Текст книги "Арбалетчик с Тверской 3 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

С редкой наблюдательностью и чувством юмора О. Е. Коцебу описал нравы и обычаи жителей Гавайских островов и, в частности, обращал внимание на своеобразное влияние европейской моды. Местные жители, по отзыву Коцебу, «в странном смешении представляли то матроса, то модного щеголя… Мода до такой степени здесь владычествует, что даже низшего состояния люди почитают необходимостью носить что-либо из европейской одежды: иной ходит в одной рубашке, другой – в панталонах, а третий щеголяет в одном жилете. Нет сомнения, что американцы скупают в городах своих вышедшие из моды платья и продают оные здесь с большим барышом».

Во время своего пребывания на Гавайских островах О. Е. Коцебу установил самые дружественные отношения с островитянами, а покидая 14 (26) декабря 1816 г. Гонолулу, «велел солютовать крепости 7-ю пушечными выстрелами… Таким образом, европейский обычай введен на Сандвичевых островах». Находившийся на Гавайях вместе с Коцебу естествоиспытатель А. Шамиссо, оценивая международное и внутреннее положение островов, пришел к заключению, что «Сандвичевы острова останутся тем, что доныне были: вольным портом и торговым местом для всех плавателей по сим морям. Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии… Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочисленен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный…».

Несмотря на торжественные соглашения, заключенные с Каумуалии, положение Г. А. Шеффера становилось все более затруднительным. Уже в сентябре 1816 г. под угрозой применения силы была оставлена фактория на Оаху, а затем американские капитаны предприняли попытку (правда, без успеха) спустить русский флаг в селении Ваимеа (остров Кауаи). Ситуация еще более осложнилась, когда стало известно, что рассчитывать на поддержку А. А. Баранова и О. Е. Коцебу не приходится.

«Почти все мореходы Соединенных Американских Штатов, – указывал Т. Тараканов и другие служители Российско-американской компании, – имеющие торговлю на норд-вестовом береге., старались прежде и теперь замышляют побудить индейцев на Сандвичевых островах к произведению революции. На острове Атувае именем тамошнего короля Томари (так в русских документах именовался Каумуалии. – Н. Б.) и его таенов в 1816 году завели они факторию для противодействия русским и Российско-американской компании, для чего и купили у короля земли, плантации и все сандальное дерево, сколько оного находится на том острове; и чего король не требовал за то от них, все заплатили. Сверх того, откупили и всю годовую провизию, как-то: сухую тару, соль, кокосовые орехи и прочее, что король обязался контрактом доставить русским за груз на 12 тыс. рублей таких товаров, какие ему будут потребны».

Надеясь сохранить свои позиции на острове Кауаи, Г. А. Шеффер обратился к служащим Российско-американской компании с призывом взяться за оружие и «показать, что русская честь не так дешево продается». 11 июня 1817 г. бравый доктор медицины сообщал А. А. Баранову, что «весь народ» с ним согласен удержаться на Кауаи, «покуда от Вас придет помощь», и что он занимает «здешний остров теперь во имя нашего великого государя».

Вскоре, однако, стало ясно, что общее соотношение сил складывалось явно не в пользу Шеффера. Излагая последующие события на острове Кауаи, служащие компании доносили, что граждане Соединенных Штатов ложно объявили, что «американцы с русскими имеют войну, угрожая притом, что если король Томари не сгонит вскорости с Атувая русских и не снимет российского флага, то придут к оному 5 американских судов и убьют как его, так и индейцев. Тогда те самые американцы, кои находились в русской службе, взбунтовались против русских. Когда же вспыхнула на острове революция, то американец Виллиам Воздвит (William Wadsworth?), бывший капитаном на нашем бриге „Ильмень“, убежал к индейцам на берег. Индейцы, соединясь с американцами, всех русских отправили с берега на наши суда… Противиться врагам нашим нам никак не было возможно; силы наши были слабы, а американцы и англичане, бывшие в нашей службе, все нам изменили, кроме Жорч Юнга (George Young), бывшего начальником судна „Мирт-Кадьяк“, оставшегося на нашей стороне. Но как судно сие находилось в весьма худом… положении и на нем нельзя было отважиться пуститься в столь дальний путь, каков путь от Сандвичевых островов до Ситхи; почему и положили мы общим согласием переместить Жорч Юнга на бриг „Ильмень“ и отправить оный с нужными бумагами к Ситхе, а на „Мирт-Кадьяке“ пустились к острову Вагу, дабы там можно было сколько-нибудь оный поправить и потом следовать к Ситхе». Судя по журналу Шеффера, это произошло 17(29) июня 1817 г.

С огромным трудом полузатонувший «Кадьяк» добрался до Гонолулу. Выпалив из пушки и подняв белый флаг, Шеффер запросил разрешения срочно войти в гавань. Только через девять дней, 1(13) июля 1817 г., терпящий бедствие «Кадьяк» был наконец допущен во внутреннюю гавань. «Американские капитаны, – с горечью писали Т. Тараканов и его товарищи по несчастью, – … считают за ничто, если русское судно потонет и люди в оном погибнут, лишь бы только удалось им получить лишнее полено сандального дерева». Хотя и с опозданием, Г. А. Шеффер наконец понял, «что рецепт – уступить и убраться домой – гораздо спасительнее и здоровее, нежели ратоборствовать и возложить на меч руку, привыкшую к ланцету».

Трудно сказать, как сложилась бы судьба незадачливого завоевателя «края вечной весны», если бы в Гонолулу не зашел американский корабль «Пантер» под командованием капитана Льюиса, который из чувства признательности Шефферу за оказанную год назад медицинскую помощь согласился «отвезти его по спопутности в Кантон». Оставив на острове Оаху большую группу русских и алеутов во главе с Таракановым, Шеффер 7(19) июля 1817 г. навсегда покинул Гавайские острова. Его сопровождали всего два человека – алеут Г. Изкаков и служитель компании Ф. Осипов. Так закончилась гавайская часть авантюры доктора медицины. Впереди предстояли новые баталии, но место их действия – канцелярии чиновничьего С.-Петербурга, куда в августе 1817 г. стали поступать первые известия об удивительных происшествиях на далеких Тихоокеанских островах.

Сообщения о событиях на Гавайях появились летом 1817 г. и в иностранных газетах, которые сопроводили их различными спекуляциями по поводу активности России на Тихом океане и в Калифорнии. Так, лондонская «Морнинг кроникл» в номере от 30 июля 1817 г., ссылаясь на немецкую газету, сообщала о переговорах России по поводу уступки Калифорнии с целью приобретения монополии в тихоокеанской торговле. Здесь же приводилось сообщение американской газеты «Нэшнл адвокейт» о присоединении русскими одного из островов («недалеко от Сандвичевых островов») и постройке на нем укреплений. «Мы скоро обнаружим эту нацию с ее славным (renown) и активным правительством во всех частях света». Этот же отрывок, помещенный в газете «Курир», стал предметом внимания и в русском Министерстве иностранных дел. 22 сентября (4 октября) 1817 г. краткое сообщение о присоединении одного из островов в Тихом океане с ссылкой на американские газеты было помещено в «Северной почте». Подробную записку о Сандвичевых островах с приложением письма от правителя селения Росс И. А. Кускова от 12(24) августа 1816 г., в котором описывались успехи Г. А. Шеффера и сообщалось о вступлении Каумуалии в русское подданство, составил известный морской историк и географ В. Н. Берх.

14(26) августа 1817 г. Главное правление РАК получило победную реляцию Г. А. Шеффера с острова Кауаи. Просьба Каумуалии о принятии им русского подданства открыла перед директорами компании соблазнительные перспективы, и они были не прочь воспользоваться неожиданной удачей для распространения своего влияния на Гавайские острова. Не решаясь, однако, действовать самостоятельно, правление сочло необходимым немедленно известить о случившемся царское правительство и, если возможно, заручиться его поддержкой и одобрением. В результате уже на следующий день, 15(27) августа 1817 г., директора компании В. В. Крамер и А. И. Северин направили Александру I всеподданнейшее донесение, в котором сообщали, что «король Томари письменным актом передал себя и все управляемые им острова и жителей в подданство Вашему императорскому величеству». Донесение Шеффера и акт короля Томари пересылались на «всемилостивейшее» императорское усмотрение. Примерно аналогичное донесение Крамер и Северин два дня спустя направили руководителю ведомства иностранных дел Нессельроде. Но если руководство РАК было убеждено в целесообразности присоединения тихоокеанской жемчужины, то царское правительство, и в первую очередь К. В. Нессельроде, а также российский посол в Лондоне Х. А. Ливен придерживались иного мнения.

Сообщая в феврале 1818 г. об окончательном решении Александра I по вопросу о Сандвичевых островах, Нессельроде писал: «Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому Его величеству угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел». Министру внутренних дел О. П. Козодавлеву поручалось довести это решение до сведения компании и «дать ей предписание, чтобы она от такового правила не отступала». В заключение Нессельроде отмечал, что «последующие затем донесения, полученные Вашим превосходительством от доктора Шеффера, доказывают нам, что необдуманные поступки его подали уже повод к некоторым неблагоприятным заключениям», и сообщал, что император «соизволил признать нужным дождаться наперед дальнейших по сему предмету известий»

Глава 21

К началу XVII века в Европе обозначились контуры двух противоборствующих коалиций – англо-французскому блоку противостоял германо-испанский военный союз. Их складывание диктовалось борьбой за гегемонию Франции и Священной Римской империи на суше и Англии и Испании на море. Кроме того, существовали франко-испанские противоречия из-за сеньорий Альбре и Фуа, расположенных на территории Франции, но находящихся под властью испанского короля.

Этот конфликт дополнялся многими другими, важнейшим из которых был спор за гегемонию на Балтике. Здесь основными были противоречия Дании и Швеции. После прихода к власти в Швеции эрикианцев во главе с Густавом II Вазой, а в России – династии Шуйских, возник русско-шведский союз, поддержанный Священной Римской империей. Соответственно, Дания и враждебная Габсбургам Польша примкнули к англо-французскому блоку.

Третьим по значимости узлом противоречий были Балканы – распад Османской империи привел к усилению позиций Германии, Испании и Персии в этом регионе, которые были естественными союзниками против османского реваншизма, поддерживаемого Францией.

В Италии набирало силу королевство Адрия, возглавляемое династией Борджиа. Стремление к объединению Апеннинского полуострова под своей властью делало ее врагом Испании, игравшей важную роль в жизни небольших итальянских государств.

Наконец, это дополнялось конфликтом на Дальнем Востоке, где набирала силу Япония. Обращение ее правителя – Оды Хидэнобу – в католицизм, а так же наращивание торгового оборота с Португалией и Англией, позволяло этим державам надеяться, что в случае войны японцы нанесут удар по испанским колониям в Азии.

Помимо этого, существовало множество противоречий в колониях – в Новом Свете, Африке, Азии и Океании.

Все эти факторы предопределили раскол Европы на два враждующих лагеря, причем в отличие от предыдущих конфликтов они строились не по религиозному, а по политическому принципу.

Прошедшая в 1534–1535 годах в Германии церковная реформа породила массу противоречий и споров. Поначалу император и князья были едины в своем намерении освободиться от власти папы римского и получить церковную собственность в свои руки. Однако Карл V Габсбург, приняв евангелизм, превратил немецкую церковь в подчиненную себе структуру, где только от воли императора зависело назначение епископов и взимание церковного налога. Князья были недовольны тем, как возросла роль кайзера, называя его «новым папой». Они желали радикализации реформы – полного упразднения иерархии, перераспределение церковных доходов в свою пользу и децентрализации. Знаменем княжеской оппозиции стало основанное Жаном Кальвином реформатство. Таким образом, политическая борьба князей против централизации приобрела религиозный характер.

В 1559 году кальвинизм распространяется по Рейнскому Палатинату, в 1605 году его принимают в Гессене, в 1613 году – в Бранденбурге и Пруссии. К началу XVII века большинство княжеств Северной и Центральной Германии переходят в реформатство, а их князья в 1608 году образуют «Реформатскую Лигу» – военный союз, направленный против императора и его централизаторской политики. Курфюрст Бранденбурга, не смотря на то, что на момент создания Лиги сохранял верность учению Лютера, считался ее безусловным лидером в силу того, что по площади его владения уступали лишь имперскому домену.

Неожиданным союзником князей стал католический король Франции – к XVII веку французские католики и реформаты-гугеноты пришли к компромиссу на волне неприятия евангелической Германии. В результате именно французского короля в Священной Римской империи называли «защитником немецких свобод», а отнюдь не кайзера.

25 марта 1609 года умер Иоганн Вильгельм, герцог Юлиха-Клеве-Берга. У него не было детей, поэтому герцогский титул должен был достаться одному из его родственников по женской линии. Старшая сестра покойного герцога – Мария Элеонора Клевская – уже скончалась, однако в браке Альбрехтом II Фридрихом, герцогом Пруссии из династии Гогенцоллернов, у нее была дочь Анна, вышедшая замуж за своего родственника – курфюрста Иоганна III Альбрехта.

Однако свои претензии на клевское наследство, помимо Гогенцоллернов, выдвинула другая влиятельная династия – Виттельсбахи. Кроме Марии-Элеоноры, у последнего герцога Клевского была вторая сестра – Анна, которая еще была жива и потому являлась ближайшим родственником своего покойного брата. Ее мужем был Филипп Людвиг, пфальцграф Нейбургский, однако сам он отказался от претензий на Клеве в пользу сына – Вольфганга Вильгельма.

Спор между Гогенцоллернами и Виттельсбахами стал затягиваться – в него постепенно включились оставшиеся сестры Иоганна Вильгельма Клевского, требовавшие раздела герцогства между всеми претендентами. Стороны регулярно обращались к суду императора, чтобы разрешить споры, и в конечном итоге Максимилиан II Габсбург 31 мая 1609 года вынес вердикт, неприятно поразивший всех претендентов – т. к. род герцогов Клевских прервался, все его владения должны быть объявлены выморочными и перейти под надзор кайзера.

Стороны поняли, что они должны договориться, если не хотят лишиться Клеве-Юлиха-Берга. В результате Иоганн III Альбрехт и Вольфганг Вильгельм попытались отозвать свои претензии, но Максимилиан II уже вынес решение и не собирался его отменять. Тогда князья созвали совещание Лиги, которое потребовало от императора отменить конфискацию Клевского герцогства, грозя Габсбургам войной. Но Максимилиан был непреклонен и вскоре князья обратились к Франции с просьбой о военной помощи, и молодой король Генрих II поспешил откликнуться на зов.

3 февраля 1610 года Франция объявила войну Священной Римской империи, развязав самый разорительный конфликт в истории Нового времени.

Фактически Тридцатилетняя война была серией локальных войн – франко-германской, польско-германской, русско-польской, датско-шведской, войны за неаполитанское наследство и т.д. Различные ее участники вступали в вооруженные конфликты, выходили из них и снова вступали. Единственной державой, остававшейся участником боевых действий на протяжении всех 30 лет, была Священная Римская империя под руководством Габсбургов.

В зависимости от основного соперника, с которым воевали Габсбурги, войну делят на 4 этапа:

1610 – 1618 годы. Французский этап – противостояние Габсбургов и Валуа в союзе с рядом немецких князей за клевское наследство;

1618 – 1625 годы. Славянский этап – борьба Габсбургов с восставшими чехами и венграми, поддержанными Польско-Литовской унией;

1625 – 1632 годы. Англо-датский этап – война с Англией и Данией на севере Германии;

1632 – 1640 годы. Турецкий этап – в этот период Священной Римской империи пришлось, помимо Османской империи, воевать со множеством противников, включая Францию, Адрию, Румынию и др.

Помимо подразделения на различные этапы, Тридцатилетнюю войну в Европе принято делить так же на театры военных действий, каковых обычно называют семь:

Рейнский

Балтийский (с 1625 года)

Восточно-Европейский (с 1618 года)

Балканский (с 1632 года)

Итальянский

Пиренейский

Средиземноморский

Начало войны не вызвало опасений в Вене – за последние 90 лет Франция предпринимала попытки вторжения в Германию 3 раза, причем каждый раз в ее поддержку выступал кто-то из князей. Всякий раз после первоначального успеха французов предавали их союзники и императорская армия отбрасывала их за Рейн. Иногда со стороны Габсбургов следовали территориальные уступки, но чаще незначительные.

Новый конфликт казался очередной попыткой Франции закрепиться на Рейне. Верховья реки уже были в ее руках, поэтому теперь ожидались бои на Среднем и Нижнем Рейне. Оборона Габсбургов на этом направлении была прочной, только удар с тыла мог ее проломить, но эту возможность всерьез не рассматривали.

Меж тем, с самого начала война стала развиваться по совсем непредвиденному сценарию.

Армия Максимилиана де Сюлли из 15 000 пеших и 6 000 конных солдат перешла в наступление и в конце февраля 1610 года осадила Трир – важный центр на пути к Ахену и Кёльну. Однако укрепления города оказались такими прочными, что даже новейшая артиллерия, подлинным знатоком которой был Сюлли, не смогла причинить им значительного вреда. В результате осада затянулась более чем на месяц и лишь 4 апреля гарнизон капитулировал.

Император использовал это время, для переброски войск на запад. Он рассчитывал, что Сюлли двинется на Ахен кратчайшим путем – через Люксембург и Габсбургские Нидерланды. Там – на левом берегу Мозеля – и заняли оборону основные имперские силы во главе с эрцгерцогом Морицем. Однако в начале весны произошло то, чего мало кто ожидал – силы Реформатской лиги, собранные стараниями курфюрста Иоганна III Альбрехта, перешли в наступление против имперцев. В апреле 8 500 солдат-бранденбуржцев, к которым подошли союзные силы из Брауншвейга и Гессена, захватили Дортмунд – самый восточный город Юлих-Клеве-Берга. Внезапно Мориц Австрийский понял, что тыла у него, по существу, нет и поспешил на север. Дорога для Сюлли была свободна.

В это время на его сторону перешел курфюрст Пфальца, в результате чего силы французов резко возросли. Не встречая никакого сопротивления, Сюлли вышел к Майнцу – владению Гогенцоллернов, а оттуда стремительным маршем подошел к Кобленцу. Город пал в течение нескольких дней и 6 июня французы вступили в него.

Взятие Кобленца вывело Сюлли на границы Юлих-Клеве-Берга. С сожалением он узнал, что армия Лиги по-прежнему не вышла из Дортмунда, зажатая там Морицем Австрийским, но не смотря на это, сил у него было достаточно, чтобы нанести решительное поражение имперцам – война казалась выигранной.

Силы Сюлли и Морица Австрийского оказались примерно равными – не смотря на потери при осаде Трира и переходе вниз по Рейну, к французам подошли подкрепления из Майнца и Пфальца. Кроме того, король Генрих II формировал вторую армию в районе Артуа, которая должна была двинуться на Фландрию, а в Дортмунде продолжало сопротивление 10-тысячное войско Лиги.

Мориц Австрийский располагал примерно 25 000 солдат, но практически не имел полевой артиллерии – предполагалось, что он сдержит французов еще на Мозеле и крупных осад имперской армии вести не придется. Теперь он срочно нуждался в подкреплениях. Кайзер обещал прислать ему силы чехов и венгров, но на их подход требовалось время, которого категорически не доставало. Кроме того, курфюрст Иоганн III Альбрехт использовал далеко не все свои силы и мог обрушиться на Силезию и отрезать Австрию от Нидерландов. В результате Габсбурги вынуждены были растягивать силы.

20 июня окруженные в Дортмунде войска Иоахима Эрнста Бранденбургского – сводного брата курфюрста – прорвали осаду и вырвались из города, оставив на поле боя половину своих солдат. Теперь они стремились соединиться с французами, наступавшими с юга.

Получивший об этом известие Сюлли немедленно поспешил на север – 10 июля он занял Бонн, однако вестей от Эрнста Бранденбургского не было. Тогда французы решили воспользоваться отсутствием имперских войск на левом берегу Рейна, и 7 августа осадили Кёльн, но с налета взять город не удалось.

Тем временем Мориц Австрийский узнал о действиях французов и поспешил снять осаду с Кёльна. 21 августа его солдаты переправились через Рейн севернее города и вышли к позициям Сюлли у деревни Пеш. Численный перевес был у имперцев, сражавшихся на своей территории, т. к. Кёльн был частью имперского домена, а не герцогства Клеве, однако французы располагали полевой артиллерией. Тем не менее, она была разбросана на огромном расстоянии вокруг осажденного города и Сюлли не мог ее стянуть в одно место, поэтому он дал приказ отступить.

1 сентября французы вернулись в Бонн, а затем ушли оттуда на запад – стремительным маршем Сюлли подошел к Юлиху, где не ожидали неприятеля, и, предложив гарнизону свободный проход в обмен на сдачу города, взял его. Там он решился дожидаться известий от Эрнста Бранденбургского. Меж тем Мориц Австрийский не стал преследовать французов, а ушел на восток, где и разбил войско Реформатской лиги в битве при Хаспер-Штадтвальде 30 сентября.

Осень, начавшаяся в этом году достаточно рано, сковала обе армии – дороги развезло, боевые действия остановились. Тем не менее, и французы, и имперцы готовились к главному сражению. С востока на помощь Морицу Австрийскому шел Иоганн фон Тилли с 20-тысячным войском. К французам из Пикардии должна была прибыть 10-тысячная армия виконта Тюренна, однако ее в начале 1611 года на два месяца задержал гарнизон Камбре под началом Карла фон Бюкуа.

Задержка Тюренна подсказала Морицу Австрийскому тактический ход, который помог бы отрезать Сюлли от тылов. Он разделил вверенные ему силы и почти треть отправил к Бюкуа, чтобы уничтожить вторую французскую армию. Этот маневр не остался не замеченным французами в Юлихе – Сюлли отправил Тюренну предупреждение, что ему угрожают 8 000 имперцев, и он должен немедленно идти на соединение с главными силами. Над эрцгерцогом Морицем нависла угроза быть разбитым по частям.

Однако ему на помощь пришла вражда между французскими полководцами – личная ненависть Тюренна к Сюлли, обошедшего его по службе, была столь велика, что он решил проигнорировать требование последнего, и продолжить осаду Камбре.

15 апреля к Бюкуа прибыло долгожданное подкрепление, и он предпринял контратаку на позиции Тюренна. У французов был шанс выиграть сражение, т. к. их превосходство в артиллерии было подавляющим, но Тюренн малодушно отступил. Его армия сократилась почти вполовину, на помощь Сюлли он более придти не мог.

Когда в Юлихе узнали о разгроме при Камбре, было принято решение в спешном порядке выдвинуться против Морица Австрийского, пока ему на помощь не подошли Бюкуа и Тилли. Однако эрцгерцог стал отступать, то и дело оставляя на пути французов сильные гарнизоны, принуждая их вести длительные осады. С июня по июль длилась затяжная осада Ахена – столицы империи Карла Великого, затем в сентябре французы взяли Лимбург. Фактически все левобережье Рейна в его среднем течении перешло в их руки, однако силы Сюлли таяли, а меж тем 25 сентября Бюкуа, который к тому времени отбросил Тюренна с территории Нидерландов, соединился с Морицем Австрийским – немедленно имперцы, получив численный перевес, перешли в наступление.

10 октября Сюлли встретил армию Габсбургов при Мамбахе – восточнее Лимбурга. К тому времени его армия сократилась до 15 000 солдат при 12 пушках, а против него было 20 000 имперцев. Тем не менее он сумел выиграть это сражение – артиллерия французов оттеснила солдат Морица Австрийского, понесших в тот день большие потери. Это дало Сюлли возможность уйти к Ахену. Мориц и Бюкуа прекратили преследование.

Однако положение французов все еще было неустойчивым – из подкреплений к нему подошли лишь остатки разбитой армии Реформатской лиги, а так же несколько отрядов немецких наемников. Это помогло пополнить численность, но негативно сказалось на дисциплине. Содержать большую армию вдали от дома становилось все трудней, солдаты жаловались на перебои с фуражом и задержку жалованья. В результате, к исходу зимы резко возросло дезертирство. Мориц Австрийский знал это, поэтому решил атаковать французов, не дожидаясь подхода Тилли.

2 марта 1612 года две армии встретились при Барденберге, в нескольких милях к северу от Ахена. Силы были примерно равными, но Сюлли, грамотно использовавший артиллерию и пехоту, сумел разгромить передовые силы имперцев и перейти в наступление.

Над Морицем и Бюкуа нависла угроза полного разгрома – во фланг их атаковала французская тяжелая кавалерия, смяв оборону противника, но в этот самый момент с востока наконец подошел Тилли, который благодаря густому лесу сумел остаться незамеченным как для французов, так и для союзников. Силы имперцев в одночасье возросли в два раза, а свежие бойцы из венгров и богемцев обрушились во фланг и тыл Сюлли. Тут же обратились в бегство немецкие солдаты, служившие французам, а вслед за ними дрогнула и оборона главных сил – Сюлли велел отступать.

К вечеру на поле боя остались 7 500 тысяч французов и 4 000 имперцев. Разбитый Сюлли ушел за Мозель – французская армия на Рейне практически перестала существовать.

Разгром французов открывал перед Габсбургами самые широкие перспективы наступления в Пикардии и на Рейне, однако в таком случае в тылу у них остались бы владения курфюрста Бранденбургского, который в любой момент мог вновь выступить против императора, поэтому Максимилиан II решил сначала разбить Гогенцоллернов и их союзников.

В июле 1612 года Мориц Австрийский вступил в Марбург, столицу курфюрста Гессенского, который немедленно пошел на примирение с императором и вышел из войны. К осени от французов и войск Лиги были очищены Кобленц и Майнц.

В марте 1613 года армия Тилли осадила Котбус – владение Иоганна III Альбрехта в Силезии. Одновременно силы Бюкуа принудили Эрнста II Брауншвейгского выйти из Лиги и присоединиться к войскам кайзера в войне. 29 апреля пал Хильдесхайм – самое западное владение Бранденбурга, а спустя два дня – Котбус. Иоганн III Альбрехт оказался зажат с двух сторон. Его сводный брат Эрнст, на которого было возложено командование армией, 30 мая сдался Морицу Австрийскому под Хальберштадтом.

Именно потеря армии и многих владений, толкнуло Иоганна III Альбрехта на переход в кальвинизм – он стремился в короткие сроки получить средства на формирование новых войск. Кроме того, он обратился к соседям – Мекленбургу и Померании – с просьбой о помощи, однако те ограничились присылкой незначительных отрядов наемников, боясь открыто выступать против императора.

Габсбургам везло – французы не могли быстро восстановить силы, датчане были поглощены борьбой со шведами, в Польше бушевали внутренние восстания, – в результате чего все ресурсы их огромной империи могли быть брошены против Бранденбурга. 1 июля произошло сражение при Лихтенберге – западнее Франкфурта-на Одере, – в котором армия курфюрста была окончательно разбита и перестала существовать. Он обратился к Тилли с просьбой о мире, но тот выдвинул условия Максимилиана – отказ от клевского наследства, а так же Майнца, Магдебурга, Котбуса, роспуск Реформатской лиги, отказ от исповедания реформатства в Бранденбурге и от титула курфюрста. Это было чересчур. Иоганн III Альбрехт решил сражаться, рассчитывая, что Франция или Польша поддержат его.

Однако поражения следовали одно за другим – Тилли к концу 1613 года занял все города по Одеру от Франкфурта до Кюстрина и уже нацелился на Берлин, а на западе эрцгерцог Мориц и Бюкуа осадили Магдебург – один из важнейших городов во владениях Гогенцоллернов. Одновременно активизировался и старый соперник Бранденбурга – курфюрст Саксонский, вступление которого в войну могло привести к рассечению сил Гогенцоллернов на две части.

28 января 1614 года пал Магдебург и к Иоганну III Альбрехту пришло осознание катастрофы – он согласился на условия, выдвинутые Тилли полгода назад, но теперь уже кайзер не соглашался, считая, что с Бранденбурга можно выжать значительно больше. В начале марта в Берлине узнали о новых условиях Максимилиана II – отказ от всех владений и титулов, передача всех земель Бранденбурга, Майнца, Магдебурга и Клеве в имперский домен. Иоанну III Альберту позволялось владеть лишь землями Пруссии и Ливонии, которые ему полагались в случае смерти тестя – Альберта-Фридриха.

Курфюрст взял время на размышление, однако ему не позволили его слишком растягивать – уже в мае Мориц Австрийский двинулся на город Бранденбург с запада, с юга подошли войска Иоганна Казимира Саксонского, а Тилли с востока начал наступление на Берлин. 27 мая Иоганн III Альбрехт капитулировал, а спустя неделю имперское войско вступило в столицу Бранденбургского курфюршества. Сам курфюрст отказался от всех владений за себя и наследников и отбыл на восток – в Польшу.