Текст книги "С тенью в душе"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10
ЯВОРСКИЙ ЗЕВ

Путешествие до замка Лозы (так он назывался, как я услышал из разговоров) в действительности получилось не таким уж комфортным. Экипаж, в который меня ввели, был довольно тесным, да ещё вместе со мной туда уселись пятеро – четыре монильца, явившиеся в ресторан по мою душу, и ещё один, во время беседы ждавший результатов разговора на улице. Ехать же в замок снаружи экипажа почему-то не пожелал. Или это они меня по максимуму блокировали?

Я почему-то не испытывал настоящего страха. Так, тревога присутствовала. Но от ужаса, который лишает ума, парализует тело и отдаётся в затылке холодящей болью, я был обережён. Почему? Не знаю. Сопровождавшие меня монильцы вели себя вполне вежливо, когда открывали рот, чтоб заговорить со мной. Но чаще просто молчали, иногда переглядывались между собой. Может быть, общались мысленно?

– Нет, они не могут, – тускловато, как сквозь туман, сказала мне айн. – Вы находитесь в круге частичного внемагического молчания. Ни им, ни тебе не доступна никакая серьёзная магия. Силы преисподней, а я-то в тебя почти поверила! Идиот! Зачем ты им дался живым?! Да лучше было в бою погибнуть, чем вот так! Ты понимаешь, что теперь у тебя нет ни единого шанса?!

– Сейчас я рваться из кареты не стану.

– Тупое дерьмо!

– Молчать!

Мне показалось, что старший монилец смотрит на меня понимающе, с каким-то оттенком иронии. Но ничего не было сказано, и я промолчал тоже, лишь отвёл глаза и попробовал полялиться в окно. Бесполезно. И так-то окошко маленькое, так ещё и заделано мутноватым стеклом, которое пропускает свет и даже, кажется, какие-то черты окружающих пейзажей, но в настолько искажённом и смытом виде, что и старожил едва ли угадает, где мы едем. Всё у них продумано, хотя смысл в такой предосторожности отсутствует – ведь я не знаю местности, причём от слов «вообще никак».

Правда, ехали мы сравнительно недолго. Потом звук колёс, отразившись от стены, вернулся эхом, и я понял, что замок вот он, вокруг нас. Наверное, сейчас остановимся. Но экипаж всё катил и катил, потом звук стал глуше, ещё значительнее, то есть отражался не только от стен, но и… Тут у них крытые гаражи для карет, что ли? Не пойму.

Экипаж остановился, и один из монильцев открыл дверцу. Темновато снаружи, красноватый живой свет переливается, освежаемый дрожью язычков пламени. Я уже знал, что такое освещение подпитывается магическими системами, поэтому не требует «подзарядки» маслом или спиртом, однако остаётся вполне себе природным. Эти факелы продолжали полыхать, означает ли это, что внемагическое молчание снято? Нет, не снято. Ощущения прежние. Видимо, какой-то очень ограниченный контур.

– Следуй за мной, кейтах, – произнёс монилец и повернулся спиной. Появилось искушение врезать ему по загривку. Нет уж, поздно начинать кулакомахание. Надо попробовать договориться.

Экипаж действительно остановили в зале, напоминающей пещеру своими размерами, мрачностью и плохо обработанными сводами. Где там изначально были ворота – загадка, потому что ни лучика не просачивалось снаружи, только огромные факелы в стоячих воротничках из зеркальной мозаики поднимали темноту ввысь или загоняли в углы. Вход на винтовую лестницу, к которой меня настойчиво направили четверо сопровождающих, тоже не сразу удалось разглядеть. Зато на ней уже стало полегче – здесь имелись оконца, и огонь во тьме больше не давил на воображение. Действительно, жуть как похоже на пыточные подземелья в изображении кинематографа.

Опять же, на нехорошие мысли наводит. Кто его знает, что именно ждёт меня впереди.

Но пока мы поднимались вверх, к свету, от тишины и тьмы подземелья (если это вообще было подземелье). Правда, коридоры и зала, через которые пришлось пройти, порадовали мало – скудная обстановка, холодность, даже официозность стиля, и от этого всего веет буквосочетанием «НКВД». Зато комната, где мы в конце концов оказались, наоборот порадовала. Первым обратил на себя внимание камин – эдакая громадина, занимавшая очень приличную часть комнаты. Внутри пылал огонь, но жара почти не было, наверное, весь уходил в вытяжку. Зато ждала решётка над угольями, как раз готовыми, чтоб превратить кусок мяса в отменное барбекю… Вряд ли для меня предназначена, решёточка крохотная, туда разве что моя рука влезет. Одна.

Хорошо бы успокоиться. Но уже не получается.

Мне указали на удобное кресло у стола, и едва только я уселся, заглянувший в комнату слуга заверил, мол, ужин будет вот-вот. У меня возникло подозрение, что по расписанию тут едят не только посетители ресторанов… Ну да и какая разница, как питаются монильцы? На время можно к ним и приспособиться. А потом… Главное, чтоб у меня было это потом. Но взгляд и присутствие рядом этого светловолосого на изумление расслабляли, лишали как воли к яростной борьбе, так и отчасти ужаса перед перспективами. Пока эти ребята со мной любезны. Буду и я вежлив и настроен на лучшее.

– Ты, полагаю, также не откажешься от ужина, кейтах. Будет мясо, жаренное на углях. Знаю, что существа, подобные тебе, это блюдо любят.

– Какие существа?

– Демоны, – сказано это было с нарочитым спокойствием. Спокойствие из тех, что само по себе является вызовом.

– Я не демон. Я человек.

– Конечно.

– Я любил мясо, жаренное на углях, всегда. Так что охотно поужинаю. И пообщаюсь. Откровенно говоря, очень бы хотелось понять, что вы имеете против меня.

Мой собеседник (ах да, его же один из спутников поименовал при мне – парня зовут Логнарт) сузил глаза. Нет, он очень опасный противник, это видно. И крутить с ним, пытаться его обмануть – это игра со смертью. Куда вернее будет пытаться выкрутиться, говоря только правду.

– Ты всё прекрасно понимаешь.

– Не всё. Далеко не всё. Но, может быть, начнём по порядку?

– Пожалуй… Ставь сюда, – сказал он слуге, притащившему поднос с какими-то горшочками, соусниками, баночками и столовыми приборами. – Когда будет готово?

– Уже вот-вот, – ответил один из сопровождающих, при помощи длинных щипцов раскладывая на решётке крупные куски мяса в ошмётках лука и сладкого перца. Одновременно на столе появились большие блюда с запечёнными овощами, дольками местного хлеба, салатами… Хорошо хоть кормят сытно и разнообразно. Кувшин с напитком, поставленный в середине, был окутан тоненькой ледяной патиной, расплывавшейся под пальцами. – Готово.

– Хорошо. Начнём сначала. Откуда у тебя, беллий, взялся браслет-аин?

– Мне его передал Эндилль из Гильдии Тени. Вернее, он передал мне свёрток, что в нём находится, что это за штуковина, мне было неизвестно. Я должен был перевезти свёрток в Нью-Йорк и там передать…

– Кому?

– Я не знаю. Адресат должен был сам меня найти в аэропорту. Но он не появился.

Логнарт развёл руками.

– То есть, в принципе, ничего нового ты не сказал. Лишь свидетельство, что в деле действительно замешана Гильдия Тени, но твоё свидетельство, как понимаешь, ничего не стоит.

– Я прекрасно отдаю себе в этом отчёт. У меня на руках был личный знак Эндилля, запечатывавший свёрток, но я был вынужден отдать его. В обмен на кое-какую помощь. Ваши шли за мной буквально по пятам. Надо было спасаться.

Мой собеседник понимающе кивнул – ладно, вроде бы диалог налаживается. Уже достижение.

– Вот и выходит, что твои слова бесполезны. Тем более что их правдивость никто не сможет доказать.

– А мне показалось, ты чувствуешь, когда собеседник неискренен.

– Когда человек со мной неискренен. Насчёт демонов уверенности нет.

– Повторяю ещё раз – я не демон. Да, я знаю, что никто из вас мне не верит. Мне даже собственный друг сперва не поверил, когда я рассказал об этом. Но он-то меня знает. Он-то увидел, что я и в самом деле не изменился. Да, есть тут демоница. Женщина. Она пыталась меня подчинить, но безуспешно.

– Откуда такая уверенность?

– Что попытка была безуспешна? Есть много признаков. Во-первых, я продолжаю действовать строго так, как хочу. Как понял по словам айн, она бы не стала заботиться о том, чтоб её желания и намерения я принимал за свои. И никогда об этом не заботилась.

– По словам?

– Мы общаемся. И часто ругаемся. Она вполне самостоятельна в своих желаниях, мыслях, словах. Как и я. У неё только нет свободы действий. Зато свобода есть у меня.

– Ругаетесь?

– Да. Это как с шизофренией – вполне независимая личность внутри тебя. Ты с ней общаешься, взаимодействуешь. Только я чувствую айн в себе как нечто инородное. И чётко себя от неё отделяю.

– Только чувствуешь?

– Ещё могу видеть, Когда мы с нею вместе уходим в пространство… Не знаю уж, как его назвать. Пространство умозрительного. Там я могу видеть её в том облике, какой она захочет принять, или в том, который сам пожелаю. Могу видеть её призрачный, эфирный облик рядом с собой в реальном мире. И даже прикасаться к ней, ещё… хм… ещё кое-что могу с ней. И диалоги у нас получаются… развёрнутые.

Монильцы переглянулись. Я видел, я отчётливо чувствовал, что они мне не верят. Одновременно с тем, может быть, не все из них, но по крайней мере двое умели определять, лгут им или нет. И эти двое явственно пользовались у своих спутников уважением, доверием. Уж Логнарт-то точно. Я не лгал, он это осознавал, и, хотя и делал скидку на возможную инность, всё же был склонен сперва выслушать.

И от услышанного пребывал в смятении, близком к шоку.

– Ты утверждаешь, что не находишься под влиянием айн и можешь лишь взаимодействовать с нею, общаться?

– Ещё я могу ей приказывать. И она подчиняется. Но вынужденно. Сознание-то она сохраняет свободным. А вот воля связана… Да, я понимаю. Поверить в это трудно. Но я готов доказать свои слова любым способом, какой вы сочтёте приемлемым. Откровенно говоря, я не отказался бы и вовсе избавиться от неё, если это возможно без вреда для моего здоровья. И жизни.

– Что-то сомнительно, – протянул Логнарт. Он не казался растерянным, скорее наоборот, собранным. Выдавали его глаза. Они стали намного более живыми, чем, например, в момент захвата. В них читалось ошеломление. Похоже, мужик встретился с явлением, которого не понимал.

– Я слышал это от айн, но не хотел верить. Жаль… Послушайте, если бы я находился под влиянием этой демоницы, я устроил бы драку прямо в ресторане.

– Где?

– В трапезном доме. Она просто билась в истерике, требовала, чтоб я ни в коем случае не давался живым.

– Что скажешь? – Этот вопрос одного из монильцев был обращён к Логнарту, и тот не сразу нашёлся что ответить.

– Это всё надо обдумать, – ответил наконец мой собеседник. – Очень тщательно обдумать. Во всём сказанном есть как минимум одна крупица правды – ни один из кейтахов никогда не сдавался добровольно.

– Этот – на начальном этапе.

– А в чём разница? Да и можно ли считать не устоявшейся одержимость, которая длится уже больше года? Кстати, как давно кейтах перешёл в Мониль – уже выяснили? Хотя бы одна смерть зафиксирована?

– Парни, вы что? Я не убийца! Я законопослушный гражданин!

– Нет, сообщений не было. Как выяснили, он сперва провёл несколько дней в Хастарете. В одном из тамошних небольших городков.

– Что делал?

– Просто жил.

– Я ждал выплаты денег за проданную добычу.

– И всё?

– Кроме того, ел, пил и спал. А что ещё-то?

– Ладно. Жди. – Четверо, вместе с Логнартом, поднялись и вышли из комнаты. Остался со мной один слуга да пятый монилец, за всё время рта не раскрывший. Может, немой? Он стоял у камина и смотрел в огонь, но я чувствовал на себе его внимание. Только теперь осознал, что давно не слышу айн, потянулся к ней – и ощутил её рядом. Да, она на месте, но стиснулась в комочек от страха и общаться не желает. Просто – не желает. Пришлось подождать, прежде чем дверь снова распахнулась. Впрочем, ожидание получилось сносным – мясо, салаты, напитки…

– Такой вопрос: пытался ли айн склонить тебя к каким-то действиям, тебе не органичным, и что ты при этом ощущал?

– Пыталась. Кстати, там заключена дама. Бывшая правительница области Ишниф – я вот, правда, не знаю, как называется тот мир, где эта область расположена.

– Это она тебе о себе рассказала?

– Да. Она сперва пыталась меня принудить к одному действию. Я способен был сопротивляться, и в дальнейшем подобных попыток больше не повторялось. Как понимаю – айн смирилась со своей неспособностью. А вот убедить – и сейчас продолжает пытаться. Спорит со мной. – Задумался. – Пару раз я ещё вспышки эмоций испытывал, неожиданно ярких для меня, моего характера, той ситуации. Может, это она. А может, просто плохо себя знаю. Мне прежде не приходилось бывать в таких обстоятельствах.

– Ладно. Но даже отсутствие более или менее продолжительных попыток демоницы подчинить тебя в твоём рассказе выглядит подозрительно.

– Подчинить она пыталась. И уговаривала. И действовала. Говорю же, у неё не получилось.

– Почему?

– Сказала – из-за того, что я беллий. Что любого монильца она бы за пять секунд, и всё такое. Я плохо разбираюсь в этом вопросе. Надеюсь, вы мне расскажете.

– О чём именно? – Губы моего собеседника слегка изогнулись в усмешке. Это движение мышц лица оказалось красноречивее, чем даже взгляд. Если не сумею доказать этому человеку свою искренность и правоту, меня в лучшем случае ждёт быстрая и лёгкая смерть. О худшем варианте лучше вообще не думать. – О том, что любой кейтах, объявившийся на территории Мониля, подлежит немедленному и безусловному уничтожению? Поскольку маги, одержимые демонами, крайне опасны.

– Я не одержим демоном.

– Это лишь твои слова. На одной чаше весов – слова одного человека, к тому же не монильца. На другой – судьба всего моего мира, судьбы миллионов и миллионов людей. Что перевесит, как полагаешь?

– Именно что не монильца! Много ли вы знаете о магической и психологической конституции уроженцев моего родного мира? Мы ведь, хоть миры и слились уже некоторое время назад, до этого года практически никак не взаимодействовали между собой. И ничего друг о друге не знаем. Разве не так?

– Так. Согласен.

– Как я могу доказать вам, что говорю правду? Что сохраняю полную свободу воли и даже сам могу контролировать айн, хотя и не владею магией на том уровне, чтоб во всех тонкостях разбираться в артефактах подобного уровня или влиянии заключённого в них демона на человека-носителя? Скажите, я по возможности выполню все действия.

– Проблема заключена именно в том, что проверка – единственно надёжная проверка – сопряжена с серьёзной опасностью для проверяющего. Те или иные действия с твоей стороны могут быть санкционированы демоном, который тебя контролирует, с целью добиться свободы и даже легализации. Это если ты всё-таки одержим. Разумеется, я, к примеру, мог бы войти с тобой в ментальный контакт и просто посмотреть характер твоих взаимоотношений с айн. Однако, если твои утверждения соответствуют действительности, в ходе этого контакта я смогу оказаться объектом ментального нападения со стороны демона, и ты никак не сможешь ему помешать.

– Хм… Ну, может быть, кто-нибудь посильнее решится.

– Посильнее? – Логнарт снисходительно усмехнулся. – Сомневаюсь, что в Мониле найдётся кто-нибудь, кто окажется сильнее меня в этих вопросах. Однако вступать в контакт с айн подобного уровня я не рискну. Демоны того типа, к которому принадлежит айн Эйвидлоу (таково полное название этого артефакта), с веками становятся только сильнее. Ещё триста лет назад введение его в состояние консервации стоило пяти жизней. Причём я имею в виду лишь тех магов – сильнейших магов, лучших мастеров своего дела в те годы! – которые занимались именно процедурой консервации. Борьба с кейтахом, одержимым айн Эйвидлоу, тогда стоила больше двух миллионов человеческих жизней. Ты понимаешь, насколько важен вопрос, который мы решаем?

– Да. Я это понял ещё тогда, когда айн принялась откровенничать. Я не святой, нет. Пожалуй, даже та ещё сволочь. Но мне было жутко. Я бы искренне ненавидел эту тварь, если бы мог себе это позволить.

– Почему же не можешь? – с искренним интересом и даже как-то поспешно спросил меня тот из монильцев, кого я не знал по имени. Ловил на слове, что ли?

– Потому что, как понимаю, я к этой суке привязан если не навсегда, то очень и очень надолго. Всерьёз возненавидеть существо, с которым слит, – так недалеко и до сумасшествия. Отделаться-то от неё я не могу. Верно?

– Насколько понимаю, верно. Только твоя смерть разорвёт эту связь.

– О чём я и говорю. Получается, ненавидеть её для меня всё равно, что желать всего самого худшего своей печёнке. Или селезёнке. Или сердцу. Во-первых, без толку, а во-вторых, опасно для психики.

– Пожалуй, – медленно проговорил Логнарт. – Ладно, давай попробуем сначала. Ты надел айн. Не зная, что это такое, столкнулся с попыткой тебя подчинить – и что?

– Она далеко не сразу вышла со мной на контакт. Несколько дней я носил браслет и даже спал в нём, не чувствуя ничего особенного. И даже медитировал – пытался учиться магии по книгам. По вашим учебникам. А потом она мне привиделась. Во сне. В самом, как можно сказать, соблазнительном виде. Трудно было отказаться. Я отказывался от предложения несколько дней. Чувствовал опасность.

– А потом?

– А потом не отказался. Допустил с нею интим.

Логнарт буквально подался вперёд. Да и остальные оживились и насторожились, прямо как молодые люди социалистического прошлого, когда секса не было, на показе зарубежного фильма с полуголыми бабами.

– И?

– После случившегося никаких изменений не ощутил. А вот она была в ярости. Долго мне тыкала в нос, что не станет ничего подсказывать, раз я не желаю ей подчиняться. Пользовалась тем, что я на тот момент не мог правильно составить запрос или требование.

– А потом?

– Пришлось научиться ориентироваться. Правильно составленное прямое требование она не игнорировала ни разу. Иногда лишь возражала, что то-то или то-то не способна сделать, а может другое или третье. Мне кажется, сейчас она уже смирилась с ситуацией. Говорит, что предпочитает жить так, как живёт. Лишь бы не возвращаться на консервацию.

Монильцы переглянулись и снова вышли из комнаты. Слуга, озираясь на безмолвного охранника, подал мне следующую порцию мяса. Угощение отменное, но в меня больше не влезало. Как-то так, в задумчивости, в ходе напряжённого разговора я стрескал намного больше, чем обычно, и настолько нагрузился едой, что, пожалуй, с места не смогу двинуться. Ну разве что по очень большой необходимости.

На этот раз они совещались ещё дольше и, вернувшись, выглядели более растерянными, чем когда уходили. Усевшись напротив меня, Логнарт какое-то время молчал.

– Так. Ситуация обстоит следующим образом. В соответствии с уложениями я, безусловно, должен уничтожить тебя. Собственно, я должен был это сделать в самом начале, но ты без возражений сдался, и это меня удивило. Да, за всю историю Мониля не было случая, чтоб кейтах отдался на волю властей сразу и безоговорочно. Что вполне логично, поскольку его поступками управляет демон, а в демонических мирах нет понятия «государство» или «централизованная власть».

– Да и если бы было, – вмешался другой монилец. – Нет понятия «правосудие», с этого надо начинать. Собственно, кейтах никогда не апеллировал к правосудию и в Мониле, потому для них его и у нас не было.

– С последним кейтахом мы имели дело триста лет назад. С тех пор многое изменилось.

– Неважно, что изменилось с тех пор. Мы должны решить, имеем ли мы дело с обычным кейтахом, либо же к нему применимы какие-то иные мерки.

– О том, что нужны какие-то иные мерки, чем раньше, никто уже не спорит, так ведь? Прежде ни один кейтах не сдавался в плен и не готов был всех заверять в своей законопослушности и лояльности.

– А ты готов?

– Я? Готов. Зачем, собственно, я и сдался. Ребята, вот клянусь, и готов доказать – хочу только одного: жить спокойной жизнью, заниматься общественно полезной деятельностью, больше никуда не убегать и не прятаться. Налоги платить. Понимаю, что это сложная задача – доказать мою искренность. Готов рассмотреть варианты. Только не в демонический мир, пожалуйста.

– Что, Хастарет не пришёлся по вкусу?

– Хастарет как раз вполне себе ничего. А вот чисто демонический мир – жесть.

– Ты именно там провёл больше года? – Логнарт смотрел вдумчиво.

– Да.

– Почему решил укрыться именно там?

– Я слишком плохо ориентировался в ситуации. Тогда идея айн поучиться магии у кого-то из демонических властителей показалась мне дельной. Я ведь не знал, с какими реальными рисками это связано. Сама айн явно желала попасть в руки кого-то, с кем сможет справиться – в отличие от меня. Именно для того, чтоб затруднить ей осуществление этого плана, я и направился в Ишниф. Рассчитывая, что ей не захочется попасть в руки своего врага, и она будет лояльнее ко мне.

– Ты оказался прав в своих расчётах?

– Да. Мне кажется, в те моменты, когда она пыталась овладеть моим сознанием, я начинал чувствовать её. Её настрой, желания, страхи. Она мне тоже открывалась. В общем, долго объяснять, но она не хотела попасть даже в руки того властителя, который перенял власть над Ишнифом из рук предшественника. Типа – ненависть у демонов тоже наследуется. Вместе с именем предшественника, кстати.

– Да, известная особенность мироощущения высших демонических существ, – произнёс ещё один монилец, до сего момента почти не открывавший рта. – Беллию эту подробность узнать было не у кого, только у природной демоницы… Почему властитель стал обучать тебя, а не убил?

– Хотел подготовить для себя фактотума. Или материал для нового артефакта.

– Что скажешь, Коинер у?

– Вполне соотносится с их образом мыслей. Похоже на правду.

– Долго ты там учился? – спросил Логнарт.

– Не знаю. Как догадываюсь – что-то около года. Потом был вынужден бежать. Снова повезло. Иначе бы меня, конечно, не выпустили.

– Конечно, – подтвердил Коинеру.

– И после этого стал выбираться в человеческие миры?

– Да. Я понял, что там больше не смогу жить. Айн как раз настаивала, чтоб я остался в демоническом мире, присмотрел себе область поуютнее, захватил её и там жил.

– Так-так… Но помогать тебе стала?

– Я потребовал – она выполнила.

– А почему вывела тебя именно в Хастарет?

– Так понимаю, вывела туда, куда смогла. Она отыскала ближайшую пространственную аномалию и воспользовалась ею.

– По этой же причине воспользовалась пространственным смещением в области Явора, когда выводила тебя сюда?

– Всё именно так. Я велел ей обеспечить мне перемещение в Мониль. Айн отговаривала, но выполнила приказ.

– Что ты планировал делать здесь?

– Как-то устраиваться. Предполагал, что магия на том уровне, на котором я сумел её освоить, позволит мне хоть как-то зарабатывать. Потом надеялся обучиться большему, лучше устроиться уже у себя на родине…

– Не более того?

– В той ситуации, в которой я оказался, мне хотелось только одного: устроиться хоть более или менее сносно в человеческом мире, чтоб было что есть, где спать и во что одеться. Не более того.

– А айн?

– Я пообещал ей, что со временем у меня будет значительное влияние у себя на родине, и ей придётся этим удовольствоваться. Она помешана на власти, это я понял.

– Все демоны на ней помешаны, – произнёс Коинеру. – На той, которая им по плечу в зависимости от их типа и изначальных возможностей.

– Почему ты обещал ей это значительное влияние?

– Я сделал вывод, что как маг (даже сейчас, хоть я, по сути, лишь начал своё обучение) у себя на родине сумею подняться. Обучусь построению магических систем, основам медицинской магии – и ко мне в очередь будут выстраиваться. А если учесть ту силу, которую способна дать мне айн, я, кажется, имею все основания рассчитывать на хорошую зарплату и известность.

– Пожалуй.

– Что скажешь, Логнарт?

– Только одно – можно попробовать.

– Но как…

– Не сейчас. – Мой собеседник поднял ладонь. – Ты говоришь, что хочешь доказать нам свою лояльность, я правильно понимаю?

– Да.

– Ситуация неординарная, ты это понимаешь, я думаю.

– Понимаю.

– Мне будет стоить очень большого труда убедить священнослужителей в том, что тебе можно доверять. И не факт, что удастся. Одни попытки это сделать могут стоить мне моего собственного положения. Однако буду прилагать усилия, если мы договоримся. Не из одного лишь альтруизма, как понимаешь.

– Что я должен сделать?

– Ты ведь пользуешься поддержкой демона. Весьма сильного демона. Энергии, которые сейчас бушуют в зеве, не могут быть обузданы ни одним монильским магом. Но демоны, как мы знаем, способны решать такие проблемы, у них есть какие-то способы. Если решишь для нас эту нерешаемую задачу, сможешь претендовать на что угодно. В том числе и на полное признание.

– Нерешаемую задачу?

– Для нас в том виде, в каком дело обстоит сейчас, ситуация безвыходная. Мы можем так или иначе гасить и нивелировать разнообразные проявления магической активности в Яворе, но это всё лишь агония. Рано или поздно зев дестабилизируется настолько, что, как это говорят у вас, «рванёт». И тогда в лучшем случае пострадает значительная часть Мониля, примерно одна шестая. Превратится в выжженную пустыню, одну сплошную магическую аномалию, где нельзя будет жить, и даже рядом, поблизости от границы, опасно будет находиться.

– А в худшем?

– В худшем Мониль как таковой прекратит своё существование.

– И вы считаете, что я смогу решить для вас такую проблему?

– Откровенно говоря – нет. Однако у нас просто нет выбора. В сложившихся обстоятельствах лучше попробовать хоть что-нибудь, чем не предпринимать ничего.

– Подозреваю, ваши маги туда не пытаются сунуться потому, что нахождение в зеве смертельно. Я прав?

– Ты прав. Но наши маги очень даже пытаются. Есть те, кому судьба и существование родного мира важнее собственной жизни. К сожалению, результатов их жертвенность пока не дала. И вряд ли даст.

– То есть, чтоб вы меня не убили, как одержимого, предлагаете мне отправиться в этот зев и сложиться там в роли спасителя мира?

– Имей в виду, – произнёс монилец, недвижно стоявший у камина. Впервые пришлось услышать его голос. Приятный, кстати, голос. Звучный. – Ты, возможно, тем самым и собственный мир будешь спасать, не только наш. Это для тебя весомый аргумент?

– Аргумент-то весомый. – Я и сам был изумлён, насколько ясно мыслю. Казалось, башку должно было затуманить ужасом, но в душе царила полнейшая кристальная чистота. И это помогало не только держать себя в руках, но и соображать. Никогда ещё в моей жизни информация не усваивалась с такой чёткостью и лёгкостью. – Хорошо. Допустим, я спущусь в этот зев и сумею что-то там такое сделать. Допустим, потом выберусь наружу живым. Не считаете, что всё это на уровне чуда?

– Считаю, – ответил за всех Логнарт.

– И что же я получу за это чудо? Только жизнь?

– Хм…

– Не кажется ли вам, что стоит подкрепить своё предложение обещанием большей награды?

– Ты получишь всё, что получил бы любой мой соотечественник за подобное деяние. Самое главное – ты получишь признание. Ты, кейтах, получишь признание в Мониле! Тебе этого мало? Думаю, так лишь оттого, что ты не представляешь себе, какое именно преимущество тебе предлагают. Любой кейтах на моей родине подлежит немедленному уничтожению.

– Я понимаю. Но невозможное всё-таки остаётся невозможным, кому бы ни поручали это дело!

– …Если откажешься, я просто вызову сюда высшее священство Лозы и вмешиваться больше не буду. Хотя и – скажу честно! – верю тебе. Но вера такая вещь… А вдруг я ошибаюсь в своём доверии? Вдруг айн Эйвидлоу лишь более хитёр, чем другие? Вдруг моё доверие окончательно прикончит Мониль, даже если хотя бы его часть уцелеет после катастрофы? Брать на себя такую страшную ответственность не стану. Но если ты сделаешь всё возможное, чтоб закрыть зев, и сумеешь его закрыть, или хотя бы перевести в пригашенное состояние, рискнуть будет можно. Это будет означать, что ты уже спас государство и живущих здесь людей. Это уже очень о многом говорит.

– Очень о многом как минимум.

– Ты всё-таки кейтах. Что бы ты ни говорил – ты кейтах, пусть и необычный. На большее ты не можешь сейчас рассчитывать. Докажи, что ты ценен для Мониля, и тогда получишь больше. И намного больше!

В общем молчании я обвёл взглядом присутствующих в комнате. Даже притихшего в испуге слугу.

– Ладно. Но я должен знать об этом зеве всё, что знаете вы.

– Означает ли это, – напряжённо спросил Логнарт, – что ты согласен?

– Я обдумываю. Мне нужна информация. Мне нужно посоветоваться с айн, потому что если она ничем не сможет мне в этом деле помочь, я сам буду абсолютно бесполезен. Мои знания о магии ограничиваются всякой ерундой, о системе межмирового энергообмена я не имею никаких представлений.

– Однако ж ты знаешь, что тут дело именно в межмировом энергообмене.

– Она мне так сказала. Предположила, что именно с этим связаны монильские проблемы.

– Она – это значит айн? А откуда она могла знать о здешних проблемах в обход тебя, своего носителя?

– Предполагаю, что сделала выводы по доступной ей информации. Посмотрела характер энерготока в том месте, где я переходил в Мониль из Хастарета. Восприятие-то у неё своё.

– Это она тебе сказала?

– Я в свою очередь сделал такой вывод из нашего с ней общения. Я понимаю вашу подозрительность, но ведь мы с ней постоянно вместе. Тут и хочешь не хочешь, а со временем начинаешь понимать с полуслова того, с кем рядом двадцать четыре часа в сутки.

– Дело тут не столько в подозрительности, сколько в любопытстве. В истории Мониля ещё не было случая, чтоб маги могли расспросить кейтаха об особенностях его взаимоотношений с демоном-аин.

– Мы с ней живём в теснейшем симбиозе, и она способна ощущать мои эмоции, воспринимать мысли, даже притом, что не имеет возможности влиять на меня напрямую или распоряжаться мной. Она в свою очередь не может отказать мне в повиновении на деле. Лишь одним способом – навешать на уши убедительную лапшу и тем самым добиться, чтоб я отказался от своей идеи.

– И у неё получается? – усмехнулся Логнарт.

– Иногда. Если она приводит убедительные доводы, то я соглашаюсь. Теперь-то мне тоже очевидно, если она прямо врёт.

– А не прямо?

– Тут всё сложно. Можно сказать, что у каждого из нас есть свои преимущества. Я могу приказывать, но не могу по-настоящему глубоко проникнуть в её мысли. Она вынуждена повиноваться, но спрятать от неё свои чувства и соображения я не могу.

– В таком случае она способна подтолкнуть тебя к деяниям, которые ей будут выгодны.

– Ну, я ж тоже не дебил. Чем она может аргументировать для меня, например, применение магии массового поражения против мирных жителей? Это ж какие аргументы надо придумать, да ещё как умело подкрепить их доказательствами?! Думаете – возможно?

– На свете нет ничего невозможного. Но маловероятно, согласен. Пожалуй, ты не похож на человека, одержимого жаждой власти.