Текст книги "Сюрприз для двоих (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
Соавторы: Наталья Стрекоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Она была очаровательна, и я любовался светом, которым лучились ее глаза, когда я преподнес ей букет и сказал, что хочу сказать ей что-то очень важное. Но начать разговор так и не решился, предоставив официанту с шампанским это сделать за меня. Лара взяла бокал, я улыбался и ждал, когда она выпьет. И когда шампанского осталось совсем немного, я открыл рот, чтобы сделать предложение, а сказал:
– Лара... – поймал ее взгляд и выпалил, – нам нужно расстаться.
Встал и ушел, чувствуя себя свиньей и идиотом. С тех пор пытался сделать предложение еще два раза, но не доходило даже до покупки кольца. Один раз я шел за кольцом, а купил запонки. А второй раз просто прошел мимо ювелирного, набрал номер своей женщины и предложил покататься на лыжах в Швейцарии. Она обрадовалась, я выдохнул с облегчением, как будто она могла заглянуть мне в душу и увидеть, что заменила собой Швейцария.
И вот теперь, спустя столько лет, я, как тот наивный юный дурачок, которым был когда-то, вновь тону в воспоминаниях о девушке, предавшей меня и мои чувства. И, черт возьми, я хочу ее увидеть!
– Дима!
– Лиля, я уже выхожу, – раздраженно ответил я, выключая воду и подходя к раковине, где на стеклянной полочке в легкомысленном стаканчике-сердечке стояла моя зубная щетка.
О подставке для щеток Лиля позаботилась. Усмехнувшись, я закончил с утренним моционом и покинул ванную. Меня встретил запах свежесваренного кофе. А что, Лилька отлично умеет заправлять кофе-машину. Тут пожаловаться не на что. На столе стоял омлет, посыпанный свежей зеленью, честно умыкнутой из тех продуктов, что я купил для сегодняшней встречи. Это вызвало добродушную усмешку. Лиля смущенно улыбнулась, намазывая булку маслом.
– Вроде получилось, как надо, – сказала она, и я увидел поваренную книгу, открытую на странице с картинкой омлета.
Усевшись на свое место, я осторожно попробовал новый кулинарный шедевр своей невесты и даже удивленно замычал – омлет был вполне съедобен. Лилька засияла и упала на соседний табурет. Подперла щеку кулачком и с умилением уставилась на меня.
– Лиль, мешаешь, – сказал я, ощущая, как разом уменьшилось пространство вокруг меня.
Она засопела и отошла к раковине, демонстративно рассматривая свой маникюр.
– Где в этом городе приличный салон? – спросила она, и я пожал плечами.
За моими руками следила Марина, моя секретарша. На салоны не всегда хватало времени, а статус обязывал иметь ухоженные руки. Когда тебе протягивают руку с отполированными ногтями, затянутую в манжет дорогой рубашки, как-то не комильфо тянуть в ответ лапу с черноземом под ногтями, украшенную заусенцами. А Маришка делала маникюр качественно и быстро, придраться не к чему, к тому же, не отходя от рабочего места. Каждый человек имеет право на свои капризы. Но свою секретаршу я Лильке на растерзание не отдам, мне ее, Маринины, нервы дороги.
– Прогуляйся, посмотри сама, – предложил я.
– Идем вместе, – улыбнулась Лиля, снова подходя к столу.
– Я сегодня занят, – ответил я и поднялся со своего места. – Хочу встретиться со своими старыми друзьями.
– Возьми меня с собой, – она прижалась к моей спине, пока я мыл за собой тарелку.
Руки с умелыми пальчиками скользнули вниз, но я перехватил их и оторвал от себя.
– Тебе будет не интересно, Лиля. Это люди не твоего круга, – сказал я, вытер руки и взглянул на время. До встречи еще оставалось несколько часов.
– Я хочу узнать, как ты жил, – она сделала новую попытку обнять меня.
– Как-то жил, – пожав плечами, я вновь отстранил Лилю от себя и ушел в кабинет, не забыв сказать. – Спасибо за завтрак.
Но уединиться не вышло, Лилька решительно вошла следом за мной, и я устало вздохнул, решив, что будет лучше помотаться по городу, посидеть в машине или заехать в офис, чем бороться с собственной невестой. Но Лиля не спешила снова лезть ко мне.
– Дима, сколько можно от меня бегать? – спросила она, нервно накручивая на пальчик пояс халата. – Я ведь твоя будущая жена, почему ты упорно держишь меня на расстоянии.
Я обернулся и с нескрываемым интересом посмотрел на нее, иронично вскинув брови.
– Правда, не понимаешь? – переспросил я, и она поджала губы, уже зло глядя на меня.
– Если ты ждешь, что я сдамся, то тебя ждет сюрприз, – ответила Лиля. – Ты упрямый, я еще упрямей, и ты сделаешь, как обещал, или...
– Или? – добродушно подначил я ее.
– Или я превращу твою жизнь в ад, – закончила она, и попятилась, когда я поднялся со своего кресла.
Эта девушка вдруг вызвала во мне интерес. Нет, не тот, который она ждала, а исследовательский интерес. Я чуть склонил голову к плечу и замер напротив нее, скользя взглядом по надменному холеному лицу. Поднял руку и провел большим пальцем по губам, размазывая помаду по подбородку. Она дернула головой, освобождаясь от моей хватки. Я уперся руками по обе стороны от ее головы и склонился к ней. Теперь наши лица находились очень близко друг к другу, я почти касался губами ее губ, только целовать не имел никакого желания.
– Скажи мне, Лилечка , – произнес я, глядя ей в глаза, – когда угрожаешь мне, о чем ты думаешь? О своей исключительности? О моем врожденном благородстве? О том, что твой папочка сможет вечно держать меня на привязи? Или считаешь меня слабаком, которого ты можешь загнать под свой каблучок?
– Дима, – прошептала она, но осеклась и не ответила.
– Я задал вопрос, дорогая... невеста, отвечай, – не просьба, приказ.
– Я...
– Ты, – согласно кивнул я.
– Дим... – Лилька вдруг разом уменьшилась в росте и сникла. – Я, правда, очень сильно люблю тебя.
– Но я тебя нет, и ты это всегда знала, – сухо ответил я и оттолкнулся от стены, направляясь на выход из кабинета.
– Я люблю тебя! – крикнула она мне вслед.
– Твои проблемы, – безразлично произнес я, быстро натягивая спортивный костюм.
Лиля вышла из кабинета, наблюдая, как я переодеваюсь, собираю все, что приготовил с вечера, и метнулась следом за мной, вдруг повиснув на шее.
– Дим, не уходи, – жарко зашептала она. – Пожалуйста. Я буду, какой ты захочешь. Я всему научусь, только будь со мной ласковым, Дим. Слышишь? Димка, я люблю тебя...
Пришлось поставить пакеты на пол. Я подхватил Лилю на руки. Она еще крепче прижалась ко мне, продолжая что-то шептать. Я не вслушивался. Положил ее на нашу кровать, на которой еще ни разу не ночевал. Отцепил от себя ее руки и, молча, вышел из спальни, захлопнув за собой дверь. Лиля выскочила следом, но остановилась и не решилась дальше мешать мне после того, как я бросил на нее недобрый взгляд.
– Дима! – крикнула она, когда входная дверь закрылась.
– Черта с два ты меня переупрямишь, дорогая, – пробормотал я, спускаясь вниз на лифте.
Отсюда я набрал номер такси, заказал микроавтобус на целый день и сел на лавку, прикрыв глаза. Нужно скорей избавляться от поводка и возвратить это сокровище отцу, мне оно за даром не нужно.
'Газель' свернула к моему бывшему двору в назначенное время. Я посмотрел в сторону детской площадки, почему-то был уверен, что они там. Дыхание перехватило, когда я увидел четверых взрослых мужчин, пинающих футбольный мяч, одолженный у малышни...
– Железяка, пас! – орет Штырь.
Я бью по мячу, но вместо передачи пытаюсь сам забить в ворота мальчишки с соседнего двора и мажу, просто позорно мажу.
– Железяка, я тебя задушу! – хватается за голову Штырь. – Я тебе сердце вырву и сожру на твоих глазах.
– Димон , ты баран, – бубнит Холерик.
Огарок подлетает ко мне и отвешивает «пня». Я отчаянно краснею, но стараюсь скрыть свою досаду и чувство вины за показной бравадой.
– Штырь, придурок, это ты тормозил! – ору я на него. – Ноги совсем не шевелятся?
– Парни, мы будем играть, или вы сразу сдадитесь? – насмешливо спрашивает пацан с соседнего двора. Это мы задирали их, чтобы поиграть в футбол, на который у ребят не было сегодня настроения. И мы же уже проигрываем два – один.
– Играем! – рычим мы почти хором, обмениваемся злыми взглядами и возвращаемся в игру...
Водитель обернулся ко мне и удивленно смотрел, как я взлохматил волосы, да так и остался сидеть, прижавшись к стеклу, расплющивая нос.
– Черт, черт, – повторял я, жадно вглядываясь в лица своих пацанов. – Холерик, мать его, это же Холерик, – говорил я себе под нос. – И Жорка – Лом. А это Петька Полюсов. Черт их всех задери. А Штырь? Где Штырь?
Водитель хмыкнул, и я очнулся. Открыл дверцу и стремительно направился в их сторону, выбил мяч из-под ноги Холерика и помчался в сторону ворот, сейчас самых настоящих на оборудованной спортивной половине детской площадки. Лом открыл рот, разглядывая меня.
– Пропустишь! – крикнул я ему и ударил по мячу.
– Хрен тебе, Железяка, – машинально ответил он, и мяч влетел Жорке в руки.
Я посмотрел на него, широко улыбаясь. Затем обернулся к пацанам и раскинул руки.
– Ну, что стоите, шантрапа? – весело крикнул я. – Чтоб вас черти жрали.
– Димо -он, – протянул Холерик.
– Железнов, скотина! – захохотал Петька.
– Железяка, – осклабился Колька.
– Вернулся, паразит, – пробасил мне в ухо Лом и напрыгнул сверху.
Спереди налетел Огарок, на него Полюс, и когда мы грохнулись на землю, последним, как и раньше, упал Валерка. Нашу веселую возню прервал голос паренька:
– Дяденьки, отдайте мяч, пожалуйста.
– Держи, – Лом сунул ему пятисотку. – Забираем.
– Хулиганье! – раздался крик тети Поли. – Как были шпаной, так и остались! У ребятенка мяч отняли, мало вас матери пороли, ой мало!
– Валим! – до боли знакомо зашипел Полюсов, и мы рванули к микроавтобусу, не забыв прихватить честно купленный старый мяч.
– Паразиты! – трясла нам вслед пальчиком тетя Поля. – Димка, все ты! Как всегда, без тебя нормальные люди, с тобой банда!
– Тетя Поля, я вас люблю! – крикнул я, последним влезая в машину.
– Паразит, – усмехнулась тетя Поля и вытерла глаза.
Я обернулся на своих парней и снова широко им улыбнулся.
– Пацаны, как же я по вам скучал, – сказал я, и в меня полетел мяч.
Штыря мы подобрали в центре. У него был рабочий день, но Семка сумел вырваться. Он влетел в микроавтобус, срывая на ходу с себя галстук и пиджак. Швырнул все это на свободное сиденье, туда же полетела сумка, и меня стиснуло в тисках Штыревых объятий.
– Заявился, сволочь, – рычал он, потряхивая меня. – Двадцать лет нас динамил. Ни звоночка, а тут заявился, посмотрите на него.
Я виновато улыбался, похлопывая его по спине. Штырь чувствительно сжал мое ухо в железной хватке своих тонких пальцев, получил тычок в плечо и угомонился, упав на сиденье. В микроавтобусе на некоторое время воцарилась неловкая тишина. Я по очереди смотрел на своих пацанов, отмечая изменения, произошедшие с ними за эти годы, примерно угадывая уровень жизни каждого. Впрочем, мне было безразлично, кто из них поднялся, а кто нет. Главное, что они есть.
– По коньячку? – предложил я, желая немного разрядить обстановку и вернуться настроению при встрече.
Мужики одобрительно загудели, и выходили мы из машины уже более расслабленные, выгружая все, что мы с водителем микроавтобуса затащили в его машину, перегружая из моего автомобиля, и вынесенное из дома. Штырь до боли знакомо принял на себя командование.
– Лерик и Жорж, разводите костер. Огарок и Полюс ищут, на чем мы будем сидеть. Димон , отдыхай, ты и так нас всех собрал. Я занимаюсь шашлыками, у меня по ним черный пояс.
– Пошел ты, – беззлобно огрызнулся я. – Сегодня шашлыки на мне.
– Ты не умеешь их готовить, – парировал Сема.
– Научился, – заявил я.
– Рисковать не будем. Так и быть, будешь банковать. Не стоит менять разливающую руку, – милостиво разрешил Штырь и тут же получил от меня «пня».
Он округлил глаза, ноздри Штыря гневно раздулись.
– Ты попал, Железяка, – пропыхтел он и сорвался с места.
Мужики, выполняющие распоряжения нашего генералиссимуса, посмеивались, наблюдая нашу возню, тоже тянущуюся из детства. Мы с Семкой вечно воевали за лидерство. И только с появлением у меня Машки я больше ни о чем не спорил, занятый своей первой любовью. Черт, а ведь другой так и не случилось. Влюбляться влюблялся, увлекался, желал, но так, чтобы голова кружилась, словно кровь превратилось в пузырящееся шампанское и дыхание перехватывало только от того, что я слышал ее шаги, не было после Машки ни разу.
Устав гоняться друг за другом, мы с Семкой вернулись к пацанам, которые уже давно собрали мангал и разожгли огонь и теперь выкладывали из пакетов остальные продукты. Водитель, привезший нас сюда, ушел к реке, и теперь до нас доносился плеск воды. Штырь, висевший на моем плече, отлепился и метнулся к Свешникову:
– Ты куда спиртное на солнце ставишь? В тень его тащи, в тень, дубина!
– Штырь, вали к шашлыкам, – рявкнул на него Колька. – Не дурнее паровоза.
– Сем, угомонись, а, – предложил ему Полюс, нарезая овощи.
– Правда, Штырь, тебя иногда так много бывает, – поддержал Лом.
– Нет, ты видал, что делается? – возмутился Сема. – Совсем от рук отбились.
– Ай-яй , – покачал я головой. – Низвергли капитана.
– Долой Штыря, даешь Железяку! – заревел Жора.
– Железяку в капитаны, – заржали парни.
– Предатели, – фыркнул Штырь и широко улыбнулся. – Нам тебя не хватало, Димон. С возвращением.
– Кстати, надолго? – поднял голову Валерка.
Я посмотрел на небо, сощурившись от яркого света, втянул носом ароматный воздух и рассеянно улыбнулся:
– Не знаю, как пойдет.
Парни переглянулись, потом махнули рукой, и снова вернулся треп ни о чем. Когда наступил вечер, никто даже не заметил. Просто на мгновение вынырнули из воспоминаний о прошлом, разговоров о настоящем, планов на будущее и просто подначек и шуток, а вокруг нас уже сумерки. На душе было до того умиротворенно, что не хотелось думать ни о чем и ни о ком. Телефон я выключил после второго Лилькиного звонка, предварительно сообщив Ирине, что ухожу в состояние 'абонент не абонент'. Она обозвала меня Митей и согласилась стать на этот день буфером, приняв на себя все звонки и переговоры.
Растянувшись на траве, я наблюдал за мужиками, гонявшими недалеко мяч. Водитель микроавтобуса как-то очень органично вписался в нашу компанию и теперь орал не хуже Штыря, стоя в импровизированных воротах. Кому орал непонятно, мужики играли против него всем малочисленным составом, но азарт поглотил всех.
Я сел, чувствуя, как с волос по спине потекли капли воды. Когда выбрался из реки, пацаны уже играли, и я не стал влезать, решив насладиться просто ничего неделаньем. От ребят отделился Колька. Он подошел к мангалу, прихватил бутылку коньяка и два стаканчика. Устроившись рядом со мной, он разлил коньяк и протянул мне стакан. Мы выпили молча, не став сотрясать воздух тостами, просто кивнув друг другу.
Колька немного помялся. Он явно хотел о чем-то поговорить. Ткнув его кулаком в плечо, я улыбнулся, подбадривая друга детства. Огарок откашлялся.
– Дим, ты же из-за Машки не появлялся? – спросил он, явно чувствуя неловкость.
За весь день мы ни разу не коснулись болезненной, но желанной для меня темы. Парням было, о чем поговорить, я сам не начинал расспросов. Посмотрев на Кольку, ожидавшего моего ответа, я кивнул.
– Да, – ответ вышел немного хриплым.
– А ты с ней уже виделся? – я отрицательно мотнул головой. – Она не замужем, – с явным намеком продолжал Огарок.
Я поднял на него взгляд, ожидая продолжения. Но Колька снова замолчал, наблюдая за парням. Неожиданно засвистел и вскочил на ноги, замахав руками:
– Штыря на мыло! – заорал он. – Он дотронулся до мяча рукой!
– Ты нагло лжешь! – заорал в ответ Семка. – Пацаны, кого вы слушаете?!
Свешников сел на прежнее место, и мы рассмеялись, глядя на расправу над Штырем. Колька снова разлил. Похоже, разговор не закончился, и он ждал продолжения. Шлепнув по руке, на которой уже столовался комар, я сорвал травинку и сунул ее в рот. Колька растянулся рядом, наблюдая за возобновившейся игрой. Мои мысли унеслись на девятнадцать лет назад...
– Константин Федорович, здравствуйте, – кричу я в трубку, прорываясь сквозь помехи на линии. – Машка дома? Позовите ее, пожалуйста.
– Маша уехала к тете Тане, – отвечает мне Машкин отец.
– А когда вернется? – я сильно расстроен. За время, что я нахожусь в Москве, я просто дико скучаю по Машке.
– Никогда, Дима, – отвечает Константин Федорович. – Будет лучше, если ты забудешь наш номер. Маша встретила другого молодого человека, и они собираются пожениться.
Из меня разом выходит весь воздух. Но не могу поверить в сказанные слова.
– Когда? – хриплю я. – Меня нет всего полтора месяца.
– Дело молодое, любовь с первого взгляда, – безразличным тоном отвечает Машкин отец и отключается.
Кабинка качается. В Москве бывают землетрясения? Я вытираю противный липкий пот со лба почему-то дрожащей рукой и силюсь понять сказанное Светловым. Машка выходит замуж? За другого? Любовь с первого взгляда? Бред! БРЕД!!! Моя Машка не могла так поступить. Мы же обо всем договорились, я же сказал, что заберу ее, как только устроюсь в Москве. Какой, к чертям, другой молодой человек?
Я снова бегу к девушке-телеграфистке и заказываю новый разговор. Теперь я звоню к себе домой. Я хочу услышать, что скажет мама, она меня не обманет. Хотя не понимаю, зачем это Машкиному отцу, он никогда не относился ко мне плохо. Черт, я бы заметил негатив, но его не было!
– Дима, сыночка, – от маминого голоса становится немного легче. Я прикрываю глаза, приваливаясь спиной к стенке кабинки. – Как ты? Почему не звонил так долго?
– Мам, – мне не хватает слов. – У меня не было возможности. Мам, я звонил Машке...
Мама замолкает. Наверное, она обижена, что спустя месяц после последнего звонка я спрашиваю о Машке. Но у меня не было возможности звонить этот месяц. Первую неделю я звонил домой и Машке тоже, а потом те скудные копейки, которые у меня были с собой, быстро растаяли, и мне приходилось выживать. Но при первой возможности я побежал на телеграф.
– Димка, забудь ты об этой Маше, – наконец, говорит мама. – Не пара она тебе.
– Мама! – кричу я, понимая, что она сейчас скажет.
– Шалава она, – зло рявкает мама. – У тетки себе хахаля подцепила, ее мать говорила женщинам во дворе. Мне Поля сказала. Вроде и жениться собрались.
– Этого не может быть! – мой голос срывается. – Мам, я приеду...
– Друзьям своим позвони, то же самое скажут. И не ори на мать, – обижено говорит она. – Из-за какой-то...
Мне не хватает сил, трубка выскальзывает из рук. Не хочу верить, не хочу! И если я приеду, я смогу помешать. Я не дам ей... Постепенно внутри разгорается злость. Кажется, мама что-то еще говорит, но я не отвечаю. Разворачиваюсь и ухожу прочь. В тот день я напился так, как не пил ни разу в жизни. А через день позвонил парням, они подтвердили. Затем снова позвонил Машкиным родителям и просил номер тетки. Трубку взял ее отец, он не отказал. Но тетка добила меня окончательно, сказав, что Маша живет у своего мальчика. Вышел я из телефонной кабинки с куском айсберга в груди.
– А что же стало с ее мужем? – я попытался задать вопрос самым безразличным голосом.
Колька посмотрел и подал мне стаканчик.
– Она вернулась года через три или четыре, – сказал друг детства. – Да, через четыре, ее Кирюхе тогда три года исполнилось. Забавный такой пацан. Ее родители сказали, что характерами не сошлись. У нее, кстати, два сына. Второго Данькой зовут.
– Данька? – я порывисто обернулся к Кольке, тот кивнул.
Перед внутренним взором встал паренек на роликах. Может, действительно, это сын моей Машки? Забавно... Я усмехнулся и растянулся в полный рост, закладывая руки за голову.
– Больше так замуж и не вышла? – спросил я. – Или тоже не сошлись характерами?
– Не вышла, – ответил Огарок, вытягиваясь рядом со мной. – Не знаю, есть у нее кто-нибудь или нет. Одно время приезжал какой-то типчик, но я уже давно его не видел. Правда, во дворе я не сижу.
Мы помолчали. Я смотрел в черное небо, на котором выскочили первые звезды. Парни вернулись к затухающему костру, который развели, убрав мангал. Водитель подошел с ними.
– Какая она сейчас? – спросил я, вызывая в памяти некогда любимые черты девичьего лица.
Колька сел и потянулся, крякнув и передернув плечами.
– Прохладно становится, – сказал он и встал. – А что ты меня спрашиваешь? Зашел бы к ней, она живет все там же. – И я опять вспомнил пацана Даньку. – Поздоровался бы. Мальчишки у нее неплохие. Кирюха бы тебе понравился.
Я проводил его удивленным взглядом. Затем снова посмотрел на небо. Машка... А может, и правда, не ждать поездки на стройку? Она ведь не ждет меня. Первая реакция может многое сказать. Помнит, не помнит... Но эскизы, там же классика! Значит, помнит. Значит, значил я для нее что-то
– Завтра же зайду, – решил я и шлепнул по земле раскрытой ладонью.
– Димон , ты там пыль выбиваешь? – позвал меня Штырь. – Иди уже к нам, блудный сын.
– Лечу, – усмехнулся я.
Поднялся на ноги, раскинул руки и, изобразив звук пикирующего бомбардировщика, понесся к пацанам.
Глава 3
Маша
– Маня, какая же ты у нас красотка. Воскресным днем Кир разглядывал меня, одетую в кожаные шорты, белую футболку, поверх которой я натянула кожаную безрукавку. Правда, мелкий.
– Правда, – Данька подошел и обнял меня.
– Каков план дальнейших действий? я глянула на старшего.
– А все просто. Кир улыбнулся. Вы с мелким едете на Фокусе, я на Бандите. Потом Фокус оставим где-нибудь, а тебя пересадим на мотоцикл, тем более наряд у тебя подходящий. он протянул мне темную бандану.
– Ладно, только Дань, – Я грозно насупившись посмотрела на младшего, – Ты четко крутишься около Кира и ни на шаг не отстаешь.
– Да понял я, понял. Младший обиженно засопел.
– Ладно, по коням. Кир выхватил у меня документы и ключи от своего транспорта.
– Мань, тут круто! восхищенный происходящим Данька крутил головой во все стороны. Смотри, сколько всего. Я наблюдала за восторженным сыном и улыбалась. Ма , я с Киром пойду, ладно. Младший, увидев мой разрешающий кивок головой, тут же убежал к брату.
Я осмотрела все вокруг, отметив увеличившееся в этом году, количество железных коней и их водителей, сбившихся небольшими группками и что-то эмоционально обсуждающих.
Жаркое летнее солнце палило нещадно, и мы проводили целые дни на берегу речки, где я пыталась что-то учить, готовясь к вступительным экзаменам. Димка же, свободный после сданной сессии, не дававший мне попросту сидеть целыми днями взаперти, приводил меня сюда. И сам все время бегал купаться. А когда возвращался, шлепал меня холодными руками по спине, отчего я отчаянно визжала и все норовила треснуть его книжкой.
– Машка, Димка лежал рядом и смотрел на меня в упор, при этом в его глазах плясали веселые бесенята.
– М-м, – я оторвалась от учебника, пытаясь разгадать, что он задумал.
– Маш, там Кольке папа мотоцикл отремонтировал, давай вечером покатаемся.
– Ты дурак? я возмущенно стукнула его кулачком в плечо. – Я боюсь, ты же знаешь.
– Машк , я аккуратно, честно честно, – и его бесенята в глазах превратились во взгляд преданной собаки. Я никогда не обижу тебя. Он прижался лбом к моему лбу и нежно поцеловал меня в нос.
– Ну, смотри, Железнов, – я укоризненно помахала пальчиком в его сторону, – Если что убью.
А этим же вечером, Дима самым наглым образом отобрал у лучшего друга железного коня, усадил меня к себе за спину, наказывая крепко держаться за него, и медленно и спокойно катал вокруг дома. Постепенно, скорость увеличилась, как и удлинился наш маршрут, переходя уже в быстрые поездки по городу, где я кричала, упиваясь скоростью и ощущением свободы от происходящего. И мне уже не важно, что Колька вечером нам устроит скандал по поводу того, что мы уехали далеко и надолго. И не важно, что Димка будет долго и нудно спорить с ним на тему того, что вдруг что-то могло сломаться в мотоцикле. Плевать на недовольное бурчание Ирки, которая, дожидаясь меня, целый вечер провела в компании наших шумных пацанов
Я попробовала вкус свободы, скрещенный с ударами сердца любимого, в тот момент, когда этот коктейль смешался со скоростью ветра Я счастлива
– О, какая куколка. На меня, сидящую боком в седле мотоцикла, который Кир загнал в парк, где разбился лагерь байкеров, уставилось нечто огромное, с густой бородой и бровями, из под которых фактически не было видно глаз. Что, куколка, скучаешь в одиночестве? я скривилась от запаха перегара.
– Извините, но я не одна. Попыталась вежливо отправить восвояси неприятного мужика.
– Куколка, я уже давно наблюдаю за тобой, и ты явно одна. Меня начало выворачивать от противного амбре. Твои молокоотсосы не в счет. Кто-то явно пытался доказать свое мужское превосходство.
– Я же сказала, что не одна. Меня передернуло, когда наглая конечность бородатого типа пыталась схватить меня за руку. Руки убрал! я недовольно зашипела.
– Ну что ты, куколка. Я же хороший. Не принимающий отказа мужик согнулся, пытаясь что-то сказать мне на ухо.
– Пошел вон! я резко толкнула его в грудь обеими руками, боясь свалить и себя и мотоцикл на землю.
– Грег , лапы убрал. Рядом раздался неизвестный мужской голос. Тебе уже четко объяснили все. Так что вали отсюда к своим девкам и лапай их. Я уставилась на неожиданного защитника.
Передо мной стоял почти эталон красоты высокий, накаченный мужчина, одетый в легкую светлую футболку, плотно облегающие стройные ноги, темно синие джинсы и кроссовки.
– Вы извините, – эталон смотрел на меня ярко голубыми глазами. Он безобидный, просто, видать, лишка хлебанул. Я еще раз пристально оглядела неожиданного спасителя, и кивнула головой, словно китайский болванчик. Позвольте представиться, меня зовут Боб, хотя по жизни я просто Владимир. и ко мне потянули мужскую руку.
– Мария, – я пожала крепкую мужскую ладонь.
– Мария, – он словно пробовал на вкус мое имя. Позвольте, я познакомлю вас со здешними обитателями. В голосе слышалась легкая усмешка.
– А как же , – я замялась, не решив, что сделать с мотоциклом.
– О, Сузуки Бандит, хороший конь. Это ваш? на меня посмотрели удивленным взглядом.
– Да, – я прошелестела, не совсем понимая, что творится вокруг.
– Мужики, – надо мной раздался зычный зов, на который обернулась не так далеко стоящая компания байкеров. Присмотрите за железом. Боб дождался утвердительного кивка со стороны компании, взял меня за руку и повел куда-то в гущу других людей.
Мотоциклы, механизмы, детали, люди, поездки, эмоции, громкая музыка – вечером, когда ночь начала проявлять себя наступающими сумерками, уже уставшая от такой массы впечатлений, я просто присела под деревом, укрывшись зарослью небольшого куста, подальше от гомонящего народа, пытаясь хоть чуть-чуть отдохнуть от шума, изобилия информации и новых знакомых.
– Маша, ты устала. Ко мне потянулась рука Боба с пластиковым бокалом безалкогольного пива.
– Я не могу дозвониться до мальчишек. Кивнув головой, я сделала глоток, спрятав мобильник в маленькую сумочку, висевшую на плече.
– Не волнуйся, за ними присматривают. В хитром прищуре голубых глаз мелькнуло веселье, и Боб присел рядом со мной.
– Давно я так насыщенно не отдыхала, – я откинула голову назад, уперев затылок в ствол дерева, разглядывая красивые цветы, чудом не затоптанные временно живущими здесь людьми и мотоциклами.
– Маша, – мужчина вытянул перед собой ноги, обнял меня за талию и пересадил к себе на колени. Какая же ты красивая.
– Машка, какая же ты у меня... Димка смотрит на меня влюбленными глазами, уже в который раз таю я от этого взгляда, и он поправляет прядь моих волос, выбившуюся из косы.
Мы неспешно выходим из кинотеатра, посетив последний сеанс, и куда Димка купил билеты в ряды «для поцелуев». Теплый ночной воздух окутывает нас, словно пряча от окружающего мира, оберегая от таких, сейчас абсолютно ненужных звуков и взглядов.
– Дим, я хочу мороженое, – обиженно топнула ножкой, пытаясь хоть ненадолго вырваться от наваждения по имени Дима.
– Ну, идем купим. любимый тащит меня к круглосуточно работающей металлической будке, где можно купить почти все продукты первой необходимости начиная от напитков и заканчивая презервативами. Тебе какое?
– Клубничное, – я насупилась, разглядывая мутное стекло этого строения, за которым неровными рядами стояли бутылки с водой.
– Держи, – Димка протянул мне завернутый в невнятно разрисованную упаковку, стаканчик с мороженым. Затем дернул за запястье, притянул к себе и жадно поцеловал. Машка, ты чего надулась?
– А давай пройдемся домой пешком – мне было стыдно признаться, что я не могу вот так просто с ним расстаться спустя три трамвайные остановки.
– Светлячок, – Дима нежно проводит пальцами по моему лицу. С тобой и пешком, да хоть на край света. он ласково смотрит на меня, так и не выпуская из своих объятий.
А дальше мы просто идем, поедая мороженое, упиваясь обществом друг друга, не замечая ничего вокруг. Димка что-то рассказывает, доводя меня до громкого хохота, крепко обнимает, нежно целует, стоит лишь нам попасть в темноту, не освещенную горящими фонарями. И я вновь уплываю в эти нежные ласки, тихий шепот признаний. Отвечаю ему, не менее жарко объясняясь в любви, целуя, обнимая
Владимир обнял меня одной рукой за талию, а второй ухватился за затылок, разворачивая лицом к себе, и захватывая мои губы в плен.
– Ох, – кажется, это я застонала, уплывая в омут страстного поцелуя.
– Какая же ты – мне на ушко раздавался волнительный шепот, сквозь мягкие прикусывания, чередующиеся с горячими поцелуями шейки, плеча, опускающихся все ниже, к груди.
Сквозь блаженную негу я чувствовала жар рук, которые бродили по моему телу, сминали плечи, талию, бедра, пытаясь добраться до застежки на шортах. Я и не заметила, как меня развернули, устроив мужские ноги между моими бедрами, когда безрукавка оказалась снята с меня, сумка сброшена, а футболка задрана наверх.
– Маша, ты потрясающая женщина. Шепот раздавался в районе обнаженной уже груди.
Одна рука мужчины продолжала гулять по моему телу, все чаще оказываясь на внутренней стороне моих бедер, задирая вверх низ шорт, пытаясь добраться до самого сокровенного, а вторая безжалостно сминала мою грудь. Я вспыхивала, горела, стонала и изгибалась под такими этими ласками, улетев в полную нирвану от действий Владимира. Что творили мои руки, гулявшие по телу мужчины я уже не осознавала.
– Димка, как я соскучилась – внезапно все прекратилось, и на меня уставился недоуменный взгляд голубых глаз.
– Маш, вообще-то я не Димка, – в мужском голосе прорывалось явное недоумение.
– Бли -ин, – я испуганно соскочила с колен несостоявшегося любовника. Извини. Впопыхах поправила футболку, подняла безрукавку, сумочку и убежала.
– Ма -а-аш , – мужчина дернулся в мою сторону, пытаясь поймать. Маш, что не так?
Я отмахнулась рукой, то ли от него, то ли от наваждения, не отпускающего меня все эти дни, которое вызывает из памяти те эмоции, о которых я, казалось, забыла. Не понимая, как я могла допустить к себе абсолютно незнакомого мужчину, я в полной растерянности молча ушла к своему автомобилю. «Уйди к черту, Железнов!» – уже в который раз я мысленно кричала эту фразу, надеясь, что меня отпустит от этих воспоминаний.
