Текст книги "Самая лучшая жена (СИ)"
Автор книги: Янина Веселова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Все-таки у вас в семье есть склонность к некоторой театральщине, – Лита поднялась с постели.
– Чего? – хором уточнили родственники.
– Балаган по вам плачет, – любезно пояснила она и, показав язык опешившим сардарцам, убежала в купальню.
* * *
– Рин, – тихонько позвала Лита спустя час, – надо лекарство выпить.
– Горькое небось, – закапризничал он, глядя на кубок в руках жены.
– Зато полезное. Ты пей одним глотком, – принялась уговаривать аданка.
– Фу, гадость какая! Надо бы подсластить, – скривился Рин.
– Сейчас за малинкой сбегаю, – Лита с готовностью подхватилась.
– Лучше поцелуй меня, – предложил болящий.
– Тут такое дело… – смешалась девушка. – Это твое проклятие… Оно…
– Говори уж как есть, не мнись, – посоветовал он.
– Оно проснулось от нашей близости, – выпалила пунцовая от смущения Лита.
– Да какая там близость, так пара поцелуев. До самого главного мы не дошли, – напомнил Аэрин.
– Ему довольно и того, – мечтала провалиться от стыда девушка.
– Так это что, нам теперь ничего нельзя? – возмутился новобрачный.
– Можно подумать, что я в этом виновата! – вспылила она. – И вообще не о том нужно думать!
– А о чем? – Рин не желал расставаться с мечтами о близости с женой.
– О том, как эту заразу извести! Вот о чем! Лекарство готовить нужно, обряд проводить, ведьму на чистую воду выводить.
– Ну так и займемся всем этим прямо с утра, – Аэрин пожал здоровым плечом.
– Тебе нельзя, – Лита покачала головой. – Тебе полный покой нужен, чтобы рана поскорей закрылась, а проклятие не проснулась, – о том, что усыплять мохнатую тварь становится все тяжелее с каждым разом, она не стала упоминать.
– Это что же ты одна все будешь делать? – нахмурился он. – Так дело не пойдет. Подождем приезда Вала. Он поможет.
– Думаешь? Даже после этого? – Мелита кивнула на брачные татуировки.
– После этого особенно. Напрасно ты сомневаешься, милая. Знаешь какой у меня брат? Он сильный, смелый, надежный, верный, никогда не оставит в беде и всегда, слышишь, всегда придет на помощь. Вот увидишь, Вал нас не оставит. Верь мне, Лита, он замечательный! А сейчас ложись ка, милая. Ночь на дворе.
– Спокойной ночи, – Лита погасила ночник и направилась к двери.
– Ты куда, жена? Тут ложись.
– Рин, может пока не надо… Ну от греха подальше…
– Куда уж дальше, – вздохнул он. – Укладывайся давай, привыкай к супружескому ложу. А то как на костер, так ты готова, а как рядом прилечь…
– Все-все, не ворчи, – Лита достала из шкафа еще одно одеяло.
– Не ворчи, не ворчи, – улыбался в темноте Рин, прислушиваясь к возне жены. – Вот обнимешь – перестану ворчать.
– Тебе нравится смущать меня, – попеняла она, сбивая подушку.
– Ты мне вообще нравишься. Спи, красавица.
'И Валу ты понравишься,' – хотелось сказать ему. 'Может он и побесится поначалу, но только до того момента, как увидит тебя,' – ничуть не сомневался Рин. Мыслей о том, как они будут уживаться втроем не было. Хотя вон деды с бабушкой жили не тужили. А в том, что второй брачный браслет никуда не денется с ручки Мелины, парень не сомневался. Мужчины из рода Дагарра никому не уступали свое и всегда получали лучшее. 'Благословение Отцов это вам не баран чихнул,' – зевнул Рин, обнимая супругу.
Стараясь лишний раз не шевелиться, Лита мышкой затаилась у мужа под боком. Прислушиваясь к спокойному дыханию спящего мужчины, вспоминала его поцелуи и улыбалась. Теперь-то она не хуже подружек знает, что бывает между мужем и женой. Ну, то есть почти знает, но это совсем неважно. Важно, что у нее есть о ком заботиться, для кого жить, кому верить. Кроме родителей конечно и братиков, и Учителя конечно…
Потом вспомнились сконфуженные лица раненых мужиков, которые пришли за противоядием. Они так неловко просили прощения, что целительнице становилось и смешно, и грустно. Но зато теперь лабораторные лари, на которые были наложены чары вечной свежести, были заполнены флаконами с кровью радужных и ковчежцами со всяческим полезным драконьим ливером, кусочками шкуры и когтей. И это было прекрасно.
И уже на самой грани яви и сна привиделся ей Он. Вал. Большой, надежный, преданный. В темных его глазах замерли смешинки, а на щеках, покрытых темной щетиной, играли ямочки. И руки у него сильные. И сам он сильный. И настоящий. И за ним как за каменной стеной.
А среди всей этой благости нет-нет да и проскакивала мыслишка: неужели Рин совсем не ревнует? Даже капельку? От этого почему-то становилось обидно.
* * *
– Что-то не торопится второй супруг в лоно семьи, – в женском голосе слышалась легкая издевка.
– Пусть погуляет, насладится последними вольными деньками, – веселился бас.
– Обратной дороги не будет, – подтвердил баритон.
– Тут вот какое дело, Санечка, мы брачные браслеты ему пока не активировали, – повинился тенор. – Вот в Сардар приедет, тогда уж и увидит…
– Ну вы даете, а еще меня в жестокости обвиняли, – божественный смех зазвенел хрустальными колокольчиками.
Глава восьмая
– Ты чего так рано вскочила? – бдительная Сагари встретила Литу за дверями спальни.
– Так коза же, – от неожиданности девушка схватилась за сердце. – Ее доить надо.
– Вспомнила, – рассмеялась тетушка. – Не прошло и пары дней. Белочку давным-давно вигты обиходили.
– Вигты? – Лита с уважением посмотрела на призрачную родственницу.
Сговориться с этими шаловливыми духами совсем непросто. Аданке захотелось узнать, каким образом Сагари умудряется и после смерти командовать этими созданиями, она даже открыла рот, но посмотрела на веселую Сагари и захлопнула его. Совсем ни к чему лишний раз напоминать доброй женщине о ее неупокоенности. Лучше попросить совета по поводу кулинарии, которая оказалась ничуть не сложнее зельеварения, и была столь же увлекательна. А еще можно…
– Размечталась, красавица? – Сагари вторглась в грезы девушки. – Пошли, покажу тебе, где наша Белочка живет, – развернувшись, призрак поплыл по коридору. – Открывай, – тетушка установилась не доходя до кухни и указала на незамеченную ранее Литой дверцу, после чего канула в мореной древесине.
– Открывай, – передразнила аданка, зевая. – А я может умыться хочу.
– Успеется, – откликнулась хозяйка дома. – Сначала козочку проведаем, осмотрим дворик, познакомимся с духами…
– А там и Рин проснется, – Лита толкнула дверь. – И буду я его пугать нечесаной шевелюрой.
– Вот и посмотрим, будешь ли ты ему люба в таком виде, – хмыкнула тетушка. – Это, знаешь ли, очень важный признак счастливой семейной жизни.
– До любви, говорят, дожить надобно, – Лита поежилась от утренней прохлады.
– Мудро, – согласно колыхнулась Сагари. – Мне вот не довелось, – она отвернулась. – Ладно, не будем об этом. Лучше по сторонам смотри, – медленно поплыла, то и дело останавливаясь. – Это сарай, тут Белочка живет, здесь моя кладовая, сушильня, хранилище собранных трав, выход в лес…
– Как в лес? – Лита непонимающе смотрела на очередную зеленую дверцу, плотно вмонтированную в каменную кладку ограды.
– А вот так, – торжествующе блеснули глаза призрака. – Не даром этот дом Крайним зовут. Крошечный рунный портальчик, установленный Рином, и, пожалуйста, мы уже в лесу. Хочешь посмотреть?
– Конечно, – девушка энергично закивала.
– Открывай тогда, только одна не ходи, а то заблудишься. Вал приедет, проводит. Тебе ведь нужно будет? – Сагари не скрывала беспокойства.
– В лес-то? – перепросила девушка, отворяя калитку. – Надо, ага. И на реку еще. И… Ой, как красиво! – идя по высеченному в камне коридору, открывающемуся прямо в рощу, воскликнула девушка.
– Возвращайся, детка, – позвала тетушка. – Будем духов звать.
– Иду, – отозвалась Лита. Ей очень хотелось увидеть настоящих вигтов.
– Марин! Карна! Нюкта!
Негромкий голос Сагари отразился от стен, и в ответ на него в стене дома протаяло окно, сквозь которое была видна освещенная холодным лунным светом горница. Словно завороженная Лита разглядывала убранство дивной комнаты и улыбалась. Больно уж родным было увиденное: и бревенчатые стены, и украшенная изразцами печь, и некрашеные половицы, накрытые полосатыми домоткаными ковриками.
Между тем чудеса продолжились. Посреди горницы медленно выросло резное деревянное кресло точь-в-точь как у папеньки, а на том кресле проявился мужичок, небольшой такой. Сам седой, бородатый, а глаза молодые хитрые. Рядом с тем мужичком на табуретке чинно сидела седая же девка, прямая, словно палку проглотила. Губы у нее в нитку собраны, а руки на коленях в кулаки сжаты, да так, что костяшки побелели. Но страннее всех была кошка. Огромная черная как сама ночь зверюга обернулась вокруг человечков, обняв их словно котят несмышленых.
– Радость пришла в этот дом! – торжественно провозгласила Сагари. – Приветствуйте новую хозяйку, духи!
И, прежде чем Лита успела сказать, что никакая она не хозяйка, а вовсе даже гостья, вся волшебная троица, включая кошку, дружно поднялась и низко поклонилась. Багровым сверкнули глаза исполинской мурлыки, мотнулась седая девкина косища, подметая пол, на лице мужичка расцвела предвкушающая улыбка, и все пропало, будто не было. Растаяла горница, развеялась, оставив после себя только сытный дух печева.
– Что это было? – Лита во все глаза смотрела на каменную стену. – Я о таком не слышала прежде, – и добавила, сглатывая голодную слюну. – Пирогами пахнет.
– Вестимо, – усмехнулась в ответ Сагари. – Это от того, детка, что признали тебя вигты. Даже облик поменяли. Обратила внимание, что комната их чисто аданская?
– Даже кресло один в один папино, – подтвердила Лита.
– То-то и оно, – по-доброму улыбнулась тетушка. – Ты для вигтов чистый клад: молодая, сильная, замужем. Детки у тебя будут, а значит и Марин с Карной малыша заведут. Вот и счастливы они, понимать надо! – высоко взметнулась призрачная рука с воздетым перстом.
– А пироги причем? – нарушая торжественность момента, Лита снова повела носом.
– А при том, что готовить теперь Карна будет. Поняла, белоручка аданская? – не осталась в долгу ехидная тетка. – И не радуйся особо, – видя улыбку, осветившую лицо девушки, – я тебя готовить все равно научу.
– Тетушка, вы самая лучшая, – засмеялась Лита.
– Ясное дело, – важно согласилась та и неожиданно подмигнула. – Что я еще хотела? А, вспомнила! Лита, глянь там за сараем еще одна калитка есть.
– На речку вестимо, – устав удивляться, послушалась Мелита.
– На какую речку? – вскинулась Сагари. – Не путай меня! Тут дело серьезное. Это ход к соседям. Да не пугайся ты, – вздохнула тетка, видя, как Лита отпрянула от двери. – Я конечно понимаю, что пока тебе нормальных людей не встретилось почитай, но это как раз приятное исключение. Помнишь деда с внуком, что тебе игрушку подарили? Вот тут они и живут.
– Я их в гости звала.
– Славно, – обрадовалась Сагари. – Ты вот что, детка, ты помоги им, очень прошу.
– Вы про хромоту?
– Я вообще, – тетушка сделала неопределенное движение рукой, взмахнув призрачным рукавом. – Я про общую неприкаянность… – она замолчала, собираясь с мыслями. – Они были очень дружной семьей: Ивер, Илга и Вард. У меня душа радовалась, глядя на них. Нет, не так… Начну сначала. Ивер рано овдовел и сам растил сына. Я почему это знаю… Ивер часто оставлял у меня мальчишку, и то сказать, егерю без посторонней помощи дитя не поднять. Ну вот, вырос Вард, пошел по отцовским стопам, встретил Илгу, полюбил… Боги мои, какое же счастье вошло в их дом какая радость, – противореча сама себе Сагари всхлипнула. – Молодые надышаться друг на друга не могли, а у Ивера при взгляде на них такое лицо было… Илга вскорости понесла. Кругленькая, теплая стала… – по призрачным щекам побежали кровавые слезы. – А потом она умерла. Что уж там в родах было, я не знаю. Только Илгу не спасли, а спустя пару лет и Вард за ней ушел. Убили его. Вот… Так и остались Ивер с Тилсом вдвоем, хромцы неприкаянные. Помоги им, детка.
– Я бы и так сделала для них все, что смогла, а уж теперь и вовсе в покое не оставлю.
– Не сомневаюсь, – приободрилась тетушка. – А теперь иди к мужу, лохматея неумытая, проснулся он.
– Ну вы и… – Лита не могла подобрать слов.
– На том стоим, детка, – скрывая улыбку, Сагари величественно скрылась в стене.
* * *
День мягко катился к вечеру, не встречая на своем пути ни кочек, ни колдобин. Все было ладно да складно. Рана Рина почти закрылась благодаря стараниям Литы и удержать его в кровати совсем тяжело, но тут на помощь пришла Сагари, согласившаяся читать племяннику книги по артефакторике. Выглядело это очень забавно. Поначалу книгу положили на прикроватную тумбочку, но тогда тетушке приходилось или сгибаться в три погибели, чтобы прочесть ее, или уходить в пол по пояс, что было несолидно. Тогда трактат положили на шкаф, а Сагари парила рядышком. Хорошо поставленным голосом она читала заумную тарабарщину не путаясь даже в самых сложных формулах. В тот момент, когда нужно было переворачивать страницу, тетушка кричала: 'Нюкта!' Появляющаяся из воздуха кошачья лапа, ловко переворачивающая плотный пергаментный лист, и тут же таяла, оставляя после себя легкий аромат валерианы.
Карна колдовала на кухне, весело напевая что-то. Марин причесывал Белочку. Проклятие мирно спало. Лита закрылась в лаборатории. Убедившись, что количество и качество ингредиентов, заготовленных покойной тетушкой выше всяческих похвал, она поставила вариться основу для заживляющей мази, придвинула к себе чистую тетрадь и принялась переносить в нее хранящиеся в памяти рецепты.
– Когда-то еще папочка мои записи привезет, – вздыхала целительница, – и привезет ли… А я пока так… Не зря же к экзамену готовилась.
Первым на лист пергамента лег рецепт заветного зелья.
Слезы звезд возьми,
Не бойся, повредить они не могут,
Да трипутника добавь, что таится у дороги.
Горстью кровь черпни драконью,
Шерсть кошачью не забудь,
Хорошо б из гривы львиной,
Жар травы совсем чуть-чуть
Пеплом все присыпь полынным.
Как лещина зацветет, не теряйся ни мгновенья,
Собери ее цветов, сколько сможешь, не жалея.
И маун траву достань ты руками без обмана,
Розу леса погрузи ты в объятия тумана.
Вот и все… Но не забудь взять воды живой и мертвой
И вари в котле хрустальном, в день волшебный, в день четвертый.
Поглядев на рецепт, больше напоминающий нескладное стихотворение, Лита в который раз вспомнила наставника. Как ходил он из угла в угол по горнице и растолковывал непонятливой ученице тонкости лекарского искусства.
– Мало иметь талант, дарованный богами. Очень мало, девочка! Без усидчивости и работоспособности никуда не деться, и это я еще молчу о любви к людям. Без нее вообще никуда. А еще преемственность! – остановившись, он внимательно поглядел на белобрысую головку Литы, склоненную над раскрытой тетрадью. – Передача знаний от учителя к ученику. Вот что важно! Посмотри на этот рецепт. Что в нем? Кое-как срифмованный список ингредиентов или возможность спасти чью-то жизнь? Не отвечай, – Учитель поднял руку, останавливая Литу, – просто слушай. Конечно же это средство спасения. Но! Как можно приготовить лекарство, следуя стихотворным байкам? Сколько нужно взять трипутника? Каким должен быть предпочитаемый возраст скального льва? Долго ли готовится лекарство? А главное, что это будет? Мазь? Зелье? А какое? Пить его или наносить на поврежденные места? А ведь ответы на все эти вопросы у тебя есть. Только нужно вспомнить таблицу сочетаемости ингредиентов, стандартные единицы веса и, учитывая, в какой стране была разработана данная рецептура, выбрать эталонную массу зерна, помня, что именно ей кратны все остальные меры массы. К примеру у нас в Адане это ячмень, в Годаре пшеница, в Сардаре горчица. Так-то… И это только малая часть того, что может и должен целитель увидеть, читая такой вот нескладный стишок. А теперь, ученица, приступим!
– Хозяйка, обедать пора, – уютный басок Марина напомнил Лите, что детство, Адан и Учитель остались в прошлом.
– Сейчас иду, – откликнулась она, торопливо делая пометки в тетради, – только огонь под горелкой погашу.
– Лишнее это, – улыбнулся вигт. – Я тут пригляжу, не волнуйся, позову, когда надо будет. Да не опасайся ты, – прочел невысказанное сомнение хозяйки Марин. – Сагари нас и не тому выучила. Ну и мы ее тоже. Кхм, – подмигнул он.
– Вот спасибо, – обрадовалась Лита, – выручили!
– Ты это… Ты поспешай, – расцвел от похвалы Марин. – Там Карна таких щей наварила, закачаешься. Хоть отъешься у нас, а то в чем душа держится.
– Не, – засмеялась Мелита. – Ничего не получится. Не в дракона корм.
– Поглядим, – усмехнулся вигт, ничуть не сомневающийся в исключительных талантах супруги, способной откормить кого угодно.
После обеда, действительно оказавшегося выше всяких похвал, похожий на сытого кота Рин щурил синие глаза и нахально заявлял, что вышел из того возраста, когда необходим дневной сон.
– Хотя я готов прилечь, – чуть растягивая гласные, улыбался он. – Но не один…
– Рин, – покраснела под пристальными взглядами тети и племянника Лита, – ну что ты такое говоришь?
– Стараюсь выполнять указания самой лучшей целительницы, – аккуратненько приобнял жену Аэрин.
– Уж будто? – невольно сдалась та, попадая под влияние синих мужниных очей.
– Самой талантливой, – промурлыкал он, – самой красивой, самой…
– Хватит! – прикрикнула на разлакомившегося племянника Сагари. – Не буди лихо, пока оно тихо. Не лезь к жене. Или забыл, что вчера было?
– Ну, теть, – возмутился парень. – Я уж было уговорил Литу на поваляться после обеда.
– Уговорил, – окончательно смутилась девушка. – Идем.
– А ты меня обнимешь? – не унимался Рин.
– Там посмотрим, – направилась в спальню Мелита, убеждая себя, что это делается ради спокойствия раненого, а вовсе не из-за желания почувствовать его легкие едва заметные, но неизменно кидающие то в жар, то в холод прикосновения.
– На что милая? – поспешил за ней муж.
– На твое поведение, бесстыдник, – рассмеялась Сагари, глядя на молодых.
* * *
Рин еще крепко спал, когда Мелита юркой ящеркой выскользнула из спальни.
– Как он? – за дверями встретила ее тетушка. – Ой, да не волнуйся, – отмахнулась она, видя тревогу в серых глазах, – не разбудим мы Рина. Я об этом позаботилась.
– Не сглазить бы, – тихо ответила целительница. – Но с лекарством надо поторопиться. Мало ли что. Да и ведьма поблизости где-то крутится.
– Со дня на день Валмир приедет, вот и займетесь с ним, а пока у меня для тебя другое дело есть. Там рута расцвела, собрать надо.
– Да вы что? – поразилась Лита. – Неужели? Редкость какая! Я сейчас!
– Погоди, егоза белобрысая, – тетушка кинулась за лучащейся энтузиазмом юной травницей, – платок повяжи. Она зараза здоровая вымахала. И, это, перчатки не забудь! Марин, подай госпоже перчатки! Да не эти! Из рыбьей кожи дай! И ножницы серебряные! Совсем другое дело, – с удовольствием оглядывая Литу со всех сторон, постановила Сагари. – Марин, а корзинка для трав где? Около руты стоит? Ну хорошо.
Рута и вправду удалась. Крепкая ядреная, она радовала травниц множеством молодых побегов, усыпанных россыпью звездчатых желтых цветов. Полюбовавшись на ценное лекарственное растение, Лита приступила к сбору руты. Чуть сморщив носик от резковатого травяного запаха, она не спеша срезала золотистые соцветия и складывала их в корзинку.
– Ценная травка, – рассуждала тетушка, – и для головы полезная, и для сердца. Если кто дитя скинуть хочет – рута первейшее средство, а еще, – Сагари не удержалась и захихикала, – мужскую силу она хорошо восстанавливает. Знаешь сколько страдальцев к тебе заявится? Тропу протопчут, дорогу. Не зря Руту знающие люди матерью всех трав зовут.
– И при горячке легочной она хороша, согласилась Лита как раз в тот момент, когда в распахнутую калитку ворвался какой-то здоровенный злющий мужик и, не говоря плохого слова, ухватил ее за горло.
Дыхание у девушки прервалось, воздуха как-то сразу перестало хватать, в глазах потемнело, а в ушах сквозь нарастающий звон, родившийся от удара серебряных ножниц о плиты двора, слышались крики тетушки и рычание давешнего мужика.
– Вал, пусти девочку! Валмир! – надрывалась Сагари!
– Если мать в дом не пустишь, убью! – как припадочный рычал мужик. – К сыну ее не пускаешь, гадина! К Рину!
– Пусти жену, идиот! – к словам Сагари добавились удары веника, от которого громила отмахивался как от надоедливой мухи.
– Как женился так и овдовею, – орал сардарец, сжимая пальцы на женской шее.
'Так это долгожданный Вал,' – мелькнуло в гаснущем сознании новобрачной. А потом навалилась апатия, в голове засела мысль: 'Видно зря я от смерти бегала, не быть мне самой лучшей женой…'
И неизвестно чем кончилось бы дело, если бы Валмиру от избытка чувств не вздумалось толкнуть Литу к стене, буквально нанизывая ее на тройной крючок для кашпо. Придя в себя от боли, девушка, инстинктивно желая защититься взмахнула рукой, целясь в сверкающие бешенством грозовые глаза напротив. Видимо осознавшие свой промах боги направляли крепкую ручку Мелиты, испачканную едким соком руты. Ну и не последнюю роль сыграло крепкое ясеневое поленце, которое приманила и обрушила на загривок озверевшего племянника потерявшая всяческое терпение тетушка.
Совместные женские усилия произвели поистине волшебное действие. Вал взвыл громче прежнего, разжал руки и схватился за лицо. Лита сползла по стене, судорожно стараясь вздохнуть. Калитка, прежде бывшая за спиной, оказалась перед ее глазами. 'Видно супруг богоданный меня развернул,' – поняла Мелита, глядя в глаза испуганной Аримы. Рядом со свекровью стояли Ирати и какая-то буквально пышущая ненавистью незнакомая девица.
Откашлявшись, Лита кое-как поднялась на ноги и тихонько по стеночке пошла к калитке. По мере того, как она приближалась на лице свекрови одно настроение сменяло другое: испуг, осознание того, что случилось непоправимое, жалость, робкая надежда… А потом невестка с грохотом захлопнула дверцу прямо перед ее носом.
Увидев багровую вспышку защитного поля, Мелита опустилась прямо на каменный порожек. Болело горло, и было трудно дышать. Дрожащими руками она ощупала гортань, ничего не поняла, потянула с головы платок и душевно высморкалась в него. Дышать сразу стало легче. Зато стал слышен громкий бабий вой. Подивившись про себя неожиданной связи дыхания и слуха, Лита с удивлением поняла, что это она сама ревет белугой, подвывая и всхлипывая, а перед ней топчется растерянный Вал, за спиной которого наливается грозовой темнотой Сагари.
– Во… ды, – предприняв попытку успокоиться, попросила девушка, – Карна тут же сунула ей кубок. – Фу, – поморщилась Лита, ощутив вяжущий вкус настойки пиона. – Фу, – повторила, понимая, что сорвала горло. – Этого только не хватало.
Лита посидела еще немного, блаженно прикрыв глаза, а потом поманила к себе Вала.
– Что? – растерялся он, оглядываясь на тетку.
– Рядом сядь, лосяра бестолковая, – рявкнула Сагари. – Не видишь, что девочке говорить тяжело?
Размеры призрачной хозяйки Крайнего дома заметно уменьшились, да и вообще она как-то побледнела.
– Марин, – позвала Сагари, – ты не мог бы потихонечку, так чтобы не разбудить Ринушку, снять с него торквес? А то у меня уже силы на исходе, как бы не развоплотиться совсем. Вот спасибо, – глядя на гривну, появившуюся на мощной шее Валмира, на секунду обрадовалась она, чтобы тут же обрушиться гневом на проштрафившегося племянника. – Что стоишь, оглобля?! Или боишься с женой рядом присесть? Робеешь?
Вал больными глазами посмотрел на женщин и, словно решившись, опустился на крылечко, стараясь не коснуться маленькой аданки. А та будто не понимая этого потянулась к нему, даже руку протянула обнять.
Лита даже плакать забыла, увидев, как шарахнулся от нее недавний дебошир.
– Чего это он? – просипела она.
– Ты перчаточки сними, детка, – ласково посоветовала Сагари. – У Вала и так уже вся рожа в волдырях. Эх, хороша у меня в этом году рута уродилась! – радовалась любящая родственница.
– Ага, – потянула перчатки с рук Мелита. – Так хорошо? Пусть он сядет поближе, мне говорить больно, – пожаловалась она, потом собралась с мыслями, вздохнула глубоко и решительно потянулась к Валмиру. – Прости меня за то, что стала твоей женой. Я не хотела, даже не знала, что такое возможно. Брачные татуировки появились в тот момент, когда Рина ранила Радужные. Чшш, не волнуйся, – почувствовав, как вздрогнул мужчина, поспешила успокоить целительница. – Самое страшное уже позади. Рин встает, его рана почти закрылась. Есть только одна сложность… – замолчала переводя дыхание. – Для того, чтобы приготовить лекарство, которое вы с отцом искали мне нужна будет твоя помощь. Не перебивай, прошу! Просто подумай, будь я шарлатанкой, откуда бы взяла противоядие от Радужных, как залечила бы раны мужу и половине команды ладьи? Поверь, я сумею помочь Рину. Я не обману и не предам его… Я обязана ему жизнью! А потом, когда он будет совсем здоров, брачный браслет, связующий нас с тобой исчезнет! Вот увидишь, – горячо убеждала Лита. – И еще, Рину нельзя волноваться. Совсем нельзя. Поэтому не смей ничего ему рассказывать, понял? Этим ты его убьешь. У меня сейчас просто не хватит сил чтобы… Да ни на что не хватит. Обещай, что будешь молчать о случившемся. Хорошо? – Лита почувствовала молчаливый кивок и отстранилась. – Раз так, я пойду. Не беспокойте меня пока сама не выйду.
– Куда? – всполошилась тетушка.
– Мне надо, – вяло отмахнулась Лита и пошатываясь пошла к дому.
– Я тебе Карну пришлю, – всхлипнула Сагари, глядя на Мелиту. – Что ж ты наделал-то, горюшко, – повернулась она к племяннику. – Как только рука поднялась, а?
Вал посмотрел на перечеркнутую тремя кровавыми полосами спину маленькой аданки, застонал и схватился за голову. Рожу нещадно пекло, аж слезы вышибало, и это хоть как-то примиряло со сволочной действительностью.
– Что молчишь? – не отставала тетка.
Он только промычал невнятно, потому как даже отдаленно не мог представить, о чем говорить. О том ужасе, который охватил при взгляде на невесть каким образом появившуюся на руке татуировку?
О голосе покойного деда набатом грохотавшем в памяти: 'Семья наша издавна отмечена Благодатью Отцовой. Дана роду Дагаррову способность одна. Своего мы из семьи не упустим, и не важно артефакт это, деньги, али баба какая. Всякое бывало конечно, но бабы чаще попадались. Да… Вот к примеру бабка твоя. Дар у ей был к артефакторике. Правда брат мой не потому на ней женился, ну да это дело другое. Об чем я говорил-то?.. А, да… Так вот, когда его медведь подрал чуть не насмерть, на моей руке браслетик-то возьми и появись. И главное Леда мне до того не нравилась, что вместо того, чтоб за Орфа переживать, я бесился, что мне с этой оглоблей окаянной жить придется. Уж что творил… Потом конечно попривык, втянулся, а там и брат на ноги встал. Стали втроем значит, кхм… Ну не о том разговор. В общем, внучек, гляди, коли увидишь на брачном браслете руны эйваз и тир, готовься повторить мою судьбинушку.'
А может стоило рассказать о том, как не находил себе места всю дорогу от границы до Каменца? Как заходилось сердце от тревоги за Рина? Как хотелось спрыгнуть с ладейки и бегом бежать домой?
Или поведать о наполненных слезами глазах Мариты, которая встретила дома? О позоре, покрывшем девушку? Виданное ли дело порушить свадьбу до которой всего-то пара лун оставалась? Как повторить проклятия гордой сардарки в адрес подлой разлучницы, змеей вползшей между женихом и невестой?
И уж точно не подобрать слов, чтобы передать, что сотворили речи сестры и матери о хульдре белобрысой, уморившей брата. Разве признаешься кому, как, затмевая разум, растет в душе желание уничтожить мерзкую нечисть, которая принесла столько горя семье… Как хочется придушить мерзавку, не пускающую мать к умирающему сыну.
Разве объяснишь, что он и разглядел жену, только получив по морде, ну и по загривку конечно… Хульдра оказалась и правда белобрысой, мать не соврала. Маленькая, хрупкая красавица, чьи шелковые волосы бесконечно хотелось пропускать сквозь пальцы или намотать их на кулак и… Нет, сейчас не о том, чувствуя стыдное невместное возбуждение, Валмир снова потряс башкой, надеясь прогнать мысли о миниатюрной блондинке в своих объятиях. А как от нее пахнет? Юностью, чистотой…
Пес знает, как можно рассказать тетке о том, что сразу и безоговорочно поверил словам аданки… '
Ой, Сагари показалась, надо же. И главное слышно ее,' – запоздало бухнуло в ушибленной валмировой голове.
– Теть, – только и смог вымолвить он, – а ты ее спину видела?
– Я-то видела, – сразу поняла о чем речь Сагари. – Три алых полосы укажут путь, – начала она.
– Три алых полосы не позабудь, – подхватил Вал.
– Они тебе опорой станут.
Не предадут и не обманут.
А имя той, что носит их,
Ты угадай, услышав стих.
Она сильна и деловита,
Ведь все зовут ее…
– Марита! – закончил Валмир.
– Мелита, чурбан ты стоеросовый! – разъярилась тетка. – Это Мелиту тебе, идиоту, предсказала та гадалка! А ты поверил ломаке Марите, которая, чтобы тебя завлечь на всех юбках по три красных полоски себе вышивала! Сколько я тебя просила: 'Не торопись со свадьбой, милый! Не торопись!' А ты?!
– С Рином правда все в порядке? – невпопад спросил Вал, и, увидев согласный кивок, закрыл лицо руками и заплакал.
* * *
Лита плотно притворила за собой дверь спальни, в которой коротала первую свою сардарскую ночь. Постояла, глядя на расписанное маками деревянное полотнище, подумала и опустила засов. Медленно развернулась и почти без удивления увидела Карну.
– Я помогу? – отвечая на незаданный вопрос, вигта принялась доставать из воздуха пузырьки с лекарствами, полотенца, салфетки, мазь бинты, свежую одежду.
– И таз с водой можешь? – напрягая сорванное горло, шепнула Лита, только чтобы не молчать. Несмотря на то, что чудеса Крайнего дома перестали ее интересовать, обижать старательную Карну не хотелось.
– Легко, – озорно сверкнули зеленые глаза из-под седой челки. – Я и хозяйку в купальни перенести могу…
– В другой раз.
– В другой, так в другой, – не стала спорить вигта.
Вместо этого она потянула аданку за руку, помогая опуститься на скамью.
– Одежу драную снять бы надо, а то мешает, – разговор у Карны не расходился с делом. Щелчок пальцев, и окровавленная хламида летит на пол, а наготу хозяйки прикрывает простыня.
– Ловко, – признала Лита, которой больше всего на свете хотелось остаться в одиночестве.
– Правда? – просияла Карна. – Так я завсегда готова помочь. Только скажите!
– Вот голос вернется, скажу, – шутка получилась невеселой. – Начинай уже.
– Терпите, печь сильно будет.
– Знаю, – закашлялась Лита. – Давай уже и прекрати выкать, а то я пугаюсь.
– Будет сделано, – Карна щедро плеснула на раны обеззараживающую настойку.
Лита взвыла, напрягая сорванное горло, а вигта уже щедро накладывала заживляющую мазь и бинтовала.
