Текст книги "Далекая звезда (СИ)"
Автор книги: Юлия Буланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 35
Ли Каи
Я ждал направления на новое место службы, буквально считая дни.
Дом… не тот наш старый дом, что был до войны, а выстроенный вновь, так и не стал местом, в котором мне хотелось бы жить.
Отцу и маме нравилось. Они даже обижались, что я так редко бываю у них.
Мы не говорили об этом, пока шла война. Но сейчас, вроде-как, войны нет. Спустя три года, миры содружества принудили Терру к миру. И родители начали все чаще искать повод, чтобы я приехал.
Но я физически не мог находиться в этом новом Алире.
Потому, что ненавидел эту планету. Ведь Астра погибла именно здесь.
Ненавидел людей, что живут в городе, который был мне когда-то родным. Потому что у них получается жить, радоваться и не думать о войне. Тогда, как я заперт в аду моих собственных мыслей.
Ненавидел терранцев. Ведь сначала они допустили к власти "Единение Терры", а потом позволили им уйти от ответственности. Мир был выгоден не только Иштару, но и Терре. Солдаты были измучены с двух сторон. Система Эта выступила посредником для подписания мирного договора. И все, чего мы смогли добиться, это международного суда над десятью представителями правящей партии, принявшим решение о нападении на Иштар. Бывший враг в качестве жеста доброй воли расформировал "Единение Терры". Но все члены данного политического объединения просто перебежали в другие партии "Солидарность" и "Новую Терру". Пропагандисты переобулись в воздухе, заявив, что их заставляли, запугивали и они – самые главные жертвы произошедшего. Война кончилась, но ничего, на самом деле, не изменилось.
Ненавидел союзников. И даже не за то, на каких основаниях они продвигали мир. А потому, что они три года не делали ничего. Чтобы "не провоцировать терранского медведя".
Но сильнее всего я ненавидел себя. За то, что не смог ни сохранить ту мою прежнюю жизнь, ни приспособиться к новой.
В мне космосе легче.
Там работа.
И звёзды. Они отличаются от тех на которые мы смотрим с поверхности планеты.
Война закончилась и многим пришлось искать свой путь в мирной жизни. Кто-то воспринял это с радостным облегчением. А я растерялся.
Выбирать и принимать решения оказалось намного сложнее, чем, выполнять приказы. Наверное, поэтому и подался в гражданский флот. Это уже не совсем армия, но структура родственная. Даже звания те же. Охрана порядка и системы безопасности. Я должен был работать по шесть часов ежедневно с двумя выходными в месяц и учиться.
Нет, я учился и во время войны. Чтобы спрятаться от собственных мыслей и не сойти с ума.
"Системы безопасности гражданских и военных судов" были случайным выбором. Но через несколько месяцев я втянулся и сейчас неплохо в этом разбираюсь.
Смарткомм мигнул, оповещая о входящем сообщении. Я коснулся экрана и быстро пробежал глазами по строчкам. Закрыл глаза. Сделал глубокий вдох и выдох, а потом постарался перечитать текст медленно.
А потом не сдержал победного вопля.
Я получил назначение на "Арабеллу". Исследовательский крейсер. И корабль моей мечты.
Младшим офицером службы безопасности. Но там возможен карьерный рост.
Прибыть к месту службы мне полагалось через пять дней. Ещё одна причина для радости.
Знаю, сбегать – малодушно. И мама вряд ли обрадуется моему отъезду. Вот только находиться в родительском доме для меня сущая пытка.
– Эна, может быть, стоит сказать ему? – услышал я голос матери, когда подходил к гостиной, где родители по вечерам пили чай. – Он ведь имеет право знать о таком. А скрывая это мы…
– Мы поступаем разумно, – жёстко оборвал ее отец. – Ты представляешь, что он натворит, узнав о последствиях своего легкомыслия? Все станет лишь хуже.
– Вы о чём? – спросил я их без всякой задней мысли. Мне бы насторожиться. Но радостные новости пагубно сказались на способности критически мыслить.
– Мы говорили об одном нашем знакомом. Ты его все равно не знаешь. – Отец натянуто улыбнулся и постарался сменить тему. – Ты же помнишь, что обещал сопровождать Ним Киору на благотворительном приеме?
– Да. Помню.
Хотя, предпочёл бы забыть. Киора раздражала меня неимоверно. Это было не ее виной. Она – хорошая девочка. Добрая. Милая. Но какая-то слишком жизнерадостная и общительная. Мне она напоминает щенка спаниеля. Навязчивая и надоедливая, но пнуть рука не поднимается – жалко. Приходится терпеть. Благо, мы пересекались крайне редко. А обещание составить ей пару на вечер меня буквально вынудила дать мама. Она, отчего-то решила, что эта девушка мне подходит и всячески нас сталкивала.
Конечно, я мог отказаться. Но выглядело бы это весьма невежливо по отношению к самой Киоре.
Впрочем, можно и потерпеть один вечер. Маме будет приятно. А потом я почти на два года улечу.
– Каи, на приёме тебе следует появиться без обручального кольца, – в своей излюбленной снисходительной манере начал отец. – Ты ведь не хочешь поставить Ним Киору в неудобное положение. Со стороны будет выглядеть так, будто она пришла с женатым мужчиной. А это неприлично.
– Я – вдовец.
– Ты никогда не был женат. Твоя игра в бесконечное страдание по терранке выглядит жалко. Я не желаю больше ничего слышать о той твоей глупой влюбленности. Пора уже забыть о той особе и обратить внимание на девушек более достойных.
– Я – вдовец. Да, мы с Астрид не успели пожениться, но это ничего не значит.
– Ты не думаешь о репутации нашей семьи. Ладно. Мы привыкли к твоему эгоизму. Но подумай о своем будущем. Это ведь должно тебя интересовать. Даже намёк на связь с терранкой закроет перед тобой многие двери. И твои боевые награды ситуацию не спасут. Потом, когда ты поймёшь, что совершил ужасную ошибку, будет уже поздно.
– Война закончилась, – устало произнёс я, садясь в кресло.
– После того, что произошло, терранцы останутся нашими врагами на многие десятилетия. Скольких твоих друзей они убили? – Отец победно улыбнулся. Это было подлым ударом, и он это знал. Как знал, что, задев меня за живое, получит эмоциональную вспышку.
Но я уже не был тем мальчишкой, которого он так старательно ломал.
– Всех, – отвечаю спокойно, как если бы речь шла о погоде. И вижу, что его буквально коробит то, что я на провокацию не повелся. – Ты же знаешь. Все мои друзья мертвы. И не только друзья. Одноклассники. Знакомые. Соседи. Но война закончилась.
– Каи, – с мягким укором произнесла мама. – Мы лишь хотим предостеречь тебя от ошибок. Юношеский роман с девочкой-ровесницей, который продлился всего пару месяцев люди вряд ли будут воспринимать как порочащую связь. Детям прощается многое. Но ты пытаешься перенести те легкомысленные отношения во взрослую жизнь. Это неразумно. Ты был искренне влюблён. Возможно, впервые в жизни. А терять объект влюбленности больно. Но подумай вот о чём. Вы были так мало знакомы. И совершенно не подходили друг другу. У вас были разные интересы, мечты и увлечения. Из этих отношений все равно ничего бы не получилось. Через месяц, два или три вы бы поняли, что у вас нет будущего.
– Может хватит манипулировать и диктовать как мне жить, прикрываясь моим же благом? – говорю устало. Разговоры с родителями меня выматывают совершенно.
– Пока ты живёшь в моем доме, ты будешь делать то, что я тебе говорю, – взорвался отец. – И, если я сказал, что ты избавишься от кольца, значит ты это сделаешь.
– Вот поэтому за последние три года я приехал лишь один раз. Нахожусь в этом доме всего пять дней, а ты уже решил, что можешь ставить мне условия. Только, просчитался. Я приехал сюда не потому, что нуждался в этом. Скорее, наоборот. Выполнял сыновний долг, полагая, что вам это нужно. Видимо, ошибся. Но это не беда. Я как раз шёл сказать вам, что получил назначение и завтра должен прибыть к месту службы. На приеме быть не смогу. Матушка, извинитесь за меня перед лерой Ним. Я никак не смогу ее сопровождать. Уезжаю через час.
– Каи, ну зачем ты так? – мама трагически заламывает руки.
– Я все ещё ваш сын, но больше не ваш ребёнок. Общаться мы будем лишь тогда, когда вы смиритесь с этим. Когда вы научитесь уважать мое право распоряжаться моей же жизнью. Хорошего вечера.
Глава 36
Астрид Эрден
Рори весёлым ураганчиком летела к школьной стоянке, где мы ее ждали. Ей уже девять. И эта девочка – самый нормальный ребёнок из всех, кого я знаю. Она веселая. С адекватной самооценкой. Спокойно воспринимает критику. Легко заводит друзей. И может за себя постоять.
Я, просто, надеюсь, что Альтер, когда подрастёт, будет похож на нее, а не на меня.
Единственная дилемма, с которой ее психика не справляется – это решить я ей сестра, а мой сын – племянник. Или Альтер ей братик, а я – тётя. Потому, что ей одновременно хочется иметь и старшую сестру, и младшего брата.
Вот такая детская драма.
– Асти, ты придёшь к нам в школу на день профессий? Папа не может. Мама была у нас в прошлом году. Наша учительница сказала, что педиатр очень достойная профессия и будет хорошо, если мы о ней узнаем побольше.
– Хорошо, – ответила я, погладила девочку по волосам.
Хотя признаться, предложение это меня несколько удивило. Миз Ясна – учительница Авроры с самого нашего знакомства проявляла ко мне некоторую неприязнь.
Как же. Родила неприлично рано. Не в браке. Да ещё и от кого. Как же пока "наши мальчики" освобождали исконно терранских земли – Иштар от независимости и свободы, я – дрянь такая, ноги перед врагом нашего великого государства расставляла.
Нет, конечно, сказано было не в таких выражениях. Все же Миз Ясна – не дура и работой своей дорожит. Но общий посыл именно такой.
А ещё я, по ее мнению, неблагодарная эгоистка. Бросила родителей. Вот если бы меня из семьи изъяли социальные службы, то ещё куда не шло. А я сама инициировала данный процесс, чем неплохо так потопталась по, святым для нее, традиционным ценностям.
Эта милая дама считала меня совершенно испорченной. Но горячо одобряла, что Андерсоны взяли надо мной с Альтером опеку. И надеялась, что их положительный пример как-то нивелирует мой негативный. И вот в чём в чём, но в этом я была с ней абсолютно была согласна. Пол и Полин, умеют ладить с детьми. Даже с теми детьми, которые считают себя взрослыми.
Видимо, ярмарка профессий грозила стать весьма унылой, если уж Миз Ясна сменила гнев на милость. Ведь мое общение с ее воспитанниками она до этого считала нежелательным. И Рори подтвердила мои подозрения, сказав:
– Ярмарка завтра. Ты сможешь приехать в десять?
– Конечно. Посижу над программами сегодня вечером, чтобы освободить утро.
– А я вечером поиграю с Тери, чтобы ты могла поработать.
– Спасибо, солнышко.
– Асти, – Аврора замялась, что с ней случалось нечасто. – Мама говорила не напоминать тебе о прошлом, но… Просто, ты ни с кем не встречаешься, не ходишь на свидания. Ты до сих пор любишь Каи?
Врать Рори я не привыкла. В моей новой семье, вообще, не принято было врать. Но как на такие темы разговаривать с ребенком? Однако, интерес это не праздный. Это ее, явно, беспокоит, раз она решилась заговорить на такую «сложную» тему. Ей уже нравятся мальчики. Она старается разобраться в своих чувствах и рассмотреть модели романтических отношений на примере окружающих.
Примером крепких и счастливых отношений были ее родители.
Я – тот самый случай, когда все идёт по худшему из сценариев. От которого, кстати, никто не застрахован. И Рори это понимает. В девять дети очень многое понимают. Гораздо больше, чем думают взрослые.
– Я помню Каи. И люблю. Он был очень хорошим. Смелым. Добрым. Но я понимаю, что он умер, а мне надо идти дальше. Ради Альтера. Ради меня самой. Просто, сейчас я не готова к новым отношениям и не хочу идти на свидания. Может быть потом? Но сейчас у меня другие приоритеты
– Понятно.
– А как у тебя дела с Елизаром?
– Не знаю. Мальчишки такие странные. Он хочет, чтобы я дружила только с ним и не общалась с другими мальчиками. Но я не хочу дружить только с ним. Мы с Тео ходим вместе на плавание. А с Марком на лепку. Почему я должна перестать с ними общаться? Я же не прошу его не общаться с другими девочками. Мама говорит, что Елизар ревнует. А ревнует он из-за неуверенности в себе. Но это не честно. Я же не ревную. И я не виновата в том, что ревнует он. Но он мне нравятся, и я не хочу прекращать дружить с ним. Короче, все сложно.
– Да, резюмировала уже я. Все сложно.
– Мама говорит, что отношения должны строиться на взаимном уважении. А там, где есть сомнения в партнёре или себе самом, уважения не будет. Это так?
– Наверное. Полин лучше в этом разбирается, чем я. Но, думаю, что-то в этом есть. Если ты сомневаешься в партнёре, то вряд ли будешь с ним счастлив. А сделать счастливым того, с кем несчастен сам, достаточно сложно.
– Когда я была маленькой, – с тоской вздохнула Аврора. – Все было гораздо проще. Не хочу взрослеть.
– Я тебя понимаю. Это очень тяжело – взрослеть. Но у тебя ещё лет десять на то, чтобы побыть ребенком.
– Ты стала взрослой очень рано.
– Слишком рано. Рори, солнышко, я не самый лучший пример для подражания.
– Ты жалеешь, что все так вышло? – девочка нахмурилась.
– Нет. Если бы все сложилось иначе, в моей жизни не было бы Альтера, Каи, тебя и твоих родителей. Не было бы тех, кто мне очень дорог.
– Я очень тебя люблю. И Альтера.
– Знаю. Ну, что… поехали домой?
– Да. Только сначала в кондитерскую за тортиком. Самым вкусным шоколадным тортиком с вишней.
– Хорошо.
Часть 3. Глава 37
Спустя 9 лет.
Ин Минори
Руководитель кадрового отдела исследовательской станции, такой, как "Арабелла" – должность хлопотная. Ибо нужно не просто подобрать людей, которые не захотят поубивать друг друга в ходе экспедиции, но и соблюсти кучу других параметров. Профессиональные навыки. Семейное положение. Даже политическую позицию. Потому, что на международной станции должно быть, минимум, десять процентов сотрудников не имеющих иштарского гражданства. Но допустить, терранца, который поддерживал войну к тем, кто хорошо помнит, каково это просыпаться под обстрелами – прямой путь к конфликтам с неизвестным исходом.
Идея о том, как этого избежать у меня была. Брать людей, известных своей открытой антивоенной позицией. А тез, кто считается нейтралами, отсеять претендентов старше двадцати восьми лет. Она, конечно, не давала стопроцентного результата, но исключала их прямое участие в боевых действиях. А это, уже, плюс.
Хотя, от Терры соискателей было немного. Пара инженеров. Несколько научных младших сотрудников. И врач.
Я когда увидел имя, подумал, что у меня от переутомления галлюцинации начались.
Астрид Эрден.
Звезда нано-программирования хотела стать обычным бортовым педиатром? Да, такого быть не может. Потому, что не может быть никогда.
То есть, должность у нас такая была. Часть сотрудников отправлялась в экспедицию вместе с детьми. Потому, что далеко не все готовы оставить их на четырнадцать месяцев. И для разновозрастной малышни были оборудованы классы и даже собственный медицинский пункт. Но дешевле забивать гвозди электронным микроскопом, чем лечить синяки и ушибы силами специалиста такого уровня.
В этом виделся подвох.
Ее онлайн-собеседование было назначено на завтра. А я понял, что меня любопытство меня загрызёт, если не узнаю, что ее сподвигло отправить нам резюме? Это меня и подтолкнуло написать ей сообщение с предложением пройти собеседование сегодня в любое удобное время. И уверениями, что если она не сможет, то прежние договоренности остаются в силе.
Ответ пришёл через минуту.
Мне предложили пообщаться через пятнадцать минут.
С ума сойти!
Доктор Эрден оказалась на удивление обычной. Не дурнушкой, конечно. Но она совсем не была похожа на эффектную блондинку, чьи фото печатали в научных изданиях.
Красивые янтарные глаза.
Россыпь едва заметных веснушек, которые прячутся под жемчужной пудрой.
Волосы, сколотые в строгий пучок.
Молодая женщина.
Уставшая.
Грустная.
И, мне показалось, немного потерянная.
– Здравствуйте, доктор Эрден.
– Добрый день, лер Ин. Рада с вами познакомиться.
– Прежде всего хочу сказать, что читал вашу статью о необходимости изменения протоколов лечения атипичной пневмонии у младенцев.
– Вы врач? – женщина удивлённо изогнула бровь.
– Нет. Это, просто, хобби. Люблю читать медицинские статьи. Я не буду вас просить рассказать о себе. Вы – личность весьма известная в медицинских кругах. Но почему вы откликнулись на эту вакансию? Ваша квалификация несколько выше требуемой, а зарплата… я при всем моем желании не смогу увеличить ваш оклад больше, чем на десять процентов.
– Этого не требуется. Деньги не являются приоритетом. Меня заинтересовали дополнительные условия. Такие, как возможность проживания на станции моего сына. Я думаю, что ему будет полезно пожить вне Терры. И среди иштарцев. У него сейчас сложный период. Одиннадцать лет…
Я аж поперхнулся и сдался незаметно заглянуть в нее анкету на планшете. Видим, мои действия не остались незамеченными, и она продолжила с насмешкой:
– Нет, возраст в моей анкете указан верно. Да, я родила сына в семнадцать лет. Но я была эмансипированная чуть больше, чем за год до этого.
– Но почему бы вам тогда просто не прилететь на Иштар? Вряд ли у вас с визой будут какие-то проблемы. Если вы согласитесь принять участие в научной конференции или благотворительной программе помощи больным детям. У нас ценят специалистов вашего уровня.
– Это невозможно. Особые обстоятельства. Личного характера. Данная поездка может иметь для меня нежелательные последствия.
– Прошу прощения. Я не совсем вас понимаю.
– Отец моего ребенка – ваш соотечественник. Он погиб в начале войны. Попал под обстрел. Я выжила. А он погиб. У него остались родители. Но внук им не нужен. Эти люди ненавидят нас. И меня. И моего ребенка. Настолько, что пообещали отсудить опеку над мои сыном, если я хоть ещё раз напомню им о нашем существовании. Нет, воспитывать его они не собираются и сразу же, как только узнали о его существовании, решили сдать его в круглогодичный пансионат. В качестве мести за потревоженный покой. Это мне рассказал их адвокат. Запись этого разговора имеется. Не верить ему у меня оснований нет. А с воспитанием сына у нас, действительно, есть некоторые проблемы. Но, боюсь, вмешательство социальных служб сделает все ещё хуже. Альтер – очень сложный ребенок.
– У вашего сына есть особенности развития? – скорее констатировал, чем спрашивал я.
– Можно и так сказать.
– В нашем штате есть психолог, но нет дефектологов или коррекционных классов.
– Ему не нужны преподаватели Он – занимается сам по индивидуальной программе с медико-инженерным уклоном. Проблему у него не с учебой, а с социализацией.
– Какие?
– Очень легко поддается на провокации. Дерётся с мальчишками. Ссорится с девочками. Спасибо, что хоть с последними не дерётся. Но после стычек с моим сыном они рыдают, жалуются родителям и учителям. Доводит до истерик преподавателей, которые пытаются доказать ему, что он не прав. Не хочет общаться со сверстниками. Его исключили из пяти школ за последний год. И он уже сам не верит, что сможет найти общий язык с детьми своего возраста.
– И вы полагаете, что ему будет полезно побыть в школе, из которой его не смогут исключить ближайшие четырнадцать месяцев?
– Скорее, ему будет полезно побыть среди детей, от которых он не будет отличаться внешне. Увидеть, что мир большой. И если где-то он не находит себе места, нужно искать другое, а не запираться в себе. Минус опережающего интеллектуального развития. Он считает, что уже разобрался в этой жизни и все понимает «лучше некоторых». Абсолютно уверен, что плохих людей больше, чем хороших, а потому новым знакомства, скорее принесут не самые положительные эмоции. В этом есть и моя вина. Мы жили очень уединенно.
– Мальчику не хватает мужской фигуры рядом?
– Не думаю. У нас есть мои приемные родители. Мы живём недалеко от них, и Альтер много времени проводит с Полом. Но ему не хватает отца. Мне кажется, он хотел бы узнать больше об Иштаре, людях, которые живут там. И таким образом чуть больше узнать о себе самом, но боится.
– Чего?
– Узнать нечто такое, после чего светлый образ, нарисованный его воображением, поблекнет. Альтеру кажется, что он похож на отца. Или он, просто, хочет быть на него похожим?
– А это не так?
– Мне стыдно в этом признаться, но я не почти не знала его. Он был умным, сильным, смелым. Самым лучшим. Именно таким шестнадцатилетней девочке видится ее первая любовь. Внешне Альтер – копия своего отца. От меня ему достались лишь веснушки. Характер же у него, скорее, мой. К сожалению.
– А чем увлекается ваш сын?
– Безынерционными двигателями и медицинскими нанитами. И если первое – его нежная страсть. То ко второму он относится, как к будущей профессии. Альтер планирует, или усовершенствовать текущие модели, или создать новый вид колоний. Сделать их дешевле и продуктивнее.
– Весьма амбициозные планы для мальчика одиннадцати лет.
Доктор Эрден кивнула, соглашаясь. И у меня возникла одна идея.
– Хотите, я познакомлю его с одним человеком? Наш начальник службы безопасности, тоже питает нежную страсть к безынерционныонным двигателям, коллекционирует их уменьшенные модели и читает все научные статьи с этим связанные. Он увлекается спортом. И ведёт до неприличия здоровый образ жизни. Если уж знакомства с нашим миром ему не избежать, почему бы не начать его с людей, которые будут иметь схожие интересы?
– Было бы чудесно. Спасибо, Лер Ин. Я так понимаю, вы меня нанимаете?
– Доктор Эрден, мы отправляемся к аномалии Лоргара. До ближайшего островка цивилизации – месяц пути. Сеть там ловит через раз. И в случае каких-либо проблем со здоровьем у жителей станции мы сможем полагаться лишь на бортовой искин. У нас самая новая модель. Но я бы предпочел иметь ему альтернативу в виде талантливого специалиста по медицинскому нано-программированию. На всякий случай.
– Я педиатр и не имею лицензии на лечение взрослых пациентов.
– Ребенком на Терре считается человек от рождения до двадцати одного года. Мы ведь понимаем, что биологически человек в двадцать лет вполне может считаться взрослым. И если в процессе полета случится что-то экстраординарное, всем будет плевать, есть ли у вас лицензия. Потому, что у вас есть знания и бесценный опыт, которого нет у ваших коллег на этом корабле. Мое предложение о повышении вашей зарплаты на десять процентов все ещё в силе.
– Вы делаете предложения, от которых я не могу отказаться.
– Эта моя работа. Я отправлю вам информацию о полете сегодня.
– Благодарю.
– Был рад нашему знакомству, доктор Эрден.
– Взаимно. Жду от вас письмо. Всего доброго, Лер Ин.
Когда экран погас, показывая, что вызов завершён, я не сдержал победного вопля. Потому, что заполучить специалиста такого уровня, как Астрид Эрден – это не просто профессиональная удача, а настоящее чудо.
И первым с кем я поделился своей радостью был наш начбез. На звонок он ответил сразу. Видимо, снова засиделся в своем кабинете за работой.
– Привет, Каи. Помнишь, что я тебе говорил по поводу квот для терранцев?
– Ты желал, чтобы авторы сего безобразия отправились в открытый космос без скафандра.
– Я передумал. Пусть живут.
– С чего такое великодушие? – удивился друг. – Удалось заманить к нам кого-то настолько крутого?
– Да. Гениального медика.
– Хорошо. – Каи моего восторга не разделял.
– У меня к тебе просьба. Побудешь нянькой для ее сына часок? Два фаната безынерционныонных двигателей всегда найдут, о чем поговорить. Покажешь мальчишке свою коллекцию. А я приглашу его маму на ужин.
– Ты? – вот теперь друг удивился. – Пригласишь терранку на ужин? Она настолько красива, что ты готов переступить через все свои предупреждения?
– Это просто ужин.
– С терранкой?
– Не надо делать из меня расиста. Я чётко разделяю терранцев, которые принимали участие в войне против нас или поддерживали это и заложников режима. Ее жених-иштарец погиб. Но она оставила ребенка, которым была беременна. И растила сына одна. Вряд ли это было легко. Ты ведь знаешь, какие дети рождаются в смешанных парах.
– Ладно-ладно. Убедил. Посижу я с мальчишкой, когда ты поведёшь на свидание красотку-доктора.
– Спасибо. Я – твой должник.
