Текст книги "Приключения Марси (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

– Хорошо, спрошу иначе, – лицо Кина настолько приблизилось к моему, что я почувствовала его дыхание. – Когда ты занималась с ректором тем же, чем мы с тобой занимаемся по ночам?

– Никогда! – я возмущенно посмотрела на него.

Нейс резко оттолкнулся от стены и сделал два быстрых шага в сторону. Я наблюдала за ним все с тем же праведным возмущением.

– Ты меня с ума сведешь! – воскликнул Кинан. – Тогда, что ты хотела сказать своим: "Я сплю с ректором"?

– То и хотела, что не могу сегодня прийти к тебе, потому что лорд Ронан сказал, что ночевать я буду у него, – пояснила я, и глаза Нейса полыхнули зеленоватым огнем.

Ну, что за люди? То у ректора из глаз огонь льется, то у Кина. Маги, пес их задери.

– Это уже слишком, – Кин схватил меня за руку и потащил из сарая.

Кошачьи боги, спасибо! Моя шкурка опять осталась целой! Интересно, а куда мы теперь бежим? Бежали мы в сторону академии. Народ еще кучковался на улице, но уже не так активно. На нас с интересом обернулись несколько человек, кто-то даже позвал. Но Нейс проигнорировал призыв, таща меня за собой. Мы поднялись по лестнице, меня затолкали в академию, снова схватили за руку и потащили в сторону ректорского кабинета. Оттуда как раз выпорхнула довольная парочка. Своей очереди под дверями ожидали еще две пары, они попытались преградить путь разъяренному Нейсу, но он попросту их не заметил, чуть ли не ногой выбив ректорскую дверь.

– Что вы себе позволяете, студент Нейс? – раздался гневный голос самого ректора, и дверь закрылась за нами.

– На каком основании вы, лорд Ронан, предлагаете моей девушке проводить с вами ночи? – не кот, орел. Сразу к делу.

– Сядьте, Нейс, – поморщился Ормондт. – Сядьте, я сказал!

Нейс остался стоять, глядя на ректора исподлобья. Села я, на свой любимый стул. Ноги подрагивали от пережитого страха до сарая, в сарае и после бега. Лорд Ронан перевел на меня взгляд и усмехнулся. Я скромно потупилась. Когда самцы выясняют отношения, самка не лезет. А ведь днем хотела не допустить этого... Ректор тоже встал, вышел из-за стола и встал напротив Кина. Не скажу, что я без интереса наблюдала за происходящим. За меня уже дрались когда-то... пока Силька опять не применила то дурацкое заклинание, которому ее научил Джар, и радостей кошачьей любви я познала совсем мало, даже котят ни разу не было. Теперь стало любопытно, как это происходит у людей. Будут орать друг на друга, пугая, или нет?

– Лорд Ронан, я требую объяснений, – Нейс взял себя в руки и теперь говорил более спокойно.

– Каких вам надо объяснений, лорд Нейс? – поинтересовался ректор.

– На каком основании вы позволяете себе делать подобные предложения моей девушке? – повторил мой кавалер.

– А на каком основании вы позволяете себе интересоваться? – ответил вопросом на вопрос Ормондт.

– Марсия моя девушка, этого мало? – теперь они были даже чем-то похожи. У обоих в голосе сквозил насмешливый холодок.

– Не невеста же, – усмехнулся ректор, и Кин вспыхнул, но тут же снова взял себя в руки.

– Вы не ответили на мой вопрос, лорд Ронан, – стоял на своем мой упрямец.

– Хорошо, отвечу, – Ормондт присел на край своего стола. – Ваша девушка, как вы изволили выразиться, подвергается очень серьезной опасности. В моем доме она будет под защитой. Достаточно?

Кинан бросил на меня взгляд. Затем снова посмотрел на ректора, наблюдавшего за студентом все с той же холодной насмешкой, ожидая следующего хода моего кота.

– Я сам смогу защитить Марсию от любой опасности, – твердо сказал он. – Для этого ей не обязательно ночевать в вашем доме, подойдет и моя комната.

– Неужели? – бровь нашего всемогущего поползла вверх. – Сомневаюсь, студент Нейс. К тому же, Марсия не ваша невеста и не может воспользоваться вашим гостеприимством. Правила одинаковы для всех.

Кинан начал покусывать губы. Этот признак бушевавшей в нем ярости я уже знала и тревожно посмотрела на него. Ректор тоже продолжал наблюдать за моим приятелем с отстраненным интересом. Вдруг Нейс усмехнулся, глядя в глаза Ормондту, повернулся ко мне и встал на одно колено.

– Госпожа Коттинс, – начал он и бросил взгляд на ректора, лицо того стало непроницаемым, даже скучающим. – Я, лорд Кинан Мэртин Нейс, при свидетелях прошу вас стать моей нареченной.

– Ваше слово, Марсия, – с какой-то недоброй улыбкой сказал Ормондт.

Я переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что от меня хотят.

– Ну, что же вы молчите? – поинтересовался ректор. – Вам только что сделали предложение. Вы его принимаете?

– Замуж что ли позвали? – уточнила я. И, получив утвердительный ответ, вспомнила слова Сильвии и кивнула. А чего отказываться, если замужем хорошо. – Согласна.

Кин выдохнул, поднялся с колена и посмотрел на ректора. Тот со скучающим видом поглядывал в окно.

– Теперь все формальности соблюдены? – спросил Нейс с вызовом. – Мы можем получить пропуск и уже вернуться к себе?

Ректор вернулся в свое кресло, взял в руки перо, начав что-то писать. Перо скрипело не меньше пяти минут. Затем он убрал документ в папку, папку убрал в стол, взялся за следующую бумажку и углубился в ее изучение. Я взглянула на Кина, тот снова кусал губы, испепеляя лорда Ронана взглядом.

– Ну, что еще? – не выдержал он.

– Вы уверены, что хотите, чтобы я озвучил ответ? – ректор отложил перо и откинулся на спинку кресла. – Подумайте хорошенько, студент Нейс. Возможно, стоит оставить все, как есть?

– Я сделал предложение, вы свидетель. Что вам еще надо? – Кинан сорвался и последний вопрос прокричал.

Ормондт снова встал, подошел к Кину, встал почти вплотную и некоторое время рассматривал его.

– Во-первых, студент, вы не сможете защитить госпожу Коттинс от той опасности, что ей угрожает, потому ночевать она будет в моем доме, в отдельной комнате, если этого вам достаточно. – Кин открыл рот, но ректор жестом велел ему замолчать. – А во-вторых, вы хорошо подумали перед тем, как сделать предложение? Ваша семья крайне негативно относится к неравным бракам. И меньшее, что может вас ожидать, это лишение наследства. – Я увидела, как помрачнел мой кот. – Я знаю, что повышенная ревность и чувство собственничества в вашем роду чрезвычайно развиты, потому понимаю, почему вы так настроены. Но все же, Кинан, вы действительно готовы пойти против семьи, пренебрегая их выбором? Насколько знаю, по окончании обучения вас ждет брак с особой не менее благородных кровей, с которой вы обручены с детства. Я не могу засвидетельствовать вашу помолвку с Марсией Коттинс, студент Нейс, по той простой причине, что вы уже обручены.

Я нахмурилась осознавая только что произнесенные слова, долго не могла понять того, что только что произошло... Вскинула голову, посмотрела сначала на Кина, он был бледен. На губах появилась капелька крови. Прокусил, отстранено подумала я. Затем на ректора, он смотрел на Кинана. Изменять плохо, нельзя любить двух котов сразу, а кошек? Сознание ответило-нет. Значит, я была той, которой не должно быть, раз первая уже имелась? Я то, что плохо? Тогда зачем вся эта ревность? Зачем угрозы? Мы ведь не должны быть вместе, потому что у него уже есть своя кошка.

Молча встала и пошла к дверям, больше не глядя ни на одного из двоих мужчин.

– Марсия! – воскликнул Кин. – Киска...

– У тебя уже есть киска, ты не мой кот, – тихо ответила я и покинула кабинет.

Почему-то взор начала застилать мутная пелена, я провела рукой по лицу и поняла, что плачу. Почему? Ведь мы, кошки, можем позволить себе не быть верными, это нормально, это правильно. Тогда почему же мне так больно?

* * *

– На, сердешная, ешь, не стесняйся, – Бидди сунула мне тарелку с мясным пирогом, большую кружку молока и села напротив, подперев кулачком щеку. – Может валерьянки тебе заварить?

– Не надо валерьянки, – всхлипнула я и откусила огромный кусок от пирога.

Я сидела в доме ректора уже где-то с час. Когда я покинула кабинет лорда Ронана и слепо брела по академии, жалея себя и утирая слезы, не заметила услужливо раскрывшийся портал и шагнула в него, выйдя на кухне ректорского дома. Домовиха, суетившаяся тут, оценила мой несчастный вид и усадила за стол. Еда – она же лучше всяких успокаивающих зелий. Я успела и пообедать, и поужинать, теперь вот еще и пирог спешил успокоить расшатавшиеся нервы. Хлюпала я сейчас больше для того, чтобы Бидди не расслаблялась. Нравилось мне, как она гладит меня и рассуждает о мужском поле. Я столько всего нового узнала за этот час.

– Так вот, – домовиха вернулась к прерванному рассказу. – Была в нашем с Ормочкой замке кухарка, деваха справная. Щеки розовые, сама, как сдобная булочка, красота. И наладились у нее, стало быть, отношения с егерем. Все у них чин-чинарем, загляденье. Он ей цветочки, она ему пирожки. Вроде даже к свадьбе дело шло. И понесла кухарка как-то своему егерю обед. Приходит в его избушку, а он там с девкой из соседнего села милуется.

– И что кухарка? – я жадно распахнула глаза.

– А что кухарка, – Бидди таинственно замолчала, – котелок с обедом егерю на голову надела, да еще поварешкой стучать начала. Нет, сначала-то она девку за косу из дома вытащила, а уж опосля так егерю надавала, тот потом неделю больной лежал.

– И что дальше было? – от волнения я даже жевать перестала.

– Ничего, свадьбу сыграли, денег на счастливую жизнь дали, дом в деревне подарили и выпроводили скандалистов из имения.

– Ой, – мы с Бидди одновременно подпрыгнули и уставились на нашего всемогущего, стоявшего за нашими спинами, привалившись к косяку.

– Вот вам и ой, – усмехнулся он. – Бидди, дорогая, накорми меня, я голодный, как волк и такой же злой. Двадцать помолвок, один скандал и нытье всего преподавательского состава. После бессонных суток это слишком.

– Садись к столу, мой мальчик, – засуетилась домовиха.

Ректор сел напротив меня, покосился на мой пирог, и я прикрыла его руками. Знаем мы этого ворюгу, две булочки с колбасой умыкнул! Век не забуду. Ормондт подмигнул, я сурово сдвинула брови, и тарелка с пирогом исчезла. Но недалеко. Я возмущенно пронаблюдала, как тарелка появляется в руках у этого всемогущего разбойника, и он совершенно бессовестно съедает вторую половину моего лакомства. Пока благородный лорд с неблагородными наклонностями и молоко не умыкнул, я быстренько его выпила, слегка облившись от спешки.

– Не люблю, молоко, – задушевным тоном поделился со мной своими пристрастиями ректор. – С детства не перевариваю.

– Точно-точно, – поддакнула домовиха. – Я ему нагрею, а противный мальчишка все нашей кошке в блюдце выльет.

После этой фразы я даже зауважала ректора, но, глядя на крошки от мясного пирога, уважать снова перестала. Лорд Ронан усмехнулся, глядя на мое недовольное лицо, и передо мной появилась новая тарелка с большим куском пирога. А для себя так не мог сделать? Или мой вкусней был?

– Дети, не балуйтесь за столом. Еда вам не игрушка, – сурово прикрикнула домовиха и поставила перед ректором большую тарелку с супом, испускавшим ароматный парок. Я этот суп ела час назад. И вообще в меня уже ничего не лезло. За пирог я оскорбилась из принципа, потому что мой.

– А скандал-то кто учинил? – домовиха уселась на свободный стул и снова подперла щеку кулачком.

Ормонд поблагодарил свою няньку, взял ложку и проигнорировал ее вопрос. Бидди обиженно засопела, но ректор остался безучастен к ее молчаливому возмущению. Домовиха спрыгнула на пол, поправила передничек и, ворча, вернулась к своим занятиям. Про личность скандалиста я догадывалась. Снова стало грустно и жалко себя. Всхлипнула и потянулась к пирогу. Ормондт поднял на меня глаза, но промолчал. Бидди тоже покосилась в мою сторону, затем на ректора и покачала головой.

– Расстроили девочку, мужичье, – заворчала она. – Такая забавная девочка, необычная. В душе кошка настоящая, где такую еще найдешь? А они обижают, тьфу.

Плакать я сразу перестала, утерла слезы и воззрилась на домовиху. Та налила мне новую порцию молока и поставила на стол, не забыв погладить по спине. Она видит? Вполне возможно, ведь Хебер-то видит. А Оли? Значит, и он. Ведь не даром он мне никогда не приносит конфет или варенья, когда поговорить хочет. Видят и молчат, почему? Ответ нашелся легко. Домовые, как и я, не лезли не в свое дело. Я заботилась о себе, они о своем хозяйстве, все остальное было неважно.

Мой тревожный взгляд метнулся к ректору. Он заканчивал со своим обедом, и на слова домовихи внимания не обратил. Или обратил? Несколько мгновений вглядывалась в него, и лорд поднял на меня голову.

– Вас что-то тревожит? – спросил он, промокнув рот салфеткой.

– Нет-нет, лорд Ронан, ничего, – поспешно ответила я и опустила голову, разглядывая недоеденный пирог.

Неожиданно звякнул дверной колокольчик. Бидди вытерла руки и направилась к двери, но ректор спешно поднялся и остановил ее.

– Я сам, – сказал он. – Пока на улице темно, двери открываю я.

Домовиха не стала спорить, она вернулась на кухню, а Ормондт пошел к дверям. Мы с Бидди некоторое время молчали, а потом одновременно сорвались и бросились к окошку. Это была провидица. Она очень эмоционально разговаривала с ректором, он задумчиво кивал, затем ненадолго вернулся в дом и снова вышел, накидывая пальто. Мы с домовихой смотрели, как лорд Ронан с провидицей удаляются в сгустившуюся темноту. Бидди вздохнула и обернулась ко мне.

– Серьезное дело-то, – сказала она. – О прошлой ночи у меня душу-то узлом заворачивало, Тьма уже и сюда пролезла.

– Ты чувствуешь ее? – спросила я, возвращаясь к столу.

– А то, – домовиха убрала со стола и села напротив. – Мой-то надурил по юности, так мы часто с Проклятой встречаемся.

– Не поняла, – я с интересом посмотрела на маленькую хозяйку.

– Сам расскажет, коль захочет, – отмахнулась домовиха. Затем нагнулась поближе ко мне и зашептала. – Ты, девонька, на студентов не смотри, не серьезно у них все. Шалят, пока учатся, время-то золотое. Ты к моему Ормондту лучше присмотрись. Неровно же дышит к тебе, уж я-то вижу. Глядишь оттает, за ум возьмется, очень уж мне деток на руках опять подержать хочется. А то ж он все воюет-воюет, а о семье-то и не задумается.

– Лорд Ронан говорит, что путы у него, – ответила я. – Он, то целует, то нос воротит. Не люблю я такого.

– Все от дурости, – Бидди хлопнула ладошкой по столу. – Выпороть бы, так ведь ректор уже. Э-эх, – домовиха махнула ручкой и спрыгнула со стула. – Несносный мальчишка.

Я не удержалась от смешка. Она сурово посмотрела на меня и покинула кухню. Домовые они такие. Раз здесь делать больше нечего, значит, уходят туда, где работа еще есть. На гостя уже внимания не обращают, только приглядывают, чтобы ничего не испортил и не стащил. Мне на кухне одной стало скучно, и я перебралась в гостиную, где уютно потрескивал камин и горели свечи. На кухне сиял белый шар, наполненный магическим светом, лишая ее ореола таинственности, царившего в гостиной. Забралась с ногами на кресло, взглянула на огонь и уже не смогла отвести от него взгляд, впадая в состояние странного оцепенения.

– Марсия! – я вздрогнула и обернулась в поисках кричащего. – Марсия!

– Ох, ты ж, – Бидди заглянула в комнату. – Кто это там надрывается?

Я подошла к окну и увидела Кинана. Даже отсюда я поняла, что он пьян в стельку. Где только раздобыл в закрытой академии-то? Нейса покачивало, но он делал героические попытки остаться в вертикальном положении. Мой бывший кавалер переводил взгляд с окна на окно, и я отпрянула в сторону, пока Кин не увидел меня.

– Марсия, – надрывался Кин. – Я знаю, что ты там! Марсия!

Я не выглянула, просто слушала его, закусив губу и старалась не расплакаться.

– Киска моя, пожалуйста, – голос стал ближе, и я поняла, что он подошел к окну, за которым я пряталась. – Мне плохо без тебя, – сказано это было негромко, но я услышала. – Выйди, прошу тебя.

– Кин, – прошептала я и развернулась, прижавшись щекой к прохладной стене. – Я не могу, я же теперь человек.

– Киска, я все равно тебя никому не отдам, слышишь? Ничего не изменилось, Марсия, ничего. Ты все равно моя, – я закрыла руками уши, чтобы не слышать. Он чужой кот, не мой. Зачем он кричит все это? Зачем рвет душу себе и мне? – Она для меня ничего не значит, слышишь, Марсия? Это решили мои родители, не я. У меня нет другой кошки. – затем что-то ударилось о стекло. Я не смело посмотрела, это была рука Кина. Он совсем близко придвинулся к окну и негромко произнес. – Помурлыкай для меня, киска. – Рука соскользнула по стеклу, и Нейс прижался к стене со стороны улицы.

Я сползла вниз и села на пол, закрыв глаза. Так хотелось плюнуть на все эти человеческие условности. Кинан ведь стал мне самым близким после Сильвии, даже ближе Нарвиса, которого я знала уже год. Но сознание твердило, что я не могу выйти, не могу покинуть дом ректора, не могу снова прижаться к такому знакомому горячему тело, потому что у людей свои законы, и я должна жить по ним. Раз есть невеста, то мне... Как там говорил Джар? Точно, ничего не светит. Никогда не думала, что потеря своей пары может быть такой болезненной. Это все проклятая человечность. Это люди живут эмоциями, так зачем мне они? Зачем я сижу, сжав кулаки и уговариваю себя, что не могу ему ответить, когда перед глазами стоят его плутоватые глаза, и в голове звучит жаркий шепот, повторяющий и повторяющий мое имя.

В комнату вошла Бидди, покачала головой и выглянула в окно. Снова покачала головой и села рядом, взяв за руку.

– Ты потерпи, милая, – сказала она. – Так уж устроен человеческий мир.

– Раньше все проще было, – вздохнула я.

– Раньше все по-другому было, – кивнула домовиха. – А страдает ведь, паршивец. Ничего, полезно. Привык получать все, что захочет. А ты не плач. Их таких-то полная академия.

Мы замолчали, прислушиваясь к звукам на улице. Некоторое время было тихо, Кин еще несколько раз позвал меня и затих, но я поняла, что он никуда не ушел. Через некоторое время в этой давящей тишине послышались шаги. Домовиха подняла на меня взгляд и подмигнула. Я и без этого поняла, что вернулся хозяин дома. Он подошел к окну гостиной, потому негромкий разговор двух мужчин был хорошо слышен.

– Что вы здесь делаете, студент Нейс? – устало спросил ректор.

– Какое вам дело? – с вызовом отозвался Кинан.

– Уже объявлен комендантский час, и все студенты вернулись в свои комнаты. Последуйте и вы общему примеру. Одному сейчас находится не безопасно. – Ормондт не злился, не ругал, и даже обычной холодности не было.

– Я хочу поговорить с Марсией, – ответил Нейс.

– Это невозможно, она уже отдыхает, – соврал лорд Ронан. – Идите и вы отдохните. Завтра учебный день, прогулы и опоздания будут наказываться, как обычно.

– Верните мне мою женщину, вы... ректор, – начал заводиться Кин.

– Ваша женщина ждет вас за пределами академии, – спокойно ответил ректор. – Я прощаю вам ваше состояние, надеюсь, в дальнейшем вы будете достойно переживать удары судьбы. А теперь ступайте к себе в общежитие.

Снова воцарилось молчание. Бидди поднялась и подкралась к окну, встав на цыпочки. Я подумала и последовала ее примеру, встав рядом на колени и осторожно выглянув в щелочку. Уже не мой кот зло смотрел на Ормондта, привычно покусывая губы в заведенном состоянии. Лица ректора видно не было, он стоял спиной. Неожиданно в руке студента заполыхал энергетический шар, вытягиваясь в меч, и он встал в стойку.

– Я вызываю вас, лорд Ронан, – ожесточенно произнес он. – Если вам нужна моя женщина, попробуйте отнять ее.

Мгновение, и меч переместился в руку Ормондта, превращаясь снова в шар. Лорд Ронан сжал кулак, и шар исчез, брызнув искрами.

– Мальчишка, – теперь злость была и в голосе Ормондта. – Твои игры закончатся, как только ты сдашь выпускные экзамены и пройдешь практику. Эта девушка слишком мало видела радости в своей прошлой жизни, не осложняй ей жизнь в будущем. Если она пожелает, то поговорит с тобой, но не раньше завтрашнего дня. А теперь умерьте свои амбиции, студент Нейс, и возвращайтесь в свою комнату, или мне придется закрыть вас в карцере, пока хмель не покинет вашу буйную голову. В академии достаточно много девушек, прекрасно отдающих отчет в своих действиях и желаниях, утешение найти вам труда не составит. Насколько помню, женским вниманием вы никогда не были обделены.

– Лорд Ронан... – упрямо произнес Кин.

– Я все сказал, студент, – отрезал ректор и открыл портал.

Нейс сжал кулаки, до крови закусил губу, но все-таки вошел в окно перехода. Ормондт повернулся к окну и подмигнул. Мы с Бидди бросились в разные стороны и посмотрели друг на друга круглыми глазами. Откуда он узнал, что мы подсматриваем? Дверь открылась, и домовиха спешно исчезла. Я забралась обратно на кресло и закрыла глаза, изображая честно спящую кошку, благо дело, опыт имеется. Ректор вошел в гостиную, встал напротив кресла и усмехнулся.

– Подглядывать и подслушивать нехорошо.

Я открыла глаза, показала ему язык и встала с кресла.

– Пойдемте спать, Марсия, – улыбнулся он, – я устал, как собака, а мне еще вас сторожить.

– Где моя комната? – спросила я, не имея никакого желания спорить.

– Все там же, – ответил Ормондт.

Я поднялась наверх, быстро приняла душ, накинула сорочку, приготовленную заботливой Бидди, и упала на подушку. Но только закрыла глаза, как дверь открылась и вошел наш всемогущий. Он уже переоделся, волосы влажно поблескивали. Но, пока ректор шел до кровати, они уже высохли. Кровать скрипнула, когда Ормонд с самой деловитой физиономией укладывался рядом.

– Эй! – я возмущенно села на постели. – Вы ничего не перепутали? Вы казали, что я буду спать одна.

Ормондт лег на бок, подперев голову рукой, и с интересом посмотрел на меня.

– Разве вы еще не слышали, что мужчины самые бесчестные на свете существа? – спросил он.

– Значит...

– Я солгал, – ректор широко улыбнулся, дернул меня, заставив снова упасть на подушку, и перестал улыбаться. – Я не могу отследить изменения в твоем состоянии и в ауре из-за стенки. Не спать я тоже не могу, и так несколько дней толком без сна прошли. Но опасность почувствую и сквозь сон. Как видишь, я в штанах и в рубашке, приставать не собираюсь. Успокоилась? А теперь спи сама и дай спать другим.

На этом он закрыл глаза, и вскоре дыхание лорда стало глубоким и ровным. Я некоторое время разглядывала его, затем нырнула на плечо, ну привыкла я уже так спать, и свернулась калачиком. Уже на грани сна и реальности я почувствовала, как меня обняли, удовлетворенно вздохнула и окончательно уснула.