Текст книги "Последний поклон президента (СИ)"

Автор книги: Ярослав Питерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Да, Белоярск – миллионный город, что сделаешь, преступность большая.

На окошке загудел чайник. Пар вырвался из его вздернутого кверху носика и ударил в стекло. Оно мгновенно запотело причудливым узором. Вера Сергеевна заботливо достала из шкафа три чашки. На столе появилась печенье и варенье в маленькой вазочке на высокой ножке.

– Вот, угощайтесь, мое варенье, клубничное, – смущенно предложила гостям Вера Сергеевна.

– Спасибо! – Андрей отхлебнул горячий чай.

– А вы что-то говорили о заявлении. Вы что, с проверкой к нам? По заявлениям? – милиционерша боязливо покосилась на Постникова.

– Нет, ни в коем случае, – успокоил ее он.

Милиционерша облегченно вздохнула.

– У нас друг пропал и машина его, вот хотели, чтобы вы нам помогли в розыске!

– Как пропал, где?

– Да вот поехали кататься на лыжах, он с женой, и нет его, а потом машина со стоянки исчезла. – Смирнов поставил чашку на блюдце.

Вера Сергеевна с сочувствием покачала головой.

– У вас-то за ночь ничего не произошло? – спросил Постников.

– У нас? Нет, вроде ничего, а я выходная была! Мне на смену только завтра, а сегодня вот по тревоге подняли, у меня как раз у сестры моей, то есть, день рождения. Обидно! А может, ваш друг с женой, просто уехали домой, не предупредив вас?

– Да нет, хотя, конечно, мы надеемся, но вот все же к вам решили заехать! У нас ведь их обувь осталась! Они на лыжах были, лыжи-то мы на нашей машине, на крыше возим, а у них – "четверка", специального багажника нет.

– Да, вот беда, – Вера Сергеевна покачала головой.

Вдруг в коридоре послышался шум шагов. Скрипнула дверь, и на пороге появился мужик в серой фуфайке и черной ушанке на голове. У него был взволнованный вид.

– Сергеевна! Я сейчас был на дальней дороге старой! На гравийке! Там в ущелье, у вороньего камня, машина в обрыве лежит – вся обгорелая! Еще дымится! Кто-то, видно, разбился!

Вера Сергеевна вздрогнула. Постников встал со стула и спросил:

– Какая машина?

Мужик посмотрел сначала на него, потом на Смирнова и неуверенно ответил:

– Ну, не знаю, она глубоко в ущелье на дне, я вниз не спускался!

Андрей тоже встал из-за стола. Подойдя к мужику, он дернул его за рукав фуфайки:

– Какая машина-то, грузовая или легковая?

– Легковая! Легковая! – забормотал тот растерянно. – Лежит в ущелье на боку, вся помятая!

– А цвет, какой, у машины? Марка? – крикнул Постников.

Мужик совсем растерялся и, глотнув ртом воздух, словно рыба, ответил:

– Так это, не знаю я, не видно там – она помятая, а цвет не разберешь, вся черная она, обуглилась!

Постников схватил его за плечо:

– Вы можете показать место?

– Да! Конечно, что не показать-то, это там, километров двенадцать, у вороньего камня!

– Поехали, немедленно! – скомандовал Виктор, увлекая за собой растерявшегося совсем мужчину....

Хотя до вороньего камня было всего двенадцать километров, добраться до него они смогли лишь за час. Тяжелый "Ленд Крузер" еле полз по заброшенной гравийке. Быстрее ехать было просто невозможно. Дорога была совсем разбитой. К тому же с одной стороны вниз уходил глубокий обрыв, а с другой над колеей нависла крутая гора. С нее то и дело катились мелкие камни, грозя увлечь за собой настоящий камнепад.

Вороньим камнем называли скалу. Это было действительно страшное место. Здесь дорога делала крутой поворот, уходя вверх. На самом изгибе высился утес с черной глыбой наверху, а вниз уходила глубокая пропасть с крутыми склонами.

Постников остановил внедорожник у края дороги – здесь была небольшая площадка. Первым выскочил из машины проводник. Мужик в фуфайке подбежал к краю обрыва и указал вниз рукой:

– Вон! Вон она там – видите, глубоко!

Андрей и Виктор подошли к нему и посмотрели вниз. На дне ущелья лежал покореженный корпус автомобиля. Его вытянутая крыша черной кляксой торчала из снега. Но даже отсюда сверху, несмотря на высоту, было видно, что это "Жигули" четвертой модели....

Андрей посмотрел на Виктора и вдруг заметил, как изменилось его лицо. Оно стало похоже на старую половую тряпку – серое и безжизненное. В глазах у Постникова появился страх, которого еще минуты назад не было. Виктор с ужасом смотрел на дно ущелья и что-то бормотал. Таким Смирнов своего друга не видел никогда. Трясущиеся руки и нервные движения. Постников ссутулился и переступал с ноги на ногу. Андрей понял, что решительных действий от него сейчас не дождешься.

Смирнов стал спускаться вниз. Остальные остались дожидаться его наверху. Виктор нервно курил и напряженно следил за движениями друга. Вера Сергеевна, которая тоже увязалась с ними, стояла рядом и тихо причитала:

– Господи, что это происходит сегодня? Господи, все так спокойно было! Как сглазил кто!

Постников на нее недовольно посмотрел, и женщина замолчала. Силуэт Андрея мелькал между камней. Виктор не выдержал ожиданья и, бросив окурок, крикнул:

– Андрюха! Ну, что? – эхо его голоса разнеслось по ущелью.

– Витя! Это Петина машина! Нужно вызывать группу сюда! Тут два трупа! – зловеще прозвучал ответ со дна пропасти....

Ждать следственную группу из района пришлось долго. Связи не было никакой, поэтому вернулись обратно в поселок. Лишь под вечер приехали опергруппа и следователь прокуратуры. Правда, новенькая «Нива» вселяла надежду, что до вороньего камня они доберутся быстрей, чем на неповоротливом «Крузере».

Андрей отказался вновь ехать в ущелье. Увиденное отбило всякое желание второй раз смотреть на обожженные останки Пети и его жены. А в том, что это были они, Смирнов не сомневался. Он остался ждать в поселковом отделе милиции в кабинете у Веры Сергеевны. С опергруппой поехал Постников.

Вернулись они поздно вечером. Усталый Виктор зашел в кабинет и недовольно сказал Андрею:

– Иди, тебя еще опросить надо, следователь прокуратуры ждет... там, в дежурке...

Смирнов посмотрел на друга и тихо ответил:

– Знаешь, что, Витя, я тебе совсем забыл сказать.

Постников насторожился.

– Что еще? Может, хватит этих страшных сюрпризов?

Андрей тяжело вздохнул:

– Нет, мне надо тебе это сказать, посоветоваться надо.

– Ну, говори! – недовольно буркнул Постников.

– Понимаешь, вчера, когда ты к кемеровчанам ушел, я ведь пошел на стоянку Петину машину смотреть.

– Ну, я знаю, что ты там ее не нашел, что сторож говорит, что другой человек ее забрал, ну и что, может, этот сторож ошибся! Видишь, за рулем-то Петя сидел и жена рядом. Они просто погибли, банально разбились на дороге. У них судмедэксперт никаких следов насильственной смерти не обнаружил. Ты же знал их, они всегда все неожиданно делали. Я думаю, и в этот раз просто укатили сюда, к этому чертову вороньему камню!

– Нет, Витя, не об этом я! Когда вчера ты уже напился, я не стал тогда говорить, а потом сам был пьян, ну так вот, у нашей с тобой машины тоже кто-то лазил! Какой-то мужик пытался залезть во внутрь, я сам видел!

Постников скорчил недовольную мину и ответил:

– Ну и что, мало ли какие воры шныряют там, может, просто хотел что спереть!

– Нет, Витя! Слишком много совпадений! Я уже ничему не верю. И не забывай про то, что мы с тобой читали! Мне кажется, все события не случайны!

– Слушай, Андрюха, брось! У тебя вновь разыгралось твое журналистское воображение! Брось! Я тебя понимаю: стресс, губернатор разбился, Петя погиб! Но это все череда обстоятельств!

– И все равно, я с тобой не согласен. Так говорить мне про свои подозрения и про мужика следователю?

Постников почесал волосы на макушке и, задумавшись, ответил:

– Я бы не говорил, во-первых, они ничего это проверять не будут, просто не в их силах, где сейчас и кого искать? А во-вторых, ты же помнишь, что мы с тобой друг другу обещали? Да и Петю со Светой не вернешь! Так что давай стандартно лучше скажи, и надо отсюда убираться! Я устал, домой хочу! А теперь вот к похоронам готовиться надо! Петю надо похоронить по-человечески. Родных-то у него нет! Светкины – где-то в Иркутске.

Андрей внимательно посмотрел ему в глаза и, глубоко вздохнув, вышел из кабинета.

Глава пятнадцатая

Президент сидел в большом кожаном кресле и просматривал отчет, присланный ему из кабинета министров. Цифры, словно примерные солдаты, вытянулись в одну шеренгу. Президент вглядывался в данные и, отрываясь от бумаги, хмурился, поглядывая в большое окно. В небе над Москвой кружила противная серая февральская пурга.

Президент вообще не любил Москву. Чванливая и какая-то мещанская, она казалась ему чересчур пестрой и неопрятной. Смешанная архитектура столетий выглядела, словно лоскутное одеяло на базаре. Не было в этом городе строгости столицы. Не даром Петр отказался от первопрестольной и перенес главный град Руси на болото, где заново, словно новую национальную идею, построил прекрасный город.

Ах, если бы можно было сделать все заново! Великая империя Россия, отданная на поруганье выскочкам, адвокатишкам, неудачникам и евреям-авантюристам. Их бредовые идеи сожрали их самих, но при этом ввергли в пропасть нищеты огромный народ. Дурость, за которую так жестоко расплатилась самая великая нация! Ах, если бы можно было все вернуть назад! Но историю не воротишь вспять, ее можно только не повторить заново. Те ошибки и слабости, нерешительность и мягкость.

Но для этого нужна была идея. Настоящая, национальная, всенародная идея! Президент понимал, что без четкой цели нельзя вернуть мощь и величие страны. Но как возвращать мощь империи, если совсем рядом, там, за древним кирпичным забором, все еще лежит мумия, как страшная метка преисподней. В народе все так же сильны настроения уравниловки, дележа и зависти. Неуважения к чужому труду и таланту! Есть еще огромная армия погрязших в воровстве чиновников, не желающих менять ситуацию! Продажные суды и холуйская прокуратура! Спившаяся и гнилая армия, неповоротливая и коррумпированная милиция!

Страна трещит по швам! Мусульманские идеи сильны в республиках Закавказья, отдает сепаратизмом от Татарстана и Башкирии, все больше отдаляется Сибирь! Нет, надо все менять! Если не предпринимать попыток сохранения страны, она распадется на удельные княжества через пятнадцать-двадцать лет.

Народ ждет от него решительных действий. Народ верит ему, ведь он, как не крути, в этом государстве – второй, после Бога. Так устроен российский менталитет. Президент, как и царь должен быть сильным иначе крах. Крах государства. Такое уже было в русской истории.

Неожиданно запищал сигнал вызова экстренной связи. Президент поморщился и, встав с кресла, подошел к телефонам. Мигала лампочка связи с председателем ФСБ. Президент вздохнул и снял трубку.

– Да, что еще?!

– Извините, Сергей Сергеевич, срочное: неприятность в Белоярской области.

– Что там, Гусев со своим заявлением выступил? Ну и как реакция?

– К сожалению, нет, он не выступал...

– Что, передумал?

– Нет, его вертолет рано утром разбился в Саянах, есть погибшие, сам Гусев скончался по дороге в больницу!

– Что?! Как это разбился?!

Президент замолчал, переваривая информацию, но через несколько секунд пришел в себя и тихо сказал в трубку:

– Немедленно приезжайте ко мне, прямо сейчас!

– Есть!

Президент склонился над столом и, втянув голову в плечи, прошептал сам себе:

– Сволочи, сволочи, это – их рук дело, врет, собака! – и нажал кнопку вызова министра МЧС.

На том конце провода затрещало, и послышался хрипящий голос министра:

– Да, Сергей Сергеевич! Слушаю!

– Олег, ты где?

– Я устраняю последствия наводнений в Архангельской области, сейчас вот лечу на вертолете.

– Поворачивай назад, срочно, ко мне вылетай – твой земляк погиб сегодня утром! У тебя на родине несчастье!

– А мне доложили, что вертолет в Саянах упал, я знаю!

– Как, доложили? Раньше, чем мне?!

– Он недавно упал, только что, ко мне на связь оперативный дежурный вышел, но у нас что-то сорвалось!

– А, так вот – в том вертолете Гусев летел! Немедленно вылетай ко мне!

– Есть, Сергей Сергеевич, буду через часа два!

Президент положил трубку и сурово посмотрел на бездушный телефонный аппарат. Вот уж кто – телефон может написать такие мемуары, от которых потом всему миру тошно станет! Президент вдруг заметил, что подумал о телефоне как об одушевленном существе.

– С ума тут точно сойдешь! – буркнул президент и вернулся назад в кресло.

Нет, эти фсбшники определенно торопят события. Так нельзя. Так, глядишь, и до культа личности и диктатуры недалеко! И, главное, врут не краснея! Врут! За спиной козни строят, сучье племя!

Система ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ – страшная контора, перемелет кого угодно! Президент сам выходец из нее, а что толку! Это он на людях – гарант конституции, а в реалии? В реалии они – сами по себе, да еще и давят! Сволочи! Нет, определенно надо устраивать разнос! Кому служим? Кому?! Что еще надо? Неужели вот так и будет до бесконечности, когда глава государства российского с оглядкой на своих псов работает?! Все, все их боялись! Даже Сталин! Всех они сожрали! Даже Сталина! Не пощадили и детей его. Василия на десять лет – за решетку, а потом как собаку зарыли, в Казани. Светлана, слава богу, хоть, живой осталась, но зато что за жизнь у нее была!

Неужели и его детям предстоит стать жертвами? Нет! Нельзя! Это недопустимо! Они бы лучше с внешними врагами боролись. А то гоняют этого одноногого Басаева два года по горам, а что толку? Как взрывал солдат, так и взрывает, как захватывал заложников так и держит целую армию рабов! Нет, с ФСБ надо что-то делать! Конечно, можно карты перетасовать, но от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется! Нужно что-то делать с системой, а то так вот в один прекрасный момент, глядишь, и президентский лайнер на посадке рухнет! Слишком далеко заходят братья-чекисты!

Гусев, конечно, выскочка, романтик с генеральским мышлением! Нахрапом хотел все взять! Но с другой стороны, с ним нельзя так поступать, он ведь губернатор, избранный! Он ведь, по сути, хотел блага. Нельзя людей за стремление к добру убивать! Какими бы дураками они ни были!

Президент тяжело вздохнул и вытянулся в кресле. Если бы он знал, что власть – такая мерзкая вещь! Если бы он знал тогда, в девяносто девятом. Нет, второй раз никогда бы не решился, ни под каким нажимом! А то выбрали козла отпущения! Нет, надо что-то менять!

В кабинет вошел помощник. Равнодушное лицо без всякой мимики. Безразличный взгляд и узкий вытянутый рот. Идеальный холуй, с которого никакого спроса. Так – автомат, робот, зомби.

– Сергей Сергеевич, все собрались.

Президент недовольно посмотрел на истукана у двери и кивнул.

– Кто там? Кто приехал?

– Все. Директор ФСБ, первый замминистра МЧС, сам он еще не прилетел, премьер– министр и председатель федерального собрания – все как положено в таких случаях.

– Хорошо, в малый зал их, я сейчас!

В малом зале стоял большой круглый стол и высокие кожаные кресла вокруг. Дорогие ореховые панели стен и несколько стульев возле них. Строгий интерьер, паркет однотонный, без излишеств, чтобы ничто не отвлекало внимания. Здесь, в малом зале, принимались самые важные решения.

Президент вошел тихо и незаметно. Присутствующие вздрогнули от неожиданности, когда он садился в кресло. Настоящий цирковой номер – президент любил поражать окружающих.

Он медленно обвел взглядом всех сидевших за столом. В глазах большинства -преданность и страх. Только директор ФСБ спокоен, смотрит вызывающе. Дыхание ровное. Вот что значит тренировка! Не то, что этот суслик – председатель федерального собрания. Еще год назад, он, наверное, сдавал бутылки в Питере! Младший научный сотрудник, шагнувший в элиту власти и так ею и не ставший. Глупый картонный волчонок, готовый из преданности лизать крем на ботинках! Премьер тоже. Хоть и спокоен внешне, но наверняка спина взмокла. Еврей, умеющий себя держать, но не умеющий скрывать свою нечистоплотность. Эдакий камикадзе ради денег. Ну да бог с ним, он все равно пришел сюда на год, и он это знает. Ну, а зам главы МЧС так и вообще – глаза по полтиннику, руки трясутся, шутка ли, – первый раз у президента, в малом зале! Ладно, надо его успокоить.

Президент еле заметно кивнул головой.

– Здравствуйте, господа, начнем. Слово вам, – президент запнулся, он не помнил имя-отчество мчсника.

Но тот и не требовал, чтобы его вообще как-то называли. Судорожно вертя листок бумаги в руках, он быстро забормотал:

– Оперативное сообщение о катастрофе пришло в пять тридцать Москвы... Информация обрабатывалась. Уточнение пришло в шесть двадцать восемь, были поставлены в известность все высшие должностные лица страны. Предварительно, на борту вертолета находились пятнадцать человек. Шестеро погибли, трое – в тяжелом состоянии, остальные получили незначительные травмы. Среди погибших – губернатор Белоярской области Гусев, его зам Корза, глава Чурниговского района Попов, журналистка местного телевидения Киселева, журналист местной газеты Андреев и оператор местного ГТРК Сошин. По предварительной версии вертолет зацепился за местную ЛЭП и, перерубив задний винт, рухнул в снег с тридцатиметровой высоты. Погода в районе падения была летной, ветер три-пять метров в секунду, температура воздуха – минус двенадцать. У меня все.

Президент вновь кивнул головой. Директор ФСБ что-то записал в блокноте.

– А почему он на ЛЭП полетел? – спросил президент.

Мчсник засуетился и выдавил из себя:

– Неизвестно пока, товарищ президент. По сообщению авиадиспетчера за несколько минут до катастрофы на борту вертолета отказали приборы навигации, скорее всего, экипаж шел на визуальном наблюдении.

Президент поморщился. Мчснику что-то шепнул сидевший рядом премьер-министр.

– Простите, господин президент. Сейчас выясняем, черные ящики с места аварии изъяты и опечатаны!

– А что вообще он должен был сделать в данной ситуации? Я имею в виду командира корабля, – спросил президент.

– Ну, по инструкции, он должен был или аварийно садиться, но там негде было, или вернуться назад, на базу, но до нее – семьсот километров. Почему он продолжил полет, пока неизвестно.

– А может, ему приказали, может, ему сам Гусев приказал продолжить полет? – сухо поинтересовался директор ФСБ.

Президент понял, куда он клонит. Сейчас сделает так, что во всем будет виноват сам Гусев. Ловкий ход, чувствуется школа. Мчсник пожал плечами. Но за него ответил президент:

– Давайте не будем пока выводы и предположения делать, комиссию сформируем. Она заключение даст, а пока – только факты, пожалуйста. Кого предложите в комиссию? – властно спросил президент у премьера.

Тот поднял листок над столом и ответил:

– Я предлагаю: министра МЧС, министра гражданской авиации, председателя федерального собрания и директора ФСБ. Ну и экспертов, инженеров, представителей конструкторского бюро Миля.

Президент понял, куда он клонит. Откинувшись на спинку кресла, он внимательно просмотрел список, переданный ему помощником:

– Нет, директор ФСБ исключается. У него и так много работы, Чечня! Его заменим – на секретаря совета безопасности. Пусть тоже разберется. Главное – обеспечить вниманием родственников погибших, организовать достойные похороны, все-таки руководитель региона погиб. К тому же необходимо усилить контроль, за подобными полетами. Я думаю на время отменить все вылеты должностных лиц регионов на вертолетах. Я сам лично вылечу на похороны. Определитесь со сроками. Регион не должен пострадать! Это к вам, – президент кивнул в сторону премьер-министра.

– На этом все! Все свободны, кроме директора ФСБ, вы останьтесь, – подвел итог президент.

Директор ФСБ остался сидеть за опустевшим столом. Он рисовал в блокноте замысловатые фигуры в ожидании, когда они останутся с президентом один на один. Едва зал опустел, он поднял глаза и посмотрел на президента.

– Сергей, я не понял, что у тебя? Ты что, мне не доверяешь? – спросил он обиженно у президента.

Тот, постукивая кончиками пальцев по полированному столу, тихо ответил.

– Игорь, скажи мне: это дело рук ваших орлов? Наверное, особый отдел постарался?

– Сергей, как ты можешь, я же всегда обо всем тебе докладываю!

– Вижу, как докладываешь, когда уже операция проведена! – повысил голос президент.

В нотках его голоса директор ФСБ услышал угрозу.

– Сергей, ты же сам разведчик, знаешь, что контора без высшей санкции не начинает никогда операцию!

– Да, знаю, и поэтому не понимаю – кто на это решился? Почему без твоего ведения проведена операция?

– Сергей, я слово даю! Это стечение обстоятельств, вертолет неисправен был! ЛЭП! Из моих никто не работал!

– Игорь, ты что, меня за дурака тут... – президент хотел сказать "держишь", но осекся и, помолчав, добавил: – ...считаешь?!

– Нет, зачем же ты так... Сергей, я же тебе как на духу...

– Да не верю! Не верю! Подчерк-то ваш! Не может ни с того, ни с сего вертолет на ЛЭП полететь! Не может!

– Сергей, я же говорю – не мои!

– Да?! А кто тогда?! Кто, если не твои? Террористы?!

– Не знаю, сейчас выяснять будем, но я тебе голову на отсечение даю – не мои! Кто-то самовольно сработал. Причем, очень чисто! Никаких следов! Несколько моих там действительно были, но это не они!

Президент задумался. Директор говорил искренне, и в его словах не чувствовалось хитрости, президент знал его еще со школы КГБ, как облупленного.

– Ты хочешь сказать, что кто-то третий работает? Причем, грамотно, четко и незаметно?

Директор ФСБ вздохнул и ответил:

– Выходит, что так...

– Хм, интересно. Вещи-то какие удивительные в нашем государстве творятся! Белоярск – это же не Чечня! Это южная Сибирь! Кто же там может работать?

– Не знаю, Сергей, не знаю, я организую туда спецгруппу для разбора, вот хочу попросить у тебя санкцию... – директор ФСБ протянул листок с рапортом.

Президент бросил на него мимолетный взгляд и ответил:

– Игорь, ты же знаешь правила игры: такие бумаги не подписываются, все – только устно, архив тут не к чему.

Директор кивнул головой и убрал листок. Президент посмотрел на него и добавил:

– Нет, Игорь, лучше тебе эту бумагу совсем, уничтожить – не надо...

– Понял, сожжем!

– Я тебе вот что хочу сказать, – президент пристально посмотрел в глаза директора.

– У меня складывается впечатление, что кто-то, кто не знаю, начал игру, и мне это не нравится! То, что заварил Гусев, просто так не делается! Это его вроде громкое заявление – так, филькина грамота, и он это знал. Никто бы его не поддержал. Авантюра чистой воды! Сибирь, конечно, проблемный регион, но сейчас не то время! Народ все равно не готов к такому шагу. Так что ожидаемой реакции не последовало бы. Но не в этом дело. Я четко ощущаю, что это пробный шар! А представь, если в один день в шестнадцати, например, областях Сибири появятся такие заявления? Это будет уже серьезно. И это понимает кто-то еще! Либо это раскачивают лодку, либо.... Либо не знаю...

– Вот и я, Сергей, не знаю, кто заварил эту кашу, на америкосов это не похоже ...

– Да, но вы-то там работали с Гусевым?

– Работали, но дальше анализа мы не шли!

– А кто, кто там еще был? Имена-то есть? Там хорошо прошлись по местным политикам, у них серьезное настроение. Я сам лично с писателем Астаховым говорил – чувствую, кто-то хорошо мозги промыл!

– Поэтому я и отправляю группу туда сегодня же.

– Да, пусть поработают. Кстати, есть текст этого заявления-то?

– Нет, он в одном экземпляре был у Гусева, причем кабинет его опечатали, в компьютере ничего нет.

– А где тогда оригинал? Не мог же Гусев на память такое заявление делать? И депутатов этих прощупать надо, только грамотно и тактично, и вообще всех, кто что-нибудь знает!

– Я сам лично буду заниматься, Сергей, сам!

– Хорошо. И еще, Игорь, прошу: в прессу чтобы – ни – ни! Не надо нам лишних расследований там! Журналюг держи на привязи и в узде, но только тоже аккуратно и тактично!

– Нет, все будет нормально. Я, кстати, подстраховался: съемочные группы из США Британии и Германии не пустил, сделал им заминку с оформлением. А так бы они прямо в вертолете были! Представляешь?! Спрятать под ковер не удалось бы ситуацию!

– Значит, все-таки работали, – с укоризной заметил президент. – Ладно, сильно тоже не перегибай, пусти телевизионщиков, а то заподозрят что-нибудь!

– Уже, уже пустил, они летят в Белоярск, и повод есть – похороны Гусева, – цинично ответил директор ФСБ.

Президент ничего не ответил, а лишь покачал головой.

Глава шестнадцатая

Страшная ночь. Сон – будто фильм ужасов. Ты – главный герой, но с тобой происходит все по-настоящему. Сознание полностью во власти страха и психоза. Выхода нет. Нет надежды, все плохо. Сплошной негатив, никакой надежды! Безжалостные люди гонятся за тобой! Они всегда рядом. Им всегда везет. Ты все время на мгновение опаздываешь. Нет, это когда-то должно кончиться! Должно! Добро все равно победит! Но вновь зло сильней.

Андрей проснулся от своего крика. На стене, словно фантомные, светлые пятна от фар автомобилей. Тишина, только отдаленные шорохи уличных звуков.

Смирнов посмотрел на свое тело. Он лежал поперек кровати. Ужасный сон заставил бороться в нем по-настоящему, всеми мышцами. Простыня сбита, подушка лежит на полу, обиженно накренившись помятым боком.

Андрей встряхнул головой, пытаясь окончательно очнуться от кошмара. Память вернула его в реальность, которая была не намного лучше. Петя. Катастрофа вертолета. Не хочется просыпаться.

Смирнов встал с постели и пошел на кухню. Там зажег свет и открыл холодильник. Холодное молоко взбодрило. Андрей уселся на стул и закурил. В проеме двери появилась мама – Алла Андреевна. Пожилая женщина щурила глаза от яркого света. Ее цветастая ночнушка нелепо смотрелась в темноте коридора.

– Сынок! Что, кошмар? Ты кричал.

– Да, мама, иди ложись, иди, завтра трудный день и у тебя, и у меня.

– Сынок! Ты все о бедном Пете! Всякое бывает! Это жизнь! Я знаю, он был твоим другом. Но нельзя так убиваться! Нельзя, нервы, они не восстанавливаются! – Алла Андреевна подошла к нему и погладила по голове.

Он, почувствовал – тепло и заботу, исходившие, от ее ладони.

– Ты стал много курить – это плохо, все ваши журналисты, они куряки и пьяницы. А матерятся, как сапожники!

– Откуда ты знаешь?!

– Я слышала, когда у тебя тогда компания собиралась! А девушки! Фи – вульгарные все, крашенные и титьки навыкат! Будто хвастаются! Не вздумай на такой жениться!

– Мама! Я вообще жениться не собираюсь! Рано мне еще!

– Как это рано?! Двадцать семь! Пора и мне уже внуков нянчить! Но только, не на таких, как у вас на работе! Не женись на этих!

– Мама! Я не собираюсь! Иди спать!

– Сынок! А где пуховик? Тот, который я тебе на день рождения подарила? Ты вроде без него вернулся?

Андрей мучительно вспомнил про куртку, оставленную у раненого губернатора. Господи! Только бы не вычислили по ней!

– Я ее в машине у Витьки оставил, – соврал Андрей.

– Завтра же забери! Не люблю я, когда ты свои вещи разбрасываешь!

– Хорошо, заберу, мама, иди спать – завтра трудный день.

Алла Андреевна села напротив сына и пристально посмотрела ему в глаза. Андрей отвел взгляд и глубоко затянулся сигаретой.

– Андрей! Что-то еще произошло, кроме гибели Пети и его жены?

– Нет, с чего ты взяла?

– Я вижу – ты не грустный, ты взволнованный! А это разные вещи! Я же тебя как облупленного знаю!

– Нет, все нормально.

– Нет, что случилось? Ты что-то натворил?

– Нет, мама...

– Нет, говори, что произошло?!

– Просто я видел эту катастрофу, с вертолетом – страшно! Люди погибли, и двоих я знал лично, они в городских телекомпаниях работали...

Алла Андреевна вновь погладила его по голове.

– Бедный мальчик! Эх!!

– Мама! Я хочу тебя попросить об одном одолжении: если кто-то будет спрашивать, где я был в выходные, не говори, что я был там, в Саянах, ладно?

– Хорошо. Значит, что-то все-таки случилось?

Алла Андреевна тяжело вздохнула и вышла из кухни.

– Ты понимаешь, что я вам давал целую машину!! – кричал на Виктора Владимир Ергунов.

Это его "Ленд Крузер" Постников и Смирнов взяли, чтобы съездить в Саяны. Егргунов отчитывал Виктора, как школьника. Тот сидел, понурив голову, и смотрел на свои ботинки. "Крузер" они вернули с большущей царапиной. Один из падающих камней в ущелье возле Вороньего камня угодил в дверку дорогому внедорожнику.

Вообще-то Володя был добрым человеком и старым приятелем Смирнова и Постникова, но когда речь заходила о его вещах и деньгах, он становился чересчур щепетильным.

– Ну, ладно, камень сорвался с горы, но помыть-то вы могли машину?! Или только кататься умеете?! – разносился Володькин бас по огромному боксу.

– Вова, некогда было! Петя же погиб, мы ездили его искать, считай, сутки провозились! – оправдывался виноватым голосом Виктор.

– Провозились! Петю, конечно, жалко, но нельзя же так! Кстати, похороны надо как-то организовать, – смягчился Ергунов.

В его голосе послышались нотки сожаления.

– Во! И я – о том же, но у нас с Андрюхой ну, тысячи по три будет, а остальное, может ты дашь?

– Какой базар, ну, конечно, дам, только я сам буду всем заниматься! А то вам дай денег, так вы ж их потратите на черт знает что!

– Вова, ты не перегибай, – обиделся Постников.

– Ладно, ладно, будешь тут мне еще бисер метать!

– Это ты о чем? – не понял неожиданную вставку про бисер Виктор.

– Да так... – махнул рукой Ергунов.

Владимир был предпринимателем. Он имел шикарные машины, кучу денег, но вот с образованием у него было неважно. В то время, пока Смирнов и Постников учились в университете, Ергунов мотался "челноком" в Турцию за шмотками и сколачивал на поездках свой стартовый капитал. В результате, когда друзья стали дипломированными молодыми специалистами, Ергунов сделался солидным предпринимателем со средним образованием.

Но временами ему хотелось казаться образованным, хотя это у него плохо получалось. И такие неожиданные вставки в разговор, как "про бисер", он делал очень смешно и невпопад, не зная значения слов.

– Ладно, умник, Андрей-то как?

– Да нормально, хотя у него, знаешь, что-то наподобие срыва, нервного!

– Срыва? Конечно, сорвешься тут с горы, с цепи! – Ергунов ходил вокруг "Крузера", засунув руки в карманы брюк. – Вот заставить бы тебя сейчас его помыть!

– Ну, давай вымою! Может, тебе легче станет?! – совсем обиделся на товарища Виктор.

– Да пошел ты... – махнул на него Ергунов и открыл дверку со стороны водителя.

– А тут, под ковриком, что? – Владимир потянул за резиновый половичок.

У Постникова кольнула под сердцем. Там, под педалями, они спрятали те проклятые бумаги, отданные умирающим губернатором Смирнову! Но Владимир не стал поднимать коврик, а лишь прихватил его двумя пальцами и отпустил:

– Развели тут сифилис! – буркнул он.

Постников с напряжением следил за Ергуновым и не мог проронить ни слова. Как же так, они с Андреем забыли вытащить эти чертовы бумаги! Господи, чтоб они сгорели!