Текст книги "Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Я тебя такой никогда не видел, – заботливо отметил мужчина.
– Я себя тоже. Наверное, потому, что не каждый день мне такие новости между делом сообщают, – рассеянно ответила богиня, глядя в окно с беззвучно бушующей грозой.
– Разве быть Джокером сверх твоих возможностей? Ты давно уже крутишь богами и Силами так, как пожелаешь, – не без ехидства, замешанного на уважении, отметил Повелитель Межуровнья. Его-то главным инструментом высокоэффективного воздействия оставался страх разной степени тяжести, дозированный в зависимости от объекта воздействия или недозированный вовсе, если на жизнь объекта Дракону Бездны было плевать.
– Но такие масштабы, – засомневалась принцесса, не оспаривая, впрочем, правдивого утверждения о навыках в искусстве манипуляций. Зачем отрицать очевидное, тем паче перед другом, чья проницательность временами походит на талант провидца.
– Думаешь, не справишься? – недоверчиво заломил соболиную бровь Злат.
– Я вообще о таком не думала, – без уверток ответила Элия, ложь была не уместна в серьезном разговоре. – А впрочем, пока это всего лишь слова, даже подкрепленные портретом на карте Либастьяна. Они только намек на будущую карьеру. Я ничего не собираюсь менять в своей жизни немедленно и, разумеется, не собираюсь объявлять о своей великой миссии во всеуслышание.
– Хочешь посмотреть на карту, раз уж у нас зашла об этом речь? – испытующе прищурил очи темного малахита Дракон Бездны. Карты Джокеров он хранил в другой, особой шкатулке под личной защитой.
– Нет, рано, – решительно и сразу отказалась богиня, мотнув головой. – Я и так меняюсь много быстрее родичей. Взгляд на карту может спровоцировать взрывной рост силы или ее мутацию, которую ничем не скроешь. При формирующейся колоде, тем более, при непроявленном третьем Джокере, это не только вредно, но и смертельно опасно.
– Ты любопытна, как кошка, но умеешь сдерживаться в главном, – констатировал Злат. Теперь Элия расслабилась в достаточной мере. Она откинулась назад, но не на спинку дивана, а на плечо собеседника, демонстрируя доверие, которое не зависело ни от темы, ни от исхода беседы.
– Такая линия поведения сильно способствует увеличению продолжительности жизни, – с легким смешком рационально пояснила принцесса, умащивая голову у ключиц мужчины. – Если уж во всем другом я не придерживаюсь правил, надо соблюдать их хоть здесь. Когда кто-то другой говорит «нет», я чаще всего продолжаю настаивать на своем, потому что не вижу логики в запрете, но собственное вето преступать не спешу. Всему свой срок. Чтобы замахиваться на преобразование устройства Мироздания, надо для начала привести изображения на картинках в максимальное соответствие с реальностью, сформировать хотя бы костяк колоды и заставить его функционировать. Мы слишком ярые индивидуалисты, слишком независимы и горды, слишком не привыкли подчиняться кому-либо, тем паче, подчиняться беспрекословно. Порой ведь может потребоваться действовать, а не вступать в препирательства. Вот ты разве готов к такому?
– Подчиняться тебе, моя драгоценная? О да, – с резковатой печальной усмешкой согласился Злат, сильные пальцы его запутались в локонах темного меда и не желали высвобождаться. Мягкость волос под кожей, запах свежести, персика и роз альтависте почти отвлекал от темы разговора, конечно, лишь почти. – Творец знал, на какую приманку ловить. По счастью я способен к здравым суждениям и безумства в стиле твоего воинственного кузена Вселенной не грозят. Не хотел бы я так рехнуться…
– Никто бы не хотел, – серьезно заверила мужчину Элия, ее рука в свою очередь заскользила по полуночной волне шевелюры Дракона Бездны – Но Нрэн упрям как тысяча эльфийских лошадок, в любом другом состоянии он был бы абсолютно неуправляем. Это жестоко и несправедливо, но иного поводка для него придумать невозможно. Или таковой не могу придумать я.
– Если не можешь ты, вряд ли кому другому под силу, – оценил Повелитель Межуровнья как таланты изобретательной богини, так и степень феноменальной упертости Бога Войны, далеко превосходящей все средние нормы упрямства и принципиальности. Для бедных эльфийских лошадок воитель был воистину недосягаемым идеалом, а что при этом он был сущим мучением для родственников – так ведь никто не идеален, зато более надежного стража границ Лоуленда и семьи, а значит и Колоды, не существовало.
Элия ответила едва заметным пожатием плеч, а Злат чуть приподнял пальцем ее подбородок и нашел своими губами губы богини.
– Не желаешь отдохнуть перед миссией грузчика? – полюбопытствовал Повелитель.
– Знаешь, за что я люблю Межуровнье? – вместо ответа спросила Элия.
Левая бровь мужчины приподнялась в знаке вопроса.
– За средоточие безвременья, дающего время на отдых даже тогда, когда его нет, – улыбнулась принцесса.
– Полагаю, это означает согласие? – уточнил Злат, чьи пальцы уже скользили по отложному воротнику блузы к пуговицам жакета.
– С точки зрения банальной эрудиции, ваше предположение, мой дорогой лорд, не лишено логики, – скрупулезно подтвердила богиня, изогнувшись с грацией танцовщицы и перебросив бедро через ноги любовника.
В следующую секунду она уже сидела на коленях у Злата, лицом к лицу, смотрела в пылающие зеленым огнем таинственные глаза и склонялась к его губам с явным намерением повторить поцелуй. Отбиваться или отказываться Повелитель Межуровнья не стал. Его руки сжали женщину в объятиях. На миг два силуэта вспыхнули черным огнем и исчезли из залы, переносясь туда, где над пространством не властвовало время.
Она вернулась в пещерные владения покойного, теперь уже навсегда покойного капитана пиратов Нафила Цаперрина раньше, чем оба не отличавшихся бездонными запасами терпения брата успели припомнить все явные и мнимые грехи ветреной сестры.
– Ну наконец-то! – с самого верха самой большой кучи посередине пещеры лениво процедил Джей, занявшийся от нечего делать сортировкой встречающихся на поверхности груды сокровищ клинков.
Конечно, холодным оружием, да и вообще оружием, большинство из сваленных в кучу вещиц не назвала бы даже кухарка. Кинжалы, стилеты, мечи, даги были усыпаны драгоценными камнями, снабжены красивыми накладками, инкрустацией или чеканкой, но абсолютно бесполезны с точки зрения утилитарной смертоубийственной функции – своего прямого предназначения. Большая куча по левую руку от принца содержала ценный хлам, справа же наличествовало целых три вполне приличных стилета, пусть выкованных из мифрила с налидилом, но вполне годных на то, чтобы ими прирезать кого-нибудь побольше мыши.
Герцог спокойно сидеть мог только под заклятьем парализации, поэтому он тоже включился в игру и лазил по грудам сокровищ, с энтузиазмом стаскивая безделушки на оценку к Богу Воров, как какой-нибудь пылкий поклонник – дары к ногам ветреной девы. Все равно Энтиора, чтобы издеваться и изощряться в двусмысленностях, поблизости не было.
– Сколько было любовников? – азартно выкликнул герцог на всю пещеру, едва завидев богиню у стенки близ замурованного плитой-ловушкой входа.
– Один, – без труда посчитала принцесса, не отказав себе в удовольствии для начала нахмуриться и минуту-другую позагибать пальчики.
– Вот видишь, а ты боялся, – ухмыльнулся Гор и сбросил на колени Джея очередную партию из пяти предметов.
– Знала бы, что вы тут счет вести будете, я бы больше старалась, – скромно потупилась Элия, но принц успел уловить подернувшийся на миг нехорошим серым льдом взор.
– Ладно, я тебе в следующий раз через заклятье связи просьбочку метну, – жизнерадостно пообещал Бог Авантюристов, которому до милостей Богини Любви не было никакого дела. Верней уж он стал бы активно сопротивляться, вздумай леди Ведьма оказать ему такую честь.
– Отец согласился? – сварливо поинтересовался Джей о деле, понимая, что опять он не угодил своенравной сестрице. И какие демоны дернули за язык этого лиенского балбеса? Опять проклятие или всего лишь досадная случайность?
– На, – через всю пещеру богиня перекинула брату нить-печать Лимбера, свернутую в шарик. – Подвал сам выбирай, ты лучше меня знаешь, что и куда засунуть так, чтобы в глаза не бросалось, под рукой было и посторонний не наткнулся.
Джей, еще в детские годы облазивший каждый закоулок лоулендского замка, как и каждую подворотню в столице, ловко поймал энергетическую печатку, кивнул и направился к выходу из пещеры. Грохаться на пол, когда из-под ног исчезнет груда барахла не хотелось. Левитировать же, сплетая заклятье перемещения на большие расстояния такой массы разных предметов, когда следовало учитывать демонову уйму коэффициентов, не рекомендовалось категорически. Если, разумеется, Бог Воров намеревался переместить добычу в конкретный подвал, а не засыпать сокровищами тронный зал, какой-нибудь любимый пруд Нрэна или того хуже, Площадь Творца. Нет, все-таки пруд Нрэна был наихудшим вариантом. С твердолобого кузена сталось бы заставить негодника-брата вычерпать всю массу вредительски наваленных ценностей вручную.
– Никогда бы не подумал, что в ваших подвалах может посторонний оказаться. Если, он, конечно, не в камере у Энтиора Дознавателя на дыбе висит или в соседней камере своей очереди дожидается, – провозгласил Элегор, нагнувшись для того, чтобы выколупать из слежавшейся кучи монеток что-то торчащее рукоятью с громадным сиренитом вверх. Меч, наверное.
– О, герцог, мы бы тоже никогда не подумали, но лучше перестраховаться, так, на всякий случай, – усмехнулась Элия, намекая на давнюю шутку, когда Элегор случайно оказался в тайном лоулендском лабиринте вместе с молодым послом Жиотоважа.
Принц, дождавшийся-таки подходящего момента, мстительно усмехнулся и завершил плетение чар. Заклятье телепорта вступило в активную фазу. Из-под ног герцога разом исчезло метра три с половиной тверди. Увы, Джею не удалось в полной мере насладиться местью. Привыкший и не к таким подлянкам, бог по-кошачьи мягко приземлился на неровный пол пещеры с единственным уцелевшим доказательством былого богатства в руках. На деле «меч» оказался топором, всех украшений на котором и был один-разъединый сиренит. Но на этом почти скромном орудии, зацепившись за него ремешком из драконьей кожи, висела загадочная пародия на серебряную булаву, усыпанную каменьями. Авантюрист весело улыбнулся. Он даже не рассердился на Джея за мелкую подлянку.
С исчезновение груды сокровищ в природном ее хранилище резко потемнело, ибо дираванки теперь мерцали едва заметно, как затухающие угольки, а почти распавшееся заклятье световой гирлянды не справлялось с задачами глобального освещения.
– Отличная работа! – похвалила телепортера богиня и прищелкнула пальцами, добавляя к издыхающей гирлянде парочку новых, помощней, чтобы не толкаться в сумерках.
Принц криво ухмыльнулся и не преминул похвастаться:
– Что-то откуда угодно изъять – всегда пожалуйста, но если вдруг папа передумает, назад возвращать будет сам! Кстати, драгоценная, это не все наши достижения!
– Про карту Кэлберта я знаю, молодцы, – разочаровала Элия хвастуна, жаждущего сообщить сногсшибательную новость и насладиться реакцией сестры.
– У Злата стало быть была, – обиженно фыркнул бог, припомнил болтовню о «визите к любовнику» и фыркнул еще раз, куда мрачнее, да вдобавок обиженно засопел.
– Да, пришлось, – не чувствуя за собой ни малейшей вины, подтвердила женщина, вовсе не собираясь говорить сейчас братьям о карте Лимбера и всех событиях с этим связанных, или тем более о собственной карте Джокера. Об отце она планировала поведать всем родичам на очередном Семейном Совете, собирать который, по-видимому, придется в Межуровнье. Тогда же, полагала Элия, придется рассказать и о дедушке Лео. Тему своей карты – Джокера – богиня не собиралась поднимать вовсе.
– Тогда давай проверим, стоит ли искать сокровища дальше! – предложил Элегор, ничуть не огорчившись тому, что новость уже не новость и его заслуг на поприще необыкновенных находок никто признавать не собирается.
– Ммм? – принцесса обернулась к герцогу, и тот театральным жестом подложил зажиленную из общей кучи монетку под шар с дираванкой, мотавшийся в сетке на плече.
Зверюшка слабо трепыхнулась и указала кончиком на свободный проход, ведущий к скромному логову некроманта.
– Дираванка не реагировала на предметы меньшего объема, когда тут эта груда валялась, – наскоро объяснил выведенные закономерности Джей. – Не мотайся мы по коридорам, и карты могли бы не найти в Нафиловой лежке.
Трое богов быстрым шагом устремились за маленьким светящимся указателем. Пока шли, герцог успел мысленно поинтересоваться у богини:
«Элия, как дед?».
«Источник помог, тонкие структуры практически восстановлены, теперь спит», – в телеграфном режиме ответила та.
Углубляться в мысленный диалог в присутствии принца было нежелательно, пусть подслушать беседу он бы не смог, а вот уловить, что парочка шушукается у него за спиной и навоображать, что шушукаются о каких-то гадостях, касающихся его любимого, запросто.
Через несколько минут ходьбы по пещерным коридорам лоулендцы оказались перед знакомой двоим из трех мрачной каморкой.
– Тьфу! – в сердцах сплюнул Бог Воров на пол в центре маленькой пещерки и пнул пустой сундук. – Мы тут уже были.
– А больше дираванка никуда не показывает, – разочарованно вздохнул герцог, щелкнув ногтем по шару. Конечно, шанса на то, что некромант, точно запасливая белка понапрятал кучки добра по всему лабиринту был невелик, но оптимистически настроенный авантюрист был совсем не против такого варианта развития событий.
– Значит, отправляемся на корабль, – пожала плечами принцесса, вовсе не ожидавшая, что в здешних пещерах за раз отыщутся все недостающие карты из Колоды Триады. – Надо собрать вещи перед возвращением домой.
– Уже? – весть о том, что приключение заканчивается, огорчила Элегора пожалуй больше отсутствия ценных находок.
– Я о себе, а ты, коль поплавать хочешь, Кэлберта проси, – мимолетно усмехнулась принцесса.
Теперь, когда опасности активизации некромантских ловушек из-за применения божественных сил не существовало, дорога к «Разящему» свелась к обыкновенной телепортации. На берег за лодкой никто перемещаться не стал. Рассчитывали, что о корабельном имуществе уже успел позаботиться Кэлберт. Должен же он был чем-нибудь заняться, пока остальные в поте лица сортировали богатства. Например, прочесть в воспитательных целях лекцию на тему «слово капитана – закон» всяким вольнолюбивым корабелам, создающим препятствия на пути обещаний доставить их тушку в целости и сохранности на пиратские острова. А в перерыве между риторическими упражнениями можно было отдать несколько дельных команд экипажу.
Судя по понурой физиономии юного шшиисуц, на пару с Торком сидящего на носу корабля и демонстративно не глядящего на укутанный ночной тьмой проклятый берег, лекция имела место. Впрочем, адекватные приказы морякам тоже были розданы, поскольку шлюпка находилась на своем законном месте.
Появление задержавшихся на острове кладоискателей было встречено явным оживлением капитана и матросов из тех, кто нес вахту или еще не успел отойти ко сну по другим причинам личного или чисто физиологического толка.
Особую роль в настроении масс сыграла булава, усыпанная самоцветами, как жаба бородавками. Ее вместе с топором по инерции прихватил с собой герцог. Сейчас топорик и булава завлекательно сияли в свете магических фонарей корабля.
Авантюрист снял с плеча, передал Кэлберту сетку с дираванками и торжественно объявил:
– Поздравляю!
– С чем? – сдвинул брови капитан, ожидая от молодого сумасброда какого-нибудь подвоха.
«Ты Всадник Стихий, мы там еще картинку нашли, но сейчас тебе не покажем, не потому что хотим помучить, а потому что Злату успели отдать», – мысленно продолжил самым небрежным тоном на какой только был способен Элегор, а вслух громогласно удивился:
– Как с чем, капитан? Некромант повержен, сокровища в Лоуленде, твоя затея полностью удалась!
Ошарашенный, но кристально ясно чующий искренность слов герцога Бог Мореходов только моргнул, не в силах осознать новости во всей ее полноте, поднял взгляд на Элию и Джея, ища в их лицах ответы на невысказанные вопросы.
«Да, все так», – кивнули родичи, повергая брата в еще больший ступор.
Впрочем, состояние прострации не могло длиться бесконечно, вслед за шоком пришли истовый восторг: «Я избран, как и другие братья!» и облегчение: «Значит, достоин!», берущее свое начало из темных тайников прошлых жизней, полных предательств и искуплений, припорошенных налетом неуверенности нынешнего бесприютного детства. Джей уже раскрыл рот, чтобы нахально предложить опустошить в честь удачного завершения дела бутылку-другую из особо ценных личных запасов капитана, причаститься которых он успел как-то ночью, но…
– Откуда у вас Первый Топор? – раздался слева шепот столь хриплый, будто его обладатель накушался колотого льда и потерял голос.
– Из пещеры, в куче валялся, – ответил герцог и спросил Шей-кхо, с возмутительной бесцеремонностью вмешавшегося в разговор богов: А чего ты его с нумерацией?
Кэлберт же сурово свел брови. Кажется, кое-кому мало оказалось воспитательных процедур, или в них, для пущего эффекта следовало добавить неоднократное соприкосновение жестких предметов с тощими филеями?
– Первый Топор – знак Грандмастера-корабела, – шепотом пояснил шшиисуц, протянув к топорищу два пальца и самыми подушечками коснувшись предмета опасливо-благоговейным жестом. – Был похищен при загадочном убийстве седьмого мастера Союза Островов полторы тысячи лет назад!
– Странные у вас, корабелов, знаки, – пренебрежительно заметил Джей, оценивая практические качества предмета. – Этим топором не то, что доску, палец не перерубишь! Или он раньше поострее был?!
– Этим топором не рубят, – почти нежно улыбнулся Шей-кхо. – Он – отражение первой песни мастерства. Пальцы касаются его и вспоминают о том, как пришли на острова наши предки, как родилась первая песня мастера, как был построен первый корабль. Я никогда воочию не видел Первого Топора, но не узнать его не мог.
– Раз он ваш, держи, – беспечно согласился Элегор и всунул в руки шшиисуц топорище. Тонкие пальцы мастера машинально сжались, удерживая святыню, глаза распахнулись как у слепого, рот полуоткрылся. Кажется, молодой полукровка был в шоке.
Даже Кэлберт почувствовал это и забеспокоился, в основном о возможности сдержать клятву о доставке ценного объекта в добром здравии, нежели о сердечных переживаниях парня.
– Ты чего? – удивился и герцог, не ожидавший такой реакции на свой невинный жест.
– А…ва… о…
– Исчерпывающий ответ, – вставил Джей.
Досада на сестру начала проходить, сменяясь интересом к новому развлечению, тем более, что Элия стояла совсем рядом и можно было приобнять ее за талию и не ждать в ответ тычка или оплеухи. Принцесса всегда выполняла свои обещания. С поиском заклятий некроманта было покончено, а значит, настало вполне подходящее время для флирта. Подходящим азартный бог считал любое, когда не получал увесистой затрещины сразу.
Элия тоже помнила о договоре, к тому же преследовала свои цели. Поэтому богиня сделала шаг и осталась стоять перед Джеем так, чтобы он мог обнять ее сзади, прижав покрепче к себе и прижаться сам, чтобы еще разок продемонстрировать принцессе свою ощутимую радость от ее близости. Когда богиня чуть повела бедрами, мужчина коротко выдохнул, его горячее дыхание ветром прошлось по шее.
– Каждый шшиисуц имел право коснуться Первого Топора, но держать его – привилегия Грандмастера, – беспомощно пролепетал объяснение Шей-кхо.
Исчез утомленный жизнью, апатичный мастер-корабел, пред которым преклонялись, чью малейшую прихоть стремились исполнить немедля матерые пираты Канвая. Снова перед богами стоял неуверенный в себе, мнительный подросток-полукровка, каким-то волшебным образом заменивший вальяжного шшиисуц.
– О, любопытно, – промурлыкала богиня, нежась в жестком излучении эмоций и крепких объятиях Джея. – А обратной силы эта последовательность не имеет?
– Что вы…
– Если ты держишь Первый Топор, то являешься Грандкорабелом, конечно, – хмыкнул вор, а Кэлберт мысленно выругался, явственно чувствуя тяжелую поступь Судьбы за спиной, и эти шаги не обещали богу доброго отношения демона-казначея Канвая.
– Плывем на Шшиисуц? – весело вопросил герцог, обрадованный тем, как складывается дело. На легендарных островах ему еще бывать не доводилось ни разу.
Взгляд бога-пирата, пронзивший разговорчивого хулигана, притащившего на корабль лишние предметы, был острее стилета, жаль, не так смертоносен.
– Бедные корабелы, мало им убийства седьмого мастера, теперь разгром верфей пережить придется, – ехидно и совершенно неискренне посочувствовал мастерам циничный Джей.
– Почему разгром? – не то, чтобы герцога обидели такие подозрения, скорей уж он больше интересовался тем, почему принц решил, что шшиисуц ждет именно такой вид «невинной забавы».
– А поджигать неинтересно, океан рядом, зальют быстро, – объяснил Бог Воров, подмигнул Элегору и покрепче притиснул к себе Элию, гибкие пальцы скользнули под жакет, лаская тело через тонкую ткань рубашки.
– Кстати, а дубинка ничьим скипетром не является? – получив объяснения, насмешливо озадачился Бог Авантюристов и подкинул вверх драгоценное убожество, о чьих утилитарных функциях в погоне за декоративным эффектом ювелиры забыли начисто.
– Если окажется, что ты прав, герцог, лучше сам и сразу за борт прыгай, а то Кэлберт тебя точно утопит, как котенка, во избежание очередной находки-реликвии и кучи проблем к ней прилагающейся, – прыснула богиня. Ее рука лежала на бедре Джея и поощрительно гладила его.
– Не надо меня топить, я хороший! Бываю. Иногда. Жертвую эту дубинку в фонд помощи голодным морякам «Разящего» на пропив… то бишь пропитание в тавернах. Найдешь, где ее сбыть, Кэл?
– Найду, – согласился Кэлберт каким-то деревянным тоном, принимая ювелирный кошмар и объявил: – Завтра «Разящий» возьмет курс на Острова Корабелов.
– Вам не стоит ради меня менять курс, – переступив босыми пятками, начал было Шей-кхо, ведя себя как сущий ребенок, мнительный и робкий вдобавок.
– Не ради тебя, мастер, – нехотя возразил пират. – Я многим обязан шшиисуц, ради этого долга я верну им Первый Топор, а ты можешь сопровождать меня и нести реликвию. Полагаю, твоим сородичам будет приятнее, если Топор останется у мастера, нежели окажется в чужих руках. Но если ты желаешь плыть на Канвай…
– Я еду, благодарю, капитан, – набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяной омут, выдохнул и ответил Шей-кхо. Поклонившись капитану и крепко прижимая к груди великую святыню своей расы, шшиисуц отошел на корму корабля и замер неподвижно, всматриваясь в глубины Океана Миров, где прятались огоньки далеких звезд.
– Элия, не могли бы вы с Джеем уединиться в каюте, – продолжил, скрипнув зубами, Кэлберт, он старался не смотреть на милующуюся парочку, но взгляд, вопреки решению, снова и снова возвращался обратно, принося приливную волну досады, ревности и возбуждения. – Мне кажется, палуба не самое удачное место для таких забав!
Элегор глянул на троицу, тоскливо подумал «Блин, опять леди Ведьма сейчас братцев дрессировать начинает, к ясновидцу не ходи» и почти торопливо убрался с палубы в каюту. Пока выходки Элии не касались Лейма, Бог Авантюристов предпочитал не вмешиваться. В семейке Лимбера все друг друга стоили, на каких весах ни подвешивай. По большому счету стоил и Лейм, но он-то был Элегору другом, а значит ситуация кардинально менялась, в дело вступала другая система счисления.
– Уединиться? К чему? Мне и здесь нравится, – хрипловато протянул Джей и бросил на брата торжествующий взгляд.
Вот такие ситуации он обожал: в объятиях млела прекраснейшая и самая желанная женщина, а достойный соперник бесился, заставляя еще острее ощущать собственную удачу.
– Уединиться? Конечно, могли бы, но сейчас эффект сильнее, потерпи еще несколько минут, дорогой, – деловито ответила богиня и не удержалась от ехидной шпильки. – Я же не рвалась в «Бочке» расцарапать лицо твоей Резе.
– Тебе наши девки похрену, – рыкнул Кэлберт, выходя из себя, и подступая к принцессе почти вплотную, намеренно сокращая дистанцию до минимума. Ноздри раздувались, в карих глазах мерцало пламя бешенства, брови хмурились, плясали желваки.
– Возможно, – невозмутимо согласилась Элия, полуприкрыв глаза, – мне безразлично, что вы лопаете и в какой грязи валяетесь, если возвращаетесь домой чистыми и сытыми, но не следует плескаться у меня на глазах, подспудно надеясь на реакцию и провоцируя ее всеми доступными средствами.
– А сама-то! – запальчиво выкрикнул принц, до того, как сестра разложила по полочкам все его мотивы, почти не отдававший в них сознательного отчета.
– Сама-то я работаю, дорогой. Джей все еще под действием смолы – раз, мне необходимо распустить последние узелки на его проклятии – два, эта ситуация идеально подходит – три, твоя ревность отличный катализатор – четыре, – невозмутимо привела доводы Богиня Любви и повернула лицо к Джею, подставляя губы для поцелуя.
На палубе, кроме богов, милующегося со священным топором и почти отсутствующего в мире материальном шшиисуц, да вахтенных, которые по определению не могли исчезнуть с «Разящего», не осталось ни единого моряка. Все сочли за благо последовать примеру герцога. Когда собирается буря, разумнее всего спрятаться в надежное укрытие. Как бы ни было великолепно буйство стихий, оказаться в его эпицентре смертельно опасно для простого смертного. Никакое восхитительное зрелище не стоит жизни.
Проклятие представлялось богине частицей Океана Миров, шумящей, что-то шепчущей в такт своему большому собрату. Да, она, эта частица, становилась все меньше и меньше день ото дня, но по-прежнему облекала Джея невидимой оболочкой, которая сейчас, под действием излучения сил богов стала для Элии все более ощутимой. Настолько, что принцесса смогла различить на поверхности маленькие водовороты – узелки, затягивающие силу Океана и держащие общее плетение наброшенного в сердцах проклятия. Элия коснулась их всех разом своей божественной силой, потянула. И с плеском, слышным лишь внутреннему уху, плетение распалось на струйки и соскользнуло в воду за бортом, возвращаясь в ту пучину, которая дала ему жизнь.
– Сука! – в сердцах бросил Кэлберт, резко развернувшись на каблуках.
– Кэл, – голос принцессы по-прежнему был полон невозмутимой неги. – Я сука ровно настолько, насколько вы, любимые мои, кобели… Кстати, ты себе ничего из пещеры на память не прихватил, не считая того убожества, что герцог презентовал?
– Нет, не до того немного было, – буркнул бог, не понимая причины такого резкого перехода и чуть растерянно глядя на драгоценную булаву в руке. О существовании этой фиговины в борьбе с переживаниями душевными Кэлберт почти позабыл.
– Возьми, – предложила Элия, и пират все-таки обернулся.
Свободной рукой сестра протягивала ему серебряную ушную серьгу с изумрудной каплей и колечко для носа, усыпанное мелкими, но очень яркими зелеными камешками.
– Зачем? – агрессивно рыкнул мужчина.
– Всего лишь на память о нашем приключении, – пожала плечами Богиня Любви, выскользнула из нехотя разомкнувшегося кольца рук Джея и шагнула к брату, протягивая ему подарок на раскрытой ладони.
Кэлберт стоял, как окаменевший. Женщина перехватила серьгу поудобнее и ловко вдела в ухо брата, привычно одним пальцем защелкнув замочек. Изумрудная капля закачалась в ухе, поймала свет фонаря и заискрилась, бросая блики на карие глаза мужчины. Колечко для носа Элия столь же сноровисто вставила в маленькую дырочку в правой ноздре принца. Отступила на шаг, оценивая результат, и довольно кивнула.
– Ты думаешь, меня утешат побрякушки, а ты будешь лизаться с Джеем? – почти растеряно выпалил мужчина, не врубаясь в логику происходящего.
– Причем здесь утешение? Я лишь хочу, чтобы эти приятные мелочи остались у тебя, как памятка о совместной охоте за сокровищами Цаперрина. Сейчас я собирать вещи и возвращаюсь в Лоуленд, – дала справку Элия и пошла мимо замершего столбом пирата.
– Эй, драгоценная, а как же мое проклятие? – негодующие воскликнул Бог Воров, рассчитывающий на продолжение возбуждающей процедуры лечения.
– Его больше нет. Скажи спасибо Кэлу, он очень хорошо ревновал, – переливчато рассмеялась принцесса и телепортировалась с палубы в свою каюту.
– Она опять меня использовала, даже мое бешенство, она все просчитала и использовала, – с чем-то средним между злостью и восхищением хмыкнул Кэлберт и, противореча собственному негодованию, коснулся серьги в ухе с затаенной нежностью.
– А чего ты ждал, это же Элия? – фыркнул Джей. Очередная порция злости на сестру и неудовлетворенное желание мешались с облегчением от известия о снятии проклятия.
– Опять спотыкаловки для дезинфекции? – выгнул бровь мореход.
– И ей не нальем, даже если будет просить! – с показной мстительностью объявил Бог Воров, мотнув головой в сторону места, с которого только что телепортировалась богиня.
– Если только она пообещает расплатиться поцелуями, – задумчиво рассудил Кэлберт, вспомнив о такой валюте, за которую братья были готовы исполнить любой каприз своей ветреной сестрицы.
– Хм, тогда, пожалуй, – согласился Джей, взъерошив волосы рукой. – А герцогу наливать будем? Втроем оно веселее!
– Если он пообещает поцелуями не расплачиваться, непременно, – хохотнул капитан «Разящего», и будто в подтверждение слов бога где-то на острове особенно истошно и визгливо заорала какая-то пернатая тварь.
А дальше… О, дальше была обычная мужская пирушка, правда, об Элии на ней не было сказано ни словечка, даже если речь заходила о лицах женского пола, зато некроманту Нафилу тройка пьяных богов перемыла все косточки, или вернее всю горсть праха, которая от него осталась после встречи со жнецом Леорандом. О чем, ясное дело, по большому секрету поведал принцам герцог.
Но Элия ничуть не обиделась подобному небрежению в первую голову потому, что не знала, чем занимаются братья, во вторую, даже если бы знала, все равно не обиделась, потому что никогда не одобряла пьяных откровений на свой счет. У великой богини было запланировано не менее важное занятие. Оно стало особенно актуальным после всех драматических событий минувшего дня: прогулки по пещерам Цаперрина, встречи с дедушкой Лео, совместного визита к Источнику, объяснений с Лимбером в Межуровнье и кучи прочих существенных и не очень дел. Короче, сейчас Элии требовалось только одно – здоровый сон на отличной кровати в уединении! И этому замечательному делу богиня с наслаждением посвятила почти половину суток.
