Текст книги "Ловчие удачи"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Сколько битв и событий, как наполнен был тот век на многострадальной земле Материка, прежде чем Аир пронзил свое сердце на алтаре меж Островов Восьми и его кровь сковала собранные, наконец, воедино кристаллы Стихий. Они упокоились навсегда, каждый на своем месте, не даруя более могущество тому, кто владеет, а простирая его на всех и каждого, кто пожелает познавать и идти дорогой магии. Алтарь скрылся в подземных дебрях, став могилой для последнего из Xenos. Их кровь успокоилась и больше не проявлялась в потомстве.

И вот один отпрыск. Растрепанный, словно намокший под дождем воробей, которого несет по жизни куда-то, как некогда и его отца.

«Ловец удачи», наемник, который как-то умудряется сводить концы с концами в этом свихнувшемся на магии мире.

Он уже заплатил, вернее, его заставили заплатить тогда, когда еще считались с пророчествами. В те времена было принято преувеличивать, и я, как хронист, должен был отвечать принятым требованиям эпоса. Хотя, по сути, Аир и его сторонники были нечто вроде еще одной силы в мире, которой повезло больше. Все вместе они отстаивали тот порядок вещей, который хотели, и теми же методами, не лучше и не хуже методов их врагов. Убийство везде одинаково, хитрость и выдумка всегда принесут свои плоды. Жалость и безжалостность, благородство и подлость всегда дают двоякий результат, такой же противоречивый, как и они сами.

Древнее пророчество предвещало рождение убийцы драконов, палача для одних из самых сильных созданий этого мира. Когда-то меня принудили написать им в заслуги и мудрость. Но срок жизни, просто череда сосчитанных лет, вряд ли кого-то делают истинно мудрым. Прошли времена старейшин, когда седины давали право на советы и суд.

Для драконов десяток лет не в счет, а для маленького полукровки, которому «посчастливилось» родиться в то время, это были десять лет скитаний и тягот, терпения в надежде на лучшую долю. И вот, предотвращая пророчество, грозящее им гибелью, драконы исполнили свое решение – они сожгли, уничтожили изгнанницу, Рунэаду, «которая породит отпрыска двух народов, убийцу драконов с волосами цвета свежей крови». Они опоздали, ведь время не для всех течет одинаково, и ребенок уже успел родиться. И вот, через несколько лет, мальчик, чьи глаза видели такое правосудие, на могиле своей матери поклялся в том, что отомстит. Кому? Наверняка тому самому дракону, который свершил злодейство.

Потеря чего-то несметно дорогого оставляет в душе брешь, чью пустоту не затянет время, сколько бы его ни утекло туда. Ее, эту брешь, заполнит жажда мести или что-то еще. Силой или слабостью называть сожаление и горе от потери, или желание воздать кому-то за эту пустоту – кто рассудит? Так происходило, и будет происходить, покуда еще остаются пророки, покуда останется желание заглянуть в будущее хоть краем глаза. Предвидеть, предугадать, строить предположения, иногда следуя логике, иногда наобум. Бредовой идеей, кажется даже попытка предотвратить пророчества. Впрочем, как и теория о том, что они так и устроены в своей сути.

Аир возложил на алтарь судьбы ту жертву, которую считал достойной и необходимой. Его сын тоже принес свою месть на тот же алтарь и, как и отец, станет жертвой своего подношения.

Что ж… Нужна сила и отвага, чтобы принять вызов этого Алтаря, который стоит перед всеми и перед каждым, и, рано или поздно, его служитель и жрец, Время, отсчитает у всех отпущенный им срок без остатка. И каждый в этот срок должен решить, сделать выбор, что он возложит на алтарь и возложит ли вообще что-нибудь. А дальше… Время рассудит, какова была жертва, и каков был ее подносивший.

– Итак, – Окулюс просмотрел записи хрониста.

Архимаг скривился, заметив пометки касающиеся «ловца удачи», но ничего не сказал по этому поводу. Он уважал труд своего подопечного, который вел летописи еще с того времени, когда восемь народов только-только высадились на Материк.

Мало кто знал, что скромный форпатский хронист был ровесником Берса, одного из самых старых магов в истории. Бургомистр давно взялся опекать этого странного долгожителя, который отличался, помимо прочего, отменным здоровьем и мог работать дни напролет.

– Мэтр Зойт, останьтесь, нам нужно еще многое с вами обсудить, а вашего наемника я более не задерживаю. Еще раз признателен потомку Xenos за доставленные книги. А поскольку, нужно же продемонстрировать какое-нибудь чародейство… Ведь такой, как я, не должен появляться совсем без каких-либо впечатляющих эффектов, за что прошу простить, так как не люблю церемоний. С полным церемониалом и соблюдением формальностей этот город никогда бы не был возведен. Что ж, я открою вам портал, «ловец удачи», чтобы вам быстрее покинуть нашу обитель. И, как говорится, в добрый путь. Не смею вас больше задерживать, – Окулюс шагнул в сторону дорожки, вдоль которой выстроились рядами можжевельники.

Бургомистр поднял руку – ткань пространства надорвалась, словно лист старой бумаги, из-под которой заискрилась бесформенная чернеющая масса.

– Прощайте, сударь, – с усмешкой бросил в спину полукровке архимаг.

– До встречи, мэтр, – сверкнул через плечо желтый глаз «ловца удачи», когда он заходил в портал.

– Что ж, собаке собачья смерть, – задумчиво изрек Берс, когда портал с треском закрылся.

– Не слишком ли вы суровы, мэтр? И почему вдруг заговорили о смерти? – Зойту показался странным тот тон, в котором все было сказано.

– Отнюдь. Ведь они почитают себя «ловчими удачи», как многие по старинке их называют. Но ловчий – командует сворой. А такие, как этот полукровка, на деле нередко оказываются простыми гончими и бездумно носятся за фортуной по пятам. Но настоящий, «великий» ловчий, что руководит бесконечной охотой – это время. Иногда такие вот ярые гончие, как этот красноволосый, забывают, что в лесах водится много голодных волков.

Даэран вскочил и подошел к бургомистру:

– Довольно аллегорий! О чем вы?

Фиолетовые, яркие глаза встретил холодный взгляд бледных серых, что подозрительно сузились за стеклами очков.

– О! Вы позабыли о «последнем испытании», которое ваши соотечественники подбрасывают пособникам, «пешкам» игры? Разумное введение тайной канцелярии, не правда ли? Последний раз удостовериться под конец партии, какова фигура без направляющих пальцев шахматиста. Эндшпиль по-ларонийски, черт возьми!

Карнаж разложил все свое вооружение по местам, перекинул меч за спину рукояткой вниз, и затянул потуже широкий шнур от ножен на груди. Отсалютовав стражам у портала в «нижнем» городе, Феникс торопливо сбежал по каменной лестнице.

Надо было убираться из города и как можно скорее. Не зря старый маг с ним попрощался. Окулюс наверняка думал, что он, Карнаж, не знает, что такое «последнее испытание». Впрочем, это было и немудрено, так как мало кто это испытание выдерживал, отчего и знали о деталях немногие.

Тайная канцелярия Ларона давала шанс, как считалось, тому, кто перешел ее сыскарям дорогу, но, тем не менее, по ряду причин смог выполнить задуманное или суметь выжить. Проще говоря, таких признавали достойными противниками и не приговаривали к смерти, ведь поединок с ларонийским сыскарем был приговором, а нанимали убийцу со стороны и, после, проверяли, как тот выполнил работу.

Немного странная традиция имела исторический смысл, так как лучшими убийцами, все же, испокон веков считались ларонийцы, поэтому «последнее испытание», следуя из названия, призвано было проверить, достоин ли перешедший им дорогу жизни. И не был ли успешный исход его дел прежде простой удачей?

Не смотря ни на что «ловец удачи» не держал зла на колдуна. Ведь он, следуя законам чести, повел его к Окулюсу, чтобы представить архимагу того, кому был обязан успехом предприятия, а не забрать все почести себе. Полукровка имел возможность лишний раз убедиться в том, что белый эльф действительно плохо знал нравы Материка, и, следуя кодексу чести мага, сам того не подозревая, отвесил неплохой щелчок по носу бургомистра, явно переоценивавшего многих своих коллег по ремеслу в возможностях вести любые дела самостоятельно.

Лошадь захромала, едва полукровка успел выехать из конюшен. Чертыхаясь, он повел животное к кузнецу.

Пока мастер возился с расковавшимся копытом, Феникс стоял под навесом, прислонившись к подпирающей его балке, вжав голову в плечи и потирая мерзнущие руки. Следовало купить новый теплый плащ, так как после Сильвании, где «ловец удачи» собирался переждать немного, в Феларе его встретят холода, а на них легкая и короткая ран'дьянская куртка не была рассчитана.

Занимался рассвет. Солнце робко выглядывало лучами из-за городских стен.

Полукровка, щурясь, косился на него из-за воротника и бросал поминутно взгляды в кузницу, откуда доносился грохот молота.

– Что он так долго? – проворчал Карнаж себе под нос.

Рука нащупала на груди по соседству с мешочком на тесьме медальон. Феникс удивленно воззрился на него, но потом его брови нахмурились. Он совсем позабыл об этом деле. Ведь, чтобы Кеарх поплатился за убийство, нужно было доставить это фамильное украшение тому, кому оно предназначалось. Если бы это было так просто…

Карнаж еще немного подождал. Молот все так же грохотал в кузне. «Ловцу удачи» не в первый раз после удачного предприятия приходилось в спешке уносить ноги. Время остужало пыл тех, кому приходилось лишаться каких-то «вещей», на которые полукровка получал заказ, и они вскоре списывали потери, но по горячим следам с ними лучше было не связываться. А уж имея за спиной тайную канцелярию Ларона, всяческие задержки оказывались смерти подобны.

– Простите, сударь, что задержал вас, – извинился кузнец, вытирая руки об фартук.

– Готово?

– Да, забирайте лошадку.

Карнаж взял животное под уздцы и заставил приподнять копыто.

– Отличная работа!

– Благодарствую. Жаль, некому продолжить будет, – горько произнес кузнец и отвернулся.

– Почему же?

– Сына моего убили этой ночью. Зарезали в подворотне вместе с его дружками. Вон там, на колодки, положите, сколько вам не жалко. Счастливого пути.

«Ловец удачи» подождал, пока мастер скроется в кузне.

После того, как полукровка вскочил в седло и уехал, жена кузнеца, к своему удивлению, нашла на колодках плату как за десяток подкованных кобыл на все четыре копыта. Она взяла деньги и прижала к груди, оглядываясь, чтобы муж не заметил, а то пропьет с горя.

Не сказать, что Феникс был слишком суеверен, но предпочитал избежать гнева духов горна, загладив хоть как-то вину перед их подопечным.

Восточные ворота, что широким мостом через Лару вели прямиком в Сильванию, этим ранним утром открывать не торопились. Карнаж выбрался слишком рано, и площадь перед ними еще пустовала.

Получив отказ от стражи с пожеланиями тихо и спокойно дождаться, когда подойдет нужный час, Феникс привязал лошадь у коновязи городского склада, а сам расположился неподалеку, усевшись на бочки в углу дворика.

Бессонные ночи давала о себе знать, и «ловцу удачи» страшно хотелось спать. Ведь добрых две с половиной недели он опять провел на ногах, и снова редко выдавалась возможность хорошенько отдохнуть. Но приходилось терпеть.

Отдохнуть он успеет в Сильвании, где гораздо спокойнее, чем в Форпате, ведь в город магов стекались осенью все кому не лень, отчего «нижний» город напоминал скорее пиратскую бухту где-нибудь на островах, чем столицу чародейства и алхимии.

Феникс извлек из своей торбы мешочек, отсыпал из него пригоршню смеси из сушеных трав, растер в ладонях и, морщась, ссыпал себе в рот. Сухой эликсир подействовал, хотя он оказывал лишь небольшое тонизирующее действие, а в основном обострял слух, но другого средства под рукой не оказалось.

Именно благодаря этому «ловец удачи» расслышал сдавленное шипение где-то сверху, еле уловимое даже для его ушей. Мгновенно метнувшись от бочек подальше, так как они стояли вплотную к высокой стене склада, он резко обернулся. В тени, на высоте, вцепившись в кладку всеми четырьмя лапами, сидел человекоящер и таращился на него змеиными глазами.

Судя по лохмотьям, перетянутым множеством ремней с кольцами и перьями чаек, а также по гребню на голове – это был джарр, представитель довольно воинственного племени обитавшего в южной части Острова Отчаяния.

Ран'дьянцы в свое время покорили этот народ, превратив их в рабов, а тропические леса в выжженную пустыню, которую собирались засадить своим лесом, что рос только в их стране и давал всем им жизнь. Но многое помешало этому замыслу, в том числе гнев вулкана Фойервельта, и остров превратился только в протекторат Ран'Дьяна, со столицей в порте Тар'Джаре.

На спине джарра находилась откинутая туда широкополая тростниковая шляпа, державшаяся на веревке, которую он неторопливо развязывал у горла одной лапой, высовывая свой длинный раздвоенный язык из пасти.

Карнаж все понял – вот оно, «последнее испытание», сидит и злобно таращится на него со стены. От такого зрелища былую сонливость как рукой сняло.

Шляпа свистнула в воздухе – меч полукровки рассек ее надвое перед лицом.

Убийца пропал с прежнего места, и его нигде не было видно.

Догадка запоздало врезалась в напряженное сознание «ловца удачи». Но удар лезвия под лопатку остановила подкладка куртки из драконьей чешуи, а пальцы левой руки успели встретить удавку.

Джарр крепко перехватил деревянные ручки на концах металлической струны, отбросив сломанный нож, и тянул, что было силы крест накрест.

Карнаж кинулся назад, пытаясь пальцами ослабить натяжение удавки, но человекоящер был не так прост и не давал толкнуть себя спиной в стену. Он схватил из-за пояса Феникса темноэльфийский кинжал и занес над своей жертвой, целясь в грудь. Меч успел раньше и вспорол кожу на предплечье джарра.

Послышалось яростное шипение, и Vlos'Velve со звоном упал на мостовую. Человекоящер замешкался, и «ловец удачи» ударил убийце под ребра локтем, с ревом напряженных до предела мышц перекидывая довольно массивного противника через себя.

В это мгновение Феникс краем глаза увидел, как двое стражей стоят неподалеку, покинув свои посты у ворот, и с нескрываемым интересом наблюдают за схваткой. Они даже не собирались останавливать их, а просто смотрели так, будто две бездомные собаки дрались в подворотне.

От очередного удара мечом человекоящер ускользнул, отпрыгнул немного назад, сгруппировался и выстрелил в «ловца удачи» как пружина, сжимая в каждой руке по островитянскому кинжалу с листовидными лезвиями и сильно изогнутыми, почти перпендикулярно клинку, ручками.

Карнаж припал к мостовой – противник перелетел его. Пальцы распустили узел, удерживающий ножны за спиной. Джарр снова метнулся к нему. Кинжалы развели в стороны руки полукровки, а голова человекоящера тараном влетела Фениксу в живот. Он отлетел и упал спиной на мостовую с двумя резаными ранами от кинжалов на груди. Едва вскочив, «ловец удачи» снова грохнулся на мостовую, сбитый ударом ноги под колени. Откатившись от высекших искры из брусчатки листовидных клинков, полукровка большим пальцем руки открыл металлическую заглушку на конце рукояти своего меча, и в глаза джарру полетела горсть слепящего порошка. Массивный стальной набалдашник ножен ударил в левую, уже раненую руку человекоящера, выбив из нее кинжал. Убийца взревел и отскочил, стараясь протереть глаза. Карнаж не отпускал его, атакуя мечом, и, когда джарр отбивал удар своим клинком, орудовал ножнами как дубинкой.

– Что же не поделили эти двое? – с усмешкой спросил один страж другого.

– Да деньги, как всегда. Ну что, будем спорить или просто посмотрим?

– Бьюсь об заклад джарру конец.

– Принимаю, – усмехнулся предложивший стражник, – Но вот увидишь, остроухий здесь тоже испустит дух.

В ладонь стражника звякнули сначала его монеты, а потом и монеты его приятеля.

Кинжал джарра метнулся в грудь полукровки. Меч встретил атаку, связал оружие противника, и «ловец удачи» ударил ногой под колено убийце, заодно накрывая ножнами руку с островитянским клинком. Но человекоящер, лишившись оружия, набросился на Феникса, и они покатились по мостовой. Джарру тоже удалось обезоружить Карнажа и в ход пошли ноги и кулаки.

Оба вскакивали, снова падали, сбивали друг друга с ног, заламывали руки.

Полукровка использовал все слабости противника, бил в раненные места, снова и снова наносил удары в сломанную ногу. Человекоящер рвал Фениксу когтями грудь, отбрасывая от себя эту безжалостную, красноволосую тварь, что накидывалась на него снова и снова. Карнаж чувствовал, как противник слабеет, и сам из последних сил атаковал.

Толкнув джарра плечом на стену и там подсев под его длинные лапы, Феникс, с нарастающим рыком, принялся лупить убийце кулаками в живот, сдирая стальными набойками на перчатках чешую, не давая вдохнуть.

Человекоящер повис у него на плече, ударяя растопыренными когтями в спину с нашитыми на куртке перьями, но все медленнее и медленнее.

Изможденные, они оба свалились на мостовую. Полукровка выбрался из-под противника, навалился сверху, не давая тому оторвать спины от холодного камня.

Резкая боль пронзила бок. Карнаж вскрикнул и сгорбился – в бандаж справа засел стальной штырь. «Ловец удачи» перехватил руку джарра, толкающую оружие вглубь. Валлет с легким щелчком вышел из пряжки ремня, зажатый меж пальцев руки, и вонзился человекоящеру в грудь. Штырь остановился. С хрустом вывернув потайной кинжал, полукровка снова воткнул его уже в горло убийце.

– Похоже, ничья, – сказал стражник, отсыпая деньги обратно их владельцу, когда красноволосый свалился рядом с поверженным противником.

– Однако, было завлекательно, – ответил второй стражник, пряча деньги под свою робу.

– Время открывать врата. Скажи тем, кто на стенах, пусть поспешат.

– Будет исполнено.

Карнаж поднялся. Не сразу, постепенно, зажимая рану в боку. Затуманенным взором осмотрелся вокруг. Стражей конечно и след простыл, ведь зрелище закончилось.

Рядом стояла его лошадь. Странно. Кто-то подобрал оружие полукровки и рассовал меж сумок притороченных к седлу.

– Клянусь, я здесь не сдохну! – процедил сквозь зубы «ловец удачи», протягивая руку и хватаясь за поводья.

Кто-то стоял сзади. Феникс это чувствовал.

Взгляд через плечо.

Беловолосой сыскарь из тайной канцелярии махнул ему на прощание рукой и одобрительно кивнул из-под глубокого капюшона фиолетового плаща.

С такой дырой в боку нечего было думать вскакивать в седло. Феникс плюнул на каменную мостовую и побрел к воротам, сгорбившись, почти ничего не видя перед собой, весь помятый и избитый, в крови и своей, и чужой.

Он так и прошествовал, сопровождаемый удивленными взглядами стражей. Один многозначительно кашлянул в кулак и толкнул второго спорщика под локоть. Но тот не спешил расставаться с деньгами, а кивнул в сторону моста. Оба смотрели вслед красноволосому озадаченными, выжидающими взглядами, словно пара стервятников.

За воротами, так же как и в городе ярко светило утреннее солнце. В воздухе разносилось редкое чириканье воробьев и карканье ворон. Ветер волновал зеленую траву в поле на той стороне реки.

Вокруг не было ни души. Тракт пустовал. Лишь сильванийские стражники сверкали вдоль дороги своими начищенными шлемами.

Карнаж шел и шел вперед, покидая Форпат, оставляя позади его тесные улицы с нагромождениями стен и крыш. С шумом вдыхая и выдыхая свежий, прохладный воздух, полукровка брел посередине широкого моста. На спине его куртки едва заметными краткими всполохами мелькали в солнечных лучах остатки перьев феникса.

Под ноги капала кровь из разодранной груди и пробитого бока. Пропитав черную рубаху, она оставляла красный след позади. Сначала редкими каплями, потом полосами, потом кляксой, когда «ловец удачи» споткнулся и со стоном припал на одно колено.

Стражи позади заметно оживились.

Надо было добраться до сильванийского форта за мостом. В этом полукровка положился на свою удачу, которая не оставила его пока, и роптать только из-за своей попорченной шкуры он не собирался.

По крайней мере, он еще оставался на ногах и должен был преодолеть ровно столько шагов, сколько отделяло от сильванийского форта за рекой. Не больше, но и не меньше. Данная целительницами культа Сильвана клятва обязывала помогать всем, кто просил помощи. Хоть что-то после войн осталось по-прежнему. Но этой «помощи» еще нужно было «попросить» и, желательно, разборчиво. Если рухнуть в траву у дороги, даже на глазах эльфийской стражи, то можно было там и остаться. Полукровка заслужит не больше, чем пару тычков древком сильванийской алебарды, чтобы удостовериться и, если не ответит, так и останется лежать, пока не приедет повозка для вывоза тел на погост за полмили от форта вглубь Сильвании.

Феникс посмотрел на безмятежное голубое небо с редкими облачками. Ему почему-то вспомнились старые, когда-то давно прочитанные Ланом строки, где говорилось про то, как хорошо дышать полной грудью, вдыхая зарю, слушая трав разговор и ветра шептание… В такое утро нельзя умирать, глядя на это прекрасное небо…

Приободрив себя этими словами «ловец удачи» собрался с силами и поднялся с колена. Предчувствие говорило, что в следующий раз ему уже не суждено так подняться. Поэтому Карнаж двинулся дальше осторожнее, вперив взгляд под ноги, и снова потянул за собой череду красных капель, оставляя своеобразное многоточие на сегодняшней странице своей жизни.

Вячеслав Седов

2004–2005 г.