Текст книги "Цветы для Розы"

Автор книги: Ян Экстрём

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Он рассмеялся и хитро посмотрел на нее, слегка склонив голову на плечо. Она заметила:

– Можно было бы расспросить остальных – я имею в виду тех шведов, которые приехали вместе с Петером Лундом. Быть может, они каким-то образом приведут к тем двоим. То есть, я хочу сказать, может, они что-то о них знают или даже знакомы с ними. Что вы об этом думаете?

– Превосходная мысль. Однако, мне кажется, было бы удобнее, если бы вы сами связались с ними и попытались это выяснить. Если вам удастся узнать что-либо интересное, мы всегда готовы взять на себя все остальное.– Он сделал паузу.– Что я имею в виду, говоря об остальном? Найти этих людей. Устроить их опознание владельцем кафе,– ведь ваш собственный источник информации для нас недостижим. Доказать, что это они убили Петера Лунда, сбросив его в Сену. При этом нам предстоит либо найти кого-нибудь, кто был бы настоящим свидетелем и смог бы подтвердить с уверенноетью, что сделали это именно эти парни,– то есть не такого, как ваш, который даже и не видел ничего, а только строит свои предположения. Либо надо будет добиться их собственного признания. И кроме того, мотив. Каков здесь мотив? Ведь это не убийство с целью ограбления. Вот каким образом обстоит дело, мадам.

Захлопнув досье, он встал, подошел к архивным полкам и поставил его на место.

– Кроме того, вы говорите, что, по словам человека, сообщившего вам эти сведения, Петер Лунд рассказал той даме, которая была с ним ночью в кафе, что он уже раньше видел этих людей или, точнее, их машину. Он не знал, кто они такие, и обнаружил, что за ним следят, сразу же после того, как расстался со своими приятелями у дверей «Лидо». Какие же тогда есть основания считать, что эти господа знали людей, сидевших в машине? Мне, по крайней мере, это кажется сомнительным. Однако, разумеется, почему бы вам не попробовать? – Он тяжело вздохнул, как бы подводя итог беседе.– Я продолжаю считать дело с нашей стороны законченным. Нет никаких признаков, что было совершено преступление. Отсутствуют мотивы. Анонимный свидетель. Какие-то фантастические предположения. Единственное обстоятельство, подтверждающее достоверность показаний свидетеля, это то, что он назвал блюдо, которое Петер Лунд ел незадолго до своей гибели. Каштаны. Но этого совсем не достаточно. Не достаточно… Да упокой Господь его душу.

После ухода Анны-Беллы Сторм в пепельнице на столе осталось три окурка. «Еще дешево отделался»,– подумал комиссар. Сама же Анна-Белла решила прогуляться до посольства пешком. Ей хотелось хотя бы полчаса побыть на свежем воздухе. Придя в свой кабинет, она в течение получаса наговаривала на диктофон отчет о событиях последних нескольких часов. Ровно в пять она отправила его Тирену.

Встреча с японцами прошла успешно. Патрик К., вложив кое-что в сразу же сжавшуюся руку метрдотеля, попросил его накрыть роскошный стол в одном из кабинетов. Он предупредил, чтобы было побольше цветов, причем этим должен заняться человек, знающий толк в искусстве икебаны, лучше всего японец. Мастерски составленные букеты в маленьких вазочках, напоминающих лодочки, казалось, плыли по ослепительно белой скатерти, как по сверкающей водной глади. Посуда также была великолепна: по-видимому, лучший из всех сервизов, имевшихся в отеле,– роскошный фарфор, украшенный золотом и розами. Блюда подавались на японский манер в небольших чашечках, и гости могли на выбор пользоваться обычными серебряными приборами или же палочками из слоновой кости.

Обед продолжался около двух часов и еще более углубил зародившиеся накануне обоюдные дружеские чувства. Никто из шведов, не говоря уже о сдержанных японцах, чье поведение диктовалось отчасти национальной традицией, отчасти соблюдением светских приличий, ни словом не обмолвился о несчастье, приключившемся с их коллегой. Патрик К. специально заранее предупредил всех шведов, чтобы никто не проговорился о судьбе, постигшей Петера Лунда. В фойе ресторана он еще раз повторил товарищам свои инструкции:

– Японцы – не такие, как все люди,– в который раз задушевно втолковывал он им.– Узнав о происшедшем, они могут запросто прервать переговоры под предлогом того, что считают невозможным продолжать их на таком трагическом фоне. И тогда все наши дела зависнут в воздухе, а этого допустить нельзя. Так что, ребята, ни слова о Петере.

Все согласно закивали. Они прекрасно знали, что Патрик К. потратил уйму времени на изучение нравов и обычаев зарубежных стран с точки зрения их влияния на успешное ведение деловых переговоров.

После обеда шведы и японцы прошли в небольшой конференц-зал с удобными креслами и сияющим полированным столом красного дерева, на котором были разложены блокноты, стояли бутылки минеральной воды и искрящиеся хрустальные стаканы. Дискуссия была оживленной и в высшей степени плодотворной для обеих сторон. Когда через пару часов они расставались, основные линии для дальнейших переговоров были уже намечены. Теперь дело было за обеспечением адвокатами фирм юридической стороны вопроса, за составлением смет, временных графиков, за необходимыми подсчетами и детальной разработкой всех форм сотрудничества. Все последующие контакты решено было осуществлять при помощи телекса.

Когда все уже поднимались из-за стола, доктор Шума, технический эксперт японцев и самый молодой член их делегации, высказал предложение посетить попозже вечером какой-нибудь ночной клуб. «Интересно было бы взглянуть, что представляют собой эти высокохудожественные балетные номера, которыми так славится Париж»,– вскользь заметил он.

Патрик К. с сожалением покачал головой.

– Да, конечно, это интересно,– сказал он.– Однако, как это ни прискорбно, мы пас – поскольку мы сумели за столь короткое время продвинуться так далеко, у нас появилась возможность уехать домой сегодня вечером, так что завтра нам уже предстоит приступить к работе.

Доктор Шума вежливо улыбнулся и слегка поклонился.

– Ну что ж, в таком случае…– Он не закончил свою мысль, тем не менее Патрик К. понял, что посещение ночного клуба уже твердо запланировано и состоится в любом случае независимо от того, примут ли шведы в нем участие или нет.

Действительно, планы у шведской делегации изменились. Прежде всего, было бы неприлично, если бы они отправились развлекаться этим вечером, да и настроение у них было вовсе не подходящее. А кроме того, сразу же после обеда стало ясно, что никаких затруднений в переговорах не предвидится. Поэтому было решено заказать билеты на вечерний рейс в Стокгольм. Патрик К., в чьем ведении находились все транспортные проблемы, на несколько минут покинул компанию, подошел к портье и поручил ему обо всем позаботиться.

И вот, пару часов спустя, четверо молодых людей снова сидели на том же самом месте, что и вчера, когда они ожидали машину, которая должна была доставить их в Шату на прием. Рядом стоял их багаж: у каждого – портфель с документами и небольшая дорожная сумка; один комплект багажа был лишним. Сумка и портфель самого Патрика К. были из добротной черной воловьей кожи.

Патрик К. разложил взятые у портье билеты перед собой на стеклянном столике. Их было пять. Как это принято в гостиницах, каждый был пронумерован и положен в ячейку для ключей от соответствующего номера.

– На него тоже заказали,– сказал Патрик К.– Никто в отеле еще не знает, что он умер. Может, только уборщица утром удивилась, что он так и не пользовался своим номером, хотя, вероятно, это иногда у них случается.

Исполнительный директор кивнул.

– Я расплатился за него – сказал, что он приедет прямо в аэропорт. Так что они получили с меня и за номер, и за билет.

– Зато ты не был на опознании,– заметил Патрик К.

– Да, за это я вам весьма благодарен.

– И я тоже,– сказал начальник отдела экспорта.– Может, нам уже пора вызвать машину?

– Самолет еще только через два часа,– отзетил Патрик К. и на всякий случай сверился еще раз с билетом.– Здесь ждать удобней, чем в аэропорту.

Он откинулся на мягкую спинку кресла; рассеянный взгляд его скользнул по великолепному голубому паласу, устилавшему пол. Внезапно у стойки портье он увидел Тирена. От неожиданности он даже привстал.

– Дьявол,– пробормотал он.– Наверняка он разыскивает нас.

Остальные, проследив его взгляд, также увидели советника.

Начальник инженерной службы вдруг обрадовался:

– Черт возьми, ребята, он, наверное, нашел меморандум. Вот здорово!

Он вскочил и, не обращая внимания на то, как на это реагируют окружающие, крикнул:

– Эй, Тирен!

Оглянувшись, Тирен заметил их и быстро подошел к столику.

– Я звонил в отель, и мне сказали, что вы решили уехать раньше…

Улле Седстрём перебил его:

– Ты нашел меморандум, да?

– К сожалению, нет. Я пришел не для этого.

Он сел. В ушах у него все еще звучали слова Анны-Беллы, записанные на пленку: «…вполне возможно, кто-нибудь из его коллег слышал или видел что-то такое, что могло бы заставить полицию возобновить расследование. Не мог бы ты связаться с ними перед их отъездом?…» Насколько он мог понять из отчета, она была недовольна, что дело зашло в тупик, и сама бы охотно встретилась с ними, однако должна была в это время присутствовать на приеме. Вот почему он оказался здесь. Перед ним на столике были аккуратно разложены в ряд пять авиабилетов. Он рассеянно взглянул на них. Внимание его привлекло то, что на каждом был проставлен номер комнаты владельца – 509, 511, 513, 515, 517. Значит, все они жили по соседству друг с другом и, следовательно, были в курсе того, что происходило в соседних номерах. Он попытался ухватиться за это.

– К меморандуму это не имеет отношения,– начал он.– Речь идет о Петере Лунде. Мы получили сведения, что за ним кто-то следил, и в связи с этим хотели бы выяснить, не знает ли кто-либо из вас причины этого.

Смущенно переглянувшись, они недоуменно уставились на Тирена. Патрик К. покачал головой:

– Если б мы знали, мы бы давно сообщили вам. После «Лидо» мы с ним расстались.

– А вы не заметили, за ним не ехала машина – большой белый автомобиль?

Патрик К. усмехнулся:

– Вокруг было сотни машин. Я не заметил ничего особенного.

Остальные согласились с ним.

– А здесь, в отеле?… Не обращали внимания, может, кто-нибудь проявлял к нему какой-то особый интерес – например, подходил или заговаривал с ним?

– Я, по крайней мере, не видел,– ответил Патрик К.– Кроме того, мы все время находились вместе и по нему было незаметно, чтобы что-то было не так.

Исполнительный директор внезапно выпрямился в кресле.

– Он получил какую-то записку,– сказал он.– Кажется, это было в понедельник. Помните, ребята, когда мы вернулись в отель после обеда? Где же мы тогда обедали?…– Он умолк и задумался.

– Где-то возле Елисейских полей, вниз по переулку,– припомнил начальник технической службы.

– Да, точно. Потом мы пешком вернулись в отель и взяли ключи от наших комнат. Петер подошел последним. Как раз в этот момент я обернулся и увидел, как портье передал ему какое-то письмо.

– Как же я этого не заметил,– сказал Патрик К., явно досадуя, что такое событие ускользнуло от его внимания.– Кто бы это мог писать ему?

Тирен с интересом слушал их. Может ли это обстоятельство послужить основой для нового расследования, на что так рассчитывает Анна-Белла? Он повернулся к исполнительному директору:

– А как он реагировал, прочтя письмо?

Исполнительный директор на мгновение задумался.

– Мне кажется… да нет, я уверен, он не читал его, по крайней мере, сразу. Он сунул его в карман пиджака. На нем был – погодите-ка, да, точно,– темно-серый костюм.

Сказав это, он вскочил как на пружине и схватил одну из сумок, по-видимому принадлежавшую Петеру.

– Сейчас посмотрим, может быть, он здесь.– Он начал возиться с замком, однако Патрик К. охладил его порыв, сухо сказав:

– Это тот самый костюм, который был на нем в «Лидо». Если в кармане пиджака и было какое-либо письмо, представляющее интерес, то теперь оно уже оказалось бы в руках полиции.

Тирен кивнул, соглашаясь.

– Конечно, но там не было никакого письма. Однако…– Он почувствовал, как в нем зреет какое-то смутное, необъяснимое словами предчувствие. Не пытаясь найти ему объяснения, он сказал: – Если он прочел письмо поднявшись в номер, он мог бросить его в корзину для бумаг. В таком случае этот след, несомненно, уже потерян.

– Не обязательно,– задумчиво сказал Патрик К.– В ту ночь Петер так и не пользовался своим номером. Вовсе не факт, что уборщица стала бы вытряхивать корзину для бумаг в номере, которым, по всей видимости, не пользовались. Смотрите, за несколько часов до того, как мы отправились в «Лидо», она сняла покрывала с кроватей. Наверняка и у Петера в номере. Наутро она их застелила. То же самое – вчера вечером и сегодня утром. Ведь номер, по крайней мере официально, все еще оставался занятым.– Выдержав многозначительную паузу, он торжественным голосом сказал: – Джон Тирен, мы должны сейчас же подняться с тобой и осмотреть корзину для бумаг.

Исполнительный директор с беспокойством взглянул на часы.

– Ребята, нам уже пора трогаться.

– Еще одно,– сказал Тирен.– Письмо я смогу поискать и сам. Подумайте, есть ли у вас какие-нибудь предположения о том, кто мог послать Петеру письмо в понедельник?

Они задумались. Патрик К. ухмыльнулся:

– Наверняка какая-нибудь девица. Он, вероятно, подцепил какую-то девчонку, может, даже здесь, в отеле. Вот она и написала ему, что согласна, или же наоборот.

Исполнительный директор, сказал:

– Вполне возможно. Не похоже было, чтобы он особенно удивился, получив это письмо. Он просто взял его и сунул в карман, как будто знал, что в нем, или же не хотел, чтобы мы заметили, что он его получил. Слушайте, ребята,– он снова бросил взгляд на часы и решительно поднялся,– теперь уже нам точно пора.

Патрик К. и все остальные последовали его примеру. Каждый взял свой багаж. Патрик К., как-то даже с оттенком зависти, пробормотал:

– Вот ведь черт, этот Петер.

Пожав руку Тирену, который в свою очередь пожелал им счастливого пути, они пересекли холл и, пройдя мимо швейцара с богатыми галунами, вышли на улицу. Тирен решил сперва заняться поисками единственной материальной зацепки – письма. Он направился к стойке портье и попросил ключ от номера Петера Лунда, якобы для того, чтобы посмотреть, не забыл ли он там что-либо. Сам Лунд, сказал он, приедет в аэропорт не заходя в гостиницу. Получив ключ, он поднялся на лифте на нужный этаж.

Номер 513 оказался недалеко от лифта. Открыв дверь, он вошел и сразу же направился к корзине для бумаг. Она была пуста. Он осмотрелся в комнате, поискал на ночном столике, на письменном столе, выдвинул ящики, но ни письма, ни записки не было. Итак, ничего, уныло констатировал он. Однако оставалось еще одно дело, которое надо было сделать. Он спустился обратно в холл, снова подошел к стойке и, возвращая ключ портье, спросил:

– Вы дежурили в понедельник вечером?

Портье задумался.

– Да, это была моя смена.– Он вопросительно посмотрел на Тирена.

– Не могли бы вы вспомнить, не получал ли жилец этого номера в понедельник какого-либо письма или записки?

Портье снова задумался.

– Постойте-ка, вы говорите, в воскресенье,– нет, никто из этих господ… хотя, погодите, конечно, теперь я вспомнил. Ко мне подошел швейцар и принес письмо, которое следовало передать как раз этому господину.

Перегнувшись через стойку, он поманил к себе красавчика в расшитом галуном мундире, который, покинув свой пост у дверей, поспешил к стойке. Портье кивком указал ему на Тирена, который сразу же приступил к делу:

– В понедельник некто передал вам письмо, которое следовало вручить постояльцу из пятьсот тринадцатого номера. Вы запомнили этого человека?

Пока он размышлял, Тирен уголком глаза заметил, что к стойке приблизились мужчина и женщина в шляпе с густой вуалью, намереваясь, как видно, сдать портье ключ от номера. Как раз в этот момент швейцар заговорил.

– Да, вспомнил,– сказал он.– Это был мужчина. Он подъехал на такси и, открыв стекло, поманил меня к себе. Как он выглядел, я не заметил, однако говорил он по-английски. Он попросил меня передать конверт постояльцу из пятьсот тринадцатого номера, снова поднял стекло, и такси уехало по направлению к Елисейским полям.

Мужчина, поравнявшийся в этот момент с Тиреном, бросил ключ на стойку и сказал по-французски, однако с заметным акцентом:

– Что ж, еще раз большое вам спасибо.

С этими словами он, придерживая свою спутницу под локоть, направился с ней к дверям; портье в это время взял ключ и сунул его в соответствующую ячейку. Тирен вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха и кровь застыла в жилах. Человек, только что прошедший у него за спиной, жил на том же этаже, что и шведы, только немного дальше по коридору и с другой его стороны,– а значит, имел прекрасную возможность наблюдать за ними. Портье положил его ключ в 530-ю ячейку, Тирен хорошо помнил, что буквально несколько минут назад он проходил мимо этой комнаты. Во всем этом не было бы ничего необычного, если бы в тот момент, когда мужчина бросил ключ на стойку, Тирен не обратил бы внимания на его руку,– на ней чуть повыше запястья красовалось розовое, лунообразной формы пятно от ожога.

Прежде чем Тирен опомнился, мужчина и дама вышли на улицу. Как мог быстро, стараясь, однако, не привлекать к себе внимания, он последовал за ними. К дверям он подошел как раз в тот момент, когда мужчина садился на заднее сиденье большой белой машины. Спутница его, по-видимому, уже сидела внутри: силуэт ее мелькнул рядом с фигурой мужчины. Машина мягко и беззвучно тронулась с места, и наступившие сумерки, а также оживленный разноцветный поток автомобилей сразу же поглотили ее.

8

Четверг, 15 октября, 9.00

Первые рассветные лучи осветили ясное парижское небо; уже через несколько часов чистый утренний воздух города начал понемногу вытесняться дрожащей теплой дымкой влажных асфальтовых испарений и выхлопных газов. Тирен привычно кружил в запутанном лабиринте улочек. Он любил этот напряженный транспортный поток; водителю не приходилось рассчитывать тут на какую-либо брешь в нем или на нерешительность кого-то из таких же, как он, сидящих за рулем,– нет, здесь нужно было отважно бросать свою машину прямо наперерез мчащимся из боковых улиц или выезжающим со стоянок автомобилям. Он втайне гордился, что даже после двух лет езды в этом мнимом хаосе на его «вольво» не было ни вмятин, ни царапин, которые обычно украшают большинство автомобилей в крупных городах. Сегодня, как и всегда, он постарался выехать из дома пораньше, чтобы никто не успел занять его привычное место стоянки за два квартала от посольства. Он обычно оставлял машину прямо на мостовой у кромки тротуара между двумя въездами в ворота; для его автомобиля места здесь было вполне достаточно с точки зрения соблюдения всех правил. Как-то раз он даже доказал это женщине-инспектору, которая считала, что место выбрано неправильно, измерив вместе с ней шагами расстояние от машины до ворот. Убедившись в своей ошибке, она была порядком раздосадована, однако с тех пор перестала к нему придираться. Иногда он видел, как она проходит мимо, избегая даже глядеть в его сторону,– по-видимому, она не теряла надежды в один прекрасный день подстеречь какую-нибудь другую машину больших размеров, а значит, с ее точки зрения, и более для нее интересную.

Парадный вход в посольство был еще заперт, и ему пришлось открывать дверь самому. Одна из секретарш, вероятно, такая же ранняя пташка, как и он сам, уже сидела в приемной. Увидев Тирена, она, стараясь привлечь его внимание, замахала над головой несколькими бланками телексов. Поднимаясь к себе, он быстро просмотрел их. К делу Вульфа они не имели никакого отношения. Перед тем как усесться за стол, он подошел к окнам и распахнул их настежь; кабинет сразу же наполнился утренним ароматом зелени и роз из сада. После этого он взялся за телефон и набрал номер вице-консула. Ее еще не было на месте. Тогда он позвонил в приемную и попросил передать Анне-Белле, чтобы она, как только придет, сразу же связалась с ним.

Десять минут спустя она зашла к нему сама. Тирен отметил про себя, что и сегодня она прекрасно выглядит. «Как всегда элегантна, деловита, свежа, энергична, уверена в себе»,– подумалось ему. Действительно, загорелая, в хорошо сидящей и идущей ей фисташкового цвета блузке, она выглядела весьма привлекательно. Чувствовалось, что энергия в ней бьет ключом.

– Та пленка, что ты мне оставила,– начал он,– и правда оказалась весьма интересной. Больше того, должен признаться сразу, она привела нас к довольно-таки интересным результатам.

– Ты поговорил с теми шведами?

– Да, хотя и наспех – они решили улететь раньше. Если бы мне об этом не сообщили, я бы их так и упустил. Мне пришлось бросить все важные дела, кинуться ловить такси и лететь в гостиницу. Застал я их уже в вестибюле – буквально за хвост поймал.

– И все это ради меня,– сказала она, игриво подмигнула, достала сигареты, закурила и потребовала: – Выкладывай!

Он продолжил рассказ. Анна-Белла внимательно слушала; когда что-либо казалось ей особенно интересным, на лице ее появлялась легкая довольная усмешка. Когда он подошел к концу, она рывком поднялась, потушила окурок в пепельнице и торжествующим тоном воскликнула:

– Ну вот, теперь они просто обязаны снова открыть дело. Тогда в полиции они, вероятно, приняли меня за какую-то истеричку-ясновидицу; еще бы, ведь у меня не было никаких фактов – одни только досужие домыслы. Теперь у нас есть кое-что вполне осязаемое. Это уже не иголка в стогу сена.

Тирен кивнул, соглашаясь.

– Хотя вовсе не обязательно, что это нас куда-нибудь приведет. На пленке ты говорила, что комисcap Бувин считает невозможным продолжение дела, поскольку отсутствуют неопровержимые доказательства преступления. И в этом он прав. То, что мы имеем сейчас, лишь доказывает, что действительно существует какой-то человек со следом ожога на руке и что он ездит в белой машине.

– Нет,– возразила Анна-Белла и прикурила новую сигарету,– у нас есть еще кое-что. Не доказательства, конечно, однако косвенные улики, на основании которых можно заключить, что дело обстояло именно таким образом, как о том, по словам легионера, рассказывал свидетель. Давай прокрутим все еще раз.

– Но, Анна-Белла,– чувствовалось, что терпенье его на исходе,– все это – чисто твое дело. Теперь, когда ты знаешь столько же, сколько и я, мне кажется, тебе следовало бы снова пойти в полицию и выложить им все эти, как ты их называешь, косвенные улики. А дальше – пусть решает комиссар Бувин.

– Джон,– в тоне ее зазвучали просящие нотки. Он устало вздохнул.

– Ты что, думаешь, у меня не достаточно забот с делом Вульфа? И ведь здесь речь идет об одном из нас. А Петер Лунд – в общем-то, не наше дело, все это целиком и полностью в ведении полиции.

– Джон…

– Если хочешь, я могу даже подтвердить им твои слова. Это, вероятно, поможет, я имею в виду, может иметь какое-то дополнительное значение, чтобы снова поднять дело, однако…– Но, встретившись с ее спокойным взглядом, он внезапно смирился.– Ну, ладно,– вздохнул он.– Давай прокрутим все еще раз. Начинай ты – во всем надо придерживаться системы.

– Спасибо, Джон.– Она хотела стряхнуть пепел в пепельницу, промахнулась, сдула его со стола и снова уселась в кресло.– Давай начнем с этого человека.– Она немного подумала и продолжала: – Бувин говорит, что одна из трудностей – вероятно, самая основная – найти его.

– А почему ты думаешь, что это тот самый? – спросил Тирен.

– Прекрасно,– усмехнулась Анна-Белла.– Ты реагируешь именно так, как, мне кажется, будет реагировать Бувин. И это хорошо – у меня есть, по крайней мере, возможность все отрепетировать.– Она затянулась.– Между Петером Лундом и тем человеком, которого ты видел вчера в отеле, есть реальная связь. Они жили в одной гостинице, на одном этаже. Он уехал из гостиницы сразу же после того, как оттуда уехали шведы. Он…– Она попыталась было придумать еще что-нибудь, но, по-видимому, тщетно.

– И даже еще больше,– сказал Тирен.– Могу тебе помочь. Он – если, конечно, это был он – появился в ночном кафе, вывел оттуда Петера Лунда и увез его в белом автомобиле.

– Совершенно верно,– сказала Анна-Белла.-А поскольку, по нашим сведениям, Лунда из кафе вытаскивали два человека, то, вероятно, второй и сидел за рулем машины в обоих случаях. Но самое главное, это то, что теперь легко можно выяснить, кто же он такой – человек со следом ожога.

Тирен кивнул.

– Великолепно. Однако позволь мне снова обратить твое внимание на то, что все эти выводы могут оказаться неверными, поскольку исходят из предположения, что это один и тот же человек и один и тот же автомобиль. Но в Париже десятки тысяч белых автомобилей. Я видел какого-то человека с обожженной рукой и какой-то белый автомобиль.

– Да, из тебя, пожалуй, вышел бы превосходный комиссар Бувин,– сухо заметила Анна-Белла.– Однако, во всяком случае, если ты, так же, как и я, согласен считать все это косвенными уликами, то их необходимо проверить. Сделать это довольно легко – в два этапа. Во-первых, можно выяснить в отеле, кем является твой человек с ожогом – его имя, адрес, род занятий, место работы… Затем следует узнать, есть ли у него алиби на то время, когда похитили Лунда. И наконец, вполне возможно завести его в то кафе, где видели моего человека с ожогом, и устроить ему встречу с хозяином заведения. И если хозяин в твоем человеке с ожогом опознает моего, то, значит, это одно и то же лицо, не так ли?

По мере ее рассуждений Тирен улыбался все шире и шире, однако, войдя в роль комиссара Бувина, он не собирался сдаваться так просто. Он сказал:

– Но если мой человек с ожогом записался в отеле под чужим именем, что в данных обстоятельствах наиболее вероятно, будь он и правда твоим человеком с ожогом, а также сообщил вымышленный адрес и все другие сведения, которые требуют от клиентов в приличных гостиницах, тогда мы не продвинемся вперед ни на шаг.

Закусив губу, она несколько минут напряженно думала, потом сказала:

– Ты говоришь, что у твоего человека с ожогом был иностранный акцент. Если так, то тебе, вероятно, хорошо известно, что в отеле, когда речь идет об иностранцах, как правило, всегда просят предъявить какое-либо удостоверение личности – скорее всего паспорт.

– Разумеется,– не сдавался Тирен,– однако, если это и в самом деле один и тот же человек, то, по-видимому, убийство Лунда было спланировано им заранее и он позаботился о том, чтобы запастись фальшивым паспортом. То есть я хочу сказать, что здесь одно из двух: или же все, что связано с этим человеком,– ложь, или же – правда.– Сделав небольшую красноречивую паузу, он взмахнул рукой, как бы подводя итоговую черту, и продолжал: – Я бы посоветовал тебе вот что: попроси комиссара Бувина попытаться найти этого человека. Не выйдет – что ж! А если все же получится, то я всегда смогу подтвердить, что он действительно проживал в отеле. Конечно, если в этом будет необходимость.

– Ты хорошо его рассмотрел?

– Нет, я видел его лишь мельком. Но руку я рассмотрел хорошо. И пока сопоставлял след от ожога с твоим рассказом, он уже успел уйти. Он…– Тирен сделал над собой усилие, пытаясь припомнить все как можно точнее,– на нем был хороший светло-серый костюм, да и вообще он ничем не отличался от большинства людей, которые останавливаются в таком фешенебельном отеле, как «Георг V».

– А женщина, которая была с ним?

Тирен смущенно хмыкнул.

– Не мог же я все разглядеть. Она вышла из гостиницы еще раньше него. На ней был светлый костюм с коротким рукавом – по-моему, бежевый – и вроде бы шарф. Еще, помнится, небольшая шляпка – с вуалью. Да, точно, вуаль с крупными мушками.– Он улыбнулся.– Она также была весьма элегантна – и в то же время не бросалась в глаза. Однако, как я уже сказал, я бы не узнал ее, если бы мне предложили выбирать из двух женщин.

Анна-Белла зажгла новую сигарету и задумчиво пробормотала:

– Быть может, кто-нибудь из отеля мог бы описать ее лучше? Как правило, элегантные дамы привлекают внимание.

– Да, конечно,– сказал Тирен.– Поэтому я советую тебе рассказать о ней Бувину.

– Спасибо за совет,– поблагодарила Анна-Белла, не скрывая иронии.– Обязательно ему последую.– Она сделала глубокую затяжку и выпустила длинную струю дыма. Затем продолжала: – Ты говоришь, сдавая ключи, мужчина сказал: «И на этот раз большое вам спасибо»? Но ведь это значит, что он обычно останавливается там.

– Хотелось бы надеяться. Или хотя бы, что он бывал там раньше или намерен вскоре приехать опять.

– В таком случае его обязательно должны опознать. Быть может, и его спутницу.

– Согласен,– ответил Тирен.– Однако бывает, что люди говорят так чисто машинально, просто желая подчеркнуть свою благодарность. Тем не менее тебе, конечно, следует рассказать комиссару и об этом.

– Разумеется. Но пойдем дальше. Ты не сказал ничего о его багаже.

– Насколько я могу судить, у него не было багажа.

Анна-Белла позволила себе усомниться:

– Вероятно, он все-таки был, однако его отнесли к машине раньше.– Она усмехнулась: – Это мне тоже сообщить Бувину?

– Думаю, да.– Он тоже улыбнулся.– А как ты считаешь, не попробовать ли нам еще одну зацепку?

Она сразу поняла, что он имеет в виду.

– Письмо,– сказала она.– Во время нашей беседы комиссар Бувин несколько раз упоминал, что невозможно представить себе ни одного более или менее правдоподобного мотива для убийства Лунда. В этом смысле данное письмо как нельзя лучше укладывается в схему.

– Мне думается, пусть в этом лучше разбирается Бувин. Здесь действительно есть за что ухватиться.

– Ты имеешь в виду, что само по себе письмо могло и не быть прямым мотивом? Что ж, согласна. Но, возможно, в нем было что-то такое… Мы знаем, что когда Лунд расстался со своими друзьями у «Лидо», письмо было у него в кармане.

– Нет, милая моя.– Тирен отрицательно покачал головой.– Как раз в этом мы и не можем быть уверены. Мы знаем только, что он сунул письмо в карман того костюма, который был на нем в «Лидо». Однако у нас нет никаких доказательств, что оно было с ним и вечером тоже. Возможно, он и не выбросил его в корзину для бумаг. Но уверенности в этом быть не может.– Он на мгновение умолк, склонил голову на плечо и с растущим раздражением взглянул на нее.– Еще раз советую тебе, попроси Бувина, чтобы он попробовал все выяснить сам. Пусть начнет с уборщицы. Что касается меня, то я не думаю, чтобы он оставлял письмо в комнате, иначе уборщица бы не стала его трогать. Но, с другой стороны, предположим, что оно было с ним весь вечер, и твой или мой человек с ожогом следил за Лундом, чтобы добыть его. Значит, там было какое-то весьма важное сообщение? Однако, судя по всему, Лунда оно не особо интересовало, ибо никто не видел, чтобы он вскрывал письмо. Или же он заранее знал, что в нем? – Он снова немного помолчал.– Предположений здесь может быть столько, что комиссар устанет их считать.