Текст книги "Дети Атлантиды"

Автор книги: Ян Сигел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Как мне удастся найти этот ключ, он ведь такой маленький!

– Ты будешь искать именно его.

– Это важно? – спросила она Ферн.

– Да.

– Важнее, чем жизнь?

– Важнее, чем жизнь.

Юинард кивнула. Она завязала вуаль как пояс, протянув ее еще через грудь и плечо, и, перебравшись через парапет, скользнула в воду.

Она появилась через несколько минут. Волосы ее повисли вдоль щек, на губах была кровь, в руках ничего не было.

– Я тебе помогу, – сказала Ферн, закидывая ногу через балюстраду.

– Не дури, – оттянул ее назад Иксэйво. Юинард передохнула и снова ушла в воду.

В этот раз ее не было дольше, она вынырнула с другой стороны зала и поплыла между колонн, чтобы вернуться к исходной точке. Сквозь разрушенный купол виднелось облачное небо. Разбитые части галереи покачивались, грозя свалиться в воду. Зал храма напоминал котел, наполненный ужасным варевом. Утечки из канализации уже нашли дорогу в зал, и все всплыло наверх, чудовищные пузыри вырастали и разрывались, наполняя воздух отвратительным запахом. Недалеко от них вот-вот должен был обрушиться кусок стены. Когда Юинард подплыла ближе, Ферн увидела на ее руках и лице новые царапины.

– Достала? – нетерпеливо крикнул Иксэйво.

Нимфелин покачала головой, слишком измученная, чтобы говорить.

– Поднимись, – сказала Ферн. – Тебе нужно отдохнуть.

– Нет. – Иксэйво был непреклонен. – В любой момент землетрясение может повториться. Медлить нельзя.

Ферн подумала, что он мог бы ударить нимфелина, если бы она не была так ему нужна.

– Найди ключ. И тогда мы все выберемся отсюда.

Юинард несколько раз глубоко вздохнула, глядя на Ферн. Она больше не смотрела на Иксэйво. Затем, откинув назад волосы, нехотя нырнула.

И сразу же все началось снова. В этот раз шум шел снизу, это сдвигались пласты земли в самых ее глубинах. Появились новые расщелины, море стало проваливаться в них, при этом на поверхности крутились водовороты. Ферн и Иксэйво стояли над пропастью в месте, которое поддерживалось парой устоявших колонн и энергией Иксэйво. Юинард появилась вдали над поверхностью воды и двинулась назад, но течение стремительно пронесло ее мимо Ферн, и ее начал затягивать водоворот. Ферн понимала, что у Юинард нет сил справиться со стихией, она обвязала один конец вуали Изрэйми вокруг руки, а другой конец бросила в воду. Тончайший газ полетел, движимый мыслями или верой, он был почти невидим, но Юинард увидела его, схватила, вуаль оказалась прочной, как веревка, и Ферн с Иксэйво вытянули нимфелина к себе. Она молчала, ее губы были крепко сжаты. Только выбравшись из воды, она разжала рот и выплюнула что-то в руки, подставленные Ферн.

– Ключ! – сказал Иксэйво, пожирая глазами камень, лицо его сморщилось от напряжения.

Ферн не поблагодарила Юинард – не до того было – только сжала ее руку. Затем она повесила цепь с ключом на шею, и Иксэйво помог ей перепрыгнуть через расщелину на неровную балку, протянувшуюся к стене, по которой она стала пробираться к выходу. Позади нее раздался звук раскалывающегося мрамора – именно в этот момент Иксэйво перестал сдерживать стену своей силой. Он прыгнул на балку, оставив Юинард у воды. Обернувшись, Ферн увидела, как та упала на колени, увидела, что колонна ломается, как прутик, что часть галереи соскальзывает в воду и исчезает в вихре беснующейся воды. Еще была минутная надежда, но нимфелин не выплыла. Она даже не вскрикнула.

– Она нам больше не нужна, – сказал Иксэйво, подталкивая Ферн вперед.

Она была слишком ошеломлена, чтобы отвечать.

Снаружи были ужасные разрушения, но лодка покачивалась на воде именно в том месте, где и было обещано. Что-то более сильное, чем удача, удерживало ее. Иксэйво прыгнул в лодку, она покачнулась, но устояла. Ферн позволила втащить себя туда же. У нее не было выбора. Их окружали руины Атлантиды. Вода потихоньку опускалась, закручиваясь воронками в узких улицах и спокойно распластавшись на широких площадях. Верхние этажи домов оказались вровень с поверхностью моря, где-то в домах обрушились стены, где-то торчали стропила без кровли. Море и шторм отступили после первого нападения и копили энергию, чтобы затем вернуться для завершения своей работы. Подгоняемая только волей Иксэйво лодка скользила по озеру, избегая созданных человеком рифов внизу. За ними плыли обломки разрушений, кое-где мусор собирался в айсберги, кое-где проплывали руки, ноги, волосы, но Ферн старалась не смотреть на это. Где-то мяукал уцелевший кот, но больше живых созданий не было. Когда они добрались до гор, то увидели, что землетрясение образовало в них широкое ущелье. Вилла Дивоурнайнов исчезла. Кусок дворца обрезало, будто ножом, остались лишь стены трех комнат. Ферн и Иксэйво выбрались из лодки и стали взбираться по склону к дворцу. Здесь были какие-то люди. На ступеньках сидела старуха и что-то бормотала. Увидев подошедших, она закутала лицо вуалью. Двое молодых людей, возможно слуги или рабы, готовы были выполнить приказания Иксэйво, но он отодвинул их в сторону.

– Идите куда хотите, – сказал он им.

У ворот дворца стояли солдаты, но они только посмотрели на девушку и мужчину. Их пики лежали на земле.

– Что с королевой? – спросил один из них.

– Она мертва, – сказал Иксэйво. – Я ее посол.

После этого им дали дорогу. Он быстро шел по коридорам. Ферн, чтобы не отстать от него, приходилось почти бежать. Она думала о том, что все погибли: Изрэйми, верный Алиф, Юинард – все погибли. Оставшийся мир был унылым, бесплодным, в его существовании не было смысла. Ферн цеплялась за свою цель, потому что это было все, что ей осталось. Перед ней расступались стены розового мрамора, раскрывались двери и коридоры. Это был прекрасный, прекраснейший дворец, но она шла по нему, ничего не замечая, не обращая внимания на его красоту. Разумеется, они пришли к двери, которая была перетянута цепью, будто Зорэйн боялась, что она может сбежать. Иксэйво взревел, и цепь упала… За дверью оказалась длинная комната, которая раньше была еще длиннее, но часть ее упала в образовавшееся ущелье. Комнату заливал свет закатного солнца. Ферн зажмурилась от неожиданного сияния. Но свет стал тут же ослабевать, в ожидании шторма сияние осталось только в полукруге, в центре которого стояла Дверь. Она была открыта, была гораздо проще, чем та, в храме, на деревянных панелях не было таинственных иероглифов, не было и драгоценных украшений в ее обрамлении. Ящерка, свисающая с наличника, казалась стрелочкой темного огня, но это была живая ящерка. Дверь была лишь немного приоткрыта, поэтому Ферн не могла видеть, что находится с другой стороны. Замочная скважина сияла светом, шедшим в комнату из небытия.

– И не пытайся посмотреть, – сказал Иксэйво, прочитав ее мысли.

Круг преграждал ей путь, но она знала, что делать.

– Откройся! – приказала она. – Откройся! – И линия нарушилась и, пропустив ее внутрь, снова замкнулась за ней. Ферн сразу же поняла, что попала во власть заклинаний, что теперь ее связывают опасные отношения с Дверью и с тем, что лежит за ней, что она близка к тому, чего не должна была видеть. Теперь она чувствовала свою силу, которая, несомненно, превосходила все силы внешнего мира. Ее никто не учил словам магических заклинаний, но это было неважно, все правильные слова нашлись сами собой.

– Будь! – воскликнула она. На языке Атлантиды этот глагол имел гораздо более глубокое значение, это была команда к созиданию, магический вызов субстанции из небытия. На линии круга огонь вспыхнул и опал. Дверь задрожала. Ферн толкнула ее, стараясь не распахнуть, она помнила предупреждение Иксэйво: «Если бы протянула за порог хотя бы палец, ты бы погибла…» Она пробормотала слово, которое не позволяло Двери раскрыться. Вокруг стояла такая же тишина, как была утром в храме. В это мгновение оба момента слились в одно, все двери стали одной Дверью, разомкнутый круг – единым кругом. Оборванные края Времени соединились. Ферн вставила ключ в замочную скважину, мягко, без нажима, повернула его. Раздался знакомый щелчок – звук упавшей иголки, атом столкнулся с атомом – и мир снова стал единым целым.

Ферн вытащила ключ, снова повесила цепь на шею и обернулась. Круг еще светился, от фигуры Иксэйво исходила неясная угроза.

– Иди, – сказал он. Он не сказал ей, правильно ли она все сделала. Он дрожал от нетерпения.

– Куда? – спросила она.

Он, не отвечая на вопрос, схватил ее за руку и потянул за собой. Инстинктивно она накрыла ключ правой рукой и почувствовала сопротивление камня.

– В подвал с драгоценностями, – ответил Иксэйво. – Оттуда подземный ход ведет к заливу. Мы должны торопиться. Или ты хочешь дождаться, когда горы рухнут и погребут тебя под камнями?

Он двинулся к двери, через которую они входили. Ферн следовала за ним, понимая, что он прав. Но когда они вошли под своды, Иксэйво с глухим стуком упал. Ферн окаменела, увидев в его лысом черепе глубокую рану. Рядом валялась ваза из оникса, острый край которой был залит кровью. Ферн подняла глаза и встретилась со взглядом Рэйфарла.

– Я его убил, – сказал Рэйфарл. Возможно, оттого, что он был в шоке, тон его был невыразителен, спокоен.

Что там было убивать, подумала Ферн.

– Мы должны спешить, – сказала Ферн, невольно повторив слова мертвеца. Она переступила через труп, который еще минуту назад был таким опасным. – Он сказал, что внизу есть ход, ведущий из подвала с драгоценностями…

– Он будет закрыт.

И все же Ферн уже почти бежала вниз по ближайшей лестнице. Внизу они обнаружили, что землетрясение разрушило фундамент и ослабило все конструкции. Двери выпали из проемов, задвижки отвалились. Три солдата, пользуясь отсутствием властей, сбив замки, тащили сундуки и шарили по шкафам. Один из них мечом преградил путь Ферн и Рэйфарлу, но затем опустил его.

– Присоединяйтесь. – Его лицо было искажено жадностью и отчаянием. – Тут всего много.

Солдат двигался как во сне, рядом были несметные богатства, которые никогда уже не будут истрачены. Он запустил руки в сундук и, вытащив оттуда пригоршню монет, снова высыпал их в сундук. Другой вскрыл мешочек с рубинами, и они темной, сверкающей кровью пролились меж его пальцев. Здесь были драгоценности, забранные Атлантидой у тысяч континентальных королей: бриллианты и королевские короны, священные символы, камни благословенные и камни проклятые, изумрудное ожерелье, составляющее богатство целого племени, – все это было сложено в темноте, невидимо, забыто, огонь и лед, легенда и проклятие. Ферн сжала руку Рэйфарла, когда он заколебался, заглядевшись на брошенные сокровища.

Они нашли вход в туннель в дальнем углу. Там было темно, но Рэйфарл прихватил с собой фонарь. Пол шел под уклон и потом превратился в ступеньки. При свете фонаря было видно, что стены сложены из грубого камня, над ними сводчатый потолок, с которого повсюду капала вода. Здесь тоже ощущались последствия землетрясения. В одном месте им пришлось перепрыгивать через трещину почти в пять футов шириной.

– Значит, ты это сделала, – сказал Рэйфарл. – Поход завершен. Цель достигнута.

– Мм-мм…

– Какова этому цена?

Она молча уставилась на него.

– Я не знаю. И полагаю, что не узнаю никогда.

Они продолжали идти молча. Ферн не спрашивала его, почему он вернулся во второй раз, изменив свое решение. Он пришел – и только это имело значение. В глубине души она надеялась, что так и будет.

– А что с остальными? – наконец спросила она. – Они будут тебя ждать?

– Они без меня ничего не сделают, – в его резком, беспощадном тоне проскользнула нотка удовлетворения. – Только я могу вести корабль во время шторма. Иптор не дурак, он это хорошо понимает. А его решение – это приказ для остальных.

– И он сказал, что они дождутся?

– Нет. Он проклял меня за мой идиотизм и сказал, что они уходят. – Ферн услышала смех, который она помнила еще с их первой встречи в тюремной камере. – Думаю, он наврал.

– Надеюсь, что так. Он ведь твой друг?

– В некотором роде.

Помолчав, она спросила:

– А почему ты заплатил ему за то, что он провел нас по канализации? Он не мог этого сделать по дружбе?

– Это другое. Там было дело принципа. Он единственный знает этот ход. Проводить людей бесплатно значило обесценивать свои познания. Никто не ценит услуг, если они достаются бесплатно.

Ферн ничего не сказала, но она была с этим не согласна.

Она вдруг поняла, что уже однажды шла по этому подземному ходу. Это было в день ее прибытия в Атлантиду. Она расстроилась, что память ее ничего не сохранила о том путешествии. Но сейчас было не время огорчений по таким незначительным поводам. Впереди возникло светлое пятно, это не был дневной свет, а что-то серое на черном фоне. Они попали в заднюю часть склада, пробрались через рыбацкие сети и подошли к выходу. Снаружи была то ли ночь, то ли тьма перед грозой, свет лампы бросал блики на черную воду. На причале были люди: пьяные матросы в поисках корабля, убежавшие из города горожане, некоторые предлагали безумные деньги за место на корабле, несколько воришек, ловко опустошающих карманы горожан.

– Нам надо было захватить кое-что из тех драгоценностей, – сказал Рэйфарл. – Это дало бы возможность Иптору не чувствовать себя дураком, если он нас ждет.

– Если он нас ждет, – повторила Ферн. – Слушай… – Она остановила его: – Возьми это. – Она сняла цепь с ключом и повесила ее на шею Рэйфарлу. – Мне он больше не нужен. В Атлантиде нет ничего ценнее, чем эта драгоценность.

– Тебе он может понадобиться, – запротестовал Рэйфарл. – Кроме того, я не обладаю Даром, чтобы использовать ключ.

– Теперь обладаешь, – сказала Ферн. – Мой Дар перешел к тебе. – Она чувствовала, что это очень существенно, очень символично, это часть какого-то более важного плана, который она не понимала, а только ощущала. Хермит читал судьбу по звездам, но сейчас звезды не были видны, и ей пришлось читать без света, только по прикосновению. – Это должно тебе помочь или защитить тебя…

– А ты? Разве тебе не нужны помощь и защита? – В его голосе были сарказм и ехидство, рожденные смущением и недоумением.

– У меня есть вуаль твоей мамы, – вспомнила Ферн и сняла ее с талии. Там же, на талии, была повязана вуаль Юинард. Ферн не говорила о нимфе, о ее смерти, это было слишком близко, слишком болезненно и слишком бессмысленно.

Они заторопились, побежали, перепрыгивая через канаты, несвернутые паруса, они искали корабль, который, может быть, уже давно ушел.

В коридоре Розового Дворца на полу лежало неподвижное тело Иксэйво, кровавая змейка вытекала из его шеи и бежала по мраморному полу. Внезапно разбитая голова приподнялась, глаза открылись. Неуклюже, как марионетка, управляемая невидимым кукольником, тело встало на ноги.

«Норн» стоял на месте. Главный парус, поднятый на мачте, трепетал, раздуваемый ветром, который крутился в заливе. Его порывы задували все незакрытые лампы на кораблях, завывали среди корабельных снастей и парусов. Проникающее повсюду гудение поднималось до жалобного воя и стонов, предвещающих смерть. Волны налетали на пристань, разбиваясь в брызги пены. Иптор ждал на корме, его желтозубая улыбка сияла ярче, чем глаза. Позади него Ферн увидела широкие плечи Гоугота и дюжину незнакомых лиц – одутловатых, темных, с перебитыми носами, лысых или коротко стриженных, одно очень старое, другое очень молодое, – лица с выражением страха, бравады, хитрости, нетерпения ждали ее.

– Все-таки ты ее нашел, – просипел Иптор. – Пассажиры платят за место на палубе золотом или драгоценностями жен. Кто-то предложил мне изумруд размером с мою ладонь, я, было, хотел его взять, но подумал, что это стекло. Мы должны принять ее просто так?

– Я заплачу, – невозмутимо сказала Ферн.

– Она заплатит, – сказал Рэйфарл. – Все сокровища Атлантиды не сравняются с тем, чем она заплатит.

– Не смешно, – огрызнулся Иптор.

– Я не шучу, – сказал Рэйфарл. Он опустил Ферн вниз в руки Гоугота. Горстка беженцев, увидев это, побежала вдоль пристани, чтобы тоже попасть на борт корабля, но пестрая команда Иптора быстро приступила к действиям, может быть, не очень слаженно, но уверенно. Был поднят якорь, и руки ухватили весла, направляя «Норн» в открытую воду. Женщина на краю пристани протягивала им маленького ребенка, но Иптор сказал:

– Нет. У нас и так лишний вес.

– Ребенок! – воскликнула Ферн.

– Им надо уходить в горы. Там будет безопасней.

– А ты не взял бы его за бриллиантовое ожерелье? – настаивала Ферн.

– Не глупи, – ответил Иптор. – Ему будет лучше там, где он есть. У нас не так уж много надежды. Мы слишком поздно отходим.

Они были уже в заливе. Вздымающиеся к небу стены доисторического кратера ограждали залив от любого нападения, хотя уже несколько веков никто и не пытался напасть на Атлантиду. Небо скрыли сплошные облака, задушившие звезды. Луна утонула. Казалось, что единственный во всем мире свет – это свет фонаря на корабле и ламп вдоль пристани, которые еще сражались с могущественной тьмой. «Норн» внезапно оказался в одиночестве. Несколько кораблей, стоявших на якоре вне залива, нервно неслись обратно по вздымающимся волнам обычно спокойного моря. Никто не собирался выходить из-под защиты стен кратера. Ферн оглянулась назад и увидела на самом краю пристани высокую фигуру.

– Рэф! – она хотела крикнуть, но голос сорвался, и звук оказался не громче шепота. И все-таки Рэйфарл услышал ее – услышал и понял, что ее так взволновало. Он передал руль помощнику и стал рядом с ней.

Существо на берегу двигалось к пристани так быстро, что казалось, оно скользит по земле, очертания его ног превратились в движущееся нечеткое пятно. Оно повернулось к деревянной галере, которая будто дожидалась его. Это была океанская бирема с двумя рядами весел и парусом. Существо прыгнуло на палубу, канат, который держал корабль у пристани, соскочил с тумбы, весла высунулись из бортов и погрузились в воду. Корабль пополз, как огромная сороконожка. На носу загорелись факелы и отбросили багровый свет на лысую голову единственного пассажира.

– Там, должно быть, уже были прикованные цепями рабы, – неуверенно сказал Иптор.

– Он умер! – воскликнул Рэйфарл. – Я же его убил. Я видел его мертвым.

– Его населяет нечеловеческий дух, – сказала Ферн. – Там что-то другое, что-то темное… Очень старое. Очень сильное. Его невозможно уничтожить, – сказала Ферн и добавила: – Ему не нужны рабы, ему нужны только весла. Он обладает такой силой…

– Как быстро он сможет двигаться? – спросил Рэйфарл. И ему ответила галера, которая со все увеличивающейся скоростью приближалась к ним, оставляя за собой фосфоресцирующий шлейф.

Рэйфарл в несколько шагов подскочил к штурвалу. Пользуясь словарем улиц, он заставил команду энергичнее работать. Ферн посмотрела ему вслед – волосы его развевались по ветру, рубашка облепила тонкую спину. Ей хотелось навсегда запомнить эту картину. Она сказала Иптору:

– Скажи ему… – Но ей нечего было сказать, кроме слов прощания, а именно этого ей и не хотелось говорить. Это было их третье, последнее расставание, и она знала, что это уж точно конец. Но у нее не было времени думать об этом, не было времени печалиться.

– Что ты можешь сделать? – спросил Иптор, почувствовав ее решимость.

– Это я нужна Иксэйво. И ты это знаешь, – ответила она. – Он хочет получить ключ… Но к тому времени, когда он узнает, что у меня его нет, будет слишком поздно.

– Он тебя убьет.

– Это не имеет значения, – раздраженно ответила Ферн. – Не теперь. – В этом теперь заключался целый мир. Не теперь – в конце всего сущего.

Она перекинула ноги за ограждение палубы. Иптор протянул ей нож, большой безобразный нож, хорошо наточенный. И больше не было сказано ни одного слова. Она не посмотрела на Рэйфарла. Во всех сказках говорится: «Никогда не оглядывайтесь назад». И за секунду до того, как прыгнуть, она улыбнулась Иптору. То мой друг, подумала она, и вода сомкнулась над ней.

Вода стала холоднее, и когда она вынырнула на поверхность, «Норн» уже был вдали от нее, он входил в канал под каменным мостом. Бирема была почти рядом, в опасной близости взмахивали весла, но она проскользнула под ними. Иксэйво бросил ей канат и тянул ее наверх, пока она, цепляясь за веревку, билась коленями и локтями о борт корабля.

– Я знал, что ты придешь, – сказал Иксэйво. Его голос стал скрипучим и отдавался эхом, как будто резонировал с громкой пустотой внутри тела. – Я звал тебя, и ты пришла.

Ферн не слышала его зова даже мысленно. Она пыталась не рассматривать его, но не могла отвести глаз от засохшей крови, которая, пробежав с черепа по шее, оставила след, становившийся все более красным и воспаленным.

Иксэйво шагнул вперед, поднял огромный парус, канаты натянулись, а весла, которыми он в этот момент не управлял, убрались внутрь корпуса. Корабль казался живым организмом, мозгом которого был Иксэйво. Однако он действовал весьма неуклюже, его внимание рассеивалось из-за присутствия Ферн.

Когда они прошли под мостом, «Норн» был уже далеко впереди. Иксэйво больше не хотел его догонять. Ферн поняла, что чем больше сил он расходует, тем хуже работают его мозги. Парус надуло ветром, волны подымались все выше, их гребешки закручивались и падали, как чудовища, безостановочно преследующие корабль. С востока надвигались горы облаков, их приближение предвещали раскаты грома. Мертвенно-бледные всполохи танцевали вокруг туч, превращаясь в молнии, которые вспыхивали над водой. Один сильный разряд ударил в мост, и мост, стоявший с тех пор, как образовалась Атлантида, рухнул в воду. Поднявшаяся волна пошла против течения и накрыла бирему. Ферн ухватилась за борт, чтобы удержать равновесие, но Иксэйво даже не покачнулся, он, казалось, вовсе и не стоял на палубе, будто его поддерживало что-то невидимое.

– Стань у штурвала, – крикнул он Ферн. – Мне нужно заняться парусом. Удержи штурвал. Используй Лоудстоун… Что с тобой? У тебя есть Дар. Воспользуйся им! Сейчас же!

Она молчала. Впереди нее крутился штурвал, им управляла воля волн. Иксэйво в три длинных прыжка подскочил к ней.

– Ты хочешь нас погубить? – Вспышка молнии осветила ее с ног до головы. Лицо Иксэйво исказилось в конвульсиях, глаза его налились кровью.

– Что ты с ним сделала? – зарычал он, сдавил ее шею и стал неистово трясти, как будто надеялся вытрясти ключ из потайного места.

– Я его потеряла, когда нырнула. Я выбросила его. Ты никогда его не получишь.

Он придвинул к ней лицо, молния осветила его мертвую зеленую кожу и красные глаза, ослепшие от крови.

– Ты – мое творение… – слова раздавались из глубины его тела. – Ты не можешь меня предать. Спустя десять тысяч лет, в будущем, я коснулся пальцем твоего сознания. У тебя так много сил, ты не могла их потратить, – Его слепой взгляд вонзился в нее. – Он сделал это? Да? Кэйрекандал – шарлатан, Кэйрекандал, лишенный владений, он дотронулся до ключа, и камень вернул ему силу. Но я все-таки получу ключ и увижу, как Кэйрекандал будет проклят. Где ключ? Говори, или я выжму твои мозги, как сок из спелого фрукта, я рассею твои мысли, как семена. Ты его отдала? Бродяге – бродяге, который плывет на том корабле впереди? Бродяге! Он отбросил Ферн в сторону и закричал на многих языках: на языке моря, на языке давно вымерших птиц, на языке ревущего водоворота – и завыл, как буря, которая отгремела за много веков до рождения человека. Сильнейший ветер надул парус, волны помчались впереди корабля, облака выгнулись над ними аркой туннеля. Ферн прижалась к борту. Палуба больше не качалась, собрав силы, Иксэйво держал корабль подвешенным над водой, и каждая его дощечка, каждый канат дрожали от энергии, которая толкала, несла его вперед. И он был все ближе и ближе к плывущему в штормовых волнах «Норну». У Ферн не осталось никаких мыслей, кроме одной – выиграть, победить, победить Иксэйво, победить демона, который живет в нем. Импульс, который вел ее последние несколько дней, что-то большее, чем осознание Цели, обрел сверхсилу, сверхрешительность. У Ферн кружилась голова, и ее физические силы были на исходе, но другая сила росла в ней, очищала ее разум. Сила, которая не была ни камнем, ни Даром, а только ею самой. Она вытащила из-за пояса нож Иптора и перерезала один из канатов, державших парус.

Нож был острым, веревка поддалась почти сразу. Парус свободно забился, развеваясь по ветру. Верхняя его часть взвилась как знамя, а нижняя обмоталась вокруг мачты. Иксэйво взвыл от ярости, но ничего не мог сделать. Лишившись паруса, он потерял возможность управлять кораблем. Всей его силы не хватило бы вести корабль в таком бушующем море только на веслах. Корабль на мгновение провалился во впадину между волнами, затем стал взбираться вверх по стене воды, как дикая лошадь. Иксэйво, будто потеряв свое могущество, вцепился в мачту, пытаясь привязаться к ней поясом. Ферн продолжала держаться за толстую веревку и всматривалась сквозь брызги в темноту, стараясь понять, куда они движутся. В какое-то мгновение их подняло вверх, и молния осветила «Норн», теперь уже очень далекий от них, который нырял с волны на волну, подгоняемый попутным ветром. Им удалось, подумала она, они вышли из шторма, я выиграла, – но корабль рухнул вниз, и «Норн» скрылся из виду. Высоко наверху облака образовали свод, темнота окрасилась мрачным красным светом, и Ферн увидела спираль торнадо, опустившуюся из облаков. Слева от корабля возник гигантский клык: он выходил из огромной глотки океана, поглощавшего их.

Иксэйво закричал человеческим голосом:

– Нехиидра! Нехиидра проснулся! – Он вцепился в узлы каната, но пальцы больше не слушались его.

Ферн видела громадный шар воды, несущийся к ней, он ударил в палубу в дюйме от ее ног, пролился сквозь доски и оставил после себя дыру, которая, казалось, дымилась по краям. И тогда, как в волшебной комнате, где нет места воспоминаниям, Ферн взлетела высоко-высоко, море поднялось до неба, и буря осталась далеко внизу. Великий Змей поднял голову над облаками и молниями, медленно стал закрывать свою пасть, и вода хлынула из его глотки. Корабль накренился, Ферн сползла в воду и поплыла прочь, ускользая от ядовитых клыков, бесконечно взлетая в небо и падая вниз. Последний проблеск мысли озарился ликующим торжеством: она вырвалась и от демона и от Змея и теперь должна была умереть в море…

ЭпилогЕДИНОРОГ

Что-то прижалось к ее щеке, какая-то твердая, гладкая поверхность. Она немного подумала об этом и поняла, что лежит на боку, а твердая нежная поверхность находится под ней. Она открыла глаза и увидела уходящее вдаль, в темноту, тускло поблескивающее серебро. Ей показалось, что сверху льется свет и падают тени от невидимых гор, а вокруг и над ней разбиваются волны. Наконец она поняла, где оказалась. Она села. Во все стороны простирался бесконечный пляж на краю вселенной, над ним на полуночном небе мерцали все звезды космоса. Она вдохнула сверкающий воздух, прислушалась к дыханию моря и свисту звезд. Глянула на себя, увидела лохмотья, сквозь которые, как жемчужины, сияли голые ноги. Она не понимала, как и почему сюда попала, но это не имело значения. Она оказалась здесь, она была сама собой, безымянная и вечная. Ее наполнило прохладное спокойствие. Ома знала, что будет ждать его. И он почуял ее. Его рог снял ярче, чем ее ноги и руки, освещенные звездами. Вдруг он вскинул голову, и глаза его расширились от боли.

Единороги ревнивы, и если они любят, то не желают делиться. Он хотел убежать от нее, но она вспрыгнула на ноги и обвила руками его шею.

– Останься со мной, – сказала она, – еще раз. Только один раз. И потом я дам тебе уйти.

Она взобралась к нему на спину, он попятился, тряхнул головой, но она вцепилась в его гриву и удержалась, И тогда он прыгнул и помчался вдоль берега по песку, и ночь потоками встречного ветра обволакивала их.

– Отнеси меня домой, – допросила она.

Свет звезд стал слабее, мерцающая вселенная уходила в небытие, и когда небытие задернулось дымкой, засияло солнце и под копытами возникла зеленая трава.

Она соскользнула с его спины и оглянулась, но он исчез, не услышав слова благодарности. Он исчез в тумане, чтобы никогда не вернуться. Под ее ногами была теплая земля, мох, дикие цветы, порхали бабочки, лицо ласкали солнечные лучи. Она – Фернани, Фернани и Фернанда, – это была снова она и все, что она забыла, вернулось к ней, будоража дремлющую память, заставляя биться сердце. А далеко внизу стоял дом ее снов. На склоне холма сидели три фигуры – мужчина, мальчик и собака.

– Я – Ферн Кэйпел, – сказала она и заплакала.

Они нашли ее, и она обняла Уилла, и схватилась за плащ Наблюдателя, она плакала так сильно, как не плакала с детства, со дня смерти матери, когда ей казалось, что слезы навсегда заледенели в ней. Она была переполнена тем, что с ней случилось, и когда две ветви ее знания соединились в одну, слезы высохли, и она все поняла.

– Ты(все хорошо сделала, – сказал Наблюдатель. – Лучше, чем я думал. Ключ оказался в ловушке Времени, никто им больше не воспользуется. Потеряв такого могущественного амбуланта, Древний Дух замер на долгие годы.

– А что же случилось с другими осколками Лоудстоуна? – спросил Уилл.

– Это уже другая история, – ответил Наблюдатель, – и она еще не окончена. Наша подошла к концу. Пока. Да, ты прекрасно поработала. Пожалуй, слишком рисковала, могла и не вернуться. Но ни о чем не жалей. Все это случилось так давно! Атлантида рассыпалась на части прежде, чем был построен Рим, прежде, чем сгорела Троя. О людях Атлантиды не осталось даже памяти.

– Я любила их! – воскликнула Ферн. И Уилл увидел, сколько боли и отчаяния было в ее глазах, и понял, неожиданно огорчившись, что она уже никогда не будет ребенком.

– Изрэйми, Юинард и Иптор были моими друзьями. И Рэф… Я хотела его спасти, я отдала ему свою жизнь – но я жива, а он мертв. Я послала его на смерть. Как же мне жить, жить здесь и сейчас, когда в Атлантиде я была с ним? – Она говорила и не выпускала из рук тончайшую ткань, все еще завязанную вокруг ее талии.

– Мы должны жить, – сказал нахмурившись Рэггинбоун. – Перестань отчаиваться. Ты молода, молодые легко впадают в отчаяние, но оно абсолютно бесполезно. Кто знает? Если ты любила его, если он любил тебя, тебя, и никого другого, он может снова возникнуть. Врата открываются в обе стороны. Запомни: там, где пропадает надежда, там остается вера. Когда-то вы можете снова встретиться… – Он поднялся, и тут же поднялась Лугэрри. – Тебе пора домой. Тебя ждет отец.

– Ты исчезла на целых пять дней, – сказал Уилл. – Папочка пришел в неистовство. Он вызвал полицию, и они обыскали всю пустошь, но разузнали о Джейвьере и решили, что ты уехала с ним. Это было ужасно.

Ферн посмотрела вслед Рэггинбоуну – в его движениях не чувствовался возраст, он широко шагал, постепенно удаляясь в мареве лета. Она крикнула: