Текст книги "Мельин и другие места"

Автор книги: Юлия Галанина

Соавторы: Джордж Локхард,Наталья Маркелова,Александр Рау,Иван Баширов,Глеб Снегирев,Андрей Замешаев,Алексей Коломыцев,Роман Савков,Елена Балова,Лариса Чурбанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава пятая

Когда Учитель и ходившие в поход Хоросичи приближались к становищу, всё жители, как обычно, высыпали из новоотстроенных хижин, чтобы их встретить. Раздались радостные крики, начались расспросы. Детвора бегала вокруг вернувшихся воинов. Отряд заметили уже давно и успели приготовить торжественную встречу.

Хижины украсили лесными цветами. С помощью простенького заклинания развесили, где только возможно светящиеся красным светом шары, изображающие фонарики. На свободном месте выставили и накрыли столы.

Но прежде чем начинать праздник Эльза, оставшаяся присматривать за раненными и восстанавливать порядок в становище, сообщила Учителю и Хоросу о проделанной работе.

– Удалось уговорить земляных червей и других подземных обитателей закопать или утащить подальше то, что осталось от пауков. Вылившийся из них яд сильно отравил землю, но я надеюсь, что нам удастся очистить её. С водными духами я тоже поговорила. Они сильно обиделись на тебя, Хорос, но я смогла уговорить их остаться с нами в дружеских отношениях.

– Отлично, – похвалил её Учитель. – Я бы очень хотел остаться на праздник, но мне нужно идти.

– Как, ведь ты уничтожил Ведунов! Ты помог нам в трудную минуту, а мы не сможем выразить тебе свою благодарность.

– Я не мог поступить иначе. И я знаю, что вы благодарны мне. Но я должен покинуть вас. Я пошёл наперекор инструкциями Кодексу. Надеюсь, что моё отсутствие продлится не долго. Если же я не вернусь, то вам пришлют другого Учителя.

– Нам не нужен другой Учитель, – горячо воскликнул Хорос.

– Не волнуйся, Хорос, – спокойно сказал Учитель. – Тебя и Эльзу скоро заберут Летучие Корабли, и вы предстанете перед Великим Духом. Может быть, мы встретимся вновь в его покоях. А теперь я ухожу. Боюсь, как бы не было слишком поздно.

Учитель опасался не зря. Не успел он сделать и полдюжины шагов в сторону дороги, как тридцать Учителей вышли из леса, полностью окружив становище. Все Учители были в обычных серых плащах. Застывшее на их лицах суровое выражение заставило родовичей попятиться и сбиться в плотную группу.

Над поляной раздался мощный голос:

– Иван Разлогов. Именем его высокопревосходительства приказываю вас немедленно сдаться вашим бывшим товарищам. Вы обвиняетесь в грубом нарушении Кодекса, ставящем под угрозу весь Проект…. Клан Харры бар-Кохбы и Эльзы. Ваш бывший Учитель нарушил священные заповеди Великого Духа. Великий Исса решил, что за это преступление отступник заслуживает смерти. Мы исполним повеление Великого Иссы немедленно.

: Что они говорят, Учитель, – мысленный голос Эльзы дрожал от страха. – Разве Великий Дух карает смертью за уничтожение Ведунов?

: Я знал, что этим всё закончится, но не думал, что они явятся прямо сюда. Эльза, Хорос, отведите родовичей подальше и не вмешивайтесь. Что бы ни случилось.

: Но, Учитель, они собираются тебя казнить, – голос Хороса дрожал не от страха, а от ярости. – Мы не сможем стоять в стороне и смотреть, как они тебя убивают.

: Вы не сможете меня защитить. Ваши возможности ничтожны. Вас сметут в один момент. Я приказываю вам не вмешиваться.

: Мы не можем оставить тебя, Учитель. Даже если нам суждено погибнуть, мы погибнем с честью. Представ перед Великим Духом я смело посмотрю ему в глаза.

: Если мы отступим, значит мы забыли всё, чему ты нас учил, – добавила Эльза. – Значит мы зря прожили жизнь.

Мощный голос ещё что-то кричал, когда Хорос обратился к клану.

: Родовичи. Эти люди пришли, чтобы казнить у нас на глазах нашего Учителя. Неужели мы позволим сделать это?

* * *

– Второй вызывает первого.

– Первый на связи. Докладывайте.

– Ваше превосходительство, возникли непредвиденные проблемы. Члены клана не захотели отречься от Разлогова и собираются его защищать.

– Ну, что ж. После всего, что они увидели, мы не можем отступить. Очень жаль. Придётся уничтожить их вместе с Иваном. Придумаем сказку о том, как целый клан перешёл на сторону Ведунов, а Учители во главе с Великим Иссой его покарали.

– Вождь клана активизировал Ключ-Камень. Его нужно немедленно отключить.

– Оператор? Вы слышали? Немедленно выполняйте.

– Разрешите высказать предложение.

– Разрешаю.

– Раз свидетелей всё равно не останется, прошу выслать штурмовую группу. В этом клане очень хорошо развита магия, и нам придётся повозиться, прежде чем мы их уничтожим.

– В этой операции резерв не предусмотрен. Тридцать Учителей могут легко справится с Иваном и самым умелым в обращении с магией кланом. Приступайте к выполнению боевой задачи. Немедленно.

– Есть, ваше превосходительство.

* * *

Ключ-Камень пылал в руках Хороса, но он даже не замечал этого. Он собирал всю мощь клана и передавал её Учителю, также как делал это во время атаки на город Ведунов. Но сейчас Хоросу было на много легче. Он стоял на родной поляне, и Ключ-Камень увеличивал силу клана во много раз.

Учители, стоявшие вдоль всей границы поляны одновременно вскинули руки, и становище оказалось внутри потока сверкающего белого света. Затем десятки лучей потянулись от этого кольца к стоящим в центре людям. Это было похоже на колесо с раскалёнными добела спицами.

Когда Учители атаковали в первый раз, Хорос даже ничего не почувствовал. Он ожидал, что от их удара небо обрушится на становище и погребёт под осколками непокорных родовичей. Но ничего особенного не произошло. Он накрыл клан магическим куполом и увидел, как лучи заструились по нему, не в силах проникнуть внутрь. Ему, даже, показалось, что и без помощи Учителя он смог бы отбить такое слабое нападение.

: А я тебе пока и не помогаю, – вдруг раздался в голове у Хороса голос Учителя. – Первая атака никогда не бывает мощной. Они пытаются понять, на что мы способны. Но будь осторожен. Как только почувствуешь, что натиск усиливается, сразу же передавай энергию… то есть силу мне.

И вскоре Хорос действительно ощутил, что давление на купол нарастает, и тут же выполнил приказ Учителя. Как же это было просто отдавать всю силу клана Учителю и наблюдать за его действиями.

За несколько оставшихся до смерти часов Хорос узнал о магии и о её использовании больше, чем за всю свою жизнь. Учитель мастерски отбивал все атаки. Он не принимал удары на купол, поставленный Хоросом, а отклонял их в землю. Магические разряды выбрасывали целые пласты и, вскоре после начала битвы, Хоросичей окружил земляной вал высотой в человеческий рост. Прозрачный вначале купол стал темно-лиловым, по нему пробегали рубиновые и изумрудные всполохи. Но родовичи отлично видели поле боя как бы с высоты птичьего полёта: сила Ключ-Камня открыла им невиданные возможности.

Иван понимал, что, уйдя в глухую оборону, они неизбежно проиграют. Рано или поздно силы родовичей закончатся. Иван не питал никаких иллюзий по поводу своих шансов на победу, но он собирался прихватить несколько Учителей с собой в могилу.

Притворившись, что даже и не помышляет о нападении, Иван неожиданно направил всю энергию на одного из Учителей. Не ожидавший такого поворота событий Учитель не успел поставить защиту и мгновенно превратился в горку пепла. Воспользовавшись замешательством, возникшим среди Учителей, Иван хлестнул энергией вдоль обода сверкающего колеса и уничтожил ещё двоих. Но Учители опомнились и закрылись магическими щитами, зато их атаки стали намного слабее. Иван удовлетворённо улыбнулся и опять занял глухую оборону. До следующего удобного случая.

Кто-то из Хоросичей создал обычного боевого фантома и отправил его в атаку. Но не успел фантом выйти из-под защитного купола, как сверкающие лучи Учителей разорвали его на куски.

Хорос чувствовал, что силы родовичей на исходе. Многие уже лежали на земле, и он знал, что некоторые погибли, полностью отдав свою силу.

* * *

– Первый, Первый. На связи Второй. Срочное сообщение.

– Первый на связи.

– Несём потери. Ключ-Камень до сих пор не отключён. Повторяю: до сих пор не отключён.

– Оператор?! В чём дело?

– Виноват, ваше превосходительство, но отключить Ключ-Камень невозможно. Он использует собственный источник энергии. Возможно, Иван Разлогов как-то перенастроил…

– Меня не интересуют ваши мысли. Потери меня тоже не интересуют, Второй. Вы в любом случае должны выполнить задание. Отбой.

* * *

Всего два десятка родовичей продолжали сопротивление, когда в голове Хороса вновь зазвучал голос Учителя.

: Я тут надумал сделать небольшую вылазку. Сможешь удерживать купол полминуты без моей помощи?

: Сила Ключ-Камня слабеет, но я постараюсь.

: Тогда, как только я взмахну рукой, убери купол на мгновение, чтобы я смог выйти наружу.

: Хорошо.

Иван подошёл к границе купола. Волосы у него на голове встали дыбом от струящейся перед ним энергии. Учитель взмахнул рукой, и купол исчез. Хоросичей обдало нестерпимым жаром, на коже сразу же вздулись и лопнули волдыри. Но щит был восстановлен, и магические лучи Учителей вновь заскользили по его гладкой поверхности. Хоросу показалось, что на его плечи обрушился кулак Каменного Голема. А может и оба кулака сразу. Могучие удары Учителей на куски разрывали защитные заклинания Хороса, и ему едва удавалось возводить новую защиту, как её тут же сносил очередной удар. Он чувствовал, что полминуты не продержаться. Может и двадцать секунд не продержится.

Ивану хватило одной секунды, чтобы перепрыгнуть земляной вал. Поставив щит от вырывающихся из сверкающего кольца лучей, он что есть силы побежал к ближайшему Учителю. Его фигуру едва можно было разглядеть среди бурлящего белого света. Подбежав вплотную, Иван резко ударил в окружённую сияющим нимбом голову. Слабый хруст невозможно было различить в том грохоте, шипении и треске, что стояли над поляной. А Иван уже бежал к следующему звену цепи. Он отлично знал, что при использовании подобных, можно сказать, глобальных заклинаний, тело человека становится очень уязвимым. И хотел воспользоваться этим знанием максимально эффективно. Ему удалось вывести из строя ещё трёх Учителей, прежде чем по нему нанесли ответный удар. Иван упал на колени, придавленный невероятной тяжестью. А колени начали постепенно погружаться в землю, ставшую невероятно мягкой и податливой.

«Вот, что значит «вбить в землю по уши», – пронеслось в голове у Ивана. «Только меня вобьют по самую макушку, а потом ещё и холм сверху навалят».

Учители забыли про Хоросичей, направив всю свою мощь на бывшего товарища. Вокруг Хороса и Эльзы оставалось меньше десятка родовичей. Остальные лежали плотной кучей вокруг них, некоторые слабо постанывали. Магический заслон рухнул – сил на его поддержание больше не осталось.

Вокруг шеи Эльзы обвилась её ручная летающая змейка Гунь. Эльза сняла её и отдала мысленный приказ.

Гунь сорвалась с места и устремилась к сверкающему мареву. Её крылья вспыхнули, когда она преодолевала сияющий барьер, но последним броском змейка достигла цели. Раздался слабый вскрик, и одним Учителем стало меньше.

Хорос подумал, что они больше ничем не смогут помочь Учителю, когда в его голове всплыла идея.

– Эльза, нужно использовать заклинание «перемещение», чтобы спасти Учителя, – Хоросу приходилось кричать, чтобы его слова можно было разобрать в грохоте сражения. Мыслеречь он не использовал – нужно было экономить даже самые крохотные щепотки волшебства.

– Но ведь я ещё не защитила его.

– Придётся рискнуть. Правда, я не уверен, что силы Ключ-Камня хватит на это заклинание. По-моему, он почти истратил всю свою силу. Я не знаю, что произойдёт, если я воспользуюсь им на полную мощь. Но мы рискнём дважды. Другого выхода у нас нет. Ты готова?

Иван погрузился в землю по пояс, когда всё вокруг исчезло. Вокруг была абсолютная темнота. Иван решил, что это конец. Его защиту пробили каким-то хитрым заклинанием, и он мгновенно умер. Но через несколько минут (а может часов) Иван увидел вокруг себя голубое сияние и… рухнул в воду. Полузахлебнувшийся, ничего не понимающий Иван вынырнул на поверхность. Вдали маячила тонкая полоска берега. Отложив раздумья о том, что с ним произошло до лучших времён, Иван направил все свои усилия на борьбу с волнами.

Хорос не знал, что произойдёт, если он превысит допустимую мощность Ключ-Камня. И никто не знал, потому что никто не мог предположить, что такое может случиться.

Произошёл взрыв.

* * *

– Третий вызывает первого.

– Первый слушает.

– Задание выполнено, ваше превосходительство. Иван Разлогов уничтожен. Вместе с ним погиб весь клан Харры бар-Кохбы.

– Почему на связь не вышел Второй?

– Второй умер от укуса ядовитой змеи.

– Что? Что, чёрт возьми, у вас происходит? Какой змеи? Оператор, дайте изображение.

На месте бывшего становища клана Хороса зияла огромная воронка с обугленными краями. Взрывная волна вырвала могучие крякосавы из земли. На поляну медленно опускались хлопья пепла, как будто рядом извергался вулкан. Чёрная, выжженная земля простиралась на многие километры. Вдалеке бушевали лесные пожары. Несколько десятков человек в когда-то серых, а теперь чёрных плащах, стояли по периметру воронки.

– Ну, вы и разошлись…. Коротко доложите о потерях.

– Разлогов Иван убил семь человек. Ещё трое не успели закрыться от огня и ударной волны при взрыве. Четверо контужены. Это чёрный день для нас, ваше превосходительство.

– Да, пожалуй, что так. По возвращению напишите подробный рапорт. Всех участников операции представят к наградам.

Заключение

Борьба клана Хороса и Эльзы закончилась, а борьба бывшего Учителя, прозванного впоследствии Чёрным Иваном, только начиналась. Третий даже не подозревал, каким чёрным оказался для них тот день. После первой же диверсии Чёрного Ивана, всех, кто принимал участие в нападение на лесной клан, разжаловали в рядовые и отправили воевать с Шутниками.

Алексей Коломыцев
РУССКИЙ МЕЧ. НАЧАЛО ПУТИ

За окном электрички смеркалось. Солнце, обласкивая розовым лучем оставляемый им до утра мир, медленно уползало за вершины деревьев. Под мерный перестук колес, выбивавших одним им ведомый ритм, так хорошо и уютно было дремать. Прикрыв глаза и понадежней пристроив видавший виды рюкзак у ног не побережешься, так и спереть могут, я блаженно прикрыл глаза и вытянул уставшие топать по лесу ноги. В голове крутились разные мысли. Но главная была о нем. О моем нежданном сокровище. О моем роке и моем обереге. О Русском Мече.

За долгие годы, которые я был его хранителем, я понял одну простую, как фрукт заморский апельсин, истину. Мы с мечем неразлучны. И не разделимы. Мы две половинки одной сущности. Пришедших в мир в тяжкую годину немирья на земле Русской и ставших ее надеждой и опорой. Я и Меч. Меч и Я. Меч без хранителя был просто очень могучей диковинкой, не более. Так же как и я без Меча был просто очень могучим ведуном и волшебником на Руси. Но вместе мы представляли грозную силу для любого, кто отважится творить беззаконие, поправ древнюю Правду и совесть человеческую. Но сейчас нас разделила сила, преодолеть которую мне еще только было суждено. А для начала надо было найти Меч и вернуть его в схрон.

Под аккомпанемент колес и своих мыслей я задремал. И во сне ко мне пришли картины прошлого. Того прошлого, которое было уже не изменить. Вначале я увидел себя. Тогда еще молодого выученика у нашего волхва.

Как всегда, воспоминания пришли незваными.

* * *

Мой наставник умирал. Не от старости, нет. И не от ран. Он умирал от того, что передал мне все свои знания, и теперь двух ведающих истину быть просто не могло. Таков исконный порядок. Молодые побеги приходят на смену старым лесным великанам. Но он уходил из мира живых не так, как это делают простые дети Сварога. Он истаивал. Растворялся в окружающем его пространстве, для того, чтобы бесплотным духом ступить в Ирий к престолу Отца.

Я уже давно заметил, что черты лица моего наставника стали истончаться, как сосульки под светом яркого весеннего солнца. В то же время стало понятно, что мое обучение мое обучение подходит к концу. Но я не был рад этому. Потому что пришлый сирота, без крова и родни, каким пригрел меня старый Боян, слишком хорошо помнил неловкую, но от этого такую дорогую стариковскую любовь. И мне было ужасно тяжело сознавать, что единственный близкий человек уходит из земной жизни. Я знал, что дорога моего наставника лежит в пресветлый Ирий, но сердце мое полнилось печалью. Сказать по чести, Боян всю жизнь прожил бобылем, отдав предпочтение служению силам, стоящим у Истоков. Ведь это был его путь. Ведь боги каждого ведут своей дорогой. И потому, когда я, голодный и ободранный, вышел из лесу к избушке волхва, тот был удивлен. Но, похоже, для него это не было неожиданностью. Дело в том, что малыш, пришедший к его порогу просто не должен был выжить, пробираясь через топи и буреломы. Но раз выбрался, значит, лесные хозяева привели его к этому дому. И видать, не с проста. А коли так, то и к людям выводить мальца не стоит. Тем более, что старец уже давно подыскивал себе приемника, но все без особого толку. Не чувствовал он в тех, кого подвергал испытаниям, искры, Богами изначально людям дарованной. Тут же было все по-иному. Малец так и лучился предначальным. И старый волхв понял: вот он и пришел, его лучший и единственный ученик.

Голодный и оборванный малыш, меж тем, стоял и смотрел на него ясными, как весеннее небо глазами. И судя по всему, нимало не боялся грозного кудесника, которого на лесной тропке сторонились матерые беры, а хозяева лесов, полей и холмов так и вовсе принимали его, как родного. Малышу было не более лет четырех от роду. Только полно, рождались ли такие дети? Доступным только ему, старому ведуну, зрением, Боян видел в мальце предназначение. Огромное и непомерное бремя, которое малыш понесет на своих плечах, когда вырастет. Он давно ждал именно этого ребенка. В котором соединится неукротимость Перуна и кротость Ярилы. Этому ребенку было суждено стать заступником земли Русской. Этот ребенок был ой как ко времени. Ибо близились дни куда как тяжкие.

* * *

Так я стал обучаться у Бояна, молва о котором гуляла по всем окрестным городам и весям. Да и в богатую и чопорную Византию нет-нет, да и долетали слухи о могучем чародее язычников. А старому волхву, казалось, не было особого дела до того, что знают о нем аж за морями. Он жил в мире с природой и людьми, издревле живущими окрест. И учил так же жить своего ученика, имя которому нарек Всеслав, ибо славен он должен был стать своими поступками. А ученик впитывал древние знания, как сухое лыко впитывает воду. Старик не мог на него нарадоваться.

Шли годы, и вскоре Всеслава стали жаловать ленные духи и всякое зверье. А домовые и прочие овинники, так те и вовсе в парнишке души не чаяли. И порой проказничали с ним на пару. То лягушек в молоко подбросят склочной большухе на ближнем погосте. То проезжего купца в лес заманят, да водят его кругами, пока тот в голос не взмолится да не начнет расшалившуюся нечисть потчевать бранным словом. Но шалости все были безобидные. Коль был от них какой убыток, то Всеслав его прибытком оборачивал. Молоко пролито было, так он мог с гуменником договориться, и назавтра корова вдвое против вчерашнего молока давала. А коли кони у купца запалились, так лешие да кикиморы им под копыта тропку нужную кидали, и прибывал купец к месту дней на пару раньше.

Но не только шалить мог юный Всеслав. Пришли однажды люди к Бояну просить заступничества. В Дальне Веси волколак появился. Уж откуда и принесла его нелегкая, и не знал никто. Может, пришлый, а может из своих кто. Тут-то старик и решил проверить ученика. Отправил его с ходоками. Те малость пороптали, но перечить не стали. Знать, так оно и надобно, если мудрый волхв юнца безусого с ними посылает. А юнец устроил на злыдня натурально облаву. Вот только за загонщиков у него лешие были, а омутником было упокоено тело страшного чудовища. И обернулся Всеслав, всего то, от вечерней зари до вторых петухов. А Боян приглядывал за ним, дух свой бесплотный на свободу отпустив, да крепко накрепко ему заповедовал мальчонке помочь, коли беда стрясется. Но ученик все сам управил, да при том в лучшем виде. Вот только охотой увлекся настолько, что духа, его опекающего, не заметил. За что и получил посохом поперек спины, когда вернулся. В назидание.

* * *

Отчетливо вспомнился момент передачи Меча. Не самого Меча, а того сокровенного знания, коим обладал мой учитель. В мир пришло лето, сокрушив притязания жестокой Мораны, которые именовались зимой. Боян уже давно дал понять, что у меня свой путь под этим небом. Путь, выбранный для меня Богами. И легким он не будет. Но такова воля Сварога. И противиться ей грех смертный. Но я и не думал этого делать. То, чтопредначертано исполнить – исполнить должно. Я давно это понял, и потому несильно удивился, когда Боян велел мне собираться в дорогу: взять с собой припасов на два дня, и к рассвету быть на готове. Куда идти и зачем – не объяснил. Сказал только, что если я тот, за кого он меня принял, то я сам найду заветную тропку, а мои товарищи, лешие да овинники, помогут. И я душой почувствовал, что это начало моего пути. Пути, начертанного Богами для смертного человека.

С рассветом Боян вывел меня за околицу и указал путь, предупредив, что у меня лишь двое суток на все про все. Если, мол, я не обернусь в этот срок, то обратно могу даже не возвращаться. Пользы от меня уже не будет. То есть, коров лечить да подгулявшим парубкам переломанные кости вправлять я, конечно, смогу. Но вот предназначенного мне не выполню. А второго такого, как я, можно и вовсе не дождаться. А время близится. Озадачив меня таким напутствием, учитель повернулся, и, больше ни слова не сказав, пошел в дом. Как всегда, прямой, как стрела, и уверенный, как удар меча в руках бывалого витязя.

Сказать по правде, от такого напутствия хотелось взвыть, подняв лицо к серому рассветному небу, и вопросить Богов и духов, за нами незримо приглядывающих: Что делать-то, мудрые? Вразумите! Но не стал я просить у Богов вразумления. Коль угодно им, чтоб я стал вершителем их воли, так сами, куда следует, выведут. А нет, так и не мне их судить за это. Но я видел, что мой наставник волнуется чуть ли не более меня. И я понимал это волнение. Простительно мне, если не справлюсь с испытанием. Молод еще, да и на роду, видать, не то написано. А вот ему ошибиться во мне было признанию себя бессильным равно. Но и мне не исполнить предначертанного было невозможно. Я уже давно понял, о какой угрозе говорил Боян. Догадался. Да и домовые с амбарниками и банниками уж не раз остерегали меня. Говорили, что в селениях стали появляться странные волхвы. На постоялых дворах браги не пили и по долгу не задержи вались. А сразу шли к старосте или князю, и начинали призывать отречься от Богов, которым еще пращуры наши хвалы возносили, и с которыми вместе первый кузнец злую Морану-Смерть одолел да Змея в Исподний мир сверг. От богов, мир наш сотворивших и порядок в этом мире поддерживающих. От исконно нашего отречься! Вот только, обычно, были такие гости биты да из горниц под смех и прибаутки в одном исподнем выставлены. Но и поруганные, и осмеянные черноризцы не спешили покидать негостеприимные веси, начинали по площадям да корчмам басни про своего Распятого Христа плести. И то какой он добрый и справедливый. Мудрый да жалостливый, и как всем хорошо будет жить с новым богом в душе, завет прародительский отринув. Чудеса всякие именем его творили. То хлеба приумножат, то посохи в змей обратят. Только, баюны наши-то, басни поскладнее плетут, а ведуны да колдуны и не таких чудес сотворить могли. А вот однако не ходили они с нашими богами в чужие заветы. И не призывали соседей отречься от Правды прародительской во имя правды соседской. А черноризники не унимались. И биты бывали, и собаками травлены, и гнали их, подолы своих черных одежд подобравших, под смех девок да веселое гиканье парней до ближайшего перекрестка. А там дорогу указывали, пониже спины приложив, для верности. А потом собирались и недоуменно качали головами: Как такое может быть, чтоб один бог да за всем миром сразу приглядеть успел? Вон, у Сварога, поди, помощников сколько. И семарглы, и духи разные помельче, да и то не со всем справиться может. Иной раз, и нам, смертным, помогать приходится жителям Ирия. А первый кузнец так и вовсе Перуна из Чернобогова плена вызволил.

С такими мыслями я пустился в путь в тот день. Куда идти и что искать, я не знал. Но тропка сама легла мне под ноги и, мягко виляя меду пней и деревьев, указала мне путь. Я поблагодарил старого лешего, хозяина светлого бора, прилегающего к нашему дому. Не думая о том, куда ведет меня эта тропинка, я решил следовать воли Богов и не отказываться от помощи духов стихий. Раньше они меня не подводили, касалось ли дело чего-то серьезного или простых проказ.

Размышляя о том, куда и за чем послал меня наставник, я не заметил, как закончилось краснолесье и начался настоящий, густой лес. В этом лесу хозяйничал уже другой леший, старый и угрюмый, но и он, судя по всему, не решился препятствовать воли Богов. Хотя он часто показывал свой склочный нрав раньше, но теперь не стал меня морочить: тропка также струилась у меня под ногами. Судя по всему, она должна была привести прямо к месту. Так и случилось. Я неутомимо отшагал почти весь день через чернолесье, перепрыгивая через поваленные стволы и переходя овраги. И вот чернолесье кончилось. Внезапно. Как будто кто-то отрезал его ножом. Я вышел на поляну, казавшуюся такой неуместной в этом лесу.

А на поляне было капище Перуна. Статный воин с секирой высился под сенью векового дуба в центре круга, обозначенного девятью кострами. И вырезан он был, как и положено, из цельного дубового ствола. Глаза Бога грозы смотрели сурово и строго, ни дать ни взять на припозднившегося с торжища сына смотрел отец. Перед резным идолом стоял белый алатырь – камень. А на нем лежал меч. Нет, не изукрашенное сокровище изукрашенное горящими самоцветами. Простой меч, и, кажется, даже железный. С рукоятью, обвитой сыромятным ремешком. Кожа была потертой, как будто служил этот клинок верой и правдой многим поколениям своих хозяев. И не было на мече ни одного пятнышка ржи. Клинок был чист и светел, как будто гуляла в нем яркая Перунова молния. Меч притягивал взгляд. Притягивал и не опускал. Казалось, говорило доброе прародительское оружие: «Возьми меня в руки. Возьми и владей. Во вечные времена защищай отчие земли». И я взял бы меч, но пройти к нему не было возможности. Потому что вокруг поляны, по внешней границе незримого круга, толпились навьи. Ничьи предки. И их взгляды тоже были устремлены к мечу. И помыслами стремились они к нему же. Но не могли переступить священный круг, образованный кострами, не могли вступить под сень Перунова дуба. Но я тоже не мог пройти, не потревожив беспутных душ. А они, переваливаясь с ноги на ногу, страшно вихляясь истлевшими телами, волей Чернобога вернувшиеся к жизни, вершили свой страшный хоровод вокруг заветной поляны. То и дело один из них отделялся от сборища и пытался преодолеть защитный круг. Но только касался он невидимой преграды, как тут же кубарем откатывался назад, взвизгивая, как побитая собака. Но, коль вывела меня тропа к этому капищу и его мечу, то и мне надо было исполнять волю Сынов Неба. Скинув мешок с припасом наземь, я достал железныйнож и обвел себя кругом, так, чтобы и мешок попал в его черту. Известно же, что выходцы из Исподнего мира боятся честного железа, видно, в память о том, как кузней Кий угощал Морану – Смерть своим молотом. Сев в круге, я достал из-под рубахи оберег – громовое колесо со спицами, загнутыми посолонь, сжал его правой рукой и обратился к воину, стоящему на поляне:

– Перуне, господине! По воле твоей пришел я сюда! Выполнять начертанное мне от рождения! Но ты видишь, господине, жители Исподней страны чинят мне препятствие! Преодолеть его я не в силах, не подвергнув себя смертельной опасности. Прошу тебя, Повелитель Грома Небесного, окажи мне помощь и поддержку. Твоему потомку, пришедшему на Твой зов!

И тот час же, услышав мои молитвы, небо глухо пророкотало громом, как бы подтверждая, что я услышан. Блеснули сполохи небесной молнии, и снова пророкотал гром, в раскатах которого слышался голос:

– Чего ждешь, ученик волхва? Ступай и возьми меч! А я покажу тебе его силу! Поднявшись в полный рост, я отряхнул штаны и рубаху, и ступил за границы начертанного ножом круга. Ступил и обмер: навьи, все, сколько их ни было на поляне обернулись ко мне. Жуть и холод сквозили в их глазах. Тела, местами из которых проглядывали костяки, жутко шелестели при каждом шаге. Мертвецы молча и страшно двинулись на меня. Одной рукой я вцепился в громовое колесо, которое потеплело уже от моей ладони, другой вытащил нож и припустил бегом, петляя и подныривая под тянущиеся ко мне со всех сторон руки, к капищу. Последние шаги я преодолевал уже отбиваясь от насевших на меня навий. Ничьи предки не собирались пропускать меня к тому, чего сами не могли взять. Но и уступить человеку, полному жизни и теплой крови они не могли.!Ибо такова была воля Чернобога и злой Мораны: «Добыть Меч, не дать его потомкам Сварога». Не могли они, лишенные жизни и разума, противиться ей. Рады бы, да таково было их посмертие. Извернувшись как угорь и полоснув по протянутой ко мне страшной, распухшей и черной руке мертвеца, видно утопленника, я рыбкой бросился через невидимую черту, отделяющую меч от беспутных душ. Повинуясь звериному инстинкту, я прикрыл голову руками, ожидая удара о твердое. Но невидимая сила, по-отечески заботливая, подхватила меня и увлекла за собой, как полноводная река, уносящая древесный ствол. Увлекла, перевернула и поставила на ноги перед самым алтарем. В небе снова громыхнуло, и молния, упав сверху, обтекла резной лик Перуна, уходя в землю. Мертвые, так и оставшиеся у границ незримого круга, взвыли. В их вое слышалась неведомая человеку боль и злоба. Еще бы, пропустить человека в капище, путь в которое им был заказан. А резной Перунов столб шевельнулся, и из него ко мне шагнул воин, который был там изображен. Высокого роста, с непокорными черными волосами, как будто растрепанными порывом сильного ветра. В простой льняной рубахе, которая мало что не трещала на широченной груди. На шее воина ярко блестела, как будто кусочек молнии извивался змейкой, серебряная витая гривна. В руках воин сжимал Золотую Секиру, лезвие которой было, как новое, хотя не раз крушило вражьи шлемы вместе с черепами, и гуляло по непокорному загривку змея Волоса. Глаза, синие-синие, как чистое небо в солнечный полдень, как промоина в черных грозовых тучах, как синяя, нестерпимая сердцевина костра, смотрели на меня. Со вздохом облегчения я опустился на правое колено, прижав правую же руку к сердцу.