Текст книги "Дом в тысячу этажей. Авторский сборник"
Автор книги: Ян Вайсс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
XXVIII. Белая тьма – Запах и воспоминания – Снова лампочка – „Это мое прошлое“
Молочно-белый туман с опаловым оттенком преградил ему дорогу. Брок в нерешительности остановился, протер глаза и начал ощупывать все вокруг себя.
В трех шагах перед ним растворились две фигуры – черная и белая, принцесса и Ашорген. Брок прыгнул в туман, вытянув вперед руки, но поймал пустоту. Белая тьма ослепила его. Опаловая тишина оглушила.
Он побежал в том направлении, где исчезла принцесса. Он кричал и размахивал руками, как птица– сломанными крыльями. Туман начал его душить, он звенел в ушах странной мелодией. Нет, это поет не туман! Это кровь клокочет в его жилах!
С каждым шагом страх все сильнее овладевал им. Ноги подгибались, так как казалось, что отовсюду из обволакивающего тумана грозит опасность. Его охватил ужас. Он шел вперед в одном и том же направлении – долго, невероятно долго – и никак не мог дойти до конца…
Внезапно он остановился. Он боялся сделать шаг вперед, боялся повернуть назад! Он тонул, он остался один посреди белой тьмы, покинутый людьми и вещами, растворился в бесконечной туманности. Он погиб, его поглотила белая тьма, которая пропитывает, заполняет его. Его труп будет лежать долго-долго, пока наконец не исчезнет это белое ничто и не придут люди, которые, не видя его, будут идти по нему.
Двигаться он больше не мог. Ноги увязли в тяжелом тумане. Он сел и заплакал.
И вдруг – дуновение ветерка. Странный запах щекочет нос. Запах так силен, что Брок едва не потерял сознание, он действует на мозг, как алкоголь. Усыпляет и бередит воспоминания, рисуя удивительные картины. Но что это так пахнет – еле слышно и сладко? Это скошенная трава на лесной опушке. Запах от стогов сена поднимается к солнцу, как дым из ритуальных жертвенников.
«Я тоже лежу на этой опушке – под головой стог, в волосах – сено, и весь я усыпан сохнущими горными травами.
Но стоит открыть глаза, и я вижу туман, густой как сметана. Надо вспомнить… Принцесса убежала, а музыка играет где-то в центре Вселенной… Но этот запах, откуда он и что означает? Эта дивная мелодия запаха, которая дразнит и мучает еще сильнее, чем грустные звуки виолончели и скрипки…
Я ощущаю во рту прелый вкус лесных испарений – мха и хвои, ягод и древесной смолы. Вижу холодный родник в зеленом кружеве папоротника. Лесные птицы и олени пьют здесь воду…
Но теперь и лесные запахи растворились в белом тумане. И вот уже откуда-то веет другой ветер, другой запах. Кажется, что где-то хлопают паруса. Влажный аромат моря. Запах соли, рыбьей чешуи, тающего в теплом море ледника. Загадочный остров, мимо которого плывет корабль. Там живут люди, ибо до меня доносится запах пота и дым очагов. Но и это ощущение исчезает.
А теперь я уже вдыхаю совершенно иной запах, который будит странные, давно забытые воспоминания. Жар кухонной печи, пары, поднимающиеся от горшков и возвещающие близость обеда. И вдруг – сквозняк от резко распахнувшейся двери. Чей-то голос кричит: «Война!» И снова все бесследно исчезает.
А вот это – цветут ландыши… нет, это не ландыши, это духи любимой. Она склоняется ко мне, и я зарываюсь в ее волосы, чтобы ощутить новые запахи…
А это уже пахнет ночь. Пахнет луна, боже мой, это – расставание, это зеленый аромат озера, нет, слез! Это плачет любимая…
Запахи быстро чередуются.
Смрад паровоза и сажи.
Тяжелый дух из теплушек – шесть лошадей, тридцать человек…
Убийственная атмосфера грязи, водки, вонючих ног и отхожих ям.
Даль.
Свежеразрытая земля.
Порох.
Дым пепелищ.
Кровь.
Гниль отбросов, содержимого консервных банок, разлагающихся ран, карболка, вонь раздавленных клопов, черные, обмороженные части тела, гниющие под грязными повязками.
У потолка смердит желтая керосиновая лампа.
Брок вскочил. «Это… это мое прошлое! Это воспоминания, которые я утратил. Скорее! Скорее!» Он протянул руки. Ничего! Белый туман. Черная принцесса…
Нет иного прошлого, кроме Мюллер-дома…
Силы вернулись, и он помчался вперед, вперед…
И вдруг – протянутая рука натыкается на мягкую шелковую ткань. Резкий взмах – и Петр Брок замирает в изумлении.
XXIX. О звезде Ашоргенетеррамолистерген – Принцесса Тамара готова полюбить принца Ашоргена – „…наше ложе ждет…“ – Петр Брок снова пользуется тем, что он невидим
Он очутился на пороге голубого будуара принцессы. Круглое око Мюллера, наблюдающее с потолка, снова подернуто голубой пеленой. Но светильник давно догорел. На синем диване сидит принцесса. Она переоделась. На ней голубое платье – под цвет штор на стенах. В ее руке сигарета, а у губ, раскрытых в дерзкой, вызывающей улыбке, – высокий бокал с вином. Огонек сигареты описывает широкую дугу. Хрустальный бокал и горло принцессы сливаются в один сосуд.
Но самое ужасное, что ее тонкую талию обнимает длинная рука принца Ашоргена! А принцесса смеется! Она хохочет, запрокинув голову назад. Рука Ашоргена опускается все ниже, она обвивает стан принцессы, подобно удаву, который душит свою жертву. Он целует ее волосы и шепчет:
– Моя звездочка, мой серебряный колокольчик, выпей еще, это напиток из опьяняющего ледника моей родной планеты. Ты все это уже знаешь… Я родился на звезде Ашоргенетеррамолистерген, запомни это хорошенько, ты должна это помнить, такова моя воля! Может быть, ты не веришь?
– Нет, я верю…
– Теперь ты веришь в звезды?
– Я верю всему, что ты говоришь!
– На дне бокала – образ моей звезды. Ты будешь видеть ее каждый раз, как только допьешь до дна. Выпей!
Принцесса послушно выпила и снова начала смеяться.
– Хватит, хватит смеяться! Проглоти свой бубенчик! Золотце мое, я буду любить тебя так, как любят на звезде Ашоргенетеррамолистерген. Я научу тебя новой любви, а ты мне покажешь, как умеешь любить ты…
Рука, обнимающая талию, ползет по груди вверх к шее.
– Хочешь?
– Хочу!
– Дай мне свою руку, я покрою ее поцелуями… ты, наверное, будешь из-за меня страдать, но твоя любовь тебя излечит. Самочка моя земная, ты любишь меня, действительно любишь?
Принцесса, ласкаясь, кладет голову ему на плечо. Лапа принца все крепче сжимает ее бедра.
– Целуй меня, Тамара! Прикоснись к моим губам, ведь так начинается любовь на этой звездочке!
Она страстно обвила шею Ашоргена.
Брок закрыл ладонями глаза. Возможно ли это? Принцесса Тамара, его принцесса, заточенная в этой вавилонской башне и ожидающая освобождения, бесстыдно целует это чудовище своими девственными, неоскверненными губами!
– Смотри, милая, наше ложе готово!
Принцесса встает и идет…
«Ну конечно же, это принц, а кто такой я? Ничто, невидимое ничто! Но ведь я для того и проник в Мюллер-дом, для того и согласился на эту метаморфозу, чтобы найти, защитить и освободить ее! Разве я не предупредил, что буду ее охранять? Ведь она чувствовала прикосновение моей руки! А ее загадочная улыбка – разве это не был ответ на мои слова?
О бесстыжая предательница!
Единственный светлый луч в Мюллер-доме для меня погас! Как я мог мечтать о ее любви? Кого же любить, ведь я невидим?..
Прочь! Прочь отсюда!
Еще один, последний, прощальный взгляд на принцессу. Она подняла локти, подобные тонким ручкам античной амфоры, и, стоя перед зеркалом, смеется…
Боже, но где же глаза принцессы? Они прикрыты тяжелыми веками! Принцесса смеется с закрытыми глазами! Рот ее полон смеха, но глаза – спят…»
Только теперь Брок понял, в чем дело!
Гипноз!
Он увидел, как горящие глаза Ашоргена стерегут в зеркале отражение принцессы.
Терпение Брока лопнуло. Он бросился к Ашоргену и со злостью ударил кулаком по длинной верхней губе, тянущейся от носа. Именно это место само напрашивалось для удара, ибо казалось наиболее чувствительным на лице. Принц беззвучно повалился на пол. Брок разорвал одну из занавесок и связал руки и ноги Ашоргена. Затем куском тряпки заткнул ему рот и затолкал безвольное тело под ложе. После этого он повернулся к принцессе.
Но принцесса ничего не видела и не слышала. По какой-то инерции она продолжала исполнять гипнотические приказы того, кто сейчас валялся под кроватью. Шелковые складки дрожат от трепета ее пальцев, будто она держит в них ключи от потайных дверей, скрытых в белых облаках. Принцесса раздевается… Брок хочет крикнуть, предупредить ее, разбудить, но внезапно…
XXX. Принцесса Тамара думает, что она одна – Осторожнее, Петр Брок! – Руки можно схватить только руками
Он взглянул на ее глаза, открывшиеся перед зеркалом. Принцесса увидела в зеркале свое странное пробуждение и, удивленная, смотрела на свое изумление. Ей казалось, что она очнулась от тяжелого сна. Она в смятении оглянулась и протерла глаза. Но ее пальцы окончательно сняли сон, который она хотела удержать. Взбитые белые подушки манят ее… Брок, напрягшись до предела, наблюдает, как она медленно и беспечно раздевается, думая, что в комнате кроме нее и зеркала никого нет.
«Что же делать? Нет, теперь уже нельзя раскрыть себя… Поздно! Но я буду зорко охранять ее сон. Ведь она даже не догадывается, что под ее ложем лежит чудовищный Ашорген с кляпом во рту. А что, если он очнется и избавится от пут?
Я должен остаться здесь!»
Он сжался в углу, стиснув зубы, и затаил дыхание. И вдруг от безумной мысли у него потемнело в глазах.
Розовая лента с кружевом – как сладостное обещание, которое должно исполнить спрятанное под рубашкой сонное тело. Прочь, прочь – эта мысль! Только приблизиться к ее устам – о блаженство…
Её волосы, губы, глаза – какой дивный цветок расцвел на стебле белой шеи! Лицо – это самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у женщины, ее раскрытые глаза волнуют и влекут вас… Но вот она улыбается и становится еще более прекрасной, ибо к радужной гамме добавляется еще один цвет – белоснежный!
Вот уже туфельки качаются на кончиках пальцев и падают. Брок не успел перевести дыхание, как сверкнули колени, икры и тончайшие чулки сброшенной змеиной кожей легли на пол. Гладкое зеркало отражает эту красоту – порхающие руки и груди, выглядывающие из-под пены кружев.
Затаив дыхание, Брок следит за этой игрой. Он смотрит, как она потягивается с ленивой улыбкой в своем победном одиночестве. Словно она устала от долгого притворства перед людьми и с наслаждением сбросила маску, чтобы дать отдохнуть своему лицу и опять ненадолго стать самой собой!
Нежные слова, как листья, не срываясь, трепещут на ее губах.
– Я принцесса… нет, я не принцесса, – шепчут губы. На холодной поверхности зеркала слова превращаются в туманное облачко. Она стирает его ладонью и смотрит на себя. В неожиданном изумлении, словно впервые увидя себя, друг против друга застывают две пары глаз.
Брок уже не в силах владеть собой, кровь глухими ударами стучит в висках. Но комок страха подступил к горлу. Как открыть принцессе свое присутствие? Как выразить свою нежность, любовь? Ведь стоит произнести слово, как чудесное видение исчезнет! Как обнять ее? «От первого моего прикосновения она даже не дрогнет, может быть, лишь шевельнется рука, чтобы смахнуть легкий зуд. Но что будет дальше? Она встревожится, потом испугается и закричит от ужаса!»
Петр Брок приготовил тысячи слов, которыми он засыплет, опутает, уговорит принцессу. И все же – не окажутся ли беспомощными все эти слова, если она не увидит глаз, в которых можно утонуть, человеческого тела, в котором пульсирует горячая кровь и которое можно ощутить, обнять?
Принцесса подходит к постели, откидывает покрывало, разглаживает ладонями подушку – и вот уже склоняется на нее, охваченная сладкой истомой. Руки она кладет под голову, глаза устремлены к потолку, но, погруженная в свои мысли, она не видит золотых звезд, вытканных на голубом балдахине. От этих мыслей пылает лицо и голова идет кругом.
Брок на носках, едва касаясь ковра, крадется к ложу. В следующий момент что-то должно произойти, но что?
Лицо Брока склоняется над ее губами. Она смотрит на него огромными неподвижными глазами и все же не видит его. Расстояние между ними медленно, но неотвратимо сокращается. Еще мгновение, и его набухшие, пылающие губы накрывают ее влажный, полуоткрытый рот.
Как странно! Ничто не дрогнуло на лице принцессы. Лишь взгляд внезапно стал внимательным, острым, будто она в мыслях вернулась откуда-то издалека. И губы округлились в кроваво-красную розу. Ее руки протянулись к нему двумя дугами, но Брок на этот раз сумел от них ускользнуть. Когда опасность миновала и разочарованные руки снова упали, он отважился на новый шаг. Он прижался губами к ее шее.
Не забывай, Петр Брок, что у принцессы тоже есть руки и тебе не удастся ускользнуть от них. Вот твои волосы, твое лицо, к нему мы еще вернемся, но вот, вот твои руки, которые предают тебя на каждом сантиметре ее тела! А руки можно схватить только руками…
XXXI. Петр Брок лжет – „… у меня еще нет лица…“ – Мюллер напоминает Броку о свидании —,….жду тебя…“
Их руки встретились и губы снова слились. Принцесса шепчет:
– Кто ты, кто ты?
Брок молчит, целуя ее.
– Скажи, ты тот бог, который охраняет меня?
– Да, бог, – отвечает Брок трусливо, так как боится потерять свою добычу.
– Бог, – повторяет принцесса, – но какой бог?
– Добрый. – Брок полагает, что нашел хороший ответ.
– Я знаю, что добрый, – вновь отводит губы принцесса, – но молодой ли?
– Молодой, – сказал Брок. Он и сам не знает, но это тот момент, когда надо дать ответ! Сейчас начнется экзамен, но он заранее знает, что выдержит его, обязательно выдержит…
– Молодой, – повторила она, – и красивый?
– Это мне не известно, – признался Брок.
Пальцы принцессы побежали по его лицу. Они нашли нос, губы, глаза… но как обнаружить молодость и красоту? Если бы она была слепой, быть может, она скорее увидела бы ее своими ладонями. Но так как глаза ничего не видят, то и руки не могут воссоздать его образ.
– Я хочу тебя видеть! Глазами! – настаивала она, – покажи мне свое лицо!
– У меня еще нет лица. Я пришел, чтобы встретиться с Мюллером…
– Тише! Тише! – встревоженно прошептала принцесса и поцелуем закрыла ему рот.
– Чего ты боишься, Тамара?..
– Он! Он! Он слышит все! Глаза его над нами, наверное, сейчас закрыты, но уши его подслушивают сквозь каждую щель!
– Ну и пусть подслушивают! Я здесь для того, чтобы тебя охранять, принцесса!
Она улыбнулась своим воспоминаниям.
– Первый раз ты ко мне подошел в бархатном зале, когда я теряла сознание от черного газа. Я видела пар, слышала, как он выходит из цинковой трубки. Помню невыносимый фиолетовый шар, освещающий заломленные руки, маски смертельного ужаса и падающие тела…
Когда я закачалась, то почувствовала, что чьи-то руки подхватывают меня и уносят на звезды…
Это был ты…
Потом я стояла у стены. Ты сказал: «Не бойтесь! Ни о чем не спрашивайте! Это – я!» А что случилось с теми, кто остался?
– Там находится огромная печь, и в ней человеческие тела, сердца, глаза превращаются в кучки серого пепла, который затем выбрасывают из окна и он разносится ветром. По секрету говорят, что из костей делают пудру.
– А я-то дурочка! Хотела убежать на звезды… – прошептала принцесса, и блеск в ее глазах погас. – Я вначале думала, что ты прилетел ко мне со звезды Лебедя. Оттуда я получала тайные записки, когда еще жила со своим отцом. Значит, нет ни звезды Лебедя, ни созвездия Гномов…
– Все это мошенничество! Величайшее мошенничество – весь этот Мюллер-дом от основания до крыши, если у него вообще есть хоть какая-нибудь крыша. Международная банда работорговцев, сжигающих трупы…
– А откуда появился ты?
Она снова ощупывает его лицо, проводя по нему пальцами, гладит его кожу.
Петру Броку вдруг становится невыносимо стыдно за свой обман. Он выдает себя за бога, чтобы добиться ее любви! Страсть давно уже сменилась чувством благодарности за каждое прикосновение губ…
– Я не бог, – признался он в раскаянии, – я простой человек, обыкновенный мужчина!
Она провела рукой по его волосам:
– А разве молодой мужчина не лучше, чем старый бог? Докажи мне, что ты молод! Докажи мне хотя бы это! Твои глаза лежат на дне глубоких впадин, а над ними дико топорщатся брови, как мохнатые сосны над пропастью. Ты ужасен! Я бы, наверное, умерла от отвращения, увидев тебя!
И все же… У тебя сильное, скуластое лицо, широкий, крепкий нос. А лоб – выпуклый, смелый, большой! Волосы – густые и мягкие. Ведь это и есть молодость – разбойная, ветреная, вихрастая!
Я хочу тебя видеть!
Твоя крепкая шея волнует кровь! Твои широченные плечи способны задушить, и все же я не чувствую тебя!
Открой мне свое лицо!
Пусть твое тело войдет в мои зрачки!
Нет, ты не человек! Ты принял образ и подобие человека, ибо ты обнимаешь и целуешь меня. Почему же я не вижу тебя? Я уже знаю, что сделаю!! Я приготовлю гипс и сделаю для себя оттиск твоего лица, ибо любить так невозможно, нельзя…
– Подожди, Тамара! Подожди и скоро ты меня увидишь! Когда я выполню свою миссию, я стану человеком! Сегодня вечером я должен быть на улице Алисы Моор, на 354-м этаже, в комнате номер 99. Я совершенно утратил чувство времени… Для меня не существует дней и ночей…
Когда мне Мюллер сказал свое «сегодня»?
Мне кажется, что от этого «сегодня» отдаляют меня многие часы! Но, может быть, я уже опоздал?
Скажи мне, что сейчас – день или ночь?
Разве не существует ничего другого, кроме Мюллер-дома?
Скажи мне, существует ли еще Солнце и может ли над Мюллер-домом светить Луна?
Тридцать дней…
На каком я сейчас этаже? Как мне найти Мюллера?
Как его убить?
И вдруг сверху раздался голос:
Петр Брок!
Этаж 354!
Комната 99!
Я жду тебя!
Брок вскочил с постели. Он посмотрел на потолок. Выпученное «божье око» уже очистилось от мутной пленки и нагло таращилось на него. Еще бы! Миллион глаз, миллион ушей рассеяны по тысяче этажей! Но голос – неужели и голос его может быть услышан в спальне принцессы? Разве он знает, что я нахожусь возле ее ложа? Или в эту минуту на тысяче этажей звучит его голос? По телу Брока пробежала дрожь:
– Ты слышишь, принцесса? Он зовет! Настал мой час! Ты же оставайся здесь.
Она тоже спрыгнула с ложа и трясущимися руками начала натягивать на себя одежду.
– Я пойду с тобой!
– Нет, нет, останься! Я поговорю с ним и вернусь к тебе!
– Ты не вернешься! Он убьет тебя! Тысячи коварных ловушек подстерегают тебя в комнате 99!
– Мне известны его ловушки! Зал пустых зеркал? А за ним яма-западня! Я поговорю с ним среди пустых зеркал!
– А как ты туда попадешь? Ты хоть знаешь дорогу на 354-й этаж? Не знаешь? Видишь, как ты беспомощен без меня! Какой же ты бог? Странный ты мой, невидимый… Пойдем! Я сама отведу тебя к лифту.
– Веди меня, Тамара! Покажи мне дорогу, пока не поздно. Ведь сдержать слово – значит показать свою силу.
И они пошли, взявшись за руки.
XXXII. Двери белые и черные – Зал пустых зеркал – Электрические звонки
Стеклянная улица оканчивается решетчатой стеной от самого пола до потолка. На дверце в стене надпись:
ЛИФТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ
Принцесса открыла дверцу, нажав дужку над «И».
Они входят в небольшой квадратный салон, стены, пол и потолок которого обиты кожаными подушками. На одной из стен – циферблат с тысячью белых кнопок.
– Это этажи. Каждая кнопка – этаж. Этим путем я убегала, когда еще верила в звезды…
Брок с благодарностью погладил ее по руке.
– Это для меня – очень важное открытие! Ведь таким образом я могу пролететь через весь Мюллер-дом! Но прежде всего я сдержу слово, которое дал Мюллеру!
Он нажал кнопку, на которой стояла цифра 354. Кабина даже не дрогнула. Лишь серебристая стрелка под стеклом мгновенно опустилась, остановившись на цифре 354.
– Мы прибыли, – сказала принцесса.
– А ты возвращайся. Никто не должен тебя видеть на этом этаже.
На прощанье они обнялись.
– Если я не вернусь…
– Я приду за тобой!
Двери лифта открылись, и Брок шагнул в белый пустой коридор. Он был таким прямым и длинным, что где-то очень далеко его стены, потолок и кафель пола сливались в одну точку.
С обеих сторон тянутся двери. Белые ряды гладких дверей, подобных тем, какие бывают в сумасшедших домах или госпиталях. Только двери. Все одинаковые по цвету, величине, одинаково таинственные. Они стоят бесконечным рядом, храня обет молчания, выставив ручки, без номеров, без надписей…
Как же найти нужную дверь?
Брок мягким движением попытался открыть первую.
Заперта!
Вторую!
Заперта!
Боже мой, куда они все ведут?
Что с ними делать?
Что за ними скрыто?
Комнаты, которые ведут все в новые и новые комнаты? Что задумал Мюллер, приглашая его в эту аллею белых дверей? Для какой цели они предназначены? Кто живет за ними? Ведь из-за них не доносится ни одного звука, и гробовое молчание коридора тянется до бесконечности… Сколько нужно времени, чтобы нажать на все ручки?
Заперто… заперто… заперто…
«И чем больше я нажимаю на ручки, тем слабее становлюсь».
Брок решил наудачу двинуться вперед по коридору. Ведь где-то он должен кончиться. Он мчался вперед, но белая точка в конце, где сходились, стены, с той же скоростью удалялась от него. И внезапно он почувствовал полную беспомощность от того, что оказался лицом к лицу с врагом по имени «бесконечность»…
И вдруг – Брок замер. Черная дверь! Это было так неожиданно, что она сразу бросилась в глаза. Среди тысячи белых дверей одна дверь – черная!
На ней небрежно, как бы наскоро, мелом было выведено 99.
И больше ничего.
Наконец-то он у цели!
У цели? Скорее всего это новая ловушка! Это петля, и ты, дурачок, сунешь в нее голову. Там находится Агасфер Мюллер, кусок сала, который ты ищешь, и за тобой – хлоп!
«Да, я все это знаю, там есть и яма-западня, но желание овладеть куском сала иногда бывает сильнее страха смерти, особенно когда ты голоден и смотришь на него в упор. Но я, господин Мюллер, та мышь, которая сумеет пробраться и сквозь решетку западни!»
Брок осторожно огляделся. Вокруг – ни единой живой души. Он потихоньку взялся за ручку. Дверь слегка приоткрылась, и он проскользнул в нее, чтобы осмотреть эту комнату, прежде чем он встретится здесь с Мюллером.
Над ним раскинулся зеленоватый свод. Это не просто свод, это стеклянный баллон, переходящий в пол без единого шва или грани.
Не зеркало ли это?
Гигантское пустое зеркало, поглотившее Брока. Но как это определить? Ведь здесь нет ничего, кроме пустоты, что могло бы отразиться в нем. Брок быстро повернулся к двери и остолбенел: она исчезла! Растворилась в зеленоватом ничто.
Он ощупал стены. Они были отлиты из единого куска – пол, потолок, стены представляли собой идеальную сферу. И хотя Брок не видел своего изображения, тем не менее это было зеркало! Полированная внутренняя поверхность шара отражалась в своей же глубине, увеличивая ее до бесконечности.
Обманчивая, сферическая бесконечность – это замкнутое кольцо, которое переводит стеклянный купол в плоскость пола. Но и сам пол – бездонная, зеленоватая пропасть, отражающая бессчетное число раз повисший над ним изумрудный свод.
А дверь – дверь исчезла…
Но откуда же свет в этом замкнутом, пустом шаре?
Ведь здесь нет никакого источника света. А может быть, зеркала освещают сами себя? Может, свет льется из них?
Брок стоит в центре огромного шара. О, какое это несказанное блаженство, когда не знаешь, летишь ли ты вверх, падаешь или повис среди пустоты, не имеющей направлений, лишь ощущаешь свое равновесие, ибо все стороны одновременно тебя и притягивают и отталкивают!
Петр Брок шатался от головокружения. Но стоило ему сделать шаг по блестящей поверхности зеркала, как снизу, прямо под его ступней, раздался электрический звонок. Брок прыгнул в сторону, но под носком его ботинка снова раздался звонок, словно он нажал кнопку на стене… Брок попробовал сделать несколько шагов на цыпочках по предательскому стеклу. Но тщетно! При каждом его шаге слышался сигнал, весь пол усеян скрытыми кнопками. В каком бы месте он ни опустил ногу, об этом моментально извещала резкая дробь…
Брок стал бросаться из стороны в сторону, но потом понял, что это бесполезно, что он – в ловушке номер 99, которую подстроил ему Агасфер Мюллер! И не за что ухватиться, нет уголка, в котором можно было бы укрыться…
