Текст книги "Амулет на удачу (СИ)"
Автор книги: Ярослав Васильев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Часть III. Названая женой
Из поместья Дюранов теперь уже точно в нашу квартиру мы смогли выбраться только через неделю, ибо светские мероприятия, разные балы и тому подобное шли беспрерывно один за другим. Всё-таки свадьба наследника влиятельного клана и вдобавок сына бывшего посла в Республике Суассон делом было общественно значимым. Радовало, что в этот раз изображать растерянную дурёху было необязательно, поэтому, если муж не мог находиться рядом, меня сопровождала либо его сестра Малорин, либо мама леди Элизабет. Ну или мадам Маринетт, она, оказывается, тоже была Дюран и приходилось Ладисласу не просто какой-то там дальней роднёй, а была старейшей из членов клана. Вот этой старушкой я восхищалась больше всего, мне бы в её годы сохранять такую резвость и ясность ума. Как она лихо отшивала от меня всяких любителей подольститься и чего-то выведать – любо-дорого смотреть. Вроде всё идеально в рамках этикета и вежливости, а нахал ощущает себя дурак дураком.
Единственным плюсом во всех этих мероприятиях было одно. Они помогали забыть вечер после свадьбы. О том, что когда он занимается моим ранением, так нежно и чутко, у него были невероятно гибкие приятные пальцы. Вот бы он тогда медленно прошёлся ими вдоль позвоночника, зарылся в волосах и притянул бы меня к себе. Перед собой можно быть честной. Я же тогда сама была готова накинуться на него как на мужчину, бесстыдно впиться в его губы, повторить тот поцелуй на помолвке. Хотелось большего – и чтобы я потом тяжело дышала в подушку, выгибаясь в такт его движениям, а потом стонала от наслаждения… Но нет, всё это осталось лишь в мечтах, Ладислас оказался джентльменом больше, чем я о нём думала. Он помнил о своём обещании, он не стал пользоваться моим состоянием после свадьбы – когда я была усталая, растерянная и сама бы согласилась, если бы он позвал. И потом в последующие ночи вёл себя образцово. Не подглядывал, спал так, чтобы мне не мешать. Наверное, так даже лучше. И правильнее. Всё равно, когда мы наконец-то уехали из поместья, я почувствовала облегчение.
Зато в квартире я чуть не взвизгнула от восторга, потому что Ладислас, оказывается, опять устроил ужин вроде того, что был у нас перед свадьбой. Масса вкусного, и мы вдвоём при свечах. Именно то, что сейчас так необходимо моим издёрганным нервам. Наслаждалась я до самого конца, пока не прозвучал вопрос:
– Лиза, что ты знаешь про Суассон?
– Давай уж сразу к делу, – вздохнула я. – Поняла уже, что просто так посидеть – это не в твоём характере. Интриган. Сначала заставить девушку расслабиться, а потом согласиться.
– Смотрю, общение с Малорин и бабушкой Маринетт пошло тебе на пользу, – улыбнулся Ладислас. – Ты стала намного уверенней и решительней. Но всё же, что ты знаешь про Суассон?
– Ничего я не знаю, – буркнула я смутившись. – Я когда сюда ехала, за пределы Аконской империи выезжать не собиралась. Только здесь услышала, что вы с ними вроде сильно воевали, у тебя отец героем там стал. И что он потом там послом был.
– Этого вполне достаточно. Суассон и Аконская империя… Они словно братья-близнецы. Кстати, портальный вокзал на границе стоит.
– А я-то думала, с чего он так интересно в два цвета раскрашен, красный и синий и ровно посередине.
– Да, сам вокзал принадлежит Сапфировой династии, но две его половины ведут каждая в свою страну. Когда-то мы были две провинции Старой империи, после её распада и Тёмных веков – два центра кристаллизации, которые вобрали в себя большую часть территорий континента. У нас всегда был один язык и единая культура. Мы несколько раз снова объединялись, но каждый раз ненадолго, ведь обе страны никогда не согласятся оказаться при соседе вторым. Но идеи насчёт покорить и присоединить, увы, не умирают так просто. Именно это и случилось в поколение моего отца. Дальше мой отец фактически стал главой партии мира, причём нашёл отклик и с другой стороны среди таких же бывших солдат.
– Ну да, – хмыкнула я. – Знакомо. У нас на Листе тоже полно таких, кто требует быть пожёстче, не прогибаться, не бояться воевать, а настаивать на своём. Если что под пули не им лезть.
– Совершенно верно. К слову, моя мать родом из Суассона. Родители познакомились после войны. Ну заодно это стало ещё и политическим шоу на тему примирения, – Ладислас вздохнул. – До сих пор ястребы нас за это терпеть не могут.
Я вспомнила, как они с начальником управления скандалили в полиции и рискнула спросить:
– Этот Рене Фурнье из-за этого на тебя тогда… Старался выбесить, в общем.
– Лиза, откуда такие вульгарные словечки? – весело хмыкнул муж. – Нет, с ним у нас немного другое. Это скажем так личные разногласия между нами. Но вернёмся к Суассону. Понимаешь, пусть тебя и приняла моя семья, всё равно наше общество к тебе относиться будет настороженно. Уже только потому что ты чужая, с другого Листа. Добавь, что против меня начали распускать слухи, дескать, недостойно члену Попечительского совета сходиться со своей студенткой. – Ладислас скривился самым уголком рта. – И просто так это не переломить. Зато моя родня в Суассоне и вообще все там наоборот примут тебя с распростёртыми объятиями, хотя бы из чувства противоречия. Ну а после них и наши ретрограды смирятся, чтобы не отставать. Чтобы тебя приняли как равную – это так сказать настоящая, но неофициальная цель. Официально же… Аконская империя сильнее в инженерном деле, зато Суассон нас сильно опережает по части медицины и биотехнологий, так что формальным поводом для отъезда станут, уж извини, проблемы с твоей беременностью. Вдобавок ничего не придётся объяснять здесь, твоего дракончика под платье уже не спрячешь.
Я медленно кивнула, в животе при этом нехорошо засвербило, а внутренности связались в тугой комок. Все эти поводы, формальный и неформальный – это дымовая завеса. Ладисласу Дюрану зачем-то очень надо в Суассон, но так, чтобы это вышло случайно. Получается, скоро всё закончится? Не зря он упомянул развитую медицину. Выкидыш – самый лучший повод расстаться супругам по залёту, а в Суассоне, как я понимаю, такое подделать намного проще, чем здесь. Радоваться надо, я же именно этого и хотела? Но почему-то радоваться не хотелось. Впрочем… мы ещё не уехали, а там поживём – увидим.
– Хорошо. И когда выезжаем? Прямо завтра? Как после прошлого ужина при свечах?
– Ну зачем так, – смутился Ладислас. – Дней пять отдохнуть перед дорогой у нас есть. Мне ещё в Академии надо сдать дела на какое-то время. Я, конечно, предполагал, потому временно сдал свои обязанности коллегам, но всё равно бюрократической волокиты осталось много. Да и факультет надо на кого-то оставить. Мы в Суассоне месяц пробудем, не меньше.
***
Наученная горьким опытом помолвки, про Суассон я всё-таки почитала. Начиная от тамошней моды и заканчивая нравами республиканцев и местными законами. Впрочем, какие они республиканцы? Всех отличий – здесь правит император, там Сенат, но везде сплошные дворяне-аристократы. Заодно убедилась, что обоснование «тебя не примут, ты с другого Листа» – довольно шаткое. Аристократы на Бретее были поумнее, чем в истории моего мира, и закрытой кастой себя не делали. Скорее это было что-то вроде страты. Докажи, что ты полезен государству или какому-то из правящих кланов и получишь личное дворянство, которое не так уж редко становилось потомственным. Причём не сказала бы, что от таких нос воротили. Даже больше, мужчина из сильного клана, которому не нужны политические связи через брак, запросто мог жениться на талантливой захудалой дворянке, или очень талантливого простолюдина могли взять примаком в дворянскую семью. Здешние маги знали о законах наследственности ещё в Тёмные века, так что программы для «улучшения породы» местные аристократы вели уже не первое столетие.
Со скандалом, когда преподаватель спит со своей студенткой, а потом на ней женится – труднее, но и это проблема наверняка решаемая. Хотя смерть бедняги Лоран наверняка всё усложнила. Я старалась из дома не выходить, не хотела попадаться на глаза кому-то из знакомых и не подогревать сплетен, поэтому буря в стенах Академии до меня доносилась лишь отголосками через газеты и мужа. Ладислас несколько раз обмолвился, что обеспокоенные родители уже все нервы ему издёргали и как декану, и как члену Попечительского совета Академии. Насчёт Фурнье и что он хочет чего-то от Дюрана, я тоже угадала верно, полицейский умело воспользовался поводом. Убита студентка – недоглядела Академия, не в состоянии обеспечить безопасность. Оказывается, оба убийства случились за пределами Академгородка и формально Академия не виновата? Значит, проблема в полиции Университетского города, она не справляется. Следует пересмотреть особый статус района, тем более что и обеспокоенные родители вроде не против. И в такой сложной ситуации Ладислас Дюран всё равно хочет оставить Академию? Мужчина души во мне не чает, готов на любую дурость ради своей молодой жены… В это легко поверят. Я много раз читала в биографиях известных людей, как умнейшие мужики враз глупели и теряли здравый смысл, превращались в истеричку, ушибленную гормональным взрывом, стоило им влюбиться – а Ладислас втюрившегося до одури и без памяти сыграл перед всем Шатоденом просто идеально. На деле же ему зачем-то ну очень необходимо оказаться то ли в Суассоне, то ли подальше от Аконской империи. Причём «сам не хотел, вообще был против, но так получилось – жена настояла и обстоятельства сложились».
Чем ближе была дата отъезда, тем меньше нравилось мне происходящее. Если хотите, какое-то шестое чувство на неприятности, которое обязано быть у всех студентов. Да и муж беспокоил меня с каждым днём всё больше, он становился всё идеальное и идеальнее, от внешнего вида до манер. Верный признак – его чего-то грызёт и сильно тревожит. Нервное состояние передалось и мне, однако в день перед отъездом муж пришёл в необычно хорошее настроение – аж позволил себе надеть к серому клетчатому костюму не очень подходящую голубую рубашку.
Когда в квартиру доставили наши чемоданы, Ладислас поинтересовался:
– Твои вещи собраны по списку, который ты мне дала. Что-то добавлять будешь?
Я пожала плечами, оглядела груду в коридоре и ответила:
– Нет, пусть стоят.
Открывать и ворошить чемоданы не видела смысла. Во-первых, Ладислас наверняка багаж проверил сам, и раз у него настолько хорошее настроение, то всё просто идеально. Реквизит собран дотошно до последней булавки. До сих пор так и не могла заставить себя относится к вещам, которые мне покупал Ладислас, иначе чем к деталям театрального представления под названием замужество. Точнее, не так: заставила себя относиться строго как ко временно одолженному реквизиту. Я немало читала про людей, которые выигрывали большие суммы в лотерею, быстро привыкали к роскоши… и ломались, когда деньги заканчивались, и они снова падали в нищету. Потому разумно опасалась, что когда всё прекратится, и я вернусь в университетское общежитие, после здешней роскошной жизни запросто наступит «нищенское похмелье». Ну и главное во-вторых: а что мне туда складывать? Добавлять свои видавшие виды джинсы и футболки? Для великосветских приёмов самое то.
– Лучше вещи отправить на погрузку заранее. Тогда я вызываю помощника, пусть грузит их в машину и везёт в аэропорт.
– Хорошо, – покладисто согласилась я. Потом рискнула уточнить: – Что за помощник?
– От Академии. Понимаешь, поскольку ты здесь как бы чужая, и нет никого из представителей твоего клана, то за тебя семьёй выступает Академия. Старинный обычай, когда студенты приезжали из глухих углов империи на пять лет и оставались без связи с родными. Нам как благородным аристократом положены сопровождающие. Но со мной-то всё просто, у моей мамы в Суассоне родня, проще попросить кого-то из их людей на месте. А вот у тебя там никого, поэтому Академия выделяет сопровождающего в дорогу. Раньше он был телохранителем, свидетелем и гарантом, что с девушкой ничего не случится. Ну а сейчас просто поработает носильщиком.
– Ага, – кивнула я.
В груди же зашевелились какие-то нехорошие подозрения. Уж слишком довольным сейчас выглядел мой муж. Я когда-то его сравнивала с чёрной пантерой? Сейчас это точно была мужская версия боевого спутника Маугли. Поймал добычу и приготовился со вкусом и в своё удовольствие рвать её на части.
В дверь зазвонили.
– А вот и он. Входите!
Дверь открылась, я непроизвольно ойкнула и машинально сделала шаг назад, чтобы оказаться за спиной мужа. На пороге стоял Мишка!
– Вот и наш помощник. Опаздываете, месье Самохин. Вы задержались на десять минут. Дорогая, в Академии решили, что тебе будет проще, если выделенный студент будет с твоего Листа. Я был не против. Месье Самохину тоже полезно немного расширить кругозор.
Ладислас улыбнулся самым краешком рта, а я подумала, что, оказывается, муж у меня человек мстительный. Ага, как же, выбрали ему. Сам и приказал. Но если в первый момент мне стало Мишку немного жаль, то дальше это чувство быстро сменилось брезгливостью. Как Самохин вёл себя раньше, король, не иначе. И меня он унижал не задумываясь, не придумывая себе оправданий. Раз могу – то можно. Зато сейчас он готов унижаться сам, причём искренне, он не обидится, даже если я прикажу его, скажем, пороть, как делали с крепостными – сила ведь не на его стороне. Зато доведись нам обратно поменяться местами, снова начнёт бить, причём не в отместку за унижение, а просто потому что опять сможет безнаказанно.
– Так, месье Самохин. Берёте чемоданы, грузите их в машину и отвозите в камеру хранения аэропорта. Завтра приехать на час раньше нас, всё получить и ждать в зале терминала. Вопросы?
– Никак нет, месье Дюран.
Мишка вошёл в квартиру, чтобы взять первую часть нашего багажа… и тут я заметила, что за его спиной стоит ещё один человек. Базиль! Заметил это и мой муж, его лоб прорезала морщина. Каким-то слишком уж ровным до бесцветности голосом он поинтересовался:
– Месье Базиль Ламбер, а вы что тут делаете?
– Так… – стушевался мой приятель. – У меня приказ, месье Дюран. Вместе с месье Самохиным сопровождать вас и мадам Елизавету в Суассон. В-вот, – он робко показал несколько листов плотной бумаги, напоминавшей ватман.
– Вот как? – разгладившийся на секунду лоб Ладисласа обратно прорезала морщина. – Покажите.
Ладислас взял у Базиля документы, быстро просмотрел. Я успела заметить на каждом листе голографический оттиск канцелярии Академии, его не подделаешь.
– И в самом деле… Вот что, месье Ламбер. Идите пока домой, думаю, месье Самохин пока справится и сам. Вечером я с вами свяжусь.
Ладислас ушёл в канцелярию Академии сразу же как Мишка закончил погрузку. Вернулся муж в отвратном расположении духа, и с порога, не дожидаясь моего вопроса, сказал:
– Очень странно, но бумаги у этого Базиля и в самом деле настоящие. Кто-то очень постарался откопать весьма древний пункт устава Академии, дескать, если ты едешь через опасные места, тебе обязаны выделить в сопровождение двух сильных магов.
Я не удержалась и насмешливо фыркнула. Мишка-то сильный маг? Даже если забыть, что он и первый курс не закончил, из этого труса и лентяя и с дипломом-то охранник никакой. Да и Базиль, хоть и был старательным отличником, именно как маг талантами не блистал. Впрочем, сильные маги в амулетчики редко идут.
– Ты тоже понимаешь, насколько это глупо, – Ладислас погладил сунувшегося его встречать Зубастика. Эта подлиза называл меня мамой, но и к моему мужу питал неодолимую слабость. – Но тем не менее кто-то сначала не поленился подвести под этот замшелый параграф формальное обоснование – с Суассоном-то мы регулярно то ссоримся, то миримся, а потом добавить, дескать, раз опасность невелика и нужно всё для видимости и для галочки, то и первокурсник сойдёт. И не кого попало взяли, а именно Базиля Ламбера… В… тот день. Ты говорила, он тебя видел?
В подробностях моё бегство я не пересказывала, мне за него до сих пор было стыдно, а Ладислас тактично в разговорах детали тоже обходил стороной. Но и скрывать чего-либо я не видела смысла.
– Да. Базиль, не знаю, как у вас это называется, проходит что-то вроде внутрисемейной практики. Управляет рестораном как раз в тех краях, на улице Ла Мюсин. Он сам мне так говорил. Я зашла в ресторан. Он меня узнал и предлагал помощь скрыться от тебя, но я отказалась.
Зачем я зашла, говорить всё же не стала, должны же у девушки оставаться какие-то секреты? Ладисласа, боюсь, при всей его широте и демократичности взглядов, хватил бы удар, узнай он, что его невеста хотела работать посудомойкой в трущобах.
– Если добавить, что с фонтаном тоже пытались вмешать именно семью Ламбер, а мой клан с ними хоть и не в ссоре, но в натянутых отношениях? Мне происходящее очень не нравится, но что-либо делать уже поздно. Оставить парня мы не можем – возможно, на это и рассчитывают, чтобы аннулировать наши билеты, а меня вызвать на дисциплинарную комиссию за нарушение Устава академии. Но и воевать с бюрократами поздно.
***
В аэропорт мы прибыли, когда уже начало темнеть. Ладислас решил, что раз нам навязали ещё одного сопровождающего, то стоит извлечь из этого какую-нибудь пользу. Например, в том, что Базиль летал не раз, в том числе и в Суассон, поэтому был знаком со всеми положенными процедурами. Ему отдали Мишку в качестве грузчика и послали заранее взять багаж, пройти через досмотр таможни и погрузить чемоданы на борт. В итоге мы сэкономили не меньше часа суеты на вокзале. Судя по большому светящемуся экрану табло с расписанием на площади перед аэропортом, дирижабль уже принимал пассажиров, и задерживаться не стоило. Так что мы сразу же, не заходя в здание аэровокзала, отправились на посадку, сопровождаемые любопытными взглядами. Зубастик успел добавить в росте ещё сантиметров пять, окрасил чешую в зелёный цвет и теперь гордо вышагивал рядом со мной. Один раз умудрился легонько схлопотать от меня по загривку за то, что совершенно по-хулигански улыбнулся во всю клыкастую пасть какой-то дамочке, отчего та едва не грохнулась в обморок. Оставалось восхищаться выдержкой таможенников, которые даже на дракона глядели абсолютно невозмутимым взором. Попросили всех троих по одному пройти через какую-то арку, дальше козырнули:
– Претензий не имеем. Можете лететь.
И переключились на следующего пассажира.
Когда я ещё только ехала на Лист Бретей и узнавала про наш маршрут от портала до Шатодена, то боялась, что нам придётся лезть по верёвочной лестнице к дирижаблю, который завис высоко-высоко у причальной мачты. Как я видела дома на кадрах кинохроники позапрошлого столетия. Не сообразила, что здесь-то это аналог самолёта… Всё равно, даже сейчас, когда я поближе познакомилась с истинным уровнем местных технологий, висящая всего на высоте четырёх метров над землёй махина дирижабля повергла меня в трепет. Ветер на взлётном поле рвал пальто и изо всех сил старался утащить шляпы, а эта огромная размером с океанский лайнер конструкция не шевелилась вообще. Так что не надо никуда лезть, а просто поднимаешься по ступенькам самого обычного трапа вроде самолётного.
Стоило очередной партии пассажиров оказаться внутри дирижабля, как рядом откуда-то возник стюард, который монотонно зачитал нам правила безопасности. Закончил он правила поведения на борту словами:
– Зажигалки, спички, огнестрельное оружие и остальные устройства, способные вызвать искру необходимо сдать до начала полёта во избежание пожара. Если у кого-то они есть, прошу сообщить мне незамедлительно.
В ответ была тишина – на самом деле в здешних дирижаблях давно использовались противопожарные ингибиторы и амулеты, а также структурированный водород, который не горел вообще, поэтому запрет на огнеопасные предметы был чистой воды данью инструкции «на всякий случай», всё-таки потенциально огнеопасный газ вокруг. Однако все понимали, что в ситуации, когда отказала даже многократно дублированная и сверх надёжная система безопасности, проблема пожара от случайной спички волновать будет в последнюю очередь, и настаивать на своём требовании стюард не стал. Он посмотрел билеты пассажиров, объяснил, кому и на какой ярус подниматься и показал, где лестница. К моему удивлению, здесь не только имелись самые настоящие ковры на полу, но и всякие ручки и перила хоть и были изготовлены из сплавов титана и алюминия, специальным покрытием имитировали золото, бронзу и медь. Очень заметный контраст с эконом-рейсом лоукостера, которым мы добирались от портального вокзала в Шатоден.
Наша каюта располагалась на втором ярусе, который был самый большой, потому что находился сразу над первым грузовым. Оформлено всё в том же крикливом стиле имитации богатенького дома, когда главное – побольше золота. Ладислас открыл дверь ключом, прилагавшимся к билету. Комнату сразу наполнил искусственный жёлтый свет. Кремовые обои, толстый ковёр на полу, два шкафа из тёмного дерева – дверцы были приоткрыты, и я увидела, что туда уже положили наши дорожные сумки. Остальные чемоданы будут опечатаны и храниться в трюме до самого конца, но лететь нам пять дней, так что часть вещей мы отложили отдельно. А ещё здесь были две кровати у стены рядом с самым настоящим окном. Наверняка здорово будет лежать и смотреть, как внизу проплывают облака, реки и поля. В прошлый раз иллюминаторы были маленькие и мутные, да и Мишка меня всю дорогу тогда задёргал «подай-принеси».
– Как ты относишься к идее ужина? – спросил Ладислас. – Пойдёшь в ресторан? Или заказать сюда?
– Если хочешь – иди, а я спать, – на меня и в самом деле с чего-то навалилась усталость, но больше мне хотелось посмотреть взлёт.
– Хорошо.
Муж поцеловал мне руку и ушёл, а дальше, видимо, сказалось нервное напряжение последних дней. Сразу как мы взлетели и ничего не случилось, меня и в самом деле сморил сон. Я даже не разделась и постель не застелила, прямо так и свалилась поверх покрывала.
Снилась мне почему-то свадьба. Только приехали мы потом не в особняк родителей Ладисласа, а на квартиру в нашей высотке. И там он решил помочь мне раздеться. Я в ответ бледнела, дрожала и пугалась. Через весь коридор пятилась в спальню прихрамывая. И при этом почему-то старалась встать в позу поэротичнее и смеялась, что у него всё равно ничего не получится – миллионы шнурков, крючков, застёжек и ленточек на моём платье делают задачу раздевания весьма проблематичной. Муж неожиданно согласился, дальше со смехом наблюдал над моими потугами развязать, расстегнуть, расшнуровать головоломку под названием свадебное платье. Потом уже я его уговаривала мне помочь, но когда с застёжками было покончено, крепко сжимала расшнурованную ткань, прикрываю грудь, чтобы он вдруг не сорвал с меня платье до конца. У него невероятно гибкие приятные пальцы. Вот он ими медленно прошёлся вдоль позвоночника, так нежно и чутко. Зарылся в моих волосах и притянул меня к себе. Постой, ну куда же ты?!
Открыв глаза, я обнаружила, что настало утро. Золотистый искусственный свет в каюте сменился на белый солнечный, и прозвучал мелодичный сигнал, означающий приглашение на завтрак. Они-то меня и разбудили. Несколько секунд я лежала под одеялом, не желая вставать и потрясённая сном. Лизка, ты сошла с ума. Дальше я сообразила: лежу под одеялом, но точно помню – заснула-то в платье и поверх постели! Пусть я сейчас и не в пижаме, а в белье, с меня сняли только платье, но кто, спрашивается, снял? В каюте-то был всего один человек. От этой мысли меня бросило в жар, потом в холод, кровь сначала прилила к лицу, а затем горячим огнём расплескалась по телу. Хорошо хоть Ладислас проснулся намного раньше меня, уже успел одеться, умыться и ушёл, оставив мне на видном месте записку, что не хотел будить и ждёт в ресторане.
К счастью, в дорогом сегменте первого класса небольшой отдельный санузел полагался каждой каюте. Как вспомню, что в прошлый раз душевых было всего три на всех, кто успел занять первым, тот и прав. А ещё тут было тепло и нормальная раковина с горячей и холодной водой, не то что в дешёвом лоукостере, где в душевой было холодно, умываться же приходилось еле тёплой водой, которая заметно пахла железом. Впрочем, сильно долго плескаться я не стала. И есть хотелось, и не стоило дожидаться, пока Ладислас придёт меня будить, а я в голом виде. Да ещё сны эти странные и дурацкие. А у нас, между прочим, деловое соглашение, и с моей стороны будет нехорошо провоцировать делового партнёра нарушить контракт.
Уже к вечеру первого дня, когда притупилось ощущение новизны, я была готова взвыть от скуки. Ладислас сидел в каюте, обложившись документами. Я сунула в бумаги нос – оказалось, это сплошь какие-то экономические и прочие отчёты по Суассону, сводки из тамошних газет и тому подобное. В общем, к визиту мой муж готовился основательно, явно ожидая там немалых политических баталий, за которыми и ехал. Пассажиры в основном были семьи среднего достатка, впрочем, достаточно состоятельные, чтобы позволить себе дирижабль подобного класса. На каждую женщину приходилось от одного до трёх детей и один мужчина. Большинство мужчин были немолоды и имели вид типичных мещан – разная степень полноты, округлые размеренные движения привыкших к работе, не связанной с физическим трудом. Для меня не имело значения, что это были люди часто другого сословия, не дворяне, но вот их интересы были почти целиком домашне-семейные интересами, а всё это от меня также далеко как Плутон от Солнца. Хватило с меня возни с мелкими и дома, так что обсуждать это ещё и здесь – увольте. Что самое плохое, я не сообразила взять хоть какой-то бумажной книжки, а местный аналог планшета с закачанными книгами остался в багаже: как и на самолётах, пользоваться в полёте всякими техномагическими устройствами было запрещено.
Оставалось убивать время в небольшой компании таких же неприкаянных, пусть даже с незнакомыми людьми я сходилась не лучшим образом, да и чесать языком просто так не очень любила. Зато сначала ужин пронёсся мимо моего сознания, а потом и завтрак. Обед вышел намного представительней, как-то разом собрались почти все свободные пассажиры. Вчера я познакомилась едва ли с половиной из них. Ладислас опять ушёл копаться в своих бумагах, а я с интересом рассматривала сегодняшних попутчиков по безделью. Достаточно представительная публика, из которой выделялись пожилой суассонец с натурально генеральской выправкой, сидевший за одним столиком вместе с тремя молодыми парнями и несколько явно благородных девушек за соседним столиком.
Единственной мелкой занозой было присутствие Мишки. Формально ему сидеть в ресторане первого класса не полагалось, но раз мой муж не присутствовал, меня обязан опекать кто-то из сопровождающих. При этом на Мишку остальные смотрели как на пустое место, пока он наш сопровождающий – он всего лишь персонал «при наследнике самого Дюрана». Не мебель и не прислуга, но статусом не сильно выше. Тот же Базиль предпочитал сидеть в каюте или гулять на верхних галереях, философски воспринимая особенности текущего статуса, чем заработал моё уважение. Зато Мишка был рад окунуться хоть в какое-то подобие прежней светской жизни, тянул пиво и пытался строить девушкам глазки. Хотя… если сделать небольшое усилие над собой, можно его не замечать?
Я как раз доедала десерт и прикидывала, в какую компанию попробовать прилепиться на сегодня, когда, проходя от бара к своему столику, Мишку задела локтем одна из девушек. Юбочка на грани здешних приличий, третий размер груди, роскошная копна пшеничных волос и огромные зелёные глаза.
– Ой, простите меня, извините. Мне так неловко, я честное слово вас случайно задела.
Она одним своим видом вышибла из Мишки весь воздух, и мне показалось, что у него аж слюнки потекли. Улыбнувшись и тем самым добив его окончательно, чаровница продефилировала к своему месту. Интересно, она его специально провоцирует? А что провоцирует и подзуживает, я могла сказать точно, девушку она своей актёрской игрой не проведёт. Но Мишка принял всё за чистую монету, особенно намёк на возможное продолжение знакомства: такая красавица обратила внимание. Но похоже, на внимание красавицы были и другие претенденты, не зря троица сидевших вместе с пожилым суассонцем парней тут же избрала Мишку как мишень для своих острот.
– Посмотрите, месье, на этого непонятного монсеньора, – начал один. – Мадемуазель и аристократка из самого Суассона рассыпалась перед ним в извинениях, а он не соизволил даже рта раскрыть для ответа.
– Ну что вы, месье, это же не просто какое-то хамло, которое позволяет себе сначала мадемуазель обидеть, а потом выставить её виноватой. Это представитель древнего рода золотарей. И родители у него в яме копались, и деды.
– Да нет, обычное sang puant. Просто у него мозгов хватает только на два слова, больше в голову разом не помещается. Ему требуется основательно подготовиться, чтобы извиниться. Нужно будет подойти сюда к концу полёта, и мы станем свидетелями, как он сумеет сложить хоть несколько слов нормально.
Остановить назревающий скандал никто не успел. Избытком выдержки и благоразумия в кабацких ссорах Мишка и раньше не страдал, а тут все трое были довольно щуплой комплекции, на их фоне он выглядел богатырём. То ли решил, что уделает их на раз, то ли покрасоваться захотел перед девушкой, которая явно наслаждалась, как кавалеры ссорятся из-за неё. Мишка вскочил и выплеснул бокал с пивом в сторону обидчиков, окатив всех разом.
– Ах ты, sang puant! – все трое вскочили разом.
– Да я, между прочим, тоже дворянин, – гордо заявил Мишка. И бросил с намёком взгляд в сторону девицы. – Я студент Аконской академии.
Я враз похолодела. Мишка всё-таки пролистал Устав академии, особенно раздел прав и возможностей. Только мой нюх на неприятности так и орал, что вспомнил он сейчас про эти права очень уж не вовремя. Не зря в глазах у троицы обрадованно загорелся нехороший огонёк.
– Дуэль, и сейчас же, – потребовал заводила компании. – Я научу эту sang puant почтению к настоящим дворянам. Требую предоставить площадку для суда чести. Прямо здесь. Условие – голыми руками, без любого оружия или предметов его заменяющих.
– Месье, – громкий голос сидевшего за общим столом с парнями пожилого суассонца перекрыл гомон, – я предлагаю решить вопрос миром. И прошу без оскорблений.
– Конечно, я согласен, – тут же ответил один из парней. – Если вот этот как бы дворянин извинится. Встанет на колени, сначала извинится перед дамой, а потом перед нами, скажет, что был неправ и всё остальное.
Я открыла рот и растерянно закрыла, не зная, что мне делать. Формально вроде бы Мишка при мне? Я его должна защищать? Или не должна и не могу, по здешним законам у мужчины и женщины разные права и обязанности. Но ведь его специально провоцируют на драку, он этого не понимает? Что парни, что та девушка, которая буквально купается в скандале вокруг неё. Похоже, гордыня и переизбыток гормонов в том самом месте ниже пояса окончательно отшибли у Мишки мозги. Плюс с таким позором извиняться на коленях он никогда бы не согласился, особенно на глазах у девушки. Небось сразу же навоображал себе, как сначала уделает этих троих хлюпиков – голыми-то руками они против такого бугая ничто, а затем поволочёт девицу в каюту. Силён и могуч, волосат и…
