Текст книги "Сравнительное Богословие Книга 3"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

· Последование чина оглашения – продолжение подготовительных обрядов. Возможны поручения нескольких членов церкви за вновь оглашённого (что несколько напоминает процедуру поручительств в КПСС). Последование чина оглашения включает в себя несколько молитв и обрядов (в том числе испытание своей веры на серьёзность). Это – изучение символа веры, обучение крещению и прочая псевдохристианская “бижутерия”; церковное тестирование оглашённых на «нечистых духов» и серьёзность намерений. Как сказано у игумена Исаии, церковь имеет огромный опыт в определении и изгнании нечистых духов[446]

[Закрыть]. Это сопровождается следующим таинством, суть которого мы уже высказывали (разновидность обряда «вычищения души» от вредных с “точки зрения” церковного эгрегора приобретённых «духов», которые названы соответствующими пугающими именами):

«В крещальном обряде прежде всего совершается запрещение „сатаны и всех ангелов его“. Святой Кирилл Иерусалимский в огласительном поучении говорит: "Содержание сих запрещений следующее: первое – отрезает и гонит диавола и всякое его действие страшными для него Божественными именами[447]

[Закрыть] и таинствами; изгоняя диавола, повелевает и демонам его бежать от человека и не творить ему напастей. Подобным же образом и второе запрещение изгоняет демонов Божественным Именем. Третье запрещение есть вместе и молитва, возносимая Богу, умоляющая всесовершенно изгнать лукавого духа от создания Божия и утвердить его в вере"».

· После обряда «изгнания сатаны» начинается обряд «на верность Христу». Как видите, последовательность обычная: сначала вычищение прошлых «духов», а затем – клятва на верность библейскому «Духу». После чего начинается таинство “вдувания” библейского «Духа» в психику оглашённого. Также, как и «изгнание сатаны», этот обряд проходит в виде клятвы в трёхкратном диалоге-заклинании со священником. Игумен Исаия про этот обряд говорит следующее: Это – исповедание личной верности Христу[448]

[Закрыть] при вступлении в ряды Его воинов, потому и звучит эта клятва подобно воинской присяге.

· После этого даётся присяга крещаемого на символ веры: Крещаемый или его восприемник читает Никео-Цареградский Символ веры, принятый на I Вселенском Соборе в Никее (325 г.) и дополненный на II Вселенском Соборе в Константинополе (381 г.), который служит общим выражением веры Православной Церкви. Символ веры и клятвы читаются три раза и сопровождаются земными поклонами.

Только после этого начинается непосредственно крещение. Игумен Исаия о необходимости крещения пишет так (выделено жирным – нами):

«В таинстве Крещения верующей душе явно и реально открывается основная истина христианства: приняв Крещение, "вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 3, 3–4). Эта крещенская смерть возвещает разрушение смерти Христом, а крещенское воскресение наше ещё раз являет образ Воскресения Христова. Совершается глубочайшая тайна: единение человеческого и Божественного в «обновленной жизни». Благодать, подаваемая человеку в Крещении, как и в остальных таинствах, – это плод жертвенной смерти Христа и Его Воскресения. Она сообщает человеку волю к спасению и силы, чтобы идти по жизни, неся свой крест. И потому Крещение может и должно определяться – не образно, не символически, а по существу – как смерть и воскресение».

В общем-то все “ключи” к нашему пониманию этого таинства мы уже дали. Упорядочим их согласно вышеприведённому тексту:

· В процессе таинства крещения над душой производится обряд смерти, который называется «крещенская смерть». Практически, церковь признаётся, что она “убивает” душу (в кавычках, поскольку душу убить невозможно) – на другую жизнь. Кто может распоряжаться жизнью и смертью личности кроме Бога?

– Оказывается на эту роль претендует церковь. Мистерия обряда – штука серьёзная. Это – моделирование процесса, который может свершиться. И что тогда? – Приходящая в жизнь от Бога душа наделена в судьбе стремлением к жизни. Поэтому выбрать смерть, которая моделируется в обряде, никакая душа не захочет: она выберет жизнь. Понимая это, церковь через таинство крещения предлагает свою жизнь – отличную от той, что предложена Свыше судьбой. То есть, церковь через обряд крещения образно в мистерии “убивает” душу, “воскрешая” её на другую жизнь и другую “судьбу”, пытаясь подменить данную Богом личностную судьбу на свою эгрегориальную программу, похожую на судьбу. У душ с искусственной судьбой стремление к жизни уже гораздо меньшее, либо вообще отсутствует. Последнее можно наблюдать у многих людей в России. Стремление жить заменяется земными удовольствиями, пьянством, упадничеством…

· В процессе таинства крещения происходит частичная (в той или иной мере) подмена судьбы (предложения душе Свыше от Бога при вхождении души в жизнь) на “судьбу” – многовариантную, но крайне ограниченную и вредную эгрегориальную программу церкви (библейского эгрегора). Степень подмены зависит от очень многих факторов, одним из которых (одним из основных) является вера личности, подвергаемой крещению. Полная безопасность личности в жизни (в том числе от болезней, неприятностей, катастроф и прочих опасностей) может быть обеспечена только в судьбе. Судьба предлагается Богом и Бог берёт на себя ответственность за безопасность личности, если та будет следовать в «земной жизни» предложенной судьбе. Если личность принимает в свою душу другую “судьбу” (либо уклоняется от судьбы), то тем самым личность сама снимает с Бога ответственность за свою безопасность в земной жизни тем больше, чем больше искусственная “судьба” отличается от Божией судьбы.

Церковь имитирует безопасность с помощью ограниченного в возможностях (по отношению к Божией безопасности) эгрегориального водительства личности, в том случае, если личность будет слушаться церковь. В противном случае эгрегор церкви может сам инициировать неприятности для личности, чтобы, запугав последнюю, ввести опять под свой контроль. Ясно, что мhра вмешательства Бога будет соответствовать мере следования душой её судьбе, данной от Бога. В самом грубом выражении: чем больше душа отклоняется от судьбы, данной Богом, в “судьбу” церкви, тем меньше опека личности Свыше.

· В процессе таинства крещения душе предлагается (а душа принимает – в той или иной мере) “судьба”, которая называется «плод жертвенной смерти Христа». Следует напомнить читателю, что смерть Иисуса Христа и его “чудесное” воскресенье, о котором повествуется в Евангелиях – выдумки древних составителей канонов. Ничего подобного не было и мы про это сказали в одной из предыдущих глав этой части. Поэтому содержание предлагаемой “судьбы” – ИЛЛЮЗИЯ – древняя легенда, не имеющая под собой реальной исторической основы. Но эта иллюзия опасна для жизни, которую даёт душе Бог, а не церковь, по причинам, изложенным нами выше. Плодом смерти может быть лишь возвращение души к Богу, но это происходит невидимо. Другого плода смерти пока ещё никто не видел. В свою очередь Бог желает не жертв, а милости[449]

[Закрыть]. Всякая жертвенность – следствие отклонения душ от их судьбы.

Учитывая что происходящее с душой по смерти увидеть невозможно, церковь употребляет иллюзию воскресения Христа в обряде крещения в своих целях. Церковь обещает крещенское воскресение (в моделировании таинства) как благо, соизмеримое с воскресением Христа. Поскольку последнее – иллюзия, то и церковные «Духовные» “блага” – тоже иллюзия. Однако, создать у новокрещённого уверенность в себе, дать иллюзию «Духовной» воли – церковь может.

· В процессе таинства крещения церковь «сообщает человеку волю к спасению и силы, чтобы идти по жизни, неся свой крест», как говорится в вышеприведённой цитате. Бог предлагает человеку в судьбе идти по жизни без катастроф и неприятностей. Церковь, частично заменяя судьбу эгрегориальным водительством своего «Духа», предлагает идти по жизни, «неся свой крест» – то есть мучаясь и страдая подобно библейскому Христу: Христа согласно преданию Нового Завета заставили нести свой крест до места казни. Тем, кому это нравится и кто в это верит, эгрегор-«Дух» церкви может «сообщить волю к спасению и силы, чтобы идти по жизни, неся свой крест» – дать иллюзию уверенности согласно месту, определённому личности и её душе в церковно-эгрегориальной иерархии. Но всё же, чем покорно идти на «Голгофу», лучше скинуть с себя её крест и разогнать палачей. А затем – помочь это сделать другим.

Со слов Игумена Исаии: «В христианском понимании смерть – это прежде всего духовное явление. Можно быть мёртвым, ещё живя на земле, и быть непричастным смерти, лежа в могиле. Смерть – это отделённость человека от жизни, то есть от Бога. Господь – единственный Податель жизни и Сама Жизнь». На какой только бред не пускается церковь, лишь бы заменить собой Бога. Если смерть это отделённость человека от Бога, то куда девается душа после смерти? Она что, тоже отделяется от Бога?

– Нет, душа возвращается к Богу. В отношении церкви же всё наоборот: смерть это действительно то средство, которое надёжно отделяет душу от библейского эгрегора, возвращая душу Богу.

Церковь же через обряд крещения как бы сама “возвращает” душу своему лже-«Господу» (передаёт душу сатане-«Духу»-эгрегору), ссылаясь на необходимость жизни. Вот и получается, что церковь с её «Духом» по сути – промежуточное звено-паразит. Если его выкинуть, то всё может встать на свои естественные места в земном мире. Для того, чтобы втиснуться между людьми и Богом (от самого рождения новой личности) придуман церковный обряд крещения, согласно которому жизнь (“новую” жизнь) душе даёт уже не Бог, а «Господь» – то есть, церковь.

Изощрённый «Духовный» паразитизм церкви имени Христа (как и любой другой «духовной» корпорации) на людских душах и их судьбах гораздо хуже, чем паразитизм на чём-то вещественном. Но в толпо-“элитарном” обществе любой вещественный паразитизм обязательно должен быть облачён в Идею, иначе разводить множество лохов будет очень сложно: в противном случае, чтобы сохранить толпо-“элитаризм”, надо выстраивать концлагеря или возвращаться к открытому рабовладению. Однако, за решётками и колючей проволокой все рабы уж точно знают, что в их судьбы вмешалась такая-то иерархия рабовладельцев и угнетает их. В случае «Духовного» рабства такое увидеть могут лишь единицы.

Таинство крещения непосредственно начинается с освещения воды, поскольку после этого крещаемый трижды погружается[450]

[Закрыть] в освящённую воду. Как говорит игумен Исаия: «Вода является древнейшим религиозным символом. С христианской точки зрения, представляются важными три основные стороны этой символики. Во-первых, вода – первичная космическая стихия. В начале творения «…Дух Божий носился над водой» (Быт. 1, 2). Одновременно она – символ разрушения и смерти. Основа жизни, животворящая сила – и основа смерти, разрушительная сила: таков двойственный образ воды в христианском богословии. И наконец, вода – символ очищения, возрождения и обновления. Эта символика пронизывает всё Священное Писание, входит в повествование о творении, грехопадении и спасении».

С наших позиций, тройное погружение в освящённую воду (с одновременной магией слова: священник читает заклинания над новокрещённым) с нашей точки зрения означает трёхступенчатую магию:

· вычищение “души”-психики,

· наполнение «Духом» библейского эгрегора,

· вписание “обновлённой” души в эгрегориальную иерархию на “своё место” (своеобразное посвящение через обновление эгрегориального содержания психики: священнику доверено иерархией подключать психики крещаемых к библейскому эгрегору и он это умеет).

В эзотеризме вода – символ информации. Освящение воды священником означает магию моделирования алгоритмического структуирования информации (среды)[451]

[Закрыть] – согласно библейскому «Духу». После этого новокрещённый опускается уже как бы в среду библейского «Духа». Таким образом через магию водных процедур в новокрещённые личностные психики и биополя “закачивают” первичную церковную программную информацию.

Это подобно тому, как на вычищенный винчестер компьютера после удаления всех ранее стоявших там программ ставят новое программное обеспечение. После чего вся последующая информация, которая записывается на винчестер извне, располагается согласно этим программам: каждая на “своё место”. Разница между психикой (и душой) и компьютером только в том, что компьютер послушен хорошему программисту, а душа всё-таки послушна Богу, прежде всего, а затем уже может доверяться какой-либо земной иерархии. Поэтому церковники могут быть обречены на неудачи, сбои, не полную установку программ в психику и другие неприятности. Бороться с этими сбоями церковь пытается с помощью следующих таинств, которые мы разберём далее.

Вода и новокрещённый мажутся освящённым елеем (оливковым маслом) – как знак примирения с «Господом», чтобы всё «шло как по маслу». Это в нашем понимании означает закрепление “достижений” третьей стадии окунания в воду – магия согласования для души её места в церковной земной иерархии (эгрегоре «Господь»).

Сразу же после троекратного погружения в воду новокрещённый облачается в белую одежду. Обряд называется облачение новокрещённого. В настоящее время это новая белая рубашечка для младенцев и белая сорочка для взрослого новокрещённого. Эта магия обряда сравнивается церковью с эпизодом преображения Христа, вошедшим в Новый Завет. О каком преображении в душах и психиках личностей идёт речь в действительности, мы подробно сказали выше. Здесь кратко напомним, что душа крещённой личности облачается в библейский «Дух», чему и соответствует такой обряд “пеленания”. “Спеленованная” личность, как известно, имеет меньше степеней движения (а спеленованный ребёнок вообще почти не имеет степени движения и вынужден заявлять о себе криком) – чем и показана обратная (тайная) сторона облачения новокрещённого – лишение души свободы (связи с Богом), данной изначально Богом.

Бог даёт каждому младенцу двух определённых родителей. Церковь добавляет к этим родителям (с которыми у младенца есть родовые духовные связи) ещё двух восприемников – крёстных отца и мать. Для чего это надо?

– Влияние на судьбу своего ребёнка, особенно в первые годы жизни, оказывают в большей мере родители. Так положено Свыше. Церковь, разрывая связь личности с судьбой, ещё и частично разрывает контур поддержки данной Свыше судьбы младенца со стороны родителей, внося в процесс контроля за новорождённой душой ещё и вектор поддержки церковной “судьбы”, который для надёжности доверяется крёстным. Ведь даже если родители в чём-то ошибаются, доверившись церкви, то чуя отцовский и материнский долг (через родовую эгрегориальную связь со своим ребёнком)[452]

[Закрыть], родители могут быть непредсказуемы для церкви в критические моменты (и опасности) борьбы за душу младенца. Другое дело – крёстные родители. Родовой связи с младенцем, его судьбой у последних практически не существует. Этим ослабляется механизм естественного оберега младенца, даваемого нормальным родителям Свыше, даже на уровне ощущений и родительского чутья опасности.

Крёстные родители– родители не по Святому Духу, а по библейскому «Духу». Церковь для себя “справедливо” считает крёстных более надёжными в деле сотрудничества по уводу души новокрещённого от её Божией судьбы к церковной “судьбе”. То есть, грубо говоря, крёстные зачастую – прямые засланцы библейского «Духа» в семью.

Монахам запрещается быть крёстными скорее всего в силу обратных обстоятельств: чтобы Святой Дух, данный Свыше каждой душе, пришедшей в «этот мир», не передался душе монаха. Душа (нужно понимать – психика) монаха – хранитель “чистоты” библейского «Духа»[453]

[Закрыть]. А Святой Дух от младенца может послужить “вирусом” по отношению к библейскому «Духу» и у самого монаха могут проснуться родительские чувства, “спящие” в его душе под спудом библейского «Духа». То есть, магическая привязка души монаха к душе младенца может послужить причиной ослабления «Духовной» “цензуры” за содержимым психики монаха: Святой Дух сильнее библейского «Духа». Поэтому церковь аккуратно относится ко всему, что исходит от новорождённого, боясь “вирусов” для своей системы. К тому же монах своим застойным церковным «Духом» может сильно напугать ребёнка, так, что тот окажется психически ненормальным в общепринятой системе психологических “координат”. При частом повторении таких явно видимых случаев церковь “засветится” и ей будут бояться доверять младенцев. Поэтому и выбраны как бы “нейтральные” крёстные, чем исключаются некоторые неприятные для церкви крайности. В то же время, крёстные должны быть, согласно церковным правилам, достаточно воцерковлены, иначе они не допускаются к таинству.

О монашестве

Несколько слов о монашестве. Спрашивается: зачем церкви особая “каста” монашествующих и безбрачных священников – которым запрещён брак?

– Ответ может быть такой: чтобы воспроизводить из поколения в поколение особый тип строя психики, с помощью которого поддерживается и консервируется особая церковная «Духовность».

Значит таковой устойчивый тип строя психики церковной «Духовности» невозможно поддержать с помощью людей (“христиан”), которые вступили в брак. Остаётся рассмотреть некоторые различия между психикой людей, вступивших в брак, и психикой тех, кому положен обет безбрачия.

Основным фактором, который обеспечивает воспроизводство поколений, без которого была бы немыслима жизнь любого народа, является семейная жизнь, рождение и воспитание детей. Именно таким образом Бог Предопределил жизнь народов, разделив людей на полы. Церковь совершенно справедливо признаёт, что уклонение от обязанности нормального воспроизводства поколений, вследствие появления греховного пристрастия, приводит к вырождению рода человеческого, что очень опасно для продолжения жизни общества. Однако, не ведёт ли к ещё более объективно греховному пристрастию отсутствие опыта семейной жизни и опыта общения со своими детьми тех, кто «добровольно» (а не по стечению жизненных обстоятельств) [454]

[Закрыть] отказывается от семейной жизни ради иллюзорного стремления к «чистоте» во имя «Христа и Евангелия».

Разрешение церкви, данное ей самой себе именем Христа, определять тех, кто может принять обет безбрачия, и тех, кто якобы «гнушается браком» ради своекорыстия – открытая возможность особого церковного отбора монашествующих кадров с соответствующим устойчивым типом психики по принципу особой древней «Духовной» их лояльности церковной иерархии.

Именно эта «чистая» прослойка в церковной иерархии призвана “под клятвою” выполнять роль держателя церковного «Духа» – эгрегориального “эталона” – в его постоянстве и “чистоте”.

Вернёмся к рассмотрению поставленных нами выше вопросов: зачем нужна особая прослойка “чистых” в церковной иерархии? И связанного с ним вопроса: не ведёт ли к какому-нибудь объективно греховному пристрастиюотсутствие опыта семейной жизни и опыта общения со своими детьми тех, кто «добровольно» (а не по стечению жизненных обстоятельств) отказывается от семейной жизни ради иллюзорного стремления к «чистоте» во имя «Христа и Евангелия»? В связи с этим зададим ещё один вопрос: чего лишается человек, отказавшийся от семейной жизни, какого жизненного опыта?

Ответ на эти вопросы очень многогранен. Мы здесь пока рассмотрим лишь одну его грань, которая касается взаимоотношений родителей и детей. Одно из главных предназначений человека, данное ему Свыше – рождение и воспитание новых поколений. Спрашивается: во имя чего церковь “добровольно” отнимает у части людей, входящих в её иерархию, право данное человеку Свыше на семейную жизнь?

Если вдаться во внутренний смысл слова «семья», то это «семь я»: «7» «я». Но если это так, то неизбежно встаёт вопрос о персональном составе этих «7-ми я». В нашем понимании это:

Взрослые, вступившие в брак, и родители каждого из них, плюс ребёнок – минимум один, которого зачали, родили и воспитывают вступившие в брак. Т. е. семья – это ребёнок, его папа и мама, два дедушки и две бабушки в каждой из его родовых линий предков.

И каждый из членов семьи для других её членов – зеркало, в котором каждый другой может увидеть «со стороны» какие-то черты себя, и которое отражает (как бы со стороны) ему же то, что он несёт другим. Но главное качество «зеркала» имеют для родителей – дети.

Поэтому, кроме того, семья – это качество, а не только некоторое множество. И это качество возникает, начиная с указанного минимального её персонального состава; и это качество сохраняется, если детей больше, чем один, поскольку в такого рода множестве, с количеством элементов, большем, чем семь – семёрка в указанном персональном составе всегда присутствует. При этом каждый ребёнок в семье – представитель будущего в настоящем, вследствие чего от тех, кто его воспитывает, зависит и характер этого будущего.

Эти обстоятельства указывают ещё на один смысл слова семья при раскрытии внутреннего умолчания в нём «семь [таких, как] я»: поскольку людей – 7 и все они – разные, то встаёт вопрос и об объективно эталонном «я», какого качества должны достичь шестеро других в семье.

И хотя далеко не всегда все члены семьи (в смысле «7 я») живут вместе под одной крышей, но для жизни общества значимо именно это сочетание, поскольку, хотя ребёнок получает набор хромосом непосредственно от своих родителей, но работа хромосомного аппарата такова, что характерные признаки дедушек и бабушек в ребёнке выражаются более ярко, чем характерные признаки родителей. И это имеет место вне зависимости от того, проживают ли все члены семьи (в указанном смысле «7 я») совместно либо живут в бытовом разобщении.

Но и при бытовом разобщении (когда дедушка и бабушка по одной или по обеим родовым линиями живут самостоятельно или с кем-то из других своих детей), биополевое единство семьи объективно существует в силу того, что настройка всякой личности на её родовые эгрегоры[455]

[Закрыть] – врождённая, обусловленная всем механизмом наследственности и изменчивости биологического вида «Человек разумный»; и разобщить членов семьи в биополевых процессах – это не самое простое дело, хотя в порочном обществе это действительно может быть необходимо для того, чтобы в жизни новых поколений не воспроизводились автоматически пороки, наработанные поколениями предков в прошлом.

И именно на семью в указанном составе («7 я», «7 [таких как] я») в её коллективном духе ложится миссия зачать, родить и воспитывать ребёнка так, как это предопределил Бог людям. Это тоже заложено в понятие «семья» в русском языке. Дело в том, что приходящая в мир, воплощающаяся в нём душа, изначально праведна, безгрешна и открыта Жизни. То есть, от рождения Бог даёт ребёнку непорочность и открывает возможности развития по праведному пути, во имя исполнения его судьбы в наилучшем объективно возможном варианте – так, чтобы были изжиты ошибки и греховность прошлых поколений. И именно в этом смысле новорождённый ребёнок – эталон для подражания всем взрослым членам семьи.

Соответственно слово «семья» в русском языке при его конкретно жизненном понимании предлагает именно от лица новорождённого остальным членам семьи быть такими же как он, праведными (семь таких же как «я»); они обязаны сохранить и обеспечить праведность не только новорождённого, но обязаны и самих себя изменить в нравственно-этическом отношении так, чтобы стать праведными подобно новорождённому ребёнку, внося тем самым свой вклад в становление культуры праведного будущего. Если это в поведении взрослых имеет место в жизни, то и государственность – по существу незаметно, сама собой (как бы «автоматически») должна войти в праведность, поскольку общество состоит из множества семей, каждая из которых вносит свой вклад в порождение и функционирование государства.

Таким образом каждый новорождённый ребёнок, как бы предлагая от своего лица родителям и другим членам семьи быть такими же объективно праведными, в случае отклонения родителей и других членов семьи от принятия и исполнения этого предложения – объективными грехами своей жизни (как последствиями неправедного воспитания) наглядно демонстрирует неправедность и духовную ущербность всех членов семьи в отношении Промысла. При этом чем взрослее становится ребёнок, тем ярче проявляется в жизни его объективная греховность. В этом случае:

· Родители и другие члены семьи могут не замечать объективную (и субъективную)[456]

[Закрыть] греховность своих детей, игнорируя их, поскольку чувствительность к этому у них утеряна вовсе.

· Родители и другие члены семьи могут не замечать объективную греховность своих детей, поскольку в доминирующей культуре субъективная «Духовность» их детей соответствует общепринятой «норме».

· Родители и другие члены семьи могут ощущать неправедность (объективную греховность) свою и своих детей, глядя на последних, и воспринимая их поступки, мысли, быт, понимая при этом, что живут не так, но не зная как надо жить.

· Родители и другие члены семьи могут не только ощущать неправедность свою и своих детей, но и, осмысленно относясь к жизни, прилагать усилия для понимания путей и методов выхода всех членов семьи, а за ними и общества – на праведный путь.

В соответствии с доминированием каждого из этих четырёх вариантов, могут быть четыре варианта движения общества:

· В первом случае общество движется к объективной примитивной духовной деградации и обещает погибнуть в бесчувствии людей друг другу и к призывам Свыше.

· Во втором случае общество скатывается ко всевластию искусственной «Духовности» доминирующей культуры, которая, исчерпав попущение Свыше (время исчерпания зависит от степени субъективизма «Духовности»), потянет общество туда же, куда и в первом случае, но гибель общества будет изощрённее и “ярче”, чем от примитивной духовной деградации.

· В третьем случае общество получает шанс выхода из кризиса духовности, порождённого всевластием (либо доминированием) субъективной «Духовности», и этот шанс может использоваться “вслепую” методом «проб и ошибок», при котором обычно бывает очень много потерь.

· Четвёртый случай – самый бескровный и перспективный, когда прежде чем что-либо предпринять, это осмысливается, просматриваются все варианты будущего и выбирается наилучший из всех осмысленных, после чего шанс выхода из кризиса может быть осознанно использован для вхождение общества на путь праведности.

В церковной среде «подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и особая роль монашества в истории и современной жизни» обрекает всех, кто принял для себя такой жизненный удел, на “добровольный” отказ воспринимать в свою душу (психику) обратные связи от своих детей, возникающие при их взрослении в кругу семьи и данные всем людям Свыше как зеркало своей объективной греховности. Этим самым монашество разрывает живые обратные связи Свыше на свою общность, замыкаясь «само в себе», что и необходимо церковной иерархии для поддержания «Духовного» застоя в церковной среде. В этом суть церковной “чистоты”, которую монашествующие несут через века, являясь держателем и хранителем древней церковной «Духовности» – удерживающими[457]

[Закрыть] – одной из высших её “инстанций” в «Духовной» иерархии.

В реальности данной Свыше через семью, родители и другие члены семьи в идеале должны видеть в детях свои недостатки, как в зеркале, стараясь немедленно исправить эти недостатки, согласуя свои действия с Богом (в диалоге с Богом по жизни). Если в церковной «Духовной» иерархии, которая заменяет церковной пастве Бога, хранителями древней церковной «Духовности» являются люди, отлучённые от семьи, и, ссылаясь на жизнь этих людей, иерархи церкви выдают пастве «истину в последней инстанции» – в том числе и по семейной социологии – то разрыв общества с Богом налицо. В этом случае общество (если паствы становится много) движется по второму варианту – к погибели, поскольку «Дух» монашествующих – церковный «Дух» – удерживает общество от позитивной духовной динамики, заданной Богом в Его Предопределении.

Если говорить о типе строя психики монашествующих, то в основном это – устойчивые «зомби». Этому способствует особый режим, безбрачие, замкнутость на “чистоту” Евангелия и прочих церковных догматов.