Текст книги "Мой муж – мой босс? (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16… становится явным?..

Смотрю на будущего крестника. Беззащитный комочек в прозрачном кювезе обвит трубками. Рядом пищат приборы, поддерживающие жизнедеятельность малыша. На нём вязаная шапочка и мизерные – будто кукольные – носочки: у крохи ещё не нормализован теплообмен.

Любуюсь им и плачу – он совершенен. Лампуля хорошо постаралась. Обещаю малышу быть лучшей крёстной и спешу к двери, вежливо понукаемая медсестрой, которая присматривает за этими чудесными маленькими созданиями. Они – будто пришельцы с другой планеты в своих капсулах…

Меня пустили сюда лишь благодаря связям Давлата.

К Лампе ещё не пускают никого – подруга спит после изнурительных процедур, едва не стоивших ей жизни.

Доктора назвали причину случившегося – длительный стресс, тревожность… И, выслушав их, почувствовала себя виноватой. Ведь основные стрессовые ситуации обеспечивала я…

Когда Лампа придёт в себя – буду заштриховывать их только позитивными эмоциями…

Выхожу из интенсивной терапии и иду в конец коридора, где у дверей Лампиной палаты собралась целая группа поддержки.

Марк сиди на кушетке, вцепившись в волосы пальцами, твердит, как заведённый:

– Я отец… я отец…

Кажется, он и сам пытается убедить себя в этом. Хотя я уверена, кроха, что лежит сейчас в кювезе, совсем скоро станет его маленькой копией.

Таким потерянным я Харламова давно не видела.

Чуть поодаль стоит верзила Семеныч. На его физиономии – вселенская скорбь. Но, почему-то мне кажется, что окажись он на месте Марка – ликовал бы, радовался, дарил цветы медсёстрам и заливал бы коридор шампанским.

Да уж, не такого отношения заслуживает маленькая Лампа, подарившая сына этому олуху…

Вспоминаю, как он хватался за голову нам, в «Платформе». Борька, услышав по какой причине их снимают, сразу же ополчился на своего тренера.

– Ты чё, чувак?! Это же твой детёныш рождается! Какие могут быть сомнения?

Оно и понятно: Борька с Лампой – «братаны». Каждую бумажку, необходимую для международных соревнований, он ей на перевод тащил. Это Борька у нас оболтус. А Лампа – гений, полиглот, умница, которая умудрялась учиться в консерватории и на переводчика. Мой брат за неё горой. Пожалуй, чуть больше, чем за меня.

Поэтому заминка Харламова шокировала его. Смотрел на тренера и кумира и ничего не понимал.

Впрочем, мы все не понимали.

Догадалась Лиана.

– Много проиграл? – спросила, прищурившись.

Марк уронил голову, закрыл лицо руками, пробурчал:

– Много…

Рядом со мной тихо взревел Давлат. А Борька ощутимо пнул старшего товарища.

– Ты охренел?! – округлил глаза брат. – Клялся же мне, что завязал… – крутнулся на коляске, пытаясь унять пробешение. – Ещё, урод, и меня втащил в свою муть…

Пришлось Давлату взять на себя долговые обязательства Марка, лишив того, предварительно, свободы. Теперь его тенью становился Семёныч. Оба были тому не рады.

Но только после этого мы все рванули в больницу.

Вот сейчас Борис, Давлат и Лиана что-то бурно обсуждают. Однако, когда я подхожу, замолкают.

Мой муж, лукаво улыбаясь, отделяется от группы, обнимает меня за талию и отводит к окну.

– Тиш, я тут подумал… – запинается, чешет затылок… – короче, нам тоже нужен малой. Срочно! Что скажешь?

И смотрит так пытливо. А глаза тёплые-тёплые. Ни одной льдинки.

Все возражения про фиктивность нашего брака, про его игры и манипуляции – отходят на второй план. Ведь он озвучивает сокровенное…

Но ответить не получается – меня отвлекает пиликнувший мессенджер…

Извиняюсь, спешно и злясь достаю гаджет. Ну надо же – сообщение от Зинаиды Сафроновны. Видимо, почуяла, что внук родился. Улыбаюсь, предчувствуя весёлый текст, но всякая радость улетучивается, когда читаю:

Нужно встретиться. Как можно скорее. Это касается тебя и отредактированной реальности. Никому ничего не говори и приходи одна. З.

Стою, хлопаю глазами, перечитываю в сотый раз и не знаю, что мне делать?..

Ложь – это не то, с чего следует начинать отношения. Я ещё зла на Давлата, окружившего меня враньём и манипуляциями, но если сейчас скрою от него сообщение Лампиной мамы – уподоблюсь.

Делаю вдох-выдох, шагаю к Давлату, показываю ему экран своего гаджета.

Это мой выбор. Больше никаких тайн. Они разрушают.

Давлат читает и по мере чтения его глаза округляются.

– Даже так? Интересное кино вытанцовывается, – о, отмечаю про себя, утащил мою фразу! – Тётя Зина решила пойти ва-банк.

Мне тоже не нравится это – не говори никому и приходи одна. Обычно, те, кто о таком просит, имеют нехороший умысел. Но это же Зинаида Сафроновна! Она знает меня сто лет. Она – мать Лампы! Вряд ли она станет желать мне зла.

Давлат смотрит на меня внимательно, его глаза – минуту назад оттаявшие – темнеют и снова холодеют. Он будто сканирует меня, считывает мысли, качает головой, верно распознав их…

– Тишенька, ты не представляешь, на какие преступления способны пойти люди, чтобы сохранить свою ничтожную жизнь. Некоторые готовы даже близкими пожертвовать…

Он поддевает меня пальцами за подбородок и заглядывает в лицо.

– Ты считаешь, что Зинаиде Сафроновне угрожает опасность? – говорю, открыто глядя на него.

Давлат лишь пожимает плечами:

– Она – человек Сана. Я никогда не лез в их игры. О том, что она – мама Лампы узнал ровно тогда, когда узнал о Лампе вообще. До этого знал, что у неё есть дочь – тётя Зина выторговывала для неё всяческие преференции. А я не особо интересовался – что там за дочь. И мне не нравится, что сейчас она зовёт тебя на встречу… Уверен, за этим стоит Сан. А там недалеко и до Романа.

Хмыкаю удивлённо:

– А Роман-то тут причём? У него же есть Элеонора?

Давлат разводит руками:

– В семье не без урода. Рома у нас – на два фронта: и по мальчикам, и по девочкам. Притом Сан занял место в его сердце куда раньше Эли. Так что не удивлюсь, если моя дражайшая мачеха – ловкий проект нашего белокурого Гименея.

Не перестаю удивляться тому, сколько скелетов в шкафах этой семьи. Наверное, даже если сделать генуборку и перетрясти всё на свете – один точно где-то затаиться и вылезет в самый неподходящий момент с киношным: «Бу!»

– Что делать будем? – перехожу сразу к сути.

– Ловить на живца, – без обиняков предлагает муж. Но, заметив мой испуг, спешит успокоить: – Не волнуйся, мы подстрахуем. Лиана, подойди сюда, детка…

Блондинка подходит, и Давлат излагает план.

…и вот я уже спешу навстречу. Зинаида Сафровна выбирает маленькую кафешку, безлюдную настолько, что наше с ней появление здесь вызывает перешёптывание у официанток.

Расцеловываемся, сажусь за столик и начинаю с хорошего:

– Поздравляю, Зинаида Сафроновна, в стали бабушкой.

Она качает головой и почему-то не радуется, хотя я показываю ей фото внука.

– Эх, – вздыхает, – как быстро выросла малышка Лампа. Наверное, её родители сейчас были бы счастливы, прыгали бы до потолка…

Едва не давлюсь чаем, кидаю на свою собеседницу недоумённый взгляд.

– Родители?

– Ага, биологические. Хорошие, честные, интеллигентные люди.

– То есть, Лампа – не ваша дочь.

– По крови – не моя. Да и по духу, слава богу, не стала…

Когда проходит первый шок, я всё-таки решаюсь спрашивать дальше:

– Но если её родители, как вы говорите, хорошие люди, то как они могли бросить свою дочь?

– Они и не бросали, – вздыхает Зинаида Сафроновна, и её обширная грудь высоко вздымается. Достаёт сигарету, закуривает, делает несколько затяжек, сбивает пепел и, наконец, произносит: – Я украла её…

Она переводит взгляд за окно, несколько секунд раздумывает – говорить или нет, но потом всё-таки произносит:

– Они жили на окраине города в уютном, почти сказочном коттедже. Лампа была поздним ребёнком. Над ней ворковали и носились, как с писаной торбой. Малышка выглядела сущим ангелочком. Я тогда только занялась бизнесом – в посёлках у фермеров скупала по дешёвке фрукты-овощи. А родители Лампы, конечно же, были моими заказчиками – у них на столе должно было быть всё только свежее и экологически чистое. Что я и обеспечивала. Каждый раз, привозя товар, таращилась на их дочку… Я-то детей иметь не могла. Бурная молодость, – хмыкает невесело, – будь она неладна… А дочурку – очень хотела. Вот и придумала план, водителя, что помогал с доставкой, взяла в долю… В общем, у нас получилось. А потом я переехала сюда – в мегаполисе легче затеряться. Новое имя, новая жизнь… Считала, что у меня всё получится. И ведь почти получилось.

– А те люди? – удивляюсь. – Они что – не искали свою дочь?

Зинаида Сафроновна пожимает могучими плечами:

– Кто знает… – снова смачно затягивается. – Я умею прятаться и мимикрировать. Если и искали, то не нашли…

Хлопаю глазами, потому что услышанное до сих пор не укладывается в голове.

– Но это же и есть отредактированная реальность? – выдаю, наконец.

– Да, что-то в этом роде. Очень похоже. Но я собираюсь отредактировать и ещё раз…

– Вы сошли с ума? – вскакиваю со стула, хватаю сумочку. – Вы не втяните меня в это дерьмо!

Она цапает меня за руку, рявкает:

– А ну сядь! – покорно падаю на стул. – Вот, смотри.

И выводит на экран своего смартфона видео. На нём Харламов и лысый охранник…

– Ты должен уступить её мне?

Семеныч нависает над скрючившимся Марком. У того на лице весьма заметные фонари.

– Она не вещь! – хрипит Марк. – Захотел – отдал, захотел – забрал.

– Если не вещь, – наклоняется ниже лысый, – то почему ты с ней так обращаешься? Казино, шлюхи… Ты охренел? Да такую, как твоя Лампочка, надо на руках носить, дышать на неё, холить и лелеять…

– Заведи свою! – огрызается Марк. – Холь и лелей, кто мешает!

– Я бы завёл, да твоя уж больно в душу запала… Ты не думай, я не зверь – ребёнку про тебя плохого не скажу, видеться с ним будешь, если захочешь. А ты загубишь девочку! Она уже тебя хоть и со стерженьком, но всё равно маленькая и хрупкая. Ей бы оставаться слабой, чтобы кто-то за неё проблемы решал. Вместо этого на девчонку всё взвалили, и она тащит. Чего ты ждешь? Когда сломается?

– Ты не понимаешь, она моя жена! Я люблю её!

– Так любишь – что трахаешь всё, что движется?

– Она же брюхатая! Я её берегу! А у меня потребности!..

– Мудила ты, – как-то грустно произносит Семёныч и лениво пинает Харламова вбок. – Но… Зайдём с другой стороны: не хочешь отдавать – продай! Слышал, у тебя куча долгов и притом – солидным людям. Я не поскуплюсь.

Марк сплёвывает, поднимает голову и бормочет:

– Сколько?

На этом запись обрывается…

А мне остаётся только открывать и закрывать рот, как выброшенной на берег рыбе.

– Я виновата перед ней, что допустила эту свадьбу! Ведь сразу поняла: бывший гонщик – человек ненадёжный. Как чуяла…

Слова Зинаиды Сафроновны идут мимо, шумом, фоном. Я слишком поглощена перевариванием увиденного. Ролик явно не постановочный. Откуда его взяла Лампина лже-мама – в нынешнем раскладе не суть важно. Важнее другое, о чём я и спрашиваю:

– Когда было сделано это видео?

– А ты на время и дату посмотри…

Оу, получается – сделка состоялась, пока мы втроём обсуждали план с ловлей на живца. То-то я и мазнула краем глаза по прошедшим мимо нас Семёнычу и Марку. Было не до них. Зато осведомители Зинаиды Сафроновны работают сверхоперативно. Получается, запись ей переправили пока я сюда ехала? Но ведь сообщение от неё пришло раньше?

– Ничего не понимаю, – трясу головой, в которой никак не складываются пазлы. – Причём тут я и зачем?

– Сейчас узнаешь, – говорит она и поднимается из-за стола…

* * *

Сан играет с мячиком. Ударит об пол, тот отскочит, он поймает. И так уже минут пять. Начинает бесить.

– Может, уже поговорим? – не выдерживаю первой.

Зря, что ли, тряслась сюда в тонированном и бронированном джипе, зажатая с обеих сторон могучими телами Зинаиды Сафроновны и охранника с лицом, похожим на прелый огурец… От водителя нас отделяла перегородка. Так что увидеть дорогу я не могла никак.

Логово Сана оказалось скромнее, чем я ожидала – уж за последнее время на роскошь я насмотрелась. Здесь всё куда проще, хотя, весьма стильно, этого не отнять.

И вот сейчас этот белокурый Гименей, который любит делать предложения, от которых не отказываются, вскидывает на меня глаза – слишком умные и старческие на безупречном юном лице.

– Говорить хочешь, значит… – он слегка тянет гласные, из-за этого слова получаются чуть ехидные, будто он прикалывается.

Я не знаю, что у них за отношения с Зинаидой Сафроновной – там, в кафе, она просто сказала, что Сан мне всё объяснит, как мы все связаны. Я отлично помню её появление в клубе и то, как этот белобрысый улепётывал от неё. Вряд ли он всамделишный её босс, или я ничего не понимаю в субординации.

Наконец взгляд прозрачно-голубых глаз вперивается в меня.

– Давай сначала проясним – что тебе известно о нашем шоу?

– Немного. Что вы редактируете жизнь людей, как будто это какой-то ролик для ТВ, отснятый заранее, несколькими дублями. Что вас там целая шайка-лейка, но в моей жизни вы появляетесь постепенно… Вот, недавно я познакомилась с Лианой…

Сан хмыкает:

– Наслышан. Лиана, после этой встречи, чуть не лишилась волос…

– А нечего на чужих мужей с поцелуями виснуть! – взрываюсь, вспоминая те эмоции.

Мой визави расползается в улыбке:

– У тебя такие вкусные, такие яркие реакции. Неудивительно, что Дав выбрал тебя.

– Выбрал для чего? – закипаю вновь. – Кто-нибудь объяснит мою истинную роль в этом бедламе?

– Дав же сказал: ты не актриса.

– Но он же снимал меня? Все эти проверки в отеле, с колье. Он сам показал мне потом записи.

– Снимал – да, но не показывал. Никому. Даже мне.

– Странно, – вздыхаю, поджимаю ноги.

Я сижу на диване в кабинете-библиотеке Сана. Тут стеллажи от пола до потолка, заставленные книгами, массивная антикварная мебель, бархатные шторы с бахромой. Богемно, роскошно. Диванчики викторианском стиле, пара кресел. На одном из диванов и пристроилась я. И сейчас нервно глажу парчовую полосатую обшивку.

– Отчего же, – произносит Сан, – вполне в его духе. Понимаешь, в жизни Дава случалось так много женщин, которым нужно было от него лишь богатство и статус. Он сам – нужен был в последнюю очередь. Поэтому и решил… скажем так… испытать тебя. А я ему подыграл по старой дружбе. Вот и всё. Так что ни в каком шоу ты не участвовала. Нигде тебя не показывали. Давлат для этого слишком единоличник и собственник. Он бы подобного не допустил. И сейчас, наверное, в твой смартфон всяких «жучков» наставил?

Вскидываю глаза – догадался… Накатывает лёгкая паника. Но Сан садится рядом, дружески хлопает меня по плечу.

– Ох уж этот Дав! – опять растягивает гласные. – Никому не доверяет! Мы столько лет вместе работаем…

– Может быть, это потому, что ты… – осекаюсь, не зная, как сказать правильно, чтобы не было слишком резко, – близок с Романом? А Роман – его соперник за наследство?

– Рома-Ромочка-Роман, – напевно произносит он. – Тот ещё позёр. Даже если он близок мне, почему ты думаешь, что я стану играть против Давлата?

– Ну, так обычно поступают любящие люди… – привожу довод, который кажется мне наиболее весомым.

– Эх, малыш, – патетично проговаривает он, – что ты знаешь о любви и отношениях?

– Вот и расскажи, научи… – иду ва-банк. – Ты же у нас Гименей – бог брачующихся… А заодно – объясни, какое отношение ко всему этому имеют Лампа, я и Борис… Недаром же он попал в аварию аккурат после твоего появления в моей жизни.

Сан вздыхает:

– Что ж, значит, настало время правды… – подходит к журнальному столику, разливает по чашкам чай, подаёт мне, прихлёбывает сам и начинает: – В общем, слушай…

– Ты можешь не верить, но своего истинного босса, того, кто создал это шоу, мы действительно не знаем.

Расширяю глаза:

– Как так-то?

Сан разводит руками:

– А вот так, детка. Нас нанимали рекрутёры, по тому же принципу, что я вербовал тебя. Мы подписывали контракт, согласно которому никто и никогда не будет пытаться узнать личность шефа.

– И… действительно никто не пытался?

– Почему же, – хмыкает он, – пытались и ещё как. Только одних уж нет, а те далече, – патетично цитирует классика, явно намекая, что случается с чересчур любопытными. – Но это не значит, что все мы не старались создать что-то своё. Структуру в структуре. Особенно, когда понимали, в какую хрень нас втянули. Вот Давлат у нас один из бунтовщиков. И когда от шефа пришёл заказ на тебя, – Сан вздыхает, – а мы никогда не интересовались, по какому принципу выбираются люди, то Дав сам решил поехать посмотреть, что там за девочка. Прибыл на тот конкурс, увидел тебя и пропал…

Сан встаёт, проходится по комнате, засунув руки в карманы брюк. Его костюм из серой ткани с блеском подчёркивает тонкую стройную фигуру… Потом Гименей, как я его прозвала для себя, всё же садиться рядом, упирается локтями в колени, роняет голову…

– Одним словом, два года он умудрялся водить организатора шоу за нос, отвлекал внимание от тебя. Но тут тебя решили перекинуть другому режиссёру, и тогда Давлат поспешил жениться – членов семей режиссёров и продюсеров отстраняют от шоу… А что касается твоего брата – не исключено, что действительно сделано специально. Тот, другой режиссёр, которому хотели тебя передать – беспринципный гад. Он на что угодно бы пошёл, лишь бы тебя «выманить»…

Так, картина более-менее проясняется. А то и правда ведь – подобные совпадения неслучайны. Значит, какой-то урод поставил на кон даже Борю. Ох, ну я-то выясню, я-то доберусь.

– А Лампа? Она причём? – мне не нравится, что подругу, которой сейчас надо быть только мамочкой и не отвлекаться больше ни на какие глупости, втягивают в это дерьмо.

– За неё топит Зинаида Сафроновна, – пожимает плечами Сан. – Она сразу, как появилась в нашем проекте, как могла, оберегала дочь и обеспечивала её. А сейчас настаивает на том, что твоей Лампе надо тоже редактировать реальность.

Во мне вскипает злость – пока я не знала, что натворила так называемая мама Лампы, была даже склонна думать, что Зинаида Сафроновна реально радеет за подругу. Но теперь мне всё больше кажется, что наша Лампадка была для неё лишь проектом. Нашла же способ тянуть через неё деньги с этого Отдыхая… Под благовидным предлогом – на будущее дочери.

Фыркаю:

– Полагаю, нужно спросить саму Лампу – хочет ли она каких-либо изменений. А то ей уже и так наредактировали – сначала украли, потом продали…

– Боюсь, спросить не получится – её мать настояла на включении Лампы в программу.

– Разве это возможно? – пытаюсь уложить в голове столь шокирующую информацию. – Ты же сказал, что члены семей режиссёров выходят из шоу?

– Так-то оно так, – грустно констатирует Сан, – но есть парочка нюансов. Во-первых, Зинаида Сафровновна – не режиссёр. Во-вторых, она попросила сама. Сказала, что её девочка нуждается. И, насколько я знаю, программа уже запущена. Не могу сказать, кому из команды попала твоя подруга, но назад пути уже нет.

– Так вот зачем вовлекли в это меня, – догадываюсь, – чтобы через меня теперь влиять на Лампу. Исподволь так влиять, будто помогая…

– Не исключено. А ещё, – говорит Сан, – у босса на тебя зуб, что тебя из-под носа увели. И на Давлата…

– Так, – вскидываю руку вверх, – будем решать проблемы по мере их поступления. И сейчас нам главное – выручить Лампу.

– Нам? – белые брови взлетают вверх.

– Ну да, ты ж ведь мне поможешь проникнуть в головной офис вашей конторы. Где там заседают эти ваши вершители судеб?

Сан икает:

– Это опасно.

– Зато благородно. Так ты мне поможешь?

– А какой мне резон? – хитрый, ищет выгоду. Но оно и правильно – у всех должны быть свои причины и мотивы. Значит, мне нужно срочно что-то предложить ему, чтобы выручить подругу, столько раз выручавшую меня…

Глава 17. В пасть к дракону

Давлат злющий, аж пышет весь.

– О чём ты вообще думала? – рычит, нависая надо мной.

Я лишь фыркаю, задираю голову, чтобы наткнуться на пронзительный взгляд голубых глаз.

Яростный. Мечущий молнии.

– О Лампе! – отзываюсь в ответ. Неужели не понимает?

– А, – продолжает ехидно муженёк, – тут надо спрашивать не о чём, а ЧЕМ? Явно не тем местом, где у людей мозги!

Ах, гад!

Рвусь, пытаюсь уйти. Только кто бы меня пустил? Давлат впечатывает меня в стену, вжимает в неё мои запястья по обе стороны от лица.

– Проучить бы тебя, – рычит возле уха, – за то, что решаешь за других.

– У тебя научилась, – выдаю, понимая, что он – про резон, который я придумала для Сана. В тот момент мне не пришло в голову ничего лучше, чем пообещать, что я уговорю Давлата отказаться от наследства в пользу Романа. И тогда они с Саном заживут, как хотят. Это сработало же! Чего беситься? Мы с Саном даже выехали по направлению к офису канала «Отдыхай».

Но по дороге нас встретили – Давлат и свита. Он не зря наставлял мне в телефон и на одежду жучков и следилок. Меня слышали. Точно знали, куда направлюсь…

И вот мы здесь – в холле просторного трехэтажного здания. Контора телеканала оказалась за городской чертой, на территории лесопарка. Затерянная за кронами деревьев.

Разбираемся на потеху местному персоналу, который любопытно повысовывал шеи. Скоро жирафами станут, ей-ей.

– Давлат Михеевич, – нас робко окликают сзади.

Муж отрывается от меня, оборачивается с рыком. Рядом стоит мелкое создание, похожее на библиотекаршу былых времён – круглые очки, гулька жидких волос, серая юбка до колен, – всё готово, как вы и просили…

– Спасибо, Марыся, – комментирует мой благоверный, цапает меня за руку и бесцеремонно волочёт за собой.

Сан, едва увидев Давлата, ретировался без боя. Меня просто пересадили в другую машину и доставили в нужное мне место.

Мы поднимается по стеклянной лестнице. Что за извращенец проектировал это сооружение? Как женщине в юбке здесь ходить? Давлат замечает мою заминку, видимо, тоже складывает в уме дважды два и подхватывает меня на руки. Дальше меня важно несут, и злиться в этом положении не получается совсем.

У двери ставит на пол, открывает её и с шутовским поклоном говорит:

– Прошу.

Прохожу внутрь. Совсем другое впечатление по сравнению с его же кабинетом в клубе и тем, который мы посещали в холдинге, где подписывали брачный контракт. Здесь всё будто парит – лёгкая светлая мебель, на стенах акварели и чёрно-белые фото, занавеси из тончайшей льняной марлёвки. Стол начальника – прозрачный! Из плотного пластика. Футуристичный.

Давлат опускают жалюзи на окнах и двери – из-за них его кабинет напоминает аквариум – и предлагает мне расположиться.

– Присаживайся, – указывает на светлый диванчик, сам же берёт стул, поворачивает его спинкой вперёд и седлает сверху. – Я к твоим услугам. Давай ты расспросишь обо всём меня, чтобы не вовлекать в это лишних людей, разбрасываясь нереалистичными обещаниями.

– Хорошо, – миролюбиво соглашаюсь.

После того, как вас проносят на руках по лестнице, боевой настрой как-то гаснет. И у меня даже есть один – главный – вопрос, который прояснит всё.

– Как так вышло, что ты, владелец канала, в этом шоу – лишь режиссёр? Притом – один из многих? Это странно…

– Ничего странно, – Давлат смотрит пристально, в кои-то веки наши лица на одном уровне, – когда я купил «Отдыхай» – реалити-шоу «Новый мир» уже существовало. Там была своя редакция. По сути, это своеобразный анклав внутри канала. Закрытый клуб для избранных. И меня, как нового владельца, конечно, допустили, но в ближний круг посвящать не стали. А поскольку «Новый мир» сейчас уже не демонстрируется по телевидению, то они могли сохранять свободу и автономию.

– И ты не пытался поменять положение вещей? – вскидываю брови.

– Зачем? Меня всё устраивало. Я в доле, шоу приносит солидные барыши… – пытаюсь возразить, но он прерывает меня: – Только не надо мне сейчас о морально-этических принципах. Я тогда руководствовался другими «выгодно-невыгодно» и не очень парился о высоком и вечном…

– А потом… – подталкиваю я, рассматриваю его, чуть склонив голову к плечу, любуюсь… – что-то пошло не так, да?

– Потом – это коснулось меня, вернее, тебя, а через тебя – меня. Именно, как ты и говоришь – пошло не так. И я захотел это прекратить. Но – действовать нахрапом, набегом, наскоком. Ты ведь понимаешь, что люди, создавшие нечто, такого уровня, как «Новый мир», голыми руками не берутся. Сан был прав: многие пытались бодаться с ними – не вышло. На что ты вообще рассчитывала? Сан и сам в ближний круг не вхож, о чём тебе, засранец, не сказал.

– Но что же делать? – в отчаянии развожу руками. – Они же хотят что-то там сделать с Лампой…

– Предоставь это мне. Постараюсь выйти на режиссёра, которому дали её «реальность» и посмотрю, что можно сделать…

– А я? – мне хочется быть в гуще событий, ведь речь о моей подруге.

– А ты действуешь по плану – следишь за Зинаидой Сафроновной. Не нравится она мне.

Мне последнее время тоже.

– Помнишь, следующий пункт? – киваю. – И? Какие твои действия?

Вздыхаю и тянусь за телефоном…

В этот раз с Зинаидой Сафроновной встречаемся в клубе. Так проще не вызывать подозрений: я там администратор, она – сушист. Она уехала на работу сразу, как отправила меня к Сану для объяснений. А теперь вот и я добралась на рабочее место. Мы договорились пообщаться, в качестве укромного уголка выбрали подсобку, где хранится ненужный реквизит и старые костюмы.

Как же здесь пыльно! Пфф…

Забираюсь вглубь, где меня уже ждут. Разместиться особенно негде. Зинаида Сафроновна стоит, привалившись к стеллажу, а я присаживаюсь на край захламлённого подоконника.

– Ну что, просветил тебя Сан? – интересуется она.

Габариты у этой женщины такие, что она почти занимает собой крохотное помещение. Мне даже тяжко дышать становится. Хочется побыстрее закончить это общение и переместиться туда, где куда больше воздуха и простора.

– Просветил, – бурчу, – но сразу отвечу: вы со мной просчитались. Я не буду участвовать во всём этом бреде. И вам советую оставить в покое Лампу. Она только родила. Поимейте совесть!

– Кристин, – женщина-призрак вскидывает пухлую ладонь, – ты как прежде резка и категорична. А между тем уже поняла, что авария, в которую попал твой брат, случилась неспроста. Откуда ты знаешь, что с ним не случится что-то ещё?

Усмехаюсь:

– Угрозы! Удел слабаков и трусов. Когда заканчиваются аргументы, а умение играть честно отсутствует изначально, то начинается шантаж и запугивание.

– Слабость, значит, считаешь нас слабыми?

– Вас? – вскидываю брови. – С этого места поподробнее.

Она растягивает мясистые губы в улыбке.

– Думаешь, я здесь просто суши готовлю? Ну-ну!

– А чем же вы занимаетесь? – спрашиваю, хотя почти знаю, каким будет ответ.

– Наблюдаю, чтобы докладывать всё боссу. Реальному. Тому, кто за всем эти стоит.

– И кто же он? – понимаю, что она будет темнить и интриговать и дальше, но всё же надеюсь выудить хоть толику правды. – Вы знакомы с ним?

– Неблизко, – с явным сожалением произносит эта верная адептка, – даже лицо никогда не видела. Только руки. На одной из них татуировка с драконом. Вот здесь, на запястье, – показывает она. – Иногда он пытается перекрыть её часами. Но чаще не прячет…

– Черный дракон, значит, – повторяю, чтобы запомнить. – Звучит, будто он – босс мафии.

Зинаида Сафроновна пожимает могучими плечами:

– Одно другого не исключает.

– А как вы с ним связываетесь? – выдаю главное в лоб. – Мне бы попасть к нему, переговорить на счёт Лампы.

– Никак не успокоишься, – качает головой эта лжемама.

– Не успокоюсь, пока не прекращу этот бред в отношении лучшей подруги. Лампа заслужила покоя и просто наслаждаться материнством. Ей и так проблем хватило. Некоторых, по вашей вине, кстати. Уж могли бы доиграть в хорошую родительницу. Нет же, сами подпихнули в проект.

Женщина шумно вздыхает.

– Эх, Кристинка, – произносит печально, – ты всё такая же: за правду и напролом. Сама в пасть лезешь! Прямиком к дракону! А что касается связываться… Так он сам на человека выходит. Когда посчитает нужным.

На этом она щёлкает меня по носу и уходит. А я, выбираясь из каморки и идя в зал, взвешиваю, что у нас там в сухом остатке. Всё-таки какой-никакой информацией разжилась. Можно будет, скажем так, прикладывать её к окружающей действительности.

В зале у нас сегодня – необычный гость. За одним из столиков аккурат перед сценой пристроился… Башир Давидович. Сидит, положив ладони на трость, бородой в них упирается. Смотрит по-доброму.

– Какими судьбами? – подбегаю к дедушке, расцеловываю в обе щеки.

Старик расцветает.

– Да вот, – поводит тонкой, измученной подагрой, ладонью, – решил посмотреть, чем тут мои внуки занимаются. Какой нынче досуг у молодёжи.

Я, почему-то, густо краснею, представив, что сейчас на сцену выйдут девушки и…

Башир Давидович подмигивает мне.

– Думаешь, я не знаю, что здесь твориться? Я, конечно, порядочным семьянином был – а как иначе, с такой-то чудесной женой? – но всё же не совсем отсталый. Да и клуб этот Петру с Давлатом сам посоветовал купить, когда один мой клиент прибежал ко мне со срочной продажей. Мне-то самому несолидно, а ребятам в самый раз. Но с той сделки я здесь ни разу не был. А теперь решил вот заглянуть.

– И хорошо, – улыбаюсь, – сегодня у нас особенная программа. Никакой пошлости. Только танцы. Готовимся к Новому году, подбираем репертуар. Даже хоровод Снегурочек намечается…

Перемигиваемся, подначиваем друг друга.

– Угостишь старика, хозяюшка, – говорит он, чуть склоняя голову набок. – Против бокальчика красного даже мой врач возражать не станет.

– Отчего бы и нет, – подзываю официанта, делаю заказ, тот, оценив кто перед ним, почтительно раскланивается и тут же убегает исполнять.

А Башир Давыдович пристально рассматривает меня:

– Эх, Кристина, – говорит он, – хорошая ты девочка, правильная, даже жалко.

– Не надо жалеть, – улыбаюсь, – всё же хорошо!

– И наивная, и людям веришь, – продолжает старик с явным сожалением в голосе.

– Есть немного, – соглашаюсь; я не могу понять его сожалений о моей судьбе.

Ровно до той поры, пока не обращаю внимания на его запястье. Рукав пиджака чуть задирается, обнажая рисунок – зубастая рогатая морда щерится ехидно и со знанием дела.

Самый что ни есть настоящий дракон.

Башир Давидович перехватывает мой ошарашенный взгляд, понимает, куда тот направлен и… смущается. Спешно одергивает рукав, прячет зубастую рептилию.

– Эх, девочка, прости, – бормочет, оправдываясь, – покачнулся у тебя сейчас образ идеального дедушки, да? – смеётся. – Но я по молодости лет ещё тот огонь был! И глупец! Все мы, в молодости, горячие глупцы…

А я присаживаюсь рядом и начинаю судорожно соображать – он мне сейчас зубы заговаривает, играет или…? Что ещё – даже придумать не могу. От волнения сердце колотится в ушах.

Хочется вскочить, побежать найти Давлата и всё ему рассказать. Но тогда я спалюсь, вскроюсь. А нужно сначала всё разнюхать, всё узнать наверняка, а потом только действовать.

Официант приносит вино, разливает по бокалам. Я беру свой и, понимая, говорю: