Текст книги "Последний поклон президента (СИ)"

Автор книги: Ярослав Питерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– К кому мы приехали? – спросила Ева, когда машина остановилась возле танькиного дома.

– Так, знакомая одна, – буркнул Андрей и, расплатившись с водителем, открыл дверцу. – Пошли, другого выхода у нас нет!

Ева вышла из машины и боязливо осмотрелась. Противный ветер с февральским морозцем тут же пробрались под куртку. Ева озябла и дрожала. Андрей, посмотрев на девушку, улыбнулся и, закинув на плечо сумку с камерой, открыл дверь подъезда.

– Прошу вас!– галантно предложил он Еве.

– Ты так и не ответил мне, к кому мы приехали? Мне не нравится вся эта история, я устала бояться, напряжение какое-то нехорошее. К кому мы приехали?

– Эх, приехали мы к моей, ну, гёрл френд, что-ли, – пробурчал Андрей.

– К кому? – Ева остановилась на лестнице и пристально посмотрела ему в глаза.

Смирнов вдруг увидел в ее взгляде огонек ревности.

– К подруге моей, ну, знакомой. Оно – у вас это герл френд называется или, как там, герл комараде!

– Ты привез меня к своей любовнице? – возмущенно уточнила Ева.

– Ну, не к любовнице, любовница – это когда мужчина женат, а к подруге.

– К подруге?! Но вы с ней состоите, как это – в интимной связи? – допытывалась Ева, в ее голосе сквозили нотки раздражения.

– Да тебе-то какая разница? Пошли, главное – чтобы она нас в дом пустила до утра переночевать, а там видно будет, придумаем, что делать!

– Я не хочу идти домой к твоей любовнице! – категорично заявила Ева.

Смирнов, посмотрел на девушку и, поставив сумку на ступени, сказал:

– Я что-то вас не пойму, госпожа или как вас там – фройлен Штольц! Сейчас речь идет не о моей личной жизни, а о наших жизнях. И вообще – какое тебе дело до моей интимной жизни? У нас ведь деловые отношения!

Ева хмыкнула и, вздернув носик, отвернулась.

– Пойдем! Нам надо где-то переночевать, завтра, вернее сегодня позвонишь в Берлин! И может, завтра же уедешь! Думай о лучшем, – миролюбиво сказал Андрей.

Девушка тяжело вздохнула и тихо спросила:

– Она нас пустит? Домой?

– Не знаю. Сейчас посмотрим, может, и скандал будет. Но выбора-то все равно нет. Пошли! – Андрей накинул сумку на плечо и стал подниматься по ступеням.

– Я бы не пустила! – язвительно сказала Ева.

На четвертом этаже Андрей остановился возле одной из дверей и нажал на кнопку звонка. Тот мяукнул, словно маленький котенок. На звонок долго никто не реагировал. Наконец лязгнула щеколда, и дверь приоткрылась. В проеме показалась стройная девушка, одетая в шелковый халатик. Татьяна морщилась от яркого подъездного света. Ее заспанное лицо выражало агрессивное недовольство. Но когда ее взгляд упал на Еву, девушка пихнула дверь ногой. Карие глаза вспыхнули яростью.

– Так! Смирнов! Ты совсем уже оборзел! Сюда со своими шлюхами приперся! – прошипела зло Татьяна. -В три часа ночи! В четыре! Ночи! Сволочь! Ты назло?!

– Танюха, погоди, я тебе все объясню! Можно, мы войдем? – лепетал Андрей.

Но Сухарева его не слушала.

– Ты мне всю жизнь испортил! Сволочь! Приперся тут, что ты хочешь доказать? Что у тебя теперь во вкусе – блондинки?! – Татьяна кивнула на Еву.

– Танюха, перестань! Пусти нас в квартиру, не устраивай тут скандал! – уговаривал Андрей.

– Что, скандал?! Да ты совсем совесть потерял! Моли бога, чтобы я тебя с твоей шлюхой с лестницы не спустила! Ты нажрался?! Ты пьяный! Ты мне специально все это устраиваешь? Болтался где-то неделю, а теперь явился! Да еще и с девкой!

– Танюха, успокойся, дай, мы зайдем, я тебе все объясню.

– Объяснит он, нет, вы посмотрите на него! – не слушала его Сухарева.

– Извините! Я не шлюха! И не девка! Я – его работодатель! – неожиданно вступила в их перепалку Ева.

Сухарева с изумлением посмотрела на нее и тихо переспросила:

– Кто? Кто?

– Работодатель! – вызывающе ответила Ева.

Подойдя вплотную к Татьяне, она тихо добавила.

– Если вы порядочная женщина, девушка, то сначала пустите нас домой, а потом мы с вами поговорим, разговор будет серьезный!

– Интересно, какую это вы ему работу даете – по обслуживанию себя? – разъярилась Татьяна и влепила звонкую пощечину Андрею.

У него на щеке остался красный отпечаток пятерни.

– Да ты сдурела! Это фройлен Штольц, из Берлина! Она журналист компании ЦДФ! Ты что срамишь меня перед державами! – заорал Андрей.

Татьяна с удивлением посмотрела на Еву:

– Штольц? Из Германии?

– Да, Штольц. Ева Штольц, из Германии, город Берлин! Вот вашему знакомому – денежную работу предложила, и, оказывается, зря! Меня почему-то его подруга шлюхой называет, завтра, я думаю, будем разрывать контракт! – сурово подтвердила Ева.

Татьяна широко раскрыла глаза и изумленно молвила:

– Простите, я дума...

– Сначала надо все выяснить, а потом бить по лицу! – сердито ответила Ева. – Так вы нас пустите в дом или нет?

Сухарева, словно под гипнозом, отошла в сторону, пропуская гостей в квартиру.

– Конечно, конечно, проходите, извините, – смятенно бормотала она.

Ева вошла в прихожую с высоко поднятой головой, словно римский воин в Александрию. Андрей протиснулся по стенке и, поставив сумку на пол, закрыл за собой дверь. Он растирал щеку. Пощечина была сильной.

Глава двадцать девятая

– Ты, Васильевич, совсем рехнулся, что ли, на старости лет? – говорил седой мужчина в белом халате, бинтуя плечо Егорову.

Илья Васильевич морщился, но терпел боль. Он сидел на жесткой кушетке в большом кабинете с белым кафелем на стенах. В помещении стоял резкий запах лекарств и животных. Это было рабочее место Петра Ивановича Моргунова, врача-ветеринара и старого друга Егорова. Доктор Айболит, назвал Егоров своего школьного товарища. Айболит был надежным человеком. Именно к нему поехал Егоров после перестрелки и убийства Симигина. Они знали друг друга вот уже сорок лет и за это время стали как братья. И хотя Моргунов лечил домашних зверюшек, а Егоров ловил воров и бандитов, у них было много общего. Вместе постоянно ездили на рыбалку, ходили на хоккей и гуляли с внуками в городском парке отдыха. Иногда они напивались до чертиков после посещения баньки на моргуновской даче. Но родные им все прощали, видя искреннюю привязанность старого следователя и ветеринара.

Рана от пули на плече у Егорова оказалась сквозной. Пуля задела только мягкие ткани плеча. Моргунов, закончив бинтовать плечо друга, снял резиновые перчатки и швырнул их в ведро:

– Ну, одевайся, счастливчик. Еще немного – и пуля раздробила бы тебе ключицу!

Егоров поморщился и, с трудом надевая рубашку, недовольно спросил:

– Сквозная, говоришь? А почему я так хреново себя чувствую? Будто вот-вот в обморок упаду? Постоянно черные мурашки перед глазами!

– Хм. А как должен чувствовать себя человек, если через его мягкие ткани прошла пуля тридцать восьмого калибра?

– Тридцать восьмого? С чего ты взял? Ты же ветеринар, а не эксперт-баллистик?

– Ветеринарам тоже частенько приходится пули из собак извлекать. Люди и в животных палят! Мерзкие совершенно существа! За двадцать пять лет практики я кое-что научился определять! – недовольно буркнул Моргунов.

– Ну, а оружие можешь определить?

– Ну, ты даешь! Нет, но похоже на "макаров" или "стечкин", судя по характеру раны, хотя и могу ошибиться.

– А почему я сознание-то чуть не потерял?

– Ну, батюшка! У тебя был болевой шок и большая потеря крови! В твои годы врачи не рекомендуют участвовать в подобных мероприятиях! – Моргунов подошел к прозрачному стеклянному шкафу и извлек оттуда большой пузатый бутылек с резками на боку и резиновой пробкой.

– Это еще что за касторка, доктор Айболит? – Егоров кивнул на посудину в руках Петра Ивановича.

– Касторка? -обиделся тот. – Сам ты касторка, это – спирт, тебе, кстати, сейчас полезно. Давай пойдем в ординаторскую, там выпьем, вставай, неси свою задницу!

Через несколько минут они сидели за столом, на котором, кроме лежавших старых книжек и справочников по заболеваниям животных, стояли граненые стаканы и тарелка с нарезанной колбасой. Моргунов деловито разлил спирт и, не дожидаясь Егорова, выпил свою дозу одним глотком.

– Ну, рассказывай, что на этот раз? – выдохнув, спросил Петр Иванович.

Илья Васильевич помолчал и, взяв свой стакан, тоже выпил. Закусив колбасой, он поморщился и тихо ответил:

– Фу! Крепкий! В общем, Петя, история – паскудная! Похоже, нужна и твоя помощь!

– Чего, бандюг кастрировать, как котов, надо? – мрачно пошутил Моргунов.

– Нет, хуже! Я влип. Вернее, втянул меня мой напарничик в какой-то политический авантюрный боевичок. С очень печальным концом!

– Кто втянул? Витька, что ли? Сопляк, что он еще натворил? – Моргунов снова разлил спирт по стаканам.

– А! Мальчишка, – разочарованно отмахнулся Егоров. – Похоже, они с этим его дружком Андрюхой, ну, телевизионщиком, отыскали-таки сенсацию себе на жопу!

– Давай! – Моргунов выпил спирт и, сморщившись, прошипел: – А че, так серьезно?

– Да уж серьезней быть не может. Тут, понимаешь, политика! У них есть кое-какие бумаги, за что покойного губернатора нашего, Гуся перелетного, – того – кончили! Очень грамотно!

– Губернатора?! Хм. Забавно! А Витька с Андрюхой тут причем?

– Ну, у них на руках, я же тебе говорю, кое-какие документы остались. Их, вроде, сам Гусев перед смертью Андрюхе отдал.

– Ни фига себе! – присвистнул Петр Иванович. – Ну а ты причем?

– А я притом, что все это знаю, и ты теперь тоже, вот! А там людишки-то охотятся, из конторы, вот и меня они уже подстрелили. Политика!

– Ну, ё-мое! Я же ветеринар! На хрена мне это дерьмо! Да и зачем все это тебе?!

– Ну, я вот тоже думаю! На хрена – на старости?! Только вот уже поздно! Игра пошла по-крупному! Я только что от пилота вертолета, который вез Гусева. Так его – того – кончили прямо при мне! Меня вот не успели, – Егоров выпил свою дозу спирта.

– Пилота?! Да ты что? Ты на мокрухе замазался? Вот те на?! А что делать-то теперь? И вообще, зачем все это началось? О чем базар, как говорят твои уголовники.

– А базар, Петя, – серьезный! Гусев-то хотел переворот совершить! Он хотел нашу область отделить от России. Ну, создать независимое государство, вот его и кончили! А пацаны наши, дурачки, вляпались в это дерьмо!

– Уф! Час от часа не легче! Говорил я тебе в девяносто первом, что все это кончится большим бардаком! Американцы, думаешь, успокоились, что СССР развалили? Нет! Они теперь и Россию развалить хотят! На мелкие княжества, словно колбасу порезать! А Гусев этот, дурак, видно, под их дудку заплясал! – лицо Моргунова покраснело, вены на висках надулись.

– Ладно, Петя! Кончай мне свою ересь коммунистическую нести! Я знаю, что ты в душе с этим дерьмом советским живешь. Не об этом сейчас!

– Да! Я никогда нынешнюю власть не признавал! Да, я коммунистов всегда уважал и буду уважать! Они мне Родину дали! Они меня выучили! Они мне работу дали! Квартиру! Бесплатные путевки! А эти что? Дерьмократы! Они-то что сделали для страны, для людей? Развалили все! Разворовали! На иглу половину страны посадили! Другая половина мужиков спилась! За что мне их любить и признавать?! – Моргунов возбужденно стукнул ладонью по краю стола.

– Тихо, тихо! Успокойся! Ты не на митинге. А я – не твой электорат! Я друг тебе. Родину тебе, между прочим, не коммунисты дали, а мать твоя! И мне хреново! И попал я в переплет! И пацаны эти попали! Сейчас не о светлом прошлом базар! Сейчас надо о хреновом и мрачном будущем подумать! А подумать стоит: иначе в следующий раз ты меня уже в парадном костюме, в красном ящике с черной ленточкой по краю крышки увидишь! Если вообще мой труп найдут. А то так и буду без вести пропавшим числиться. Я к тебе за помощью пришел! А коммунистов твоих я не трогаю.

Моргунов обиженно надулся и отвернулся от Егорова. Он тяжело дышал. Илья Васильевич дотронулся рукой до его плеча и тихо сказал:

– Ладно, Петя, помогай, хватит дуться! Или скажи, что испугался, что не хочешь сам мараться этим дерьмом, что у тебя дети и внуки! Скажи, я пойму и не обижусь. И уйду.

Моргунов дернул плечом, сбросив руку Егорова. Возмущенно пыхтя, он повернулся и, не глядя другу в глаза, разлил спирт по стаканам. Илья Васильевич молча следил за его движениями и ждал ответа. Моргунов выпил спирт и тихо спросил:

– Что надо делать-то?

– Спасибо, Петя, – тяжело выдохнул Илья Васильевич.

– Ладно тебе, спасибо, рано еще, что делать-то надо, как помочь пацанам и тебе?

Егоров задумался и, немного помолчав, ответил:

– Ну, первым делом надо Витьку проведать и сюда его перевезти, спрятать надо! У тебя ведь в твоей больнице можно на несколько дней укрыться?

– Ну, придумаем что-нибудь! Главврач сейчас в отпуске, я вроде как за главного...

– Вот и хорошо!

– Ну, а дальше?

– А дальше, кроме нашей конспирации, нужно к одной тетке сходить. К жене командира корабля, вертолетчика Ахметова. К нему-то не попасть, он в больнице под охраной, а вот к ней – надо!

– А к ней-то зачем?

– Я тебе все объясню, запись одну надо сделать и, если есть, взять бумаги от мужа. Забрать их надо аккуратно, так, чтобы тебя никто не заподозрил! И третье, спрятать вот эту пленку надо. – Егоров достал из кармана диктофон и извлек кассету. – Это козырная карта, последний предсмертный допрос Симигина. Она может любого туза побить!

– Так ты меня в качестве связного использовать хочешь? – возмущенно спросил Моргунов.

– Да, Петя, да! Ты же любишь конспирацию и революционную борьбу? – мрачно пошутил Егоров.

Моргунов дернулся и, встав со стула, взял диктофон у Ильи Васильевича:

– Пошел ты, Ильюша.... Спрячем ее в клетке для кошек, кассетку твою.

Глава тридцатая

– Капитан, понимаете, все идет не по плану! Мы не контролируем ситуацию! Кто-то резво и нагло ведет игру. И мы можем лишь наблюдать за всей это катавасией, – высокий подтянутый мужчина в дорогом сером костюме нервно ходил по кабинету.

– Товарищ полковник, я все понимаю, но и вы поймите – играть, не зная против кого, тем более, что все нити кукловода ведут в Москву, просто нереально! – ответила ему молодая женщина с эффектной внешностью.

Одетая в строгий деловой костюм, она сидела за большим длинным столом и постукивала шариковой ручкой по дорогой полировке. Эта была Светлана Попова, институтская подруга Виктора Постникова.

– Да! Да, Светлана! Я все знаю! Но и вы понимаете! Понимаете, что меня лично из Москвы с Лубянской площади спрашивают! Генерал чуть ли не через каждые два часа на ковер дергает! – раздраженно выговаривал ей хозяин кабинета полковник ФСБ Алексей Мартынов.

Он остановился возле окна и, опершись о подоконник, уставился в толстое стекло перед собой. За ним в серой дымке февральского утра по улице медленным потоком тянулась вереница автомобилей. Свет фар расплывался в мелких капельках на окне и бликовал абстрактными размытыми пятнами. Полковник уперся лбом в холодную плоскость стекла и, закрыв глаза, тяжело вздохнул:

– А у вас, майор, что? Что вы еще мне подбросите?

– Ничего утешительного, товарищ полковник, пока никаких зацепок. – Молодой мужчина сидел в кресле, стоявшем в углу кабинета.

– Как так? Вы кто, руководитель аналитического отдела или – просто погулять вышел? – полковник раздраженно повернулся и гневно посмотрел на мужчину в кресле.

– Извините, товарищ полковник, но...

– Никаких "но", майор, никаких! Чтоб к вечеру мне был представлен реальный план действий и реальная записка об этой чертовой группе суперкиллеров! К вечеру! Вы поняли, майор Серегин? А извинять вас жена будет, за разлитый кефир, на пенсии, если вы на нее выйдете из нашего ведомства! – полковник вконец разозлился.

Светлана это почувствовала и попыталась снизить температуру накалившейся обстановки:

– Сергей Михайлович... – она специально назвала полковника по имени-отчеству, он это любил. – Сергей Михайлович, я думаю, надо сделать хитрый ход, как мы уже пробовали делать, это поможет нам переломить ситуацию.

Полковник заинтересовался ее словами и, отойдя от окна, сел рядом на стул. Сложив на столе руки лодочкой, он внимательно посмотрел в лицо Поповой и тихо спросил:

– Что вы предлагаете, капитан?

– Я думаю, нам надо выйти на Смирнова раньше, чем на него выйдут эти лихие стрелки. И предложить сделку.

Полковник постучал пальцами по полировке и задумался. Помолчав несколько секунд, он хрипло спросил:

– Что за сделку?

– Ну, я думаю, ему нужно дать гарантию безопасности и возможность выхода из этой ситуации. Вселить в него уверенность, что все можно исправить, если он отдаст нам эти документы Гусева.

– Хм, а мы можем дать гарантию безопасности? – скептически спросил полковник.

– Стопроцентную, нет. Его нужно временно изолировать, ну, на время, пока мы разбираемся, кто работает в нашем городе, и выяснить цель этих людей! Смирнова нужно укрыть на одной из наших квартир.

– Ну, допустим, а дальше? Мы же не можем его до бесконечности прятать и тем более знать, что он будет молчать! Ведь он – журналист, и кто его знает, отдаст ли он нам эти проклятые документы, а что если он копию сделал? И потом этот скандал в прессу попадет?! Тем более, он сейчас, как вы говорите, с этой немкой Штольц работает! Я просто не знаю. Не можем же, мы его просто убрать, как обычные чистильщики! Мы ведь не ЦРУ и не НКВД, слава богу, те времена окончились! А, кстати, где он сейчас? – полковник покосился на майора.

Тот потупил глаза.

– Я повторяю вопрос: где Смирнов и Штольц?

Майор встал с кресла навытяжку и тихо отрапортовал:

– Виноват, товарищ полковник, они пропали...

– Как это, пропали? Вы что, сняли наблюдение за этой сладкой парочкой?

– Нет, но они ночью сбежали из гостиницы, видно, через ресторан, мы опросили прислугу, они подтверждают.

Полковник встал и, упершись руками в стол, замычал, как раненый медведь:

– Мммрр!!! Вы что тут разводите?! Вам что тут – детский сад?! Вы что позволяете?! Мало того, что вообще допустили развитие этой ситуации, так еще из-под вашего контроля главный фигурант уходит! Вы что, капитаном стать захотели? Я вам могу устроить зачистку по тридцать седьмому!

Попова испуганно посмотрела на шефа и, дотронувшись до его руки, попыталась его успокоить:

– Сергей Михайлович, тут обстоятельства...

– Какие, к черту, обстоятельства, капитан?! – отмахнулся от нее полковник. – Мало того, что ночью убивают этого, как там его – Постникова, стрельба в доме и труп Симигина!! Так еще и Смирнов с этой немкой пропал! Вы что? Совсем с ума посходили? Вас что, заново учить работать надо?

– Никак нет! – вытянувшись в струнку, робко ответил майор.

Татьяна сочувственно посмотрела на него. Ей стало жалко коллегу. Он громко вздохнула:

– Не дышите вы мне тут томно, не дышите, Светлана Ивановна! Это игра очень и очень серьезная. Возможно, в вашей карьере она может стать последней! И от того, как вы в нее сыграете, зависит ваше будущее! И мое, – полковник устало плюхнулся на стул. – Чтоб к вечеру я знал, где немка и Смирнов!

– Есть! – рявкнул майор.

– Да не стойте вы, как истукан, тут вам не армия, – раздраженно кивнул в его сторону полковник. – Садитесь! Что со стрельбой и убийством Симигина?

– Там менты работали и прокуратура. Мы запросили дело, но надо ждать реакции из

генпрокуратуры. Пока предварительно известно, что в квартире, кроме мертвых Симигина и местной жилички, обнаружены следы крови еще двух людей. А это значит, что в перестрелке противники ранили друг друга. И судя по обилию крови, раны серьезные! – отчеканил майор.

– Хм, генпрокуратура. Да она сейчас тянуть будет, – недовольно буркнул полковник – А с чего вы взяли, что они ранили друг друга, а не один ранил других?

– По характеру следов пуль. Они обнаружены в разных направлениях и выпушены из разного оружия.

– Какого?

– Возможно, ПМ и "стечкин", возможно – "глоб".

– Так "глоб" или "стечкин"? Или все-таки ПМ? – недоуменно переспросил полковник.

– Скорее всего, все три.

– Что это значит?

– А значит, что нападавшие были вооружены современным оружием. Экипировка специальная – работали профи, уровень действий довольно высок. Это все похоже на заранее спланированную операцию.

– Но то, что в нашем городе работают профессионалы, я уже слышал. Меня интересует, что это за группа и на кого она работает? – недовольно выговаривал полковник. – Что нового вы мне про этих ребят можете рассказать? Сколько человек, хотя бы?

– Ну, сколько человек, точно ответить не могу. Но, судя по почерку и следам, в составе группы не менее четырех человек. Обладают точной информацией о местности. Великолепно владеют навыками конспирации. Похоже, что есть доступ к телефонным станциям. У них есть спецаппаратура для прослушки. Волновой уловитель – такого нет даже в нашем управлении, -с печалью в голосе отчитывался Серегин.

– Что еще за волноуловитель?

– Ну, это такое приспособление, которое позволяет перехватывать разговор мобильного телефона. Причем, телефон можно использовать даже в пассивном состоянии. Он работает как передатчик. Человек по нему не звонит, а его можно слушать. У нас есть подобное, но только стационарное. У них же, судя по информации, мобильное устройство. Причем, засечь его мы тоже не можем. Наши спецы, из отдела радиоразведки и электронного доступа, никак не могут выйти на сигнал от этой их чертовой станции.

–То есть, вы хотите сказать, если мой телефон сейчас включен... – полковник кивнул на свой рабочий стол, на котором лежал его сотовый телефон, то они могут меня спокойно слушать? Все что я говорю, просто слушают?

– Ну, примерно так, только, конечно, ваш-то они прослушать не могут, в здании установлена спецзащита. А простой, обывательский – пожалуйста. Нужно только знать номер объекта.

– Вот черт! Интересно, откуда у этих ублюдков такая аппаратура? Тут явно все говорит о том, что за их спиной стоит кто-то серьезный! Но кто?! – задумался полковник. – Хм, да и как же с этим бороться? Как от этой прослушки уходить?

– Способ пока один: нет питания – нет сигнала! Нужно вытаскивать батарейку из телефона. Тогда они ничего не услышат. Кстати, вы меня тут ругали. Но я хочу обратить ваше внимание на одну вещь: Смирнов и Штольц ушли от нашего наблюдения именно таким способом.

– Как это? – не понял Серегина полковник.

– Они вытащили батарейки из телефонов, и поэтому исчезли из эфира. Мы ведь тоже такую систему используем. А прослушка номера была неэффективной. Они почти не говорили по телефону городскому. Вот они и ушли от наших ребят.

– Так, выходит, Смирнов и Штольц знали о способе прослушки?

– Да. Их предупредил человек, пока неустановленный. Он позвонил Смирнову и сказал, чтобы тот выключил телефон.

– Вот тебе, бабушка, и юрьев день! – вздохнул полковник. – Выходит, кто-то знает об этой игре? И сам Смирнов прекрасно знает, и Штольц! Похоже, он уже все рассказал. Елки-палки! Вляпались мы! – бормотал полковник. – Теперь нужно ждать каких-то действий от Смирнова и Штольц. Еще немного – и они переправят информацию в Берлин! Просто, сольют по Интернету! Ладно, вернемся к перестрелке и убийству Симигина. Тот оборонявшийся и раненый человек. который был в момент убийства в квартире, он из чего стрелял?

– Из пээма, – пояснил майор.

– Интересно, и что это был за человек? Кто это мог быть?

– Мы подозреваем, что это старший следователь Егоров, напарник убитого Постникова, – вставила Попова.

– С чего вы взяли?

– Он пропал, и его дома нет, и вообще, перед смертью Постников был в его компании. Он и меня видел на встрече с Постниковым, этот Егоров, – Татьяна поправила волосы на виске.

– Так, так, уже что-то! – заинтересовано пробормотал полковник. – А кто этот Егоров, что нам про него известно?

– Дело запросили, сейчас работаем, но по характеристике – нормальный работяга, мент! До пенсии ему осталось три месяца, имеет семью, детей, внуков. В общем, мужик как мужик!

– Да, уже теплее – новый фигурант, вот как! Ну, что ж, работайте, вроде как он нам теперь союзник! И он – единственный кто, кроме этого Смирнова, наших непрошенных гостей видел! Ну, что ж, работайте! К вечеру чтоб знали и доложили мне, где этот Егоров!

– Я думаю, его искать надо рядом с женой Ахметова, он на нее будет выходить, и еще одно! Утром в Белоярск прилетает Герхард Хунц. Это оператор телекомпании ЦДФ. Его вызвала Ева Штольц. Похоже, у нее со Смирновым возникли проблемы после скандала в администрации. Это тоже нам в плюс. Потому как на этого Герхарда Штольц обязательно выйдет! – ответила Татьяна.

– Вот! Смотрите мне, не промахнитесь! – полковник погрозил пальцем майору. – А что с этим писанием Ахметова?

– Оно у нас, вот! – майор протянул папку полковнику.

Тот посмотрел на лист бумаги и отложил в сторону.

– Ну, уже лучше! Это хоть в Москву можно отправить! И лично вам, Татьяна, – мне нужен этот Смирнов! Мне нужны эти бумаги Гусева, любой ценой! Любой! Это дело государственной важности!! Пройдет информация – и мы с вами, можно сказать, безработные – это в лучшем случае! На этом все! – полковник встал, показывая, что совещание окончено.

Попова и майор поднялись и вышли из кабинета. В приемной дежурный лейтенант сочувственно проводил их взглядом.

Глава тридцать первая

– Вы знаете, я всегда боялась летать, – блондинка томно закатила глаза. – Для меня полет, как экстремальный секс!

– Секс? Хм, это ведь приятно, почему вы так говорите? – рыжеволосый мужчина с удивлением посмотрел на спутницу и отложил журнал.

Блондинка покосилась на цветную обложку и, улыбнувшись, восхищенно спросила:

– О! Вы читаете "Шпигель" на немецком? Вы владеете немецким?

– О! Да, владею, – вздохнул рыжеволосый.

– Почему вы так говорите? У вас акцент какой-то приятный! Вы из Прибалтики?

– Нет, я из Германии.

– Вы – немец? Как забавно! Почему я сразу не поняла? – блондинка вновь обнажила зубы в улыбке.

– Ну, для меня это – наивысшее признание! – гордо ответил рыжеволосый.

– Да? Почему?

– Ну, потому, что я, значит, довольно прилично говорю по-русски, если во мне русские не сразу узнают немца!

– Хм, интересно! – блондинка поправила локон на виске.

– Да, мне тоже. Разрешите представиться – Герхард Хунц, я из Берлина!

– О! Из Берлина?! Здорово! А я Ирина или просто – Ира! Я из Иркутска, но вот лечу в Белоярск, там пересадка. А вы-то зачем в Сибирь летите? – блондинка покосилась на иллюминатор.

За ним чернело ночное небо. Облака черными кляксами клубились где-то там, внизу, закрывая бескрайний океан тайги. Шум самолетных двигателей был почти не слышен, лишь слабый писк вырывающихся струй реактивного топлива негромким фоном стоял в салоне. Большинство пассажиров самолета сладко спали, укрывшись пледами. Ирина повернулась к попутчику и тихо шепнула:

– Вы знаете, я всю жизнь мечтала о таком романтическом знакомстве! Где-нибудь на высоте, за облаками, познакомиться с настоящим мужиком, иностранцем! Вот умора! И такое происходит в действительности! Мне, честно говоря, как-то не по себе.

– Почему же? Все хорошо! – Герхард улыбнулся и покосился на соседа справа.

– Он спит, – заметив его опасения, успокоила Ирина.

– Да нет, просто я хотел вам предложить выпить немного хорошего виски! Я везу с собой! И вот, хочу вас угостить! – Герхард слегка покраснел от смущения.

– Да? С удовольствием! – радостно согласилась девушка.

Немец потянулся под кресло и достал оттуда небольшую кожаную сумку. Оттуда он извлек плоскую бутылку виски.

– Вот только стаканы надо попросить, у меня нет с собой, – виновато сказал Герхард.

– О! Это сейчас! Я возьму у стюардесс! – Ирина встала с кресла и двинулась по проходу, тихо ступая по мягкому покрытию дорожки.

Герхард выглянул между кресел и, рассмотрев стройную фигурку попутчицы, причмокнул:

– Зер гут!

Сосед на дальнем кресле сладко зевнул и отвернулся к стенке. Через несколько минут Ирина вернулась с пластиковыми стаканчиками и бутылкой минералки.

– У нас принято запивать, традиция такая, закуски-то нет! – пояснила она, садясь в кресло.

– Зачем запивать? Это же не русская водка! Здесь надо вкус во рту держать, – удивился Герхард.

– Ну, у нас в России все наперекосяк! Виски запиваем, водку занюхиваем, а пивом похмеляемся! – Ирина тихо рассмеялась.

– Хм, интересно, а почему так?

– А потому, что страна у нас особенная! Вон – летим уже два часа, а огней-то почти нет. От одного большого города до другого несколько часов лета! У вас за это время всю Европу облететь можно!

– О, что есть, то есть! – Герхард разлил виски в стаканчики.

Ирина, покосившись на предложенные дозы, скривила губки и обиженно пробубнила:

– Герхард, Герхард! Так у нас наливают только врагам. Но мы же не враги? Были когда-то! А сейчас – друзья, – и она, взяв бутылку, налила почти по полному стакану.

Немец удивленно посмотрел на нее и весело ответил:

– А я ведь не хотел ехать в Сибирь. Думал там – брр!! – холодно! И медведи по улицам ходят. А сейчас вижу – ошибся! Такое путешествие может быть приятным!

– Да, как говорится, из Сибири с любовью! – девушка кивнула на стакан и выпила.

Немец посмотрел, как она глотает виски, слегка поморщился и повторил за ней то же самое. Ирина запила минералкой и, переведя дыхание, спросила:

– А ты че в Сибирь-то летишь? – И, смутившись, прикрыла рот ладошкой: – Ой, можно я буду на "ты", как-то легче...

– О! Да ничего, ничего, давай на "ты"! – весело ответил раскрасневшийся немец. Алкоголь заметно оказал на него действие. Герхард снял свитер и, кинув его на ручку кресла, потер рука об руку:

– Ну, как говорят по-русски – не помню, но что-то про перерыв на остановке!

– Ха-ха! – рассмеялась Ирина. – Кто тебя этому научил?

– Да так, знакомый один, вместе работаем, он был в России, на работе, и вот приехал. И все время так говорит, когда мы вместе выпивать алкоголь! – немец стал немного заикаться.

– Не, не так, у нас говорится: между первой и второй – перерывчик небольшой! Давай, а знакомство! – Ирина вновь разлила по стаканам виски.

– О-о-о! Да, так вроде и говорил он! – Герхард опрокинул свой стакан в рот.

Вторую дозу он выпил гораздо легче.

– Так зачем ты летишь в Белоярск?

– Я – телевизионный видеооператор. Лечу на работа. Буду снимать для нашей компания, – опьяневший Герхард стал говорить с заметным акцентом.

– А! Вон оно что! Ну, тогда за операторов телевидения, – подмигнула Ирина и выпила свой виски.

...Через полчаса совершенно пьяный Хунц неуверенной походкой направился в туалет. Там, согнувшись над блестящей нержавейкой унитаза, он издавал дикое рычание. В это время Ирина толкнула в бок спящего соседа и тихо сказала:

– По-моему, клиент готов, можно меняться.

– Не суетись, коллега, – не открывая глаз, ответил мужчина. – Прилетим, наверняка местная контора наружку выставила, там оторваться надо. Самый важный этап – посадить этого пьяного ублюдка в машину, это твоя задача, ну а дальше уж – мы!

– Эх, Вова! Вечно ты меня каких-то шлюх заставляешь играть!

– Я же тебе не приказываю с ним спать, хотя если для дела понадобится, почему бы и нет? – мужчина ехидно хихикнул.