Текст книги "Далекая звезда (СИ)"

Автор книги: Юлия Буланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Ли Каи

Сегодня друзья собрались у меня. Потому, что жарко, а у нас есть бассейн. Это они так сказали. Но все мы понимали: они пытаются меня отвлечь, полагая, то разрыв с Наной дался мне тяжелее, чем я стараюсь показать.

Поддержка была приятна, но сейчас уже ясно, что это расставание не затронуло в моей душе абсолютно ничего. Даже как-то странно. Я ведь думал, что люблю Нану.

А самое смешное, что из головы у меня не шла совсем другая девушка. Укоризненный взгляд янтарных глаз, усталый голос. И слова про жизнь и смерть, которые не ожидаешь услышать от девчонки-ровесницы.

С парнями мы решали тестовые задания и тренировались почти каждый день. В одиночку скучно было. А тут даже лёгкий элемент соревнования. По крайней мере бегать или плавать на перегонки гораздо веселей.

Но, похоже, на сегодня развлечения закончились. Нас ждал курс обучающих задач по биологии. Нанобиология. Ксенобиология. Генетика. Микробиология. Сто сорок задач. Да, все мы понимали, что даже кадеты военной академии должны иметь некоторые познания в этой сфере. Но в восторг это нас не приводило. А настроение находилось где-то на отметке "отчаяние". Потому, что среди нас не было никого, кто бы, если не увлекался, то хотя бы понимал эту муть.

Степень отчаяния у нас была разная. Рио отбросил планшет и тупо пялится в безоблачное небо. Акиро был почти готов составить ему компанию, признав свое поражение. Я в серьез подумывал поискать ответ в сети. Вряд ли, конечно, у меня получится. Наши устройства просто не позволяют найти ответ на задания, блокируя результаты поиска. Но вдруг там промелькнет подсказка?

Керо, как самый упрямый, в шестой раз в слух читал условия злополучной задачи по ненавистной нам всем нанобиологии.

– Три бетта-системы шестого уровня при объединении дали две гамма-системы четвертого уровня. Но при попытки объединить их в дельта-систему второго уровня, произошел их распад на изначальные составляющие. Почему?

– Зачем ты это опять читаешь? В надежде, что кого-то из нас осенит? – флегматично спросил Рио. Стадию торга "Давайте рассуждать логически. Если распад произошел, у этого была причина…" он уже благополучно миновал и сейчас находится между "депрессией" и "принятием".

– Жду голоса свыше, – зло огрызнулся Керо.

– Не дождешься, – все так же безэмоционально констатировал Рио.

– А голос сбоку не подойдёт? – услышали мы от двухметровой живой изгороди. И обладательницу голоса я узнал. Это была девушка, которая позавчера стала свидетелем моего расставания с Наной. – Три бетта-системы шестого уровня при объединении должны дать одну дельта-систему пятого уровня. Две гамма-системы четвертого уровня можно получить лишь объединяя четыре бетта-системы шестого уровня.

– Уважаемый голос, а можно немного проще для тупых нас, – голос друга стал умоляющим и немного заискивающим.

– Можно. Если три бетта-системы при объединении дали две гамма-системы, уровень тут не имеет значения, это глюк. Так быть не должно. Но если это произошло, при любом воздействии на такие системы, их вернёт в изначальное состояние. И тут тоже, не важно, что вы сделаете: попытаетесь их объединить или температуру среды поменяете. Они распадутся. Это аксиома. По-другому не бывает. Никогда.

– Спасибо! – сказал Керо, а потом наклонился ко мне и шепотом спросил. – Кто это? Ты ее знаешь?

Я раздражённо мотнул головой. Но моя гримаса должного эффекта не возымела.

– Обращайся, если что, – сказала соседка с веселым смешком.

– Меня зовут Керо.

– Астра.

– А вы не против составить нам компанию? – Керо коварно улыбнулся. Я попытался остановить друга, но он снова лишь отмахнулся от меня. – Тут четыре будущих кадета страдающих от отсутствия женской компании и дико сложных задач.

– Что ты творишь? – зашипел на него я.

Но друг лишь удивленно посмотрел на меня и прошептал:

– Там девчонка. Хорошенькая, если судить по голосу. И она разбирается в биологии.

– Если только вы ко мне, – ответила Астрид смущенно, как будто извинялась. – До вас идти далеко.

– Без проблем. Через изгородь можно?

– Только там… дальше. Здесь шиповник. Поцарапаетесь.

– Не вздумай, – вновь пытаюсь остановить приятеля. Но по глазам вижу, что это бесполезно. Он в своем воображении уже нарисовал прекрасную леру с томным взором и научной степенью по биологии. А там Астрид Стат.

"Милая девочка" как охарактеризовала ее моя мама. Наша ровесница, или немного младше. Последние несколько лет провела в больнице. Поэтому я ее и не встречал, хотя семейство Стат проживало по соседству вот уже три года. Вернулась не так давно. И, если судить по внешности, не похоже, что совсем уж выздоровела.

Она сделала вид, будто мы не встречались раньше. Просто мазнула по мне безразличным взглядом и сосредоточила свое внимание на Керо, который, похоже решил, что девчонка, которая разбирается в нанобиологии, не обязана быть красоткой, фонтанировал обаянием:

– Это мой брат Рио, друзья Акиро и Каи.

– Рада знакомству, – сказала она, откладывая планшет и пытаясь изобразить на лице интерес. – Что там с задачами?

Ничего сложного, как оказалось. Если перевести с научного языка, которым пишут учебники на человеческий. Астра это делать умела.

Мне кажется, она после того, как мы не смогли решить задачу "на логику, которая к биологии почти не имеет отношения", заподозрила у нас некоторую форму дебильности. И начала говорить с нами, как с детьми. Самолюбие ныло, но так мы хоть что-то понимали.

– Нет! Все! «Я больше не могу!» – сказал Акиро, падая на траву и отбрасывая планшет в сторону. – Мой мозг сейчас взорвется. Может рванем к морю?

Близнецы радостно поддержали эту идею. Я улыбнулся, представив, как погружаюсь в прохладную воду, как меня подхватывают волны и несут…

Астрид тоже улыбнулась. Вежливо. С такой улыбкой желают доброго пути и прощаются.

– Ты же с нами? – наполовину вопрос, наполовину утверждение. Мне до боли в сердце не хотелось уходить от нее.

– Это далеко, – едва слышный шепот и более громкое. – Хорошо повеселиться.

– Ты же не была на побережье? – Акиро воодушевлен. – А если и была, мы тебе такие места покажем. Бухту Лэй. Мыс сокола. Ресторанчик "Ракушка".

– Это далеко, – повторяет Астрид и тянется за своим планшетом. – И долго.

Парни начинают спорить, уверяя ее в обратном.

А я вдруг вспоминаю ее "четыреста шагов". И понимаю: просто так люди не начинают считать шаги. Наверное, мне стоило отступить. Поблагодарить за помощь. Вежливо попрощаться. Она сейчас ждет, когда мы уйдем, чтобы вернуться к своим более сложным задачам. А через минуту эта девушка, просто, выкинет нас из головы, забыв даже имена.

Мы для нее – случайные знакомые, которым не принято рассказывать о своих проблемах. Да и не слишком это приятно – признаться в том, что тебе тяжело ходить, а потом ловить жалостливые взгляды. Я узнал о ее проблемах случайно. Остальные же не в курсе. И она вряд ли настроена из просвещать. Астрид будет вежливо улыбаться и ждать, когда мы уйдем.

И, наверное, надо уйти. Но сделать это сейчас – после того, как она потратила на нас три часа, неправильно как-то. Да и бросать ее в одиночестве… Она ведь приехала совсем недавно, значит, у нее не так много друзей здесь. Может, вообще, нет.

– Да, море – это далеко, – обвожу взглядом друзей в надежде, что они поймут намек. – И долго. Думаю, сегодня мы вполне обойдемся отдыхом у бассейна. Там очень здорово плавать в такую жару. Можно позагорать. Закажем чали. Это не так вкусно, как в «Ракушке», но тоже вполне ничего.

– Для меня все далеко, – ее голос едва уловим. И в нем такая тоска, что и не описать. Как у птицы в клетке.

– Если позволишь, я сделаю так, что на сегодня ты забудешь об этом, – обещаю в запале. А она кивает. Неуверенно. Даже с опаской. В ее сияющих золотом глазах застыл немой вопрос.

Я улыбнулся и подхватил ее на руки. Она почти ничего не весила. Это одновременно пугало и одновременно пробуждало странное пьянящее чувство собственной силы, желания защищать.

Глава 4

Астрид Эрден Стат

Чёртовы гормоны! Кружат голову, отбивают критическое мышление. Сна лишают.

В голове розовый туман.

И мысли о нем.

Я себя почти ненавижу за эту слабость. За то, что со мной происходит.

Меня бросает в жар, стоит вспомнить, как он касался меня. Пульс зашкаливает. А голова начинает кружится.

Стыдно.

Приятно.

Страшно.

И ещё тысяча эмоции, которым я не знаю названий.

Хочется от смущения провалиться сквозь землю.

Ли Каи. Мой сосед. У него огненно-рыжие волосы, зелёные, как молодая листва глаза. И улыбка, от которой замирает сердце.

Мне безумно хочется, чтобы он меня поцеловал. По-настоящему. Как целуются взрослые.

Я знаю, что это нормально. Я все знаю про физиологические проявления сексуального влечения. Анатомия была одним из профилирующих предметов.

Чувство полной потери контроля над собственными эмоциями раздражает. И непонятно: действительно ли я ему нравлюсь, или мне это почудилось? А ещё, не вызвана ли моя симпатия тем, что Каи был первым парнем, который проявил ко мне хоть какой-то интерес? Керо и остальным была интересна не столько я, сколько мои знания. И лишь он смотрел мне в глаза.

Примерно к полуночи я поняла, что заснуть не смогу. А лучшее лекарство от душевных терзаний – это работа. И я знала, кто меня ею обеспечит.

Контакт доктора Форджера у меня стоит в списке экстренного вызова даже перед родителями.

– Привет, коллега, – улыбнулся он, на мгновение отрываясь от расчетов, но тут же вернулся к работе. Я видела, как его пальцы порхают по клавиатуре с невероятной скоростью и изяществом. Так играет любимую сонату пианист-виртуоз. И мне иногда кажется, что я вот-вот услышу эту волшебную мелодию. – Что-то случилось?

– Да, нет.

– Значит, случилось. Рассказывай.

– Адаптация в социуме оказалась не такой простой штукой, как мне казалось.

– Нужна помощь?

– Нужна работа. Мне необходимо отдохнуть.

– Какая тонкая ирония.

– Взаимоотношения и эмоции – это как сложно! Я не хочу…

– Быть взрослой?

– Да!

Мой куратор улыбается. Я почему-то кажусь ему ужасно забавной. Но это совсем не обидно.

– В шестнадцать такое бывает. Однако, сбегать от "взрослых" эмоций в работу – не самое разумное решение. Да, иногда жить, общаться решать бытовые проблемы сложно и страшно. Но прячась от них можно пропустить саму жизнь. Не стоит брать пример со старого трудоголика, который женился в сорок лет. Да и то только потому, что Лейла разглядела во мне что-то одной ей ведомое и взяла все в свои прекрасные ручки.

Я закатила глаза. Именно доктора Форджера следовало "благодарить" за мою работу в скандарском реабилитационном центре. Мне, видите ли, требуется полноценная социализация, чему полная занятость может помешать.

«Ты должна спокойно выздоравливать, учиться строить отношения с семьей, заводить друзей, влюбляться. Гулять. Ходить в кино. Путешествовать. А о том, что ты можешь и хочешь работать по шестнадцать часов в сутки, шесть дней в неделю, забудь до двадцати одного года. Я бы посоветовал, вообще, об этом забыть. Но возможность и право удержать тебя от ошибки у меня есть лишь на этот временной отрезок. Так что советую расслабиться и получать удовольствие от жизни. Ближайшие пять лет я тебя ждет много свободного времени» – сказал он мне полгода назад.

– Я не буду сбегать всегда. Просто, сегодня… Может есть какой-нибудь сложный пациент?

– Когда их нет? Но если тебе совсем нечем заняться, можешь взять карту 37-00367.

– Хорошо. До связи.

– До связи.

Я закрыла окно связи. И кликнула по ссылке, которую заботливо скинул мне бывший наставник и скривилась.

Мне нравятся сложные задачи, а не бессмысленные. Впрочем, в базу "последнего шанса" те, кого лечить целесообразно, не попадали.

Аврора Андерсон. Шесть лет. Находится в вегетативном состоянии четыре месяца после черепно-мозговой травмы. Прогнозы… неутешительные прогнозы. Система даёт не более пятнадцати процентов на то, что пациентка сможет прийти в сознание. И всего пять на восстановление основных функций. Задействование специалиста по нано-програмированию нецелесообразно. Нецелесообразным посчитали даже поддержание у ребенка жизненных функций. Страховкой лечение не покрывалось. Счета из клиники оплачивали родители девочки. Но удивило меня даже не это. Они оплатили две программы лечения, которые не дали почти никакого результата. Даже диагностического. После чего, собственно, прогноз системы о нецелесообразности дальнейшего лечения и возник.

Нет, массив диагностических данных получен был. Но там какая-то ерунда. Куча взаимоисключающих диагнозов и странных показателей. Как будто взяли три карты разных пациентов и перемешали.

Пришлось напрямую подключиться к системе жизнеобеспечения и открыть систему сканирования. Подумав немного, я запустила «рыбку» – крошечкою колонию диагностических нанитов. Мне требовалась самая актуальная информация о состоянии девочки.

Я и сама не заметила, как увлеклась сложной задачкой. Проснулся азарт и желание докопаться до сути. У меня даже возникла пара идей, которые, разумеется, требовали вдумчивого разборов и десятка тестов. Но, в целом, своей работой я была довольна. И с чувством выполненного долга решила лечь спать. В полшестого утра. Хотелось лишь мельком взглянуть на результаты последних исследований.

– Да твою ж… темную бездну! – выругалась я, дрожащими руками вызывая доктора Форджера.

– Астрид, если это не вопрос жизни и смерти, я тебя убью! – простонал миссис Форджер, в ответ на мое скомканное приветствие, пытаясь разбудить супруга. – Рой, там твое сокровище звонит. Ладно, наше сокровище звонит. Сам и спрашивай. Я уже неделю сплю по четыре часа. И если не высплюсь сегодня, моих пациентов будешь лечить ты.

– Что случилось? – на экране появилось заспанное лицо моего наставника.

– Аврора Андерсон. Пролапс митрального клапана. Почки отказывают. Пневмония. Как система мониторинга могла пропустить пневмонию, не говоря о том, чтобы ее допустить? Счёт идёт уже даже не на часы.

– Клинику оповестила? – доктор Форджер подобрался и заговорил уже совершенно другим тоном и это придало мне уверенности.

– Да.

– Есть мысли о том, как вывести ее из вегетативного состояния?

– Да, но это даже не план, а предположение.

– Астрид, ты знаешь протокол.

Я закусила губу. Потому, что протокол я знала. Наниты одноразовые. А от того дорогие. Моей пациентке потребуется минимум три колонии, чтобы просто провести диализ, вернуть работоспособность почек и убрать очаги пневмонии. Ещё одна колония, которая приведет в порядок митральный клапан. Ну и ещё пара уже для реализации моей идеи. Итого: шесть. Много. Но приемлемо. И можно провести по отчётным документам. Тратить же четыре на поддержание жизни безнадёжного пациента… нецелесообразно.

Ненавижу это слово.

Потому, что и меня было нецелесообразно лечить.

– Мне бы хотелось снять с твоих плеч этот груз, девочка. Но…

Он будет дольше разбираться в ситуации, чем есть у Авроры. Даже если я буду ассистировать. В его пользу говорит опыт. В мою скорость. Я умею писать программы очень быстро – буквально на ходу. И если бы не социализация и необходимость «пережить все, то, что положено подростку» на которых так настаивал доктор Форджер, за меня передрались бы в любом отделении неотложной помощи.

– Хорошо. Свяжитесь с ее родителями. И скажите, что я сделаю все, что смогу, но им следует быть готовыми к любому исходу. На подготовку к операции двенадцать минут.

Я отключилась и стала готовиться к сложной работе в полной уверенности, что Рой все сделает и мне нет необходимости тратить время на то, чтобы проконтролировать подготовку. Я начну, когда в девочку уже внедрят две колонии нанитов и по моей команде готовы будут ввести остальные.

Заперла дверь. Вывела на дверную панель сообщение: "Не беспокоить. Экстренная ситуация на работе".

Сходила в туалетную комнату.

Выпила небольшую бутылочку стимулятора, припрятанную для такого вот случая. Рой будет ругаться, если узнает. Но кто ему расскажет? Я признаваться не буду. А сдать меня некому.

Съела энергетический батончик. Ни на что другое времени просто не оставалось. И, наконец, легла на постель, одев обруч-визор прямого доступа и сенсорные перчатки. Так работать сложнее, но это позволяет выиграть десяток минут, которые могут оказаться решающими.

Глава 5

Ли Каи

Меня сегодня разбудил будильник. В основном я просыпаюсь задолго до него. Но почти всю прошлую ночь я провел без сна.

У меня из головы не желала выходить Астра. Маленькая звёздочка с золотыми глазами в которых я отчего-то тонул.

Девочка-загадка.

Девочка-мечта.

У нее пепельные волосы, которые пахнут полынью.

Рядом ней я сам себе кажусь невероятно взрослым и сильным.

Ей шестнадцать. И вряд ли кто-то из друзей поймет, если я скажу, что у меня все серьезно.

Я уже влюблялся. Или думал, что влюблялся? Потому, что раньше не сходил с ума. Потому, что не подозревал, что такое ревность. Потому, что раньше я придирчиво выбирал. И "позволял" себя себе увлечься.

У меня был целый список требований к тому, какой Она должна быть.

Астрид совсем не походила на этот, нарисованный моим воображением, идеальный образ.

Слишком маленькая.

Слишком хрупкая.

Слишком иная.

Странно одевается. Не пользуется косметикой. Не боится загореть. Запрокидывает лицо к небу и улыбается. А солнце целует ее нос и щеки, оставляя на них россыпь веснушек.

Нана пришла бы в ужас, найдя у себя хотя бы одну. Ведь кожа девушки должна быть идеальной. И что-то про румянец… кажется он нужен утром, ко недопустим вечером. Или наоборот? Мне всегда было сложно разобраться в таких тонкостях. Но моя бывшая подружка могла часами рассуждать о канонах красоты и том, что она им соответствует идеально.

Астра не кокетничала. Не пыталась понравиться.

Сотканная из противоречий, девушка была удивительно органична. С одной стороны – взрослая. С другой – ребенок гораздо младше своего возраста. Я почему-то терялся и робел, не представляя, как вести себя с ней.

Она умеет тонко шутить. И над собой, в том числе. Такого уровня самоиронии я почти не встречал у сверстниц. Астрид не страшно показаться глупой или смешной. Может потому, что умнее всех нас вместе взятых и понимает это?

Но она редко смеётся над нашими шутками. Удивлённо вздергивает брови, как бы удивляясь, тому, что мы находим это забавным. И натянуто улыбается.

Астрид не была похожа ни на кого. Но, кажется, именно это заставляло мои мысли крутиться вокруг нее.

За завтраком я был рассеян и кивал невпопад, чем достаточно сильно злил отца. Он не выносит, когда его разглагольствования слушают без должного внимания. Но изображать почтительного сына у меня не было ни сил, ни желания. Особенно, если учесть, что он сегодня вещал о важности разумного выбора круга привязанностей.

– С кем я разговариваю? – он всегда первым повышает голос, прекрасно понимая, что мне это неприятно, и как я отреагирую. Мне бы смолчать. Но смысла в этом нет. Он ведь продолжит меня провоцировать, пока я не взорвусь. Да и надоело, если честно, молчать.

– Сам с собой.

– Мальчишка, да как ты смеешь?!

– Мне пять лет? – цежу слова, глядя на отца почти с ненавистью. Мы никогда особо не ладили. Но в последнее время находиться нам под одной крышей становится все сложней. – Я, наверное, сам могу выбирать круг общения.

– Нана – лучшая иллюстрация того, как ты можешь выбирать. – Подлый удар. Но ждать от него сочувствия, поддержки или того, чтобы он от меня просто отстал, просто, глупо. – Она выходит замуж. И, отнюдь не за тебя.

– Рад за нее. Я не планирую жениться в ближайшем будущем. И степень моей привязанности к Нане тобой сильно переоценена. Что-то ещё?

– Астрид Стат.

– А с ней что не так? – я стараюсь сдерживаться, но получается плохо.

– Дорогой, она очаровательная девочка, – защебетала мама, стараясь погасить конфликт. – И это очень мило, что ты познакомил ее с друзьями. Ведь она никого здесь не знает. И столько времени провести в больнице… это так печально. Но сходиться с ней слишком уж близко… неразумно.

– Почему?

– Ее отец Эрих Стат, – отец раздражённо провел рукой по волосам. – А ты и сам знаешь, какие отношения у нас с Террой. Мы на грани вооруженного конфликта. Любые происшествия, в которых могут быть вовлечены терранцы крайне нежелательны.

– Сколько лет мы на грани вооруженного конфликта. И ничего. Живем как-то. Ты же не думаешь, что пара подростков может спровоцировать войну?

– Все что угодно может послужить поводом.

– Избавь меня от своих алармистских настроений, – раздражение сменяется усталостью, что всегда происходит, когда я «общаюсь» с отцом. Доказать ему что-либо – невозможно. Он считает, что в мире существует два мнения: его и неправильное. Я могу привести тысячу доводов, но, можно подумать, меня будет кто-то слушать.

– Я бы рекомендовал тебе постепенно свести общение с этой девушкой на нет. Раз ты имел глупость с ней связаться. Но именно постепенно. На Терре сейчас вовсю культивируются идеи о том, что Иштар – как самостоятельное государство со своей историей и законами несостоятельно. Что наше объявление независимости от материнской планеты – фикция. А объединяющей идеей нашей нации является…

– Отец, я не хочу слушать эту чушь. Да, фрики болтают о незаконном выходе Иштара из Терранского союза. О том, что нужно было ввести войска дабы расстрелять сепаратистов и не допустить провозглашения независимости. Что было бы неплохо все вернуть. Но это произошло почти шестьдесят лет назад. Как об этом можно рассуждать серьезно? И терранское правительство не совсем же поехало крышей, чтобы начинать войну?

– Там сейчас установлен милитаристский режим. Вовсю насаждается культ личности. И набирают обороты репрессии.

– Он уже двадцать лет, как установлен. И что? Все эти двадцать лет мы с ними торговали и вели переговоры. Почему же Иштар закупает у них энергоустановки, вливая в их такой опасный режим миллиарды кредитов?

– Это роковая ошибка, за которую нам ещё предстоит расплатиться.

– С каких это пор финансовые аналитики превратились в прорицателей? Но только не надо мне снова рассказывать про повторение истории. Эта муть у меня сидит в печенках.

– Каи, – отец со злостью ударил ладонью по столу.

– Ты не будешь диктовать мне с кем дружить и кого любить.

– Я хочу оградить тебя от ошибок.

Нет, общаться с отцом мне категорически противопоказано. Но я почему-то каждый раз на его провокации поддаюсь. Знаю, что ничего хорошего не выйдет, в все равно начинаю с ним говорить наивно полагая, что на этот раз он меня услышит:

– А прожить мою жизнь за меня ты не хочешь?

– Не смей мне дерзить!

– Прекратите спорить, – мама, как всегда, выступает миротворцем. – Эна, не дави на него. Ты же видишь, что это приводит к ровно противоположному результату. Каи, отец желает тебе добра и переживает о твоем будущем. Сейчас неспокойное время. Я знаю, ты справедливо считаешь, что спокойного времени никогда не было. А если и было, то задолго до твоего рождения. А мы не сможем уберечь тебя от всех ошибок. И тут, тоже, будешь прав. Ты сейчас скажешь, что Астрид милая добрая девочка. Но мы ничего не имеем против самой Астрид. Лишь напоминаем тебе. Она – дочь Эриха Стата. Не самая любимая, если быть откровенной. Эти "чудесные" родители бросили своего ребенка в государственной клинике на другой планете. Умирать. Они не сделали ничего, чтобы она могла выздороветь. Хотя именно их беспечность стала причиной болезни малышки. Если лер Стат, который уже сейчас поддерживает весьма агрессивную риторику, почует политические дивиденды, он вряд ли будет сомневаться. И нам бы не хотелось, чтобы в этот момент ты был рядом с ней. Это может стоить тебе будущего или даже самой жизни.

– Это бред какой-то! – выкрикнул я в сердцах и опрометью выскочил из столовой.

Меня колотило. От ярости и страха. За мою звёздочку. Да, мою. Пусть она об этом еще не догадывается, а я сам понял только сейчас.

Да, история знает немало циничных предательств детей своими родителями. Но поверить, что человек, который живёт по соседству, ради продвижения своей политической карьеры может пожертвовать дочерью, я не мог. Да, Эрих Стат мне не нравился. Было в нем что-то насквозь фальшивое. Но чудовищем он не казался.

Наверное, потому, что монстры умеют виртуозно притворяться обычными людьми.

Астра сидела под своим любимым дубом и ревела.

Первым моим порывом было броситься к ней. Но потом я увидел, что она с кем-то говорит.

– Да какая тебе полноценная работа с такой-то стрессоустойчивостью?! Астрид, ты спасла девочке жизнь. Она в сознании.

– Шестьдесят семь процентов. А могло бы быть семьдесят пять, если бы не моя ошибка.

– Да, ты совершила ошибку. И совершишь ещё сотню. Какие-то будут стоить твоим пациентам гораздо дороже, чем несколько процентов результативности лечения. Не ошибаются лишь машины. Но они считают саму попытку лечения таких, как Аврора нецелесообразным расходованием медицинских ресурсов. А эта девочка жива и скоро будет здорова. Благодаря тебе. Да, период реабилитации займет на пару месяцев больше, чем мог бы в идеальной модели. Но мы живет не в идеальном мире. Есть факторы, которые влияют на нашу работу. Ты была уставшей. Операция проходила в экстремальных условиях. И если смотреть с этой стороны, могу лишь восхититься твоим профессионализмом.

– Ну я же могла подумать, прежде чем лезть в…

– Да, конечно! Могла ты подумать. У тебя на это целых три секунды было. Астрид Эрден Стат, прекрати занимается самобичеванием. Выпей успокоительное и иди спать. Ах, да… у тебя выходные до конца недели.

– Доктор Форджер… – возмущённо воскликнула она, забыв про слезы.

– Я все сказал. – Ее собеседник был непреклонен. – Тебе надо отдыхать. Иначе снова окажешься по другую сторону медицинского процесса. До связи.

– Угу, – хмуро откликнулась девушка. А когда экран погас, она осторожно положила планшет на траву рядом с собой и откинулась спиной на ствол дерева, закрыв глаза.

Я подходил осторожно, чтобы не напугать. Но она, видимо, услышала. Вздрогнула и уставилась на меня своими невозможными золотыми глазами. Смутилась. И постаралась быстро стереть слезы с лица. Я перехватил ее руки, оказавшиеся холодными, как лёд, и поднес к своим губам в желании отогреть.

Мне на мгновение показалось, что она выскользнет, оттолкнет, скажет что-нибудь колкое. Астрид же потянулась ко мне. И поцеловала. Сама.

Поцелуй был неумелым, каким-то скованным, детским, но меня закружилась голова, а сердце попыталось выскочить из груди.