Текст книги "Амулет на удачу (СИ)"
Автор книги: Ярослав Васильев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– А чего вы с этим Фурнье так не поделили? Ой, извини если…
Ладислас неожиданно встал с постели и к моему огромному удивлению активировал несколько амулетов против подслушивания, подглядывания и так далее. Затем сел обратно на кровать и неожиданно серьёзным тоном сказал:
– Лиза, я бы не стал про это говорить вообще… Но ты обязательно, когда узнаешь подробности, станешь задавать вопросы. Ненужные вопросы, потому что в итоге случайно можешь вытащить некоторые вещи, которым лучше оставаться в тени. И я считаю, что ты всё-таки имеешь право знать. Эту тайну знает помимо меня и моих родителей только бабушка Маринетт. И ещё знал мой старший брат. Малорин не знает.
– Может, не стоит?.. – я тоже села, укутавшись в одеяло и опираясь на спинку кровати.
– Да нет, стоит, – муж привлёк меня к себе. – Когда отец вернулся с войны, он был весь изломанный. Представляешь, каково это, недавно ещё красавец-офицер и душа всех столичных салонов – теперь инвалид? С ним разорвала помолвку невеста.
– Это была… – наконец сообразила я.
– Да. Это была мать Рене Фурнье. Отец после этого подлого удара со стороны бывшей невесты чуть не покончил с собой, но тут его встретила моя мать. Она его женила на себе, дальше заявила, что оставаться калекой и жалеть себя – стыдно. Заставила сначала пройти курс реабилитации в Суассоне, потом буквально уволокла на лечение на Терру-терцию. Вернулся отец на зависть всем, здоровый и красивый. Но… любая медицина имеет предел. После рождения моего старшего брата родителям сказали, что другого здорового ребёнка у них не будет, и один-то чуть ли не чудо. А папе с мамой хотелось ещё детей, вот они и пошли на аферу. Просто взять донора для беременности мама не могла, это вызвало бы крайне нехорошие политические последствия. Партия войны стремительно теряла позиции и была готова уцепиться за любой шанс, например, устроить шоу из несчастной судьбы героя войны. И тут с визитом на Бретей приехал один из Сапфировых принцев, а мама не зря считалась первой красавицей обеих столиц.
– Так ты… – я была так ошеломлена, что даже не заметила, как одеяло сползло с кровати на пол. – Но ты же полная копия своих родителей?
– Не совсем, – улыбнулся Ладислас, звонко поцеловал меня в ухо, потом обнял и потянул так, что мы оба упали на кровать. – Для начала ты забыла нашу историю? Про наследственность наши маги знали ещё тысячу лет назад, так что и способов скрыть, так сказать, частичное несовпадение генов родителей придумано за эти века уйма. А уж когда родители не друг от друга таятся, а наоборот вместе задумали и сделали – ещё проще. Дальше… Вот тут возникли некоторые неожиданные сложности. Понимаешь, Сапфировые владыки стоят во главе Книги миров отнюдь не благодаря тому, что самые хитрые, умные, жестокие и так далее. Хотя дураков среди них нет, не выживают. Уникальный родовой талант Сапфировой династии – без всяких сложных механизмов открывать и закрывать порталы между мирами. Они своего рода пожарная команда, которая работает в обычное время камертоном для настройки центрального портального оборудования в столице, а при нужде штопает самые опасные бреши.
– Юния! – сообразила я. – А у нас в классе тогда все девчонки гадали, чего это Сапфировый принц лично в спасательной операции участвовал. Думали, покрасоваться хочет или адреналина не хватает.
– Да нет, адреналина у них хватает и без этого, но ты права, если бы не способности принца, спасатели на Юнию вообще бы не прошли. Но у этих способностей своя цена. Сапфировые принцы поддерживают чистоту генетической линии, женятся строго с учётом генетической карты на девушках с определённой наследственностью. Да и потом тренируются всю жизнь, от рождения до смерти. Я и близко рядом с ними не встану по уровню дара. К слову, и в число родственников официально не вхожу, неофициально – тоже. Мне бы про источник биологического материала для зачатия папа с мамой даже рассказывать не стали, но спящий ген пусть слабо, но проснулся. Пришлось на год съездить на Терру-секунду и учиться его контролировать, чтобы случайно не создать трещину. Но меня предупредили, что использовать умение открывать и закрывать порталы вообще не рекомендуется – это риск для моего здоровья, после чего способность Привратника может угаснуть вместе с магическим даром. В нашей ситуации обошлось малой кровью. Мы не стали штурмовать сам портал, а закрепились на самом краю охраняемого периметра – оборотней не так много, чтобы не только контролировать портал, но и контратаковать с риском обходного манёвра: вдруг рядом ещё один отряд? В итоге мы получили достаточно нужного нам времени на подготовку. Вместо прямой атаки уже на портал я ударил по трещине, и мы отошли. На месте нелегального перехода теперь средних размеров воронка, я же отделался потерей половины своих магических способностей, зато получил тебя.
Ладислас тут же навалился сверху и принялся целовать меня в шею, в ключицу, в грудь, всё ниже…
– И правильно, плевать и забить на всё, – захрипела я, не в силах сдержать подступающее возбуждение.
А дальше и в самом деле стало плевать, так нам было хорошо.
***
Спустились мы в столовую на первый этаж только к обеду. К моему удивлению, там уже были расставлены тарелки, а смутно знакомый парень в камуфляже как раз занёс кастрюлю.
– Доброго дня, командир. Значит, мы угадали, когда вы проголодаетесь. Наш вам подарок если что.
Да уж, оказывается, про своего мужа я и половины не знаю. Ведь не просто как к приданному гражданскому специалисту этот парень и остальные к нему относятся, а именно как к старшему офицеру и уважаемому командиру. Не зря вон нам праздничный обед приготовили. Тут я присмотрелась к нашему «официанту» и ахнула: это же был тот самый суассонец, с которым Мишка чуть было не подрался на дирижабле. Вот тебе и агент. К слову, сейчас он выглядел минимум лет на пять старше, чем я оценила на дирижабле.
– Здравствуйте мадам Елизавета, – улыбнулся парень и поставил на стол кастрюльку, от которой так восхитительно запахло, что я чуть не забыла про всё на свете. – Позвольте представиться. Лейтенант Квинтин Дюпон, силы специальных операций Республики Суассон. Приятно, что вы меня помните. На дирижабле я и мои товарищи охраняли вас и вашего мужа.
– Квинтин входит в состав сводного отряда Республики Суассон и Аконской империи, – тут же начал объяснять Ладислас. – По нескольку человек они тайно от наших врагов прибывали в Приграничье. Они прикрывали меня во время прорыва к трещине. И сейчас, думаю, таиться уже нет смысла. Всё равно в ближайший месяц данные будут опубликованы официально. Как в релизе Торговой инквизиции, так и наших правительств. Ястребы из партии войны не только готовились к реваншу, на деньги от нелегальной торговли фактически скупив почти всех министров и многих губернаторов областей. Для гарантии, так сказать, они в этот раз решили заказать и протащить через нелегальные врата несколько десятков адаптированных под магофизику термоядерных боеприпасов, а также амулеты на основе человеческих жертвоприношений и некромантии крови.
– Победителей не судят… – всё что я смогла ошеломлённо сказать.
Запрет на изготовление и транспортировку между Листами оружия массового поражения был всегда первым в договоре на присоединение к Книге миров, и соблюдался всеми правительствами жестоко. Вплоть до карательных рейдов армии Сапфировых владык, а соседние Листы эту экспедицию всеми руками и ногами поддержат. Запрет на магию человеческих жертвоприношений и всех смежных с ней разделов стоял вторым пунктом и соблюдался ещё жёстче. Даже Лига контрабандистов, организация во всех смыслах криминальная и противостоящая инквизиции, эти два пункта тоже сурово поддерживала. Все слишком хорошо представляли, чем торговля подобными вещами может закончиться.
– Совершенно верно, – неожиданно тихо ответил Квинтин. – Это была бы война на истребление. Примени они такое оружие хоть раз – и Сапфировым владыкам будет плевать, кто в итоге победит. Против объединённой армии десятков Листов никто не выстоит. Единственный шанс – если некому будет жаловаться… Так они считали. Мы все, когда уходили, были готовы погибнуть, но уничтожить портал. Первые бомбы уже доставили, но пока их слишком мало для войны.
– Так, не будем о грустном, – оборвал нас Ладислас. – Давайте есть. Я догадываюсь, кто у нас сегодня вспомнил, что его семья потомственные кулинары. Портить такую еду политикой и остальным – это преступление.
Когда мы сели и разложили первое блюдо по тарелкам, любопытство, которое я тщательно сдерживала всё то время, как увидела лейтенанта Дюпона, всё-таки меня пересилило.
– Месье Квинтин, а можно спросить? Получается вы… То есть я правильно поняла, Мишку вы специально провоцировали? А бить его собирались и правда по-настоящему?
– Сомюрский протокол, – опять пояснил для меня Ладислас, заодно осуждающе посмотрев: мол, я же просил, – оговаривает окончанием поединка не в тот момент, когда кто-то из поединщиков сдастся, а когда одна из сторон физически не в состоянии дальше проводить поединок.
– Конечно. Бить собирался аккуратно, но больно. После чего вам пришлось бы сойти на ближайшей станции, чтобы отправить Самохина в больницу.
– А если бы он отказался?
– Обижаете, мадам Елизавета. У нас бы не отказался, даже не знай я его полного психологического профиля. Ну или я просто так восемь лет учился, – осклабился лейтенант.
– И та девушка…
– Да нет, – он вздохнул, – Люси вообще ничего не знала. Такой скажи чего, сразу по секрету всему свету разболтает. Мы с ней перед отлётом познакомились… Ну не случайно, признаю. И уважаемый месье Робер, с которым мы возвращались, и который должен был стать нашим судьёй, тоже ничего не знал. Он очень честный человек с кристальной репутацией, но терпеть не может аконцев, пусть и старается это не демонстрировать. В общем, Люси пыталась запрыгнуть в мою койку ещё до отлёта, а я, – лейтенант Дюпон опять вздохнул, – всё мялся, показывал, как стесняюсь отношений, ухаживал как сопливый школьник. Ну вы меня поняли. Вот Люси и не подвела. Решила мне помочь, сделать меня героем, а дальше уж защитник дамы закончит вечер в её постели. В общем, тоже получилось всё как и должно было быть.
Дальше на какое-то время все расспросы были забыты, потому что неведомый повар и впрямь готовил не хуже чем в ресторане. Первое, второе… на десерте я вспомнила свой плен и как сбежала перед самым ужином и постелью, улыбнулась и сказала:
– А знаешь, этот Рене Фурнье, когда меня на его сторону перейти убеждал и про тебя гадости говорил, сказал, что ты предал страну и суассонцам продался. А ты и вправду с ними вместе сражался. Смешно, да?
– Ну почему? Любую ложь всегда надо мешать с правдой, так убедительнее, – пожал плечами Ладислас. – А с точки зрения Рене и его партии войны я и в самом деле предатель, ведь я с Республикой сотрудничаю и в совместной операции участвую. Если бы они победили – то я и в самом деле стал предателем. Что ещё он такого говорил?
– Ну… много чего. И что ты фалзаром нелегальным торгуешь. – Ладислас на этих словах чуть не подавился кусочком торта от смеха. – И что вообще тебя в плен поймали и скоро казнят. Меня даже в какую-то особую тюрьму сводили, показали тебя в цепях. А чтобы я не сообразила – это наведённая галлюцинация – он даже Фиал правды достал и сказал, что это я тебя вижу.
– Что он сказал? Что точно он сказал?! – побледневший Ладислас вскочил, не обращая внимания на улетевшую тарелку и шлёпнувшийся на скатерть десерт.
Если честно, такой реакцией я была ошарашена, поэтому ответила не сразу, да и потом начала мямлить:
– Ну как бы… Он сказал, в общем… Он сказал, что в камере сидит живой человек, а не иллюзия и это старший сын и наследник лорда Амандина Дюрана. Фиал после этого заработал, подтвердил…
– Живой, – еле слышно прошептал Ладислас. – Готье жив…
– Но ведь ты же один раз обманул Фиал…
– Лиза, Фиал невозможно обмануть. Способ, которым я тогда воспользовался, поможет только если очень тонко идти по краю правды плюс надо ещё кое-что. Фурнье этот метод вообще недоступен. Ни знаний, ни способностей. И даже если Фиал был ненастоящий, мы обязаны проверить. Понимаешь, Готье успел передать информацию о трещине, но у него был архив, в котором имена тех на самом верху, кто был повязан с нелегальным порталом. Через них мы выйдем и на остальных изменников, и на ту часть оружия, которую успели завезти. Его так и не смогли сломать за эти годы. Но главное – он жив. Они не смогли из него вытянуть информацию, и потому он жив. Где, где ты его видела?
– Ну… Это Управление стражи. Там здание, где ещё гостиничные номера для приезжих. Онфруа его знает, он меня прямо возле него встретил. Из него выходишь, метров сто направо. Дальше ещё раз направо, мы шли… ну минуты три, потом свернули налево. И там будет одноэтажное, что-то вроде сарая или гаража для машин. Построено как будто из силикатного кирпича, белый такой, но уже позеленевший от старости. Там сплошные решётки, прибитые прямо к глухим стенам и узкие окна-бойницы, также в решётках. Не перепутаешь.
– Лейтенант Дюпон! – чуть ли не закричал Ладислас показавшемуся на пороге столовой Квентину. – Тревога ноль. И срочно найдите Онфруа, он ещё не должен уехать, – после чего посмотрел на меня, и я слишком хорошо понимала, что у него на душе. – Лиза, я должен...
– Не говори ничего, – я подошла и легонько поцеловала его в губы. – Я понимаю. Не объясняй. Езжай и возвращайся поскорее.
Не знаю, действительно ли это был Готье Дюран – но если Ладислас сейчас не поедет за ним, то это останется между нами на всю жизнь.
– Мы недолго. Сейчас таиться нет смысла, на машинах – а там уже ждёт дежурный дирижабль. На всякий случай я оставлю Квентина и двух его парней, они как раз специалисты по защите. И мне так будет спокойнее. Мы скоро.
Я сумела продержать на лице выражение каменного спокойствия до самого отъезда как оказалось не такого уж маленького отряда. Даже смогла потом ещё с полчаса сидеть и болтать с Квентином и его товарищами. И лишь затем ушла к себе в комнату, где разревелась в подушку.
***
Мне снилось, что меня завалили подушками и одеялами до потолка, что я задыхаюсь. Хочу проснуться и не могу. Очнулась я в полумраке и непонятно где, но точно не в постели. Жутко болела голова, наверное, поэтому только через несколько секунд я сообразила, что лежу на огромном каменном сооружении и абсолютно голая. Над головой потолок пещеры или тёмного сводчатого зала – не разберёшь. Я попыталась вскочить – кандалы натянулись, увлекая меня обратно. Остро пахло мускусом. И я прямо на алтаре, иных мыслей окружающее не вызывало. Особенно когда я повернула голову и увидела, что возле каждого из колец, которыми к плите крепились кандалы, лежит острый клинок с длинным лезвием. Мамочки… Ой-ой! Куда же я попала, и кто меня похитил? А ещё очень хотелось бы думать, что ножи тут лежат для антуража. Но что странно – по идее кандалы должны больно жать, камень холодный и шершавый, но никакого дискомфорта я не ощущала. Скорее наоборот, как на удобной постели лежала.
Дальше я завизжала то ли от страха, то ли от стыда, то ли почему ещё. В зал вошли три десятка абсолютно голых мужиков, если не считать масок-капюшонов на голове, и у всех члены находились в состоянии эрекции, причём даже не медику она казалась какой-то неестественной. Половые органы торчали так, словно из дерева выточены. Толпа замерла полукругом чуть в стороне от алтаря, один же шагнул вперёд и запрыгнул на каменную плиту.
– Сейчас моё безумие закончится, – зашипел он приглушённо. Надо было сразу с тебя начинать, тогда я бы не испытывал сейчас этот зверский голод и муки всего Безумия!
Я покрылась мурашками и задрожала от ужаса. Так это и есть тот самый душегуб, на совести которого смерть девочек из Академии! Неужели и мой черёд настал? Нет, я к этому совершенно не готова, у нас с Ладисласом только началось! Но как, как черти бы вас и местные демоны побрали, я здесь?! Мой муж оставил охрану и был в ней уверен. Тогда почему тогда я в каком-то капище, а не дома и ничего не помню? Как хочется обратно… Да хоть куда угодно, лишь бы исчезнуть с этого страшного каменного ложа.
– Ты всё это время ходила мимо меня с гордым неподкупным видом, – продолжал шипеть непонятный призрак. – Как я тебя добивался. Чем, чем ты привлекла меня? Как я тебя хотел, с первого мгновения, едва увидел! Сколько намёков я тебе делал? Сколько попыток прикоснуться, невзначай дотронуться, вдохнуть твой волшебный аромат. Но всё напрасно. Ты не замечала меня. Или хуже, ты играла со мной, ты оттолкнула меня. Поэтому ты тут!
– Да кто вы? – воскликнула я, пытаясь сообразить, кто из знакомых мог испытывать подобные токсичные чувства ко мне.
А этот человек меня точно знал, да и мне фигура была смутно знакома.
– Ты действительно хочешь увидеть перед смертью лицо палача? – склонил он голову набок, приседая так, чтобы его мужской орган был направлен точно мне между ног.
– Да! Я хочу понять, кто… ты…
– Что ж? Почему бы и нет, если ты сама просишь.
Непонятный псих потянулся к капюшону и откинул его. Базиль Ламбер!
– Ты! – потрясённо воскликнула я. – Все эти убийства совершил ты?!
– Я, – снисходительно усмехнулся Базиль, и глаза у него были абсолютно сумасшедшие. – Я! И я делал это ради тебя! Ты должна была стать моей, я ждал. Но ты отказалась. Я специально в тот вечер сделал так, чтобы нам никто не мог помешать на балконе. Я пришёл к тебе и рассказал, как люблю! А ты! Ты меня прогнала, ты выбрала этого противного Дюрана! И когда я послал тебе цветы и торт, ты снова предалась греху с Дюраном, ты выбрала его! Третий знак был дан – когда я предложил дружбу там, на Ла Мюссин. Ты снова оттолкнула меня. Но как говорят у вас на Листе – Боги тройню любят? Свершилось, ты трижды показала свою суть, братья были правы!
– Но почему? – только и смогла пролепетать я.
– Почему? Ты ещё спрашиваешь, почему? Да я дышать без тебя не мог! Всю душу ты мне вытащила, сердце живьём из груди вырвала! – психа затрясло. – И теперь ты расплатишься за каждую мою душевную рану, за каждую муку!
– Базиль, что за бред?! Я даже и не подозревала…
– Конечно, ты не подозревала? Все женщины суть греха, суть обмана, которые всё равно не могут отойти от истинного предназначения: ублажать мужчину. Естественно! Сначала крутила мозги Самохину, а потом решила, что Дюран партия повыгоднее? А на меня, сколько бы я к тебе ни пытался приблизиться, смотрела надменно, свысока.
– Это не так, Базиль! Я наоборот думала, что ты-то уж точно мой лучший друг.
– Женщина не может быть другом, её суть – ублажать мужчину. Меня встретили настоящие друзья, они мне всё объяснили. Сначала я должен удовлетворить мужскую суть, а потом, как только предмет моей страсти потеряет последнюю каплю крови, так эта страсть меня и отпустит. Я пробовал на других, они были вкусными, но помогали утолить жажду ненадолго. И только ты это можешь до конца. А дальше твоя жизнь послужит великому делу. Мы создадим новый мир, полный настоящей мужской дружбы, где женщина будет знать свой место. И никто, никто из тронутого скверной внешнего мира нам не сможет помешать. Зачем я всё говорю? Потому что это часть ритуала. Ты должна знать, бояться, а потом стать основой нового мира! Ты – последняя капля и закладной камень. Так слейся же со мной! И со всеми нами!
Дальше я завизжала и задёргалась, пытаясь вырваться из кандалов, не думая что обдираю кожу на руках и ногах. Сил держаться спокойно уже не осталось. Не знаю как, но эти психи рассчитали точно, когда Ладислас вернётся и даже если поймёт где меня искать – всё будет кончено. А ещё я не хотела умирать именно так: чтобы сначала меня насиловали три десятка мужиков, а потом живьём искромсали на части. Базиль довольно ухмыльнулся и опять присел так, что стало понятно – он готов начать меня насиловать. Я зажмурилась. Кажется, на это раз и правда – всё!
И тут, сквозь крепко сомкнутые веки, до зрения пробилась яркая вспышка. Я раскрыла глаза – и замерла ни жива ни мертва. Над нами горел яркий голубой шар. При свете зал оказался не таким уж маленьким, метров тридцать в поперечнике. Полусфера из грубо обработанного камня, весь потолок в мокрых сталагмитах... б-р-р. Рядом со мной валялся окровавленный труп Базиля, ему почти перерубили шею. А между ослепших мечущихся фигур сектантов с двумя клинками в руках и одетая в камуфляж танцевала Ферреоль де Грорувр! Именно танцевала, иначе назвать её стремительные движения я не могла. И каждое па, каждый шаг заканчивался упавшим телом. Когда кроме нас живых не осталось, мадам де Грорувр запрыгнула на алтарь. Раскрывать замки на кандалах она не стала, просто перерубила цепи мечом.
Спокойствие, которому я так удивлялась, закончилось внезапно. Я забилась в истерике, меня вырвало. Не от трупов, а как реакция на происходящее. Мадам де Грорувр прижала меня к себе, начала гладить по волосам и успокаивать:
– Всё хорошо, девочка, всё закончилось. Я успела. Я давно подозревала, что с этими убитыми что-то нечисто, но Рене, который должен был искать преступника, вместо этого увяз в подготовке государственного переворота. А Змеи кроме тех двух из Академии, с помощью Базиля в бедных кварталах ещё почти два десятка девчонок покрошили. Но местная полиция всё под сукно запрятала, свою шкуру берегла от проверки. Я слишком поздно сообразила, что везде, где находили трупы – рядом крутился Базиль Ламбер. Не одна Академия, но и квартал Ла Мюссин, где Базиль доходными домами управлял. Там легко подцепить дурочку из деревни, которая приехала покорять столицу и решила, что с ходу вытянула счастливый билет: ей заинтересовался молодой и богатый. Искать такую если и будут, то не сразу и спустя рукава. Я докопалась, что именно эти неизвестные тогда ещё «друзья» и устроили, чтобы Базиль с вами поехал. Бросилась за вами предупредить, но вас в гостинице уже не было. Базиль тоже успел сбежать. И в дом, где тебя Ладислас оставил, тоже буквально на полтора часа не успела.
– Ребята, – всхлипнула я, – их из-за меня убили…
– Может, и выкарабкаются ещё. Их добивать не стали, торопились. Я их слегка подлатала, продержатся. Сигнал о помощи тоже послала. Вот только место больно уж глухое, пока наши на подмогу доберутся, пока по моему следу пойдут. Я ждать не стала… и как видишь не зря.
Я продолжала всхлипывать… и тут до меня дошло: мадам де Грорувр говорила с хорошо знакомыми интонациями и манерами мадам Маринетт Дюран! Я дёрнулась назад, уставилась на свою спасительницу и прошептала:
– Не может быть… Бабушка Маринетт? Или мадам де Грорувр? Кто вы?
– Узнала? Молодец. Я всегда говорила Ладисласу, что ты умная девочка. Я и та – и та. Меня зовут Маринетт Ферреоль Дюран, по матери – де Грорувр. Я и в самом деле двоюродная бабушка твоего Ладисласа. Ну а что я также имею отношение к семье Ферреоль, отсюда, кстати, и второе имя – почти никто не помнит. Слишком давняя история. Удобно, да? Когда хочу – я Маринетт, когда надо – Ферреоль. Но для тебя я всё-таки бабушка Маринетт, договорились?
– Зачем?
– Ну… одного балбеса давно было пора женить. Причём очень хотелось не на ком попало и по необходимости, а чтобы вы друг другу подошли. А тут как раз подвернулся повод, когда для суперсекретной операции понадобилась хорошенькая и умная студентка. В итоге все получили то, что надо. И государство довольно, и мы.
Я поняла, что начинаю закипать и сейчас или заору, или в драку полезу, или не знаю, чего сделаю.
– А пугать меня было обязательно?! Я чуть не свалилась, когда от вас… то есть я думала от бывшей любовницы убегала.
– Да ладно тебе, мы с Ладисласом внимательно за тобой следили и если что подстраховали бы. Не могли же мы заставить осиротеть такие замечательные розовые тапки, лишив их хозяйки.
На такую наглость у меня аж дыхание перехватило. Так вот кто мне на полотенце их нарисовал! Эти тапки что, мне теперь всю жизнь припоминать будут? Я невольно сжала кулаки, вдохновенно представляя, как дам мужу в ухо. Я тогда чуть со страху не умерла, из себя непонятно кого изображала, а он стоял и ухмылялся? Может, у меня начиналась истерика, может быть, я уже просто дошла до состояния, когда устала от всех тайн. И пусть надо было скорее бежать, да и требовать объяснений, когда вокруг трупы валяются – не самый лучший момент. Мне было всё равно, я хотела знать. А трупы, даже Базиля, я сейчас воспринимала как куклы из кинофильма. Может потом страх и догонит, но сейчас я их не боялась. Даже своего вида не стеснялась – голая и из одежды только обрывки кандалов. Я уже открыла рот сначала наорать, а затем потребовать всё рассказать, когда моя спасительница улыбнулась и сказала:
– Храбрая девочка и ничего не боишься. Хочешь знать и тебе плевать на то, что валяется вокруг? – улыбнулась Маринетт.
Я чуть слюной не подавилась, и запал ссориться как-то разом пропал. Она мысли читает?
– Да не читаю я мысли. – Тут я не удержалась и икнула. – Просто та дрянь, которой тебя напоили перед ритуалом… Я с ней знакома слишком хорошо. Она предназначена, чтобы ты до самого конца ритуала оставалась в сознании, не сошла с ума от боли или страха и полностью ощутила, что с тобой делают. Зато сейчас на какое-то время эта смесь тебе заглушит ужас, поможет сохранить ясность мысли и не даст свалиться от слабости и шока. И наверное, ты права. Лучше потратить пять минут, но дальше ты будешь действовать, понимая в чём дело. Согласна?
– Да.
– Ну хорошо. Для начала, – Маринетт взяла мою ладонь и приложила к щеке. Я ощутила тёплую живую кожу. – Вот это не совсем тело. Я можно сказать уникум. Единственный в Книге миров чисто магический киборг. Опытный и уникальный экземпляр, – в голосе прорезалась горечь. – Полностью сохранились все ощущения от вкусовых до интимных, магические способности даже усилились. Абсолютная память, с возможностью подключения внешних носителей. Я проживу раза в два, а то и в три дольше обычного человека. Обратная сторона – телу нужно регулярное техобслуживание, я не могу посещать техномиры, слишком низкий уровень маны. Да и вообще путешествия между Листами не очень полезны. И главное – у меня никогда не будет своих детей. Вот и занимаюсь воспитанием… племянников. Первый и единственный успешный опыт на человеке, который успели провести Змеи.
Маринетт неожиданно для меня подошла к ближайшему телу и от души пнула.
– Это они вас, да? Это…
– Орден змей. И нет, они не с Бретея. История началась давно… Точнее, для меня она началась, когда моя подруга сказала, что решила задачу универсальной стыковки рунных цепочек. Как в техномирах можно не только собирать полуавтоматы из блоков, но и на одной плате монтировать разные приборы, так и с амулетами мы сможем не только стыковать готовые изделия, но и прямо в одном амулете совмещать любые нужные функции. Аля Сезер была гением-теоретиком. Я же, на нашу беду, оказалась слишком хорошим практиком. На основе её идей мы разработали и изготовили универсальный амулет-полиморф, который попутно объединял ещё несколько функций. В общем, результат нам вскружил голову, и мы решили – ухватили удачу за хвост. По чужим документам и почистив счёт моих родителей захотели съездить на Терру-приму. Назвали же наше устройство мы…
– Амулет на удачу… – прошептала потрясённая я. – Тот журнал принадлежал…
– Але Сезер, она была та ещё растяпа. Записала черновик формулы не запомнила где и посеяла не найти куда. Забавно, да? Вот тут даже атеист увидит руку богов. Сколько лет этот журнал из шкафа её матери лежал и ждал именно тебя?
– Ладислас сказал, что в аудиторию случайно заглянула преподавательница, знакомая с автором заклятия. Это были вы. А почему…
– Да. Но дослушай сначала. В общем, нам удачу это изобретение не принесло. Орден змей возник пару столетий назад, возродив один древний и откровенно дрянной культ. Сначала как дурацкая игра в неоязычество для зажравшихся обывателей. Якобы христиане, когда их вера пришли на Терру-секунду, специально оболгали чужие религии, а тут у них возврат к истокам. Потом к делу присоединились ушлые мерзавцы. Увлекли несколько миллионов человек на недавно открытый Лист, который не числился ни в одном каталоге. Строить новый дивный мир. Сразу как люди потеряли связь с метрополией, те, кто всё организовал, принялись жить в своё удовольствие. У них единственных было современное оружие и доступ к порталу, современные технологии, остальных превратили в крепостных. Но самое поганое, они не просто антураж нарисовали, – Маринетт сплюнула. – Эти твари возродили культ Змея не в игровом варианте, как дураки реконструкторы, а в том самом, древнем. Настоящем. Не только магические практики, основанные на человеческих жертвоприношениях. В основе культа Змея – полнейшее презрение к женщинам, которые способны лишь ублажать мужчин. В этом смысл нашей с тобой жизни. Почти все ритуалы Змеев основаны на жертвоприношениях девушек, причём всегда с жестокими пытками и групповыми изнасилованиями на алтарях.
Тут несмотря на действие снадобья, которое притупляло эмоции, я чуть было не грохнулась в обморок. Потому что живое воображение слишком ярко нарисовало картинку, как меня сначала насилует три десятка мужиков, а потом живьём сдирают кожу и потрошат внутренности. И самое ужасное, что это было вовсе не выдумкой, если бы Маринетт не успела – всё именно так и случилось бы.
– В общем, резвились Змеи лет сто, пока старшим жрецам не надоели безропотные рабы. Захотелось большего, они связались с отбросами криминального мира и развернулись вовсю. Поставка редчайших наркотиков, изготовление амулетов на основе человеческих жертв. Запрещённые исследования на людях. Взамен они получали, что желали. Например, захотелось кому-то в личный гарем девочку с развитого Листа, которая знать ничего не знает, покоряться не привыкла, и потому ломать и насиловать её вдвое приятнее. Вот так нас с Алей и захватили. Мы оказались слишком строптивыми и быстро хозяину надоели, он и отдал нас в лабораторию. Аля умерла во время очередного эксперимента… Твари… – в глазах Маринетт появились слёзы, рана явно не зажила до сих пор. – А мне повезло. Их наконец-то вычислила инквизиция и на этот изолированный Лист ворвались военные. Раньше, чем успели закончить со мной…
И тут меня словно ударило молния. Я вспомнила слова, которые сказал Базиль!
– Бабушка Маринетт. Базиль, когда надо мной стоял. Он сказал, они создадут новый мир по законам Змеев. И никто из внешнего мира им больше не сможет помешать. Они не просто так убивали! Не ради этого психа Базиля. Они же его руками готовили изоляцию Бретея. Юния… – почти шёпотом сказала я. – Мощная трещина, которая так схлопнется, что перекроет границу Листа. Предварительные жертвы для накачки энергии: квартал Ла Мюссин и Академия – это же два плеча базовой схемы накопителя, только размером с город. Я – как фокус, а помешанный именно на мне Базиль стал бы резонатором. Они это уже пробовали на Юнии, только не рассчитали отдачи. А теперь решили повторить…
