Текст книги "Писатели Востока — лауреаты Нобелевской премии"

Автор книги: Ясунари Кавабата

Соавторы: Орхан Памук,Кэндзабуро Оэ,Нагиб Махфуз,Рабиндранат Тагор,Дмитрий Воскресенский,Майя Герасимова,Наталия Колесникова,Валерия Кирпиченко,Мария Репенкова,Гао Синцзянь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Если творчество не сводится всего лишь к добыванию средств к поддержанию жизни, а служит источником удовольствия, когда автор забывает, ради чего и для кого он пишет, – такое творчество становится абсолютной необходимостью, и автор пишет исключительно потому, что просто не может не писать. В этом случае литература рождается как бы сама собой. Она не зависит от соображений выгоды или пользы, и в этом сущность литературы. Между тем при разделении труда литературное творчество превращается в профессию, что является далеко не лучшим итогом его развития. Если же говорить о писателях, то им это может принести весьма горькие плоды.

Особенно остро проблема обозначилась в нынешнее время, то есть в эпоху, когда рыночная экономика проникает во все сферы, а книги превратились в товар. В условиях, когда всем повелевает слепой рынок, не в силах выстоять не только писатель-одиночка, но даже целые ассоциации и движения, наподобие тех литературных групп, которые существовали и в прошлом. Если писатель не желает подчиниться давлению рынка и опуститься до производства продуктов культуры, удовлетворяющих вкусам современной моды, он вынужден искать иные средства к существованию. Однако литературу нельзя свести лишь к бестселлерам или произведениям, отмеченным в списках популярных книг. Известно, что объектом восхищенного внимания телевидения и СМИ являются вовсе не писатели, а прежде всего реклама. Но свобода творчества не даруется чьей-то милостью, ее нельзя купить, она рождается прежде всего внутренними потребностями каждого автора.

Чем поминать в душе Будду, лучше говорить о свободе самой души. Вопрос лишь в том, как ты сумеешь свободой воспользоваться. Ведь если ты поменял ее на что-то иное, она улетит от тебя, как птица. Такова свобода.

Писатель творит задуманное им не из желания получить вознаграждение и не только для самоутверждения, но и чтобы бросить обществу некий вызов. И этот вызов – не выработанная поза. Писателю не следует строить из себя героя или борца-воителя. К слову сказать, герой и воитель сражаются во имя какого-то большого дела или ради совершения подвига. Но это не относится к литературному произведению. Вызов писателя обществу – это лишь слово, которое он вкладывает в уста персонажей произведения или использует при описании каких-то ситуаций. В противном случае он принесет литературе лишь вред. Литература – это не клич ярости, она не должна превращать протест человека в скорбную жалобу. Личные чувства писателя становятся литературой тогда, когда они растворяются в его произведении. Лишь в этом случае оно способно выстоять перед сокрушительными ударами времени, то есть может жить вечно.

Следовательно, вернее было бы сказать, что вызов обществу бросает не писатель, а произведение. Творение писателя, способное выдержать испытание временем, и есть его мощный ответ современным эпохе и обществу. Не существует иных посторонних звуков – только голоса, доносящиеся из самого произведения, именно в них те слова, которые нужны читателю.

На самом деле подобный вызов не может изменить общество, ведь это лишь малозаметный жест человека, который пытается преодолеть неизбежную узость рамок социального бытия. Но какой бы странной ни казалась такая позиция, она выражает чувство гордости за ощущение себя личностью. Если род людской в своей истории будет лишь следовать малопонятным закономерностям и слепо плыть по течению, если оно не услышит иных звуков – голосов отдельных людей, он неизбежно будет ввергнут в пучину страданий. Исходя из такого понимания истории, можно утверждать, что литература является ее прямым дополнением. Но даже когда великие закономерности истории безудержно навязываются людям, каждый человек все равно должен сохранить собственный голос. Человечество имеет не только свою историю, ему необходима и литература – ведь вымышленные герои таят в себе небольшую, но чрезвычайно важную частицу наших знаний о себе.

Уважаемые члены Академии, я благодарю вас за то, что вы наградили Нобелевской премией литературу свободную и несгибаемую, которая не уходит от человеческих страданий, не страшится политического гнета и не заискивает перед политиканами. Я благодарен вам за то, что вы присуждаете эту самую престижную премию произведениям, далеким от рыночного ажиотажа, возможно не привлекающим к себе особого внимания, но достойным того, чтобы их читали люди. Я благодарю также Королевскую академию Швеции за предоставленную мне возможность взойти на эту трибуну, которая сейчас привлекает взоры всего мира, за то, что слабый и незаметный голос моей скромной личности, обычно не различимый в средствах массовой информации, будет услышан во всем мире.

Н. В. Колесникова
ВИДЬЯДХАР СУРЬЯПРАСАД НАЙПОЛ
Тринидад и Великобритания
Премия 2001 года

…за удачную попытку совмещения повествовательного мастерства, беспристрастной наблюдательности в произведениях, заставляющих нас повернуться лицом к истории малоизвестных стран

От Нобелевской премии в год ее столетнего юбилея ждали чего-то особенного. Выбор Шведской Королевской академии превзошел все ожидания мировой общественности. Первым лауреатом по литературе третьего тысячелетия стал Видьядхар Сурьяпрасад Найпол[172]172
  В Литературном энциклопедическом словаре фамилия писателя Naipaul дается в двух вариантах: Нейпол и Найпол. Первый вариант следует нормативному написанию иностранных фамилий на русском языке, второй – принят в профессиональной среде переводчиков и литературоведов (см.: Литературный энциклопедический словарь. М., 1987, с. 661).


[Закрыть] – индиец по происхождению, тринидадец по месту рождения[173]173
  Тринидад – самый большой из семи островов, расположенных в Вест-Индии. Этот обширный архипелаг (его второе название – Антильские острова), протянувшийся сильно изогнутой дугой между Южной, Средней и Северной Америкой, отделяет Атлантический океан от Карибского моря и Мексиканского залива.


[Закрыть] и великобританец по месту жительства. После обнародования имени лауреата на страницах зарубежной прессы разгорелись жаркие и далеко не мирные дискуссии, поскольку присуждение премии того трагического года попало в политический контекст. В. С. Найпол оказался едва ли не единственным, кто еще 20 лет назад заговорил в своих произведениях об исламском фундаментализме, пробудившемся в странах «третьего мира» после краха мировой колониальной системы. В своих двух книгах «Среди правоверных: исламское путешествие» (Among the Believers: An Islamic Journey, 1981) и «По ту сторону веры: путешествие среди новообращенных» (Beyond Belief: Excursion Among the Converted Peoples, 1998) писатель сравнил фундаментализм с проказой, поразившей исламский мир, и назвал его новой и опасной формой колониализма.

Выходец из бывшей британской колонии, ставший волею судеб лондонским жителем и пишущий на темы культурного самоопределения, относится к авторам, которые, скорее, «широко известны в узком кругу». Немногие слышали его труднопроизносимое имя, единицы – читали, особенно за пределами англоязычного мира[174]174
  Творчество В. С. Найпола известно отечественному читателю. Его произведения переводили и в Советском Союзе, и в нынешней России. Первая публикация произведений писателя относится к 1979 г.: в журнале «Иностранная литература» (№ 10) был напечатан его юмористический рассказ «Записки ночного портье». Двумя годами позже тот же журнал опубликовал повесть «Флаг над островом» (1981, № 4). В 1984 г. в «Библиотеке журнала „Иностранная литература“» вышел сборник юмористических рассказов «Улица Мигель». В том же году издательство «Радуга» выпустило сборник «Повести и рассказы», в который вошли вышеупомянутые рассказы из цикла «Улица Мигель» и повесть, а также некоторые другие произведения «малой прозы» писателя. В 1996 г. в «Иностранной литературе» (№ 9) появились фрагменты книги «Дорога в мир». Тремя годами позже тот же журнал (1999, № 6) познакомил своих читателей с найполовской публицистикой – «После революции», являющейся небольшим фрагментом из книги «По ту сторону веры» (1998). В 2003 г. «Иностранная литература» (№ 5) напечатала отрывок из романа «Полужизнь». В 2008 г. издательство «Европейские издания» выпустило две публицистические работы писателя: «Средний путь. Карибское путешествие» и «Территория тьмы».


[Закрыть]. Между тем В. С. Найпол считается одним из наиболее ярких и талантливых прозаиков современной англоязычной литературы. Известный в Великобритании литературный критик и прозаик В. С. Притчетт (1900–1997) даже объявил Видьядхара Найпола величайшим из ныне живущих англоязычных писателей. Его книги восторженно принимаются критиками и награждаются престижными литературными премиями. Но сам писатель гордится двумя другими наградами: орденом «Тринити Кросс» за выдающиеся заслуги перед Тринидадом и Тобаго (1989) и присвоением ее величеством Елизаветой II рыцарского звания «сэр» за заслуги перед культурой Соединенного Королевства (1990). Сэр В. С. Найпол является почетным доктором университета Вест-Индии (Тринидад, 1975) и колледжа св. Андрея – старейшего университета г. Сент-Андрус (Шотландия, 1979), а также четырех университетов: в США – Колумбийского (1981), в Великобритании-Кембриджского (1983), Лондонского (1988) и Оксфордского (1992).

В течение почти четверти века имя писателя называлось в числе возможных лауреатов Нобелевской премии, но каждый раз он оказывался обойденным. Во многом это объясняется тем, что Видьядхар Найпол – писатель «резкий», одинаково остро говорящий и о Востоке, и о Западе. Но в первую очередь его интересует жизнь в бывших колониях и полуколониях – в тех ста с лишним странах, где живет больше половины современного человечества. В. С. Найпол знает все беды этого мира – он сам оттуда. И говорит он о человеке и социуме этого постколониального пространства и времени то, что думает, заставляя их увидеть такими, какими они выглядят на самом деле. Именно эта позиция безжалостно трезвого и острого художника в годы «политкорректности» мешала получить давно заслуженную им премию. Но после того, что случилось в Соединенных Штатах Америки 11 сентября 2001 г., именно она помогла ему стать лауреатом самой престижной литературной премии в мире.

Многие из того панрегиона мира, который обозначается терминами «Восток», «Третий мир» или «Юг», называют В. С. Найпола снобом, западником и сторонником империализма. И в этом заключается один из парадоксов его творческой судьбы: писателя, который одним из первых увидел и сумел показать проблемы стран, добившихся ликвидации колониального статуса, обвиняют в расизме и культурном шовинизме. Что-нибудь более далекое Видьядхару Найполу, чем подобные взгляды, трудно вообразить. Непредвзято вчитываясь в его книги, можно ясно увидеть, что в них нет ни того ни другого. В найполовских произведениях скорее чувствуется печаль ироничного человека о том, что все не может быть иначе, чем оно есть.

Не обольщаясь относительно современного человечества, В. С. Найпол, как и положено писателю, исследует человеческую природу, не делая никаких скидок ни «черным», ни «белым». Он пишет правдиво и горько, без расчета кому-то понравиться или угодить: «Пусть читатель всматривается в тех, о ком я пишу, пусть обобщает сам, а какое получится обобщение, зависит от него самого»[175]175
  Найпол В. С. Невроз новообращенных. – Иностранная литература. 2002, № 1, с. 5.


[Закрыть]. Если воспринимать Видьядхара Найпола именно таким образом, тогда будет правомерным отмести большинство обвинений критиков «третьего мира», оказавшихся просто не готовыми к восприятию произведений писателя, который вырос в пограничье бывшей империи («в глухой провинции у моря», по И. Бродскому) и навсегда сохранил слегка подозрительный взгляд «пограничника», регистрирующий в гротескном, предельно отчужденном виде то, что его окружает и на Востоке, и на Западе.

Верное и довольно жесткое объяснение «нобелевской загадки» В. С. Найпола дает в своей статье А. Цветков: «…Интерес вызывает не тот факт, что премия, наконец, нашла адресата, а тот, что четверть столетия она старательно его обходила …Нобелевская премия В. С. Найполу – это не столько акт справедливости, которая восторжествовала почти нечаянно, сколько результат испуга: правду, оказывается, поведала не Гордимер[176]176
  Надин Гордимер (р. 1923) – южноафриканская писательница и поэтесса, лауреат Нобелевской премии 1991 г. Считается, что она получила премию не за литературный талант, а за политическую позицию активного противостояния царящему в ЮАР режиму апартеида.


[Закрыть], а Найпол, и правда и талант оказались в неразрывном родстве …Западная империя… стала цивилизацией для иностранцев, с иностранными писателями. Только они еще не разучились говорить, не отводя глаз и не подслащивая голоса. Европейцам, утратившим веру в свое европейство, сегодня прислан миссионер с передовой, где вера крепче. И когда им становится страшно, они на минуту перестают стесняться своей благодарности перед ним»[177]177
  Цветков А. Стокгольмский синдром. – Иностранная литература. 2002, № 5, с. 250.


[Закрыть].

В «год всеобщего испуга» (по А. Цветкову) Шведская Королевская академия наконец оценила тонкое повествовательное мастерство и бескомпромиссность талантливого писателя, обладающего к тому же редкой социально-исторической интуицией. Формулировка Нобелевского комитета звучит буквально так: «За непреклонную честность, что заставляет нас задуматься над фактами, которые обсуждать обычно не принято».

В. С. Найпол, в судьбе и творчестве которого встретились и переплелись три культуры – Индии, Тринидада и Великобритании, занимает особое место в мировой литературе. Одни исследователи считают его британским прозаиком, другие полагают, что он является тринидадским писателем, а третьи называют его индийским литератором. И все по-своему правы. Первые потому, что всю свою жизнь В. С. Найпол пишет по-английски, как прозаик сложился в Великобритании, большую часть жизни обитает в этой стране, и по всем внешним признакам его проза является образцом английской литературы. Вторые – поскольку Тринидад является местом рождения писателя, и многие его книги «наполнены» материалом, связанным с проблематикой этого региона. А третьи – из-за того, что Видьядхар Найпол является выходцем из семьи индийских иммигрантов, исповедовавших индуизм и принадлежавших к высшему слою в индусской социальной иерархии (варне брахманов)[178]178
  Варны – древнейший институт профессионально-сословного деления традиционного общества Индии на людей высоко– и низкорожденных. К первым относятся три варны: брахманы – люди умственных занятий, служители культа и хранители духовных ценностей; кшатрии – ответственные за военное дело и судопроизводство, к ним относились также цари и правители; и вайшьи – занимавшиеся всякого рода экономической деятельностью (за исключением ремесел). Ко вторым относятся шудры, которые должны были обслуживать первые три варны.


[Закрыть], что определило и жизненную, и творческую оптику писателя.

И все-таки… В. С. Найпол не поддается однозначной классификации по национальному, территориальному или языковому признаку. Блестяще передав колорит и особенности культуры Тринидада, Видьядхар Найпол в своих произведениях (особенно ранних) рассказывает об уникальном опыте индийских иммигрантов, покинувших берега родной Индии и оказавшихся на маленьком острове в Атлантическом океане. При этом, исследуя проблемы, характерные для маленькой индийской общины, существующей где-то на окраинах ойкумены, писателя интересовал не тринидадско-индийский, а всечеловеческий аспект происходящего, и борьба людей с этими проблемами – универсальная борьба человечества. Ведь Тринидад – найполовский символ «затерянного мира», островка человечества, бесконечно далекого от мировой цивилизации, – существует почти везде. К тому же с самого начала своей писательской карьеры В. С. Найпол упорно отказывался считать себя представителем тринидадской литературы из-за опасения, что его раз и навсегда «пропишут» в литературе по какому-нибудь «территориально-этнографическому» признаку.

Творчество В. С. Найпола с трудом позиционируется в литературе Великобритании, учитывая особенности «быта и бытия» индийского иммигранта в третьем поколении. В одной из своих книг он признался: «Английский язык – для меня родной, английская традиция – нет»[179]179
  Naipaul V. S. The Overcrosded Barracoon. N. Y., 1984, c. 26.


[Закрыть]. Кроме того, Великобритания в его прозе почти не персонифицируется. Если и встречаются в ней «английские» герои, то лишь на периферии, выведенные не в качестве полноценных характеров, а в качестве типажей, несущих некую тайну европеизма. Исключением является одно произведение – роман «Мистер Стоун и „Товарищество рыцарей“» (Mr. Stone and the Knights Companion, 1963), целиком построенное на английском материале. Героем этой небольшой по объему, простой по содержанию, но пронзительной по своим интонациям книги является англичанин, переживающий кризис пенсионного возраста. В этом романе, как всегда у Видьядхара Найпола, внешне события мелки и незначительны, но за ними – бунт, борьба за свое «я», сопротивление и старости, и самой смерти.

В. С. Найпол не вписывается в контекст литературы Индии, формирование которой происходило на прочном фундаменте складывавшейся веками национальной культуры. Конечно, Видьядхар Найпол является носителем культурной традиции, унаследованной от своих отцов и дедов, которая ощутимо присутствует в его сознании, мироощущении и творчестве. Но эта традиция во многом утеряна и трансформирована временем. У него – своя история жизни, другой исторический опыт, свои особенности формирования и условия существования и поэтому иное отношение к традиции прародины.

Привкус, аромат иного неотделим от обаяния прозы В. С. Найпола. У него словно другое зрение, другой слух, другая каденция речи. В его творчестве ощущается вибрация чего-то истинно и закоренело индийского, при этом чего-то совсем иного, отчетливо неиндийского – того, что пришло из литературного и философского пространства Европы и культуры Тринидада, которая к тому же представляет собой сложный симбиоз европейского, азиатского, африканского и карибского элементов.

Связанный рождением, воспитанием и образованием с тремя разными мирами Востока, Запада и Вест-Индии, В. С. Найпол чувствовал себя в каждом из них гостем, иностранцем, аутсайдером. Тринидад не стал его родиной, да и не мог ею стать в силу воспитания, «отравленного» Индией. Когда Видьядхар Найпол уехал в Великобританию, то постоянно осознавал груз собственной «инаковости», ощущая себя там не более чем англизированным иностранцем. Когда же он оказался в Индии, то почувствовал себя бесконечно далеким от нее. Таким образом, на Тринидаде В. С. Найпол чувствовал себя индийцем, в столице метрополии – выходцем из крохотной колонии, а на родине предков – британцем и тринидадцем одновременно. В силу этого В. С. Найпол обладает не просто двойным, а множественным видением художника, «постоянно переходящего из одной культурной системы в другую, но везде остающегося „чужим“»[180]180
  Тлостанова М. В. Проблема мультикультурализма и литература США конца XX века. М., 2000, с. 222.


[Закрыть]. Эта способность позволяет писателю проникать глубоко в самую суть вещей, с чем во многом и связана магия найполовского творчества.

В. С. Найпол не вмещается в одну национальную традицию, в одну систему культурных координат. Он представляет собой новое явление в мировой культуре, предвосхитив ситуацию, которая проявилась в последней четверти XX в. в творческих исканиях так называемых постколониальных, а можно сказать и постнациональных, писателей (с типичными для этого ряда писателей концептами безместности, внедомности, детерриториальности, надтерриториальности, нахождении в зазоре и т. д.).

И до времени Видьядхар Найпол вписался в еще одно, возникшее на наших глазах в процессе глобализации, явление транснациональной, или еще по-иному «гибридной», литературы как результата межкультурных взаимодействий. Этой ситуации, если использовать современную западную терминологию, соответствуют такие творческие типы, как «международный писатель», «всемирный человек» или «новый космополит», ставшие олицетворением новой реальности, в которой национальная модель все больше уступает место глобальному мировому пространству и процессам транскультурации.

Сформировавшая писателя сложная имперско-колониальная конфигурация: культурное трио двух очень разных колоний (Тринидад и Индия) и Британской империи, – обусловила проблемный характер его самоидентификации. Писательство для Видьядхара Найпола стало своего рода исследованием собственной идентичности, так как он прежде всего хотел разобраться в своем необычайно простом и одновременно в высшей степени запутанном происхождении. Именно оно, по собственному признанию писателя, стало источником и его творчества, и вдохновения.

В списке работ В. С. Найпола есть романы, повести и рассказы, произведения мемуарного жанра, эссе и путевые заметки. Но, являясь автором более дюжины романов, он всю жизнь, по сути, создает один текст: об индийском иммигранте из бывшей английской колонии, который мучительно ищет опору в мире и постоянно осознает свою неприкаянность в любой культуре, в которой довелось ему жить. В генах найполовских героев, даже самых, казалось бы, процветающих, присутствует вирус вечного неблагополучия. Они живут с осознанием собственной бездомности из-за того, что «вырваны с корнем» из той культурной среды, которую могли бы считать родной. И мир им чужд, и они чужды миру. За это писателя часто называют пессимистом. Однако при всей отчаянности существования, описываемого В. С. Найполом, его книги погружают в атмосферу неподдельного мужества и юмора, во многом благодаря насмешливо-сдержанной тональности, свойственной найполовскому повествованию, которая смягчает его рассказ об одиночестве, страхах и комплексах современного человека…

В. С. Найпол появился на свет 17 августа 1932 г. в небольшом городке под названием Чагуанас, расположенном в 18 километрах от Порт-оф-Спейна – столицы острова. Большинство в этом районе составляли выходцы с равнины Ганга, для которых Тринидад не стал ни вторым домом, ни новой родиной. Оказавшись на острове, индийцы не стали «встраиваться» в новую для них действительность, а занялись воссозданием вокруг себя как бы декораций утраченной родины, бережно сохраняя мельчайшие условности и подробности ее быта. Достаточно полно и целостно воспроизведя все основные составные части и уровни культуры Индии, индийские переселенцы на чужбине существовали в рамках своего – индийского – ареала, сохраняя со всеми коррективами (возрастными и индивидуальными) особенности индийского и быта, и менталитета. Они разговаривали на родных языках, отмечали семейные и религиозные праздники, вели себя точно так же, как в Индии, руководствуясь опытом и поведенческими нормами оставленной родины. Это был не просто «осколок» Индии, а как бы «вся» индийская культура, в уменьшенном виде перенесенная в тринидадское пространство. Индийские иммигранты жили в своем замкнутом мирке, практикуя модель параллельного существования – рядом, но вне тринидадской действительности, которую «они не то чтобы игнорировали, а просто не принимали»[181]181
  Naipaul V. S. An Area of Darkness. L., 1977, с. 28. О появлении и жизни индийских иммигрантов на Тринидаде рассказал сам В. С. Найпол в своей Нобелевской лекции «Два мира».


[Закрыть].

Видьядхар родился в семье журналиста Сеепрасада Найпола (1906–1953), выходца из обедневшей семьи пандита[182]182
  Пандит – ученый брахман, знаток санскрита, древних священных текстов и философии индуизма; здесь: почетный титул, присваивающийся высокородным индусам, получившим традиционное образование.


[Закрыть], и его супруги Дропати Капилдео (1913–1991), принадлежавшей к одному из наиболее зажиточных и уважаемых семейств индуистской общины острова. Отец будущего писателя был человеком неординарным. Окончив только начальные классы общеобразовательной школы, он стал журналистом, но всю жизнь мечтал о карьере писателя и сумел внушить своим сыновьям[183]183
  Шива – младший брат Видьядхара – тоже стал одаренным литератором, но в 40 лет он ушел из жизни (1985 г.).


[Закрыть] благоговение перед литературным трудом. В 36 лет старший Найпол выпустил свой единственный сборник рассказов «Гурудева и другие индийские истории» (Gurudeva and other Indian Tales) о жизни индийской общины на Тринидаде. По признанию Видьядхара, отцовские рассказы дали ему очень много: «Они сообщили мне своего рода цельность. Они дали мне почву, на которой я мог стоять в мире. Я не могу и вообразить, какова была бы картина моего сознания без этих рассказов»[184]184
  Найпол Видна С. Два мира. Речь по поводу присуждения Нобелевской премии, произнесенная в Стокгольме 7 декабря 2001 г. – Иностранная литература. 2002, № 1, с. 242.


[Закрыть]. Но, пожалуй, еще важнее другое признание писателя, которое он сделал в предисловии к сборнику рассказов отца: «Перечитывая много лет спустя эти истории, я наконец увидел (а долгое время это ускользало от меня) ту точку обзора, с которой они были написаны. Это была позиция брахмана, порожденная, возможно, одновременно кастовым происхождением и благоговением любого индийца перед знанием и его любовью к слову, которое было разбужено в отце тем образованием, которое он смог получить в английской начальной школе, и традиционным индусским религиозным обучением»[185]185
  Naipaul V. С. Му Father. – Onlooker, November 1–14.


[Закрыть]. Таким образом, Видьядхар унаследовал от отца не только увлеченность литературой, но и особый ракурс видения – ту трезвую беспристрастность наблюдения, которая как бы без всякого участия автора неожиданно выявляет в обыденной жизни то, что смешно, нелепо, а иногда и бесчеловечно.

Раннее детство Видьядхара прошло в доме бабушки со стороны матери. В этом большом доме, как было принято в Индии, обитала большая семья, состоявшая из нескольких поколений кровных и «благоприобретенных» (через брачные и прочие союзы) родственников. О жизни этой своеобразной семейной общины дает представление роман В. С. Найпола «Дом для мистера Бисваса» (House for Mr. Biswas, 1961). Весь порядок жизни в этом доме, весь характер принятых в нем отношений несли на себе черты традиционного индийского уклада и социального обихода. Обитателями этого патриархального дома свято чтились обряды индуизма и ревностно соблюдались предписанные религией правила: утреннее омовение, вегетарианство, молитвы. Непонятная обстановка богослужения и не менее таинственный текст священных книг мало способствовали приобщению маленького Видьядхара к индуизму. Он не испытывал радости от участия в религиозных обрядах и упрямо отвергал любые попытки навязать ему участие в бессмысленных, на его взгляд, ритуалах.

Воспринимая индуизм лишь как связь с культурной традицией Индии, В. С. Найпол унаследовал присущее старшему поколению философское отношение к миру и его принцип мировосприятия[186]186
  Naipaul V. S. An Area of Darkness, с. 32.


[Закрыть]. Во многом это объясняется тем, что позиция касты[187]187
  Касты – наследственно-профессиональные объединения, которые традиционно классифицируются по четырем сословиям (варнам).


[Закрыть], формирующей физический и психический склад личности, является результатом кармы[188]188
  Карма – важнейшее понятие в индуизме, означающее, как правило, совокупность поступков человека, за которые он получает личное воздаяние при следующем рождении.


[Закрыть], то есть приобретается фактом рождения. Поэтому, «даже если брахман не выполнял религиозные обязанности, предусмотренные для его варны, он уже по рождению принадлежал к высшей Варне и будет придерживаться ее ценностей»[189]189
  Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. М., 1985, с. 664.


[Закрыть]. Судя по всему, В. С. Найпол не является исключением.

В первой половине прошлого века повседневную жизнь и действия членов любой индусской касты определял страх осквернения. К брахманам предъявлялись особенно строгие требования в отношении соблюдения «чистоты». Из-за этого только в узком кругу своих родственников Видьядхар мог найти себе друзей и товарищей, не боясь оскверниться и не рискуя нарушить правила межкастового общения. Принадлежность к касте высокорожденных требовала от него сохранения холодно-отчужденной дистанции с окружающим миром и людьми. Поэтому якобы свойственный В. С. Найполу снобизм, в котором писателя очень часто обвиняют вестиндские компатриоты, и аристократическое безразличие английского джентльмена, которое нередко отмечают многие западные исследователи (и не только они), являются не чем иным, как традиционным поведением брахмана. Эта дистанция, определив мировосприятие В. С. Найпола, сформировала, в свою очередь, особенности его творческой манеры. Писатель как бы «отстоит» от рисуемого им мира, оставляя за собой право критиковать и комментировать все как наблюдатель.

Когда Видьядхару исполнилось семь лет, семейство Найполов переехало в Порт-оф-Спейн – в то время административный центр британской колонии: «Мы были деревенщиной, индийцами, в культурном отношении – индуистами, и этот переезд …был чем-то вроде переселения из индуистской и индийской провинции в город, в котором жили белые, негры и мулаты»[190]190
  Naipaul V. S. Prologue to an Autobiography. – Finding the Centre, 1986, c. 4.


[Закрыть]. В Порт-оф-Спейне уже не было «высоких ворот из рифленого железа», которые отгораживали дом бабушки от тринидадского мира. И Видьядхар часами с наслаждением наблюдал за необычайно колоритной жизнью города, население которого сложилось из многочисленных национальных и этнических групп – каждая со своим культурным наследием…

Остров был открыт в 1498 г. Христофором Колумбом[191]191
  Когда X. Колумб во время своей третьей экспедиции к американскому континенту увидел появившиеся на горизонте три плоские вершины, четко выступавшие из воды, то назвал их «Ла Тринидада», что в переводе с испанского означает «Троица».


[Закрыть] и объявлен владением Испании. Тринидад и соседние острова стали служить перевалочной базой для парусников работорговцев и невольничьим рынком для обеих Америк. Хозяевами островов становились то испанцы, то голландцы, то французы. В конце XVIII в. Тринидад перешел в руки англичан, которые, присоединив к нему соседний остров Тобаго, сделали их частью Британской империи[192]192
  Острова Тринидад и Тобаго получили ограниченное внутреннее самоуправление в 1956 г., затем несколько лет пребывали в составе так называемой Вест-индской федерации, и только в 1962 г. получили независимость в рамках Содружества наций.


[Закрыть]. В период испанского господства индейцы – коренное население островов – были почти полностью истреблены, после чего для работы на плантациях стали ввозить рабов из Африки. После отмены рабства в 1834 г., когда бывшие рабы стали уходить с сахарных плантаций, англичанам понадобились новые рабочие руки. В мае 1845 г. на остров прибыло первое судно с переселенцами из Индии. За ними последовали очередные партии из Китая и других стран Азии. Постепенно Тринидад превратился в подлинный «плавильный котел наций», в котором и сейчас живут потомки индийцев, китайцев и чернокожих рабов, англичан и французов, американцев и канадцев, испанцев и португальцев, а также мулаты[193]193
  На Тринидаде различают темных и светлых мулатов. Первых называют креолами, вторых – цветными.


[Закрыть].

В этом особом мире, который возник на стыке культур с невероятным пересечением и смешением различных обычаев, нравов и систем ценностей, не имели значения традиционные классовые, этнические и религиозные ориентиры. В «беззаботном мультикультурном обществе»[194]194
  Naipaul V. S. The Overcrowded Barracoon, с. 13.


[Закрыть] ценилась в первую очередь человеческая оригинальность, личная независимость и терпимость… как к пороку, так и к добродетели. Островитяне, чтобы стать заметными в таком социуме, вели себя необычно и экстравагантно. Этим чудакам и оригиналам В. С. Найпол посвятит свой цикл рассказов «Улица Мигель» (Miguel Street, 1959).

При этом жители крохотного острова испытывали острый комплекс колониальной неполноценности. Изоляция от внешнего мира – наследие многовековой зависимости – породило повсеместно распространенное среди тринидадцев чувство «малости», заброшенности и неизбежной зависимости от более сильных: «Каждый ребенок знал, что мы лишь точка на географической карте мира, и поэтому нам было важно ощущать себя подданными Британской империи»[195]195
  Найпол Видиа С. Дорога в мир. Главы из романа. – Иностранная литературы. 1996, № 9, с. 188.


[Закрыть]. Века жесточайшего угнетения и эксплуатации оставили неизгладимый след в исторической памяти людей, наложив свой отпечаток на их духовный мир. По мнению писателя, рабство породило сообщество людей, которых объединяла только принадлежность к Британской империи. Об этих людях, живущих без традиций и собственной системы ценностей, В. С. Найпол рассказал в романе «Ненастоящие» (Mimic Men) и повести «Флаг над островом» (A Flag on the Island), которые были опубликованы в 1967 г.

От Тринидада Видьядхару Найполу достался его безудержный индивидуализм: прозаик, отказываясь считать себя представителем чего бы то ни было (национальности, расы, веры и т. п.), всегда отстаивает право человека быть только самим собой. От острова писатель еще унаследовал ощущение невыносимого культурного удушья окраины мира – места, где можно только рождаться и умирать, так и не узнав настоящей жизни. Как большинство мальчишек Тринидада, получавших в школах и колледжах острова проимперское воспитание, Видьядхар грезил о Лондоне. Но это была мечта не столько по какому-то реальному городу – центру политической и экономической власти, сколько по какому-то несуществующему идеальному месту, по проекции всего лучшего, о чем он читал в книгах английских прозаиков. И вот это четкое разделение мира на «просвещенный центр» и «забитую пассивную периферию» навсегда определило систему координат В. С. Найпола.

В Порт-оф-Спейне он сначала был учеником государственной школы для мальчиков, а затем поступил в Королевский колледж. Уже в школе определились интересы и пристрастия будущего писателя. Его любимым предметом была английская литература, через которую он воспринял идеалы западной культуры. Вслед за этим увлечением пришла любовь к языку (кроме английского, Видьядхар изучал испанский и французский): «Наслаждение от изучения языка было таким же огромным, как и от чтения книг»[196]196
  Naipaul V. S. The Overcrowded Barracoon, с. 26.


[Закрыть]. И вот это бережное, любовное отношение В. С. Найпола к слову, его установка на язык потом перешли в его прозу, за изящной простотой которой всегда стоит напряженная, порой мучительная борьба со словом.

Честолюбивый юноша мечтал навсегда уехать из захолустного Тринидада и стать писателем. Он реализовал первую половину мечты с помощью стипендии, которой способного ученика наградило правительство Тринидада. Эта стипендия давала право на обучение в любом университете Великобритании. В. С. Найпол выбрал Оксфорд, чтобы продолжить изучение английского языка и литературы. В возрасте восемнадцати лет Видьядхар покинул Тринидад. Он поступил на отделение английской филологии («самый бесполезный факультет», по его более позднему признанию), из стен которого он вышел бакалавром гуманитарных наук.

Время, проведенное в университете, стало для В. С. Найпола очень трудным периодом. Он был совершенно одинок, и к тому же Великобритания или Англия[197]197
  По разговорной традиции, которой следует и В. С. Найпол, под Англией подразумевается Великобритания (неполное название Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии).


[Закрыть], которую, как ему думалось, он знал, оказалась чужой и чуждой. Столицу Британской империи и ее колониальные окраины разделяла огромная пропасть, о которой не подозревал Видьядхар: «В теплых странах вся жизнь проходит на улице. Окна распахнуты, двери открыты. Люди сидят на верандах и в кафе. Вы знаете все о делах соседа, а он – о ваших …В Англии все происходит при закрытых дверях»[198]198
  Naipaul V. S. The Overcrowded Barracoon, с. 14.


[Закрыть].