Текст книги "Сюрприз для двоих (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова

Соавторы: Наталья Стрекоза
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– И кто такое название придумал? он глянул на меня.

Данька отодвинулся и принялся за свою кружку с недопитым чаем. Я взяла в руки печенье, лежавшее в вазочке. Повертела в руках и откусила кусок. Проглотив, наконец, криво усмехнулась:

– Ой, лучше не спрашивай. На меня нахлынуло отвращение при воспоминании о Лиле.

Тишину, воцарившуюся на кухне, нарушил младший. Он уже некоторое время ерзал и сопел, явно желая что-то сказать. Я обернулась к нему, ожидая, что он скажет.

– Мань, а давай на выходные съездим к байкерам. – Данька преданно глядел мне в глаза.

Наши желания совпали, как это часто бывало. То, что не понимал Сашка, отлично понимали мальчишки. И все же я не спешила соглашаться, не смотря на то, что предлагала то же самое своему любовнику всего несколько часов назад.

– Но нас Ленка на дачу приглашала, а там и дядя Сережа будет вас ждать на рыбалку. – Я встрепала волосы младшему.

Старший налил кипяток в чашку и повернулся к столу.

– Мань, они нас каждые выходные приглашают, а тут такое шоу. – Кир выдал мне чашку с чаем.

– Ну, Ма-ань... – Даня протянул в попытке заныть.

Кир не ныл, но состроил такое знакомое невинное выражение на лице, против которого устоять было невозможно. Чистый агнец, ни больше, ни меньше. Покачав головой, я кивнула:

– Ладно, в субботу, то есть завтра, едем на дачу, утром в воскресенье вернемся и съездим к байкерам. – Я улыбнулась, разглядывая огонек в счастливых серых глазах моих мальчишек.

– Мань, а Бандита брать будем? – Кир выжидающе уставился на меня.

– А ты хочешь? – старший утвердительно кивнул. – Тогда возьмем.

– Йес ! Тогда я смогу подсмотреть, чем его еще можно прокачать. – Кир довольно дернул рукой сверху вниз.

– Ура!!! – весело закричал Данька и смылся из кухни.

– Кир, спасибо за чай. – Я встала из-за стола, подошла к окну и уставилась во двор.

Фонари выхватывали из сумрака наш двор, сильно изменившийся за много лет. Не стало горки-домика, в котором мы часто играли с девчонками, и куда вечно лезли мальчишки, мешая нам и доводя чуть ли не до истерики. Не всегда, правда, иногда мы вполне себе мирно уживались и даже играли вместе. Бывало и в дочки-матери.

Я тихо рассмеялась, вспоминая, как однажды от нечего делать ватага дворовых мальчишек решила присоединиться к нам, и мне достался самый худший «муж» из всех, кто был с нами в тот день Железяка. Димка упорно требовал жрать, заставлял меня стирать, гонял в магазин, а мою куклу, нашего «ребенка» отправил в школу, не смотря на объявленную ночь. Потом обозвал меня плаксой и умчался играть в футбол

– Машка, хочешь за меня замуж? спрашивает Дима, сощурившись от яркого солнца.

– Не-а, – смеюсь я, глядя на его вытягивающееся лицо. У нас уже был опыт семейной жизни. Я не хочу, чтобы ты нашего ребенка выгонял в школу посреди ночи.

– Это была игра! возмущается он.

– Все равно нет, – мотаю я головой. Ты меня тогда испугал.

– Злопамятная ты, Машка, – усмехается он и обнимает мое лицо ладонями. Ты же понимаешь, что тебе от меня никуда не деться? я улыбаюсь, и Димка продолжает. А детей я хочу много, и чтоб обязательно была девочка, похожая на тебя.

– Сколько много? интересуюсь я.

– Во, сколько, – он демонстрирует мне растопыренную пятерню, целует в нос и ныряет с берега в реку, пока я хлопаю глазами. Пятерых, Машка, не меньше! кричит он, выныривая из воды. Лучше смирись сразу.

– Железнов, мой ответ нет! кричу я с берега. На все нет, всегда нет!!!

– Ла-ла-ла, – повторяет он, заткнув уши, и не давая себе слушать мои возмущенные крики. Машка Железнова это звучит гордо! выкрикивает он и снова ныряет, оставляя меня задыхаться то ли от возмущения, то ли от счастья

– Мань, у тебя все в порядке. – Старший подошел сзади, обнял меня за плечи и уложил мою голову себе на грудь.

Невесело усмехнувшись, я расслабилась и накрыла руки Кира своими ладонями.

– Какой же ты у меня большой. – Я искоса глянула на своего мужчину снизу вверх.

– Не увиливай от ответа. – В мужском голосе проскользнули стальные нотки.

– Кир, все нормально. Работы много и я хотела, чтобы вы съездили к деду, помочь с домом. – Мне впервые стало страшно что-то рассказывать собственному сыну. Кроме того, очень не хотелось, чтобы мальчишки видели, в какой раздрай я могу попасть.

– Мы съездим, – Кир поцеловал меня в макушку. – Только я сказать хотел, – я почувствовала, как он напрягся. – Ладно, хотел сделать сюрприз и при старшем все рассказать, но, видимо, придется сейчас. Мань, я в мореходку поступаю и через месяц уеду.

– И ты молчал? – я развернулась и посмотрела на него округлившимися от изумления глазами. – Но это же другой город...

– Да, я знаю. – Сын крепче меня обнял. – Мне самому страшно вас с Данькой одних оставлять. Но, ты же знаешь, как я об этом мечтал.

– Знаю, дорогой, и уж ни как не сержусь. – Я погладила его по щеке. – Совсем ты взрослый стал.

– Только старшему не говори, а то он обидится. – Я улыбнулась его привычке называть деда старшим. – Он же у нас глава семьи.

– Конечно он. – Дед заменил мальчишкам отца. – А когда же вы к нему поедете, если ты должен...?

– Мань, ну ты смешная, мне еще месяц до отъезда, вот после запланированных выходных мы с Данькой и уедем. Ладно, меня ждут, а ты отдыхай. – Кир поцеловал меня в щеку, ушел к порогу обуваться. – Буду не поздно, так что не волнуйся.

Я проводила его взглядом. Услышала, как хлопнула дверь и вздохнула. За все его восемнадцать лет мы только раз расставались. А теперь он будет в другом городе, и я не смогу его видеть так часто, как бы мне того не хотелось. Как я все это выдержу?

Дима

Домой я вернулся только, когда на улице стемнело. Лиля встретила меня у дверей. На ней был надет короткий халатик, под которым ничего, кроме самой Лили, не было. Она закусила губку и призывно посмотрела мне в глаза.

– Лилечка , дорогая, мужика с работы надо ужином встречать, – сказал я, проходя в сторону своего кабинета. Десерт подается в последнюю очередь.

Она зашла следом за мной, проследила, как я включаю компьютер и приблизилась.

– Ты совсем не обращаешь на меня внимания, – сказала она. Мы уже две недели не занимались любовью.

Обернувшись, я криво усмехнулся и шагнул к ней. Поцеловал в лоб, вернулся к столу, и склонился, берясь за мышку.

– Дорогая, а что ты хотела? спросил я, открывая почту, куда Ирина скинула файл с эскизами Маши. Ты сама выбрала жениха в таком возрасте, когда гормоны уже не играют. Мне сорок, тебе двадцать два. Такая разница в возрасте, знаешь ли, весьма ощутима. Хочешь частый секс, ищи мужа помоложе.

– Нет, – гаркнула Лиля и выбежала из моего кабинета.

Усмехнувшись, я уселся в кресло и открыл файл. С либидо у меня нареканий не было, только с объектом страсти, точней с его полным отсутствием. Лиля не вдохновляла на подвиги, и я прикасался к ней, когда воздержание затягивалось. Наш секс был пресным и скучным. Мне не хотелось стараться для нее, Лиле не хотелось, чтобы я заметил, что ей не хватает внимания в нашей близости, потому она фальшиво стонала, изображая удовольствие. Сколько она собиралась мучиться, мне было неведомо. Но Лилька пока упорно выдерживала мою намеренную холодность, постельный игнор , периодическую грубость, добровольную ссылку в провинциальный город, отсутствие привычных развлечений и мое наплевательское отношение на все ее капризы. Я бы на ее месте давно уже отказался от меня и свалил под родительское крыло. А она терпела, ныла, жаловалась, но упорно не желала выпускать меня из своих когтей.

Дверь открылась, когда я рассматривал первый эскиз. Я обернулся и встретился с взглядом Лили.

– Милый, ты хотел ужинать, – сказала она.

– А у нас есть, чем? приподняв брови, удивился я.

Прислугу я не нанимал намерено, возложив дело заботы о своей персоне на хрупкие плечи своей невесты.

– Я сделала яичницу, – сказала Лиля. И бутерброды.

– С ума сойти, как бы не разжиреть, – усмехнулся и направился на кухню, где меня ждало обещанное пиршество.

Похрустев, попавшей в пересушенную яичницу скорлупой, я встал из-за стола и направился к мусорному ведру, демонстративно, выкидывая Лилькину стряпню. Затем ушел в комнату и притащил заготовленную заранее поваренную книгу. Хлопнув ею перед своей невестой, я открыл книгу и ткнул в нее пальцем.

– Изучай, – велел я и ушел в кабинет, прихватив кружку с чаем. Хоть тут ничего не испортила.

– Дима! слезы в голосе Лили были неподдельными, но я не стал оборачиваться.

Хлопнул дверью и закрылся на ключ изнутри. Сколько будет еще продолжаться это противостояние? Неужели так сложно понять, что насильно мила не будешь?! Я со злостью пнул свое кресло, и оно откатилось, с силой ударившись о стену. Упало и загрохотало, вырывая очередное ругательство.

– Дим, ты в порядке? Лиля уже стояла под дверями и упорно дергала за ручку.

– Нет, – прохрипел я, поднимая кресло. Сердце

– Дима! закричала она. Открой!

– Как? Я же при смерти лежу на полу, – продолжал я издеваться, усаживаясь к компьютеру. Инфаркт, Лилечка. У старых мужей такое случается.

– Ты издеваешься надо мной, – наконец, поняла она. Железнов, ты просто козел! она пнула дверь и ушла в свою комнату.

– Еще какой, дорогая, – пробормотал я, возвращаясь к просмотру эскизов и отпивая чай.

Дизайнер Мария Светлова постаралась на славу. Я рассматривал изображение и пояснения к ним и даже не замечал, что на моих губах уже давно застыла глуповатая улыбка

– Машка, классика вечна, – вещаю я, пока мы бредем по улицам родного города. Мой Светлячок держит меня за руку и смотрит с интересом и нежностью. От этого я наполняюсь странным светом, и хочется быть для нее самым-самым, навсегда. Все новые веяния приходят и уходят, а классика будет всегда.

– Но мода не стоит на месте, – возражает Машка.

– Но ее истоки идут из классики, и все к ней возвращается, рано или поздно, – парирую я. Смотри.

Мимо нас проходит девушка в модных тогда туфлях на платформе и толстом каблуке. Маша смотрит на девушку и тут же вспыхивает.

– Всех девушек рассмотрел? ворчит она.

– Да, ты на ноги ее посмотри, – смеюсь я и сразу уточняю, пока мне не устроили полноценный разбор полетов. На обувь, блин!

Машка некоторое рассматривает и вздыхает:

– Я такие же хотела. Пошла в магазин, а уже закончились.

– Ну и отлично, что закончились, – снова смеюсь я. Эта мода придет и уйдет, а вот такие, – указываю на женщину в туфельках на шпильке, – останутся. И ножки в них красиво смотрятся, согласна?

Я спешно уворачиваюсь от карающей длани моей ревнивицы, перехватываю ее и рывком прижимаю к себе.

– Глупый Светлячок, – говорю ей, все еще посмеиваясь, – лучше тебя никого нет

Мой взгляд опять упал на экран компьютера. Она помнит, она все помнит! Я потер лицо, раскинул руки и восторженно воскликнул:

– Помнит! Воу !

Оттолкнулся от стола и отъехал на кресле на середину кабинета, громко рассмеявшись. Черт возьми, она все помнит!

– Дима, – Лиля вновь подошла к дверям, – у тебя все в порядке?

Я вскочил с кресла и стремительно подошел к двери, распахнул ее и подхватил Лильку, подняв над полом.

– У меня все отлично, Лилечка , лучше всех! воскликнул я, звонко чмокнул ее в щеку и так же стремительно направился на выход.

– Ты куда? спросила она.

– Скоро вернусь, – ответил я и вышел из квартиры.

Это не может быть чужая Машка Светлова, это моя Машка! Это мой Светлячок, я уверен! Настроение зашкаливало, и я сбежал вниз по лестнице, минуя лифт, и напевая «Тореадор, смелее в бой». Консьержка открыла рот, когда я пронесся мимо нее, бодро крикнув:

– Здрасти , теть Надь.

– Э-э-э, – протянула она и проводила меня изумленным взглядом.

Я спешил в магазин, чтобы подготовиться к завтрашней встрече с парнями. Думал все купить утром, но безумно хотелось выбраться на воздух из душной атмосфера своего жилища. Сколько пацанов соберет Колька? Так хотелось увидеть всех, узнать, что с ними, но, главное, почувствовать себя моложе на чертовых двадцать лет! И чтобы было, как тогда

– Штырь, – нудит Холерик, – на фига столько водки?

– Чтоб потом опять сто раз не бегать, – отвечает Штырь. Железяка, – я оборачиваюсь к нему, – шашлыки не трогай, я сам все сделаю, а то снова полусырым будем давиться.

– Пошел ты, – беззлобно огрызаюсь я, сильней прижимая к себе Машку. Я делаю зашибенские шашлыки. Машк , ага?

– Не-а, – мотает она головой и улыбается. Это были самые отвратительные шашлыки, которые я ела.

– Права твоя Мария, – хохочет Штырь.

– Предательница, – обличаю я Машку, закидываю на плечо и срываюсь на бег.

Она верещит мне в ухо и лупит кулачками по спине, но это лишь больше раззадоривает меня, и я ныряю в первые попавшиеся кусты, скидываю ее с плеча, падаю сверху и застываю. Чтобы я там не хотел раньше, сейчас все шутки застревают в горле. Мы смотрим в глаза друг другу, и щеки моего Светлячка медленно заливаются краской. Я гулко сглатываю, продолжая, как зачарованный, смотреть в карий омут ее глаз. Руки Маши сплетаются на моей шее, и она шепчет так тихо, что я еле слышу:

– Люблю тебя, Железнов.

– Машка, – хрипло выдыхаю я и набрасываюсь на ее губы, терзая их в таком остервенелом поцелуе, словно хочу съесть ее всю целиком.

– Эй, сладкая парочка, – орет Штырь, – вам свечку подержать?

Это отрезвляет. Я отрываюсь от Машки и заглядываю ей в глаза. Мне страшно, что она обидится, но Светлячок только говорит:

– Да, пошли они все.

Я расплываюсь в довольной улыбке и снова целую ее. И все же через несколько минут мы догоняем ребят. Штырь скалится, готовя очередную пошлую пакость. Я сую ему кулак под нос, и Штырь фыркает, но колкость оставляет при себе

Остановившись перед магазином, я поднял лицо к небу. Завтра мы вновь соберемся вместе. Все будет, как раньше, только вот Машки там не будет

Маша

– Мань, здорово, что вы приехали. Подруга вернулась в беседку, где мы коротали вечер. Мальчишек с Серегой отправили, можно и расслабиться.

– Какая же тут красота, – я лениво обвела взглядом буйство росшей вокруг зелени, которую медленно укрывали сумерки.

Дача это Ленкина гордость. Сюда, как только начиналась весна, мы приезжали почти каждые выходные, стараясь высадить как можно большее количество различных цветов. Здесь устраивались постоянные пикники по поводу и без него, причем очень часто в большой компании, к которой присоединялись общие друзья и местные соседи. Здесь, практически, выросли наши дети, когда кто-то из троих родителей брал отпуск и вывозил из душного города.

Серега, Ленкин муж, с особой тщательностью следил за домом, не позволяя даже двери скрипнуть, не говоря о каких-нибудь более значимых поломках что-то постоянно подкручивал, подкрашивал, подклеивал. А Лена следила, чтобы не дай Бог, не повял от засухи хоть один цветочек или куст поливала, подстригала, подкармливала все растения, что были в зоне доступа ее рук.

– Манюнь , и что ты планируешь делать дальше? бодрый голос подруги вернул меня из ленивой неги в действительность.

– Лен, ты сейчас о чем? я сделала глоток пива и уставилась непонимающе на подругу.

– Я про все – мне показалось, или Ленка действительно стушевалась. Просто спрашиваю.

– А ничего. Я поставила бокал на стол. Лен, ну что тут сделаешь, а? Нужно сначала этот долбанный проект сделать, потом провожу Кира на учебу, возьму Даньку в охапку и уеду с ним на пару недель на отдых. – Мне было сложно объяснить и подруге и себе ту гамму чувств, которые кипели у меня внутри, вызывая воспоминания и тоску, медленно разъедали, и без того истерзанную душу.

– К отцу? Ленка подлила еще нам пива.

– Нет, – я лениво взяла бокал. Я мелкому море обещала, вот и съезжу. Заодно и сама развеюсь.

– Мань, а Альку мою возьмешь? в глазах подруги загорелся задорный огонек. Ты же знаешь, я на майские брала отпуск, так что Евгеша меня теперь точно не отпустит.

Двенадцатилетняя Алька гоняла во дворе, тиская огромного и пушистого щенка, подаренного родителями буквально неделю назад, и пытаясь приучить того к командам. Мы с Ленкой смеялись, глядя как щен пытается понять, чего от него хочет ребенок, при этом весело погавкивал , преданно глядя в глаза своей маленькой хозяйке. Лениво разлегшись на деревянном заборе, за этой парочкой наблюдал Ленкин кот, который жил здесь, и в периоды отсутствия хозяев не брезговал столоваться у соседей, откровенно нагло требую у них еду.

– Возьму, втроем веселее будет. Я сделала очередной глоток.

– Мань, а как же Железнов? подруга робко посмотрела на меня, явно что-то не договаривая.

– А что Железнов? я недоуменно повела плечом, пытаясь понять, что конкретно от меня хотят услышать.

– Ну, он, видимо, теперь сюда вернется. Как долго ты собираешься от него скрываться? м-да, показалось, особой тактичностью по отношению к моей личной жизни Ленка не отличалась.

– Да я и не собираюсь. Я встала и подошла к кусту сирени, растущему около калитки. Оторвала лепесток, сминая его в кулачок. Что ты хочешь сейчас, чтобы я тебе сказала? Что собираюсь ему на шею кидаться так этого не будет. Что собираюсь ему во всем признаться так тут возникает другой вопрос «кому это надо?» и мы замолчали, задумавшись, каждая о своем.

Из школьного актового зала выходили герои сегодняшнего вечера выпускники и их родители. Шумная толпа пестрела яркими красками девичьих платьев, строгими костюмами мальчишек. Даже чинные и требовательные учителя нарядились на этот праздник, словно подчеркивая величие этого события.

– Машка, мы молодцы! подлетевшая школьная подружка Ирка поцеловала меня в щеку. Ты так вообще лучше всех золотую медаль отхватила.

– Скажешь тоже, отхватила. я смущенно покраснела и потащила Ирку к выходу. Идем на воздух, душно здесь. Ма , па, мы на улицу. я махнула родителям, стоящим чуть в стороне, рукой, подхватила под локоток подружку и вытащила на свежий воздух летнего вечера.

– Машка, а с кем ты сегодня будешь танцевать? Ирка посмотрела на меня, словно пытаясь разгадать мою, так нежно лелеемую тайну.

– Мальчишек много, – улыбнувшись, я махнула рукой. Думаю, найдется кто-нибудь смелый.

– А меня Пашка Морозов пригласил. Подружка мечтательно закатила глаза. Маш, он такой, такой Он замечательный Он добрый И он он меня поцеловал – щечки Иришы зажглись ярким румянцем.

– Влюбилась, – я с нежностью посмотрела на закадычную подружку.

– Скажешь тоже, – Иринка уже более густо покраснела и спрятала глаза, словно боясь, что я у нее украду Пашку.

– Ириш, ну что ты. Я обняла ее за плечи. Это же здорово, что вы теперь с Пашкой вместе. И да, ты права, он очень классный. И я действительно рада за вас.

– Маш, и ты обижаться не будешь, что я буду сегодня с ним? она настороженно уставилась на меня. Видимо боялась что я обижусь за то, что она сама разорвала нашу девичью договоренность недельной давности, о том что на выпускном мы будем держаться друг дружку.

– Глупая, я одна не останусь. Выпустила подругу из своих объятий. – Беги уже к своему Пашеньке. Скоро в столовке собирать нас будут.

– Маш, а ты сегодня самая красивая. Словно утешая меня, произнесла Ира, рассматривая мое золотистое платье, мягкими волнами опускавшееся в пол.

– Беги, – я поцеловала ее в щеку, и подтолкнула в сторону гневно разглядывающего нас Пашки.

Уже позже, в столовой, где наши повара уютно украсив помещение разноцветными шариками и плакатами с поздравлениями, расставили столы, освободив большое пространство для танцев, я болтала с девчонками-одноклассницами, обсуждая во что одеты наши учителя, родители, одноклассники, и сплетничая о планах на будущее. В тот миг казалось, что жизнь вот только сейчас начинается, и каждая из нас мечтала выпорхнуть из родных пенат , отмахнуться от родительской опеки и начать свою собственную самостоятельную, уже, казалось, такую взрослую жизнь.

– Машка – промокашка, идем танцевать, – ко мне подошел Сережка Боровский, после того, как уже поздним вечером завуч открыл танцевальную часть вечера.

– Идем, – я уложила ладошку в его огромную лапищу. Серега, что ж ты большой такой. Даже на каблуках я упиралась лбом в его подбородок.

– Я не большой, – одноклассник обиженно засопел, – Я солидный. Я весело рассмеялась, услышав такою версию Серегиного огромного роста. И вообще, это ты маленькая. И он немного неуверенно повел меня в вальсе, все время поглядывая нам под ноги.

– Машка, а можно я с тобой и дальше буду танцевать? преданно глядя мне в глаза, он так и не выпускал мою ладонь, не смотря, что танец же закончился.

– Думаю, это вряд ли. Сзади раздался насмешливый голос. Сегодня Маша будет танцевать только со мной. Теплые мужские руки по-хозяйски обняли меня за талию.

– Сереж, извини. Я попыталась вырваться из цепкого захвата. Ага, так он меня и отпустил. Посмотрела на ошалевшее лицо одноклассника, и улыбнулась. Конечно, ведь месяц назад Димка сделал мне громкое признание во дворе, о котором потом долго шептались мальчишки, свидетели той сцены, иногда подначивали меня и вгоняли в краску.

– Простите, – Серега опешив, все же отошел от нас, обиженно сопя.

– Машка, я говорил, какая ты красивая? Димка развернул меня лицом к себе, при этом одна его ладонь погладила оголенную спину, которую подразумевал мой наряд, прикрытую только локонами длинных волос, красиво уложенных соседкой – парикмахершей.

– Ты зачем пришел? – я смотрела в его серые глаза, в которых скакали веселые смешинки.

Он весь этот месяц не оставлял меня в покое: подлавливал во дворе, куда я иногда выходила пообщаться с подружкой в перерывах между зубрежкой уроков и подготовкой к экзаменам. Кричал под окнами свое любимое «Машка, выходи!», если я все-таки оставалась дома. Передавал через папу огромные букеты сирени, нещадно обламывая куст, растущий в соседнем дворе. Встречал с недовольным видом, под подъездом, если мне все-таки удавалось улизнуть от его пристального внимания за пределы нашего шумного двора.

– Маш, ну что за детский сад, сколько можно прятаться от меня, – он шепнул мне на ушко, не забыв, после, поцеловать в щеку. Идем танцевать, – и Димка закружил меня в плавном вальсе, не забывая большим пальчиком правой руки нежно щекотать мою спину.

Мы танцевали почти всю ночь. Дима не отпускал меня от себя ни на миг, словно боялся потерять, крепко обнимал, когда удавалось на мгновение ускользнуть от взгляда учителей и родителей. Я слышала сдавленные вздохи одноклассниц, которые в тот момент мне просто завидовали, счастливо улыбалась и все чаще ловила себя на мысли, что я влюбилась в этого несносного мальчишку Димку-Железяку, рядом с которым прошло все мое детство и юность.

– Машка, а давай сбежим? – после очередного танца он предложил мне.

– Куда? – Я, захмелевшая от своего открытия, танцев и двух бокалов шампанского утвердительно кивнула головой.

– Мы что-нибудь придумаем, – Димка, схватив меня за руку, потащил к выходу.

– А родители? я попыталась хоть немного остановить его.

– Маша, – Дима резко остановился, развернулся и я впечаталась ему в грудь. Я уже договорился с твоими. Не дрейфь.

Мы бродили по ночным улицам нашего города, обсуждая всяческие нелепости, говорили ни о чем, рассматривали витрины каких-то новых, только открывшихся кафешек, которые в ночное время светились, призывно заманивая ночных прохожих. Как только удавалось скрыться от света уличных фонарей и бдительных служителей порядка, изредка проезжающих на маркированных машинах, Димка крепко обнимал меня, прижимая к себе, и пристально вглядывался в мои глаза, словно пытаясь что-то сказать. Мы рассматривали разноцветные афиши, жарко споря куда пойти на выходные в кинотеатр на премьеру с известными актерами в главных ролях, или цирк, случайно заехавший в наш город почти посреди лета. Совместными усилиями, приняв решение, Дима жестким голосом, поставил меня в известность, что пойдем и в кино, и в цирк.

И мы неспешно брели дальше, увлеченные друг другом, не глядя на уже серое небо, в котором зарождался новый рассвет.

– Машка, я люблю тебя, – крепко стиснув в своих объятиях, прошептал Дима, когда мы оказались в городском парке около выключенного фонтана, укрытого легкой прохладой летней ночи. Очень люблю. И мои губы оказались затянуты в омут жаркого поцелуя. Моего первого поцелуя.

– Я – в какой-то миг мое тело сковало нервное напряжение, – Я тебя тоже люблю. Испуганно выдохнула свое признание.

– Машка!!! Димка радостно закричал, схватил меня на руки и закружил. Я люблю тебя!!! уже совсем не скрываясь, он громко закричал во все горло

– Мань, а все же. Ленкин голос вырвал меня из паутины сладких воспоминаний.

– Лен, я действительно еще ничего не решила. тяжело выдохнула, сбрасывая остатки томительных мгновений моего прошлого, сожалея, что все этого уже не вернуть. Кроме того, у меня есть Саша, и тебе это известно.

– Да ну, твоего Сашу, – подруга махнула рукой, словно отгоняя видимого в данный момент, только ей Сашку. Малохольный он, да и пацаны его недолюбливают.

– Ну, какой есть. И замуж я за него не собираюсь. задумчиво уставилась в звездное небо, разглядывая светлячки таких ярких звезд. Кроме того, ты же знаешь, что вопрос или он, или мальчики тут стоять не может в принципе. А как мужик он меня пока устраивает.

– Вот именно, что пока. А дальше? Ведь не девочка уже, скоро 38 стукнет, пора и о будущем задуматься. Вон и Кир уже, считай, вылетел из родительского гнезда. Не успеешь оглянуться, как и Данька следом уйдет. я смотрела в бездонное небо, пытаясь понять, к чему этот разговор.

И поймала себя на мысли, что сама запуталась в трех призрачных соснах моих ощущений, чувств, воспоминаний. Я боялась, и одновременно желала его увидеть, услышать, прижаться к такому крепкому и родному телу при чем последнего хотелось больше всего как в нашей далекой юности, когда в его железных объятиях я укрывалась от всего окружающего нас мира, словно прячась за глухую стену, которая никогда не подпустит ко мне ничего плохого.

Как объяснить не только Ленке, но и самой себе, что буквально вчера, зайдя в супермаркет, среди толпы задержавшихся покупателей, я невольно искала взгляд этих родных серых глаз, не зная сама больше я боюсь их увидеть или жажду.

– Вот скажи, ты сейчас что хочешь от меня услышать? я перевела взгляд на Ленку. У меня нет конкретного плана действий. Да и у Димы есть своя Лилианна , – лицо подруги перекосило от упоминания этой особы. Ты пойми, я ведь даже не знаю, что сейчас к нему испытываю. И уж подавно, неизвестно, что думает обо всем этом Дима. Да и банально, он мог внешне измениться настолько , что у меня, как у женщины, это может вызвать отвращение. недовольно поежилась, на секунду представив, в кого мог превратиться Дима физически за последние двенадцать лет. Ты же знаешь, у меня чисто внутреннее отвращение к мужикам с брюхом, которое идет далеко впереди хозяина.

– О, да-а, – подруга ухмыльнулась. Сколько из-за этого мужиков было отправлено в пропасть. мы засмеялись, вспоминая нелепые попытки некоторых знакомых найти мне подходящего мужчину. Последние, чаще всего, находясь в примечательном возрасте «после тридцати», почему-то не считали своим долгом держать тело в аккуратной упаковке, и грешили явными пивными животами.

– Давай решать проблемы по мере их поступления, – я процитировала классика. Дальше, будет видно. Ленка согласно кивнула в ответ, мы чокнулись нашими бокалами и пригубили «За мужчин», весело рассмеявшись.

– Только Маш, – подруга пристально посмотрела на меня. Знаешь, мне не известно, как ДВ выглядел в молодости, но не будь сейчас у меня Сереги я бы точно попыталась захомутать такого мужика. она мечтательно закатила глаза.

Дима

Проснулся от щекотки, ее я почувствовал раньше, чем настойчивые губы на своей ключице. Поморщившись, я чихнул и открыл глаза, отводя с лица Лилькины волосы, лезшие в нос. Она приподняла голову и улыбнулась:

– Доброе утро, любимый.

Закрыв лицо ладонями, я потер его и удержал Лилю, готовую поймать мои губы.

– Лиль, я еще не умывался, – сказал я и встал с дивана, на котором провел ночь.

– Дима, – позвала она, но я скрылся за дверями ванной.

Включил воду и встал под душ, стараясь не слышать Лилькиных шагов под дверями. Она дернулась, не прорвалась и ушла, оставив меня ненадолго в покое. Шумно выдохнув, я выругался сквозь зубы. Чем дальше, тем невыносимей все это становится. Неожиданно поймал себя на мысли, что не хочу это молодое ухоженное тело даже «для здоровья». Вообще, не хочу. Да, что там тело, меня тяготит ее голос, манера разговора, звук шагов, до зубовного скрежета раздражает само ее присутствие. Не хочу я Лильку видеть своей женой, и детей от не хочу.

– Дима, когда ты, наконец, остепенишься? все чаще спрашивает меня мама. Мы с отцом хотим понянчить внуков, пока еще есть силы. Ну, хоть ребеночка кому сделай, мы все равно будем рады ему.

Я прижался лбом к холодному кафелю. Почему я так и не женился? Никогда не страдал от недостатка женского внимания после Машки. Светлячок – моя первая девушка, моя первая женщина, которая Черт! Открыв глаза, я с силой ударил кулаком в стену. Я думал, что боль давно прошла, но неожиданно душу опять вывернул спазм застарелой обиды. И вновь всплыл тот мучительный вопрос, на который я никак не мог найти ответа почему? Почему она так поступила?!

– Дима, ты там уснул? Лиля вновь стояла под дверями.

– Скоро выйду, – ответил я.

Она ушла, и я вернулся к своим мыслям. Перед внутренним взором прошла череда моих женщин, тех, кого я помнил. Сначала, когда все произошло, я просто нырнул, как в омут, меняя подруг, едва ли не через день. Не заботился ни о ком, просто пытался забыться. Выбирал специально не похожих на Машку. Шатенки, брюнетки, никаких светловолосых. И никаких карих глаз, чтобы искоренить малейшее напоминание о той, кто вырвал мне душу и безжалостно растоптал своими маленькими хорошенькими ножками. Разворачивался и уходил, если девушка, с которой я знакомился, называла имя – Мария.

Потом прошло время, и я начал успокаиваться, переходя от беспорядочных встреч к отношениям. Правда, самые долгие длились от силы полгода, потом я уходил, так и не найдя удовлетворения в этой конкретной женщине. Им все время чего-то не хватало. Обманутые ожидания раздражали и заставляли быстро остывать. Они были не виноваты в том, что я искал в них то, чего в этих женщинах быть не могло. Просто они были другими, чужими, вот и все. И всегда старался расставаться так, чтобы после себя не оставлять выжженную землю. Я не сохранял дружеских отношений, но хотелось, чтобы негатива было, как можно, меньше. Когда это удавалось, когда нет.

И, да, однажды я пытался сделать предложение. После того, как в сильном подпитии решил, что хватит с меня погони за тенью, и пришло время создать семью. Проснувшись утром, я вспомнил об этом. Привел себя в порядок, купил кольцо, букет цветов и пошел к той девушке, с которой тогда встречался. Вытащил ее в ресторан, сунул кольцо официанту, велев положить его в бокал с шампанским. Дурная идея, но ничего другого мне в голову не пришло, как-то душа не лежала, лично отдать кольцо.