Текст книги "Цветы для Розы"

Автор книги: Ян Экстрём

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Подумав, Тирен сказал:

– Все это требовало бы тщательной подготовки и времени. Если учесть, что прежде он должен был доставить меморандум по назначению, то все эти способы представляются достаточно проблематичными. Кроме того, им, так же как и ему, было важно обставить все так, будто меморандум выкрали из машины. В этом случае мотив убийства был бы очевиден.

– Да, верно,– кивнул Бурье. Он остановился посреди комнаты, скрестив руки на животе.– Это было бы логично. Тогда напрашивался бы вывод, что убийца ждал Виктора в гараже, спрятавшись где-то внутри за старым хламом. Незаметно проникнуть в гараж было просто, если учесть, что задняя дверь не просматривается, а ключ от нее висит рядом на гвоздике. Когда Вульф полез в багажник за вином, он подкрался сзади, всадил ему нож в затылок, взял портфель и был таков. Так все и должны были подумать. Убийца знал о вине, и в его распоряжении был нож для бумаг из посольства. Все просто и логично.

Тирен неопределенно хмыкнул:

– Что ж, теперь, по-видимому, от этой версии следует отказаться.

– Уже отказался,– сказал Бурье.– Хотя это до некоторой степени позволяет судить о причинах убийства.– Помолчав несколько секунд, он продолжал: – И все же я уверен, что исчезновение меморандума ни в коей мере не являлось прямым мотивом для убийства Вульфа. Вместе с тем, не берусь утверждать, что этот документ здесь вовсе ни при чем. Вот смотри.– Он снова сделал паузу, вероятно собираясь с мыслями: – Я снова задам тебе вопрос – что получил Вульф в обмен на меморандум? Были ли это просто деньги? Лично я не склонен так думать. Обычная гнусная кража с целью обогащения? Нет, скорее,– как ты и сам намекал – что-нибудь, что могло использоваться в качестве орудия шантажа,– он многозначительно ухмыльнулся,– а коль скоро в деле фигурировал именно этот твой коллега, то нетрудно прийти к выводу, что здесь замешан какой-то скандал с участием женщины. Мы с тобой договаривались, что ты примешь непосредственное участие в расследовании? Voila! Cherchez la Femme! Ищи женщину! Целиком и полностью предоставляю это тебе. И помни, дружище, что даже самые приятные люди могут обманывать.

15

Пятница, 16 октября, 14.00

Тирен и Бурье расстались около двух часов; предварительно они легко, но вкусно закусили прямо на улице перед небольшим кафе на площади Сен-Мишель в нескольких минутах ходьбы от Главного управления полиции. Обычно ни тот, ни другой никогда не обедали на улице, не видя ничего приятного в том, чтобы сидеть в гуще снующих пешеходов и постоянно ощущать запах выхлопных газов грохочущего вокруг транспорта, однако внутри кафе, по-видимому, было еще жарче. Им удалось занять вполне уютный угловой столик, отделенный от дороги деревьями и плотными, высокими – в человеческий рост – кустами. С тех пор как Тирен и Бурье покинули Кэ-д'Орфевр, они еще ни словом не обмолвились о деле Вульфа. За едой между ними завязалась оживленная беседа о том значении, какое имеют рестораны для развития культуры общения с точки зрения социальной психологии; оба были согласны, что всякого рода запреты свыше и ограничения, условности, направленные на затяжку знакомства, не приносят ничего, кроме вреда, установлению дружеских отношений, их дальнейшему развитию, свободному обмену мнениями, а если копнуть глубже, то в конечном итоге и консолидации общества как такового. И хотя в главном они сходились, сама тема предоставляла такие неисчерпаемые возможности для дискуссии, что прежде чем разойтись, решено было вернуться к ней при первом же удобном случае, когда позволит время.

Что касается «разойтись», то на самом деле ушел только Бурье. Тирен остался сидеть за столиком; дожидаясь, пока принесут счет, он неторопливо допивал вино. Видя, что официант задерживается, он достал записную книжку и нашел номер телефона, который списал с обратной стороны фотографии Розы Сонге. Взглянув на первые цифры, он задумался,– они явно не совпадали с первыми цифрами телефонов того района вблизи Булонского леса, к которому относился адрес, данный ему в цветочном магазине. Пока он размышлял, подошел официант со счетом. Расплатившись, Тирен попросил проводить его к телефону, позвонил в посольство и сообщил, что, вероятнее всего, вернется ближе к вечеру. Вслед за этим он набрал интересующий его номер. Ему ответил грубый старческий голос. Тирен попросил пригласить к телефону мадам Сонге.

– Здесь нет никакой мадам Сонге,– отвечали ему.– В следующий раз набирайте правильный номер.

Трубку положили. Значит, с этим номером что-то не то; Тирен был заинтригован. Подумав несколько секунд, он полистал телефонный справочник, нашел раздел «Магазины». Скользнув по странице, палец его остановился напротив «Jeux des Feux». Красивое название – «Игра огней». Говорит об элегантности и тонкости вкуса.

Он переписал номер в записную книжку, отошел от телефона и, сев за столик в углу кафе, принялся обдумывать дальнейшую стратегию. Интуитивно он чувствовал, что между Розой Сонге и магазином существует какая-то связь, но в таком случае странно, думал он, что Вульф посылал цветы м-м Сонге по обоим адресам – и в «Jeux des Feux» на Сен-Оноре, и домой, на бульвар Адмирала Брюи. Куда естественнее было бы посылать цветы по одному адресу одной даме, а по другому – другой. По словам продавщицы, в последнее время цветы он посылал довольно часто – не менее десяти раз. Однако, хотя полностью этого и нельзя было исключать, едва ли Вульф мог иметь две интриги одновременно. Две любовницы одновременно – да ведь это скандал ничуть не меньший, чем тот, в котором он уже был замешан.

Несколько минут Тирен пребывал в растерянности. Наконец он заметил направляющегося к нему официанта, который, вероятно, собирался принять заказ. Быстрым жестом он отклонил его услуги, поднялся и снова прошел к телефону. Он решил начать с звонка в магазин, однако прежде надо было кое-что проверить. Набрав номер посольства, он попросил соединить его с Мадлен Кройц. Услышав, что она взяла трубку, он сказал:

– Мадлен, ты говорила вчера, что как-то тебе пришлось выполнить одну просьбу Вульфа – вы с Винге ездили в магазин за платьем. Что это был за магазин?

Она рассмеялась и ответила:

– Название у него очаровательное – «Jeux des Feux». Это на бульваре Сен-Оноре. Весьма элегантное и, надо думать, дорогое заведение.

– Когда это было – в какой день?

– В среду или четверг на прошлой неделе. Точно не помню, но могу сейчас уточнить, если…

– Ладно, не надо. Отлично.

Не кладя трубку, он нажал на рычаг и набрал номер магазина. Последовало пять-шесть гудков, прежде чем там сняли трубку.

– «Jeux des Feux».

Голос был мужской, приятный, но, несмотря на мягкую интонацию, в нем все же чувствовались нетерпеливые нотки. Тирен спросил:

– Могу ли я переговорить с мадам Сонге? Мое имя – Джон Тирен.

– По этому телефону вы вряд ли ее застанете.

Тирен почувствовал некоторое облегчение – по крайней мере, связь можно считать установленной.

– А могу я узнать ее домашний номер? – спросил он.

– У мадам секретный номер.

– Да-да, разумеется,– поспешил сказать Тирен.– Однако, прошу прощения, в данном случае речь идет об особых обстоятельствах…

Человек на том конце провода немного помедлил и, наконец, сказал:

– У нас сейчас обеденный перерыв, мсье,– до четырех часов.– Видимо, что-то прикинув про себя, он продолжал: – Вы говорите, особые обстоятельства? Вообще-то это у нас не принято, ну ладно, вы можете приехать, но не позднее чем через полчаса.– На этом разговор закончился.

Тирен поймал такси. Хотя улицы и были до отказа забиты транспортом, шоферу все же удалось доехать меньше чем за пятнадцать минут. Расплачиваясь, Тирен не поскупился на чаевые. Несколько минут он стоял перед магазином, разглядывая живописный фасад здания. На белоснежных стенах красовалась мозаика в виде разноцветных языков пламени, обрамляющих витрины и стеклянную входную дверь с блестящей металлической рамой. Выставленные в витринах платья, костюмы и различные детали туалета привлекали внимание своей несомненной элегантностью. Прикрепленные к каждому из предметов ценники говорили о тех требованиях, которые тут предъявляют к бумажникам и кредитным карточкам покупателей. И хотя по соседству располагались едва ли не самые изысканные из парижских магазинов, все равно, цены были поистине умопомрачительные.

Подойдя к двери, он взялся за ручку. В тот же момент в глубине магазина показалась тень; человек быстро приблизился к двери и открыл ее. Перед Тиреном оказался молодой человек, чрезвычайно ухоженный, по французским меркам довольно высокий, одетый в строгий светло-серый переливающийся костюм, сшитый наверняка у Ив Сен-Лорана, Диора или еще какого-нибудь ведущего модельера. Узкий темно-серый воротничок рубашки стягивал элегантный галстук, украшенный причудливо переплетающимися желтыми, красными и оранжевыми языками пламени. На ногах у него были серые замшевые туфли с черными шнурками. Лицо загорелое, подбородок гладко, до синевы выбрит; аккуратно подстриженные черные волнистые волосы доставали точно до воротника пиджака – ни на миллиметр длиннее. Пригласив Тирена внутрь, он провел его мимо рядов красивых восковых манекенов, облаченных в изысканные образцы товаров, и наконец подвел к небольшому столику с двумя удобными креслами из желтого плюша. Молодой человек жестом предложил Тирену занять одно из них. Когда он взмахнул рукой, Тирен почувствовал легкий запах туалетной воды или одеколона. Сам юноша остался стоять. Испытующе взглянув на Тирена, он сказал:

– Итак, вы разыскиваете мадам Сонге? Случилось что-то необычное?

– Да,– осторожно ответил Тирен. Что-то в атмосфере этого заведения смущало его. Во всем чувствовалась какая-то особая утонченность, однако она была несколько иного рода, нежели та, с которой ему уже приходилось сталкиваться до этого при посещении изысканных салонов. Внезапно его осенило – как видно, все это из-за того, что каждая деталь обстановки здесь носит едва уловимый налет какой-то женственности. Да, поистине это был своего рода храм женственности со всеми его потенциальными табу, соблазнами и тайнами. Впечатление это было настолько сильным, что его не портило даже присутствие здесь, в алтаре, служащего-мужчины. Точно так же, как красивые женщины-продавщицы придают особую прелесть мужским магазинам готового платья.

– А это,– молодой человек улыбнулся,– очень спешно?

– Мне необходимо встретиться с ней как можно скорее.– Тирен подумал, что улыбка в данном случае была вовсе не к месту.– Он продолжал: – Я понимаю, мадам очень занята, однако не будете ли вы так добры передать ей, что я ее ищу.

– Раньше вы никогда не встречались с мадам?

– Нет.

Он склонил голову на плечо и внимательно посмотрел на Тирена. Во взгляде было что-то оценивающее. Наконец он сказал:

– Вы, разумеется, знаете, что услуги мадам весьма дороги? – Он сделал небольшую паузу.– Ее модели могут стоить до десяти тысяч франков…

Только теперь до Тирена дошел смысл его слов. Конечно же, он должен был все понять с самого начала – еще тогда, когда обнаружил ее фотографию в бумажнике Вульфа, или же, по крайней мере, когда Бурье сообщил ему те сведения, которые имеются о ней в досье тайной полиции. «Ах, безмозглый чурбан, глупый, самодовольный чиновник»,– подумал он и неожиданно, широко улыбнувшись, с понимающим видом подмигнул собеседнику. Это, казалось, растопило лед. Облегченно рассмеявшись, молодой человек сказал:

– Одну минутку.

Он подошел к столику с зеркалом, выдвинул один из ящиков, достал тетрадь в красном кожаном переплете, вернулся к Тирену и раскрыл ее.

– К сожалению, не сегодня,– сказал он.– Мадам занята с восьми часов. Даже ради самых важных клиентов мы не вправе что-либо менять.

– А до восьми? – спросил Тирен.

– Боюсь, это невозможно.

– Могу я отсюда ей позвонить? Я, помнится, уже упоминал, что случай совершенно особенный.

Молодой человек колебался:

– Мне кажется, не стоит беспокоить мадам Сонге.

– Нет, стоит.– В голосе Тирена появились жесткие нотки.– Речь идет об убийстве.

Молодой человек вздрогнул, как от пощечины.

– Вы из полиции?

Тирен покачал головой.

– Нет, но если вы не дадите мне номер ее телефона и не покажете, где тут у вас аппарат, то я в скором времени могу обеспечить ей гораздо более неприятный разговор, чем тот, на который я рассчитываю.

Молодой человек побледнел так, что стал похож на манекен; этого не мог скрыть даже его загар. Крепко сцепив пальцы рук, он задумался, стараясь, как видно, найти какой-нибудь выход из создавшегося неприятного положения, однако, поймав на себе холодный предостерегающий взгляд Тирена, вероятно, понял, что никакие фокусы тут не пройдут и в любом случае придется подчиниться.

– Номер я вам дать не могу,– сказал он,– но могу сам позвонить ей и передать вам трубку. Пойдемте со мной.

Они прошли в довольно экстравагантный кабинет в глубине магазина. Все здесь отражало представления Розы Сонге о качестве и свидетельствовало о том, что она вполне отдает себе отчет, сколько это качество может стоить. Какова же сама эта женщина, сумевшая окружить себя подобной обстановкой? Молодой человек подошел к телефону и набрал номер. Дождавшись ответного сигнала, он протянул трубку Тирену, а сам тактично удалился.

Как и предполагал Тирен, подняв трубку, она сразу же назвала свое имя. Низкий, приятный, хорошо поставленный голос с серебристыми переливами. Она была явно удивлена, что какой-то незнакомый человек осмеливается ее беспокоить; из этого Тирен заключил, что в данный момент на обстоятельный разговор рассчитывать не приходится.

– Я вас не знаю,– сказала она.– Каким образом вам удалось получить мой номер?

– Я звоню из магазина, мадам. Номер вашего телефона дал мне… один из наших общих знакомых. Виктор Вульф.

Она задохнулась:

– Но… это невозможно. Ведь он мертв.

– Да, он мертв. Виктора Вульфа убили. Номер вашего телефона был у него в бумажнике.

Несколько секунд она молчала, потом сказала:

– Вы лжете. У Виктора действительно был мой телефон, однако он записал его шифром и дал мне слово джентльмена хранить в тайне.

Тирен усмехнулся. Все, оказывается, объяснялось довольно просто; он пожалел, что еще в ресторане не догадался об этом и не нашел правильную комбинацию путем простой перестановки цифр. Вслух он сказал:

– Поскольку я много работаю с разного рода кодами и в качестве начальника службы безопасности шведского посольства имею доступ ко всем ключам, для меня не составляло особого труда связаться с вами.

Выслушав его объяснения, она сказала:

– Простите, что я сказала, будто вы лжете. Что вам от меня нужно?

– Я бы хотел встретиться с вами.

– Я очень занята.

– Знаю. Но ведь в основном по вечерам?

Он тут же прикусил язык, поняв, что допустил бестактность, которая едва ли может способствовать продолжению беседы сейчас или в будущем. Однако, к счастью, она, видимо, не поняла намек. В ответ она сказала:

– Вы можете приехать в течение часа? Но помните, все это лишь при условии, что беседа будет касаться Виктора Вульфа. Моя собственная персона в данном случае не имеет никакого значения.

– Гарантирую вам полное уважение, мадам. Весьма признателен вам за вашу готовность пойти мне навстречу.

– Вы сейчас говорите из моего магазина,– это был даже не вопрос, а скорее констатация факта.– Будьте так добры, попросите Филиппа взять трубку.

– Одну минуту.

Тирен положил трубку на стеклянную подставку и снова прошел в благоухающий роскошью и богатством салон. Филипп сидел в одном из желтых кресел и курил сигарету в длинном серебряном мундштуке. Как только Тирен вошел, он встал, собираясь, по-видимому, что-то сказать, однако советник жестом остановил его:

– Мадам желает поговорить с тобой, Филипп.– Незаметно для себя Тирен перешел с ним на «ты»; теперь, когда он знал его имя, молодой человек казался ему старым знакомым. Филипп кивнул и скрылся в кабинете. Вернулся он секунд через двадцать, сразу же направился к столику с зеркалом и вновь выдвинул маленький ящичек. Достав из него отрывной блок с листками из тонкой глянцевой бумаги с огненно-красной каймой, разлинованной золотом, он принялся что-то писать красивым элегантным почерком – по-видимому, то, что следовало сказать вместо «Сезам, откройся!». Подчеркнув написанное, он подошел к Тирену, причем так близко, что исходящий от него запах туалетной воды перебил все ароматы, наполнявшие салон.

– Вот,– сказал он,– это адрес. Бульвар Адмирала Брюи, 69. Сейчас я закажу вам такси. У дверей дома – внутренний телефон. Здесь записана комбинация цифр мадам, однако она автоматически меняется каждые полчаса, поэтому вам необходимо быть там между 15.30 и 16 часами. Когда мадам возьмет трубку, вам следует произнести пароль «Искатели жемчуга» и назваться. Она позаботится, чтобы вас впустили.

Внимательно слушая его, Тирен чувствовал искреннее восхищение столь романтично обставленной процедурой проникновения в любовное гнездышко. Сколько же времени должно пройти, прежде чем круг замкнется и названия опер начнут повторяться? Намереваясь подождать такси на улице, Тирен направился к выходу. Филипп учтиво распахнул перед ним дверь. Когда он проходил мимо, молодой человек доверительно склонился к его уху и шепнул:

– До свидания, мсье, желаю вам удачи.

Дом номер 69 на бульваре Адмирала Брюи оказался роскошного вида белоснежным зданием, богато украшенным великолепной лепниной и мраморными статуями, вставленными в ниши между окнами на каждом этаже. Тротуар в этом месте бульвара был гораздо шире, чем даже на центральных улицах. Высокая кованая металлическая ограда с причудливым рисунком, за которой раскинулась зеленая лужайка с благоухающими розовыми клумбами, была покрыта блестящей черной краской; бронзовые наконечники столбов высились над ней как ряды копий. Ворота были открыты. Тирен подошел к входной двери и проделал необходимую процедуру. Замок щелкнул, он надавил на тяжелую дверь, вошел внутрь и вновь оказался в обстановке роскошного великолепия перед мраморной лестницей, устланной мягкой красной дорожкой. На черной табличке под стеклом против фамилии Сонге, выгравированной четкими, покрытыми металлической краской буквами, значилось «6-й этаж». Он прошел к лифту и – как сам сформулировал это – вознесся.

Выйдя из лифта, он увидел, что она ждет его на пороге квартиры. До этого он даже не пытался представить себе, как мадам выглядит на самом деле; фотографию же он видел лишь мельком и уже успел порядком забыть. Скорее всего, думал он, сейчас перед ним появится некая роковая женщина в длинном черном, красном, золотистом или же белом платье до пола, или, быть может, этакая роскошная кокотка, ярко и вызывающе накрашенная, а может, она окажется тощей интеллигентного вида дамой в строгом костюме и толстых очках. В действительности все оказалось вовсе не так. Небольшого роста, на вид – явно за тридцать. Простая английская блузка, жемчужно-серая плиссированная юбка прямого покроя. Лакированные туфли на невысоком каблуке. Худощавая – свободный поясок на платье лишь слегка обозначал талию. Волосы темноватые, довольно коротко подстриженные. На овальном лице почти нет следов косметики. На шее – тоненькая золотая цепочка. Красивая улыбка обнажает ряд ровных белоснежных зубов, в уголке рта поблескивает золотая коронка. Встретившись с взглядом ее янтарного цвета глаз, Тирен почувствовал, как по телу пробежала теплая волна, и понял, в чем кроется главная сила этой женщины. Ее загадочный взгляд обладал, казалось, почти гипнотическими свойствами – в нем ясно читались ум, живость, нежность, заинтересованность, внутреннее напряжение. От нее в равной мере можно было ожидать и холодной расчетливости, и попыток флирта, и, быть может, даже некоторой дерзости. Насколько он мог судить по фотографии, найденной в бумажнике Вульфа, подобное представление о ней трудно было бы составить. Однако сейчас он был полностью во власти исходящих от нее волн магнетизма.

Она заговорила; теперь, при личной встрече, ему показалось, что голос ее имеет другой, еще более приятный оттенок:

– Прошу вас, входите.

Он взял себя в руки; чары понемногу рассеялись. Закрыв дверь лифта, он последовал за ней в квартиру. В общем, она оказалась почти такой, как он и предполагал, хотя и несколько более скромной. Отделка была дорогая, но без излишней пышности, мебель подобрана со вкусом, но вовсе не броская, тона элегантные, однако не крикливые.

Она принесла поднос с бокалами и графинчиком шерри, что для Франции было, честно говоря, довольно-таки необычно. «Откуда ты знаешь мой вкус? – мелькнула у него мысль.– Может, думаешь, что так приличней будет беседовать о Вульфе,– ведь о тебе я обещал не говорить. И все же, когда в передней мы проходили мимо твоих дорогих мехов и изящных шляпок, пикантных зонтиков и сапожек, мимо этажерки с разными медальонами, миниатюрами и статуэтками из оникса и воска, мимо манекена, которого ты нарядила на манер королевского пажа,– когда мы созерцали все это, я успел заметить кое-что, о чем непременно тебя спрошу».

– Шерри?

– Спасибо, с удовольствием. А вы?

– Тоже, разумеется. Меня к нему приучил Виктор.

Откинувшись на спинку кресла, она взяла бокал обеими руками, любуясь цветом напитка, искрящегося и переливающегося в лучах, преломляемых хрустальными стенками.

– Итак,– сказала она,– приступим к делу, мсье?

Вопрос прозвучал так прямо и деловито, что он сначала даже слегка опешил. Что ж, вполне естественно, их беседа вовсе не была обычным рандеву, и ему следовало подготовиться заранее. Он неуверенно начал:

– Вы ведь знаете, что Виктора убили? Об этом много писали.

– Да, я читаю газеты. Я знаю, что его больше нет.

– Вероятно, вы понимаете, что возникает вопрос – почему? Намекают на определенные причины… личного характера.

Она слегка улыбнулась:

– Виктор был таким милым… таким хорошим человеком. Мне он очень нравился.– Она вздохнула.– Я, по крайней мере, ничего обо всем этом не знаю.

Ее слова заставили Тирена насторожиться. Он тщетно попытался встретиться с ней взглядом – она отводила глаза. Он спросил:

– Как долго вы были знакомы с Виктором Вульфом?

– Впервые мы встретились с ним на каком-то вечере. Он был в высшей степени очарователен. Под конец он попросил разрешения проводить меня домой, однако в тот вечер у меня уже был провожатый. Тогда он спросил, каким образом он мог бы снова встретиться со мной. Я ответила, что, если интерес у него не пропадет, он может посетить меня в моем магазине.

– Скажите, а он был в курсе… как бы это выразиться… он знал ваши условия?

Какое-то мгновение большие удивленные глаза вопросительно рассматривали его; затем послышался мягкий серебристый смех; наконец она снова стала серьезной, пригубила шерри и отставила бокал на столик.

– Вы ведь обещали, что мы не будем касаться моей скромной персоны. Тем не менее я вам отвечу. Иногда бывает, что я встречаюсь с кем-нибудь без всяких условий,– больше того, случается, иду даже на его условия. Как я уже сказала, Виктор обладал каким-то ни с чем не сравнимым шармом; в течение весны и лета он несколько раз навещал меня. Мы стали с ним добрыми друзьями. Он никогда не выдвигал никаких грубых требований, как… ну, знаете, как нередко бывает в подобных случаях. Мы часто весьма интересно и доверительно беседовали. И что самое главное, между нами установилось такое взаимопонимание, которое позволяло отбросить всякого рода условности.

Внимательно слушая ее, Тирен попытался представить себе их взаимоотношения. Кое-что в ее словах было неясным; это тревожило его. Он спросил:

– А где вы встретились с ним в первый раз?

– В посольстве. Мне часто приходится общаться с дипломатами.

– И они время от времени поверяют вам небольшие секреты?

Она в упор посмотрела на него:

– Что вы хотите этим сказать?

– В тайной полиции на вас имеется небольшое досье,– вы это знаете?

Она вздрогнула и выпрямилась. Сообщение подействовало на нее именно так, как он и рассчитывал. Она быстро справилась с собой и сказала:

– Ну вот, снова,– мы же договорились, что разговор не будет касаться меня.

– Вы не знаете, Виктора никто не шантажировал? Это может иметь большое значение при выяснении обстоятельств его гибели. Скажите, он никогда не сообщал вам ничего такого, что могло бы заинтересовать кого-нибудь… кого-нибудь из ваших друзей? Кого-нибудь, кто также пользовался вашим доверием?

Она встала, сделала несколько шагов в сторону, потом резко обернулась и смерила Тирена ледяным взглядом:

– Это становится похожим на допрос. Я…

– Нет-нет,– прервал он ее.– Давайте по-прежнему считать это беседой. Но должен вас сразу предупредить, если вы попытаетесь утаить от меня какие-то факты, о которых – насколько я могу судить с достаточным на то основанием – вам хорошо известно, это действительно может привести к тому, что вам придется подвергнуться настоящему допросу. И на этот раз уже не с моей стороны – а в полиции.

Она вспыхнула; во взгляде ее сквозила плохо скрываемая неприязнь.

– Вы мне угрожаете? – спросила она.

– Если угодно – да. И чтобы вы не подумали, что угрозы эти пустые, я задам еще один вопрос. Что вы делали – и с кем встречались – в отеле «Георг V» в среду вечером? Это было позавчера, так что едва ли вы уже успели забыть. У этого человека на руке – розовое пятно.

– А если я откажусь отвечать? Если буду отрицать, что…

Тирен снова перебил:

– Вы не сможете этого отрицать. Я видел вас собственными глазами. На вас еще была маленькая элегантная шляпка с вуалью и пикантными мушками – та самая, что лежит сейчас на шляпной полке в передней.

При этом он кивнул в сторону коридора. Это не было блефом – он действительно заметил и, как ему показалось, узнал шляпку; кроме того, он сделал вывод, что такая женщина, как Роза Сонге, пользуется лишь самыми последними моделями, и даже если он все же спутал, все равно, данным утверждением можно кое-чего добиться. Он продолжал:

– Вуаль, мадам, не слишком удачная маскировка для такой дамы, как вы! Да и потом – какой смысл вам все это отрицать?

Она закусила губу:

– Что ж, вы хитры, и даже очень. Действительно – какой мне смысл это отрицать? Да, позавчера вечером я была в отеле «Георг V». Я встречалась с другом – мы вместе пообедали, а потом он проводил меня домой.

– Без каких-либо условий с вашей стороны?

– Вы слишком много себе позволяете. Я не буду отвечать.

– А вы знаете, что этого человека, с которым вы встречались, разыскивают в связи с убийством?

Она вздрогнула и прикрыла глаза. Единственное слово, сорвавшееся с ее губ, прозвучало как едва слышный вздох:

– Нет.

В комнате повисло тяжелое молчание. Потом, по-видимому немного оправившись и собравшись с мыслями, она скрестила на груди руки и подняла на него свои янтарные глаза. Несмотря на внешнюю невозмутимость, в них мерцали искорки страха. Она заговорила:

– Он не убивал Виктора. У него не было на то никаких причин: ведь все было улажено – каждый из них выполнил свою часть договоренности.

– Нет, Виктора он не убивал,– Тирен помедлил несколько секунд,– он убил одного молодого коммерсанта, который случайно помешал ему, когда,– он кинул на мадам Сонге испытующий взгляд,– когда договор уже почти совсем был выполнен. Вам об этом ничего не известно?

– Нет.

С ней произошла странная перемена: как-то разом она вдруг сникла, побледнела, размякла как воск. Тирен встал, подошел к ней и, осторожно взяв под руку, подвел к креслу. Она рухнула в него как подкошенная. Тирен пододвинул к ней бокал с шерри.

– Выпейте,– мягко сказал он.– А потом расскажите мне все, что знаете. О договоре. О том, какую роль играли в этой истории вы сами.– Она выпила вино; на лице мало-помалу снова проступили краски. Устремленный куда-то вдаль взгляд как будто застыл.

– Я не ангел, мсье. Судьба распорядилась так, что в моей жизни есть многое, пугающее даже меня саму. Я обладаю определенной властью и не в силах не пользоваться ею,– впрочем, думаю, перед этим соблазном никому не устоять. Это – как яд в крови. Искушение. Все стараются использовать данную им власть, как только представляется удобный случай. От этого получаешь какое-то своего рода садистское наслаждение, и чем сильнее тот, кого ты при этом побеждаешь, тем большее получаешь удовольствие. Я встречала много мужчин, наделенных властью,– они упиваются своим политическим могуществом и сладострастно вздрагивают всякий раз, как им приходится подсчитывать, сколькими миллионами человеческих жизней они управляют. Чтобы сохранить эту власть, они не брезгуют никакими средствами. Знала я и мужчин, чья власть заключалась в деньгах; они также наслаждались, пересчитывая свои миллионы, и лишь слегка опасались тех первых – политиков. Но в конце концов я поняла, что моя власть,– она усмехнулась,– гораздо сильнее, чем у всех у них вместе взятых. Власть над мужчинами. Я выдвигаю свои условия. Роскошь, деньги, благополучие, заботливость, обожание, цветы, слова, раскрытые души, признания, разного рода секреты.– Она вновь иронично улыбнулась.– Рабы. Пользуясь своей властью над ними, я наслаждалась так же, как Марлен Дитрих в «Голубом ангеле», где она унижает своего учителя, заставляя стоять перед ней на одной ноге и кукарекать. Как я уже говорила, я вовсе не ангел.

Она умолкла. На лице застыла легкая, едва заметная усмешка; губы были слегка приоткрыты, между ними поблескивала золотая коронка. Спустя некоторое время она вновь заговорила:

– В последние месяцы из моего окружения ближе всех ко мне были двое – оба дипломаты. Один из них – Виктор Вульф, другой…

Тирен понял, что имени его она не назовет. Он предложил:

– Если вы не против, назовем его «человек с ожогом».

Она метнула на него быстрый взгляд и покачала головой.

– Нет-нет,– сказала она.– Человек с ожогом – это, если можно так выразиться, его подручный. Нет, того, другого, мы назовем Пьер. Это французское имя – на самом деле, разумеется, его зовут по-другому, однако оно может дать вам ниточку, ведущую к тому посольству, к которому он принадлежит. Виктор и Пьер никогда не встречались, однако каждый из них прекрасно знал о существовании другого. Конечно, я была непростительно беспечна, рассказывая одному из них все о другом, и наоборот. Еще более наивна я была, не замечая хитрости и расчета, заключенных в некоторых вопросах Пьера относительно Виктора. Он действительно был весьма ловок и искусно играл моей наивностью. Однако играл – всерьез. Я помню почти каждое слово, сказанное им в тот вечер, когда он сделал мне это предложение. «Дорогая,– сказал он мне.– Это касается твоего шведского друга. Дело в том, что наши разговоры о нем… в общем, я записал их на магнитофон. Все эти твои маленькие откровения… Там есть немало пикантных деталей. Мне кажется, ему было бы не особо приятно, если бы об этом кое-кто узнал». Я была поражена. Он продолжал: «Но для чего кому-то еще об этом знать? Скандала ведь так легко избежать. Он мог бы выкупить у меня пленку». Я чувствовала себя вконец сбитой с толку и ненавидела его коварство. Он отнял у меня мою власть, и теперь я вынуждена была подчиняться всем его требованиям. Быть его инструментом, посредником в предлагаемой им сделке, где речь шла о чести Виктора – а быть может, и о его будущем вообще. А ведь причина всего этого – мой собственный промах, следовательно, исправить его должна была я сама. Я спросила: «Что ты от меня хочешь?» Он усмехнулся и хотел было обнять меня, но я отстранила его руки. «Ты должна рассказать Вульфу, что мне известно о нем,– сказал он.– Можешь также прибавить, что существует еще пара фотографий – кстати, из твоего магазинчика, дорогая. Весьма неосторожно, не правда ли?» За это я возненавидела его еще сильнее, но вынуждена была согласиться – действительно, это было весьма неосторожно. Он между тем продолжал: «Скажи ему, чтобы он запасся терпением и ждал. А мы тем временем попытаемся найти что-нибудь интересное, что он мог бы предложить нам в обмен на пленку». На следующий день я связалась с Виктором. Мы встретились с ним здесь, у меня, и я рассказала ему, в какую неприятную историю он попал из-за моего легкомыслия – или, скорее, болтливости – и как я бессовестно обманула его доверие.– Она горько улыбнулась.