Текст книги "Зона 54 (СИ)"

Автор книги: Вова Фетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Скучаешь? – Татьяна подошла сзади и оперлась на перила рядом.

– Лучше скучать, чем потеть в этих железках, – ответил Тема. – Пришла провести политработу?

– Зря ты так, – ответила она, – будь моя воля, я бы своего сотрудника никогда на такое не подписала. Но ты влез в эту историю с конвертом и мне поставили вполне прозрачное условие.

– В эту историю вляпалось куча народу, – возразил Тема, – но в качестве смертника отрядили вот нас. Как вы там это решали? Кидали кубик?

Татьяна грустно усмехнулась.

– Представь, что я тебя отмазала, – предложила она. – Тебя бы заперли в Атоме до тех пор, пока проблема не была бы решена или… или пока Орда не пришла сюда и убила тебя в твоей постели. Ни пустоши, ни поиска технологий, просто ожидание конца без возможности на это повлиять. Согласился бы?

Она, конечно, была права. Он бы ни за что не променял ту свободу, которую он ощущал там, за стенами, на безопасное, но все же тюремное заключение.

– Ладно, – ответил он, – тогда зачем ты здесь?

– Потому что я молодец и хороший руководитель. И уговорила Алдарова, что один день на попрощаться с Атомом вы все заслуживаете. В общем, тебе необязательно тут торчать. Сходи домой. Прогуляйся. Напейся в баре. В общем, можешь идти.

– А если я сбегу в пустошь?

– Сбеги, – Татьяна пожала плечами. Она знала, что никуда он не побежит.

Тема мог бы связаться со всеми своими друзьями, собрать всех из “собирательского гаража”, кто сейчас в Атоме. Действительно пошли бы в бар. Устроили мощные проводы. Но он понял, что не готов к этому. Это будет ощущаться как поминки.

Поэтому он решил, что попрощается иначе – пройдет по родному городу и мысленно скажет спасибо. Да, он предпочитал пустоши, но Атом, его Городок, его старый Академ – был тем самым домом, в который возвращаются.

Он начал с юга. Вышел к пруду среди частных домов высшего руководства. Говорят, до войны в нем обитали утки, но теперь это был просто заросший водоем, который по весне заполнялся стрекотом лягушек, единственных обитателей, которые кое-как еще выживали на оскудневшем корме – мир потерял почти всех насекомых.

Посидел на лавочке, полюбовался студентами, которые украдкой пили пиво и даже контрабандное республиканское вино, детьми, которые пытались запускать блинчики, вездесущими соснами, окружающими пруд со всех сторон. Пошел вверх по улице, которая сохранила свое довоенное название – хотя она и не вела теперь ни к каким золотым долинам, но звалась в их честь. Прошел мимо Дома Ученых, где он и остальные узнали печальную правду и свою довольно незавидную роль в ней. Пошел вверх по проспекту – сначала среди жилой застройки, среди беспечно гуляющих после работы людей. Сложно было представить здесь, где можно было свернуть в магазинчик и купить свежего хлеба, где можно сесть за столик летнего кафе и выпить настоящий отвар алтайских трав, что снаружи – пустошь, территория беззакония и смерти, совсем другой жизни.

Территория Инструтов, утопающая в зелени, потянулась следом. Многие здания довоенных научных центров были переоборудованы в производства – городу необходимо было себя обеспечивать, но некоторые сохранили за собой изначальную функцию. Внутри них трудились люди, которые верили, что мир, прежний мир – еще можно вернуть. Если сильно постараться, если приложить усилия, если собиратели будут искать довоенные технологии, если инженеры будут изобретать новое, а ученые будут заново открывать то, что было потеряно в результате ядерного апокалипсиса, то мы сможем повернуть окончательное умирание планеты вспять и все же возродиться. Может быть не как человечество целиком, но хотя бы как его оплот здесь, в Сибири.

Все это может быть сметено Ордой уже скоро. Все это придется защитить ему, Артемию, собирателю из пустошей.

Так он прошел сквозь Верхнюю зону и оказался в Нижней – более привычной и менее вылизанной. Ровные ряды довоенных бетонных коробок обросли пристройками, с крыши на крышу были переброшены пешеходные мостики, внизу выросли закоулки и подворотни, это действительно был Нижний Атом, во всех смыслах – темные личности продавали наркоту и оружие, другие – рекламировали подпольные бордели и бойцовские ямы со ставками. Третьи хотели тебя ограбить, если ты выглядел недостаточно опасно. Но это все еще был дом – здесь жили семьи честных работяг, каждый день делающих так, чтобы город продолжал жить, здесь жили беженцы из пустошей, ищущие лучшей доли, чем прозябание на дальней заставе, здесь жили мечтатели, безумцы и творцы. Люди.

Тема открыл железную дверь подъезда, она, как он ее не сдерживал, жахнула за его спиной, прошел по темному, затхлому подъезду и, наконец, оказался в своей скромной квартирке на первом этаже. На полу у входа все еще угадывалось темное пятно. Он мог бы позволить себе сменить жилье, чтобы не помнить, как жестоко умирали его родители, но никогда об этом не задумывался, потому что жил в пустошах, а не здесь.

И все же это был дом. Небольшая кухня со старой мебелью, которую он понатащил снаружи и сам восстановил. Скромная ванная с, опять же, довоенным реконструированным бойлером для дополнительного нагрева воды. Спальня, она же гостиная, где на столах и шкафах собралось многовато пыли, потому что хозяина будто и не было… Все здесь было сделано, найдено, с любовью отреставрировано его руками. Тема осознал, что никогда не ценил этого, все время стремился бежать, искать нечто новое, это была его зависимость – от новых вещей, ощущений, эмоций. И вот когда у него действительно нет времени, он вдруг осознал, что как никогда хочет остановиться – посидеть здесь, залечь в кровать на несколько дней, приготовить еду и, что уж тут, возможно даже пригласить кого-то ее поесть…

Вся эта жизнь, которую он откладывал, продолжится теперь без него.

* * *

Никаких торжественных проводов, сплошная секретность. Под ними – асфальт Бердского шоссе, до войны важнейшей транспортной артерии, впереди – самые большие и при этом наименее используемые городские ворота. Северные. Они ведут прямо туда, в Пятно, поэтому это скорее дань уважения, а не настоящий КПП. Мечта, что когда-то эти ворота откроются и люди вернутся в большой город и восстановят его.

Ворота выглядят серьезно – огромные, с двумя системами створ. Первые, внутренние – высокие, из двойной сетки-рабицы, с колючкой поверху. Вторые – цельные металлические, непрозрачные, тоже обмотанные проволокой.

По левую руку, среди сосен – большое здание медицинского центра Атома, по правую – “вагонные трущобы”. До войны тут была железнодорожная станция и музей под открытым небом, теперь старые вагоны стали жилыми – их заняли люди, у которых было совсем мало средств к существованию. Толпа зевак собралась перед бетонным ограждением, которое отделяло бывшее шоссе от трущоб. У северных ворот редко что-то происходило, а тут целый бронетранспортер!

Официально все было так – группу специального назначения отправляют исследовать границы Пятна, чтобы подавить лагеря Дьяволов и обезопасить ближнюю орбиталь Атома. В общем, сплошная пиар-акция Военного Института. Такую вылазку странно было бы сопровождать официальными лицами, поэтому вся компания – зеваки да офицеры пропускного пункта.

Конечно, официальная версия не объясняла, почему траснпортер выглядит так уродливо – машина заметно отяжелела, потому что ее борта усилили свинцовыми пластинами для дополнительной защиты от фона. Для этого пришлось потратить весь свинец, что был в запасах города.

Внутри транспортера стало гораздо теснее. Три человека силовой броне занимали значительное место, поэтому вольно перемещаться как в первую вылазку уже не получилось бы. За штурвалом сидел Тема, рядом с ним за нерабочим курсовым пулеметом – Роман.

А позади между стальными гигантами сидели Марта и Юра Скай. Дьяволица выглядела расслабленно, хотя одно движение силовой перчаткой – и ее мозги придется отмывать с переборки. То ли она не понимала угрозы, то ли ей это было неважно. Самих ребят в силовой броне друг от друга было не отличить. Выделялся только Илья со своим робоглазом на коленях.

Роман и Тема были в наушниках радиостанции самого транспортера – поэтому слышали генерала Алдарова. Люди в броне тоже его слышали, а вот Марта и Юра просто скучающе ждали.

– Эти ворота три месяца не открывались, потерпите, – тем временем говорил искаженный голос главы Военного Института, – рядового за ломом уже отправили, у них там с петлями что-то.

Тема признавался себе, что чувствует себя не очень уверенно за рулем такой большой и тяжелой махины. У Максимова явно было больше опыта, что показала первая поездка, но его дурацкое желание побегать в силовой броне по пустошам сломало систему. Теперь этой банкой приходится управлять тому, кто привык доверять только своим двоим.

Никакой суеты перед воротами не наблюдалось. Перед будкой КПП стоял и курил дежурный офицер и чисто на всякий случай поглядывал в сторону зевак. А больше никого видно не было.

Видимо, не зная как скрасить ожидание, Алдаров принялся в очередной раз перечислять, что и как они должны докладывать, да с какой частотой. Радиосвязь предполагалось поддерживать три раза в день во время приема пищи – тем, кому не досталось брони все равно придется есть под защитой транспортера. Он не дает полной защиты от радиации, но в нем еда точно сохранится дольше необлученной, чем снаружи. Паек предполагалось переложить себе на плечи только в крайнем случае: если придется покинуть машину надолго или навсегда, в случае ее повреждения или застревания.

У радио всегда будет дежурить офицер и принимать сообщения. Они организуют круглосуточное дежурство, чтобы группа могла срочно связаться с городом. С ними будет работать целая команда специалистов, такой штаб экспедиции.

Какого качества эти специалисты Тема мог представить. Скорее всего, такие же люди, которых угораздило как-то прознать про историю с конвертом, про Орду или Юрия Ская.

– Лена, как настроение? – спросил Тема на всякий случай по внутренней связи. Генерал при этом продолжал говорить, но его можно было до времени игнорировать.

– Как на похоронах, – ответила та. – Собственных.

Впрочем, что он еще ожидал услышать?

– Когда выйдем за ворота… будь осторожна, – он не знал, как сказать “не делай глупостей” такими словами, чтобы она действительно решила их не делать.

– Дурацкий совет.

– Пожелание.

– Дурацкое пожелание.

– Я, кстати, немного подсчитал наши шансы выжить, – внезапно вмешался в разговор Роман.

– Что бы ты там не насчитал, я не хочу этого знать, – ответила Лена.

– Пожалуй, я тоже, – добавил Илья.

– А шансы успешно выполнить задание ты не посчитал? – не без язвительности спросил Максимов.

– Посчитал, – ответил Панин, – из-за множества неизвестных диапазон вероятности нашего успеха – от двух до шестидесяти трех процентов.

– Охренеть разброс! – не выдержал Тема. – Это тоже самое, что сказать пятьдесят на пятьдесят.

– А почему нижняя граница – два процента? – уточнил Илья.

– Это в случае, если вакцина от радиации не сработает совсем, и мы умрем… довольно стремительно.

– Почему тогда не ноль?

– Господа в доспехах, и Юрий Скай скорее всего выживут и попытаются все же достичь успеха.

– Эй! – Максимов был явно возмущен. – Хочешь сказать мы не справимся без тебя и мусорщика?

– Почему не справитесь? Два процента это неплохо.

Тема не понимал, шутит Роман и пытается поддеть особиста или действительно верит, что они вдвоем критически важны для выполнения задачи, но ему нравилось слышать, как в наушниках скрипят зубы особиста от обиды.

С другой стороны, в чем он не прав? Штабная крыса, потерявший память тихий ученый и студентка пусть и в силовой броне будут скорее мешать Скаю там, в Пятне, чем помогать.

– …Так! – голос Алдарова оживился, а значит что-то начало происходить. – Кажется, все окей. Даю команду на открытие внутренних ворот.

Команда действительно пришла – из будки высунулся еще один офицер, что-то сказал курящему и тот неспешно пошел к сетчатым воротам. Они открывались вручную – он повернул ключ в замке у самой земли, затем снял цепь по центру и там же отпер еще один замок. И развел створки в сторону. Тема дал малый газ, стронул машину с места и проехал в пространство между двумя вратами. Сетка поехала обратно на место. Когда офицер закрепил цепь на место и вернул все замки в прежнее положение – загудел механизм внешней двери. Тяжелые металлические ворота в несколько человеческих ростов стали медленно открываться наружу. Скрип металла и натужный вой приводов пробивался сквозь толстую броню и шум двигателя самого транспортера.

– Выезжаем, – сообщил Тема по общей связи Алдарову.

– Удачи, сынки.

Собиратель поморщился от сынков и заметил, как улыбнулся Роман. Он был может и не ровесником генерала, но в сыны ему точно годиться не мог.

Когда створ раскрылся настолько, что транспортер точно проезжает, Тема нажал на газ. Вперед уходило полотно Бердского шоссе. Оно было сильно разрушено, кое-где сквозь асфальт проросли кусты и молодые деревца, кое-где дорогу пересекали серьезные канавы, пробитые ручьями и мелкими речками. Для транспортера это все была не помеха, поэтому Теме уходящая вдаль меж вековых сосен дорога представлялась прямой и ровной.

И вела прямо в Пятно.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

Напишите в комментариях, как вам книга? Что вы думаете о происходящем и о героях? Для произведений в процессе очень важна обратная связь!

Часть 3. Глава 1

Очень быстро стало душно, хотя вентиляция натужно работала на полную мощность. Верхнюю броню, как на вылазке, откинуть было нельзя – они уже въехали в Первомайский Выступ, наружный дозиметр показывал красные значения. Крупные разломы дорожного полотна Тема объезжал, а небольшие брал гусеницами – тогда десантный отсек начинал гудеть от ударов металла о металл. Группа не роптала.

Первый час Тема переживал, что сзади начнется потасовка, потому что Лена бросится на Марту как только Атом скроется из виду. Но это не произошло, потом ему стало не до того, чтобы следить за тем, что происходит внутри – дорога забирала все внимание на себя.

Они быстро миновали Нижнюю Ельцовку – последнее обитаемое поселение ближней орбитали, да и то вахтово. После него – только радиоактивные остатки некогда большого города.

Первым серьезным препятствием стал кратер. Огромный кратер эпицентра ядерного взрыва, в котором большая часть грунта просто испарилась, а остальная – спрессовалась в корку, которая за много лет уже разрушилась и теперь это была просто огромная яма, которую хрен объедешь. Дорога обрывалась небольшим земляным валом, на который транспортер легко забрался, а за валом начиналась по сути почти идеальная круглая равнина, заросшая рыжей мелкой растительностью.

– Двинем по краю? – спросил Роман. У него был свой триплекс, поэтому в отличие от ребят в десантном отсеке он тоже видел окружающую местность.

– Да, – согласился Тема, – не хочется проверять уровень радиации там, внизу.

Он стал поворачивать машину на месте, а затем осторожно двинулся по валу.

– Не ожидал наземных взрывов, – признался он. – Нам в школе говорили, что большие города обстреливались с подрывом боеголовки в атмосфере, без касания.

– Так и было, – ответил Роман, – но знаменитый “зонтик” ломал направления ракет, и они взрывались как повезет, врезались в землю или наоборот взмывали высоко вверх. Система не была отлажена, в идеале “зонтик” перехватывает управление при входе головок в плотные слои атмосферы и дает уже их системам управление команду на подъем. Предотвратить детонацию он не мог – система защиты ракет работала в основном против этого. А вот увести от цели – да. В идеале – обратно в космос, конечно. Но и взрыв где-то в недрах болот гораздо лучше. чем над центром города. Только система была неотлажена, это был прототип. Поэтому получилось то, что получилось. Атом защитило, но все остальное получило дополнительный урон.

– Поэтому у Сибирской республики есть Красноярск, хоть и не весь, а у нас только маленький Атом, – вступил Максимов. – Целый и невредимый, но на границе самого большого Пятна в Сибири, а может и во всем мире.

– У Москвы Пятно, наверное, побольше, – заметила Лена.

– Кто ж знает, – пробормотал Роман. – Новый Союз – тайна и что у них с территориями, неведомо.

– Да по-любому у них там свои установки стояли, – Лена неожиданно распалилась, – известно же, что высшее руководство свои шкуры спасало, а на обычных людей им было насрать.

– Этого мы не знаем, – возразил Панин. – О действиях правительства в последние дни войны нет никаких данных, потому что уже царил полный хаос. Но факт остается фактом – ракеты и бомбы полетели. Значит приказ был отдан. Они сражались до последнего.

– Да ну, – возразил Тема, – может это все “Мертвая рука”.

– “Мертвая рука” тоже с большой вероятностью может быть мифом.

– Я посмотрю вы много этим интересовались, Роман, – заметил Максимов.

– Да, в школьные времена, – охотно поделился ученый, – пока не понял, что мне больше интересно открывать будущее, а не копаться в прошлом.

– Нам до прошлого еще наверстывать и наверстывать, – заметил Тема, – так что смотрим в обе стороны, как можем.

Ему было немного обидно за Институт Реконструкции, частью которого он был. Они занимались как раз-таки прошлым. Технологическим прошлым. Но активно спорить ему было сложно – удерживать машину на кромке кратера было не так-то просто.

– Сражались до последнего, – фыркнула Лена, – это так вы называете акт всеобщего суицида? Тоже мне сражались – кнопки жали…

– Против идеи “Мертвой руки” говорит еще тот факт, что якобы у Нового Союза довольно много неиспользованных ядерных боеголовок в строю, – добавил Максимов. – Автоматика запустила бы все до последнего.

– В уцелевший ядерный боезапас слабо верится, – Роману, кажется, очень нравился этот разговор. Наверное, только такие и вел у кулеров в своих высоких кабинетах в башнях своего Института.

– А чего бы нет? – спросила Лена. – Говорят даже у нас, у Атома, пара зарядов имеется.

– Ну это чушь, – Максимов сразу включил тон особиста, – поверьте, Военный Институт был бы счастлив, если бы это было так. Может, тогда и не пришлось бы это чертово радио искать.

– Зато у нас своя ядерка есть, – заметил Тема. Все засмеялись. Ручную установку с единственным зарядом им удалось выпросить с собой – в качестве последнего средства уничтожения трансляции, если все остальное не сработает.

– Передвижная критически малая ядерная держава, – подтвердил Роман. – Универсальный выключатель радио.

– Вы верите, что это поможет? – как обычно неожиданно вступил Илья. – Выключим мы трансляцию, а дальше что? Орда остановится? Почему вдруг?

– Ну если они как ты, уж извини, Илья, то наверное остановятся, – ответил Максимов, – куда денутся. По инерции может еще пройдут километров пятьдесят-сто, но потом-то встанут, очухаются.

– И поймут, что они здесь, за пустыней Гоби, за Алтайским хребтом, за Амуром… далеко не дома. Им придется искать место для жизни, особенно ближе к зиме.

– Ну и пусть ищут. Договоримся. Они уже не будут Ордой, а будут людьми, с которыми можно взаимодействовать мирно.

Илья не стал ничего отвечать. Но его слова, признал Тема, отрезвляющи. Действительно, насколько эффективна их миссия? Правильную ли ставку сделал Атом? Не слишком ли поздно?

– Не сделаем дело – не узнаем, – сказал он вслух.

Они почти миновали кратер – Тема уже видел начало дороги, видел, что по левую сторону лес помоложе и среди растительности угадываются старые руины. Южная часть Новосибирска до войны была не совсем городом – скорее такие острова жилой застройки и производств среди леса, объединенные венами дорог. И это был один из таких островов. По правую сторону тянулась насыпь железной дороги – вот ее лес совсем не пожалел, рельсы и шпалы вывернуло корнями деревьев, и они полностью заняли узкую полосу, некогда занятую людьми. Немного же бы они проехали на дрезине.

Почти сразу за кратером обнаружилось новое препятствие – обрушившийся надземный пешеходный переход. Крупные куски бетонных плит торчали под разными углами. Тема прикидывал, можно ли это преодолеть, не повредив шасси, но в итоге решил не рисковать и съехать в кювет между дорогой и железнодорожной насыпью – деревья стояли плотно, угадывались развалины небольшой железнодорожной станции, но протиснуться как будто можно было.

Он аккуратно, на малом газу, скатил транспортер в кювет. Какая-то живность прыснула из-под гусениц.

– Ого! – Панин тоже заметил. – Не думал, что внутри Пятна кто-то живет.

Это было странное замечание, учитывая, что они ехали к целым разумным существам, людям, но иным.

– Заяц или белка, – сказал Тема. – Не успел заметить. Может, такие же облезлые, как гули. Гули-животные.

– Снаружи кто-то? – встревоженно и одновременно властно спросил Максимов.

– Да, зверек, – ответил Тема, аккуратно ведя машину. Броня то и дело задевала стволы, тогда раздавался протяжный хруст и стон – бронированные бока сдирали с сосен красную шкуру, обнажая светлую мякоть древесины.

– Отрядили бы биолога нам хотя бы, – риторически отозвалась Лена.

Это была хорошая идея, будь это настоящей экспедицией, а не операцией по спасению города и, одновременно, утилизацией нежелательных элементов.

– Если есть зайцы и белки, то есть и… – тихо и лаконично произнес Илья и решил не заканчивать мысль.

– Те, кто их жрет, – согласился Тема.

Они миновали завал, и он вернул машину на асфальт, гусеницы пронзительно скрипнули, выравнивая транспорт по курсу.

– Вы животных каких-то встречали? Из Пятна? Эй, дьяволица! – Максимов, видимо, включил свою громкую связь, чтобы поговорить с рейдеркой. – Ага… да в смысле, их перебили, когда еще мой дед молод был.

Тема не слышал, что там несла Марта. Пустошь была полна опасностей не только человеческих – на место загубленной естественной природы пришла неестественная. Животный мир приспосабливался и привыкал к радиации. Менялся, обживая мир с дефицитом чистой воды, насекомых-опылителей и многого другого, так необходимого устойчивой экосистеме. А еще – смешивался с образцами, которые во время войны сбежали из лабораторий генетических исследований и прижились в дикой природе. Тема исходил округу Атома вдоль и поперек и кого только не встречал от обычных волков и медведей, до слепых лосей-альбиносов и огромных летучих мышей, которым пришлось с насекомых переключиться на более крупную добычу…

Но все это была ерунда, страшилки для городских. Настоящую опасность всегда представлял лишь один зверь – двуногий и с огнестрелом в руках.

– Что она говорит? – спросил любопытный Роман.

– Несет чушь про баскеров, – ответил Максимов. – Мол, они их встречали на границе Пятна.

– Если бы она встретила баскера, то была бы мертва, – ответил Тема, – эти твари не умеют оставлять свидетелей.

– А я о чем, – согласился особист, но было слышно, что он не очень уверен. Еще бы. Баскерами пугали детей и взрослых. Это был главный страх любого новичка в пустошах – легендарное и неуловимое существо. По слухам умеющее становится невидимым, но это чушь, конечно. Оно умело становится неразличимым. Не заметишь, пока не начнет двигаться. А если уж начало – то тогда уже поздно. Редкие, невероятно редкие очевидцы, которые, как правильно заметил Максимов, все были уже дедами, говорили, что баскер – это как собака, но размером с лошадь. Но при этом и не собака вовсе. А как бы морок, призрак. Настолько отталкивающее и неестественное создание, что оно ускользало от восприятия мозгом. Бред. Галлюцинация. Игра теней.

Они все сбежали из подвалов и тайных коридоров Института Цитологии и Генетики – именно там их изобрели. В Академгородке, который теперь Атом. Изобрели, потому что не было выбора. Страна, перед тем как нажать кнопку, была на грани, наука умирала. Нужно было как-то выживать, а единственный товар, который ценился на экспорт – оружие. Вот они и разработали оружие. Живое и смертоносное. Уничтожающая пехоту физически и ментально.

В ранние годы Атом сильно страдал от этих тварей, пока их все же не удалось истребить – по меньшей мере, там, где их легко заметить, в городской застройке и внутри зданий. В пустошах их не встречали, но ходили байки, что они там есть – просто мы не видим, потому что если они не хотят, чтобы их видели, то этого и не произойдет никогда.

Баскеры вскрывали ударом лапы толстые железные двери подъездов и квартир. Потрошили автомобили, доставая оттуда людей, будто тушенку из консервы. Прыгали на высоту третьего этажа. Уворачивались от пуль.

Тему невольно передернуло.

Транспортер летел дальше, все молчали – видимо, пытались уложить в голове новый факт или попытаться отрицать его. Никому не нравилось, что какая-то сраная рейдерка пробудила их главную детскую страшилку.

Они въехали в руины – на восток от шоссе ответвлялась дорога, шла через железнодорожный переезд и уходила вглубь Выступа – к выжженным площадям производств и жилья южных районов Новосибирска. Перекресток окружен руинами – когда-то здесь стояли магазины, придорожные кафе, автосервисы, теперь все это проигрывало природе – из провалов окон торчали ветки, на плоских крышах пучками росли кусты. Слева, за всем этим, рыжел березовый лес, задушивший руины частника, тянущегося дальше к горизонту – туда, где тащила сквозь Пятно свои отравленные воды река Обь.

Обочина по левой стороне была завалена ржавыми остовами автомобилей – древние остатки паники и эвакуации. Огромная братская могила оптимистов, которые решили, что они смогут выбраться из города на машинах за пятнадцать минут до удара. Во всяком случае так говорилось в учебниках истории Атома – система оповещения срабатывала за пятнадцать минут. В некоторых источниках утверждалось, что и вовсе за семь.

Вскоре автомобилями заполнилась вся встречка, а через какое-то время и попутное движение. Тема замедлил ход.

– Сейчас будет трясти! – предупредил он и через пять секунд острая морда транспортера впилась в ржавый мусор. Раздался скрежет раздираемого металла и, одновременно хруст и шелест – трухлявое железо ломалось и осыпалось хлопьями. Двигатель натужно взревел – лобовая броня, будто ковш, тащила вперед ржавую груду металла, собирая все больше и больше на себя, пока, наконец, Тема не понял, что есть опасность перегрузить движок.

Тогда он остановился, дал немного назад, чтобы освободить перед из обломков, а затем повернул машину по диагонали и аккуратно поехал вперед. Нос задрался вверх, гусеницы заскрежетали по ржавчине и начали в нее проваливаться, будто ботинок – в пожухлые прошлогодние перепревшие листья в лесу.

Трясясь, лязгая, то проваливаясь вниз то взмывая наверх, словно на волнах, транспортер медленно двигался вперед по памятнику некогда грандиозной пробки.

– Твою мать, мусорщик, ты можешь аккуратнее? – не выдержал Максимов. Тема даже с некоторым удовольствием представлял, как того болтает внутри его консервной банки.

– Не нравится – вылезай из скорлупы и веди сам, – огрызнулся он. Радиоканал и вправду заполнился охами и ахами.

Очевидно, что они попали в участок, не задетый напрямую ударными волнами – иначе бы всю эту вереницу испарило бы или раскидало по округе.

Дальше, после нескольких километров прямого участка, дорога уходила налево. Тема припомнил карту – это главное “колено” дороги, шоссе почти по всей длине наследует форме реки и здесь река делает крутой поворот и дорога, будто вторя ей, но менее уверенно делает небольшой излом.

В конце концов в десантном отсеке начали протестовать уже все. Тема смирился, дал к обочине, съехал с груды машин и остановился. Справа вздымалась насыпь железки – ее огораживал просевший и покосившийся забор из профнастила. Можно было бы выехать на насыпь и поехать по рельсам – тоже такое себе занятие, а от скрежета гусениц по рельсам добровольно оглохнуть захочется, но может быть получится ускориться. С другой стороны уже очень скоро они упрутся в руины Разъезда и придется возвращаться на трассу.

– Я думаю, надо выйти поискать дорогу, – заявил Максимов.

– Тут нечего искать, – ответил Тема, – слева частник, можно туда и попробовать не совсем заросшие проселочные дороги. Авось валить стволы проще, чем давить ржавое кладбище. Второй вариант – прям по железке. Но мы очень скоро упремся в самую жесть, которую точно лучше объехать.

– Санитарная полоса, – вдруг сказал Илья. – Вдоль железки по санитарной полосе шла грунтовка, судя по карте.

Это была мысль. Зону отчуждения у железки до войны принудительно вырубали и наверняка поливали всякой химозой, чтобы не росло ничего. Может быть, лес там и не прижился.

Тема взялся за управление дал вправо, смял кустарник, транспортер с воем залетел на насыпь, будто тряпку снес остатки железного забора и гусеницы завизжали на рельсах.

По другую сторону насыпи был лес. Он уходил до горизонта – где-то там впереди та просека, тайный путь собирателей, по которой Тема привел Лену и Ская в Атом.

А между лесом и насыпью действительно была небольшая полоса пустого пространства с рыжим, глинистым грунтом.

– Неплохо, – поделился Артемий с командой, – ты молодец, Илья. Но мы все равно упремся в Разъезд вскоре и там придется думать.

Транспортер съехал вниз, повернул налево – и они двинулись вперед, выбрасывая комья грязи из-под траков. Боевая машина будто почувствовала себя в правильной стихии и пошла бодрее и проще.

Они недолго проехали, как впереди показались строения. Прямо по курсу – дряхлые остатки гаражей, дорога вела меж ними, а по правую сторону – большие жилые дома. Ближайший был похож на распотрошенную картонную коробку: перекрытия обрушились, только плиты стен устояли. А вот следующий дом был пониже, а потому выглядел поцелее. Тема провел машину вдоль гаражей и вдоль этих домов и выехал на перекресток со старой асфальтовой улицей. Слева насыпь обрамляли длинные полуразрушенные полоски остановочной платформы. А справа…

– Очень похоже на Атом, – деловито сообщил Роман.

Действительно – высокий бетонные стены, поверх – колючая проволока, правда обвисшая и совсем трухлявая.

– Тюрьма, – сказал Тема.

– О, мы до исправительной колонии доехали? – спросил Максимов. – Отлично, две трети пути позади.

Это, конечно, было очень удобно – измерять расстояние до реки Ини. А дальше? Именно после нее начинался уже настоящий город, но до Оперного театра было еще пилить и пилить.

Тема остановился на полоске асфальта и посмотрел в сторону шоссе. Оно было ниже того места, где они сейчас находились, потому ничего не было видно, кроме очередного надземного перехода, тоже частично обрушившегося. Непонятно, можно было ли туда вернуться.

– Чего стоим? – спросил Максимов.

– Да вот я думаю, стоит ли ехать дальше… – пробормотал Тема, – еще километр, и мы точно упремся в Разъезд, туда точечно били, инфраструктура и все такое. Не хотелось бы близко подъезжать.