Текст книги "Арбалетчик с Тверской 3 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Глава 9

Настало время рассказать, как мне удалось покинуть камеру инквизиции. Моих следователей интересовало два вопроса – мои связи с нечистой силой и где ценные бумаги Голландской Вест– Индийской компании. Ценные бумаги интересовали сильнее всего. Дошло даже до обещаний простить меня за связи с Сатаной. Но лимит идиотских поступков был уже исчерпан. Я опять был тем самым обитателем Города Москва и более никому не верил. Да и знал по опыту своей работы исполняющим следователем инквизиции – все эти обещания ложь. Подследственному можно обещать всё и вся, главное получить признание. В моем случае следователей интересовал только один вопрос – где спрятаны ценные бумаги и за эту информацию они были готовы обещать всё. Нет ни так – ВСЁ.

Я попросил совсем немного – часовую прогулку по замковой стене. И мне предоставили такую прогулку. Но и здесь не удержались от мелкой мести – одежды мне не дали и повели в костюме Адама дышать свежим воздухом. Цепи сняли, но надели на шею веревочную петлю и конец веревки остался в руках конвоира. Секретность была такой, что конвоир был не как обычно солдат – наемник. Конвоиром был монах из следственной комиссии. Ну, чтобы, уж, наверняка.

Так мы и пошли гулять по замковой стене. Я, с петлей на шее и конвой. Прыгать вниз было не вариант. Но лихорадочный подбор вариантов сделал свое дело.

* * *

Отступление 1.

Средневековые туалеты или уборные, которые назывались «garderobe», были примитивными, но в замке можно было найти немного больше комфорта и, конечно, гораздо больше дизайнерских изысков, чем в других местах. Учитывались практичность, конфиденциальность и эффективное удаление отходов, и даже сегодня одной из самых заметных и легко узнаваемых особенностей разрушенных средневековых замков являются туалеты, которые выступают из их наружных стен. Термин «garderobe» позже стал обозначать «wardrobe» (гардероб) на французском языке, и его первоначальное значение было связано с тем, что в туалетах замка никогда не было больше места, чем необходимо. Туалеты обычно встраивались в стены так, чтобы они выступали, и любой мусор мог падать вниз. Иногда отходы сбрасывались прямо в реку, в некоторых опустошение шахт происходило во двор, в то время как другие уборные удобно свешивались над скалой.

Выступающий вал каменной кладки, из которого состоял туалет, поддерживался снизу или мог прижиматься к стыку башни со стеной. Некоторые шахты были короткими, в то время как другие доходили почти до земли. В последнем случае это могло оказаться опасной особенностью при осаде.

На этом участке имелся такой «гардероб». Туда я подошел спустя некоторое время. Мне повезло прошедшие дожди промыли канал «гардероба» и отходов не было и запах стоял не такой уж и отвратительный.

Я остановился и сморщившись озвучил свою просьбу – посетить «гардероб». Помещение проверили и пропустили. И вот я в «гардеробе» и крутой поворот отрезал меня от взгляда конвоира.

Поднимаю деревянную решетку и снимаю с шеи петлю. И вперед. Узкий канал для смыва нечистот, но и я не настолько уж и широк в кости. Ход выводит меня прямо к воде и здесь меня поджидает крушение моих надежд. Решетка перекрывает мне дорогу к свободе.

И снова мне фартит. Речная вода и нечистоты сделали свое дело. Решетка едва держится и от моего удара покидает пазы крепления. И теперь мне ничто не мешает выползти и нырнуть в речную глубину. Будь я первый день в 17 веке я бы так и сделал. Только здесь я уже и не первый год. Потому сначала проверяю нет ли каких-либо сюрпризов. Как не быть сюрпризам. Прямо за выходом скрытые водой торчат острия копий. Так вот нырнешь и сам себя насадишь на лезвия копий. Потому вылезать пришлось, изгибаясь во все стороны, что твой угорь. И потом уже нырять. Пока я выделывал все эти телодвижения. Наверху обнаружили мое отсутствие в «гардеробе» и пушка грянула сигнал «тревога». Но было уже поздно. Быстрое течение меня волокло прочь от замка. Мне только требовалось максимально долго не появляться на поверхности речной глади и сразу нырять, вглубь схватив глоток свежего кислорода. Речной поток нес вперед по течению разный мусор и даже целые деревья и бревна. Попадались и трупы животных и трупы людей. Но мое везение пока меня не подводило и меня минули топляки и крупные куски мусора.

С замковой стены стреляли в воду. Куда они стреляли. Так я же говорю в речном потоке хватало и трупов людей и трупов животных. Вот в них мои конвоиры и стреляли. Я же решил выбираться из реки. Охране скоро надоест стрелять без особого результата и за мной снарядят погоню. Лодки в замке имеются и на лодках они меня быстро догонят и вытащат на белый свет.

Как Вы понимаете мне такой исход не подходил. Мне надо было покинуть реку и резко уйти к лесам. В лесу меня, конечно, будут искать, но там у меня все-таки имелись неплохие шансы остаться на свободе. Конечно, меня будут искать. И у меня теперь нет ни замка, ни возможности вернуться к нормальной жизни в границах Священной Римской империи германской нации. Да и католических странах у меня будут проблемы. Розыск еретика и человека, имевшего связи с нечистой силой, будет объявлен обязательно. Потому придется подаваться в Голландские земли и там устраивать свою жизнь. Но пока о жизни в Голландии придется забыть. Впереди у меня путь к моим захоронкам. Бумаги и немного денег с предметами первой необходимости я на всякий случай закопал в тайники в окрестностях своего замка. Но сейчас скорее всего уже там новый владелец. Только мне этот факт не помешает. Тайники не в самом замке. Они в лесной чаще в окрестностях замка. Надо добраться до этих самых окрестностей и тогда я уже буду иметь возможности перебираться в Голландию. Там же в Голландии перейду к протестантам. Что-то меня стало напрягать католическое вероисповедание. Вот как сильно влияет на религиозное сознание человека, несправедливое следствие инквизиции. Теперь у меня вообще личные счеты с Инквизиций и Императором. Солидные такие счеты. Как Вы, думаете четверть миллиона это достаточное основание, чтобы перейти из католичества в кальвинисты. Мне кажется вполне достаточное основание. Вот пока я тут размышлял обо всех этих религиозных проблемах, речное течение вытолкнуло меня на перекат. На мель выкинуло не только меня, но и несколько топляков и тело утопленника, вернее утопленницы. Эту утопленницу я вытащил на мелководье ближе к берегу. Утопленница до своей смерти была монахиней и соответственно была в монашеском платье. Выбора у меня не было. Мужских трупов здесь не наблюдалось, а вот прибрежную полосу надо было покидать с возможно большой скоростью. Бултыхаясь в речной воде, я стянул платье с утопленницы и прополоскал в воде. Мне это платье было великовато, но без вариантов и я натянул на себя мокрое женское платье. На голову имелся головной убор монашки.

В католической традиции нет единого стандарта по головным уборам монахинь.

Да и вообще по монашеским костюмам.

Дело в том, что не бывает просто католического монаха – все католические монахи принадлежат к разным монашеским орденам и конгрегациям.

Соответственно – они различаются внешними деталями одежды, которые закреплены в уставе конкретного ордена.

Одежда может быть разного цвета и отличаться по крою или дополнительным аксессуарам.

Одно из самых ярких отличий – это головной убор.

Но почему они именно такие – по сути это накрахмаленный, и разным способом сложенный платок?

С крахмалом все было сложно, но как-то я этот платок завязал и рванул от берега.

Плохо было то, что обуви я не нашел потому замотал ноги тряпками и вот в такой импровизированной обуви и отправился в путь. Все сучки и камни были мои. У меня уже не осталось сил, и я мог говорить только буквы и только нецензурные. Только любое расстояние заканчивается и наконец я в лесу. Тормознулся на опушке леса. Идти в чащу мне было не очень комфортно, босой ногой в чаще опасно бродить. Пораню ноги и можно самому себе выносить приговор. Никуда я уже не дойду. Что я делал на лесной опушке. Я искал себе ветку или небольшое дерево. Из чего мне удастся сделать либо дубинку, либо что-либо в виде эрзац-копья.

Одинокий путник в наряде монахини. Это однозначно жертва и на этого путника обязательно нападут. Причины для нападения даже искать не будут. Таковы реалии этого времени. На одинокого путника мужчину тоже нападут, но есть нюансы. Сейчас надо было вооружиться и добыть себе другую одежду и какое-либо настоящее оружие. Без оружия и без денег я был обречен.

Идеально было бы подловить из засады одного или двух путников и дальше уже идти в нормальной мужской одежде и вооруженным. Деньги и продукты тоже были бы не лишними.

Вот и наконец удобное такое бревнышко, прямо-таки вылитая дубинка. Опять повезло. В руку легла как влитая. Значит ждем прохожего. И долго мне ждать не пришлось.

Трое мужчин. Один мерин, нагруженный каким-то грузом. По внешнему виду или наемные солдаты или дезертиры. Пьяные идут горланят какой свой марш. Ну, что же – вперед. Или пан или пропал.

Меня увидели они внезапно, и я уже подошел почти вплотную. И увидев перед собой монахиню просто обалдели.

Я же рассчитывал схватку. Самый опасный противник и он же самый трезвый. Ведет в поводу мерина с вьюками. Двух остальных можно не учитывать. Они настолько пьяны, что едва держатся на ногах. И они безоружны. Их оружие приторочено к вьюкам на мерине.

Не зря Горбатый говорил – бабы доведет до цугундера. Здесь просчет в цели привел к смерти всех троих. Вместо веселого времяпровождения с беззащитной монахиней они нарвались на свою смерть. Опять вопрос стоял так – или они или я. Никаких промежуточных вариантов не было. Время стояло слишком тяжелое и опасное. Меня при любых раскладах ждала смерть. Хоть в мужском костюме, хоть в женском. И потому я ударил первый. Возчик не ожидал удара и не держал руку на мече. Но всё-таки попытался уклониться от удара. Безуспешно. Дубина врезалась в висок и с мерзким хрустом впечаталась в голову моего врага. Затем я отпустил свою дубину и вытащил меч из ножен у поверженного мной противника. Пока шла наша схватка оставшиеся двое протрезвели и оценили обстановку. И надо признать оценили они обстановку верно и приняли единственно правильное решение и смогли спасти свои жизни. Эти пьяные морды рванули в лес. В сумерках и в ночных условиях найти их в лесу было невозможно. Я не стал никого преследовать. Труп возчика я перекинул через вьюки на мерине и повел лошадь в лес в другую сторону. Надо было осмотреть трофеи и переночевать. Уже утром определяться с дальнейшим направлением движения.

Далеко в чащу я не стал забираться. На первой же поляне и остановился. Костер развел и стал разбирать трофеи. Денег оказалось неожиданно много, видимо взяли купца и везли добычу на прогул. Мне же эти семьсот талеров вполне хватало добраться до окрестностей замка, где уже меня заждались мои ценные бумаги. Хватало и добраться до Амстердама. Но без акций там мне нечего было делать.

Из оружия мне досталось пара пистолетов, неплохой арбалет и интересная штука чисто разбойничья, маленький арбалет, но многозарядный. Этакая киллерская штука.

Отступление 2.

Инженерный гений человека вдохновляет, озадачивает, а некоторых случаях и пугает. Так уже в III веке нашей эры в Китае для ведения боевых действий активно применялись «автоматические» арбалеты, способные делать несколько десятков выстрелов без необходимости совершать привычный «ритуал» перезарядки с натягиванием тетивы вручную или при помощи зарядного поручня, как это делали в Европе.

В Китае было создано множество удивительных вещей, в том числе и тех, что использовались для ведения войны. Взять хотя бы многозарядный арбалет под названием Чо-Ко-Ну. Его главное отличие от традиционного европейского арбалета в том, что Чо-Ко-Ну способен делать множество выстрелов. Как правило, конструкция арбалета предусматривала использование боекомплекта в 10 болтов. Когда точно появилось это специфическое оружие – не известно.

Интересный факт: изобретение и введение в использование многозарядного арбалета приписывается китайскому полководцу Чжугэ Лян, который жил с 181 по 234 год нашей эры. Впрочем, археологические данные оспаривают эту точку зрения. Дело в том, что в китайских захоронениях удавалось найти как целые арбалеты, так и их фрагменты, датируемые еще IV веком до н.э.

По устройству взводного механизма магазинные арбалеты относились к рычажным и были довольно слабыми – энергия не превосходила 90 Дж, зато эффективный рычаг позволял взводить их быстро, прилагая небольшую силу.

Болты с утопленным оперением в количестве 8—12 штук располагались в верхнем магазине и скатывались в жёлоб под собственным весом. Скорострельность с прицеливанием достигала 8 выстрелов в минуту. На расстоянии 50—70 метров магазинный арбалет был достаточно эффективен против не защищённых доспехами людей.

* * *

Очень удобная штука для работы против противника, который не ожидает нападения. Потому и был запрещен Церковью. Но для меня это не было аргументом против использования. Пара мечей, которые традиционно использовали наемники и продукты. Из брони нашлась только кольчуга и стеганка. Старенький шлем, но по размеру мне как раз подошел. Остальная одежда мне тоже подошла. После того как я одел штаны, стеганку и кольчугу, подобрал себе меч и приготовил арбалеты и разобрался с болтами, я окончательно успокоился и более не опасался каких-то неожиданностей. Я был одет и вооружен. Меня больше не пугала дальняя дорога и розыск, объявленный Инквизицией. Теперь можно было приготовить похлебку и поспать. Спать пришлось на высоте, на дереве. Спать на земле у костра было просто глупо. Охранять мой сон было некому и в лесу бродили не только сбежавшие от меня два дезертира. В лесу хватало и дикого и хищного зверя. Расплодилось и волков, и медведей. И двуного зверья хватало. Потому поужинав я забрался на дерево и устроился в его ветвях на ночлег. Костер я затушил, чтобы не привлекать ничьего внимания. Существовала опасность, что мерина могут задрать хищники, но пришлось пойти на риск.

Подтвердилась старая истина – кто не рискует, тот не пьет шампанское. Ночь прошла спокойно и на мой лагерь не вышли ни лихие люди, ни хищное зверье. Из груза пришлось выкинуть те вещи, которые могли связать меня с разбойниками. Это были улики – личные вещи купца, ограбленного дезертирами. Я оставил только оружие и продукты. И походные принадлежности. Обратно к своему бывшему замку я отправился уже напрямик. Переправы через реки меня больше не интересовали. В одно лицо с вьючной лошадью я мог двигаться, минуя мосты и оживленные тракты. Искать меня будут везде, но в первую очередь на оживленных торговых путях. Только там одиночка мог хоть как-то обезопасить себя, присоединившись к охраняемому каравану. Но мне эти приемы розыска были знакомы, и я решил не идти путем который был наиболее примитивным. Я пошел напрямик, через леса и брошенные земли. Да была опасность нарваться на банду дезертиров или крестьян, мстящих за свою жизнь всем подряд до кого смогли дотянуться. Но у меня было оружие и знания. Потому я решил рискнуть. Терять то мне уже было нечего. И теперь меня опять ждала дальняя дорога и неизвестность. Но любой дальний путь начинается с первого шага. Или как меня учили – слона надо есть маленькими кусками и строго по плану. В общем, совсем старое – не верь, не бойся и не проси. Я отошел от этого принципа и решил купит себе титул и почти погиб. И сейчас ещё было далеко до безопасного места, но сейчас у меня хотя бы имелся шанс. И я решил использовать этот шанс на всю катушку.

Глава 10

Спать было не очень-то и удобно. Но сил не было и не смотря на нервное напряжение, я уснул и проснулся уже когда вышло солнце практически в зенит и стало довольно жарко. Только тогда я проснулся и долго не мог понять почему я сплю в таком странном месте. Но недолго длилось это состояние. Я вспомнил все события, которые произошли и потеряв веселое настроение, полез вниз на землю.

Костер давно уже прогорел, лошадка устала ждать свой завтрак и опять я только на твердой земле опомнился и огляделся вокруг, нет ли врагов поблизости от моего лагеря. Врагов не было, друзей правда тоже не наблюдалось. Помощников у меня не было и потому хворост для костра и, собственно, и сам костер пришлось разводить самому. Рваться вперед, сломя голову уже не хотелось. Надо было сесть и хорошенько обмозговать сложившуюся ситуацию. Потерял я много, прямо скажу очень много. Но такие события у меня в жизни уже случались и нечего я всегда выкарабкивался из этих сложных ситуаций.

Что нового случилось что бы терять голову и впадать в панику. Деньги потерял, большие деньги. У меня ещё более крупные суммы прикопаны. В розыск меня инквизиция объявила. Так сейчас таких списков на розыск не одна тысяча выпущены. Накрылась моя карьера при дворе Императора. Так при здравом рассуждении, никакой карьеры у меня и не могло быть там, при том императорском дворе. Самое обидное – мня предала моя команда. Да с этим действительно тяжело. С чем именно – с преданностью личного состава. Кидают солдаты своих командиров и переходят на сторону противника. В моем случае так вообще они считай и не предавали. Как были на стороне Императора, так и остались. Меня правда прокинули. На будущее надо учесть и личный состав подбирать из тех, для кого здесь все чужие. Это конечно аксиома. Но вот для меня это теперь только стало ясно. В ближний круг надо брать лично мне обязанных людей и проверять таких кандидатов очень тщательно. Ладно что уж о печальном.

Вот вода в котле закипела и можно начинать готовить себе обед. Описывать процесс приготовления обеденного блюда не буду. Скажу только блюдо было очень простое в разных странах называемое по-разному шотландское рагу или каша из топора и так далее и тому подобное.

Почему я не стал аврально собираться и отправляться в дорогу. Здесь тайны нет. Розыск только начинался, и мои преследователи ещё не потеряли азарт и пока они в диком азарте прочесывают местные дороги и села мне можно устроить небольшой привал. Двигаться стоит в темное время суток и на день останавливаться в укромных местах. Хотя насчет укромных мест я погорячился. Укромные места мои преследователи прочешут в первую голову. Потому останавливаемся в самых дорогих гостиных домах и самые дорогие кабаки для меня послужат лучшим прикрытием от розыска. Ни один мой преследователь не подумает меня искать в таких пафосных местах. Причина – причина на поверхности. У меня по сведениям, которыми располагает моя погоня, совершенно отсутствуют финансы. Меня взяли со всеми потрохами и все мои деньги теперь находятся в императорском казначействе. Я голодранец и могу себе позволить только ночлег под кустами и ни один постоялый двор меня не примет. Мне нечем будет заплатить за приют. Но тут у погони ошибочка вышла, есть у меня теперь деньги, и я могу себе позволить и постоялый двор и даже гостиницу и не только сухари с солониной, но и более изысканные кушанья. Из трофейного имущества я вполне могу построить себе костюм благородного дона, временно пребывающего в рядах ландскнехтов, но не нищего пса войны, нет удачливого и богатого наемника. Богатого и щедрого наемника следующего к месту нового найма. Но по дороге решившего слегка загулять и на время отвлечься от свинцового и совсем мрачного окружения и действительности. Образ у меня получается достоверный, вот только отсутствует пара коней. По крайней мере пара. Для достоверности мне нужен слуга и четыре коника. Два лошади под вьюками и пара лошадей заводных. И как ни крути пара сопровождающих слуг необходимы для придания достоверности образу удачливого и богатого пса войны.

Значит опять надо устраивать засаду на дороге и опять готовить нападение на проезжающих путников. Подбор цели. Это должна быть небольшая группа военных с добычей и желательно конных. Но численность группы для нападения – не более четырех– пяти человек. Это оптимальное число. Меньше – они будут идти настороженные и готовые к отпору. Больше – я в одно лицо не справлюсь. Решено. Выдвигаюсь к дороге и жду подходящую цель.

Любой план на войне действует только до первого выстрела. Дальше начинаются импровизации. Не верите. Зря. Вся военная истории тому подтверждение. В моем случае всё пошло сразу кувырком. По моему плану. Я должен был тихо подобраться к дороге и ожидать подходящую группу для нападения. Но опять всё завертелось и закрутилось сразу и совсем не по моему плану. Меня ожидала засада. Ждали не меня. Засада просто поставили для профилактики разбойных нападений. Но вместо ожидаемых дезертиров, в засаду приехал я и попал в пекло. Вернее, должен был попасть в пекло. Но опять случайность меня спасла.

В засаде или карауле – нельзя спать, курить и разговаривать. Естественно, и разводить костры, и готовить себе ужин тоже нельзя. Например, будь в засаде испанские солдаты то шансов у меня не было. Не было бы от слова совсем. И меня бы или пристрелили или взяли бы в полон. И ждала бы меня темная камера и пытки до самой моей быстрой и мучительной смерти на костре.

Вот только в засаде были не представители испанской пехоты. В засаде были обычные наемные солдаты, причем не самого лучшего толка. Эти наемники привыкли сопровождать черные сутаны и собирать хворост для костров, на которых будут сожжены еретики или просто несчастные, чьё имущество приглянулось представителям инквизиции.

Итак. В кустах у дороги за рогатками сидели и лежали на земли пятеро наемников. Один из них был вооружен мушкетом. Мушкет этот мегамозг расположил на рогатках и теперь раструб ствола мушкета смотрел в сторону дороги, и чтобы произвести выстрел этому мушкетеру надо было – снять мушкет с рогатки, повернуть на опасную сторону и укрепить на подставке, раздуть фитиль, обновить порох на полке и затем поднести фитиль к полке и произвести выстрел. Да совсем забыл ещё и прицелиться во врага. Это всё надо было сделать быстро. Для начала всех этих телодвижений, мушкетер должен был проснуться и подняться с земли. В настоящее время этот самый мушкетер просто спал на своем плаще и никаких нападений не ожидал. Ещё двое резались в карты и отставили свои алебарды в сторону. Опять-таки в случае опасности или сигнала «тревога» им нужно было бросить карты и поднявшись с земли, взять свои алебарды и уже, тогда как то реагировать на врага. Был ещё арбалетчик со своим помощником. Эти совсем уж расслабились. Они чинили арбалет и уж совсем не имели возможности участвовать в боестолкновении. При этом все они сняли с себя и кольчуги и стеганки и были в обычных рубахах. И никак уж не были защищены. Теперь чтобы привести себя в условную боевую готовность им нужно было надеть подоспешник, затем кольчуги и уж затем стеганки. Пикет не мог быть засадой и не имел боевой ценности. Кроме этих пятерых изображающих из себя пикет, имелись еще пять наемников. Это были трое в карауле над арестованными. И двое которые разводили костер и что-то готовили в котле. Лошади были привязаны к импровизированной коновязи и еще были три воза которые были поставлены более или менее правильно и могли служить укреплением, если бы сопровождающие следователя инквизиции соблюдали хотя бы минимальные требования к караульной службе.

Обе стороны боестолкновения не ожидали схватки и не были готовы к бою. Я вылез на них просто как слепой носорог и вломился в их лагерь по тупому и безо всякой подготовки. Одно меня спасло. Все мои арбалеты были готовы к стрельбе, пистолеты и мушкетон заряжены. Стрелять я стал сразу. Мне подготовка не была нужна. У меня вокруг были только враги. Союзников не было вовсе. Потому мой любой выстрел попадал в цель. Отстрелявшись, я отправился к арестантам. Ещё не подойдя к арестантам мне стало понятно это не немцы и не голландцы и не испанцы. Итальянцами они тоже не были. Да сейчас нет таких людей по национальности итальянцы. Это я просто так назвал представителей племен, населяющих территорию Апеннинского сапога. Ещё подходя к кандальникам, я услышал русскую речь. Так и оказалось.

В цепях сидело пятеро изможденных мужика. На меня они смотрели без всякого интереса и не ожидали никаких перемен в своей судьбе. Они были православными и для всех религиозных течений и учений были врагами. Снимать цепи я не стал и обратился к ним с речью. Кратко – мне нужны воины для перехода в Амстердам, это Нидерланды. Там они могут либо купить себе возможность перехода в сторону Московского царства с купцами. Следующими в Московию с товарами либо строить свою жизнь в самих Нидерландах. Но они должны целовать крест и принести клятву отслужить мне службу. У меня был крест на шее, но для клятвы он не подходил. Нужен был крест по православному канону. Такой крест нашелся и не один. В вещах следователя инквизиции их оказалось почти два десятка.

Эти кресты принадлежали замученным беглецам и частью арестантам. Закончив с формальностями и приняв от каждого клятву на кресте и вернув каждому его крест, разрешил сбить оковы. Свою клятву мои новые солдаты подтвердили почти мгновенно. Только -только сбили цепи и стали разбираться с оружием на наш лагерь, уже наш лагерь выскочили два десятка конных. Это были какие-то разноцветные легкие кавалеристы. Но этим кавалеристам не повезло. Бывшие пленники за свою свободу просто порвали нападавших на части. Оглоблями и топорами вновь почуявшие свободу люди просто порвали на части всех этих разноцветных павлинов. Топорами подрубали ноги лошадям и алебардами рубили всадников и ножами резали коней. Крови было очень много.

Уже закончив с этими всадниками, по захваченным трофеям и бумагам я выяснил, что это были представители славного города Неаполя. Эти славные кавалеристы искали себе славы и золота на просторах боевых действий, но нашли только смерть. После Неаполя и его искателей приключений к нам никто не появился.

Пока разбирали трофеи и готовили полевую баню. Одно название баня – нагрели воду, и мужики отмылись от грязи и вшей и заодно подправили свои бороды. Они больше не были пленными или еретиками, которые шли на следствие, пытки и костер. Теперь у них была надежда. Надо было только под моим командованием добраться до Голландии и там уже свобода.

Теперь о тех, кого мне удалось спасти из цепких лап инквизиции. Это были представители городового казачества. Они несли службу на краю Дикого поля. И попали в плен крымским татарам. Затем их продали в рабство в Османскую Империю. Там их поставили в обоз и с тем обозом они пришли на войну с Империей. Там они сбежали и думали, что все их беды закончились. Но не тут-то было. Они для католической Империи были еретиками и их погнали дальше опять в цепях. Но нам мое счастье наши пути пересеклись и теперь они пойдут со мной уже в Нидерланды и там наши дороги разойдутся.

Городовые казаки– казаки, нёсшие гарнизонную и пограничную службу на укреплённых линиях по южным и восточным границам Русского государства в 15–18 вв. Обычно именовались по названию города, в котором несли службу, получали жалованье и наделялись землёй. У городовых казаков отсутствовала единая воен. организация. В 16–17 вв. на службу привлекались целые казачьи отряды (станицы) с Дона, Волги, Яика (ныне р. Урал) и Терека, у которых сохранялись их выборные атаманы, подчинённые казацкому голове или городовому воеводе. В состав городовых казаков набирались также вольные («охочие») люди, имевшие поручительство не менее чем от 10 старослужащих казаков.

Организационное устройство городовых казаков было такое же, как и у стрельцов. Казаки находились в приборе (полку) у своего атамана, набиравшего их на службу. Нормальный состав прибора (полка) исчислялся в 500 человек. Приборы делились на сотни. Возглавлял сотню сотник. Сотни в свою очередь подразделялись на полусотни и десятки. Права и обязанности должностных лиц, были такие же, как у должностных лиц стрельцов. За службу правительство расплачивалось с казаками денежным жалованием и земельными наделами (поместные казаки), поселяя их преимущественно в пограничных городах.

Городовые казаки были конные и пешие, службу несли со своим оружием и запасами. Численность городовых казаков составляла 5–6 тыс. чел., к 1680-м гг. она возросла до 7 тыс. чел. С появлением полков нового строя в кон. 17 в. городовые казаки утратили своё значение как воинские формирования и в нач. 18 в. вошли в состав однодворцев. Только в Сибири городовые казаки, сведённые в 7 полков (Тобольский, Сибирский, Томский, Енисейский, Иркутский, Забайкальский и Якутский), лишь в нач. 20 в. переданы в состав казачьих войск, а Якутский полк городовых казаков. упразднён после Окт. революции 1917.

Ужинали мы уже спокойно, караул стоял надежный. И там никто в карауле не спал и не пренебрегал обязанностями часового. Снова в цепи желающих не было. Народ был в приподнятом настроении. Только что никаких перспектив и вот сейчас в руках есть оружие и есть цель и есть надежда.

Мне же опять не спалось. Да, у меня под рукой теперь два десятка воинов. Мотивированных и готовых рвать всех, кто встанет между ними и свободой. Но всё-таки опаска имеется. Несколько дней назад я тоже сидел на цепи и перспективы были самые мрачные. С другой стороны, если никто из моей команды не будет знать размеры сумм, о которых идет спор, то, вероятно, и опасности нет. Надо просто не доводить до сведения личного состава какой куш на кону. С представителями инквизиции мои казаки общего языка не найдут. Священная Германская Империя тоже для них не подходит. Без меня они тоже особо с дорогой не разберутся. И надеюсь, клятва на кресте для них будет не просто пустой звук. В любом случае, теперь я путешествую ни в одно лицо и теперь меня сопровождают два десятка лихих мужиков, которые уже показали на деле, что они за свою свободу порвут любого.

Утром в поход выступили как приличные люди. Три повозки везли запасы и трофеи. Конный отряд сопровождал обоз. Нападать на такой отряд мелким группам бандитов и дезертиров было уже не с руки. И что мне особо нравилось. Удалось вооружить всех ружьями. Пороха и пуль тоже было в достатке. Арбалеты и сабли – это конечно неплохо. Но сейчас правит балом порох и свинец.

Идти на марше без песни. Нет так не пойдет. С третьего раза пели уже без подсказок

Я ныряю в жизни,

Как птица в облаках

По фени, я как доктор по латыни

Так много золотишка

я держал в своих руках

Что стали эти руки золотыми

Припев:

Ветер северный хлестнет

Боль по сердцу полоснет

Месяц денежкой блеснет

В небо вылезет