Текст книги "Последний поклон президента (СИ)"

Автор книги: Ярослав Питерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ладно, давай я тебя довезу! Куда тебе? – спросил Владимир у Виктора и кивнул на свой "Мерседес".

Виктор с ужасом посмотрел на грязный "Крузер". Он понял, что сейчас не удастся забрать проклятые документы.

– Меня можно до работы, я – в управу, – промямлил он.

– Садись! Поехали, а то я опаздываю! У меня тоже планерка! Я ведь, как никак, генеральный директор, – ехидно заметил Ергунов.

Он подождал, когда Постников сядет в "Мерседес", затем нажал на кнопку на маленьком пульте, который держал в руке. Огромные железные ворота медленно поползли вниз, закрывая вход в бокс.

Глава семнадцатая

Андрей вглядывался в запотевшее стекло автобуса и ловил себя на мысли, что все вокруг изменилось. Родной город стал каким-то серым и неуютным. Он, словно забрызганный грязным февральским снегом прохожий, торопился на нелюбимую работу. Напряженные лица пассажиров, неуклюжие красные трамваи, однотипные серые дома – во всем тоска, грусть, непонятное раздражение. И нет Пети! И никогда уже не будет. Человек так мало значит в этом мире! Люди не знают, что одним хорошим человеком стало меньше, двумя, десятью... Странные существа. Разум, позволяющий летать в космос, – и обыденное привыкание к смерти. Равнодушие к чужому горю. Вокруг столько горя и несправедливости!

Смирнов вздрогнул. Он вдруг понял, что если не перестанет путаться в своих рассуждениях, то заплачет. Как ребенок. Прямо на площадке переполненного автобуса.

Автобус надрывно заурчал, словно это был его последний рейс в жизни и, зашипев сжатым воздухом тормозной системы, распахнул дверки на остановке. Сунув толстой кондукторше горсть мелочи, Смирнов выскочил на улицу.

На углу дома его взгляд упал на висевший трехцветный флаг. Государственное полотнище, словно раненый гриф, свесилось с деревянного флагштока. На самом верху древка примостился маленький черный бантик.

– В городе объявлен траур по жертвам катастрофы... – прозвучал тихий женский голос.

Смирнов обернулся и увидел рядом с собой пожилую женщину. Пенсионерка грустно смотрела на Андрея.

– По погибшим губернатору, журналистам.... – женщина кивнула на флаг.

– Да-да, конечно, я знаю, – словно испугавшись, нервно ответил Смирнов и быстро зашагал прочь.

В фойе телекомпании висел большой некролог – в виде листа ватмана, обведенного жирной черной рамкой. На столе стояла ваза с цветами. Смирнов задержался у грустного писания. К нему подошел охранник и, дотронувшись до плеча, тихо спросил:

– Ну, Андрей, как съездил, покатался?

Смирнов тяжело вздохнул и ответил:

– Да, как сказать, хреново, лучше бы не ездил. А ты откуда знаешь, что я кататься ездил?

– Ты же сам мне хвастался в четверг, что попрете в Саяны! Ты случайно не там был? – охранник кивнул на некролог.

Смирнов вздрогнул и недовольно буркнул:

– Нет, не там, в другом месте...

– Да?! А эти вон видишь, как покатались, тоже говорят, летели трассу открывать! – грустно вздохнул охранник.

– Вижу... – Андрей опустил голову и прошел через вахту.

Сдав в гардероб дубленку и шапку, он поднялся в корреспондентскую. Обычная толчея понедельника раздражала. Коллеги суетились перед планеркой и пробегая мимо друг друга, небрежно здоровались, кивая головами, словно лошади на бегах.

Андрей подошел к своему рабочему месту и удивленно остановился. За его компьютером сидела незнакомая девушка. Она внимательно всматривалась в монитор и что-то набирала на клавиатуре.

Смирнов подошел к ней сбоку и, встав возле стула, принялся рассматривать непрошенную гостью. Светлые, немного пепельные волосы, уложенные в аккуратную прическу с метелочкой на затылке. Слегка вздернутый носик и тонкие в разлет брови. Косметики минимум. Красивая высокая грудь скрыта серым шерстяным джемпером. Незнакомка Смирнову понравилась. В ее чертах просматривалось что-то нежное и доброе.

Девушка, не замечая его присутствия, барабанила по клавишам.

– Хм... хм... – подал голос Андрей.

Незнакомка растерянно взглянула на него и улыбнулась.

– Простите, это – ваш? – Девушка кивнула на монитор.

В ее голосе Смирнов уловил слабый акцент, который напоминал прибалтийский.

– Вообще-то, да, – улыбнулся Андрей.

– Я сейчас освобожду, сделаю его свободным, – смешно ответила незнакомка.

– Да ничего, ничего – печатайте.

– Мне немного надо писать, отправить интернет! – девушка виновато улыбнулась.

– Да, а меня зовут Андрей, Андрей Смирнов, я корреспондент новостей.

– А.. ой! Меня звать, зовут – Ева, Ева Штольц!

–Вы иностранка? – догадался Андрей.

– О! Да! Я есть из Германии, приехала после сегодня!

– Вы хотите сказать, вчера.

– Я... да... вчера! Я говорю по-русски хорошо, но когда волнуюсь, то путаю слова, простите меня!

– Да что вы, вы прекрасно говорите, жаль, что я так же не умею говорить по-немецки. А вы приехали работать? К нам?

– Да, работать! Я корреспондент телекомпании ЦДВ из Берлина. Это у нас – как правильно сказать? – бундес канал!

– А, вы хотите сказать – государственный канал.

– Да! Государственный! – обрадовалась подсказкам Андрея немка.

В этот момент из-за большой стеклянной перегородки, которая разделяла корреспондентскую и редакторскую, послышался властный окрик шеф-редактора Пронькина.

– Смирнов! Смирнов! Зайди сюда! Срочно!

Андрей развел руками и пошел на зов шефа. Немка улыбнулась и проводила его приветливым взглядом.

Пронькин сидел с важным видом, развалившись в большом кожаном кресле, усиленно обсасывая карандаш.

– Да... – Смирнов уселся на стуле напротив и вопросительно посмотрел на редактора.

– Слушай, Андрей, ты, это – ты ведь умеешь снимать?

– Умею, смотря, конечно, что снимать или кого.

Пронькин загадочно посмотрел на корреспондента и нахмурился:

– Ну, ты это брось, брось ехидничать! Некогда – планерка скоро!

– А я и не ехидничаю, что надо-то?

Пронькин тяжело вздохнул:

– Да вот, понимаешь... – редактор кивнул на перегородку в сторону немки. – Принесло тут гостей, понимаешь...

Андрей посмотрел на Еву, которая вновь печатала текст.

– Ну, это ж хорошо. Германия, контакты, наверное, на похороны губернатора приехала?

– Да... – как-то брезгливо ответил Пронькин

– И не одна, их три группы приехали – из штатов, Англии и вот – Дойчланд убер алес, черт бы ее побрал! Раскидали их по телекомпаниям! В нашу вот тевтонская фройлен попалась...

– А я-то при чем?!

Пронькин в очередной раз грызнул кончик карандаша и почесал им висок.

– Да, при чем. Америкосы-то и англичане в полном составе приехали, а эта вот... – Пронькин опять кивнул на Еву, – одна! Заболел ее оператор в Москве. Не то понос после нашей водки, не то триппер после наших шлюх! В общем, что русскому хорошо, то немцу не в кайф! Ха... Ха...– противно зарыготал Пронькин.

– Так я-то здесь причем? Мне что, ей компьютер свой освободить?

– Да нет, что ли не понял? Я же говорю: у нее нет оператора! Нет, а она просит! Но и у меня лишних операторов нет! Васин – в отпуске, Костюшкин болеет, а остальных и так самим не хватает! Ну, что тебе еще объяснять?!

– Так ты что, меня к ней опером хочешь?!

– Хм... догадливый! Ты же умеешь!

– Нет! Не хочу! – Андрей встал со стула.

– Как это, не хочу?! Я не прошу, Смирнов, я приказываю.

Андрей посмотрел на рассердившегося Пронькина и вздохнул:

– А если я откажусь?

– Ну, это, конечно, твое дело, но тогда в отпуск не в июле пойдешь, а в ноябре! Решай! – Пронькин ехидно улыбнулся.

– Ну, ты змей!!

– Но-но! Поаккуратней! Могу и рассердиться по-настоящему!

– Ладно, шучу. Надолго?

Пронькин недоуменно посмотрел на Смирнова:

– Что надолго?

– Ну, надолго – к ней? – Андрей кивнул в сторону немки.

– А-а?! Не-е!! На пару дней, ну, максимум, на три. Она говорит, что к ней пришлют оператора. Сейчас пойдем – я вас познакомлю.

– Нет, не надо, уже познакомился...

– Молодец! Иди тогда получай камеру, штатив и прочие потроха. Кассеты у нее есть, свои. Да, кстати, и компьютер ей на время свой выделишь: пусть попечатает!

Андрей пошел к выходу, всем своим видом выражая недовольство:

– Надеюсь, от планерок меня освободишь? – бросил он на ходу.

– Да ты мне еще спасибо скажешь, она заплатит в валюте! – услышал Смирнов уже из-за перегородки голос Пронькина.

– Данке шон! Козел! – буркнул он себе под нос.

Ева Штольц разговаривала по телефону. Смирнов поставил на стол кофр с камерой и, кивнув не него, спросил:

– Ну, что, давайте поближе познакомимся, похоже, нам с вами в паре придется работать.

Немка сказала что-то в трубку по-немецки и улыбнувшись, спрятала сотовый в карман.

– А вы что, будете снимать для меня?

– Да, поэтому кое-что надо решить.

Девушка радостно хлопнула в ладоши:

– О, ля-ля. Гуд, хорошо! Мне это нравится!

Смирнов нахмурился и, сев напротив нее на стул, тихо сказал:

– Подождите радоваться, вы ж еще не знаете, как я снимаю.

– Я не волнуюсь, вы наверняка хорошо снимаете, тем более, выбора у меня нет в любом случае.

– Ладно, буду считать это авансом, – Андрей улыбнулся.

– Вы хотите спросить о деньгах?

– Нет-нет, вы не поняли, это так говорится, – смутился Смирнов.

– Нет, я все поняла правильно, у нас так принято: сначала говорить об обязанностях и деньгах, которые получишь за работу, – немка стала серьезной. – Сколько вы получаете здесь?

–Ну, если в ваших евро, то четыреста, четыреста пятьдесят...

– За неделю?

– Нет, за месяц.

– Всего? – удивилась Ева.

– Ну, это вам не Германия и не бундес канал, – огорчился Андрей.

– Простите, я не хотела вас обидеть... – виновато сказала девушка и дотронулась до его плеча.

– Да ладно! – отмахнулся Андрей. – А сколько вы хотите мне заплатить?

– Ну, если все удастся, за три дня работы, я думаю, тысячу евро! – деловито сказала немка.

– Сколько?! – удивился Андрей и покосился на редакторскую, затем тихо добавил: – Пронькин, тебе лучше это не слышать!

– Что вы сказали? – не поняла его Ева.

– Нет-нет, это я так, сам себе! Что нужно делать и что вы хотите снимать?

– Мне, то есть нашей телекомпании, нужны четыре сильных сюжета из глубинки России. Ну и, конечно, похороны губернатора Гусева и несколько интервью – работы много, поэтому и такая сумма.

– Понятно, с чего начнем? – поинтересовался Андрей.

– Ну, скажите, сейчас в вашей стране идет это – реформа жилья, я не помню, как точно она называется, ну про квартиры!

– А, реформа ЖКХ, – поправил девушку Андрей.

– Я... да... ж...к... х, – медленно повторила Ева. – Вот мне это интересно! Мне только что дали команду, позвонили из Берлина, помогите мне, подскажите, что я могу об этом снять?!

Андрей задумался.

– Ну, не знаю, а что бы вы хотели, в какой форме?

– Это должно быть интересно зрителю и, главное, понятно – у нас в Германии немного не так, зритель часто не понимает, что тут у вас происходит!

– Да мы и сами тут не понимаем временами, что у нас в стране происходит! – съязвил Андрей.

– Что? Вы так загадочно говорите, – не поняла девушка.

– Извините, постараюсь быть более понятным.

– Я хоть и говорю по-русски, но не все понимаю, то есть смысл некоторых слов, выражений. Так что вы можете мне посоветовать по поводу этого ж...к....х?

– Хм, я думаю, нужно поехать в какой-нибудь дом на окраине и поговорить с людьми. Жители там все сами вам расскажут, а если что будет непонятно, я расшифрую!

– О,кей, так и сделаем! – обрадовано воскликнула немка.

– Да, но главное не решили – на чем поедем? И временами у нас спрашивают документы на съемках. Это у нас только с виду – демократия, а на самом деле...

– А, машина. Я думаю, просто наймем такси на три дня. У вас тут можно нанять такси?

– Да, можно.

– Ну и хорошо, а документы... У меня есть удостоверение и аккредитация, а для вас, я думаю, напишу договор и временное удостоверение – у меня есть бланки!

– Ну, тогда – поехали, – Смирнов удивленно пожал плечами. Его поразила немецкая точность в ответах и подготовленность девушки.

– Поехали! Сто евро таксисту в день хватит?

– Хватит, сейчас я вызову, фирма есть одна... – Смирнов снял трубку с телефона и набрал номер.

Глава восемнадцатая

– Алло! Витя? Я боюсь!

– Кого? – Постников с удивлением посмотрел на трубку телефона.

В ней звучал голос Вовки Ергунова, но он был каким-то странным. Ергунов позвонил ему на работу.

– Кого, Вова? Кого ты боишься? – удивленно спросил в трубку Постников.

– Не знаю, мне кажется, за мной следят, ко мне кто-то приходил домой...

–Что ты там несешь? Кто к тебе приходил? – раздраженно переспросил Виктор.

– Да не знаю я, я специально тебе с автомата звоню! Боюсь я! Можешь приехать срочно? Они, эти типы, вокруг меня крутятся! Я не знаю, кто это! Но, похоже – серьезные ребята!

– Да кто крутится? Может, это какие-нибудь братки из конкурирующей фирмы тебя напугать решили?

– Нет, вряд ли, слишком шифруются!

– Вова! Что там у тебя такого, что ты отрываешь меня? У меня работы куча! Понедельник! Лучше займись организацией похорон. Завтра-послезавтра Петьку с женой из морга забирать надо!

– Какие там похороны! Меня скоро хоронить придется! Приезжай, я очень боюсь! – испуганно звучал голос Ергунова в трубке.

– Е-мое! Да что там у тебя?! Скажи толком!

– Не могу! Приезжай, это – не по телефону!

– Тьфу, где ты?

– Я возле моего гаража, буду ждать тебя внутри.... – и в трубке зазвучали короткие гудки.

Постников растерянно посмотрел на пластмассовый банан и бросил его в гнездо аппарата.

– Твою мать! – выругался Виктор.

Он представил, как ему придется отпрашиваться у начальника, и у него окончательно испортилось и без того плохое настроение. Но начальник на удивление быстро его отпустил. Причем, майор попросил Виктора по пути заехать к нему домой и забрать у его жены кое-какие документы.

– Летом на юг собрались в Турцию, а паспортов заграничных до сих пор нет! Вот, думаю сделать! А у моей там анкеты – надо в ОВИР завезти.... – пояснил майор.

Для поездки он выделил Виктору свои служебные "Жигули" с водителем.

Виктор решил сначала выполнить поручение начальника, чтобы осталось больше времени на Ергунова. Но когда он зашел в помещение ОВИРа, то понял, что просчитался. В тесном помещении было полно народу. Повсюду слышались раздраженные крики и ругательства. Желающих выехать из России было слишком много для маленькой комнаты паспортно-визовой службы. Вызывали по спискам. Из-за большой железной двери выходила девица, которая, зачитывая фамилии, как в сказке, исчезала в чреве таинственного заведения.

В углу на стене висел железный ящик с динамиком, по которому можно было связаться с дежурным и записать свой приход в книгу вызовов. Постников понял, что шансов попасть во внутрь помещения по служебному удостоверению практически не было. Оставалось только ждать. Когда в очередной раз секретарша появилась из проема двери, Постников рванулся к ней, расталкивая посетителей локтями.

– Пардон, пропустите, извините! – бросал он толпившимся вокруг людям.

В ответ слышались шипенье и проклятья.

– Куда прешь?!

– Чего лезешь без очереди!

– Че, самый наглый?

– А-а-а!! Скотина, ты мне на ногу наступил!!

Кое-как Виктору удалось пробиться к секретарше. Та равнодушно выкрикивала фамилии.

– Девушка! Вот вам документы, меня попросили передать – это от майора Иванова из ГУВД города! – Виктор сунул ей анкеты.

Но девица, гневно посмотрев на Постникова, бумаги не взяла.

– А, что вы мне тут передаете! Из ГУВД города! Человек сам должен придти и отдать!

– Да у него договоренность была, он заполнил, просто я не могу к вам с заднего входа попасть – забаррикадировались, как в бункере!!

– А к нам и не надо с заднего входа, здесь все равны, посмотрите, сколько народа! – девица кивнула на толпу.

– Да что вы тут? Мало ли что из милиции! Вы везде хотите без очереди! Нет, хватит!! Вы мне даже выехать нормально не даете на мою историческую родину! – заорала рядом толстая смуглая тетка, брызгая слюной.

– Женщина, да я не себе – меня просто просили передать! – оправдывался Постников.

– Вот и постойте в очереди! Вы – представитель власти! Мы, слава богу, навсегда из этого дурдома уезжаем! – вторил смуглой толстушке низенький седой мужичок.

Постников разозлился. Посмотрев в сторону седого, он заорал:

– Да мне-то что? Валите отсюда! Мне просто отдать документы!

– А! Вот так всегда! Вот она – страна негодяев! – Седой мужичок апеллировал за поддержкой к другим посетителям.

– Пусть стоит... так же, как все!

– Да, молодой человек!

– Встаньте в очередь!

Постников понял, что быстро отдать бумаги шефа не удастся. Скорее всего, хитрый майор знал, что все так получится, поэтому и отправил Виктора. Этим объяснялась и неожиданная легкость, с которой он его отпустил с работы и выделил машину.

– Вот ишак! – обозвал майора Постников и, отойдя в сторону, стал терпеливо ждать очереди.

Строптивая секретарша приняла бумаги после третьего выхода из-за стальной двери. Бросив издевательский взгляд на Виктора, она снисходительно буркнула:

– Ладно, давайте уж ваши анкеты, если бы мне сейчас не приказали, я бы вообще их у вас не приняла! Пусть бы этот ваш Иванов сам тут потолкался!

Постников скорчил ей противную гримасу и стал проталкиваться к выходу. Садясь в машину, он посмотрел на часы. В ОВИРе был потерян целый час.

«Мерседес» Ергунова был припаркован возле его гаража. Черную тушу дорогого автомобиля было видно издалека.

– Странно! Вовка обычно своего "мерина" так не бросает, боится, что угонят, – буркнул водителю Постников.

Виктор вышел из "Жигулей" и подошел к боксу. Ворота были закрыты. Постников недовольно поморщился и, достав из кармана сотовый, набрал номер Владимира. Длинные гудки уходили в бесконечность. На том конце никто не отвечал.

– Вовка!! Мать твою!! Ты мне еще будешь нервы портить! – с этими словами Виктор забарабанил кулаком по гладкой плоскости железной двери.

Но его попытки достучаться были тщетны. Двери бокса никто не открыл. Постников в замешательстве взглянул на "Мерседес". Что делать, он не знал. Уехать на работу, но голос и разговор Ергунова по телефону были слишком странными. Любопытство, смешанное с чувством тревоги, боролось в душе Виктора. И тут он вспомнил, что в гараже был второй выход с другой стороны бокса. Ергунов его сделал по требованию пожарных инспекторов.

– Подожди, я сейчас! – крикнул Виктор водителю и пошел вокруг гаража.

Обходить пришлось целый ряд гаражей. Вдоль узенькой улицы высились еще несколько десятков подобных строений – этакий гаражный городок для автолюбителей.

С тыльной стороны был пустырь. Кучи битых кирпичей и сломанных бетонных плит, железный лом и обычный бытовой мусор. Скорее всего, хозяева гаражей при постройке боксов вываливали здесь отходы от строительства. Бокс Ергунова Виктор нашел не сразу. С тыльной стороны все гаражи были похожи один на другой. Чертыхаясь, Постников пробрался среди куч мусора к маленькой двери. Возле нее виднелись следы на снегу – видно, Владимир недавно куда-то выходил из гаража. Виктор постучал кулаком по железному прямоугольнику.

– Вовка! Открывай! Хватит прятаться! Это я, Витя!

Под ударами дверь дрогнула. Виктор увидел узкую щель между ней и проемом. Он потянул за верхний угол железной обивки, петли заскрипели, и дверь открылась. Виктор с опаской заглянул внутрь бокса. Внутри было темно и тихо. Постников прислушался и нерешительно позвал:

– Вова, ты где?

Ему никто не ответил. Чувство страха сменило тревогу. Виктор не решался зайти вовнутрь, пугала темнота, в которой таилось что-то зловещее.

– Е-мое! Какой-то триллер...– прошептал Постников.

Потоптавшись на месте, Виктор все-таки решил проникнуть в бокс. Нужно было возвращаться на работу, а уехать, не узнав, зачем ему звонил Ергунов, он не мог.

Постников достал зажигалку. Крохотный огонек ее пламени был единственным помощником в борьбе с темнотой. От двери вел маленький коридорчик в техкомнату. Виктор почти на ощупь прошел до электрощита. Нащупав рубильник, он повернул пластмассовую ручку. Сразу же затрещали лампы дневного света. Их белые всполохи резанули по глазам. Постников на секунду зажмурился. Но вскоре он притерпелся к яркому свету.

Посредине бокса стоял "Ленд Крузер" с распахнутыми дверками. В салоне внедорожника было все перевернуто. Чехлы валялись рядом с машиной. Аптечка, какие-то журналы и коврики разбросаны по бетонному полу. Постников осмотрелся вокруг. Повсюду был беспорядок. Банки из-под машинного масла валялись бесформенной кучей в углу. Гаечные ключи, тряпки, пустые бутылки и прочий хлам были раскиданы по всему боксу. Виктор попятился назад и наступил ногой на что-то мягкое. Посмотрев под ноги, он увидел кожаную маленькую сумочку. Постников сразу узнал ее – в ней Ергунов держал свои документы. Виктор нагнулся и, подняв барсетку, позвал Владимира:

– Вова! Ты где?

Но ему вновь никто не ответил. Где-то в углу в умывальнике с носика крана капала вода. Виктор медленно шагнул к смотровой яме. Глубокая выемка в полу была обложена голубым кафелем с железными уголками по краям. В конце ямы торчали два больших крюка для лебедки. Постников с опаской посмотрел вниз.... В самом углу ямы привязанный ногами к железным петлям висел Владимир. Его руки беспомощно болтались, едва задевая бетон пола. Постников обомлел от ужаса. Открытые глаза Ергунова тускло блестели мутной пеленой смерти. Рубаха расстегнута. Из-под нее тонкими струйками стекали темно-красные полоски крови. Постников бросился к Владимиру.

– Вова!! Вова!!

Но, дотронувшись до его тела, Виктор понял, что Ергунов мертв. Ледяной холод кожи заставил отдернуть руку.

– Господи! Господи! – запричитал Постников, судорожно доставая из кармана сотовый телефон.

Трубка выскользнула из руки и упала на бетонный пол.

– Ах ты, мать твою! – ругался Виктор.

Пальцы дрожали, и он никак не мог попасть на кнопки телефона. Кое-как набрав номер, Виктор закричал в трубку.

– Алло! Дежурный? Дежурный, срочно, срочно наряд! В бокс! Да! Гаражи возле рынка! Улица Мясникова, сворот направо! Убийство! – его крики резонировали в бетонных стенах бокса.

Виктор с ужасом понял, что это не последняя смерть. Она, эта проклятая старуха с косой ходит где-то рядом. Она выслеживает. Она глядит на него, а может быть, просто играет с ним в кошки – мышки. И он, он – может быть следующим.

От этих мыслей у Постникова, похолодели руки и, гулко застучало в голове. Господи – как страшно! Как страшно жить!

Глава девятнадцатая

– А вы посмотрите, какие стены! Как тут жить? – кричала пожилая женщина.

Андрей повернул видеокамеру и направил объектив на большую трещину между досок. Краем глаза Смирнов увидел лицо Евы Штольц. Немка стояла рядом и с неподдельным сочувствием смотрела на хозяйку квартиры.

– Ева, тебе много видео-то надо? – спросил у Евы Андрей.

– Андрей, я не знаю, снимай больше!

– Вы понимаете, как мы живем? А всем этим чиновникам и депутатам на нас насрать! Насрать! И я не боюсь, что вы иностранка! Так и расскажите, что у нас тут в России пенсионеров заставляют жить в таком говне! А ведь это мы выиграли у вас войну! А живем-то как! Вот – смотрите! Как так можно жить? – не унималась пенсионерка.

Ей поддакивали соседи по дому. Они столпились в узком коридоре прихожей – две толстые тетки с красными лицами уличных торговок и худой небритый мужик в зеленой армейской рубашке и мятых трико.

– Да, мы тут живем уже тридцать лет! Постоянно воды нет! Ремонт не делают! Батареи чуть теплые!

Ева то и дело оглядывалась на них и кивала головой. Андрею почему-то стало жалко девушку. Слишком много негатива сразу навалилось на ее нежное западное сознание.

– Расскажите там, в Европе, какие у нас правители-воры! – мужик попытался схватить Еву за локоть.

Но Андрей отдернул его руку и погрозил пальцем.

– Тихо, не лезь! Все она видит, руками ее не трогай!

Через пятнадцать минут они подошли к автомобилю такси, ожидавшему у дома. Ева нервно курила, пока Андрей складывал штатив в багажник. Выбросив окурок в почерневший февральский сугроб, она села на переднее сиденье. Андрей поставил кофр с камерой на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Шеф, поехали назад, в студию, – сказал он водителю.

Тот завел двигатель. Желтая "Волга" с черными шашечками на боках запрыгала по раскисшим ухабам городской окраины. Ее провожали взглядами несколько местных жителей.

– Андрей! Это ужас! Как так можно?! – возбужденно спросила Ева.

– Что ты имеешь в виду?

– Как так можно жить? В таком доме?

– Эх, Ева, это еще не самый гнилой дом! Вот так и живут многие в нашей великой стране! И никакого просвета им не будет.... – печально ответил Смирнов.

– А кто эти люди?

– Как, кто? Жители города, просто жители, люди.

– Они что, асоциальны?

– Не понял?

– Ну, эта женщина, которая хозяйка квартиры, она что, всю жизнь не работала?

– Почему же, она-то тридцать лет на картонной фабрике отработала! А этот барак как раз от этого завода и строили! Тридцать лет назад, как временное жилье! Но как видишь, ничто так не постоянно, как временное, такая вот печальная история...

– А почему тогда государство не дает ей нормальную квартиру?

– Да просто такое у нас государство! Жулики и воры у власти – вот и живет женщина в таких условиях, и никто ей ничего не даст!

– Но это же неправильно! Зачем вы тогда так живете? – не унималась Ева.

– А как нам жить, если страна у нас такая?

– Нет, это не так – вы же хороший добрый народ, а сами не хотите жить хорошо!

– Ну, ты зря! Все хотят жить хорошо.

– Ну, так почему же вы не живете? Почему у вас у власти такие плохие люди?!

– Ева, ты разберешься во всем, но позже. У нас говорят: умом Россию не понять! Поэт так один великий написал...

– Как это – не понять?

– Ну, ты же не понимаешь!

– Ну, это же плохо, что не понять!

– Ева! Ты полезла в философию!

– Это не философия – я просто журналист и хочу постигнуть внутренность.

– Не внутренность, а сущность!

В этот момент у Андрея зазвонил сотовый. Смирнов достал трубку из кармана и приложил к уху.

– Алло, я занят – съемка! – Без предварительного вступления выпалил Андрей.

– Андрей! Это я, Виктор! Срочно! Срочно приезжай к кафе "Олимпия", в центре, ну там, где мы обычно встречаемся!

– Витя... я сказал, что сейчас не могу! Я работаю, причем на иностранцев! Очень важный заказ! Давай вечером!

– Нет! Срочно приезжай! Два часа назад убили Вовку Ергунова!

– Что?! Как, убили?!

– Приезжай – по сотовому нельзя! Сам поймешь!

Разговор прервался. Смирнов очумело посмотрел на телефон в руке. Он не мог поверить в услышанное.

– У тебя неприятности? – спросила Ева.

– Кажется, да... Ева, мне на полчаса надо отлучиться, у меня друга убили....

– Что, друга?! Какой ужас!

– Да, Ева, извини, мне срочно надо на полчаса, с одним человеком поговорить!

Девушка с сочувствием посмотрела, на поникшего головой Смирнова и, дотронувшись до его плеча, ответила:

– Андрей! Полчаса для меня роли не сыграют! Я работаю в аналитической еженедельной передаче. Скорость здесь, как в новостях, не так важна. Важно содержание. Репортаж будем делать позже, поехали, куда тебе надо! Мы подождем, а ты поговоришь!

– Спасибо! Пожалуйста, в центр, на Мира, возле кафе "Олимпия", знаете? – спросил Андрей у водителя.

Тот кивнул головой.

Постников сидел за столиком в углу зала и нервно курил. Перед ним стояла маленькая бутылка водки, в тарелке лежал бутерброд с колбасой. Смирнов подошел к нему и сел напротив, не снимая куртки. Постников поднял на него печальные глаза и тихо сказал:

– Ну, вот и Вова... – по голосу было ясно, что Виктор пьян.

– Рассказывай! Что произошло?!

– Я не знаю, он позвонил мне откуда-то, говорил, что с трубки нельзя! Говорил, что с автомата. Боялся. Голос был взволнованный, говорил, что за ним следят!

– А как его убили? Что произошло?

– Я его нашел в гараже, все там перевернуто было! Видно, что-то искали. Он висел, привязанный. Его, видно, пытали! Все тело изрезали, гады! – Виктор опустил голову и тихо заплакал.

Его тело содрогалось в рыданиях. Смирнов смотрел на истерику друга и понимал, что Виктор близок к срыву.

Он, опытный оперативник, который не раз брал опасных преступников, вдруг превратился в размазню. В жалкого и испуганного человека – не способного бороться даже за свою жизнь.

– Витя, расскажи, с чего с чего ты взял, что его пытали? Может, просто убили? Может, это конкуренты!

Виктор поднял заплаканные глаза и посмотрел на Смирнова:

– Какие конкуренты?! Они что, машинное масло разбрасывать бы стали?! Там все перевернуто! Все! Я барсетку нашел! А там тысяча баксов наличными! Налом! Понимаешь?! А они не взяли! Их не интересовала такая сумма!

– А что ж тогда?

– Ты что, дурак?! Они всю машину перерыли! Весь "Крузер", понимаешь?! Искали они что-то, эти убийцы, и ты знаешь, что! И я, к сожалению, знаю, – и Виктор опять затрясся в рыданиях.

– Да успокойся ты! Хватит рыдать! – прикрикнул на него Андрей. – Возьми себя в руки! Ты хочешь сказать, что они искали те бумаги, которые мы с тобой припрятали, те, губернаторские?

– Да! А что же еще им искать было?! И они их нашли! А Вовка погиб из-за нас, понимаешь?! Он ничего не знал! А я утром не стал ему говорить! И вытащить из-под коврика не мог, он бы заметил! – Виктор вновь зарыдал.

– Да хватит! Ты как баба! Нельзя же так!

– Хватит?! Он из-за нас погиб! И Петя тоже! Вовка не знал, что там бумаги, а эти– они-то искали хозяина машины, вот и нашли!

Андрей налил себе водки и залпом выпил. Затем, закусив бутербродом, достал сигарету и закурил. Виктор уже не рыдал, а лишь громко всхлипывал.

– Ладно, вроде успокоился.

– Хм, да... – хмыкал носом Постников.

– Тогда давай думать, как нам самим теперь из этого дерьма вылезать!

– А нам-то что? – Виктор подозрительно посмотрел на друга.

– Да искать будут и бумаги, и тех, кто их читал!

– Но они ведь убили Вову! Они думают, что это он на "Крузере" ездил. И бумаги забрали! Чего им кого-то искать?

– Нет, Вову-то они убили, но бумаги не забрали....

– То есть как? Как не забрали?! Там все перевернуто было! Все коврики, все! Никаких бумаг не было! Там же осмотр места происшествия делали! Каждый вещьдок описывали!

– Правильно. Там ничего не было...

– Как не было, что ты хочешь сказать?

– А то и хочу сказать: эти убийцы не стали бы весь гараж переворачивать. Они ведь наверняка машину обшарили и нашли бы эти бумаги. А зачем тогда они гараж шмонали?!

– Зачем? – Виктор не понимал, куда клонит Андрей.

– Да затем, что они ничего не нашли!

– Откуда ты знаешь?

– От верблюда! Я сам эти бумаги спрятал, но тебе не сказал, чтобы тебя не дергать! А Вовка не знал ничего, и они не знали! Они думали, что это он ездил в Саяны, но ошиблись!

– Ты спрятал?! Вот ты скотина! Ты же говорил, что их надо уничтожить! Сжечь и забыть! А Вовка теперь мертвый! У нас теперь целая братская могила будет! Вот скотина ты!!

– Да заткнись ты! На нас уже полкафе смотрит, – Андрей опасливо оглянулся вокруг.

Но на них никто не смотрел. Разговор было трудно услышать из-за играющей с эстрады музыки.