Текст книги "Амулет на удачу (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Месье Дюран, у нас договоренность, – туманно ответила я.

Ну, что-то объяснить ему все же требовалось. Ведь он был не только преподавателем и деканом, но еще и куратором нашей группы.

– Он тебе платит, – утвердительно произнес Дюран. А у меня сердце нехорошо ёкнуло. За один вечер раскусил. – Ну что ж, по крайней мере, хотя бы за одну проблему я спокоен.

Прозвучало странно. За какую проблему он спокоен, и какие остальные проблемы, я интересоваться не стала. Кто я ему такая, чтобы отвечать? Скорее опять высокомерно-снисходительно посмотрел бы и уведомил: не твоего куцего ума дело. Чудеса тем временем продолжались. Декан не просто самолично довел меня до центрального входа в здание общежития. Взглянув на наручные часы, он отдал новый приказ:

– Девять тридцать вечера. Общежитие закрывается в девять. Звони, дождусь, чтобы тебя впустили.

Я обернулась к нему, готовая принести благодарность, но он остановил одним взглядом. Откровенным, пронизывающим взглядом. Не будь он деканом, преподавателем и всё такое, я бы даже назвала этот взгляд раздевающим. Но это всего лишь мои мысли и фантазии, а может, скрытое желание… Я покраснела от этой догадки. Неужели и я? Как и все остальные дуры первокурсницы?..

– Звоните же, мадемуазель! – хриплым голосом выдохнул профессор.

Я отвернулась, взбежала на крыльцо и дёрнула колокол за веревочку. «Бам-м-м» – глухой звук ткнулся в уши, спиной же я ощутила ласкающий взгляд. Точнее не только спиной, а еще и…

– Почему так поздно? – ворчливо пробурчала старая рыжая ведьма, отвечавшая за проходную в нашей общаге. – Студенты обязаны возвращаться не позднее девяти вечера. Я имею право вас не пустить… – слова застряли в горле, когда вахтёрша увидела, кто стоит у меня за спиной. Декан, оказывается, догнал меня и теперь стоял рядом. – А-кра-кра – то ли прокашляла, то ли прокаркала вахтерша.

– Болеете? Сидите дома! – аки гневающийся Зевс, декан «бросил царственную молнию». – Нечего тут среди студентов заразу разносить.

Ведьма мгновенно позеленела, причём в прямом смысле, расплылась в добрейшей ухмылке и посторонилась, «радушно» впуская припозднившихся гостей. Вернее одного гостя. Что-то меня дернуло поднять голову наверх. Может шелест ставен, а может и сдавленный возглас восхищения, но задрав взгляд, я узрела множество прехорошеньких женских любопытных носиков, высунувшихся из-за занавесок. Кажется, всё женское крыло общаги сейчас глазело на наше с Ладисласом Дюраном явление народу. Вот как ты выглядишь, великий северный зверь Песец! Теперь все неравнодушные к декановой красоте сживут меня со свету! А из-за чего? Из-за того, что одному преподавателю, видите ли, показалось небезопасным отпускать студентку без сопровождения пройти сотню метров!

– До свидания, мадемуазель Орешкина, – с преувеличенным официозом спровадил меня Дюран, не дав раскрыть рта.

Уже поднимаясь по лестнице, я чуть замешкалась и услышала совсем уж невероятное:

– Мадемуазель Орешкину пускать всегда хоть посреди ночи. Ваши сменщики будут предупреждены.

– Да, монсеньор Дюран. Непременно, – подобострастно поддакнула охранная ведьма.

Мне конец! Причём без посторонних мохнатых всяких зверьков, просто всей общагой прибьют. Или скинутся на отраву. Я припустила по коридору до своей комнаты. Постучалась, вошла. Конечно же соседка не спала:

– Ну ты даёшь, Лизка! – восхищенно выпалила Ульрика, сев на кровать по-турецки и поедая меня любопытным взглядом.

– О-о-о, – простонала я. – И ты туда же!

– Не меня, между прочим, самолично Ладислас Дюран до дому провожал. У вас свидание было, да?

– Не говори глупостей! – потребовала я, мгновенно вспомнив сегодняшнее приключение в его спальне и за пределами. – Мы встретились уже у входа. Ему тоже понадобилась наша общага.

Самой же вдруг подумалось: а что мне делать, когда мадам Ферреоль узнает о сегодняшнем спектакле на крыльце общаги и сложит дважды два? И кстати, а кто страшнее – разъярённая бывшая любовница, или ректорат, который будет разбирать дело о моей моральной неустойчивости и позорном пятне на репутации уважаемого профессора? Нет, нужно рассеять эти домыслы и догадки. Это им романтика, как в лучших книгах о ректорах и студентках… Дюран, к слову, не ректор, а всего-то декан. В любом случае, ему студентка типа меня… Примерно как на спорткар лошадиное седло привязать на крышу, пусть лошадиных сил в машине и на целый табун. Дракошка тем времена потихоньку выполз из брошенного на кровать пальто и зарылся в одеяло с головой. Я была не прочь спрятать его от соседки, держать в общежитии животных строго запрещалось. Драконов и прочих опасных тварей – тем более. Сейчас начнёт шевелиться, улыбнётся ещё во все зубы – и тут такое начнётся… Но пока я ходила в душ, проблема разрешилась сама собой. Вернувшись, я обнаружила, что Ульрика спит. Сколько раз с ворчанием мне приходилось устраивать из одеяла ширму, когда делала по ночам задания. А тут в кои-то веки хоть какая-то польза от того что моя соседка придерживалась принципа «война – войной, а режим всегда строго по расписанию». Да и Зубастик сладко посапывал, укрытый одеялом.

***

Утро понедельника наступило как всегда внезапно. На всё воскресенье Ульрика уезжала домой и вернуться должна была уже под утро, сразу на занятия. К сожалению. Я-то хотела как-то познакомить её с Зубастиком – ещё испугается, увидев настоящего дракона, пусть и маленького, визг поднимет. А потом меня вместе с дракончиком за нарушение правил из общаги и вытурят. И куда потом? Теперь знакомство мало того что откладывалась – как всегда по понедельникам организм категорически не желал входить в сумасшедший ритм работы и недосыпаний, поэтому я чуть не проспала. Утренние процедуры совершала второпях, путаясь в застёжках натянула длинную форменную юбку, чтоб её… Собрала все конспекты и задания за двоих – опять потратила на них, между прочим, почти всё воскресенье – и замерла посреди комнаты, задумавшись насчет дракончика. Вчера таскала ему еды из столовой. Зубастик давился, но ел… Так, надо бы сегодня после занятий посетить библиотеку. Разыскать учебник по местной фауне и разузнать, как, чем и в каком объёме кормить моего неожиданного питомца.

Дракошка раскрытую сумку и указующий перст понял сразу. Молча прыгнул в рюкзак, всем своим видом говоря, что будет сидеть тихо и никак себя не проявлять. Я поверила. В столовую пришла почти последней. Поставила рюкзак у стола, «столбя место» и направилась к опустевшей раздаче. С тоской оглядела овсяную кашу, уже повеселей – свежевыпеченные круасаны и молоко. Наложила каши и круасанов, взяла Зубастику колбасы и сыра.

– Лизка, на ходу спишь, – раздалось за спиной.

Я обернулась, чуть не ударив подносом Ортанс: она была девушка высокая, фигуристая и как обычно всем своим видом демонстрировала превосходство надо мной. Не знаю уж, с чего она меня так невзлюбила с первого же дня. Остальная компания за её столом – тоже сплошь богатенькие студентки с моего потока и соседнего – противно захихикали и с интересом уставились на меня.

– Хотя-я-я, – с гаденькой ухмылочкой протянула Ортанс, – чего тебе торопиться?

– А почему бы и нет? – не понимая, к чему она клонит, поинтересовалась я.

– Потому что у нас месье Дюран на первой паре! А мы уже наслышаны о ваших кхм… Специфических отношениях! – торжествующе припечатала она. – Бросаешь Мишку ради него? На день рождения-то к нему хоть зайдёшь?

Остальные девушки рассмеялись. Дальше одна из них громко, чтобы я и остальные обязательно услышали, как бы на ухо прошептала соседке:

– И как Миша к этому относится? А, да у них тройственный союз, небось! И день рождения тоже втроём будут отмечать.

Вот дуры. Ортанс по уши влюблена в декана, а её подружка сохнет по Мишке. Этот жеребец умел произвести о себе впечатление намного лучше, чем являлся на самом деле. А также обожал передо мной хвастаться своими победами, вот и рассказывал, как знойная, чуть полноватая брюнетка проходу ему не давала одно время. Ясно. Теперь мало того, что у меня в женихах числится наш донжуан недоделанный, так еще и отношения с гражданином деканом приплетут. Но что хуже – я же теперь от этого дурацкого дня рождения точно не отвяжусь. Если не пойду, то все поверят в мои отношения с Дюраном. И как после этого объяснять, с чего я у Мишки дома пропадаю или помогаю с учёбой?

«Блин, звезда натуральная! Жалко интернета тут нет, блогом бы обзавестись и миллионом подписчиков», – хмыкнула я про себя, и гордо вскинув голову, прошла к своему столу.

На самом деле от этих взглядов, которыми меня облили по дороге, хотелось бежать куда подальше. Но ребенка, то есть, драконёнка кормить надо, да и самой перекусить. Пока мы с дракошкой завтракали, пока добежали до аудитории – вошла я за секунду до удара колокола. Еле успела шлёпнуться на своё место. Мишка вопросительно приподнял бровь. Достала из рюкзака его задания, передала, и тут в аудиторию вошел он… Я опустила глаза, пытаясь слиться с партой и скамьей. Но, видимо, зря, ибо его низкое:

– Мадемуазель Орешкина! – подкинуло меня на ноги.

Только после этого я и отважилась взглянуть на профессора Дюрана. За воскресенье, которое я его не видела, куратор умудрился стать еще прекраснее. Бежевая рубашка, тёмно-синие брюки и горчичного цвета пиджак из мягкого твида с небрежно-закатанными до локтей рукавами. Волосы умопомрачительно-красиво собраны в хвост, а на лице идеальный результат посещения мужской парикмахерской.

– Возьмите с моего стола самостоятельные работы и раздайте остальным студентам. Господа, я хотел бы высказать вам своё неудовольствие. Ознакомьтесь с результатами и готовьтесь в четверг к повторной контрольной. Да, с авторами некоторых особенно интересных работ перед повторной контрольной я хочу пообщаться отдельно. Список получите через старосту группы, но, думаю, вы и сами догадаетесь.

Над аудиторией пронеслось еле слышное: «А-ах-х»… И всё. Никто в присутствии месье Дюрана не решался подкалывать меня, а уж тем более его. Особенно с учётом только что прозвучавших слов о контрольной. Любовные сплетни – сплетнями, а репутация – репутацией. И ещё что-то мне подсказывало, что с этой контрольной я окажусь «самой счастливой». Мало того что обязательно у доски мозг опять вынесет, так ещё про своё обещание по формулам погонять ни в жизнь не забудет… И этот Мишкин день рождения так некстати. Он ведь теперь из чувства вины от меня не отстанет. Выберешься в город в ресторан, всё, считай, вечер для учебы потерян. Особенно когда потом этого идиота домой волочь. А не выберешься – тот же день потратишь на залечивание синяков. И не знаю, что хуже.

Раздавая листы, краем глаза выхватывала выделенные красными чернилами замечания. Причём на редкость язвительные, ни разу не повторялись, но общий смысл у всех был: «Как писать не надо». И тут я прочитала пометку на листке с Мишкиной фамилией: «Единственная приличная работа. Очень подозрительно». У меня сразу же захолодело где-то внизу спины в районе копчика. Хорошо хоть про некую Елизавету Орешкину не упомянул. Например: «Почерк подозрительно смахивает на Лизонькин». Ну или как-то по-другому… Тьфу-ты, что за ерунда в голову лезет. То есть я хотела сказать на «почерк Елизаветы Орешкиной». Моя работа оказалась предпоследней: «Мысль работает в правильном направлении, но деталей не хватает. Учите формулы!»

Ох, дались ему эти формулы! Я разозлилась, и тут заметила, что последний листок был другой. Не очередная самостоятельная студента, а рисунок. Чёрно-белая полоса орнамента, похожая… На нашу защитную татуировку-браслет! У каждой свой неповторимый узор, точно отпечаток пальца, но при этом все они похожи и узнаваемы.

– Все работы раздали? – грозно поинтересовался профессор Дюран.

– Да, – сипло пискнула я, пряча рисунок внутри конспекта лекций.

Видимо схватила этот листок нечаянно, зацепила в стопке остальных. Интересно, зачем месье профессору понадобился рисунок чьей-то защитной татуировки? Надо будет обязательно разузнать, кому она принадлежит. Просто так такими вещами не интересуются, а любая странность никогда ничем хорошим для меня не кончалась – это я давно усвоила.

Профессор ходил возле доски и звучным, хорошо поставленным преподавательским голосом выводил:

– Упругими называют те магические деформации материалов, составляющих амулет, которые исчезают после снятия вызвавшего их воздействия со стороны мага. Это, как правило, весьма незначительные деформации каркаса потоков внутри материала, возникающие при напряжениях, не превышающих значения предела упругости. Константы упругости необходимо учитывать как при создании оболочки, так и при расчётах материалов для изготовления основы…

Как известно, любопытство сгубило кошку, а я не хуже. И потому, хотя и знала, что из-за этого придётся отрывать время от сна и у кого-то переписывать лекцию… Будущий создатель амулетов я – или нет? Защитный браслет, который потом превращается в татуировку, имеет два контура: общий и личный. Сейчас срисую на соседний листок свой собственный, потом сравню. То, что совпадёт – общий контур. Останется запомнить личный и внимательно смотреть по сторонам. Раз – и проблема решена! Дело оказалось достаточно сложным, провозилась я почти до конца лекции…

«Мамочки!»

На листке у Дюрана была изображена именно моя охранная татуировка! Стало душно, закружилась голова и задрожали коленки. Зачем ему рисунок моего амулета?! Я бросила внимательный взгляд на самозабвенно объясняющего новый материал преподавателя. Нет, спрашивать у него – полная глупость. Но и листок этот не верну. Осталось сообразить, что мне с ним делать?

– Мадемуазель Орешкина! Где вы летаете? Я уже третий раз называю вашу фамилию.

Меня подкинуло на ноги раньше, чем голова успела хоть что-то сообразить. Я с опаской взглянула в просветившие меня насквозь глаза преподавателя.

– У меня лист исчез со стола. Проверьте у себя. Возможно, зацепили с остальными работами.

Меня опалило вновь. Заметил! И как поступить? Нет, не отдам. Хоть какая-то улика будет, если… А что «если»?

– Орешкина, посмотрите в своих бумагах. Кроме вас к моему столу никто не подходил! – с нажимом произнес профессор.

Стараясь унять дрожавшие руки и коленки, я демонстративно поискала на парте, залезла в рюкзак – дракончик тихо, но радостно пискнул. Я округлила ему глаза и так же тихо шикнула на питомца: сиди смирно и не отсвечивай.

– Что вы там шипите, Орешкина?

А у нашего достопочтенного месье лектора каких-нибудь волшебных существ, случаем, в роду не было? Вон каким слухом обладает. Меня спасло зычное «бам-бам» колокола, возвестившее окончание лекции. Торопливо собрав вещи, я чуть ли не самая первая вылетела из аудитории.

***

Если бы не голодная зверушка в рюкзаке, я и в столовую бы не пошла. Какой, к чертям собачьим обед, когда жизненно важно сбегать в библиотеку? Причём жизненно в буквальном смысле. Срочно заполнять свои пробелы в знаниях не только про драконов, но и про защитные амулеты и как их ломают. Ибо если маньяк-убийца – это всё-таки Дюран, стоит мне заикнуться, и он меня… Нет, не выгонит, а просто придушит. Про листок мне никто не поверит, татуировку я могла и сама перерисовать. Выступать же на суде в виде свидетеля-призрака у меня не было никакого желания. Да и дракончик без меня пропадёт. Вот только он смотрел на меня такими жалостливыми и голодными глазами, что я не выдержала. Решила по-быстрому купить пирожков с мясом, можно ещё сыра с колбасой – для Зубастика. И в библиотеку. Но мой план рухнул с приближением Мишки.

– Лизка, иди-ка сюда! – поманил он меня пальцем.

Обедавшие студенты разом притихли и перестали жевать. Заметив возросший интерес, Мишка сгреб меня в охапку, утащил и прижал к стене в уголке, прикрываясь от посторонних взглядов кадкой с огромным местным растением, похожим на салат-переросток. Хоть я и понимала, что вроде как получать не за что, но вся сжалась, ожидая удара каждую секунду.

– Лиза, это правда, что про тебя и Дюрана говорят? – выдохнул он мне прямо в ухо, наваливаясь еще сильнее.

– Нет, конечно! – на всякий случай говорить я старалась как можно убедительнее . – А что про нас говорят?

– Да глупости какие-то! – насупился Мишка. – Но он на тебя так смотрит, что сразу начнешь верить чему угодно.

– Да? И как же он смотрит?

– Лиза, ну как мужики на баб в порнухе смотрят?

– Откуда мне знать? Я не мужик, порнуху не смотрю, и девушки в этом смысле меня не интересуют.

Мишка картинно застонал, что означало: «Ну ты и дурочка!» – и тут кто-то громко закашлял позади нас. Меня тут же отпустили, мы оба разом подняли глаза и также синхронно икнули. Мадам Ферреоль де Грорувр стояла рядом, соблазнительно опершись бедром о кадку.

– Нашёл место, где девушку зажимать! – хмыкнула она томным завораживающим голосом – даже у меня при совершенно нормальной ориентации по коже побежали какие-то горячие мурашки.

– Какая же это девушка, мадам де Грорувр! – совершенно искренне возмутился Мишка, оглядывая меня словно таракана-прусака, вылезшего из-под ванной. – Это так, недоразумение!

«Ах ты ж гад!» – разозлилась я.

– Что же вы тогда, мистер Самохин, это «недоразумение» так страстно прижимаете в углу? – изогнула четко подведенную бровь преподавательница.

– Я? – Мишка удивился настолько искренне, что невольно я восхитилась. – Да вы не подумайте ничего такого. Была бы моя воля, дорогая Ферреоль …

Он закатил глаза в экстазе, совершенно очевидно имея ввиду, что с удовольствием зажал бы стройное фигуристое тело преподавательницы вместо моего. Я к моим характеристикам по поводу Мишки добавились «идиот» и «самоубийца». Кто ещё может прилюдно и в стенах университета почти открытым текстом приглашать преподавателя к себе в постель? И при этом обращается фамильярно и по имени?

– Мистер Самохин, меня дети в «этом»,– сделала она ударении, – не интересуют вообще.

Но ответила с каким-то придыханием-намёком, у меня опять по коже забегали мурашки. Она что, и в самом деле?.. Дети её не интересуют. Зачем тогда заигрывать с двухметровым мужиком, которому в паспорте девятнадцать, а опыта скачков по постелям уже на все тридцать?

– А я давно уже совершеннолетний!

«Точно идиот».

Преподавательница тем временем придирчиво просветила взглядом уже меня, выражение лица при этом из хищного и цепкого стало какое-то недоуменное. Ещё раз внимательно оглядев мои ступни, обутые в удобные туфли без каблуков, она дернула головой, будто отгоняя видение… Тапочек, моих, надо полагать. Любимых. Розовых.

– Нет, не может быть! – пробормотала она еле слышно.

Если бы я не ждала – не разобрала бы ни слова.

Дальше мадам де Грорувр развернулась и, очень соблазнительно покачивая бедрами, отправилась к преподавательскому столу, куда официант уже принёс её обед.

– Вот это женщина! – пустил слюни Мишка, забыв прикрыть рот от восхищения. – Учись, Лизка! От одного её вида крышу сносит. Теперь представь, какая она будет…

– Мишка, заткнись, лучше! – возмутилась я, уже не думая о последствиях.

Или наоборот слишком испугавшись этих последствий. Если этот идиот и в самом деле полезет к преподавательнице в постель, его вышибут со свистом. И меня следом. Дальше желание придушить Мишку стало осязаемым, я прямо таки ощутило его горло под своими пальцами. Из-за того, что он меня задержал, я не успела. Закончились занятия у стихийников, и они чуть ли не сразу половиной факультета ломанулись в столовую. Прямо у меня перед носом выросла такая здоровенная очередь, что я потратила всё оставшееся у меня время.

Подхватив пакетик с пирожками и рюкзак с драконом, я побежала на выход из столовой. И конечно же опять столкнулась нос к носу с Мишкой. Увидев у меня в руках пакет с пирожками, он загоготал:

– Правильно Лизка, кушай пирожки, от них толстеют, может хоть грудь отрастёт!

Довольно ухмыльнувшись удивительно смешной, по его мнению, шутке, он направился к столику, расположенному поближе к преподавательскому столу.

Обед стремительно закончился, так и не успев начаться. Ни в какую библиотеку я не попала – удар колокола заставил меня поспешить в аудиторию, на ходу дожёвывая пирожок. Но самое паршивое – по дороге попались несколько знакомых по общаге девчонок, Мишка всем уже растрезвонил о своём празднике, так что все пожелали мне хорошо отдохнуть. То есть хочу я или не хочу, значения больше не имело: я вынуждена буду пойти. Оставалось, как говорится, если что-то неизбежно – попробовать найти в этом удовольствие.

***