Текст книги "Амулет на удачу (СИ)"
Автор книги: Ярослав Васильев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Часть II. Невеста без статуса (II)
На улице уже вечерело, солнце зацепилось за горизонт и готовилось нырнуть. Небо затянуло туманом – или серыми мутными тучами? Дул пронизывающий ветер. Зима в Аконской империи почти бесснежная и несильно холодная, но сейчас по ощущениям температура воздуха была не больше четырёх градусов, к ночи запросто выпадет первый в этом году снег. Ночной консьерж бросил на меня равнодушный взгляд, ведь в список входящих-выходящих я внесена. Дежурной фразой поздоровавшись-попрощавшись тут же уткнулся обратно в газету. Я вышла из подъезда, растерянно оглядываясь по сторонам. Когда собирала вещи, мозг опьянило адреналином и обидой, а вот сейчас, на прохладном свежем ветру началось похмелье.
В общежитие для студентов мне нельзя, любому дураку понятно. Куда брошенный жених ринется за невестой в первую очередь? Да и власти в Академии и вообще в Университетском городе у месье Дюрана в избытке. Вот именно! Вернёт и не запыхается, после чего вежливо выскажется по поводу моих умственных способностей и посадит на цепь. Причём хорошо если в переносном смысле в виде какого-то маяка под кожу, с него станется и в буквальном смысле меня привязать и запереть. Если уж у него на меня планы какие-то, причём достаточно серьёзные. Но и находиться рядом с человеком, который настолько меня ни в грош не ставит, что готов развлекаться с любовницей чуть ли не у меня на глазах – это слишком много, даже для моего терпения.
Ноги подсказали решение само-собой, понесли меня в сторону железной дороги. Единственный мне путь – в Шатоден. Уже когда показалось здание вокзала, мысль оформилась окончательно. В Академию возвращаться нет смысла, именно там меня будут искать. Вдобавок я столько лекций пропустила, что догнать не сумею, и меня вышибут. Теперь, имея полностью оплаченное обучение, так проиграть будет обидно. Мне как-то надо продержаться всего-то чуть больше полугода, а там восстановиться на первом курсе. Заодно за это время и месье Дюран поутихнет со своими интригами, я стану ему не нужна. Жалко, месье декан отнял у меня гарантированный способ прокормиться в виде написания разных домашних работ на заказ, не уверена, что я даже школьникам помогать могу. По крайней мере, предупреждение прозвучало недвусмысленно. А вот назло ему справлюсь, тем более на мне ещё и за дракошку ответственность лежит. Не может быть, чтобы я не нашла себе где-нибудь работу в большом городе, хоть официанткой в забегаловке за миску супа.
В кассе я купила у заспанной немолодой тётки билет на самый-самый эконом класс, отдав сумму пускай и небольшую, но всё равно проевшую дыру в моём скромном бюджете. Хотя и радовало, что в отличии от первого и второго класса остальные билеты не именные. Вышла на перрон, сгрузив небольшой свой чемоданчик и рюкзак со спины на скамейку, присела рядом, поудобнее устраивая Зубастика под пальто. Малыш лежал спокойно, сонно курлыкая время от времени. Сидеть на ветру было прохладно, и вскоре пальцы рук заледенели. Подняла воротник, кутаясь ещё сильнее, подышала на ладони. Ожидание затягивалось, лучше бы осталась в зале около касс – пришлось бы стоять, но зато в тепле. Сейчас уже поздно, человек, который вышел, а потом вернулся привлечёт к себе внимание. Месье Дюран будет искать, а так хоть небольшой шанс, что кассирша в общем потоке ещё одну пассажирку не запомнит.
От нечего делать принялась рассматривать немногочисленных попутчиков, дежурного по станции в униформе и с сигнальным фонарём, и вообще всех, кто проходил мимо. Боковым зрением заметила стремительно приближавшуюся к перрону мужскую фигуру. Вздрогнула. Сердце забыло как стучать, не то от страха, что обнаружили так быстро, не то от разочарования… Потом обругала себя идиоткой, у этого и рост был заметно ниже чем у месье Дюрана, и телосложение сухопарое, это вам не красавец-декан. Мужчина прошёл мимо, затем обернулся, и его взгляд на мгновение встретился с моими. Цепкий, изучающий, пронизывающий. Я тут же уткнулась носом в пол, старательно изучая выбоины на перроне. Время от времени осторожно поглядывала на странного мужика, кстати в дорогом кашемировом пальто, но почему-то задержавшегося в секторе посадки эконом-класса. Со спрятанными в карманах руками, и абсолютно-прямой спиной, он неспешно прогуливался вперед-назад, в том числе перед моей скамейкой. Как и я не скрываясь рассматривал попутчиков, но в мою сторону вроде бы специально не глядел.
Если верить большим часам на столбе, поезд подошёл к перрону с опозданием на двадцать минут.
– Остановка продлится шесть минут, – возвестил усиленный чем-то голос проводника-кондуктора. – Просьба не выходящим на данной станции пассажирам не покидать вагон. Просьба садящимся пассажирам не задерживаться.
Я уже стояла около раздвинутых дверей, поставив чемоданчик на перрон и придерживая уснувшего под плащом дракошку, свободной рукой протягивала билет совсем ещё молодому пареньку-кондуктору. Комплекция у него, кстати, оказалась внушительная, зайцем точно не проскользнёшь. Непонятный мужик в дорогом пальто как-то случайно оказался рядом. Кондуктору он с чего-то приглянулся больше прочих, его билет он проверил первым.
– Вам не сюда, господин Фурнье, – источая подобострастные улыбки, сообщил кондуктор, возвращая тиснёную картонку билета. – Первый класс в начале состава.
Так и хотелось за парня добавить: а не послушаешься – я тебя сам пересажу, ибо в моём вагоне не положено. Впрочем, этот Фурнье и сам откажется. В первом классе, насколько я видела в окно, нечто вроде отдельных купе нашего плацкарта, только вместо боковых мест и четырёх полок для сна стоят по шесть мягких кресел. Третий же класс до боли мне напомнил пригородную электричку, такие же ряды жёстких сидений. Непонятный мужик молча кивнул, заложил ладони за спину и принялся беззастенчиво смотреть на то, как проверяют остальные билеты.
– Вам помочь? – прозвучал приятный голос прямо над ухом, аккурат в то время как я пыталась и драконёнка спящего не выронить и пожитки свои с пола собрать.
От неожиданности я резко дёрнулась. Обернулась и чуть не въехала макушкой ему в нос. Дракончик от толчка гневно закряхтел во сне. Повезло, в привокзальной суете и шуме его ворчание растворилось никем кроме меня не услышанное – провоз любой живности без соответствующих документов и клетки, а также дополнительной оплаты был запрещён.
– Проходите, я всё соберу, – подарил он мне улыбку. Очень кстати, милую и располагающую, зато холодные серые глаза при этом продолжали изучать каждую чёрточку моего лица и складку на пальто.
– Благодарю, монсеньор, – я всё же подхватила рюкзак и придерживая бок с драконёнком поковыляла в конец вагона, разыскивая своё место.
Худощавый не отставал, неся за мной чемоданчик.
Рядом с моим местом уже сидел дедок-сморчок, благодушно улыбавшийся мне, моему неожиданному спутнику и вообще, похоже, всему миру. Я потянулась закинуть рюкзак на полку для багажа, но он никак не желал спокойно там размещаться, моего роста элементарно не хватало. Незваный попутчик тут же протянул руку, и, помог задвинуть кладь на место. При этом он коснулся моей ладони, и я машинально отметила, что странно как-то, в вагоне тепло, но перчатки этот, как его? Фурнье. Не снял. При этом моё запястье, украшенное браслетом невесты, обнажилось как раз на уровне его глаз, и он не преминул с интересом рассмотреть его, пока я не опомнилась и не убрала руку вниз. Сердце ёкнуло. Разбирается в таких вещах? Узнал чей, какого клана?
Дальше повезло, дедок подвинулся и пропустил меня к окну. Пока я усаживалась, заодно стараясь незаметно пристроить на коленях спавшего под пальто Зубастика, таинственный незнакомец вёл беседу с кондуктором. Сразу после этого кондуктор подошёл к моему соседу, а когда поезд тронулся, я нечаянно повернула голову и в начале вагона заметила стоявших вместе сухопарого и деда-сморчка. И о чём-то они беседовали. Неужели драконёнка заметили?
«Ох, Зубастик, сейчас нас как ссадят обоих с поезда, и мы пропали, – мысленно вздохнула я. – А может и нет, следующая остановка всё равно уже на окраине Шатодена».
– Составлю вам компанию. С вашего позволения, – неожиданно на скамейку рядом со мной опустился тот самый незваный помощник.
– Э-э-э… А этот пожилой монсеньор не будет возражать?
– Мы договорились с ним поменяться местами. – По-прежнему источавшие лёд серые глаза прошлись по мне цепким взглядом. Будто я карманник, украла кошелёк и теперь этот странный мужик ищет, куда я его спрятала, почему-то у меня возникла именно такая ассоциация. И остановился этот просвечивающий насквозь взгляд аккурат на моей руке, придерживающей Зубастика. – У вас что-то болит? Вы никогда не отводите руку от живота.
– У меня там... домашний питомец, – тихо шепнула я. – На него нет билета.
Врать под таким внимательным взглядом не получалось, сосед уже заметил и легко может попробовать проверить. После этого побег терял смысл, месье Дюран по скандалу с драконёнком меня вычислит мгновенно. Зато если не соврать, но недоговорить, то поверит и отстанет без последствий.
– Понятно, – согласился попутчик и уставился в окно.
Тут рядом с нами оказался проводник. Ну да, захотелось богатому господину прокатиться в третьем классе, бывает. Однако его статус и билет первого класса, включая положенные услуги, никто не отменял.
– Монсеньор Фурнье, у вас есть какие-то пожелания?
– Прессу будьте добры.
Получив газету, тут же углубился в чтение. Ну а мне, конечно же, не предложили ничего, даже взглядом не удостоили.
– Мадемуазель, может быть, вы чего-нибудь хотите? – вместо проводника поинтересовался мой незваный попутчик.
– Нет, благодарю вас, месье, – буркнула я, вспомнив объём моих финансы. – Но мне ничего не требуется.
И тут же прикусила язык, попутно мысленно надавав себе оплеух. Вот точно, сначала ляпну – потом думаю. Я ведь обращалась к нему вежливо и как к человеку равного общественного положения, будто я всё ещё студентка Академии, а не непонятная нищенка, у которой на нормальный билет денег нет. Проклятый этикет и проклятый Дюран. Никогда не задумывалась, а сейчас вот интересно – обращение «мадемуазель» тут принято ко всем девушкам, или он тоже видит во мне выходца именно из своего сословия?
Попутчик больше не отвлекал. Весь ушёл в чтение, лишь на одной странице с чего-то шумно втянул воздух. Затем, аккуратно и быстро сложил газету, задвинул её наверх рядом с моим чемоданом, облокотился затылком на спинку сиденья. Не заснул, это вам не первый класс, тут все сидения лакированного дерева без какой-либо обивки. Только прикрыл глаза, время от времени всё же поглядывая в мою сторону. Я мысленно махнула рукой – и пусть смотрит! Мой браслет-татуировку видел, про контрабандную домашнюю зверушку слышал и не выдал. Ну а приставать к незнакомой, одетой скромно и неброско девушке, купивший проезд за медяк, ему вообще не по статусу, свои-аристократы не поймут. Человек явно небедный, помани пальцем – и нищенки вроде меня за ним табунами побегут, прямо как наши студентки за Ладисласом Дюраном… Опять мысли возвратились к нему. Ну что за невозможный человек? Взял и буквально за пару недель пустил всю мою жизнь под откос. Оставалось убеждать себя, что рисковать скандалом и топить неугодную студентку, когда я вернусь, он не станет. Ну а я до начала следующего учебного года сумею продержаться. Поступить в другой местный университет попроще, ведь депозит на обучение у меня есть? Но я понятия не имею, можно ли так делать здесь, надо сидеть и разбираться в местных законах. Или плюнуть на всё и вернуться домой? Теперь я родителям ничего не должна, каких-то знаний нахвататься на Бретее сумела. Как-нибудь да устроюсь на первое время.
Вот только Ладислас… Раз за разом я смотрела на руку, где под тканью одежды прятался браслет-татуировка невесты, и перед глазами сразу же вставал его образ. И наш первый и единственный поцелуй, пусть и не совсем настоящий. А ещё глаза, ох эти чёртовы бесстыжие глаза, темнее ночи, обжигающие, притягательные… и то как они блестели, когда рядом с ним оказывалась эта рыжая шлюшка. Проносившиеся за окном деревья, дома, и поля застлало солёной пеленой. Стоп-стоп-стоп, ещё зарыдать не хватало. Хотя освещение в вагоне было так себе, да и сумерки за окном уже притушили краски дня, так что вряд ли кто-то увидел бы мои покрасневшие глаза. Нельзя сейчас плакать, мне ещё надо хоть какой-то ночлег отыскать, поужинать и драконенка накормить. Ну а потом уже можно тихонечко и порыдать в подушку.
– Простите, – мой незваный сосед слегка дотронулся до моего плеча.
Я немедленно вынырнула из мрачных раздумий. Ох, зараза такая, я про этого странного господина совсем забыла.
– Мадемуазель, вы не окажетесь против, если немного приоткрыть окно? Душновато в вагоне.
Я молча потянулась сдвинуть стекло. Подёргав, поняла: кто-то мало ел каши. Точнее, ел давно и только за завтраком, и из-за этой рыжей сволочи и второй чёрной гадины не пообедал.
– Позвольте?
Сосед, зачем-то скинув перчатку, потянулся к окну, при этом навалился на меня всем своим немалым весом, не забыв прикоснуться к моим пальцам, которые я не сразу отодвинула от зажима стекла. Причём в том, что трогал он меня специально, я ни секунды сомневалась. Слишком быстро он положил руку на защёлку, пока я не успела отодвинуться, и потом он не просто прикоснулся, я ощутила, как на секунду он мои пальцы именно сжал своими. В вагон ворвался ледяной ночной воздух, подхвативший мои волосы и потрепавший ими незнакомца по щеке. Я вздрогнула и поёжилась от резкого падения температуры.
– Мадемуазель, вы замёрзли? У вас пальцы прямо ледяные.
Тут же уверенно содрал вторую перчатку и попытался взять мои руки в свои. При этом его голос прозвучал хрипловато, но как-то по-особенному, была в нём, я бы даже сказала, интимная такая, располагающая хрипотца. И это мне категорически не понравилось. Я торопливо села обратно на своё место и решительно засунула свои руки в карманы.
– Благодарю, но сейчас они и сами быстро согреются, – постаралась ответить как можно более резким тоном.
Пожав плечами, мужчина ещё задвинул стекло, несколько мгновений сосредоточенно всматривался в подступающую темноту, а затем, поднявшись с места, пошёл к дрожащей дверце тамбура. И что это были за домогательства в общественном месте? Фу, как же противно. Рассерженная и злая, я привстала и взяла забытую соседом газету. Хоть какая-то от этого странного типа польза. Не только отвлечься и скоротать путь. «Газета политических и литературных дебатов» давно уже не имела отношения ни к политике, ни к литературе, а была старейшим в Шатодене новостным СМИ типа наших «Известий». Для меня же самой актуальной страницей сейчас была та, где располагались объявления и вакансии, но к сожалению, предыдущий читатель сложил газетные листы в полном беспорядке. Я торопливо листала страницы в поисках нужной колонки… И непроизвольно вскрикнула от страха, чуть не выронив газету, когда увидела фотографию. Крупным планом там была моя сокурсница Лоран, к слову, одна из тех, кого вместе со мной тогда приглашали к следователю и просили поберечься. Красивое цветное изображение её изуродованного трупа украшало вторую страницу «Газеты», а текст сопровождающей статьи сухо констатировал обстоятельства. Сегодня днём была найдена убитой ещё одна студентка Академии. Слухи, которые руководство Академии и полиция в прошлый раз опровергали, подтвердились: защита сломана и тело обескровлено. Вот только каким образом тихая скромница Лоран оказалась за пределами Академгородка на самой окраине Университетского города? И ещё мне было стыдно, но я не могла отделаться от мысли, что теперь-то уж профессору Дюрану точно не до меня и моих поисков.
***
Центральный вокзал, куда и приехал наш поезд, меня впечатлил. Наверное, потому что я здесь и вообще в Шатодене оказалась первый раз. Дело в том, что Лист Бретей напрямую со столицей Книги миров связи не имел – чем дальше ты шагаешь за раз и чем больше твой груз, тем заметнее взлетает расход энергии. Зато Книгу миров насквозь пересекали словно бусины на нитке особые Листы, которые образовывали Тропы миров. Переход между соседними Листами тропы получался очень дешёвый и не вызывал завихрений пространства, так что входы и выходы располагались совсем рядом. Из дома мы с пересадками аж несколько суток мы добирались до Тропы миров. Зато там сразу же сели в экспресс и не останавливаясь домчались прямо до портального вокзала на Бретей, а уже здесь пассажирским дирижаблем добирались сначала в один из аэропортов Шатодена. От него же на машине в Университетский город. Ну а потом у меня не нашлось ни одной свободной минутки, чтобы съездить в столицу, да и Мишка предпочитал искать развлечения под боком.
Усиленный каким-то амулетом голос машиниста разнёсся по вагонам и возвестил о скором завершении пути. Пассажиры немедленно повскакивали со своих мест, одни на ходу застёгивали пальто, другие пытались забирать багаж, все не стесняясь друг друга пихали и толкали. Наконец поезд начал замедляться, встал, а толпа ломанулась к выходу. Я вышла одной из последних. Мне торопиться особо некуда. Ничего подходящего я в газете не нашла, так что пока нужно комнату снять, а для начала хорошенько поискать и поторговаться – с финансами у меня не густо.
Уже на перроне растолкала Зубастика и пересадила на плечо:
– Давай, соня, вставай. Прибыли.
– Ма-а-ам! – драконёнок зевнул, сонно причмокнув клыками. Но всё же замер на новом месте, распушив чешуйки и зорко оглядываясь, нет ли для меня какой-то опасности.
Странного попутчика нигде не было, остальная толпа мирно обтекала нас с Зубастиком, торопясь на встречу с семьями и друзьями, в тёплые дома или забегаловки. Я же немного растерялась, соображая куда идти. Тут было просто невероятное количество платформ и линий, причём все они находились под крышей – что-то вроде огромного пристроя к вокзалу, только без одной стены. Из непонятных глубин памяти выскочило правильно название этого пристроя – железнодорожный дебаркадер.
Для начала я решила выйти на Привокзальную площадь. Как оказалось, посмотреть на вокзал снаружи стоило, тем более что уже включили подсветку, так что видно было не хуже, чем днём. Фасад вокзала был выполнен в форме триумфальной арки, само же здание имело два этажа, но каждый такой высоты, что крыша оказалась где-то на уровне соседних пятиэтажных домов. Да и в ширину вокзал занимал не меньше квартала. Гранитная облицовка, крышу поддерживали очень красивые ажурные чугунные конструкции, фасад украшен скульптурами – судя по гербам, которые держали в руках скульптуры, каждая символизировала какой-то город? Наверное, туда с вокзала уходят поезда? А ещё, хотя ближние вокруг вокзала дома напоминали мне Университетский город, зато дальше начинались самые настоящие иглы высоток, этажей тридцать стекла, бетона и ещё каких-то местных техномагических материалов, по крайней мере, нормальный бетон не светится и цвет не меняет, а это точно не подсветка.
Несколько минут полюбовавшись, я со вздохом пошла обратно на вокзал. Вся эта красота не для меня, мне нужен район попроще. Если я правильно поняла большой план города, который видела на стене напротив платформ, и правильно соотнесла его со своими знаниями о Шатодене, мне надо уехать из центра на заводскую окраину. Туда проще всего добраться внутригородским поездом, который должен уходить тоже с вокзала. Осталось сообразить с какого перрона.
– Мамзель, мамзель! – скрипучий старческий голос окликнул сразу как я вернулась на вокзал.
Обернувшись, я обнаружила знакомого сморчка-старичка в коричневом кепи и выцветшем клетчатом пальто почти до земли. Мой несостоявшийся сосед, которого отправили ехать в другой вагон.
– А вы разве не с тем монсеньором, который был так любезен? – прошамкал старичок.
– Э-э-э… не знаю, – растерялась я. – А зачем он вам?
– Дык, удивительно так получается, это, – улыбнулся своим беззубым ртом старичок, и глазки его, блёклые в свете фонарей, забегали из угла в угол. На дракошку на моём плече он тоже покосился осторожным каким-то взглядом. – Пересадил меня монсеньор в первый класс, ещё и приплатил.
– Зачем? – искренне удивилась я, а внутри насторожилась.
– Дык, и я эть не пойми зачем, – взгляд дедули стал хитрым и сальным. – Думается, понравились вы, мамзель, вот и решил знакомство того, поближе приделать. Думал, вы вместе выйдете. Не сложилось?
– Не сложилось, – отрезала я.
Внутри я вся кипела от злости. На себя за наивность – решила с чего-то, что этот тип и в самом деле надумал мне помогать просто так. На то, что этот извращенец надумал подцепить шлюшку на ночь, но увидев браслет невесты решил не рисковать. Старый пень, который решил позлословить на эту тему, было уже слишком.
– Дела ваши, мамзель, дело, эть, молодое,– крякнул старичок, – На вот, возьми, – он протянул мне несколько банкнот.
Я непонимающе смотрела на дедка в ожидании подвоха.
– Да бери! – потряс старичок денежкой и буквально пихнул банкноты мне в руку. – Монсеньор дал мне денег. Просто так, за тебя. А тебе – ничего. Вот, делюсь с тобой.
– Почему?
– Возьми, а то таким лёгким деньгам удачи не будет. Иначе получается, я как бы продал девку-то. Ты держи, пригодится. Тебе, вон. И самой жить, и зверушку твою кормить.
С этими словами дедок сложил мою ладонь в кулак, чтобы деньги точно не выпали, и с прытью, не хуже чем у молодого зайца, рванул прочь с вокзала. Я горько усмехнулась: видимо, этот Фурнье отвалил ему немало. Вот дедок и торопится, пока я не поинтересовалась. Так-то он вроде и не пожадничал, поделился. Впрочем, посмотрев номинал банкнот, я бережно убрала деньги в кошелёк. Даже с учётом трат на билет внутреннего поезда, мои капиталы неожиданно удвоились, пусть остаток денег принесёт этому дедку удачу, он поделился честно.
В хорошем настроении я пошла искать нужный перрон, который в итоге обнаружился в самом дальнем и тёмном углу. Поезд был маленький, рядом с остальными на вокзале казался игрушечным. А ещё в нём было много-много гружёных под завязку товарных платформ и всего два пассажирских вагона. Причём эти два вагона были скорее теми же самыми платформами, которые просто огородили, понаставили скамеек и прилепили хилую крышу. На ходу дул холодный встречный ветер – чем дальше от центра, тем сильнее он пах железом и заводами, иногда заносило клубы гари и дыма от паровоза, зато за Зубастика с меня не взяли никакой дополнительной платы. И вообще, всем на то, с кем я еду, было плевать, разве что кондуктор удивлённо приподнял фуражку и почесал макушку, да какой-то парень попробовал втихаря засунуть руку в мой чемодан и получил ощутимый укус в запястье. Остальные вокруг одобрительно засмеялись, бдительного охранника поздравили, а несостоявшегося воришку двое дюжих работяг выкинули на ближайшей остановке, попутно дав как следует пинка на прощание.
Когда мы приехали на конечную станцию, ночь окончательно вступила в свои права. Возле Центрального вокзала улицы были ярко освещены, повсюду иллюминация витрин магазинов, ресторанов и ночных клубов, таверн и прочих увеселительных заведений. Сновали автомобили, ездили пафосные экипажи с необычными тягловыми животными – насколько у заказчика хватит денег и фантазии заказать химеру, красиво одетые горожане неспешно текли вдоль тротуаров и сидели за столиками прямо на улице. Там Шатоден выглядел франтоватым красавцем. Здесь же была изнанка и бедность. Это была не полная карикатурности нищета, которую писатели обожают рисовать как фон для драмы. Бедность была здесь настоящая и потому благопристойная, прилично и чистенько причёсанная под скромный достаток. Фонари имелись, но горели хорошо если один из четырёх. Квартал за кварталом одинаковых кирпичей зданий без единого завитка лепнины или мозаики. Ещё не старые – как будущий амулетчик я машинально приложила руку и как меня учили, попробовала провести диагностику материала стены ближайшего ко мне здания – здешние четырёхэтажные дома уже казались обветшалыми. Зато солидная табличка под мрамор оповещала, что я стою на улице Данмуа.
А ещё тут немногие могли себе позволить покупать газеты, так как возле одного из фонарей я увидела тумбу, на которой была наклеена сегодняшняя газета, кому нужно – подходи и читай. И самое удачное, что это было не центральное издание вроде «Газеты политических и литературных дебатов», а нечто местное. И очень быстро я нашла нужное объявление. «Улица Ла Мюссин, 12. Номера на месяц, на неделю и на сутки. Горячая и холодная вода. Мебель». Правда, пришлось вернуться обратно к железнодорожной станции, где висел стенд с картой района. Улица Ла Мюссин, если я правильно сообразила, располагалась не так уж и далеко, можно попробовать удачи.
Шла я, как мне казалось в правильном направлении, но почему-то намного дольше, чем должна была. Зубастику надоело сидеть на плече, так что он нагло и не спрашивая особо моего разрешения забрался обратно под пальто и уснул. Правда, в этот раз как-то хитро повис, так что снаружи его вышло не видно и придерживать оказалось не обязательно. Наконец отыскала нужный дом под номером двенадцать, толкнула массивную дверь подъезда… И оказалась нос к носу, вернее, носом к могучей груди здоровущего охранника, косая сажень в плечах. Попала я в какое-то весёлое заведение, повсюду стояли столы, за которыми сидели люди, если, пили и смотрели на сцену у дальней стены – там хрипло пела тощая размалёванная девица, за спиной которой четыре других танцевали нечто вроде канкана. Я по нужному адресу попала? Может быть тут, как и у нас дома первые этажи – под магазины и остальное, а живут наверху? Спросить я не успела, так как охранник брезгливо оглядел моё истрепавшееся и немного заляпанное сажей пальто и недовольно скривился:
– «Земля солидарности и помощи» через два квартала, там тебе дадут миску супа, а тут приличное заведение.
– По объявлению, – пискнула я, перекладывая чемодан из одной руки в другую.
– А-а-а, – на меня посмотрели опять оценивающе, но уже немного иначе. – Играть или петь будешь?
Я вздрогнула, сообразив, что он имеет в виду работу в местном кордебалете.
– Нет, я на кухню пришла устраиваться, – быстро ответила я первое, что пришло в голову. Чем уже нам чёрт не шутит. Может, вместо жилья сначала работу найду?
– А жаль, – вздохнул мужик и подмигнул: – Вроде симпатичная, может ещё выучишь как вон те прыгать? – Я покраснела, а мужик довольно хохотнул своей как ему показалось остроумной шутке. – Пошли за мной.
Джентльмена из охранника не вышло, таскать за меня тяжести он не стал, а ткнул пальцем в чемодан на полу и махнул рукой топать следом. Шагал он так резво, что я едва поспевавшая, вдобавок разные части заведения располагались немного на разных уровнях, кухня чуть выше зала – и на ступеньке я споткнулась, чуть не полетев кубарем.
– Елизавета? – окликнул меня знакомый голос.
Я обернулась и застыла на месте, не зная, как реагировать. Ещё и его мне сейчас не хватало! Лучше бы я сразу развернулась и ушла ну или всё-таки свалилась, был бы шанс сделать вид, что Базиль просто обознался.
– Лиза, вот уж не ожидал тебя увидеть здесь. Ты откуда, и куда тебя ведёт Франсуа?
Амбал мгновенно остановился и, развернувшись, подскочил к Базилю, подобострастно склонив могучую шею:
– Монсеньор Ламбер, вы её знаете?
– Да, – непривычно властно и уверенно ответил Базиль.
– Она сказала, что пришла устраиваться на кухню, вот я и повёл её...
– На кухню? – Базиль в замешательстве уставился на меня.
– Мне нужна работа. Что здесь такого? – тихо прокомментировала я. – Не банк же грабить? На первое время хоть что-то, а там видно будет.
– Здесь работать? – недоверчиво переспросил однокурсник.
В словах его было столько недоверчивого удивления, что я всё-таки ответила.
– Какая тебе разница? Не к тебе же я пришла наниматься.
Базиль аж поперхнулся, не знаю, что он хотел сказать, но у него слова явно встали поперёк горла. Наконец он с невесёлой усмешкой возразил:
– Лиза, вообще-то – ко мне. Это заведение принадлежит нашей семье. Если обратила внимание, то дальше по улице, с шестнадцатого по десятый – доходные дома, они тоже принадлежат Ламберам. Вот меня и направили сюда, так сказать, проходить внутреннюю практику. То есть руководить нашими приобретениями по всей Ла Мюссин, чем я и занимаюсь в свободное от учёбы время. Как бы справлюсь или нет? Так кем ты говоришь, работать собралась?
Немного переварив данную информацию, я еле сдержалась от протяжного вздоха на свою невезучесть. Ну да, всё просто. Здешние цифры, двойка и семёрка выглядят похоже, в темноте я их и перепутала. Зашла не с того конца улицы, выбрала семнадцатый дом место двенадцатого. Разом навалилась усталость, а ещё я поняла, что зверски хочу есть. Зубастик замер под пальто, стараясь быть незаметным, но я ощущала, что и у него подавленное состояние.
– Понятно, – с пониманием сказал Базиль. – Франсуа, занеси её вещи ко мне в кабинет и передай на кухню насчёт ужина и чая для мадемуазель туда же. Скажешь – по верхнему разряду, но из того, что побыстрее.
Амбал кивнул и зашевелился намного шустрее, чем пока мы были вдвоём. Снял с меня рюкзак, подхватил чемодан и пулей метнулся не вперёд на кухню, а по лестнице на второй этаж. Мы двинулись вслед за ним. В кабинете было просторно и никакой роскоши, чистый воды современный утилитаризм. Разве что на Бретее, в отличие от нас, предпочитали не хром и стекло, а лакированные деревянные панели как на стенах, так и в мебели. Большой стол, полностью заваленный бумагами, рядом напоминающий старинную пишущую машинку местный аналог «ноутбук плюс принтер». Добротное мягкое кресло, вдоль стены напротив окна тянулись шкафы с бумагами и папками. В углу небольшой диванчик и столик, рядом стул. Никаких орнаментов и завитушек, настоящий директорский кабинет – и поработать, и посетителя принять, и передохнуть, если допоздна засиделся.
Базиль предложил мне присесть на диван, и сам опустился рядом на стул для посетителей.
– Лиза, что случилось? – голос его источал дружелюбие и участие. – Вся Академия гудит и сплетничает якобы о твоей помолвке с месье Дюраном. Ты исчезла из общежития, а теперь здесь, ищешь работу. И это когда сегодня ночью нашли Лоран. Что с тобой творится?
Я бы и сама очень хотела знать, что со мной и вокруг меня происходит, но ответы на все вопросы сейчас нежатся в компании рыжей шлюшки. С одной стороны, Базиль вроде бы свой, меня выручал не раз. Ну за исключением того случая на вечеринке, но как мне уже объяснил Ладислас – там всем чего-то подсыпали. Дальше насчёт «распустить руки» Базиля можно не бояться, не дурак. Опять я этого мерзавца Дюрана вспомнила! Но с другой, я ещё дома прекрасно на опыте общения с родителями усвоила, что чем меньше о моих проблемах знают – тем лучше мне спится, а всё «для тебя стараемся» заканчивается попыткой решить какие-то свои проблемы и комплексы за мой счёт.
