Текст книги "С тенью в душе"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11
ЛЕСТНИЦА В АД

В первый же момент, когда я увидел «саркофаг» – громоздкое каменное сооружение, в котором раньше обитал энергетический обелиск, а теперь разверзлась бездна, готовая в любой миг поглотить целый мир – засомневался в разумности своего решения. Прямо к саркофагу были пристроены заводские корпуса, которые сейчас тоже представляли смертельную угрозу для любого живого существа, исключая монильцев, защищённых хорошей нейтрализующей системой. И беллиев, оснащённых айн. Типа как я.

Впрочем, я чересчур оптимистичен. Для меня тут безопасно лишь до тех пор, пока не грохнуло. А грохнуть может в любой момент. Например, вот прямо сейчас.

Однако мир оставался в равновесии, и я продолжил задумчиво созерцать громоздящиеся вокруг заводские постройки. На глаз можно было отличить цеха от складских помещений и вспомогательных корпусов, где когда-то заседали работники канцелярий, ведущие строгий учёт выпущенной продукции, человекочасам и единицам производительности труда. Стены были сложены из массивных плит, издали казавшихся каменными. Но они в той же степени состояли из камня, как и дорожное покрытие – из бетона. И там, и там использовались совершенно другие материалы, о которых я ничего не знал.

Воздух меж строений дрожал, будто накалённый солнцем. Однако над Явором царила пасмурная погода. Лучи ничем не пригашенного солнца могли растормошить зев и ускорить катастрофу, поэтому монильские маги делали всё, чтобы тучи над этим местом никогда не рассеивались. Потому свет был приглушённый, и если б даже я обладал тончайшим зрением на свете, подробностей всё равно не смог бы рассмотреть. Мне казалось, что с неба вот-вот обрушится гром, и молния на миг придаст пейзажу запредельную чёткость. Но небеса хранили молчание и тишину.

В уголках и закутках клубилась угрожающая тень. Это выглядело сурово. Только деревья, пожалуй, пугали ещё больше. Лето в разгаре, а они стоят, будто тополя поздней осенью, облепленные выцветшими, пожухлыми, мёртвыми листьями. Магия убила их. Дыша наполненным странными запахами ветром, я собирался с духом, чтоб шагнуть за кромку более или менее безопасной земли, за ограждение, выполненное из канатов, натянутых между разноцветных камней.

– Удачи, – сказал Логнарт, вынимая руки из-под края кушака. – И постарайся всё-таки суметь.

– Естественно, постараюсь. Жить-то хочется… – Я помедлил. – Дай-ка догадаюсь – ты тоже здорово рискуешь, доверяясь кейтаху, да ещё и давая ему обязательство куриала. А? Мы повязаны?

– Я, как старейший куриал, могу позволить себе риск. А если ты справишься, все упущения спишутся. Победителей не судят.

– Тебе повезло, что ты живёшь не в Римской империи.

– Я люблю свою страну, иначе не было смысла служить курии, кейтах. Ты хочешь ещё о чём-нибудь поговорить?

– Нет. – Меня слегка передёрнуло, надеюсь, незаметно. Я поднял руку, прощаясь, и увидел недоумение в глазах сопровождающих. Наверное, у монильцев этот жест значил что-то другое, чем у нас. Ничего удивительного. – Ну что, старушка, чувствуешь что-нибудь?

– Судя по интонации, ты надо мной насмехаешься? – придав голосу самую большую ядовитость, какую только могла, осведомилась айн.

– Нет. Я фамильярничаю.

– А-а… Ну, тебе можно.

Я отлично чувствовал в воздухе что-то постороннее, ярко выраженное. Неприятное. Давящее… Ха! Что-то! Это она, родимая, магия, которая в любой момент может грохнуть. Энергия, если быть точнее.

– Если быть ещё точнее, то отдельные составляющие демонической энергии, вступившие в реакцию с составляющими местной естественной энергетики, – подсказала айн. – Знаешь, а мне очень понравилось, как ты говорил с этим куриалом. Очнулся наконец-то! Приложил!

– Тебе нравится, когда я начинаю хамить?

– Да ты впервые заговорил с человеком прямо, без этих ваших реверансов и экивоков! Да как бы ни отнеслись к твоей манере изъясняться – главное, чтоб не посчитали этим… как это по-вашему… лошарой!

– Кхм…

– В таком деле добиться хотя бы минимального уважения – самое главное, самое жизненное. Ты ведь заставил куриала дать обязательство. Раньше это называлось жезлоположением. Куриал как бы ручался своим статусом, своей властью в том, что обещанное будет исполнено. Там уж сделает или нет в действительности – но хотя бы попытается. Честно.

– Не понимаю. Если б ещё обещание было дано, скажем, в присутствии всей курии или хотя бы её части, официозно, и одобрено – тогда понятно. Тогда это что-то гарантирует. А так-то? Ну, клятва, ну, в присутствии пары спутников. Что они – своего будут топить в случае чего, что ли? Ради чужого? Ерунда.

– Смогут, если захотят. Важно, что у них появилась такая возможность. И не ради чужого, а ради своих интересов. А вообще мужик отчасти и свою шкуру спасает. Если бы он ограничился простой частной договорённостью с тобой, то его сговор с кейтахом можно было бы представить как угодно. Как предательство, как преступление – сам посуди, какое это оружие в руках его врагов! Однако после жезлоположения, пусть и не торжественного, поступки куриала по-любому представляются как некое государственное действие. Оно может быть верным, может быть ошибочным, но не частным.

– А ему это выгодно?

– Хм… А у вас не существует принципов неприкосновенности высших государственных чинов?

– Есть такое, почему же.

– Да, вижу. Но у вас она, как я замечаю, полная. Неразумно. Слишком широкое поле для злоупотреблений. А в Мониле высшая чиновничья неприкосновенность от века связана с исполнением основных обязанностей. Докажи, что осуществлял действие в рамках служебного долга, и по реальной оценке риск был оправдан, но не повезло – тогда отмажешься. А у этого куриала – ещё и хорошие, авторитетные свидетели. И ситуация для Мониля безвыходная. Подобный расклад спишет что угодно.

– Но строго в рамках служебного долга.

– Угу… Внимательней под ноги смотри.

– Какая заботливая! – Я с маху перескочил через глубокую расщелину в дорожном бетоне, который на самом деле бетоном не был.

– Меня устраивают оба варианта – и если ты преуспеешь и займёшь высокое положение в Мониле, и если не сладишь, ошмётками энергий провалишься в демонический мир, и я вернусь в руки к кому-нибудь из властных демонов. Но для этого надо довести тебя до зева в целости и сохранности.

– Сука.

– Симпатия вполне взаимная. Хочешь, расскажу, что бы я с удовольствием сделала с тобой, если б вдруг обрела свободу воли, тело и свою прежнюю власть?

– Я тебе тоже много что могу рассказать. Но не время, товарищ, чужая родина в опасности. Сосредоточься, дрянь такая. У тебя куча работы.

Она хохотала так самодовольно, будто всё-таки отыскала верный способ подчинить меня себе. Но я ощущал растерянность моей спутницы, такую яркую и безупречно-ясную, будто держал её, овеществлённую, на ладони. Сейчас как никогда она напоминала мне обычную человеческую девчонку, поссорившуюся с любимым и не знающую, что делать с бешено сражающимися в её душе гордостью и страстью. Её жалко, очень хочется прижать, приголубить, успокоить. Её попытки держать лицо никого не могут обмануть. Плохо бедняжке, душа держится из последних сил. Что же с тобой, моя злоязычная демоница? Что за страх гложет тебя?

Смех оборвался так же резко, как зазвучал. Айн угрюмо замолчала, замкнулась в себе, и я потерял прежнее отчётливое ощущение её растерянности. Но и так сойдёт. И мне хорошо – жалость освободила меня от вспыхнувшей было ненависти. А на последнюю сейчас нет времени, слишком уж много внимания она отбирает.

Мне нужно было пройти добрый километр длинной аллеей меж заводских построек. Она, опушенная давно давшими дуба деревьями и осколками истощённой травы, чёрной, будто нефтью залитой, сперва казалась вполне безопасной. Я перемахнул первую расщелину, потом вторую, а у третьей остановился в растерянности. Тут метра три будет в самом узком месте, стены ущелья не отвесные, но выбраться с самой верхней «ступени» едва ли будет возможно. К тому же грунт наверняка сыпучий, это ж не камень. Могу просто съехать вниз.

– Выбрось эту идею из головы.

– Какую идею?

– Прыгать. Нельзя прыгать, внизу наверняка зыбучий покров. Распространённое у нас явление, формируется из отходов энергии при очень серьёзных, насыщенных аномалиях типа этой. Затянет. Даже тебя.

Из-за неровностей и уступов я не мог заглянуть вниз и увидеть, есть ли там что-нибудь – может, темнота, может, клокочущий огонь, может, что-нибудь ещё, гораздо более любопытное. Ну и плевать, насмотрюсь ещё.

– Значит, надо обходить? – Я зашуршал вынимаемыми листами схем. Разумеется, план завода, саркофага, прилегающих построек и даже распределяющего транспортного узла мне дали.

– Обходи. Но осторожнее. Действующая аномалия начинается отсюда, возможно, придётся идти через лабиринт. Кроме того, некоторые области аномалии перемещаются и могут оказаться опасными даже для меня. Что уж говорить о тебе.

– Так монильцам достаточно было бы швырнуть тебя в зев и не мучиться с консервацией?

– Типун тебе на язык. К тому же не раскатывай губу – опасное не значит способное уничтожить. Тела-то у меня нет. Убить намного сложнее, а?

– Ладно, девочка, мы с тобой в одной упряжке. Нам нужно выжить. Куда пойдём? Вон там есть дверь… Но, судя по схеме, со сквозными помещениями в той стороне проблема. Разве что на третий этаж подниматься и по крыше.

– Разбаловался ты от хорошей жизни. Почему только двери? Вон отличное окно, лезь в него. А то ишь, барин, дверь ему подавай…

– Дозволь обратить твоё светлейшее внимание, что на окне решётка. Предлагаешь просачиваться по кусочкам? Так я от этого испорчусь! Окажусь негоден к дальнейшему использованию.

– Дурак ты! Решётка по-настоящему держалась на магическом креплении, а сейчас ты её руками снимешь без особых проблем. Если не совсем хлюпик.

– Посмотрим-посмотрим. – Я ухватился за металл, почему-то влажный под пальцами, изо всех сил рванул. Конструкция поддалась не сразу, но когда это всё же случилось, она буквально осыпалась обломками, когда крупными, но в основном мелкими, будто галька. Один обломок саданул по колену. – Япона мать!

– Аккуратнее надо быть. Давай-давай, лезь. Или тебя подсадить?

– Валяй, если можешь.

– Владею только одним способом – электрошоком. Сойдёт?

– Нашла, блин, время острить!..

– Туговато у тебя с физической формой. Тренироваться надо.

– Нормально у меня с физической формой. Просто тут дышать трудно.

– А чего ты хотел в непосредственной близости от зева?.. Иди, иди, не бойся. Это сияние просто обозначает внешнюю активную границу аномалии. Иди пока. А я постараюсь тебе втолковать, что эти типы умудрились тут наделать.

– Имеешь в виду монильцев?

– А кого ещё? Эти чудики меня просто поражают. У вас вот есть хорошая поговорка: «Не разведав переправы – не лезь наобум».

– «Не зная броду – не суйся в воду», если точнее.

– Чего придираешься? Говорю же, дельная поговорка, короче, прямо вот к этой ситуации, с монильцами, которые сунулись. Сперва организовывали в обелиски свою родную энергию. Вообще тоже делать стоило с большой оглядкой, вполне вероятна ситуация, при которой в противовес чересчур переконцентрированной в одном месте энергии в других местах она начнёт иссушаться, дальше пойдёт нестабильность – и возможны варианты. Обелиски стоило ставить маленькие. Да, эффект резонанса тогда был бы скромнее, но зато стабильно и без опасности. Но людям же нужно побольше, поскорее, подешевле.

– А демонам что, не надо?

– Нам другое надо. Мы используем, но не пытаемся улучшить, да ещё и с риском лишиться даже того, что есть. К тому же мы не расползаемся с такой скоростью по землям и водам. У нас хороший процент выбраковки в процессе обучения и освоения жизненных истин, в результате общая численность населения остаётся примерно на одном уровне. А ваше поголовье всё время увеличивается. К тому же вы, люди, упорно пытаетесь нагрести больше, чем сможете проглотить. Настроили титанических обелисков, которые давали многократный резонанс, но при этом привели систему в состояние перманентной нестабильности, постоянной балансировки. Само собой, хотелось поувереннее, помощнее, побольше…

– Говори за монильцев. Мы пока ещё никаких обелисков не возводим.

– Твои соотечественники тоже хороши. Посмотрим, что они примутся вытворять, когда освоятся с магией!.. Ну да… В общем, как я поняла, монильские маги всё искали лёгких путей. Не знаю, какой светлой голове пришла в голову идея использовать демоническую энергию. А она ведь в какой-то степени изнанка той, что используется людьми… Нет, я не киплю, я просто изумляюсь, правда. Мне, как демонице, эта ситуация скорее понравилась бы. Нельзя забрать у нас, демонов, всю или большую часть энергии и ничего не дать взамен. Проходя в человеческий мир, она определённым образом преломляется, и (чтоб долго не рассусоливать) резонирует также в обратном направлении. Её у нас прибывает, понимаешь?

– Хорошо вам.

– Нам неплохо. А у людей начинается энерговыворот… Долго объяснять. Наша энергетика на ваших уровнях ничего не даёт просто так. Она и отбирает тоже. И чем больше отбирает, тем больше вам требуется нашей энергии, тем больше вы забираете, тем больше теряете… Не стоило начинать.

– Понял. Как с игрой, даже если выигрываешь.

– Косвенно. Игра оставит только без денег. Магия может оставить без воздуха.

Айн помолчала. Я шагал по старому пыльному цеху, в окнах которого не осталось ни единого целого стекла. Но все они повылетали очень своеобразно: художественно, оставив в рамах какое-то подобие подтаявших в центре гигантских снежинок. Красиво. Мелкие обломки оборудования, если это было оно, валялись тут повсюду, но строго полосами или аккуратными кучками. Проход всегда можно было найти. Магия нанесла на стены и пол многоцветные полосы, которые уже припорошило пылью и сором, придав ярким оттенкам мягкую пастельность. Вот это уже красивым назвать было нельзя. Зрелище почему-то пугало.

И где-то там впереди будто вздыхал огромный, но почти беззвучный вулкан. Движение его груди скорее ощущалось, как чувствуешь вибрацию в рельсе, хотя звук едущего поезда до тебя пока не добрался. Пару раз, доверяясь демонице, я останавливался и пережидал что-то, движущееся когда прямо передо мной, а когда и по диагонали. Настоящей угрозы не чувствовалось. Может, я просто до сих пор слеп и глух. Но ведь даже моя вынужденная спутница пока не знает пределов моих возможностей. Она может и ошибиться в оценке моей живучести.

А жить, между прочим, хочется, и очень!

У выхода из цеха притаилось скрученное в спираль перламутровое сияние. Айн уверила меня, что оно безопасно, и действительно, пройдя сквозь него, я почувствовал лишь лёгкое покалывание, даже, пожалуй, тонизирующее. А вот на лестнице пришлось попрыгать. Здесь магия дышала широко и размашисто, и кое-какие из её выдохов могли меня… скажем так, на время озадачить. Ничего смертельного, но зачем раньше времени напрягаться? Проще где-то пригнуться, а где перепрыгнуть.

Верхний цех пострадал значительно. Половина стен была «покусана», часть обрушилась, пролом в потолке открывал взгляду серое небо, потому что от третьего этажа в этой части корпуса вообще мало что осталось. Так, груды обломков. Сюда пришлась одна из судорог зева, как пояснила демоница, и если очередная судорога случится прямо сейчас, она меня вытащить не сможет. Правда, предпосылок тому не ощущается, но мало ли. Дело зашло уже слишком далеко, зев мог давно уже оставить практику предупреждений.

– Так поясни, наконец, до чего дошло дело? Что случилось?

– Попробую. Что такое зев, я разобралась, но не уверена, что смогу объяснить тебе. Попытаюсь. Вот смотри. Монильцы таскают, таскают энергии из демонического мира, чем дальше, тем больше. Те вступают в реакцию с местными энергиями, в какой-то степени своим антиподом. Выдают кучу побочных явлений, эти явления копятся, копятся, потому что половину их монильцы просто не отслеживают – не умеют. А потом вдруг всё это накопившееся достигает уже той концентрации, когда вступает в свою собственную реакцию. Образуется ядро, которое местные и называют зевом. Это даже не столько ядро, сколько эдакая прямоточная труба из нижних миров в высшие, через которую обмен энергиями пойдёт уже напрямую, а промежуточную ступень, то бишь Мониль, просто перемелет в процессе новой, грандиозной, вселенской реакции. Обычно в ходе подобных возникают новые миры. Возможно, и на этот раз произойдёт что-то подобное. На месте Мониля.

– То есть ты предполагаешь, что катастрофа уничтожит Мониль целиком? А не одну его шестую часть?

– По поводу одной шестой части эти оптимисты высказывали предположения, толком не разобравшись, что происходит. Они и сейчас ещё не разобрались, хотя и подозревают. Так что их оптимизм не выдерживает никакой критики.

– А Земля?

– Не знаю. Вот честно. Просто не знаю. Всё-таки это самостоятельный мир, хоть и слитый. Может уцелеть, может даже подняться в магическом плане, получив хороший такой заряд, типа пинка в зад. Может пострадать полностью или частично. Можешь рискнуть, плюнуть на монильцев, умотать к себе на родину и уповать на лучшее. Им уже сейчас будет не до тебя.

– Я так не могу. Жалко их.

– Кого? Монильцев? А тебе точно больше жалеть некого?

– Я вроде как обещал.

– Дурак ты, – равнодушно произнесла айн. – Лошара.

Какое-то время я шёл в молчании. Насыщенность воздуха магией уже начинала тревожить. Примерно так было в той аномалии, через которую я перешёл в Мониль. Потом стало хуже, чем тогда. Наверное, скоро пространство можно будет резать на куски разной формы и украшать ими салат.

– Сможешь перевести своё восприятие в разрежённую фазу? А то скоро не справишься с простым передвижением.

– Как тогда, в медитации с каменной дугой?

– Угу.

Пришлось поднапрячься, чтоб воспроизвести всю последовательность действий, которые я предпринимал когда-то в демоническом мире, чтоб пройти через очередное испытание. Но дышать и двигаться стало легче, значит, получилось. То есть, конечно, получилось, и без этих умозаключений вижу. Всё отлично получилось!

– Расхвастался. Теперь тебе надо перейти в плоскость многомерного воздействия на пространство. Иначе не сможешь воспринимать строение зева. Помнишь, как тогда это делал?

– Такое забудешь! Я думал, мозгой повернусь нафиг – такое представлять!

– Слабая у тебя мозга. Я давно говорила, что люди – просто недоразвитые демоны.

– Ладно, молчи в тряпочку, говори только по делу. Потом с тобой обсудим преимущества разных рас.

В состояние, когда мозг начинал воспринимать мир как многомерную структуру, переходить было не столько трудно, сколько страшно. Но раз надо, значит, надо. Я ещё разок напомнил себе, что не стоит задерживать внимание в каких-то отдельных плоскостях восприятия, а то шиза очень быстро затянет – надо суметь скользить по поверхности явлений, ни за что не цепляясь. Но когда передо мной развернулась проекция плоскости магических измерений, не удержался, приник к ней, как в жару к каменной стенке подвального коридора. И даже какое-то облегчение посетило меня. Это была область наполовину математического, наполовину созерцательного взгляда на мир, и этот синтез несоединимого служил для меня чем-то вроде костыля при попытке представить непредставимое.

Так, плоскость энергий, идущих ко мне. Плоскость энергообмена уровней. Плоскость энергий, идущих от меня. И плоскость упорядоченности материалов… Они уже больше не параллельны, они пересекаются, и это испугало меня, кажется, даже больше, чем откровения айн. Одно дело услышать, другое – увидеть. Принцип упорядоченности материалов не должен подвергаться изменению, иначе последствия могут быть самыми неожиданными – это я вычитал в одном из учебников, начертанных на кожах побеждённых врагов, и запомнил дословно, хоть и не понял.

Зато теперь понял слишком хорошо.

Мне показалось, что мир потихоньку сползает в бездну. Ощущение оказалось настолько отчётливым, что я рефлекторно схватился за стену. Эффект длился, однако я продолжал стоять, и стены, пол под ногами, остатки потолка пребывали на прежнем месте. Значит, это лишь иллюзия, и можно идти дальше.

– Нужно идти дальше. Шевели булками, давай!

– Не просто сука, а ещё и вульгарная сука.

– Это ты обо мне?

– А о ком ещё-то?

Пререкаясь, мы спустились на нижний этаж. Здесь должен был начинаться технический коридор, ведущий в саркофаг, но, похоже, одна из судорог пришлась по нему наотмашь, и крепкая конструкция обрушилась, будто домик из кубиков. Нечего и думать проползти тут через скрытый лаз или разобрать завал.

– Должен быть другой коридор.

– По схеме не видно. – Стоило большого труда сфокусировать взгляд на плане. – Но есть тоннель. Видимо, тоже технический. Попробую посмотреть, не обрушился ли он. Ведёт туда же, куда и тоннель.

– Готов ползти всю дорогу?

– Да ну тебя. – Я нагнулся, оценивая состояние тоннеля. Несмотря на отсутствие света, видел, кстати, довольно прилично. Похоже, шахта цела, можно попробовать. Но тут главное не напороться на торчащие из стенок острые штыри. Некоторые из них ещё и загнутые, то есть можно наскочить и потом не слезть. Интересно, зачем они тут вообще нужны? – Что там впереди?

– Чисто, как у вас говорят. Ползи давай.

Изображать из себя червяка пришлось довольно долго. Несколько сотен метров – так мне показалось, но, наверное, в действительности было поменьше, воображение и усталость вечно шутят над сознанием. Выход из кишки оказался на приличной высоте над полом, в зале настолько сложной формы, что сперва я решил, будто наблюдаю результат буйства чьей-то обдолбанной фантазии. Но скорее всего помещение лишь наилучшим образом приспособлено под нужды обелиска – откуда мне знать, какие там у него нужды?

Я сумел спрыгнуть вниз, не попав ногами ни в одну из куч мусора и обломков. Тут надо осторожнее, запросто можно ноги переломать. В зале было столько углов и поворотов, что каждую минуту можно было ожидать неприятного сюрприза – мало ли что скрывается от взгляда в той стороне, или в этой… Магия здесь ощущалась намного слабее, чем раньше.

– Обычное дело. Напряжённость в ядре выше всего, но энергию для этого нужно откуда-то брать. Так что ядро окружает кольцо молчания. Там тебе будет безопасно до самого обрушения.

– Замечательно. Когда может последовать обрушение, ты не знаешь, я прав?

– Абсолютно. Никто не знает. Ты иди пока. Я ещё думаю.

– Куда идти? – Я развернул схемы. – Это уже саркофаг, значит. Вот это – отводящие каналы… Они наполнены, если не ошибаюсь…

– Разумеется, наполнены. Монильцы ведь пытаются откачивать энергию. Наивные.

– Без толку?

– Конечно. Это всё равно, что пытаться остановить наводнение, отчёрпывая из потока ложкой. Да и не в самом ведь количестве энергии дело, а в резонансе. Ребята хотели резонанса – они его получили!

– Твоё злорадство неуместно.

– Как раз очень уместно! К отводящим каналам даже не приближайся. Надо как-то ещё на уровень ниже спуститься.

– Тут есть какие-то технические шахты… Чёрт.

– Да, вот именно. Монильцы не знают, что количество отводящих каналов на откачивание энергии не влияет, и задействовали под них все возможные отводящие пути. Так что ищи другой вариант.

– Лестница-то тут есть… Но до неё чесать. Как тут в смысле опасных для здоровья аномалий?

– Именно тут – ничего опасного. А вот дальше будет веселее. Видишь вот это розоватое сияние?

– То, которое расползлось по углам?

– Нет, то, которое кочует. Держись от него подальше.

Зала, которую я сейчас разглядывал, по размерам, наверное, не сильно уступала среднестатистическому стадиону, но простор тонул в изломах, и ощущение пространства потерялось напрочь. Ещё совсем недавно стены залы были отделаны панелями из ценных сортов камня, где нужно стояла аппаратура, рабочие столы, между ними с деловым видом перемещались специалисты по энергообмену или чему там ещё… Сейчас же панели поотлетали, и напоказ торчал облупленный бетон, который на самом деле ни фига не бетон. Аппаратуру разметало по углам, и по этим обломкам уже едва ли получилось бы судить о первоначальных размерах или там о назначении. Столы пришли в ещё более плачевное состояние. А из людей здесь присутствовал один я.

Окон в зальце не имелось, и если бы не тускловатое сияние магии, ползающей клочьями тумана из угла в угол, наверное, я бы тут слеподыро тыркался носом наугад, как крот. А так намного проще было уворачиваться от блуждающих псевдоаномалий – они сами подсвечивали мне своё приближение. Я пометался от стены к стене в надежде сориентироваться – по схеме-то вроде всё понятно, вот только к реальности план никак не приложить… Или нет. Ага, лестница должна быть вроде в той стороне. Только вот как туда добраться через все эти пятна и облачка гламурно-розового тумана? Происходящее здорово напомнило мне простенькую компьютерную игру, где лягушку надо было перевести через прудик по листикам кувшинок, которые то пропадали, то появлялись.

– А ты ныряй, ныряй, – подбодрила меня демоница. – Э, не в буквальном же смысле! Осторожнее!

– Ты же сама сказала!

– Я другое имела в виду. Дождись просвета… Так, теперь давай! И сразу в следующий просвет!

– Уф! А что будет, если меня накроет?

– Я тебе потом скажу, когда пройдёшь полосу препятствий.

– Это почему это?!

– Да знаю я вас, людей. Расскажу – а ты потом с места сдвинуться не сможешь от шока!

– Блин, решила не говорить, так уж не говорила бы! – Я прибавил шагу и судорожно прижался к стене. Розовый туман наползал на меня с приличной скоростью, которую воображение ещё преувеличивало, а просветом справа пока и не пахло. Можно было унырнуть влево, конечно, однако это будет шагом назад. Целой серией шагов назад. – Чёрт! – Пришлось всё-таки отпрыгивать обратно и забиваться в угол, временно освобождённый туманчиком. – А поверху нельзя?

– Имеешь в виду в полёте? Нельзя. Перебаламутишь тут всё, приземлиться будет невозможно, а в непосредственной близости от ядра летать – всё равно, что тащить на крыльях по тонне цемента. Надолго тебя не хватит. Давай!

Я выдал, и весьма впечатляющую скорость, особенно если делать скидки на нырки с поворотами. Зато густое туманное образование осталось позади. Когда с облегчением впилился плечом в очередную стенку, был доволен, будто обожравшийся рыбой баклан, хотя ныли почти все связки, и дико страдали мышцы ног. Да, надо бы заняться не только магией, но и физической подготовкой.

Впереди тумана уже почти не было – так, редкие клочья – зато часть пола представляла собой нечто напоминающее озеро ртути. В это зеркало можно было, наверное, посмотреться, проверить качество выбритости щёк. Вот только наклоняться над ним не хотелось категорически.

– И правильно, что не хочется. Кстати, любуйся: это редкая возможность увидеть столь компактное, концентрированное воплощение пространственно-временной аномалии. В ходе детонации из таких аномалий иной раз образуются новые миры. Но, как я понимаю, ты жаждешь сделать всё, чтоб этого не произошло.

– Догадливая. Куда дальше?

– Вниз на уровень. Оттуда доступ к сформировавшемуся ядру уже открыт. Осторожнее по лестнице. Она тоже может находиться в области концентрации.

– Аномалий только касаться опасно?

– Всякие бывают варианты. Над этой, – она указала на ртутное озерцо, – небезопасно летать даже очень и очень высоко. А над туманчиком – пожалуйста. Тебе – можно. Монильцам – нет.

– Почему?

– Потому что ты пока не в том направлении развивал личный энергобаланс. Ты у нас недоразвит с человеческой точки зрения и всего лишь слегка поднатаскан – с демонической.

Я лишь хмыкнул и осторожно заглянул в проём, за которым начиналась лестница. Здесь, наверное, совсем недавно тоже было красиво. Сейчас, разглядывая спуск, я вспоминал полуразрушенную огромную церковь, по которой лазил ещё мальчишкой. Лишь незапамятным дореволюционным СНиПам и ответственности давно почивших в бозе строителей я тогда был обязан собственными жизнью и здоровьем, поскольку конструкция пребывала в ужасном состоянии, целых ступенек или там стенок было не найти – но стояла ж, ё-моё! И даже позволяла по себе лазить.

Здесь постройка пришла в запустение за гораздо меньший срок, и пострадала примерно так же… Будем надеяться, она тоже окажется стойкой и не уронит меня на пару этажей ниже вместе с обломками бетона, который вовсе даже и не бетон. Тем более что тут не предоставлено роскоши выбирать, куда бы поувереннее поставить ногу. Наступать можно только туда, где нет разнообразных пятен, образований, напоминающих морского ежа, влажно поблёскивающих чёрных пиков. Эти пики представляли собой свернувшиеся особым образом энергетические отходы, прикосновение к ним могло затянуть в карман пространства, из которого нет выхода, или войти в реакцию с естественной энергетикой человека, или… Много что, словом. Айн и сама толком не знала, что именно чем именно может быть чревато.

Пару раз пришлось перебираться через опасные места по перилам. Те опасно качались подо мной, но устояли, хотя я мысленно уже приготовился совершать смертельный трюк – парение на крыльях в условиях повышенной опасности. Здесь, поблизости от эпицентра магических событий, энергетические проявления случившегося распределялись неравномерно. Были тут области нулевой и даже отрицательной магической активности – области магического молчания, где мне трудно было ноги передвигать, и не получалось общаться с демоницей. Были аномалии. Были точки предельной напряжённости, сходные по уровню энергорезонанса с самым центром обелиска. Они появлялись хаотически и совершенно непредсказуемо исчезали. И происходило это настолько быстро, что несколько подобных явлений я наблюдал, пока пересекал залу и пробирался по лестнице.

Постепенно мне начало казаться, что я улавливаю в происходящем какую-то закономерность. Тем более что оставаться в одном, базовом уровне восприятия я всё равно не смог бы. Привычка сказывалась, она весьма решительно увела меня на те уровни восприятия магической действительности, с которыми я уже успел отчасти породниться за время «обучения» в демоническом мире. И тут видимое показалось мне ещё более опасным, чем мои поединки с властителем Хтилем.

Мир был изогнут глубокой пиалой, повёрнутой донышком вверх. С каждым мгновением – по крайней мере, так казалось – её изгибало всё больше. Нити, связывающие магические элементы пространства воедино, натягивались всё сильнее и сильнее. Недалёк тот момент, когда они примутся рваться одна за другой. Чем это закончится, я пока не представлял, но догадывался – чем-то очень нехорошим. Столп силы, который можно было сравнить, наверное, с титанической друзой ледяных игл, стиснутых плотнее некуда, пронизывал выпятившуюся плоскость Мониля. Пространство так натянулось, что сквозь него уже можно было рассмотреть очертания энергетической конструкции того мира, с которым он оказался связан. И, наверное, удалось бы рассмотреть условно верхний мир, тоже опасно сблизившийся с Монилем, если поставить себе такую цель.