Текст книги "Военная-история-Египта.-Том-2"

Автор книги: Всеволод Авдиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

они. Радость

на лицах их».52) Конечно, это преклонение перед особой обоготворявшегося

царя должно

было поддерживаться не только официальной пропагандой, но и суровыми

мерами

воздействия. Так, уже в те времена, возможно, был установлен строгий

закон о жестокой

каре за оскорбление обоготворенного царя, своего рода lex de laese majestatis, который

присуждал виновного к смертной казни и был облечен в следующую лаконичную

форму:

«Если какой-либо человек выскажется против имени ее величества, то бог

немедленно

постановит его смерть».53)

С другой стороны, царь, возглавлявший правящий класс рабовладельцев, возглавлял и его

постоянную борьбу с трудовым народом, постоянно подавляя восстания как в

Египте, так

и в покоренных странах. Именно это ставится в особую заслугу царице

Хатшепсут, как

это видно из надписи, содержащей следующее обращение Тутмоса I к будущей

царице:

«Ты будешь могущественной в Двух Странах, ты схватишь мятежников, ты

появишься во

дворце».54)

В состав правящего класса рабовладельческой аристократии входили, далее, представители местной знати, занимавшие видные должности в отдельных

номах,

управлявшие земледельческим и скотоводческим хозяйством нома и имевшие в

номах

свои собственные крупные поместья. Это были не только потомки старой

родовой знати,

но также чиновники, назначенные царем, пользовавшиеся его особым личным

доверием и

образовавшие постепенно новый слой поместной и служилой знати. Таков, например,

Пахери, «номарх Нехеба и Инит, писец, начальник жрецов Нехебт, писец

счета зерна»,

гробница которого с ее надписями и изображениями хорошо сохранилась до

наших дней и

дает яркое представление об экономическом и социальном положении ее

владельца,

типичного представителя местной аристократии времени XVIII династии. 55) Судя по

сохранившимся надписям, Пахери занимал должность номарха III нома

Верхнего Египта

и в то же время являлся [74] «писцом счета зерна» большой территории, включавшей

53

область столицы – Фив и обширный район к северу вниз по течению Нила, включая VI

ном Верхнего Египта с его главным городом Перт-Хатхор (Дендера).56) Таким

образом, развитие земледельческого хозяйства в аграрном Египте в период

Нового царства и

увеличение количества царских и храмовых земель требовали сосредоточения

власти в

руках отдельных местных чиновников. Именно поэтому контроль над

земледельческим,

зерновым хозяйством, «счет зерна» в пределах «большого южного округа»

был

сосредоточен в руках одного местного чиновника, в данном случае номарха

Нехеба и

Инит, т. е. III нома Верхнего Египта, Пахери. Изображения и надписи в

гробнице Пахери

характеризуют его основные обязанности. Художник представил Пахери

наблюдающим

за выполнением различных земледельческих работ. Здесь показано

вспахивание земли

плугом, в который впряжены четыре раба, за плугом идет типичный азиат, очевидно, тоже

раб. Тут же четыре человека вскапывают землю мотыгами. Далее пахари ведут

два плуга,

в которые впряжены быки. Всего на пашне здесь работают 15 человек. Далее

изображена

жатва льна. Пять человек вырывают из земли стебли льна. Один работник

очищает корни

от земли. Другой связывает снопы. Третий уносит с ноля связанные снопы.

Всего на жатве

льна работают восемь человек. Еще дальше изображена жатва на зерновом

поле. Десять

жнецов срезают колосья серпами. Затем художник изобразил молотьбу зерна: три

человека несут колосья в больших корзинах и три работника молотят зерно

при помощи

быков. Наконец, тут же показано, как четыре человека отвеивают зерно и

шесть человек

насыпают зерно в кучи. На всех этих работах заняты 34 работника, что

характеризует

довольно крупный объем этих земледельческих работ, которые лично

инспектирует

хозяин гробницы, крупный местный чиновник, «писец счета зерна Пахери». На

заключительных рисунках изображен амбар, в котором насыпаны три большие

груды

зерна и одна груда, очевидно, льняного семени. Наконец, далее мы видим

четыре баржи,

груженные зерном, готовые к отправке в столицу. Надпись поясняет, что

этот рисунок

представляет «погрузку барж ячменем и пшеницей».57) Общая надпись вполне

ясно

определяет смысл всех этих изображений: «Осмотр летом и зимой всех работ, производимых в поле правителем Нехеба и Инит, который наблюдает и

управляет на

зерновых полях Южной Области, писцом счета зерна, Пахери».58) В

обязанности Пахери

входило и наблюдение за скотоводческим хозяйством вверенной ему области.

Так, на

соответствующем рисунке мы видим стада быков, коров, телят, ослов, коз и

свиней. [75]

Надпись гласит: «Подсчет количества скота номархом Инит, начальником

полей Южной

Области, наполняющим сердце своего господина, от Дендера до Нехеба, писцом

Пахери».59) Наконец, на стенах этой же гробницы изображена приемка золота

и отправка

его на корабле в Фивы. Золото взвешивается на больших весах, и особый

писец

записывает его количество. Весьма возможно, что это золото добывалось в

восточной

пустыне к востоку от эль-Каба.60)

54

Поставка золота в кольцах в сокровищницу Амона. Рельеф гробницы Ипу-им-

Ра.

Новое царство. XVIII династия.

Как мы уже отметили, жречество составляло значительную экономически

мощную и

сплоченную группу, входившую в состав правящего класса рабовладельческой

аристократии. Жречество и чиновничество были тесно связаны между собой.

Одни и те

же лица, по большей части знатные аристократы, занимали одновременно

жреческие

должности, а также высокие гражданские должности как в центральном, так и

в местном

управлении, часто находясь при царском дворе и пользуясь особым личным

доверием и

расположением фараона. Поэтому цари XVIII династии с целью укрепления

экономической мощи и политического влияния этой могущественной группы

рабовладельческой аристократии жертвовали в храмы большие богатства, превращая их в

своего рода филиалы царской сокровищницы. Так, в одной надписи, сохранившейся на

северном фасаде восьмого пилона в южной части храма Амона в Карнаке, сказано, что

Тутмос I покорил население завоеванных стран, обратил побежденных в

рабство и

заставил местных [76] вождей платить подати храму Амона. В этой надписи

Тутмос I

говорит: «Я схватил их во время победы согласно приказу твоему (Амона. —

В. А.). Они

превращены в рабов по указанию твоему. Вожди всех иноземных стран со

склоненной

головой приносят подати для храма твоего».61) Особенно крупные богатства пожертвовал храмам, главным образом храму

Амона в

Фивах, Тутмос III. Так, в своей коронационной надписи Тутмос III сообщает: «Мое

величество устроил затем для него (Амона. – В. А.) новый сад, чтобы

пожертвовать ему

растения всякие и всякие хорошие цветы. Мое величество пожертвовал затем

1800 стат

земли для полей храмовых владений, многочисленные поля в южной и северной

стране...

снабженные рабами. Я наполнил их пленными из южной и северной страны, детьми

вождей страны Речену, детьми вождей Хент-хен-Нофра...».62) 55

Выдача материалов из складов храмов Амона. Роспись гробницы Мен-хепер-Ра-

снеба.

Новое царство. XVIII династия.

Большой и подробный перечень всех даров, переданных фараоном храму Амона

в Фивах,

дает один из отрывков «Анналов Тутмоса III». В этой надписи говорится, что царь после

победы, одержанной над врагом, пожертвовал храму пленников, обращенных в

рабство,

которые должны были ткать в храмовых мастерских различные ткани, обрабатывать

храмовые поля, собирать зерно и наполнять житницы храма. Судя по этой

надписи, храму

Амона в Фивах пожертвовано 1588 рабов и рабынь, пригнанных из Азии и

Нубии. Далее в

той же надписи [77] сообщается, что царь передал храму дойных коров

различных пород,

много гусей для птичьего двора храма, большое количество полей и

земельных угодий,

разнообразные ценности, в частности серебро, золото, лазурит, малахит, бронзу, руду,

свинец, краски, «чтобы соорудить все памятники для отца моего Амона», наконец, три

сирийских города – Иниугес, Инуааму, Хуренкару, повинности с которых

должны были

ежегодно взиматься в пользу Фиванского храма Амона.63) В надписях фараона

Тутмоса III неоднократно говорится о том, как по приказу царя храмам, главным образом Фиванскому

храму Амона, стали приносить более многочисленные, чем раньше, жертвы.

Так, уже в

коронационной надписи Тутмоса III сообщается, что «царь сам приказал

сделать

жертвенные приношения заново для отца своего Амона-Ра, владыки престолов

Двух

Стран (Фив. – В. А.)... пива – 30 кувшинов, связок овощей – 100, вина —

три сосуда

«хебнет», птиц «хетаа», плодов, белого хлеба... Мое величество приказал

затем принести в

жертву [сделать новое приношение] коров, телят, быков, газелей. ..»64) Стремление

правительства укрепить экономическую базу жречества особенно сказалось в

чрезвычайно широкой строительной деятельности фараонов XVIII династии, которые

тратили очень большие средства на ремонт и перестройку старых храмов и

сооружение

новых роскошных зданий в честь богов Египта. Так, в большой строительной

надписи на

гранитной стэле из Карнака, ныне хранящейся в Каирском музее, описываются

постройки,

воздвигнутые Тутмосом III после начала его войн. В частности, в этой

надписи

сообщается о сооружении большой пристройки к восточному концу большого

Карнакского храма и описывается сооружение роскошных колонных зал и

святилища,

которые образовывали пристройку. Согласно надписи на алтаре, найденном в

Карнаке,

56

это здание носило название «Мен-хепер-Ра славен своими памятниками».

Можно

предполагать, что это название сохранилось до времени Такелота II. Новое

и роскошное

сооружение было настолько велико, что древнюю часовню божества водного

хаоса Нун

пришлось перенести дальше на восток. Необходимость постройки была вызвана

тем, что

Хатшепсут поставила свои обелиски в колонном зале Тутмоса I, так что этот

зал лишился

своей крыши. Тутмос, произведя перестройку этой части храма, заменил в

зале старые

кедровые колонны каменными. Возвратившись из второго сирийского похода, на 24-м

году своего царствования Тутмос III начал эту постройку, и за два месяца

до отправки в

третий поход была, как описано в надписи, совершена торжественная

закладка здания.65)

После возвращения Тутмоса III из третьего похода в 25-м году на стенах

одной из комнат

храма были [78] изображены растения и цветы, привезенные из Сирии.66) Судя по одной

надписи, особое помещение было посвящено культу царских предков. В одной

комнате

находился список царей, культ которых совершался в этом храме и статуи

которых здесь

были поставлены. Очевидно, культу царских предков придавалось большое

значение, так

как этот древний царский и заупокойный культ служил для укрепления

авторитета власти

обоготворенного царя и тем самым для укрепления всего классового строя и

рабовладельческой системы в целом. На связь этого храма с заупокойным

царским

культом указывается в другой надписи Тутмоса III, в которой этот храм

назван «памятник

в честь его отца, царя Верхнего и Нижнего Египта Тутмоса I и памятник в

честь его отцов,

царей Верхнего и Нижнего Египта».67) Таким образом укреплялась

неразрывная связь

между аппаратом государственной власти, который увенчивался царем, и

богатым

аристократическим жречеством, входившим составной частью в правящий класс

рабовладельческой аристократии.

57

Глава III.

Государственное управление

Египетское государство в период царствования фараонов XVIII династии

обладало всеми

чертами древневосточной деспотии. К. Маркс и Ф. Энгельс в различных своих

трудах

отметили типичные черты древнейшего классового, точнее, древнейшего

рабовладельческого государства, которое возникло в восточных странах в

связи с

появлением рабовладельческой эксплуатации, однако в тот период, когда еще

в

значительной степени сохранялись сельские общины. Наблюдая пережиточное

сохранение сельских общин в Северной Индии, Маркс в 1853 г. указал на то, что эти

общины, которые он называл «идиллическими республиками», были прочной

основой

азиатского деспотизма: «Эти идиллические республики, ревниво охраняющие

лишь

границы своих общин от вторжения соседних общин, существуют еще и доныне

в

довольно хорошо сохранившемся виде в northwestern parts of India (северо-

западных

частях Индии. – В. А.), которые недавно достались англичанам. Я полагаю, что трудно

придумать более солидную основу для застойного азиатского деспотизма».1) Наряду с этим Маркс в результате глубокого изучения целого ряда

исторических фактов

установил, что при этой своеобразной форме восточного деспотизма

сохранялось в

течение длительного времени общинное землевладение, хотя высшим или

верховным

собственником всего земельного фонда считалось государство в лице

восточного деспота,

которого Маркс образно называл «связующим единством». Эта мысль

постепенно

формулируется и уточняется в трудах Маркса и Энгельса. В рукописи Маркса, относящейся к 1856—1857 гг., мы найдем существенно важную характеристику

«коллективной земельной собственности, покоящейся на восточной общине

[80] (auf der

Orientalischen Kommune)», которую Маркс, очевидно, считал первой формой

земельной

собственности. По его словам, «эта форма, в основе которой лежит то же

самое основное

отношение {т. е. коллективная собственность на землю}, сама может

реализоваться самым

различным образом. Например, ей нисколько не противоречит, что, как в

большинстве

основных азиатских форм, связующее единство, возвышающееся над всеми

этими

мелкими коллективами, выступает, как высший собственник или единственный

собственник, в силу чего действительные общины выступают лишь как

наследственные

владельцы».2)

Несколько далее Маркс уже твердо и определенно указывает, что «в условиях

восточного

деспотизма и юридически кажущегося отсутствия при нем собственности, на

деле в

качестве его основы существует эта племенная или общинная собственность, порожденная по большей части сочетанием промышленности с сельским

хозяйством в

рамках мелкой общины».3)

Эта же мысль с предельной четкостью выражена была и Энгельсом в «Анти-

Дюринге» в

следующих словах: «...Восточный деспотизм был основан на общинном

землевладении». 4)

Наконец, взаимоотношение между частным и общинным землевладением и

землепользованием, с одной стороны, и верховным правом государства на

земельную

собственность, с другой стороны, в условиях восточного деспотизма глубоко

охарактеризовано Марксом в «Капитале»: «Государство здесь верховный

собственник

земли. Суверенитет здесь – земельная собственность, концентрированная в

национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой

частной земельной

собственности, хотя существует как частное, так и общинное владение и

пользование

землей».5)

58

Это древнейшее рабовладельческое государство, которое раньше всего

возникает в

восточных странах в форме древневосточной деспотии, постепенно

приобретает типичные

черты бюрократической и централизованной монархии. Тщательное изучение

всех

доступных в то время исторических материалов и источников позволило

Марксу и

Энгельсу еще в 1853 г. отметить наиболее существенные, как бы основные

государственные ведомства или центральные органы государственного

управления,

существовавшие в условиях восточного деспотизма: «В Азии с незапамятных

времен

существовали лишь три отрасли управления: финансовое ведомство, или

ведомство по

ограблению собственного народа, военное ведомство, или ведомство по

ограблению

соседних народов, и, наконец, ведомство публичных работ».6) [81]

Вполне естественно, что в древневосточных аграрных странах, в которых

земледелие

было основано на искусственном орошении, «Public works (общественные

работы. – В.

А. ) являются делом центральной власти», 7) причем «ирригационные каналы, играющие

очень важную роль у азиатских народов, средства сообщения и т. п.

представляются в

этом случае делом рук высшего единства – деспотического правительства, вознесшегося

над мелкими общинами».8)

С течением времени возникает и оформляется ряд других ведомств; среди них

видное

место занимает судебное ведомство, целью которого является создание

юридических

гарантий безопасности правящего класса рабовладельцев для наиболее

эффективной

эксплуатации масс рабов и бедняков. Весьма важную роль в управлении

государством

играло чиновничество, состоявшее из жрецов и писцов, тесно связанных с

рабовладельцами.

Идейной опорой древневосточной деспотии была религия, согласно догматам

которой

царь был земным божеством. Эта идеология обоготворения царя и царской

власти имела

целью укрепить авторитет деспота, деспотической государственности и всего

рабовладельческого строя в целом. Культ царя существовал во всех

древневосточных

странах, но достиг особенно яркого выражения и широкого распространения в

древнем

Египте, где жречество в течение тысячелетий внушало массам мысль о

божественном

происхождении и священном авторитете царя и царской власти. Естественно, что в связи с

этим большие богатства скапливались в храмах. «Часть прибавочного труда

общины

принадлежит высшему коллективу, существующему, в конечном счете, в виде

одного

лица, а этот прибавочный труд проявляется и в виде дани и т. п. и в

коллективных видах

труда, служащих для возвеличения единства – отчасти действительного

деспота, отчасти

воображаемого племенного существа – бога».9) Но особенно существенно то, что древнейшей, первой формой деления

общества на

классы было деление на рабовладельцев и рабов. Поэтому древнейшее

классовое

государство было рабовладельческим, как на это ясно указал В. И. Ленин

еще в 1919 г. в

своей знаменитой лекции «О государстве».10) Изучение документов

древневосточной

истории, в частности истории древнего Египта в эпоху XVIII династии, дает

возможность

охарактеризовать древнеегипетскую деспотию этого времени, ее материальную

базу, ее

бюрократический характер, ее связь с жречеством, ее идеологическую

основу, ее

централизующую тенденцию, весь этот древнейший аппарат государственного

насилия,

«который давал в руки рабовладельцев власть, возможность управлять всеми

рабами».11)

[82]

Система государственного управления

59

Развитие рабовладельческого хозяйства, связанное с этим углубление

классовых

противоречий и развитие военно-захватнической политики требовали

значительных

изменений в системе государственного управления. Для управления огромным

государством, границы которого в период XVIII династии простирались на

северо-востоке

вплоть до берегов Евфрата, а на юге – до 4-го нильского порога, необходим

был

достаточно мощный и централизованный аппарат государственной власти. Этот

аппарат

был нужен в первую очередь для подавления народных движений, которые

неизбежно

возникали как результат обострения классовых противоречий. Во-вторых, этот

централизованный аппарат государственной власти был необходим для

управления

широко разветвленной сетью искусственного орошения, организации больших

торговых

экспедиций и координации управления разросшимися царскими и храмовыми

поместьями. Выросшее на основе систематически проводившейся военно-

захватнической

политики, державшееся главным образом благодаря наличию большой и сильной

армии,

египетское государство времени XVIII династии было типичным для древнего

Востока

военно-административным объединением. Поэтому высшие представители

государственной власти были наделены прежде всего высшей военной властью, что

должно было способствовать максимальной централизации военной власти.

Поскольку во

главе египетского государства стоял обоготворенный фараон, «сын солнца от

плоти его»,

как он называется в официальных надписях того времени, постольку вся

высшая военная

власть и командование войсками были сосредоточены в его руках. В надписях

этого

времени ясно указывается, что во главе египетских войск стоит сам фараон

в качестве

высшего представителя военной власти. Так, например, в надписи Тутмоса I говорится:

«[Он] взял границы земли в свое владение. [Он] сокрушил обе крайние части

ее своим

могучим мечом, ища сражения, но не нашел никого, кто противостал бы ему.

Он проник в

долины, которых [его царственные] предки не знали. Не видели их те, которые носили

двойную диадему коршуна и змеи... Южная граница его достигает до этой

земли (Нубии.

– В. А.), северная же – до перевернутой воды, которая течет вниз по

течению реки, идя

вверх по течению. [Подвластны] ему острова великого круга (т. е. моря. —

В. А. ), вся

земля – под его ногами».12)

Еще раз подчеркнута высшая военная власть фараона в «Анналах Тутмоса

III», в которых

описывается битва при Мегиддо, когда «царь сам вел свои войска, мощный во

главе [83]

их, подобный языку пламени, царь, работающий своим мечом. Он двинулся

вперед, ни с

кем не сравнимый, убивая азиатов, поражая Речену, уводя их князей живыми

в плен, а

также их колесницы, обитые золотом, вместе с их лошадьми».13)

Та же мысль символически изображена на южном фасаде седьмого пилона

Карнакского

храма. Мы видим здесь фараона Тутмоса III, который в образе юного

победоносного бога

избивает сирийских пленников. Помещенная тут же надпись содержит перечень

завоеванных стран и областей, названия которых заключены в картуши с

головами

пленников. Бог Амон и богиня Аментет подводят к царю символические

изображения

покоренных городов.

Материальной базой древнеегипетской деспотии была земля, верховным

собственником

которой считался царь. Поэтому царь имел полную возможность наделять

военных

командиров и чиновников земельными владениями в награду за их «верную

службу». Так,

командир корабля Яхмос, служивший трем первым фараонам XVIII династии, сообщает в

своей автобиографии, что царь щедро наградил его не только золотом, рабами и

рабынями, но также «весьма многочисленными землями».14) Царский зодчий

Инени, живший при Хатшепсут и Тутмосе III, с гордостью говорит, что он

получал регулярное

продовольственное снабжение из «амбара царского дома ежедневно»

. 15) Очевидно, этот «царский дом» был не чем иным, как «царским

60

поместьем», т. е. теми земельными владениями, которыми царь распоряжался

непосредственно и доходы с которых царь часто жаловал в виде награды

отдельным

аристократам. Этот «царский дом» упоминается, в частности, и в

«Инструкции везира

Рехмира» в качестве особого дворцового управления.16) Большое царское

поместье

изображено на стенах гробницы чиновника Менены, который носил титул

«писца полей

Владыки Двух Стран, Верхнего и Нижнего Египта».17) Здесь показаны самые

разнообразные сельскохозяйственные работы, которые производились в этом

поместье.

Мы видим, как при помощи длинного землемерного шнурка обмериваются поля

под

руководством самого Менены, которому сопутствуют четыре чиновника

дворцового

управления, из чего можно заключить, что поместье занимало большую

территорию и

требовало для управления им значительного штата особых чиновников. Далее

Менена

стоит в торжественной позе под особым балдахином со знаками чиновничьей

власти, с

большим посохом в одной руке и скипетром в другой. К нему приплыли на

лодке

управляющие царскими землями и доставили дары: круглые хлебы и пучки

овощей.

Одних, очевидно, наиболее усердных, он награждает [84] и приказывает

умастить маслом,

а других, не выполнивших своих обязательств, приказывает бить палками, что тут же

весьма наглядно изображено. Еще дальше представлена колесница с двумя

впряженными

конями, на которой прибыл Менена. Сам Менена стоит под балдахином и

наблюдает за

молотьбой, провеиванием и подсчетом зерна. Результат подсчета

записывается писцами.

Затем мы опять видим Менену, который на этот раз сидит на маленькой

скамейке,

наблюдая за жатвой, вспахиванием земли при помощи плугов и мотыг, за

сбором урожая.

Во всех этих работах участвует около 50 человек. Можно предполагать, что

изображенные люди являются рабами, так как за их работой следят

надсмотрщики. 18)

В периоды наивысшей централизации государственной власти фараон, возглавлявший

деспотию, считавшийся неограниченным властителем всей страны, с помощью

чиновников управлял не только царскими, но и храмовыми землями. Именно

поэтому,

когда чиновник Инени был назначен «князем и начальником двух житниц», т.

е.

управляющим обширными складами, в которых накапливались и хранились

натуральные

поступления из царских поместий, он стал в то же самое время управлять и

«полями

храмовых владений». 19) Вполне естественно, что в распоряжении царя

находились и все

лесные фонды страны. Поэтому только по царскому приказу везир мог послать

людей для

порубки смоковниц. 20) Наконец, в «Инструкции везира Рехмира» говорится о

том, что

даже «недоимки» в Фиванской области и в столице взимались «согласно

сказанному во

дворце», т. е. по прямому приказу царя. Весьма возможно, что именно в

Фиванской

области находился особенно крупный массив царских поместий, которыми

управлял от

имени царя везир юга, в данном случае Рехмира.21) Для выполнения всех

этих функций

центральной власти фараон имел в своем непосредственном распоряжении

особую

канцелярию, в состав которой входило множество чиновников, а в эпоху

Нового царства,

в связи с усилившейся централизацией государственного управления, —

особые

«доверенные» лица, которым царь давал самые разнообразные поручения и

которых

посылал со своими приказами к правителям областей и начальникам городов.

Ближайшим

помощником царя по управлению центральной царской канцелярией был везир, которому

царь передоверял ряд своих функций, как это видно из «Инструкций везира

Рехмира».

Так, везиру следовало «докладывать о каждом просителе, [который

обращается] к царю,

после того, как он изложит [свою просьбу] письменно. Это он будет

отправлять всех

доверенных царя, посланных к правителям областей и начальникам городов.

Это он будет

отправлять всех путешественников [85] и все экспедиции дворца».22) «Это

он будет

посылать воинов и писцов округа, чтобы выполнить указания царя».23) Таким

образом, особые чиновники, носившие титулы «доверенных», служили своего

рода связующим

звеном между органами местной власти в лице правителей областей и высшей

61

центральной властью в лице фараона и его помощника, везира. Распоряжения

центральной власти передавались правителям областей через этих

«доверенных», что

способствовало усилению централизации государственного управления.

Важными функциями центральной власти были: управление каменоломнями и

рудниками, устройство дорог и наблюдение за ними, организация больших

торговых

экспедиций в соседние страны. Выполнение этих обязанностей царь возлагал

на высших

сановников государства. Наконец, верховная судебная власть находилась в

руках царя, и

его неоспоримой прерогативой было назначение наказаний для наиболее

опасных

преступников. 24)

Но особой специфической чертой древневосточной, в частности

древнеегипетской,

деспотии была концентрация в руках царя высшей религиозной власти, с чем

очень тесно

связана идеология обоготворения царя и царской власти. В эпоху Нового

царства царский

культ получает очень яркое и четкое выражение. В целях укрепления

стародавних

традиций все еще продолжает существовать или, может быть, только

принимает новые

формы культ великих фараонов Древнего царства. Об этом мы узнаем из

надписи на

марсельской статуе Хонтутебу, в которой упоминается жрец покойного царя

VI династии

Тети, носивший звание «писца жертвенника владыки Двух Стран».25) Но если в эпоху Нового царства обоготворялись цари Древнего царства, то, конечно, и

власть современных фараонов постоянно подкреплялась широкой пропагандой

царского

культа. Именно в эту эпоху принимает отточенную форму и широко

распространяется и

пропагандируется в искусстве представление о том, что царь был сыном бога

«от плоти

его». Древний титул фараона – «сын солнца» получает яркое и наглядное

обоснование

как в художественных изображениях, так и в религиозных текстах, в которых

бог

постоянно называет царя – «сын от плоти моей». 26) В храмах устраивались

особые залы, посвященные царскому культу, которые назывались «великий

дом» или «здание его,

находящееся в храме».27) На стенах зала обычно изображались главные

моменты

священной жизни обоготворяемого царя: его рождение, коронация, празднование 30-

летнего юбилея и т. п. Эти изображения довольно хорошо сохранились в

развалинах двух

храмов XVIII династии: храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри и храма

[86] царя

Аменхотепа III в Луксоре. Тот факт, что изображения в обоих храмах почти

совершенно

тождественны, говорит о том, что жречество выработало особую религиозную

легенду и

особый трафаретный тип художественной и религиозной пропаганды царского

культа.

Длинная серия религиозных изображений, имеющих целью доказать

божественное

происхождение царя и царской власти, обычно распадается на три группы: бракосочетание царицы и бога, рождение царевича (или царевны) и признание

его богами

в качестве своего потомка и земного воплощения божества. Священный

рассказ

начинается с пролога, в котором описываются события, якобы происходящие

на небе. Бог

солнца и верховный бог египетского государства и его столицы Амон

сообщает совету

девяти богов о рождении царевны и предрекает ей великое могущество.28) Далее следует

довольно реалистическое изображение и описание того, как бог Амон

спустился к царице,

чтобы зачать ребенка. Бог Амон и царица Яхмос изображены сидящими на

троне, который

поддерживают богини. Помещенный тут же гиероглифический текст подробно

описывает

зачатие царевны и приводит речи бога и царицы. Амон предсказывает

рождение царевны

Хатшепсут, благословляет свою дочь и предрекает ей счастливое

царствование и великое

могущество.

«Соединяющаяся с Амоном, первая из достойных (Хатшепсут. – В. А. ) —

будет имя этой

дочери, которую ты родишь, ибо так последовали слова твои. Она будет

благодетельно

царствовать во всей этой земле, ибо моя душа принадлежит ей, мое сердце

принадлежит

62

ей, моя воля принадлежит ей, моя корона принадлежит ей, дабы она правила

над Двумя

Странами, дабы она вела всех живущих...»29) Эти слова, выражающие тесную связь между богом и царицей, должны были

выразить

основной догмат о божественном происхождении царя и царской власти.

Следующая группа изображений и текстов, охватывающая тему «рождение

царевны»,

начинается с описания того, как Амон призывает бога-творца Хнума и

говорит ему, что он

зачал царевну. В ответ на это Хнум обещает Амону вылепить на гончарном

круге ребенка

и его двойника, что тут же изображено на рельефе.30) Далее художник

показывает, как бог

и богиня творческой силы Хнум и Хекет ведут беременную царицу в родильный

покой.

Царица под непосредственной охраной Амона проходит мимо богов. За этим

следует

сцена рождения ребенка и, наконец, важнейший для пропаганды царского