Текст книги "Сюрприз для двоих (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
Соавторы: Наталья Стрекоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– Ты мой защитник, – я обняла его одной рукой за плечи и прижала к себе. Вот так мы и подошли к уже знакомой палате, слушая громкие крики Димы, доносящиеся из-за закрытой двери.
– Лёнь, ну в другое агентство езжай. Можно подумать, у нас в городе проблема с турагентствами. Если так, то, значит, в Москву поедешь! рычал Железнов в трубку, когда мы появились на пороге. Все, понял меня? Тогда выполняй.
– Па, – довольный Даня несся к отцу, пытаясь обнять. Димка морщился от боли, но отказать в такой теплой ласке сыну не мог, притягивая мелкого к себе здоровой рукой.
– Привет, сынок. Он удерживал Даню, словно боясь что тот сейчас куда-то исчезнет. Как ты?
– Да все нормально, па. Мелкий отмахнулся от вопроса. А тебе чего, операцию делали, да? А пулю достали? мальчишеское любопытство взяло вверх.
– Нет, операцию не делали, только дырки зашили. А пулю в милицию забрали, так что, – он щелкнул Даню по насупившемуся носу. – Так что не пыхти обиженно. Огнестрельное оружие не самые классные игрушки, особенно когда не умеешь с ним обращаться.
– Па, а ты умеешь? – сын завистливо посмотрел на кивающего головой Диму. А меня научишь?
– Все, Дань, поговорим об этом в другой раз, а то совсем про нашу маму забыли. Улыбающийся муж подошел ко мне и нежно поцеловал.
– Фу, сопли, – как всегда скривился мелкий, вызывая у нас смех.
– Дима, тут Антон приготовил тебе, можешь спокойно пообедать, – я начала выкладывать туески с едой на невесть откуда взявшийся небольшой стол.
– Светлячок, а чего сказать хотел. Муж с улыбкой забрал со стола одну из емкостей, которую я предварительно открыла и снабдила вилкой. В общем, вы с Даней едете на море. И это даже не обсуждается. Довольный собой супруг уселся на край кровати, устроив на коленях емкость и начал поедать содержимое. Куда-нибудь на Бали, а? его взгляд устремился в счастливо прыгающего Даню.
– Дима, какое Бали? Какое море? я возмутилась, рассматривая супруга. Ты же понимаешь, что я в таком состоянии тебя здесь одного не оставлю.
– Светлячок, – муж осклабился и посмотрел на затаившегося Даньку. Вы едете с сыном на море, и это не обсуждается. Я поняла, что Дима уже все решил и просто ставит меня перед фактом, и возражать абсолютно бессмысленно. А тем более, двух Железновых, находящихся в одной маленькой комнате, не переспоришь.
– Ура! Железнов-младший весело скакал по палате, а я просто смиренно кивнула головой. Да и сыну обещала море, так что придется выполнять.
Дима
Солнечный луч скользил по светлой больничной стене. Я следил за ним, в тысячный раз мысленно отправляя в адрес семейки Селезневых «добрые» пожелания. Бесят! Что полудурок Лилька, что урод – ее папаша. Плечо ныло, Машка страдала, я делал вид, что все отлично. Мне было необходимо ненадолго избавиться от Светлячка, чтобы заняться делами первой необходимости.
Я прекрасно понимал, что Селезнев ринется вытаскивать приемную дочь из каталажки, опыт, благо дело, имеется. Но Лилька совсем не устраивала меня на свободе. Эта неуравновешенная душегубица могла вновь объявиться в любой момент, в обратном гарантий мне никто дать не мог. А папашины деньги вполне позволяют оплатить услуги киллера. Терять Машку и, тем более, детей в мои планы не входило. А значит, мне необходимо блокировать активность этой криминальной семейки. Черт! Какого хрена я связался с этой малолетней дурой?!!
– Лёня, – в палату сунул нос мой охранник, стоявший под дверями палаты, – моя жена уже ушла в аптеку?
– Да, шеф, – кивнул парень. Глеб за ней пошел.
– Отлично, – я потянулся к телефону. Номер следователя.
Лёня вытащил визитку из внутреннего кармана пиджака и подал мне. Я набрал телефонный номер следователя, желая поговорить с ним раньше, чем Селезнев успеет смутить совесть работника Фемиды крупной денежной суммой и утащит Лильку в Москву, где дорогущие адвокаты выбьют ей условное, а то и вовсе отмажут. Меня это не устраивает. Совершенно. Я мужик добрый, но и у доброты есть границы. Эта курица с пробитыми мозгами стреляла в мою жену, черт возьми! И паскуда Селезнев так и не предупредил меня, что она мчится сюда. Если хотел сделать гадость, то ее плоды и будет пожинать.
Разговор со следователем вышел на тех тонах, которые я не люблю. Пришлось натянуть на себя маску бога и наобещать кары небесные, если он даст слабину. То, что замять дело я не позволю, он понял. А я понял, что папаша уже подсуетился, и голос уважаемого следователя звучал кисло и неуверенно. Закончив запугивать мужика, я отключился. Мне нужно было дать указания ребятам, отправленным мною в Питер.
Именно для этого я велел прислать мне еще четверых после разговора с Селезневым в Москве. То, что будет какая-то гадость, я не сомневался. Хотелось подстраховаться, оказалось, вовремя.
– Добрый день, Дмитрий Владимирович, – после одного гудка ответил мне старший в той паре. Кирилл Дмитриевич успешно сдает экзамены. Передвижения минимальны, в неприятности не попадал, так что, нам не пришлось себя обнаружить.
– Отлично, Толик, – похвалил я.
– Будут указания? – насторожился вдруг парень. Чутье у него было, что надо.
– Усилить контроль, – ответил я. Возможны гости. Вмешиваться при малейшем подозрении на неприятности. Наблюдение круглосуточное. Алексей пришлет вам еще людей.
– Понял, – рявкнул Толик, я даже представил его навытяжку, грудь колесом.
Следующий звонок был Алексею. Тот уже знал о досадном ранении, и пришлось гаркнуть, чтобы забота о шефе перестала выходить за рамки. Отдав распоряжение еще о паре охранников в Питер, я отключился. Дальше нужно было перепоручить часть дел второму заместителю, недавно приехавшему из Москвы, наиболее важные я оставил себе. Ими и занимался, пока на второй линии не появился ожидаемый номер. Селезнев.
– Слушаю, – холодно отозвался я.
– Моя дочь должна вернуться домой, – хмуро ответил он.
– Ты должен был предупредить меня, что она тащит свой зад сюда, – мне был неприятен этот человек, настолько неприятен, что хотелось просто обложить его по матушке и отключиться.
– Если ты не отстанешь от следователя, я позвоню Кувалде. Ему и словесного утверждения твоей вины хватит, – старая песня меня почти рассмешила.
– Валяй, – равнодушно ответил я. Только, когда он тебя пошлет, сильно не расстраивайся. Лучше подыщи своей дочурке хорошего адвоката, потому что неподкупность суда я тебе обещаю.
– Она же ребенок еще, Железнов! сорвался на крик Селезнев. Просто запутавшийся ребенок!
– А игрушки у ребенка вполне себе убивают, – отчеканил я. Лилька сядет, или поедет в психушку, мне без разницы. Можешь и это записать на свой счет. И еще. Малейшее движение с твоей стороны, и все каналы взорвутся информацией об одном старом деле. Моя смерть тот же эффект. Доказывай психическую несостоятельность дочурки, готовь ей местечко в больничке, это самое большее, на что я готов расщедриться. Я тебя предупреждал!
– Думаешь, самый умн
– Думаю, – произнес я, откладывая телефон.
И вовремя – пришла Машка, но теперь уже я сам постарался побыстрей избавиться от нее. И как только Лёня доложил, что Глеб повез мою жену домой, я закончил изображать блаженного.
– Вали по агентствам, – велел я. Покупай путевку Машке с Данькой. Антон и Глеб летят с ними. Заодно приглядят, чтобы всякие там кобели не тянули лапы, куда не следует, – ворчливо закончил я, вдруг преисполняясь праведной ревности.
– Куда брать путевку? деловито спросил мой страж.
– Подальше отсюда, – отмахнулся я. Чтобы тепло и море, пацан ни разу на море не был. Да хоть на Бали.
– Понял. Мишка подойдет через десять минут, и я
– Вали давай, – рявкнул я. Не сгину я за десять минут.
Лёня кивнул, но ушел паразит только тогда, когда появилась смена. Добросовестный работничек, понимаешь. Надо парням премию дать, уф. Я на некоторое время прикрыл глаза, кривясь от ноющей, все более возрастающей, боли. Потерпев, насколько хватило, я залез в пакет с лекарствами, закинул в рот таблетку, запил и снова попытался расслабиться. Мне даже удалось задремать ненадолго, но потом зашел эскулап, сияя улыбкой.
– Док, выписывайте меня, – сказал я тоном, не допускавшим возражений, но эскулап их все-таки допустил.
– Рано, господин Железнов, – сказал он. Недельку полежите.
– Сам уйду, – отмахнулся я. И попробуйте остановить мой бронепоезд.
– Но это неразумно
– Когда появляется «Надо», разум работает в другом режиме, – усмехнулся я. Выписывайте. Кстати, насколько заметил, вашей больничке ремонт требуется. Скажите главврачу, что компания «Железнов-строй» окажет вам услуги по льготным ценам. Считайте, это моя сентиментальность, именно здесь в семнадцать лет я пережил расставание, мне удалили аппендицит.
– Хорошо, я подготовлю вам документы и рекомендации, – вздохнул док и покинул меня.
Потом позвонил Лёня, бубня, что ничего не нашел, чем привел меня в крайнюю степень раздражения. Наорав на него, я неожиданно почувствовал себя легче. Все-таки я та еще сволочь, ну и ладно. Все равно хорош, мерзавец, Железнова подтвердит. Кстати, о Железновой. Машка вернулась вместе с Данькой, как я и просил.
– Па!
Как же меня умиляет это его короткое «па». Каждый раз, чуть слезы на глаза не наворачиваются, особенно, когда мой пацан обнимает меня. Кир, если звонит, то разговаривает больше с Машкой, не забывая передать привет. Если же говорит со мной, то некоторая неловкость все равно чувствуется. В общем-то, понятно. Данька еще мелкий, более общительный и гибкий. К тому же мы живем вместе, а старший видел меня буквально несколько дней. Вот и разделилось: Кир мамкин сын, Данька папкин. Он все чаще обращался ко мне, а не к матери, прося помощи или разрешения. Серьезно выслушивал мое мнение по разным своим вопросам, вызывая этим у Машки затаенную ревность. Да, мать, в доме появился мужик, так-то.
И опять же благодаря сыну, мне не пришлось уговаривать жену убраться на время подальше из эпицентра закипающего дерьма, пардон за мой французский. Не смотря на упрямый взгляд и поджатые губы, Машка согласилась, попав под цунами Данькиного восторга. Вот и ладненько. Машку в самолет, Димке легче.
– Дмитрий Владимирович, – вернулся эскулап. У вас будет, кому делать уколы?
– Что значит кому делать уколы? жена с подозрением посмотрела на меня.
– Господин Железнов желают-с покинуть стационар, – наябедничал доктор и посмотрел на меня с печальной укоризной.
– Дима, – Машка закусила удила. Куда ты собрался?
– А кто заработает тебе денюжку на новую шубку? спросил я, глядя на нее чистым взором абсолютно честного человека.
– В старом пальто похожу, – упрямо ответила она.
– Ну, конечно! вознегодовал я. Моя жена не может ходить в старом пальто. Док, где моя выписка?
– Дима!
– Я все сказал! отчеканил я, переходя на незнакомый еще жене тон.
Она опешила, Данька удивленно открыл рот. Воспользовавшись их замешательством, я встал с кровати, покривившись от того, что случайно потревожил плечо. Обнял Машку и заглянул ей в глаза.
– Надо, Светлячок, очень, – уже спокойно сказал я, целуя ее в уголок губ.
– Ты же нас специально убираешь? тихо спросила Машка.
– Ребенку одиннадцать лет, а он моря не видел, – возмутился я. Конечно, специально. Мой сын должен увидеть все!
– Железнов, когда ты закончишь паясничать? раздраженно произнесла моя супруга. Поедешь с нами?
– Я должен разобраться с делами, а там, глядишь, прилечу на оздоровительный отдых, – пообещал я. Зато с вами полетит Антон, – подмигнул я Даньке, и тот просиял, показав мне оттопыренный большой палец.
Машка еще пыталась ворчать, но мое движение на волю было не остановить. И через полчаса мы уже покидали больницу с рулоном обоев под мышкой, точней, рекомендациями вредного эскулапа, обязавшего меня являться на перевязку и осмотр. Клятвенно заверив, что именно так и сделаю, я нырнул в машину и выдохнул. Наконец-то! Не люблю больницы.
Дома мы пробыли недолго, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы собрать вещи и привести меня в порядок. После этого, проверив все документы и путевки, которые притащил взмыленный Лёнчик , мы снова сели в машину. С нами разместился Антон, остальная охрана, разделившись на две машины, ехали спереди и сзади. Одну из машин Машка не знала, потому сообразила не сразу о том, что мы под конвоем. Зато, когда поняла, она устремила на меня испуганный взгляд, но промолчала.
– Статус, радость моя, – счастливо сообщил я. Привыкай.
Жена тяжело вздохнула и покачала головой. Конечно, Машка не ребенок, потому могла сложить два и два, но и я не щенок, чтобы сдаться без боя. До Москвы, откуда мое семейство стартовало, мы доехали без приключений. Питерские ребята делали отчет каждый час, я так велел. Там тоже была тишина, и это мне не нравилось, потому что не верил я в то, что в Селезневе возобладает трезвый рассудок, и он прислушается ко мне. Даже не смотря на то, что я держал его за я простите, за шкварник. Ну не мог он обойтись без подлянки, оставалось ждать.
В Москве мы практически сразу отправились в аэропорт. Илья удачно рассчитал время в дороге. Так как ночь провели в небольшой гостинице, никто не страдал, что едет усталый и немытый. Даже выспались. Один бы я мчался без остановок, предпочитая сон в машине, но над своей семьей я так издеваться не собирался. Да и парням нужен был отдых, особой смены за рулем у них не было.
Уже перед регистрацией, Машка не выдержала и повисла у меня на шее:
– Дим, ты только – она замолчала, подбирая слова, но я ее понял.
– Машк , все будет хорошо, честно, – сказал я, прижимаясь щекой к ее макушке. Самое страшное, что может произойти, это то, что я без вас свихнусь от тоски. Правда. Уже так привык, что вы рядом.
– Звони мне, – всхлипнула Светлячок.
– Хоть десять раз в день, – пообещал я ей. Карточку я дал?
– Дал ты карточку, дал. И код я помню, – проворчала она, поднимая ко мне лицо.
– Люблю тебя, – шепнул я, ловя ее губы.
Рядом засопел младший ежик. Я оторвался от жены и подтолкнул ее, Машка впилась в меня взглядом, мотнула головой, и я подозвал Антона. Поцеловав сына и взяв клятвенное обещание следить за мамой, я вручил его охраннику. Машка обернулась, глядя, как Данька уходит с Антоном.
– Дим, поехали с нами, – она с неожиданным отчаянием вцепилась мне в руку. Дим, пожалуйста, Дима!
– Ты пугаешь сына, – негромко сказал я, указывая на обернувшегося Даньку. Все будет хорошо, маленькая. Я все улажу, и мы снова будем вместе. Верь мне.
– А Кир?
– За ним смотрят круглые сутки. Иди, Светлячок, – я снова подтолкнул ее.
– Обещай, что мне не придется плакать. Обещай, что прилетишь, как только сможешь, – Машка все не отпускала меня.
– Обещаю, – я отнял у нее свою единственную здоровую руку и зарылся пальцами в волосы на затылке, рывком притягивая к себе свою единственную любимую женщину. Машка, я ни за что больше вас не потеряю, понимаешь? спросил я, заглядывая ей в глаза. Ни за что.
Мгновение я смотрел в эти доверчивые и родные глаза, а затем впился в губы, жадно, даже грубо, доказывая ей, что это теперь моя территория, и уже никто и никогда не посмеет ступить на нее. После оторвался, выдохнул и стремительно ушел, чтобы закончить это бесконечно прощание. Лёня и Миша последовали за мной, Глеб аккуратно повел Машку на регистрацию, где ее ждали Антон и Данька.
– Дмитрий Владимирович, – позвал меня Миша, когда я остановился у окна, из которого был виден аэродром.
– Потом, – глухо отозвался я.
Это прощание вывернуло душу, и теперь я медленно приходил в себя, уничтожая в зародыше мысли о том, что я опять остался один. Это сейчас не главное, мне нужно закончить все, что мешает нам жить дальше. Черт, а как же все было здорово Будет еще лучше! И никакой упырь не отнимет у меня то, что я обрел спустя столько лет. Я так и стоял, пока в небо не поднялся Машкин самолет, унося ее и Даньку в далекую жаркую страну. Пусть отдыхают
– В Питер, – скомандовал я и первым направился туда, где нас ждал мой автомобиль.
Уже в машине меня поймал Леша.
– Шеф, – произнес он без предисловий.
– Что? насторожился я. Не томи.
– Один из мальчиков Селезнева, – начал Алексей, не очень любит своего босса. Он слил мне информацию. Селезнев наводил справки там, где вы сейчас живете. Он выяснил, что мальчики ваши сыновья.
– Это несложно было сделать, – кивнул я. Что еще?
– Он отправил людей в Питер, я предупредил парней, – продолжил Леша. Он знал, что вы везете семью в Москву, бабка во дворе сказала.
Тетя Поля старая перечница! Ну, конечно, Данька же успел похвастаться, пока мы садились в машину, а эта всезнайка не могла не ответить. Слава Богу, сказал только про Москву, но выяснить можно, куда именно я повез Машку с Данькой. Черт.
– Человек Селезнева уверяет, что его шеф никого не отправил следом. Но я все равно отслеживаю рейсы, пока никто из его людей не покупал билеты. Я взял на себя смелость и связался с Артуром Евгеньевичем. У него есть связи, сами знаете с кем. Заказов ни на вас, ни на вашу семью не поступало, – продолжал «радовать» меня начальник моей охраны. Артур Евгеньевич взял это под свой контроль.
– Ему не выгодно нас заказывать, – произнес я вслух, раздумывая над словами Алексея. Как и гнать своего человека за бугор. Суетно. Селезнев обычно использует то, что под рукой. Давно он отправил людей в Питер?
– Пять часов назад, мне позвонил тот человек совсем недавно, – ответил Леха. Сам едет туда же.
– Держи материальчик под рукой, Леша, – велел я, отключился и выкрикнул. Чертова семейка! Илюша, гони. Гони, родной!
– Что случилось? насторожился Лёня.
Я промолчал. Как же меня достала эта паскудная тварь! Сколько же еще будет мотать нервы?! Не выдержав, я снова набрал Алексея.
– Кинь пока в налоговую то, что выгребли из мелочевки, – велел я. Постарайся, чтобы шевелиться начали побыстрей, пусть подергается. Да, и натрави разные инспекции на его объекты. Если надо, звони Егорову, он не откажет. Попортим засранцу кровь.
– Понял, – оживился Алексей.
Покусаем пока, может дойдет предупреждение. Одно единственное, большего не дам. После этого сам позвонил Егорову.
– Димка, ты как? тут же отозвался он.
– Живой, – усмехнулся я. Просвечиваю немного, но так даже свежей, сквознячок. Артурчик , я тут немного выпал из обоймы, что там у Селезнева с проектами, есть что интересное? Ты в курсе?
– Артурчик всегда в курсе, – хмыкнул он. Хочешь перехватить? Или просто напакостить?
– Смотря что, может оно мне не надо, – ответил я.
Егоров некоторое время молчал, но я слышал, как он щелкает мышкой, и терпеливо ждал. Артур всегда любил быть в курсе дел не только своих, но и чужих. Найдя нужную информацию, он подробно рассказал мне о заключенных в последнее время контрактах господина Селезнева. Я выслушал и пришел к выводу.
– Напакостить.
– А я так и думал, – хохотнул Егоров. Дашь развлечься, или сам желаешь?
– Развлекайся, я несколько не в форме. Кстати, тебе может позвонить мой Леха, уж не откажи в помощи, сочтемся, – попросил я.
– Дим, какие наши счеты, – ну да, ну да, совсем никаких, знаю я тебя, хитрый лис. Помогу, чем смогу, если денег не попросит. Артур рассмеялся, я из вежливости тоже хмыкнул. Толковый он у тебя. Отдашь?
– Нет, – отрезал я. Хватит на чужое доброе зариться, своих расти.
– Жмот, – фыркнул Егоров. Ладно, мой Женька не хуже твоего Лехи будет. Если что, звони. Мне для кума ничего не жалко.
– Сердечно вам благодарны, – усмехнулся я.
Мы попрощались, и я только сейчас понял, что Артур напомнил мне о моем крестнике. Действительно, совсем я забыл о его Игореше со своими переменами. Потом. Все потом. Хотя крестник у меня забавный пацаненок. Когда все закончится, привезу всех своих в Москву и познакомлю их с Артурчиком и его семьей. Но это все потом. Сейчас Питер.
Убивало то, что я отстаю. На пять часов отстаю. Твою мать. Я влез в сеть и проверил расписание поездов. И как я о нем забыл?!
– Гони к Ленинградскому вокзалу, – велел я Илье. Едем на Сапсане.
Илья понятливо кивнул. Но вскоре, бросив машину, я и мои парни нырнули в метро, чтобы избежать пробок, в которых завяз Илья. Ему я велел ехать к моему московскому дому и ждать. Взмыленные и злые мы добрались до Ленинградского вокзала. Лёня помчался покупать билеты, я с Мишей отправился на перрон. Пройдя контроль, мы устроились в поезде, и я немного успокоился. Время сэкономим и не хило. Четыре часа, и мы на месте. На хрен, скорей бы уже отправились!
Моя нервозность передалась и охране. Лёня беспрестанно дергал себя за рукав, Миша крутил на пиджаке пуговицы. Это раздражало, и от того, чтобы наорать на них, меня удерживало лишь то, что рядом с нами были еще люди. Мимо прошла какая-то лощеная мадам. Она выцепила меня опытным взглядом и улыбнулась. Я демонстративно отвернулся. Мадам фыркнула и прошла на свое место, и я тут же забыл о ней. А когда Сапсан тронулся, я только что не заорал УРА! Так велико было мое напряжение.
– Дмитрий Владимирович, пора делать укол, – Миша вырвал меня из размышлений, и я даже не сразу сообразил, что он хочет.
– Отстань, – отмахнулся я.
– Шеф, – подключился Лёня.
– В Питере, – рявкнул я. Там и перевязку сделаем. Не трогайте меня сейчас.
Парни замолчали, но покосились на меня с нескрываемой укоризной.
– Уволю, – буркнул я, и они отстали от меня окончательно.
С Московского вокзала в Питере, куда прибыл Сапсан, мы взяли такси и сразу отправились к общежитию, где должен был находиться Кир. Приставленная к нему охрана докладывала об отсутствии подозрительной активности, меня это успокаивало мало. Хотелось лично увидеться с сыном и убедиться, что с ним все в порядке. К тому же, где-то лазили люди Селезнева, да и сам он должен был уже находиться где-то здесь. Ненавижу! Ненавижу, когда от меня ничего не зависит!
Но до общежития мы не доехали, на рубашке проступила кровь. И боль, которую я столько времени терпел, стало невозможно не замечать. Телохранители взбесились, и меня, не смотря на все угрозы, повезли в ближайшую больницу.
– Митя, какого черта! рычащий голос Ирины нагнал меня, как только я вышел из перевязочной. Невозможно оставить тебя одного! Я только за порог, а ты уже там на пули кидаешься!
– Простите, тетенька, фигня получилась, – писклявым до отвращения голосом, ответил я. Но тут же сменил писк на раздраженное ворчание. Вы там отдыхаете, Ирина Пална ? Вот и отдыхайте, а нам не мешайте веселиться, как умеем.
– Хреново веселишься, Дима, – мрачно отозвалась она. Как ты? Помощь нужна?
– Закрыть телом хочешь? глумливо спросил я. Ир, отдыхай и не дергайся. Без тебя разберусь.
– Ну, конечно, как бумагами обложить, так Ирина Пална , а как на войну, так сидите и не дергайтесь, – недовольно проворчала Ирка.
– Вы посмотрите на эту валькирию, – съехидничал я. Амазонка, млин.
– Да уж свой пулемет имеем, – усмехнулась она. Если что, звони. У меня тоже полезные знакомства есть.
– Твои знакомства, мои знакомства, – хмыкнул я в ответ. Отдыхай, Ириш. Мне пора.
Воительница еще одна нашлась. Затем позвонил Леша, сообщив:
– Маятник запущен.
Чувствую, скоро еще бомба дерьма рванет. На время выкинув из головы Селезнева, я, выслушав наставления от питерского эскулапа и получив очередной укоризненный взгляд, наконец, покинул пределы больницы. Мы потеряли еще полтора часа драгоценного времени, и это нервировало.
Следующий звонок стал самым радостным.
– Привет, папа.
– Кир! вышло громко, и сын явно опешил. Привет, – я смягчил интонации. Как ты там, сын?
– Я в порядке, – ответил он. К тебе не пробиться. Как ты? Мама сказала, что ты ранен. Больно?
– Терпимо, – усмехнулся я. Там царапина, ерунда. Мама только краски сгущает.
– А кто? Как вообще
– Я говорю ерунда. Не бери в голову, – отмахнулся я. Как экзамены? Справляешься?
Сын некоторое время рассказывал мне о том, как проходит поступление, я слушал с улыбкой. Было приятно услышать его голос. Я сказал ему, что отправил Машку с Данькой отдыхать, а потом признался, что сам в Питере и хочу к нему заехать. После чего выслушал очередное нравоучение, теперь от младшего звена Железновых. Какие все умные, ядовито подумал я.
– Пап, сегодня не получиться увидеться, – наконец, огорчил меня Кир. Отдыхай лучше. Завтра, ладно?
– Кирюх , если тебе не выйти...
– Пап, только не надо показывать, что мой родитель все может, – я даже по интонации почувствовал, как парень скривился. Я не хочу, чтобы меня воспринимали, как сынка богатенького папочки. Лучше отдохни с дороги.
Тьфу, на тебя. Я тут лечу к нему, а он, видите ли молодец! Только вот мне не легче от твоей гордости, не сейчас. Но спорить с сыном не стал. Завтра, так завтра. Главное, я уловил, он никуда не собирается.
– Завтра, так завтра, – согласился я вслух. Тогда созвонимся. А когда Кир отключился, я устало велел. В гостиницу.
Охрана с нескрываемым облегчением вздохнула. Они сами умотались носиться за мной, но такова их работа, потому радостные рожи стремительно превратились в каменные маски. Нас уже ждал один из моих людей, находившихся в Питере. Передо мной распахнули дверцу, и я уселся на заднее сиденье, сразу же прикрыв глаза. Пока ехали до гостиницы, где остановилась моя охрана, я успел даже задремать. Но бредовые видения быстро вывели меня из коматоза.
Заселившись, я сразу завалился на кровать, велев сообщать мне даже о мелочах. До позднего вечера я проспал, то проваливаясь в очередную бредовую реальность, то выныривая, чтобы выпить обезболивающего. Мои парни молчали, что давало понять об отсутствии происшествий. Потом позвонила Машка, сказать, что они долетели. Я уверил ее, что отдыхаю, что у нас все спокойно и хорошо. Поворковав немного, я поспешил отключиться, потому что Железнова начала задавать много вопросов, не желая принимать мои воркования. Негодяйка!
Как только телефон вернулся на соседнюю подушку, дверь моего номера распахнулась. На пороге стоял взмыленный Толик.
– Что?! я подскочил на кровати.
– Только что Серега звонил, Кирилла Дмитриевича пытались похитить, – ответил он.
Сорвавшись со своего временного ложа, я пронесся мимо Толика, едва не сбив его с ног. Лёня и Миша уже ждали меня в машине. «Ауди» сорвалась с места, взвизгнув колесами. Я слушал сбивчивый доклад по телефону, но так ничего и не понял. Наорав на всех, кто был под боком, я слил первую ярость, и уже не отвечал ни на какие звонки. Сейчас приеду и все узнаю.
Нас ждали на незнакомой мне улочке. Неприметный «Жигуленок » был зажат между второй «Ауди» и «Фордом» моих ребят. В «Жигуленке » находился мрачный Селезнев. Один из его подчиненных сидел на земле, зажимая рукой рану на голове, кто-то из моих одарил, не жалко. Второй сидел так же в «Жигулях».
– Где Кир? первым делом спросил я.
– Я здесь, пап, – сын вышел из «Форда». На первый взгляд он был спокоен, но бледность в свете сумерек и фонарей я ловил. Как уловил и растерянный взгляд.
Крепко стиснув Кирилла одной рукой, я прижал его голову к своему плечу, ероша волосы.
– Прости, сын, это было единственный раз. Больше ни один ублюдок не рыпнется ни на тебя, ни на маму с Данькой. Обещаю, – прошептал я. После отстранился, взял себя в руки и потребовал. Рассказывай.
Кир неожиданно всхлипнул, но уже через пару секунд вновь казался спокойным.
– Меня вызвали, сказали, что отец хочет меня видеть. А я же просил тебя, – он виновато взглянул на меня. Я еще разозлился, подумал, что тебе плевать на мои просьбы. Вышел, а там эти. Они меня в машину и по газам. А потом другие появились. Эти, – он кивнул на «Ауди», – сзади ехали. Главный, – кивок на Селезнева, – сказал, что мне шею свернет, если уйти не получится, и что мой папаша кровью умоется, раз такой принципиальный. Он сказал, что ему терять нечего. А потом «Форд» выскочил, и «Жигуль» в него чуть не въехал. Мужик с пробитой башкой за меня схватился, но твои дверь распахнули, и его от меня оторвали. А потом тебя ждали. Все.
Я молча потрепал сына по плечу, боясь, что сорвусь, если открою рот. Затем подошел к «Жигулям» и открыл дверцу. Какое-то время разглядывал Селезнева, очень жалея, что сейчас у меня всего одна здоровая рука. Впрочем
– Вытащить, – глухо велел я.
Лёня вырвал эту гнилую репку с ее грядки и поставил передо мной. Мой кулак врезался в челюсть Селезнева. Он покачнулся, но устоял. К черту благородство! Следующий удар пришелся в Селезневское барахло, добив его дурной башкой об колено, я отошел в сторону и выдохнул, сплюнув на корчившегося бывшего почти друга.
– Нечего терять, ублюдок? срывающимся голосом спросил я. Теперь, действительно, нечего
– Железнов – просипел Селезнев. Теперь
– Упакуйте их, – велел я своим людям. Полицию вызвали? Толик кивнул.
– Репортеры тоже будут, – добавил он.
– Отлично. После набрал Леху, я коротко приказал. Запускай, как только пройдет репортаж о попытке похищения.
– Понял, шеф, – ответил Алексей.
Я присел перед бывшим партнером.
– Ну и чего ты добился? Дело о похищении на тебе, дело о покушении на твоей приемной дочурке. Твоя жена через час узнает, кто убил ее мужа. Родня ее мужа тоже об этом узнает. Долго протянешь в тюрьме? Если веришь, что кто-то будет за тебя хлопотать, ошибаешься. Через час на тебя всем будет наплевать. И ты не хуже меня знаешь, что твой покровитель забудет твое имя, как только на тебя выльется все это дерьмо. Селезнев заскрежетал зубами. Лильке психушка, тебе тут я даже не берусь сказать, уж больно криминальные родственники у твоего покойного друга. А о передачках от любимой женщины, думаю, можешь просто забыть.
– Чтоб ты сдох, – глухо отозвался он.
Я проигнорировал его пожелание. Тем более, в этот момент завыла полицейская сирена, улица озарилась мигалками. Следом подлетела машина с маркировкой одного из Питерских каналов. Селезнева и его охрану увезли, мы с Киром и мои ребята давали показания. Репортеры все аккуратно снимали. А через час, как я и обещал, новость о том, как один крупный бизнесмен пытался похитить сына другого крупного бизнесмена, чтобы прикрыть дело о покушении на того же бизнесмена, вышла в эфир. Ее подхватили другие каналы, а вслед за этим промчался материал о старом деле об убийстве.
Грязи было много, но мое имя, как и наши с Киром лица остались в тени, за этим я тщательно следил. Так что, вымарался только Селезнев, лишившийся в одночасье всех своих связей. А через неделю мне сообщили, что мой бывший партнер не выдержал обвинений и повесился в камере. Не удивлюсь, если не сам. Говорят, его жена даже не появилась на скромных похоронах. Лильку взяли под свое покровительство родственники ее родного отца. Ее больная любовь ко мне захлебнулась в воспоминаниях из детства, накрывших девчонку, как только она услышала новости. После суда, где ее защищал неплохой адвокат, Лиля попала в психиатрическую больницу, где, стараниями все тех же родственников, ее голову подлатали. В общем-то, на этом и закончилась вся эта канитель со старыми историями и шантажом.
