Текст книги "Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Глава 2. О ревности и причудливых образах
Плотное сплетение стволов и ветвей, снабженных длинными шипами, раздавалось в стороны несколькими метрами левее, образуя узкую тропинку, уводившую от основной дороги к небольшой беседке, искусно скрытой среди деревьев. Именно ее выбрал для работы мастер. Обложившись инструментами, кусками разноцветного метапласта, взгромоздившись с ногами на высокое кресло у овального стола сидел нескладный, вечно растрепанный молодой мужчина.
– Дался тебе этот хмыреныш. Не велика ли честь? – буркнул под нос Нрэн, покорно следуя за кузиной.
– Этот хмыреныш – самый лучший из известных мне ныне живущих пророков. А с учетом того, что он мой личный пророк, ценность его увеличивается неимоверно, – небрежно-поучительным тоном изрекла богиня.
Вступая на маленькую полянку у беседки, Элия окликнула человека:
– Привет, Шилк!
– Моя богиня, – обернулся к красавице скульптор и просиял блаженной улыбкой. Весь словно засветился от радости и замахал руками, как ветряная мельница в ураган, разметав по столешнице несколько листков бумаги и задев куски метапласта.
Парень неловко выбрался из кресла и, опустившись на колени перед Элией, запрокинул голову. Глаза его широко распахнулись, он походил на слепца, глядящего на солнце, вбирающего его всем своим существом. Элия и была его солнцем, живой водой, ветром, всей жизнью и целью ее и смыслом. Спасенный Богиней Любви от безумных метаний из замкнутого урбо-мира, ставший посвященным, Шилк принял новую судьбу, как величайшую радость. Служение богине стало его счастьем, и счастье это было так явно и столь велико, что Нрэну стало стыдно за секундное проявление ревнивого недовольства.
– Твое чихание слышно на весь сад. Простудился? – поинтересовалась женщина.
– Я здоров, это только запах цветов. Не тревожься, такое и в Милего весной бывало, – поспешил разуверить принцессу скульптор.
– Значит, всего лишь аллергическая реакция, – хмыкнул Лейм и уже собрался прищелкнуть пальцами, спуская простенькое целительное заклятье, избавляющее от сенной лихорадки.
– Посторонняя магия сбивает тонкие настройки. Лучше обойдемся отваром, – свободная от поглаживания головы адепта рука Элии легла на запястье кузена. – Отправляйся, Шилк, к целительнице Вилере в западное крыло замка и расскажи о своей неприятности. Пусть приготовит травок.
– Хорошо, моя богиня, – даже и не подумал спорить парень.
– Умница, ступай, – принцесса снова потрепала его по голове, как хорошего пса, и подошла столу, рассматривая оставленные скульптором заготовки, не подвергшиеся температурной обработке.
– Тебя интересуют работы этого чокнутого? – снова с неодобрением, рожденным невольной ревностью к вниманию, адресованному не ему, буркнул Нрэн.
– Да, весьма, – ответила Элия и наставительно воздела вверх указательный пальчик. – Между прочим, в сравнении с другими субъектами своей категории Шилк в меру здравомыслящ. А в данном случае и вовсе не стоит привередничать. Коль нет возможности увидеть события в солнечном свете, сойдет и факел, чтобы не споткнуться в темноте.
– Здравомыслящ… – снова пробурчал Нрэн, ясно демонстрируя несогласие с выводами принцессы и пытаясь прогнать собственное чувство вины, оставшееся от попытки придушить Шилка, ошибочно принятого за воздыхателя принцессы.
– Ага, – весело согласился Лейм и, подначивая брата, подметил: – Все во Вселенной относительно. Если сравнивать, к примеру, кое с кем из присутствующих, то Шилк вполне заслуживает звания Мистер Трезвый Рассудок.
Элия захихикала, Нрэн поджал губы и скупо оправдался: – Божественное и человеческое мышление несравнимо. Кроме того, если ты взглянешь в зеркало, увидишь того, кто сводит меня с ума.
– Неужто Злат, негодяй этакий? – окончательно развеселилась богиня.
– Это вы зря, принц, нечего на зеркало пенять, коль, как говорится, рожа перекошена, – раздался из ниоткуда весьма ехидный комментарий бархатного баритона, и почему-то слушателям показалось, что среди светлых лучиков весеннего солнца заплясали тени.
– Он что, постоянно следит за нами? – возмутился почти поперхнувшийся от неожиданности воитель. – Неужто в Межуровнье делать нечего?
– Дел-то до фига, а вот развлечений нема, – вальяжно признался тот же язвительный голос невидимого собеседника, вероятно слишком долго прообщавшегося с грубияном Связистом. – Посуди сам, принц, где еще в одной точке мироздания могут сойтись два создания, пытавшихся убить МЕНЯ, и не из жажды власти, могущества или тяги к устранению ВСЕЛЕНСКОГО ЗЛА, а из ревности?
Лейм от души расхохотался, Элия тоже. Нрэн обиженно засопел. Он не любил упоминаний о собственных промахах. Пусть Повелителя Межуровнья бог любой категории не смог бы убить в принципе, воитель все равно считал неудачу поражением. А уж знать о том, что триумфатор-соперник, возможно, постоянно подглядывает за самыми щекотливыми деталями его интимной жизни – такое бесило мужчину просто невероятно.
– Успокойся, милый, – рука Элии коснулась напряженного запястья принца. – Конечно, у Злата слишком много дел и еще больше гордости. Он не будет опускаться до банальной слежки. Просто было названо имя, а раз оно прозвучало, то было услышано. Дракон Бездны слышит и шорох мысли, коль она касается его.
– Я и впрямь мало отличаюсь от Шилка. Ревность лишает меня разума, – повинно хмыкнул воитель, слишком нервно реагирующий на все, что касалось причастности Повелителя Межуровнья к жизни богини.
– Не всего, но, порой, изрядной его части, – согласилась принцесса. – Однако, жаль, что ты не пророк. Было бы удобно иметь хоть штучку в семействе.
– Упаси Творец от такой доли, – совершенно искренне ужаснулся воитель.
Он никогда не желал предвидеть будущее и с превеликой неприязнью относился к любым гаданиям, способным пролить свет на тьму грядущего, гадателям и пророкам любых мастей, а так же всему тому, что ему предрекали. Вот в этом проклятом пророчестве о Джокерах ему отводилась роль Ферзя Мечей, а Нрэн не желал быть мечом каких-то безумцев, пусть даже великих безумцев, любимчиков Творца, вокруг которых будет виться, опять же если верить предсказаниям, значительная часть родственников. Бог считал, что его клинок должен служить лишь Лоуленду, ну и Элии конечно. Посему старался как можно меньше вспоминать о дурацких предсказаниях в не менее бесплотной надежде на их растворение в пространстве без осадка и последствий. Сам, трезвый и педантичный во всем остальном, мужчина знал, что надежда тщетная, но от этой последней из иллюзий избавиться не спешил. И вообще эти глупые пророки могли что-то напутать или просто были неправильно истолкованы. Предсказания так туманны, что могла ошибиться даже невыносимо логичная Элия. Однако оповещать возлюбленную о своей позиции даже под воздействием чая мужчина не стал, лишь поинтересовался, не скрывая неприязни:
– Нашла что-нибудь интересное среди этой кучи?
– Вот любопытная вещица, – вместо Элии ответил вставший рядом Лейм и показал кивком на заготовку, более всего напоминающую клубок языков пламени, в центре которого находилось искаженное гневом и одновременно каким-то радостным упоением женское лицо. Раскосые глаза искрились яростным любопытством, буйные локоны волос сами походили на костер.
– Похоже на «Огненную девку» из Рикова барахла. Твой Шилк плагиатор? – немного удивился Нрэн, мельком глянув на скульптурку. Бог даже не стал заходить в беседку и созерцал искателей пророчеств, стоя в дверном проеме.
– Нет, общее сходство лишь случайность, – качнула головой богиня, принимая из рук кузена и осматривая находку. – Близость в темпераменте и способе передачи стихийной энергии, вот только это не огонь, а скорее солнечный жар, а значит, девка не огненная, а… – Элия замолчала, осекшись на полуслове от пришедшей в голову идеи, суть коей доводить до родственников «под кайфом правдивости» было небезопасно. – В целом, вещь может оказаться небесполезной. Хм, а вот и еще одна.
Тонкие пальцы принцессы смахнули несколько кусков метапласта весьма сюрреалистического вида. Бесформенные комки с безумием перевитых цветов были отброшены в сторону, открывая предмет более плоской формы, размером побольше. Сильнее всего он напоминал блин цветного стекла, разбитый на осколки, часть которых выпала, но несколько острых уголков чудом сохранились в оправе. И в этом разбитом «зеркале» остались куски лица: часть щеки, горящий безумием глаз, перекошенный в гримасе страдания или смеха рот.
– Жуткий тип, – оценил Лейм тоном знатока, повидавшего на своем веку немало отвратительного и страшного, что было совершенно неудивительно при таких-то родственниках и лучшем друге. – Кого-то сильно напоминает. Только никак не могу сообразить, кого.
– Тебя самого в Алой ипостаси? – принахмурилась и машинально пошутила Элия, тоже ощутившая странное чувство узнавания загадочного персонажа. Но, как и кузен, богиня оказалась не в силах поймать за хвост ускользающую мысль.
– Скорее нет, чем да, – почесал бровь принц. – Изображение явного безумца в странном расколотом зеркале. Если сие есть видение твоего пророка, то, что оно означает?
– Это вообще могут быть не пророчества, а какие-нибудь зарисовки бредовых фантазий парня, – вставил Нрэн.
– Не исключено. Пророк в магических мирах недавно, мало ли чего навидался или наслушался. Он у тебя впечатлительный, – скрупулезно отметил Лейм.
– Особенность Шилка такова, что все его «бредовые фантазии» не бывают просто бредовыми фантазиями. Прямо или косвенно они непременно оказываются связаны с видениями, имеющими ко мне отношение. Вот только насколько прямо, – качнула головой богиня, не соглашаясь с кузенами.
– Спросите у скульптора, – рационально предложил воитель, скрестив руки на груди.
– Бесполезно, – отмахнулась Элия. – Шилк не толкует видения, он лишь переносит их в образы метапласта и больше, чем говорит его работа, сказать не в состоянии. Он только пророк. Толкование же пророчеств предполагает наличие иных талантов. Увы, у меня нет никого подходящего на примете.
– Тогда, что попусту гадать? Если это «разбитое зеркало» что-то значит, все равно вы узнаете об этом лишь тогда, когда все уже случится, – «оптимистично» высказал свою точку зрения Нрэн и трезво предложил, делая шаг из беседки наружу:
– Пойдем, ты хотела завтракать, Элия. Не передумала?
– Такие важные планы не меняют! – шутливо возмутилась принцесса и разочарованно покосилась на рабочий стол Шилка:
– Да, больше ничего интересного нет.
Женщина еще раз коснулась «зеркала» пальцами и вздрогнула. Сила искусства скульптора оказалась такова, что на мгновение ей стало зябко в утренней свежести сада, а вместо птичьих трелей и шелеста листьев, послышался безумный хохот и лязг стали.
«Все-таки Шилк гений. Надо устроить ему персональную выставку работ!» – мимолетно подумала красавица и встряхнула головой, прогоняя видение. Сейчас, при свете солнца, среди мирной весенней природы, рядом с двумя дорогими ее сердцу надежными защитниками-мужчинами это было особенно легко.
– Значит, уходим, – Лейм приобнял возлюбленную, чуть наклонился и нежно поцеловал в мочку уха. Рука богини приподнялась и погладила кузена по щеке.
Нрэн недовольно засопел и тоном судебного обвинителя заметил:
– Мне ты такого днем не позволяешь!
– Разумеется, – не стала даже жалко оправдываться богиня. – И ты прекрасно знаешь почему.
– Потому, что Лейм тебе нравится больше, – горько согласился ревнивец, опустив взор в шелковую зелень травы.
– Ага-ага, – насмешливо фыркнул зеленоглазый бог, вовсе не собиравшийся успокаивать родного брата-конкурента, объясняя прописные истины.
– О Творец, – возвела глаза к потолку беседки женщина, – не говори глупостей.
– Не могу, чай откровений пока не выветрился, – пробурчал не без сожаления, сдобренного мстительной радостью, мужчина.
– Причем здесь нравится – не нравится? Нет таких весов, на которых можно взвесить чувства и досконально просчитать: где «больше», где «меньше», где «равно». Математика в любви не действует. Для Лейма, Бога Романтики, объятия и поцелуй – мимолетные проявления нежности и привязанности. Для тебя, в каком бы малом объеме такого рода ласки преподнесены не были, – лишь прелюдия к сексу. Так зачем провоцировать тебя, коль я собираюсь завтракать, а не седлать тебя прямо здесь на полу?
Сдавленный вздох и загоревшиеся расплавленным витарем глаза Бога Войны мгновенно засвидетельствовали правильность умозаключений Богини Любви и Логики.
– То-то же, – усмехнулась Элия и, проскользнув мимо замершего столбом мужчины, небрежно щелкнула его по носу, как проштрафившегося хулигана. Нрэн даже не моргнул, будто и впрямь превратился в одно из деревьев.
– Окаменел, дорогой? – выгнула бровь богиня.
– Местами, – очень честно и очень жарко признался мужчина.
– Проверим… вечерком, – насмешливо, вопреки своему высказанному нежеланию провоцировать любовника, предложила женщина и, не оборачиваясь, заскользила по тропинке в сторону озера, к плавучей беседке, где ждал троицу завтрак.
– Только вечером? – еще успел жадно переспросить Нрэн, но Элия уже не ответила, отвлеченная заклятием связи.
Звонил один из новеньких пажей богини, милый, только уж больно незадачливый парнишка, на долю которого за полгода службы успели выпасть приставания Энтиора, попытки братьев вытрясти сведения о местонахождении драгоценной сестры и их систематические стремительные проникновения в апартаменты, чреватые опрокидыванием подносов, разбиванием посуды и порчей подвернувшейся мебели.
– Моя госпожа, – пепельная кудрявая головка склонилась низко-низко, то ли из уважения к повелительнице, то ли из опасения встретится с ее укоризненным взглядом. – Я осмелился обеспокоить вас, ибо не могу принять решения лично, а мой личный кристалл связи со старшим пажом треснул.
– Что случилось, Рики? – усмехнулась принцесса, ожидающая услышать очередную жалостливую историю о своих не в меру настойчивых родственниках. – Мои апартаменты в осаде? Толпа ревнивых скандалисток проникла в прихожую?
– О-о-о, – руки мальчонки перестали нервно теребить кружево воротника, нежно-васильковое на темной синеве короткого камзола. Паж уставился на богиню огромными серо-голубыми глазами и протянул с непередаваемым облегчением. – Так вы уже все знаете!
– Пока только догадываюсь, – отрицательно качнула головой принцесса. – И жду твоего доклада.
– Это не толпа, а только одна ле… – паж запнулся, исправляя уважительное титулование «леди» на нейтральное, – женщина. Она дергается на коврике у двери, кидает какие-то светящиеся шары, которые сразу гаснут и очень сильно ругается. Я не знаю, стоит ли вызывать лорда Дариса, чтобы оповестить стражу, ведь ничего не сломано и не сожжено. Она только орет, и я не знаю, знаете ли вы ее, моя госпожа….
– Понятно, – оборвала путаный доклад-оправдание Элия, – я сейчас буду.
Истинное облегчение отразилось на мальчишеской физиономии.
– Нужна помощь, дорогая? – уточнил Лейм.
– Против ругающейся женщины? – улыбнулась принцесса, опуская просившееся на язык упоминание о том, что обыкновенные визиты братьев чреваты куда более катастрофическими последствиями, не говоря уж о визитах братьев расстроенных. – Скорее всего, какая-нибудь ревнивица из красоток, цепляющихся к вам, мои дорогие, или к другим родственникам. Я разберусь сама, а отведавшим напитка правды, – острые ноготки указательных пальчиков Элии метко ткнули кузенов, – в Лоуленд лучше не соваться, тем более по столь незначительному поводу. Я постараюсь уладить все, как можно быстрее и вернуться к завтраку. Начинайте без меня.
– Хорошо, любимая, – нехотя согласился Нрэн, всегда готовый убить или покалечить кого-нибудь ради богини, но, как правило, не включавший в понятие «кого-нибудь» особ женского пола, ибо редко находил их сколько-нибудь достойными противницами.
Обеспечивая себе преимущество внезапности, чтобы не возмущать магический фон, Элия мысленно потянулась к функционирующему заклятью вызова Рики. Паж, не обладая магическими талантами, использовал стационарный кристалл вызова, размещенный в покоях госпожи, и, похоже, был заблокирован там неведомой скандалисткой. В апартаментах Богини Любви не было запасных выходов, не считая тайных путей, открытых лишь лицам королевской крови, зеркал, доступных лишь Повелителю Межуровнья и окон, распахнутых любому, но бесполезных для не умеющих лазить по стенам и летать.
Богиня перенеслась домой и в ту же секунду получила подтверждение правдивости доклада мальчишки. Из прихожей доносилась отборная, вполне способная вызвать восхищение записного матерщинника Связиста, брань в исполнении прекрасного колоратурного сопрано.
Цокнув языком, Элия на всякий случай активировала щит Звездного Набора и направилась навстречу с неведомой хулиганкой, вооруженная более любопытством, нежели смертоносными заклятиями. Почему-то принцессе нисколько не было страшно вопреки страшным обещаниям скорой смерти и явному гневу в голосе женщины. То ли в процессе столкновений с главными ужасами Вселенной и выяснением собственной частичной причастности к этой когорте у богини частично атрофировался «центр ужаса», то ли опасности в самом деле не было.
– Ого! – невольный возглас удивления вырвался у принцессы, узревшей хулиганку.
Незнакомой женщина вовсе не была. Именно ее лицо всего несколькими минутами раньше Элия лицезрела на творении Шилка. «Огненная девка» плясала в прихожей богини Любви. Хотя, нет, не плясала, то, что принцесса приняла за движения танца, было все лишь отчаянными попыткам гибкого тела вырваться из плена коврика, сковавшего ноги не хуже болотной трясины. Симпатичный коврик-страж, вернее, дорожка затканная красными и белыми розами, содержащая душу Кальтиса, Бога Черной Магии, пожелавшего служить Элии и искупить тем причиненное зло, крепко-накрепко держал ярящуюся девицу.
Дикое шипение было ответом на появление богини. Раскосые зеленые глаза сузились, меча молнии ярости, тонкие ноздри правильного носа гневно напряглись, пальцы с длинными ярко-алыми ноготками скрючились в неодолимом желании вцепиться в волосы Элии или расцарапать ей лицо. Красотка еще сильнее задергалась всем телом, тщась обрести свободу. Целая череда огненных шаров сорвалась с ее рук и солнечно-рыжих волос, вот только погасла, так и не попав в цель.
– Освободи меня сейчас же, подлая! – гневно возопила пленница.
– Странно. Это ты ворвалась в мой дом, пыталась испортить имущество, пугаешь пажей, ругаешься, как матрос, так в чем же моя-то подлость? – искренне поразилась Элия, разглядывая рыжеволосую.
– Ловушки – это бесчестное средство! – тяжело дыша, объяснила красавица, оставив на пару мгновений попытки вырваться.
Высокая, для такой стройной фигуры даже немного тяжеловатая грудь пленницы вздымалась столь бурно, что будь принцесса мужчиной или имей хоть каплю иных склонностей, могла бы серьезно увлечься открывшимся зрелищем. А так только отметила, каких изрядных трат энергии стоило разбойнице борьба с ковриком. Пожалуй, от желания Кальтиса служить и изысканного Элией способа службы впервые обнаружилась некоторая польза.
– А по-моему очень практичный способ удержать незваных гостей, – объявила богиня, прислонясь к дверному косяку, вне пределов досягаемости шариков огня, чью активность и радиус действия также, по-видимому, ограничивал коврик. – Позволь поинтересоваться, с какой целью ты проникла сюда?
– Я хочу убить тебя! – открыто, с удивительным чистосердечием заявила рыжая и притопнула бы ногой, вот только оторвать ее от ворса ковра не смогла.
– Убить? Это вряд ли, – скептически хмыкнула Элия, припоминая старую довольно оскорбительную пословицу «брехливая шавка не кусает», – скорей уж поскандалить, устроить разборки, иначе мой коврик не обошелся бы с тобой столь мягко. Давай-ка, прекращай кидаться солнечными искрами, пойдем, выпьем вина, перекусим, поговорим и во всем разберемся мирно. Ну а коль не удастся, всегда можно будет продолжить ругань. Согласна?
– И как ты поверишь, что я не нападу на тебя? – недоверчиво фыркнула зеленоглазая.
– Ты же айвар, потому не солжешь. Просто соглашайся и пойдем, а то признаться, я сегодня еще не завтракала, – пожала плечами принцесса.
– Как ты узнала мою суть? – поразилась незнакомка, разом подрастеряв добрую дозу враждебности, и впервые за все время беседы встала неподвижно, опустив руки.
– Сияние той, что зовется дитя солнечного пламени, сложно не разглядеть или перепутать, – ответила богиня, довольная тем, что интуиция не подвела ее, позволив распознать в работе скульптора-пророка создание, о котором доводилось лишь слышать легенды. – Кстати, как тебя звать?
– Хочешь сковать? – к айвару вновь вернулась вся, поутихшая было, враждебность и недоверчивость. Темно-рыжие брови сошлись на переносице. Зная истинное имя айвара, достаточно сильный маг мог состряпать заклятье-сеть, подчиняющее свободолюбивое создание, то есть, сковать его, заставить исполнять приказы.
– Упаси Творец, к чему мне рабыня-женщина и пятно на душу заодно? – усмехнулась принцесса. – Просто надо же тебя как-то именовать. Меня зови Элия.
– Я Стэлл, – буркнула айвар. – Согласна, давай поговорим.
– Отлично, – хлопнула в ладоши богиня и приказала Кальтису. – Отпусти ее!
Немного взъерошенный от усилий (удержать айвара даже для могущественного Бога Черной Магии было задачей непростой) ворс ковра немедленно разгладился и ноги Стэлл, одетые в нарядные, алые под цвет ноготков на руках туфельки и лиловые шаровары с золотыми блестками, ступили на паркет. Машинально рыжеволосая передернула плечами, поддергивая полупрозрачную розовую кофточку, готовую соскочить и обнажить перси.
Когда Элия в обществе недавней скандалистки появилась в гостиной, Рики посветлел напряженным лицом и издал едва слышный вздох облегчения. Обожаемая госпожа пришла, все уладила и даже, кажется, совершенно не сердится на него за неурочный вызов!
– Это тебя я напугала, человечек? – легкое любопытство и капля смущения блеснули во взгляде айвара.
– Немного, са-ир, – на леди, по убеждению Рики, женщина, матерящаяся в прихожей и одевающаяся столь легкомысленно, совершенно не тянула. Поэтому он использовал нейтрально-вежливое обращение своей родины, означающее что-то вроде «госпожа», но не имеющее никакого уважительного оттенка, употребляющееся для именования незнакомых лиц женского пола. – Братья ее высочества бывают страшнее.
– Впрочем, достаточно, чтобы не попадаться на дороге нашей гостье. Ты скрылся из прихожей столь проворно, что повредил кристалл связи с пажеской, – резюмировала Элия, небрежным щелчком пальцев восстанавливая целостность заклятья на амулете.
– Так, моя леди, – повинился мальчик.
– Возьми, человечек, – Стэлл сняла с запястья толстый браслет сложного плетения и, размяв его в руках, как восковую заготовку, быстро вылепила наруч по запястью паренька.
– Простите, са-ир, я не могу принять подарка без дозволения моей госпожи, – учтиво поклонился паж.
– Бери, Рики, ее дар дает шанс на исполнение заветной мечты, – посоветовала Элия.
– Ты и это знаешь, – покосилась айвар на богиню с недоверчивым уважением.
– Да. И для взрослого человека, не вполне сознающего свои цели и желания, такой подарок может оказаться проклятием. Для малыша же вреда не будет, – согласилась принцесса, опускаясь в кресло и жестом предлагая гостье последовать примеру. Та хлопнулась в соседнее, вцепившись руками в резное изящество подлокотников.
Рики вежливо поблагодарил женщину-айвара, надел наруч на запястье и спросил хозяйку:
– Какие будут распоряжения, ваше высочество?
– Накрой к завтраку на две персоны, я еще не успела сегодня перекусить, – отдала приказ богиня.
Привычный к тому, что богиня, возвращаясь из других миров, может завтракать ночью, а ужинать на рассвете, паж только коротко кивнул и бросился исполнять поручение. Ему потребовалось немногим более пяти минут, чтобы отослать стандартный заказ на кухню, работающую в режиме «нон стоп», получить его оттуда телепортом и с помощью Хуафа, вызванного через восстановленный кристалл, сервировать угловой деревянный стол с мозаичной столешницей у кресел, занятых Элией и Стэлл.
– Почему? – выпалила айвар, когда мальчики исчезли из комнаты.
– Что? Почему накрывали на стол они, а не ты, своей магией? Потому что ты была приглашена к столу. Дурной тон заставлять гостью работать, даже если ей творить реальность столь же легко, как и дышать, – ответила принцесса, наливая горячего шоколада и с удовольствием вдыхая запах ванили, корицы и сливок.
– Ты много о нас знаешь, – задумчиво пробормотала Стэлл, отхлебнула шоколад из своей чашки, заела его булочкой ровно в два укуса и потянулась за следующей.
– Меня интересуют тайны Мироздания и создания их воплощающие. Айвары – дети солнечного пламени, сплав сути души и частицы энергии Сил, давно занимали мое воображение, – открыто призналась богиня, лакомясь нежнейшим паштетом в хрустящих корзиночках из теста.
– Именно поэтому ты соблазнила моего мужчину? – вновь вспыхнула Стэлл, жалобно звякнув, пузатенькая фарфоровая чашка в ее руке попрощалась с ручкой.
– М-м-м, а твой мужчина, он тоже айвар? – первым делом уточнила принцесса, даже не поведя бровью.
– Конечно, – фыркнула собеседница, запросто приставляя отломившуюся ручку назад. – Тебе ли не знать?
– Именно. «Не знать». Среди моих любовников нет айваров, насколько мне известно, их нет даже среди поклонников, если только твой мужчина весьма искусен в сокрытии собственной сути, и я не смогла его распознать, – задумалась Элия. – Как он выглядит спрашивать бесполезно, для вас внешность показатель переменный. Можешь подкинуть слепок личной силы?
– На, – айвар все еще сомневалась в искренности богини, но просьбу исполнила, одним движением пальчика вызывая в гостиной магическую конструкцию слепка, являвшегося своего рода магической фотографией тонких структур.
– Нет, совершенно не знаком, – заключила подозреваемая принцесса, после пристального изучения объекта, попутно пополнив багаж своих знаний доскональным знанием качества и количества тонких структур айваров, и добавила себе еще шоколада.
– Не может быть! – рыкнула Стэлл, яростно куснув бутерброд. – Он мне сам говорил о том, как влюблен и силой от него твоей пахло!
– Не знаю. Может, твой мужчина случайно увидел меня или в Храм Любви заглянул? Иногда и такое сильно действует, – потерла переносицу Элия, задумчиво пережевывая кусочек фруктово-бисквитного рулета.
Подчас опосредованное действие собственной силы доставляло владелице немало неприятностей, впрочем, и непосредственное тоже. Вот взять, к примеру, последний случай с мэсслендским принцем Натаниалем. Богиня всего-навсего хотела исполнить обещание и поблагодарить Бога Изящных Искусств, в чьей библиотеке Эйран отыскал пророчество, оказавшее помощь в ликвидации угрозы Мироздания – Бога Пожирателя Душ. А принц, вот несчастье, взял и влюбился в Элию с первого взгляда. Ну и что прикажете делать? Еле-еле на пару с Эйраном уговорили бедолагу позволить наложить блокаду-стопор на так некстати вспыхнувшее чувство, а то не миновать было беды.
– Именно поэтому я и хотела тебя убить! – довольно констатировала Стэлл. Изничтожив все понравившиеся ей булочки, бутерброды и шарики-пирожные в рекордно-короткие сроки, она занялась трубочками с кремом, вареньем и взбитыми сливками. – Ты умрешь, чары развеются, а он снова вернется ко мне. Ты была вежлива и хорошо думаешь об айварах, поэтому можешь сама выбрать, как умереть.
– Спасибо. Вот только смерть мои чары не устраняет, – не согласилась с щедрым предложением непосредственной, как котенок, красавицы, богиня. – Давай-ка разыщем твоего парня, и я сама уберу у него влюбленность.
– Разве ты такое можешь? – удивилась айвар и, кажется, впервые заинтересовалась по-настоящему, даже последнюю трубочку с кремом есть перестала.
– Большинство божеств моей специализации на такое не способны, но я могу. Если твой парень лишь увлекся мной, а по-настоящему любит только тебя, то исправить все будет легко, – пообещала Элия.
– Ладно, если ты все поправишь, я не буду тебя убивать, – великодушно согласилась Стэлл, облизывая испачканные кремом пальцы.
– Спасибо, – изо всех сил пытаясь не расхохотаться, поблагодарила принцесса. Ей было смешно вовсе не потому, что богиня не придавала серьезного значения угрозам айвара. Вовсе нет! Стихийной мощи этих созданий было бы вполне достаточно, чтобы сровнять с землей весь Лоуленд. Но уж очень открыто, непосредственно и наивно вела себя женщина. Элия не могла себя заставить бояться ее. – Зови своего парня сюда, уладим дело!
– Не могу, – обиженно надула губы Стэлл, сдувая с лица упавшую прядь золотисто-рыжих волос, тоже испачканную в белом креме. – Он не отзывается.
– Ну что ж, тогда закончим завтрак и пойдем к нему сами, – беспечно пожала плечами Элия. – Где его искать, знаешь?
– Направление духа уловлю. Вот как тебя отыскала, так и его, изменщика, смогу, – самоуверенно ответила айвар, и только теперь богиня догадалась, чем обязана несостоявшемуся погрому в своих апартаментах. Уходя на Лельтис и желая избежать нежеланных визитов в уединенный мир, принцесса так перенастроила охранные чары своих покоев, чтобы излучение личной силы было перенаправлено сюда, создавая полное впечатление присутствия. Оставалось только порадоваться такой предусмотрительности. Ведь заявись темпераментная Стэлл со своими угрозами пред очи Нрэна и Лейма, одним айваром во Вселенной стало бы меньше, а значит, стало бы немного меньше восхитительных чудес.
