один экземпляр есть в Долине. Я помню эти миниатюры, хотя, если честно, ни разу не дочитывала до конца, – Индрис вдруг подмигнула – так, будто они были старыми друзьями… Или будто заигрывала с ним. Шун-Ди потянуло уйти; уютный полумрак библиотеки теперь таил угрозу. – Старик Эртон писал так скучно! А ещё – много откровенной чепухи и домыслов. Вы со мной не согласны?

«…ибо днём даже им совестно отрекаться от человеческого лица…» Что ж, большая часть из прочитанного Шун-Ди действительно представляла собой редкостную чушь.

Но так легко соглашаться с Индрис ему не хотелось. Мирная беседа с Отражением в пустой библиотеке – с какой стати, о Прародитель?

– Зачем Вам читать об оборотнях, Шун-Ди-Сан? – почти шёпотом выдохнула Индрис, наклонившись к нему. – Недостаточно общества друга? Или Вы так боитесь за него, что хотите узнать как можно больше?

«Боитесь за него»?… Отражение что, пролезла в его голову? Шун-Ди стало совсем не по себе.

Он ведь на самом деле боится за Лиса. Из своей вечной тяги к приключениям и азарту тот влез в интриги Великой войны – в кучу грязи и лжи двадцатилетней давности, из которой пока никто не выбирался без жертв…

Никто в Обетованном.

– Я был на западном материке и знаю немало, – Шун-Ди искренне надеялся, что это не прозвучало как порыв огрызнуться. – Просто убиваю время. У меня же нет здесь работы, в отличие от Вас.

– Понятно, – откликнулась Индрис – совсем как Шун-Ди накануне вечером ответил Лису. За этим, правда, последовала прелестная улыбка, а не тишина недоверия. – Ну, моя работа на сегодня тоже окончена, – (она и вправду с ним кокетничает?) – Уна только что начертила сложную пентаграмму для чар льда высшего уровня. Знаете, она делает успехи. И дракон…

Индрис замолчала, потому что дверь в библиотеку скрипнула, а из-за стеллажей донеслись рассерженные голоса. Шун-Ди приподнялся, чтобы заявить о своём присутствии; колдунья, покачав головой, приложила пальчик к губам. Он в недоумении сел.

Их, конечно, не видно от входа, но свет лампы может просочиться меж книжных полок… И зачем прятаться?

Голоса, тем не менее, двинулись к тем полкам, что тянулись вдоль стены. Шун-Ди сразу узнал высокие интонации леди Уны. Вот только он ни разу не слышал в них столько злости.

– Я уже говорила, что не стану этого делать. Какой смысл повторять в сотый раз? Взаперти Бри никому не причинит вреда.

– Он лгал Вам больше года. Неужели Вас это совсем не трогает? – хрипло промурлыкали в ответ.

Лис. Разумеется.

Что-то замерло и свернулось у Шун-Ди внутри. Раз эти двое уединились в библиотеке – пусть для «делового» разговора, – имеет ли он право подслушивать?… Естественно, нет.

И, естественно, прищур женщины напротив приказал ему: «Сиди спокойно».

– Трогает, и ещё как, господин менестрель, – едко заверила Уна. – Но он всё рассказал. У него не будет шансов сбежать или написать наместнику, когда мы уедем. Да он и не захочет сбегать.

– И почему же Вы так в этом уверены, миледи? Видения о будущем?

С Уной он мог бы поумерить свой сарказм… На миг Шун-Ди стало жаль её, но потом неловкость за ситуацию в целом пересилила. Глупая и нечистоплотная ситуация. Как он сможет потом смотреть в глаза Лису?

Взгляд Индрис затуманенно бродил по корешкам книг и тугим краям свитков, но она явно тоже прислушивалась к каждому слову. Может, заранее знала, что Лис и Уна идут сюда?

Но зачем тогда?…

– Я знаю Бри несколько дольше Вас. Сейчас ему стыдно. К тому же я оставлю с ним Гэрхо.

– Кто Вам сказал, что Гэрхо не захочет вернуться домой? Он не обязан исполнять Ваши поручения.

Индрис улыбнулась по-сиропному сладко – словно была чем-то крайне довольна.

Шун-Ди, наоборот, не видел ни единого повода для радости.

Лис говорил мягко и подтрунивающе, как всегда, но оттенок раздражения тоже чувствовался. Искреннего, не напускного, не в шутку.

Шун-Ди знал, что разозлить Лиса не так легко. И что это никогда не удалось бы кому-то, лишённому его уважения. Значит, Уна Тоури много значит для Лиса – сама по себе, а не только из-за своей крови…

Почему-то это удручало.

– Если Гэрхо откажется, я попрошу матушку проследить за ним.

– Леди Мору? – Лис заливисто хохотнул. – Да она будет счастлива, если Ваш Бри восстановит связь с наместником! И ни за что не пойдёт против короны. Кстати, я бы на Вашем месте не гарантировал, что она не знала о его делишках…

– Меня не интересует, что бы Вы делали или думали на моём месте, – ледяным, как от новоизученного заклятия, тоном перебила Уна. Шун-Ди показалось, что в библиотеке стало холоднее, чем на улице. Он вдруг понял, что не слышит ни хлопанья крыльев, ни знакомого урчания – Иней не с хозяйкой? – И у Вас нет права говорить о моей матери таким тоном.

– А у Вас нет права рисковать делом, которое больше Вас, леди Уна. Больше и…

– Важнее?

Повисла тишина. Ощутив боль, Шун-Ди с удивлением посмотрел на собственную руку, лежавшую поверх потрёпанного фолианта: он так сильно сжал кулак, что ногти впились в ладонь.

Индрис точно перестала дышать. И напряжённо выпрямилась – как если бы готовилась, в случае чего, разнимать дерущихся. При мысли об этом Шун-Ди едва не разобрал нервный смех…

Ведь при таком раскладе никто не может обещать, что в случае чего Лис окажется победителем. Особенно если к двум ведьмам присоединится Гэрхо, наверняка ошивающийся неподалёку. А вдобавок – люди Тоури, включая этого вооружённого мужлана, Эвиарта.

И, может быть, Иней.

Как же глупо думать об этом… Шун-Ди провёл рукой по лицу. Что на него нашло?

А главное – что нашло на Уну и Лиса?

– Я никогда бы не позволил себе так оскорбить миледи, – наконец произнёс Лис – слава Прародителю, в прежнем, шутливо-галантном тоне. Шун-Ди представил, как при этом он прижал руку к худой груди под своим бело-жёлтым одеянием менестреля. – Ни в мыслях, ни на словах. Вы слишком суровы со мной, леди Уна, и слишком добры к юному Бриану, – Лис издал громкий вздох умиления. Наигранного умиления, несомненно. – Но правы: не такому, как я, судить Вашу доброту. Поступайте, как Вам будет угодно.

– Спасибо, что разрешили, – сухо съязвила Уна.

К сожалению, Лис не унимался.

– Однако в том, что касается западного материка, я всё же советую прислушаться ко мне. У меня и Шун-Ди-Го есть знакомые в Хаэдране и его порту, мы бы подыскали Вам корабль. Это надёжнее и быстрее, чем отплывать из Дорелии по рекомендательному письму лорда Заэру.

Знакомые в Хаэдране? Он что, спятил?!

Шун-Ди мысленно перебрал всех знакомых купцов, которые могли сейчас находиться там с рейдами. Кому из них он может доверять? Кто возьмёт их на борт, не выдав ни королю Хавальду, ни Светлейшему Совету Минши?

Пожалуй, никто.

Ох, Лис… Когда ты утратил остатки здравого смысла? Околдовала ти'аргская осень?

Хотя, если он имел в виду каких-то своих знакомых, не ведомых Шун-Ди… Лавочники? Трактирщики? Другие менестрели? Как они, во имя Прародителя, добудут им корабль?

Лёгкие шаги Уны устремились к двери, и голос начал отдаляться вместе с ними. Похоже, она уже успокоилась, хотя следы злобного напряжения всё ещё тенями расползались по воздуху.

– О, что бы я делала без Ваших советов, господин менестрель?… Наверное, шагу бы ступить не могла. А документ лорда Вы советуете держать, как подарок на память?

– Почему бы и нет? Вы дорожите им с подозрительной силой.

Когда шаги и голоса затихли, Шун-Ди наконец-то откинулся на спинку стула.

Облегчение. Невероятное облегчение накрыло его, как тёплая волна. Ребёнком, на острове Маншах, он часто купался в мутных прибрежных водах – когда захлёстывает во время прилива, это иногда так приятно, вопреки влаге в ушах и привкусу соли во рту…

– Что ж, я тоже пойду, – помедлив, как ни в чём не бывало сказала Индрис. – Кажется, со дня на день Вас ждёт дальняя дорога, господин Шун-Ди. Собирайте вещи.

– А Вы разве не поедете с нами? – растерялся он.

Индрис улыбнулась – чуть-чуть печально.

– Ах, нет. Мы уже обсудили это с Уной. Мне нужно будет вернуться в Долину вместе с сыном. Слишком уж неспокойно сейчас в Дорелии. Да и Ти'арг на грани восстания, хоть это и не так заметно… – она щёлкнула пальцами, и из кожаной сумки на полу (Шун-Ди лишь сейчас увидел её) выскочил крошечный стеклянный флакончик, заткнутый пробкой. Он описал петлю в воздухе и со стуком приземлился на стол. Внутри плескалась искристая фиолетовая жидкость; Шун-Ди невольно напрягся. – Так что моя мечта посетить западные берега, видимо, сбудется несколько позже… Не бойтесь, господин Шун-Ди. Это зелье называется «глоток храбрости», – флакончик скользнул к нему через стол и уткнулся в книгу. – Оно безвредно, но в пути придаст Вам стойкости и сил. И решимости – например, чтобы сказать что-то в открытую… Всем нам иногда этого не хватает, не так ли?