Текст книги "Ловчие удачи"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Холодные капли дали немного облегчения пылающему жаром раны лицу.

Эльф осмотрелся.

Его встретили, как полагалось. В переулках среди врезанных в скалу домов шмыгнули несколько теней. По навесным деревянным мостикам и балкам меж верхних этажей зданий на узкой улице прогуливались несколько фигур, закутанных в плащи. Сильваниец застыл в ожидании. Смотрители тоже остановились. Наконец, сквозь шум дождя, эльф различил условный сигнал и направился вглубь улиц. Тонкий пересвист металлических свистков, которые имелись у каждого дозорного в воровском квартале, некоторое время провожал его.

Кеарх уверенно постучался в дверь ничем не приметного дома и тут же открыл ее. Внутри его встретила тишина и пустующие скамьи возле столов в трапезной. Эльф остановился, плотнее прижимая кусок оторванной от рубахи ткани, прикрепленной ремешками от чехлов метательных ножей к лицу.

– Садись-садись, чего встал? – раздался простуженный голос от камина, где тлели остатки поленьев.

Тень махнула рукой в сторону ближайшего стола.

Сильваниец послушно сел.

– За лекарем уже послали, – продолжил голос, – Мы то уж думали, что не придешь, ведь трактирщик видел, как Попрыгун за тобой сиганул в колодец.

– Меня прикончить не так просто, – огрызнулся эльф и зашипел от боли, отдернув окровавленную ладонь от лица.

– Это еще что. Он двоих наших прикончил в Подводных Пещерах. А они, я тебе скажу, и не таких убивали. Видать, сильно поднаторел полукровка после того, как от нас ушел.

– Так не надо было отпускать, – заметил Кеарх.

– Я вот тоже так думал, и тоже возмущался. Но совет гильдии решил, а мы выполняем… до сих пор.

– А почему никого нет? В такую погоду хороший хозяин собаки не выгонит, – поинтересовался эльф, озадаченно оглядывая пустующую трапезную, в которой сегодня не зажгли даже и пары свечей.

– Все на страже.

– Как?!

– Вот так. Совет теней собрался. Обсуждают. На две недели раньше срока собрались.

– Из-за войны банд в Феларе? Так это не новость, – бросил сильваниец, стуча зубами от холода и подвигаясь ближе к камину, – Где этот чертов лекарь!?

Рука в черной перчатке с широким раструбом вынырнула из сумрака у камина и подбросила в огонь пару поленьев.

– Банды кончились, – хрипло ответил голос, – В Феларе кипит заварушка похлеще. Там почти гражданская война. Два рыцарских ордена рвут друг друга на куски. Пока суд да дело – банды примирились. Как обычно поделили и начали вместе с контрабандистами снабжать одни тех, а другие этих. Так что бы ты думал? Кто-то из канцелярии смекнул и подсидел всех как щенков. Письма отправил и тем и другим, якобы на встречу и переговоры. Да так хитро состряпал, что ни те, ни другие, ничего не заподозрили и явились в Шаргард. Той же ночью всех перебили. Те, кто на страже были, ни сном ни духом. Утром пришли – все мертвые.

– Проклятье! – по спине Кеарха пробежал холодок.

Эльф имел представление о ранних войнах гильдий и знал, сколько крови и трупов лежало на пути объединения или разделения сфер интересов, и, если что-то подобное грозило случиться в ближайшем будущем, то вряд ли ему удалось бы прожить долго, так как он был из тех, кто всегда на виду.

– Как только тебя подлатают, займешься этим полукровкой.

– Это приказ гильдии? – неподдельно изумился эльф, – А о чем они в совете раньше думали?!

– Заткнись и слушай! Твое дело не спрашивать, а выполнять! – голос угрожающе повысился, – Он сорвал один наш заказ. Магика из шаргардской гильдии чародеев платила весьма щедро за ту безделушку, из-за которой двое наших парней пошли на корм вывернам. Слишком щедро. Усекаешь? Так что теперь садись на хвост этому Фениксу. Мы его не трогали, и он нас не трогал. Раньше. Но теперь все иначе, и он знает, кому перешел дорогу.

– Почему сейчас?! Скажите, почему не тогда, когда он предал, убил и… ушел, дьявол его забери, с парадного хода! И еще глаза мне мозолил, пока его шкура под запретом совета была! – вскричал Кеарх и тут же схватился рукой за лицо, сорвавшись на вымученный рык.

– Ты не шуми. Вон, уже навоевался. Всю рожу он тебе располосовал. Отпустили тогда, потому что убил на тренировке ученика… ну, туда тому и дорога, взялся за куш не говори, что не дюж…

– А как же наставник, тоже «не дюж» был? – едко подметил Кеарх.

Входная дверь отворилась. На пороге в сопровождении пяти закутанных в плащи смотрителей появился лекарь-гном с кожаной сумкой на плече. Громко чихнув, он прошел к камину, обливая доски пола дождевой водой с плаща и широкополой шляпы.

Лекарь принялся за свое привычное дело, ловко запихнув брошенный на стол кошелек за пазуху настолько привычным жестом, словно практиковался в нем ежедневно.

Кеарх шипел и постанывал под крепкие проклятия гнома, щедро отсыпаемые им в адрес клинков темных эльфов.

– Слушай своим острым ухом, времени у меня мало. И не хнычь тут как девка, черт подери! – безжалостно приказал хриплый голос, – Наставника он убил, потому что тот его хотел первым на нож посадить. Попрыгун, или как его теперь там… Феникс? Тоже мне прозвище. Петух подпаленный. В общем, наставник подбивал его на заговор против одного патрона из совета, что в доках хозяйствовал от гильдии. А как понял, что Попрыгун ему не помощник, так и решил глотку взрезать и делам конец. Заметь, сам Фениксу приказал встать на тренировке против еще одного своего ученика, хоть и знал… Тогда у полукровки ум за разум заходил и срывался он, чуть что, как бешенный. Наставник знал, что Попрыгун прибьет неумеху, который тоже случайно оказался в курсе дел, а потом сам бы вспорол брюхо полукровке и все. Никому и невдомек, а ему все чин чином, только на могилках за городом скорбеть за упокой безумных и невинно убиенных.

Хриплый смех, которым разразился невидимый собеседник, посчитавший всю раскрытую перед эльфом бесхитростную интригу достойной лишь веселья, пробрал Кеарха до костей. Или так показалось от мази, которой лекарь натер края раны, и она холодила, сводя судорогой мышцы.

Впервые сильваниец оказался там, куда всегда избегал попадать – в гуще интриг гильдии. Его дело до этого было простым и незамысловатым: жить, как полагалось в обществе, щеголять нарядами, да слыть в особых кругах тем, кто всегда поможет связаться с «нужными» людьми. Взимать плату, отнимая от нее свою долю за посредничество – и все! Но теперь эльф прекрасно понимал, что его «товар», за который он и занимал порученную должность, был сильно подпорчен.

Его сразу определили, как только он пообжился в гильдии, потому что, как утверждали в совете теней, «мордой как надо вышел» и годился для светских приемов и разговоров с глазу на глаз. Теперь все повернулось иначе и, судя по причитаниям лекаря, сменившим проклятия, довольно скверно.

– Ты там не стенай, гном, а говори чего с мордой у этого задиры? – неумолимо потребовал голос, тоже заприметивший перемену в настроении лекаря.

– Темноэльфийский клинок. Здесь я бессилен, смог бы помочь, кабы сразу. А так, только у сильванийских целительниц затянуть. Либо на всю жизнь шрам будет.

– Так чего ж ты, курва, так долго тащился? Давно ведь позвали! – в камин с грохотом полетело еще одно полено.

– Так не за этим ведь звали, – возразил гном и осекся.

– Правильно, потому как стража тебя сегодня тягала. Так что выкладывай, – выдержав паузу, хмыкнул незримый собеседник, выделившийся неясной тенью возле камина, когда огонь там разгорелся с новой силой, – На кой ты им понадобился?

– У Башни Умолкших Криков кое-кто заставил одного стражника улыбнуться во все горло, от уха до уха, а другому в спину сунули алебарду в полтопора.

– Замечательно. И что нам с того? Новая банда появилась? Своих вызволяли?

– Может быть. Только вот сильванийские ножички больно знакомые там нашли. Я с собой один прихватил. Навроде как для экспертизы. Нате, полюбуйтесь, – лекарь выложил на скамью один из метательных ножей.

Кеарх почувствовал, как мокрые волосы на его голове зашевелились от подступившего к горлу животного ужаса.

– Опаньки, – протянула тень возле камина и склонилась над оружием.

Блики играли на лысой до блеска макушке, и, казалось, в свете пламени рыжая всклокоченная борода тоже пылает подстать языкам огня, лижущим решетку камина. Сбросив свой плащ с широких плеч, феларец встал и выпрямился во весь свой рост. Уперев огромные кулаки в пояс у ножен с громадными охотничьими ножами, он прищурился на эльфа.

– Ротбард, это не я, – прошептал Кеарх.

– С чем тебя и поздравляю, сучий потрах! – рявкнул феларец, – Ножички-то приметные. Так что сам теперь расхлебывай все дерьмо, что навараканил! Говорили тебе… Деньги девать некуда было, да? Тебя ж, дурня, стража как облупленного знает! Спору нет, кто-то тебя здорово подставил. Сам то ты и одного гнома из швигебургской когорты не прикончишь. Только объяснять все не мне, а в Башне Умолкших Криков тамошним крысам будешь.

– Это Феникс! Это его рук дело! – сильваниец вскочил от неожиданной догадки, – Больше некому! Он оставался в туннелях, когда я уходил и бросил чехлы, взяв ремни от них! Зачем я только их оставил!?

– Вот и отлично. Значит, все делать будешь, как приказали, но без меня. Я со стражей лясы точить не стану. Себе дороже.

Ротбард двинулся к входной двери, но не взял плащ, оставив тот на полу.

– Вы куда? – спросил Кеарх упавшим голосом.

– Это не я, это ты сейчас пойдешь, куда понадежнее. За тобой скоро придут стражники, и гильдия прикроет тебя только в одном случае, – буркнул феларец, открывая входную дверь, – Если сделаешь то, что нам приказали. Сам. А я попрошу, чтобы приказ страже задержали, пока ты уедешь из города.

Эльф отстранил руку лекаря. Сильванийская гордость пробудилась немного запоздало, но успела истребить в душе труса, которого вовсю праздновали сжавшиеся от страха кишки.

– Что сделаю? – голос Кеарха зазвучал гораздо тверже.

– Убьешь Феникса, – спокойно сказал Ротбард, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся, – Потому что у вас с ним произошла стычка, и много кто это видел. Если справишься – иди на все четыре стороны, тебе приплатят, нет – то, если еще не сдохнешь, сделай так, чтобы этот «ловец удачи» хотя бы исчез из города. Надолго. Такие как он не любят быть дичью в городской тесноте.

– Я изгнан? – голос эльфа по-прежнему оставался тверд.

– А на кой ты нам нужен? Скачи в Сильванию, к своим остроухим, пусть подлечат тебя. Но, сперва, дело обделай, да как следует. Заодно раструби, что ты больше не в гильдии. Понял?

Кеарх согласно кивнул.

– Ротбард?

– Что тебе еще?

– Дай совет, ты же знаешь, что я никогда не убивал на заказ.

Рыжебородый немного задумался и ответил:

– Этого Феникса тогда не тронули, потому что оказался он выкормышем одного из наставников «Диких мечей». Побоялись мести, ведь шпионские сети островитян еще очень сильны.

Кеарх лихорадочно начал вспоминать все, что ему приходилось слышать об этих убийцах.

Впервые они появились на острове Палец Демона довольно давно. Сначала их обучали как простых шпионов, но потом возникла идея о создании особой школы. Они прослыли самыми коварными вестниками Бездны – как на островах называли убивавших за деньги. Основа их техники состояла в постоянном собирании всех стилей, с которыми они сталкивались. Сильванийцу приходилось даже читать о специальных трактатах. В них древние мастера наставляли адептов, как быстро и точно копировать чужие техники боя.

Теперь все вставало на свои места! Теперь ему становилось ясно, почему того наставника, которого убил Карнаж, нашли с кинжалом в макушке. Это был тайный прием, который ученик незаметно украл у учителя. Теперь эльф с усмешкой вспоминал свою зависть к Попрыгуну, когда тот схватывал все, чему его учили, буквально на лету и всегда хвалили при остальных. Дохвалились!

Проклятый полукровка даже смог сбежать от них той ночью, когда произошла резня, воспользовавшись, к общему удивлению всех преследователей, акробатической манерой перемещения по городским закоулкам, которой на их глазах обучали старших товарищей. Правда, если бы не запрет совета теней, то уже на следующий день они бы его разыскали и всадили нож меж лопаток в укромном углу.

– Он чуть не убил меня тогда, в трактире, – тихо произнес Кеарх, многозначительно посмотрев на Ротбарда.

– Ну, думай! Если не кинжал, тогда стрела, – предложил феларец.

– Да куда ему сейчас!? – попытался вступиться за эльфа целитель, – У него же голова…

– Что «голова»?! Голова не жопа, завяжи и лежи! Всё! Кончен разговор! Пошли вон, оба!!! – Ротбард раздраженно топнул ногой и указал на распахнутую дверь.

* * *

Скиера, Филин и Карнаж долго шли по тесным улочкам, изредка выбираясь на небольшие площади. Поистине в Швигебурге дорогу могли найти только гномы или кто-то из их сородичей. Тесно посажанные однообразные дома представлялись приезжим картиной полного хаоса, где-то выстраиваясь в линию, где-то замыкаясь в кольцо, а где-то рассыпаясь по одному, будто внутри незримо очерченных квадратов.

Дуэргар оказался неплохим провожатым. Его тяжелая походка не потеряла и толики уверенности, словно он и впрямь неплохо разбирался в логике оригинального планирования фивландских градостроителей. Правда, полуэльфке показалось, что они несколько раз прошли мимо одного и того же места, и она даже расслышала, как Филин чертыхался себе под нос. Но, тем не менее, через час они оказались возле двухэтажного дома, спрятавшегося в тупике по соседству с вывеской цирюльника.

Дуэргар уверенно поднялся на маленькое крыльцо и взялся за дверной молоток в виде головы кобольда.

Ян по прозвищу «Часовщик», был человеком преклонного возраста, зарабатывавший себе на жизнь теми знаниями, которые смог освоить, а большинство просто украсть из фивландских обществ алхимиков и механиков. За скромную плату, которую взимал с заказчиков исключительно серебром и золотом, он мог изготовить все что угодно. Его изделия были весьма специфическими: всевозможного рода приспособления, запрещенные для изготовления в Фивланде. С помощью них клиент мог некоторое время бегать по воде и лазать по отвесным или гладким как зеркало стенам, открывать практически любые замки также просто, словно у него имелся собственный ключ, и прочее в том же духе. Однако мастер требовал достойную цену за свои труды, а многим это было не по карману. Тем более за подобные устройства, если по глупости кто-то ими хвастал, могли сварить в масле, или, по старой гномьей традиции, пропустить через огромные шестерни в назиданье и изготовителю, и потребителю. Не говоря уже о тех зверствах, которые творили с недотепами маги, больше всего страдавшие от подобных детищ прогресса. Из, казалось бы, неприступных башен в Высоких Шпилях с помощью таких приспособлений не раз выкрадывались вещи и реагенты большой ценности.

В век развитого чародейства и волшебства простые и банальные сокровищницы сильных мира сего изрядно уступали в популярности лабораториям чародеев. Так как утащить на собственном горбу мешок золота было куда тяжелее, нежели стянуть магическую безделушку размером с кулак, а потом получить за нее некоего лица все тот же самый мешок золота, с которым не придется улепетывать во все лопатки от спущенных сторожевых псов.

Ян открыл дверь и немало удивился такому визиту. Он посмотрел на гостей поверх сдвинутых на кончик носа очков с толстыми линзами и, проскрипев своим странным голосом без интонации: «Ну, входите», – впустил всех троих. Они прошли внутрь небольшой мастерской, а Часовщик поспешно захлопнул за ними дверь и запер ее на засов.

Карнаж обратил внимание, что его давний знакомый ведет себя и выглядит как-то странно. Помимо красных от бессонницы глаз и трехдневной щетины, полукровка заметил, что мастер еще больше похудел, хотя и до этого был несуразно длинным и тощим. На хилое тело мастера было надета только короткая кожаная безрукавка, да старые протертые штаны с грязным рабочим фартуком, а на руках красовались громадные перчатки с широкими раструбами.

В мастерской творилась полная неразбериха. Все столы были завалены чертежами, колбами, хитроумными инструментами – в общем, сонмом изделий стеклодувов и скобяным хламом, не считая всего того, что, навскидку, нельзя было бы причислить ни к чему из предыдущего. Создавалось ощущение, что Ян работал не покладая рук несколько дней, будто собираясь разом выполнить все заказы, на каждый из которых у него обычно уходило по неделе, если не больше.

Часовщик шикнул на подвернувшегося ученика, которого недавно взял в подмастерья, и тот скрылся на лестнице, ведущей на второй этаж.

– Мы побудем у тебя недолго, – сказал Филин, освобождаясь от своего бахтерца.

– А… да-да, конечно, располагайтесь, – ответил Ян так, словно его вырвали из глубоких раздумий.

Часовщик достал из-за уха на своем безволосом обтянутом кожей черепе самокрутку и, прикурив ее о непотушенную алхимическую горелку, задымил, усевшись на табурет в углу.

Карнаж повесил мокрую рубаху на спинку стула, развернул его к небольшой печке у окна, сел и принялся критически рассматривать свою куртку, особенно в тех местах, где кожа была распорота и выглядывала весьма ценная чешуйчатая подкладка. Скиера протянула ему толстую иглу и нитки, а сама развесила намокшую одежду на металлической струне, натянутой над печкой для подобных целей.

Полуэльфка скользнула взглядом по поджарому и жилистому торсу «ловца удачи». Когда тот нагнулся вперед, чтобы выжать над полом свои волосы, она увидела на спине возле лопаток две закрепленные за кожу скобами выпуклые металлические пластины. Феникс выпрямился и посмотрел на ее побледневшее лицо.

– Наследство, доставшееся мне от ран'дьянских родственничков, – коротко объяснил полукровка.

– Так это правда, что у изгнанников не вырастают крылья… – Скиера не отрывала взгляда от двух овальных металлических пластин, поблескивавших от огня в печи.

– Да, полуэльфка. А еще они причиняют сильную боль тому, кто обладает смешанной кровью, – бесстрастно разъяснил подошедший Ян.

Зажав самокрутку в зубах, Часовщик повернул Карнажа спиной к себе и, надвинув очки, долго осматривал свое давнее творение.

– А ты тоже снимай и рубаху, пока не простудилась, здесь не приходится стесняться. Не терпи, времени будет много, – не отрываясь от дела бросил он Скиере.

Полуэльфка посмотрела на Филина. Тот согласно кивнул.

Стыдливо закрывая грудь, она присела на пол, отвернувшись от остальных и глядя на потрескивавшие в металлическом цилиндре печки дрова.

– Что случилось? – спросил Часовщик, продолжая осматривать спину Карнажа.

– Мы попали в знатный переплет, – проворчал Филин, – И нам надо убираться поскорее из города. Возможно навсегда. Слушай, Ян, я заберу у тебя свой старый аптекарский короб?

– Сам знаешь, где он – в чулане. Как лежал там, так и лежит, – отрезал своим бесстрастным голосом мастер.

Комнату огласил протяжный стон Карнажа. Полуэльфка дернулась и с беспокойством принялась наблюдать за возней Яна, орудовавшего какими-то длинными спицами, подсунутыми под выпуклые металлические пластинки на спине «ловца удачи».

– Терпи уж. Сам ведь шлялся черти где. Зашел бы раньше, – Часовщик со щелчком вскрыл пластины, немного отошедшие от кожи по краям, обнаружив под собой еще два стальных круглых крепежа, – Ну вот, кристаллы почти растворились. И воспаление пошло.

Ян взял щипцы и вытянул два маленьких остатка. Феникс изогнулся. Его тело свела жестокая судорога.

Скиера с усилием отвела глаза, надеясь увлечь их пляской пламени в печи. Филин подошел к Карнажу и мокрой тряпкой отирал выступивший пот со лба полукровки, стараясь не смотреть в широко распахнутые от адской боли черные глаза.

– Принеси «бусы», – попросил мастер дуэргара.

Филин направился вглубь комнаты, где стоял высокий стеллаж. Немного повозившись, он вернулся назад, сжимая пальцами толстую нить, на которой действительно висело некое подобие бус, только это были кристаллы, образовавшиеся на нитке из специального раствора, в который ее погружали. Дуэргар взял со стола ножницы и срезал два средних по размеру с более гладкими краями, чем у остальных. После чего выдрал остатки нити и передал Яну.

Феникс вцепился зубами в рукоять своего шабера и вместо вопля издал только глухой рык. С сухим щелчком кристаллы были помещены под пластины.

– Готово, – возвестил Часовщик, вытирая руки тряпкой.

Клацнули крепежи, и полукровка упал на пол, сжавшись в комок. Скиера подхватила его и, прижав к себе, укуталась вместе с ним в протянутое Филином покрывало, устроившись прямо на полу. Из зажмуренных от боли глаз «ловца удачи» по щекам сбежали две слезы…

За окном бушевала непогода. Карнаж дремал, прислонившись спиной к холодной стене у окна. Скиера сидела возле него и согревалась горячим чаем из огромной фивландской глиняной кружки, поминутно прислушиваясь к спокойному и тихому дыханию Феникса.

Его лицо с сомкнутыми веками выглядело во сне так спокойно и безмятежно, показывая унаследованные им гармоничные тонкие черты смешанной крови эльфов и ран'дьянцев. Если бы не белая полоса горизонтального шрама на скуле…

Глядя на «ловца удачи», полуэльфку не покидало странное ощущение. Для кого-то, возможно, это было лицом убийцы, и тем более зловещим становилось ощущение какой-то маски, как у тех сильванийских солдат, что выгоняли ее из лесного королевства. Тогда их тонкие и гармоничные черты перекашивала гримаса злобы и ненависти. Скиере вдруг стало жаль тех далеких времен, когда эльфы, ран'дьянцы и ларонийцы еще не умели ненавидеть так сильно.

Ян продолжал что-то мастерить у верстака, нарушая своей возней тишину. Под потолком парили колечки ароматного дыма из трубки Филина. Дуэргар задумчиво курил, глядя на всполохи молний в небольшом оконце у печи, сотрясавшие запоздалым гулом стены, и изредка поглядывая на «ловца удачи».

– Скажите, Ян, давно он мучается с тем, что у него на спине? – спросила полуэльфка.

– Я не знаю, Филин привел его ко мне уже подростком, – ответил Часовщик.

– Так вы его знаете с детства?

Оба утвердительно кивнули:

– Не совсем так конечно, ну да ладно, – нехотя начал дуэргар, – Как всем известно, в Ран'Дьяне живут те, кто обитал на Материке задолго до того, как явились переселенцы с Восьми Островов. Говорят, у них со временем вырастают крылья. Странствующие барды называют их феями и вовсю слагают баллады о красоте и мудрости, но забывают упомянуть, сколько народу сгинуло вокруг тех чертовых земель на южном берегу Лары, с густыми туманами в долинах и гигантскими деревьями до облаков. Мать Карнажа была оттуда. От нее он унаследовал дар природы ран'дьянцам, но, к сожалению, получил сплошные мученья.

– А что помешало его крыльям вырасти? Я его спрашивала, но он никогда мне не рассказывал, – Скиера бросила на красноволосого быстрый взгляд, чтобы убедится, что он все еще спит.

– А! Ты себе представила такие огромные два крыла белого пуха и перьев, как у ангелочков на феларских фресках!? – рассмеялся Филин, – Или может быть как у бабочек на сильванийских гобеленах?! Не думаю, что ран'дьянцы умеют вить себе коконы.

– Прекрати насмехаться, я правда не знаю. Если они не похожи на крылья, к чему тогда так называть? – насупилась полуэльфка.

– Потому что их обладатель может летать. Вот почему, – пояснил Ян.

– Но, как я слышал, развиться эти «крылья» могут только на землях Ран'Дьяна и больше нигде, – дуэргар развел руками, – Наверное, поэтому они стали проклятьем фей-изгнанников, и будут отдаваться страшной болью весь период положенного им роста. И мало кто знает, сколько примерно времени такое будет продолжаться. Что ж тут поделаешь? Вот и решили мы подсобить бедняге. Ян сумел кристаллизовать минерал, который часто используют некроманты для своих экспериментов над умершей плотью, чтобы обманывать простейшие механизмы жизненной силы организма и уберечь воскрешенных от невыносимой боли продолжающей разрушаться плоти.

Лицо Скиеры исказила гримаса отвращения.

– И все получилось как нельзя лучше, – поспешил вставить Ян, заметив выражение лица полуэльфки.

Часовщик отложил в сторону готовое изделие и старательно вытер с рук масло подвернувшейся тряпкой.

– Карнаж смог даже овладеть некоторыми свойствами этих «крыльев», – продолжил мастер, устало опустившись на стул и извлекая из-за старого сундука початую бутылку шаргардского рома. Это стало очевидно по характерному запаху, едва чпокнула пробка, откупорив толстое горлышко.

– Какими же? – не унималась Скиера.

Часовщик налил полную кружку и неторопливо осушил ее:

– Я не знаю, что это за крылья такие и как они устроены, но, имея только зачатки, наш подопытный мог довольно резво и высоко прыгать. Даже старое его прозвище в гильдии было Попрыгун. Но потом, когда он подрос, начались боли. Теперь такие вот прыжки равносильны тому, чтобы растеребить старую, плохо заживающую, рану.

– Пришлось здорово разодрать бедняге всю спину, чтобы сделать возможным запихивать кристаллы в те отростки, – Филин бросил на спящего Карнажа сочувственный взгляд и пододвинул к бутылке еще одну кружку.

Мастер тут же наполнил. Дуэргар одним махом осушил. Часовщик налил ему еще. Снова одним глотком опорожнив содержимое, Филин вытер ладонью губы.

– Пора тебе уже спать, а то поздно, – посоветовал Скиере дуэргар, – А мы с тобой, Ян, давай помянем Галчонка.

После этих слов на лице Часовщика впервые за все то время, что полуэльфка видела его, показалось нечто похожее на эмоцию:

– Как?! Когда?

Филин было открыл рот, собираясь вкратце ответить на вопрос, но осекся, глянув на полуэльфку, и снова протянул Яну свою кружку, значительно кивнув.

Скиера плотнее закуталась в покрывало и устроилась на плече Карнажа, стараясь отогнать воспоминания о темном эльфе, умиравшем сегодня у нее на глазах, на холодных камнях тоннеля с распоротым животом. Сквозь подступающий сон, который все никак не овладевал сознанием, утомленным и взбаламученным увиденным, она слушала тихий разговор. Хотя собеседники и подождали немного, давая ей возможность заснуть.

– Кеарх из гильдии… Пырнул знатно, чертов живодер!

– Что к лекарю не снесли. Да не смотри ты так, я про нашего говорю, – возмутился Ян.

– От трактира «У старой гарпии»? Он бы сто раз помер, прежде чем дотащили. Это если стража не повстречалась бы по пути.

– Совсем озверели. В гильдии уже своих режут. Точно надо собирать манатки и рвать когти из города. Вот заказы докончу и все. И так многих знакомых умельцев половили да в Башню отправили. Что за времена настали, ей богу!?

– Я вот тоже не думал, что с теплого угла сниматься придется, – грустно отозвался Филин.

– Тебе-то чего? Ты же из гильдии ушел давно. Все тихо мирно, чин чином. Это твой Карнаж, звереныш, новичка убил, да и наставника присоседил на тот свет.

– А ты его не трогай! – повысил голос дуэргар, – Сам знаешь, как дело было. Парень созрел, и крылья тоже зреть начали – вот башню и сорвало. Ты вспомни, как он выл, когда мы с тобой ему спину латали и кристаллы совали. Зато потом сразу утихомирился.

– Не напоминай. И так, как вспомню ту кровавую кашу у него на лопатках тогда, аж дрожь пробирает. Что ж эти ран'дьянцы за твари, коль у них такая чертовщина на спинах вместо крыльев?

– Не наше это дело, – отрезал Филин, – Сам куда податься думаешь?

– В Лангвальд.

– И я туда же.

Помолчали. Клацнули кружками.

– Сам, все же, каких дел натворил, если у меня спрятался? – немного отпив, спросил Ян.

– Не поверишь! На старости лет стража угробил.

Часовщик поперхнулся и глубоко закашлялся.