Текст книги "Кольцо нибелунгов"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Торстен Деви
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Гунтер был рад видеть друга целым и невредимым, но он ни минуты не сомневался, что наследному принцу Ксантена не выстоять в бою против Хъялмара.

– Возможно, нам следовало бы задуматься о твоем предложении насчет кинжала исподтишка, – шепнул он Хагену.

– Ваше величество, в данный момент это было бы величайшей ошибкой, – возмутился Хаген. – Если Зигфрид умрет, наше огромное войско станет хорошим аргументом для Хъялмара, и он отпустит бургундов с миром. Но если мы вмешаемся, то война, которой так не хотел Зигфрид, станет неизбежной. Дождитесь исхода поединка, если хотите сдержать свое слово.

Гунтер с недовольным видом кивнул, а Хаген в очередной раз удивился, как же легко было манипулировать королем с помощью слов «честь» и «справедливость».

Зигфрид испачкался в земле, а его рубашка изорвалась настолько, что он сбросил ее с себя, сделав несколько резких движений. Юноша тяжело дышал, пытаясь понять, что же все-таки произошло.

Хъялмар, напротив, выглядел отдохнувшим, словно только что встал с постели. Его возраст – а он был вдвое старше Зигфрида – сделал его мышцы выносливее, но не слабее. Он улыбнулся – впервые за этот день.

– Надеюсь, что ты действительно сын Зигмунда. Такая легкая победа заставит твоих соплеменников служить мне с большей покорностью.

Зигфрид с криком бросился на ненавистного датчанина, который легко уклонился от его удара и нанес ответный удар, опустив меч на голую спину юноши. Герой Бургундии упал на живот, чувствуя, как земля забивается ему в уши, нос, рот и глаза. Зигфрид сплевывал песок, который хрустел на зубах, протирал от пыли глаза, чтобы лучше видеть, и никак не мог понять, почему он не чувствует… боли. Меч Хъялмара, описав дугу, снова опустился на его спину. Все понимали, что, даже если бы меч был деревянным, атака Хъялмара закончилась бы для противника переломом позвоночника. Солдаты, стоявшие неподалеку, увидели, что на коже Зигфрида нет даже царапины. Все зашептались, обмениваясь недоуменными взглядами. Двое воинов-христиан перекрестились, понимая, что видят либо демона, либо человека, снискавшего милость Господа.

Хъялмар изумленно посмотрел на свой меч, словно тот превратился в змею. Зигфрид, почувствовав растерянность противника, вскочил на ноги. Он должен был воспользоваться случаем и победить врага.

– Да как ты осмеливаешься даже думать о том, что можешь выиграть бой у сына Зигмунда, победителя Фафнира, обладателя Нотунга, обычным мечом? Боги выбрали этот день днем твоей смерти!

Хъялмар схватился за меч обеими руками, снова и снова опуская его на Зигфрида, будто пытался срубить огромный дуб. Наследный принц Ксантена чуть не упал от силы его ударов. Меч бил по рукам, бедрам, груди юноши, но не оставлял при этом даже царапины.

В голове Зигфрида мелькнула мысль, что следует сменить тактику. Он понятия не имел, почему его кожа стала такой же непробиваемой, как кожа дракона Фафнира, но это давало ему возможность не обращать внимания на удары противника. Взбешенный Хъялмар бил его, не замечая, что сам открывается для ответного удара.

Зигфрид поймал обеими руками клинок датчанина и сжал лезвие, даже не поранив пальцы. По глазам Хъялмара было видно, что в нем борются два чувства – ярость и паника. Там, где только что господствовала тактика боевого искусства, верх взяла чистая сила, сила ненависти и отчаяния. Зигфрид отдал должное датскому королю: тот, несмотря ни на что, не стал звать на помощь.

Хъялмар замахнулся, надеясь последним ударом отрубить Зигфриду голову и наконец завершить поединок. В тот момент, когда юноша в очередной раз уклонился от удара противника, тело Хъялмара по инерции потянулось вслед за мечом и Нотунг сам дернулся в руке Зигфрида, ударив короля между ребрами. Словно пытаясь пригвоздить его к дереву, лезвие вошло по самое основание, и, когда гарда меча коснулась рубашки датского короля, по его спине уже лилась кровь.

Хъялмар и Зигфрид стояли, глядя друг другу в глаза. Датчанин держался на ногах только благодаря мечу противника. Когда Хъялмар произнес свои последние слова, изо рта у него хлынула кровь:

– Ксантенский… ублюдок… Да будет смерть… твоим вечным спутником!

Зигфрид сбросил его с лезвия и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Он вытер лицо, устало повернулся к своему войску и увидел Гунтера, Хагена и Гернота, которые смотрели на него с почтением и… ужасом. Они все видели этот бой, который не был боем. С таким же успехом Хъялмар мог бы попытаться разрубить камень. Зигфрид был… непобедимым? Первым в себя пришел Хаген.

– Он сын дракона, – шепнул советник, наклонившись к королю.

Зигфрид поднял руки, сжимая меч, и что есть мочи крикнул:

– Я – Зигфрид, сын Зигмунда и Зиглинды, короля и королевы Ксантена!

Все по-прежнему, опешив, молчали. Гунтер соскочил с лошади и, тоже подняв руки, нащупал ладонью кулак друга, сжимавший меч. Они вместе повернулись к войскам мертвого короля.

Король Бургундии провозгласил не результат боя, а его последствия:

– Зигфрид – король Ксантена и Дании. Зигфрид – ваш король!

И вот теперь началось ликование, которого так ждал Зигфрид.

Восторженные крики толпы быстро уступили место тысяче вопросов, от которых у Зигфрида снова начала раскалываться голова. До сих пор он думал только о том, как бы захватить трон Ксантена, расправившись с ненавистным Хъялмаром. Но теперь два королевства остались без короля, и от него ждали управления еще и Данией.

Зигфрид поспешно удалился в королевский шатер вместе с Гунтером, Хагеном и Гернотом, чтобы обсудить план дальнейших действий.

– Ксантену и Дании нужна сильная рука, – сказал Гунтер. – До сих пор Хъялмар сурово управлял этими народами, и отсутствие должного руководства может быстро привести к восстаниям, если не к гражданским войнам.

Зигфрид повернулся к Хагену:

– Ты говорил с датскими военачальниками. Как они настроены?

– Они считают себя свободными от любых обязательств, – проворчал старый советник. – Хъялмара не очень-то любили. Отрубите пару голов, бросьте несколько монет, и войско, как и казначейство, быстро перейдет на вашу сторону.

– Зигфрид, ты должен представиться при дворе Ксантена, – добавил Гернот. – Они долго ждали своего короля.

Зигфрид потер глаза.

– Именно этого мне бы и хотелось, но я не желаю подниматься на трон таким образом и не стану сам надевать на себя корону.

– Так возвращайся с нами в Бургундию, – предложил Гунтер. – Наш епископ коронует тебя в Вормском соборе и объявит королем Ксантена и Дании, а потом ты с большой помпой проедешься по своему королевству, захватив с собой оставшееся золото, которое поможет привести страну к расцвету.

– Но два королевства – и без короля? – возразил Гернот. – Не только саксы, но и гунны очень обрадуются, узнав, что трон пустует и его можно захватить.

Хаген отмахнулся.

– Наши лучшие военачальники и стратеги займутся повседневными заботами Ксантена и сообщат народу счастливую весть. В течение двух ближайших недель придворные будут готовиться к возвращению короля Зигфрида. До этого момента солдаты, которых нанял Хъялмар, немного проветрятся на границах. Наше войско сможет сопротивляться любому врагу достаточно долго, пусть даже и без короля.

Советник был рад, получив некоторое время для наблюдения за Зигфридом. После всего, что он увидел сегодня утром на поле, Хаген понимал, насколько важно теперь продумывать каждый свой шаг, прежде чем принять решение.

Никто из присутствующих так и не осмелился заговорить о волшебной неуязвимости Зигфрида. Он был богат. Он был героем. Он был королем. Стал ли он богом?

– Я вызову к себе военачальников и объясню им, как следует править от моего имени, – сказал новоиспеченный король. – В стране должны подуть новые ветры. А сейчас простите меня, ваше величество.

Гунтер кивнул, но, когда Зигфрид встал, чтобы выйти из шатра, он окликнул его.

– Тебе лучше называть меня Гунтером, – сказал король Бургундии. – Мы уже давно стали друзьями, а теперь мы равны и по статусу.

Оглянувшись, Зигфрид с благодарностью произнес:

– Гунтер.

Гернот тоже вышел из шатра. Хаген и король остались наедине, чтобы обсудить происшедшее.

Сев на стул, король нахмурился.

– Сегодня все прошло хорошо. По крайней мере, мне так кажется.

Хаген не решился возражать открыто.

– Мы достигли того, чего хотели достичь.

– Да, но каким образом? Ты видел это точно так же, как и я. Меч Хъялмара должен был разрубить его на кусочки!

Советник погладил свою бороду.

– Откуда вам знать, какой договор он заключил тогда в лесу под Вормсом. Нам следовало бы раньше задаться вопросом о том, как Зигфрид победил дракона. Мне кажется, что теперь не только боги благоволят новому королю Ксантена.

Гунтер потянулся за графином и налил красного вина в свой кубок.

– Меня, конечно, беспокоит его сила, но в то же время я рад, что Зигфрид на нашей стороне. Если он все-таки женится на Кримгильде, то между нашими королевствами будет заключен крепкий союз.

– А вдруг этот союз обернется западней? – вырвалось у Хагена.

– Что ты имеешь в виду? – Гунтер насторожился.

– Если Кримгильда станет супругой Зигфрида, а вы и Гернот умрете от меча или яда, не оставив детей, то у Ксантена и Дании появится наследное право на Бургундию, – объяснил Хаген. – Тут не потребуется даже военный поход, поскольку все будет законно.

Гунтер посмотрел на свой кубок. Пить ему тут же перехотелось.

– Ты намекаешь, что моя сестра готовит мое убийство?

Хаген поднял руки в знак протеста.

– Ни в коем случае! Предательство никогда не было в чести у бургундских королей. Но Зигфрид может все устроить тайно, а Кримгильда не станет мешать ему «спасать беззащитное Бургундское королевство».

– Но если я откажу ему в венчании с моей сестрой, неужели ты сомневаешься, что он не сможет забрать ее силой? – спросил Гунтер.

Хаген покачал головой.

– В этом у меня нет ни малейших сомнений. Мы пригрели гадюку у себя на груди, и теперь у нее выросли ядовитые зубы. Избавиться от такого чудовища намного опаснее, чем посадить его на цепь.

– И как нам это сделать?

– Время на нашей стороне. Зигфрид сможет жениться на Кримгильде только в том случае, если вы сами женитесь. После возвращения в Бургундию нам предстоит путешествие в Исландию. Вам полагается взять с собой вассала. Пригласите еще не коронованного друга в качестве оного. У Зигфрида не будет никаких причин отказывать вам в этой просьбе. А когда он увидит королеву Брюнгильду, которая станет вашей сильной союзницей на севере, его желание овладеть Бургундией значительно уменьшится.

– Зигфрид расстроится, узнав обо всех этих неприятностях, – пробормотал Гунтер.

Хаген улыбнулся.

– Придворные законы, старые традиции из древних времен. Вряд ли это можно поставить в вину королю Бургундии.

Гунтер отпил из своего кубка и потянулся.

– Что ж, решено. Отправь гонцов в Бургундию, чтобы нам приготовили достойную встречу и позаботились о снаряжении корабля для поездки в Исландию.

Хаген Тронье преданно кивнул, чувствуя, как его душу наполняют гордость и довольство собой. Гунтер стал беспокоиться по поводу Зигфрида, которого он только что назвал своим другом, понимая, что тот для него опасен. Придется приложить намного меньше усилий, чтобы сделать из опасного соперника непримиримого врага.

10
КРИМГИЛЬДА И ПОБЕДА ЛЮБВИ

Войско, победившее без боя, возвращалось в Бургундию. Дойдя до ворот Вормса, большинство воинов вышли из строя, сдали знаки отличия, свидетельствовавшие об их принадлежности к войску Бургундии, и отправились в свои королевства. Этот поход принес солдатам легкий заработок, и все остались довольны. Многие из них пообещали в любой момент снова встать на службу Бургундии, если страна окажется в опасности.

День возвращения стал для Гунтера важным событием – он наконец-то вышел из тени своего отца, заставив умолкнуть всех злопыхателей. Осыпаемый лепестками цветов, он гордо проехал во главе своего войска через Вормс. Теперь он чувствовал себя не только королем, но и удачливым военачальником. Все позабыли о его жалком возвращении в замок после страшного боя с драконом. Сегодня вовсю звонили колокола, гремели фанфары, а барды пели хвалебные песни в честь своего храброго короля. Солнце освещало радостные лица горожан, и никто не вспоминал недавнем горе.

Конечно же, все осознавали, что эта победа – в первую очередь победа Зигфрида. Но Зигфрид, хотя он и оставался героем Бургундии, был теперь королем собственной страны, и его уже воспринимали как представителя общины в Рейнтале. Но, несмотря на это, восторженные крики мужчин и восхищенные взгляды женщин были обращены и к нему. Он видел, как дети, размахивая деревянными мечами и разрисованными простынями, изображают его бой с Фафниром.

Во время торжественного шествия по городу Зигфрид нагнулся к Гунтеру и шепнул:

– Просто удивительно, как быстро распространилась весть о нашей победе.

Гунтер ухмыльнулся:

– Хорошие новости расходятся вмиг.

Когда показался замок, сердце Зигфрида забилось быстрее. Он думал о том, кто ждет… и кого? Конечно, теперь, когда он готовится стать коронованным властителем двух крупных государств, его наверняка сочтут подходящим кандидатом на руку принцессы. Но Зигфрид хорошо помнил последний разговор с Кримгильдой, который был достаточно неприятным. Несмотря на уверения Гернота в том, что ее сердце принадлежит Зигфриду, тот не исключал, что принцесса может отказать ему в браке точно так же, как и Этцелю.

Кроме того, Зигфрид страдал бессонницей, все время думая о том, почему меч Хъялмара не смог разрубить его кожу. Он много раз пытался порезать себе руку или ногу кинжалом, чтобы увидеть кровь, но у него ничего не выходило. Его кожа стала непробиваемой, как чешуя дракона. Чем больше Зигфрид размышлял об этом, тем больше верил в то, что его тело преобразилось благодаря крови дракона, в которой он омылся. Конечно, очень хорошо чувствовать себя неуязвимым, но такое вмешательство богов в его жизнь беспокоило Зигфрида. В последнее время слишком уж многое перестало от него зависеть.

С позволения Гунтера войско постепенно разошлось, смешавшись с мирным населением. Воины Бургундии обнимались со своими семьями, шли в таверны заказать хорошего вина или бежали к Рейну, чтобы избавиться от грязи после долгого перехода. В результате в ворота замка въехали только Гунтер, Гернот, Зигфрид, Хаген и несколько военачальников.

При дворе царило такое же ликование, как во всем Вормсе. Со сторожевых башен доносилось торжественное пение труб. На ветру реяли разноцветные ленточки, и все придворные собрались встречать героев. Среди них не было лишь Эльзы Тронье, что вызвало беспокойство не только у Хагена, но и у Гернота.

Кримгильда стояла на ступенях, ведущих в тронный зал. Золотая диадема удерживала ее светлые волосы, а платье сверкало, как густое красное вино. На бедрах у нее был пояс, богато украшенный драгоценностями. Хотя она и сохраняла приличествующую ее статусу невозмутимость, блеск глаз и дрожание рук выдавали любовь и радость, бушевавшие сейчас в ее душе. От переполнявших ее чувств щеки Кримгильды залились румянцем, а по коже бегали мурашки.

Гунтер первым спрыгнул с коня, и Кримгильда тепло обняла его.

– Брат мой! Ваше благополучное возвращение – лучшее доказательство того, как справедлив Бог, услышавший мои молитвы, в которых я просила защитить тебя!

Гунтер радостно взглянул на нее:

– Это правда. Рука Господня хранила нас на нашем пути. Не пролилось ни капли крови, кроме крови Хъялмара. Мы принесли Ксантену и Дании справедливость и нового короля!

Началось всеобщее ликование.

Гернот, который тем временем тоже спрыгнул с лошади, подошел к сестре и крепко обнял ее.

– Каждый шаг, удалявший меня от Бургундии, болью отдавался в моем сердце. Если ты так же скучала по мне, как я по тебе, то прости меня за причиненное мною горе.

Кримгильда с любовью посмотрела на младшего брата:

– Тоска по тебе заполонила не только мою душу. При этом дворе ради тебя бьется не только мое сердце.

Гернот на мгновение задумался, чтобы понять смысл ее слов. Осознав услышанное, он еще крепче обнял сестру.

Наконец с коня спрыгнул и Зигфрид. Кримгильда не могла поприветствовать его объятиями, как Гунтера и Гернота. Но принцесса надеялась, что ее избранник сумеет понять намек, который она позволила себе.

– Зигфрид, я рада видеть и вас. Сначала Фафнир, а теперь королевство Хъялмара. То, чего вы жаждете, само готово отдаться вам, – улыбаясь, произнесла Кримгильда.

– К счастью, битва всегда стоит награды, – сказал Зигфрид, почтительно поклонившись.

Все, кто наблюдал за ними, понимали, что от следующей награды Зигфрида отделяет всего один шаг.

– Говорят, кузнец вскоре станет истинным королем, – продолжила принцесса.

– Не бывает короля без королевы, – ответил Зигфрид.

Кримгильда улыбнулась, и ее улыбка была ответом на так и не прозвучавший вопрос.

Гунтер с Хагеном переглянулись. Зигфрид и Кримгильда, столь открыто проявляющие свою любовь, заставляли их спешить. О том, чтобы затягивать дело, не могло быть и речи.

Принцесса повернулась к придворным и дважды хлопнула в ладоши.

– Как велит древний обычай и как хотят того наши сердца, сегодня вечером при дворе будет праздник! Наши мужчины должны сами решать, когда отправляться в бой, но их возвращение домой мы будем праздновать все вместе!

Хаген ненавидел придворный этикет, но умело им пользовался. При этом ему казалось крайне неуместным, что его единственная дочь не выказала своего уважения королю. Отдохнув с дороги, Хаген, пока не начался праздник, стал искать Эльзу. Дочери не было ни в ее комнате, ни в кухне. Ее не было даже в библиотеке, где она часто любила сидеть, читая старинные свитки. Ни один из стражников не видел Эльзу, что, впрочем, было неудивительно – иногда казалось, что она умеет проходить сквозь стены.

Хаген был взбешен: несмотря на то что ему удавалось заставить любого короля плясать под его дудку, он так и не смог заставить покориться свою собственную кровь и плоть. Ему хотелось громко позвать ее по имени, но он остерегался услышать насмешки со стороны придворных.

Наконец он нашел Эльзу у одной из бойниц на сторожевой башне, выходившей на запад. Он чуть не пробежал мимо нее, настолько ее хрупкая фигура сливалась с вечерними сумерками.

– Король возвращается из славного похода, а дочь его советника даже не считает нужным выразить ему свое почтение? – прошипел Хаген.

Эльза даже не посмотрела на отца. Ее взгляд был устремлен в лес, который ночью напоминал темное море.

– А что, Гунтер жаловался?

Хаген наклонился к дочери, и его дыхание показалось ей ледяным.

– Никто не осудил бы меня, если бы я отправил тебя служанкой в Вормс или выдал бы замуж за мясника. Не следует быть столь надменной только из-за того, что ты пользуешься привилегиями жизни в замке и не должна работать. Ты обязана делать то, что требует от тебя этикет.

Дочь не ответила, и Хаген едва сдержался, чтобы не ударить ее. В последний момент он остановился, понимая, что ему все равно не удастся использовать ее в своих интригах. Чем меньше времени он тратил на нее, тем лучше. Взяв Эльзу за подбородок, Хаген повернул ее к себе, заставляя смотреть ему в глаза.

– Ты должна меня слушаться.

В его хриплом голосе звучало не только требование, но и угроза. Никто в Бургундии не сомневался, что Хаген Тронье не станет легкомысленно угрожать. Резко повернувшись, он пошел прочь. У Эльзы мелькнула мысль: может, ей прыгнуть со стены, и тогда ее страдания закончатся на камнях замка, ведь мертвые не знают своих отцов.

И тут она услышала тихий ласковый голос:

– А я уж думал, тебе придется говорить с ним весь вечер.

Девушка выпрыгнула из ниши в стене, словно обожглась о раскаленные камни.

– Гернот!

Молодой принц Бургундии, одетый в свежий льняной костюм и чисто вымытый, вышел из тени.

– Даже я, будучи братом короля, не стал бы с Хагеном…

Он не успел закончить свою мысль, потому что Эльза закрыла уста принца поцелуем и прижала его к себе, будто кто-то хотел забрать у нее возлюбленного. Гернот наслаждался нежностью, столь неожиданной для девушки с такой холодной, даже мрачной наружностью. Сейчас Эльза была нежной и сильной, светлой и страстной. Он обнял Эльзу обеими руками, стал гладить ладонями ее спину и шелковистые волосы.

Их поцелуй был не только проявлением страсти, он был освобождением от игры в прятки, от хитросплетения слов, подбираемых с одной-единственной целью – скрыть истину. То, о чем нельзя было говорить, выразилось в ее поступке.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они наконец посмотрели друг другу в глаза.

– Когда ты не встретила меня во время нашего возвращения в замок, мое сердце чуть не разорвалось от боли, – шепнул Гернот.

Эльза улыбнулась. Ее глаза светились счастьем.

– Увидев вас, я могла бы упасть в обморок на глазах у всех придворных. Если бы во время вашего отъезда я знала, как буду скучать, то приковала бы себя к вам цепью. Каждый день мне казалось, что я умру от тоски.

Гернот нежно провел правой рукой по ее бровям, коснулся лба, носа, губ.

– Но я вернулся не для того, чтобы ты умерла.

Она поцеловала кончики его пальцев.

– Вы ведь знаете, что я принадлежу вам.

Принц смотрел в глаза девушки, словно пытался заглянуть ей в душу.

Внезапно сердце Эльзы замерло. Мысль о том, что ее положение при дворе позволяет ей быть всего лишь тайной любовницей, развеял счастье в одно мгновение.

– Я понимаю и готова покориться, – вздохнув, тихо произнесла Эльза. – Я буду счастлива тем, что вы захотите мне дать.

Гернот нахмурился:

– О чем ты говоришь?

– О королевской династии и о том, чего не должно быть, – прошептала Эльза. – Я не требую того, что мне не полагается. Пусть это будет лишь поцелуй украдкой, как этот, – мое счастье не могло бы быть больше. Я готова хранить нашу тайну от вашего брата, от отца, от всего двора.

Выражение недоумения на лице принца сменилось улыбкой.

– Так вот в чем дело! – воскликнул Гернот. – Ты решила, что я хочу использовать твою любовь точно так же, как пользуюсь услугами повара или охотника?

Эльза опустила руки и отстранилась от него.

– Но мой отец только что говорил об этикете и о моих обязанностях при дворе…

Гернот задумчиво посмотрел на девушку, подыскивая нужные слова. Затем он встал перед ней на колени и склонил голову.

– Эльза Тронье, я говорю о любви.

Бургундия была христианской страной, но гуляния и плотскую любовь тут почитали. Пусть божий день люди проводили в церкви, но во время праздника разрешалось все, на что были готовы пойти мужчина и женщина.

Музыканты играли, акробаты прыгали, пожиратели огня изрыгали пламя, как Фафнир, а слуги разносили тяжелые подносы с жирным мясом, расставляя их по столам. Солдаты танцевали с придворными дамами, а по углам, позволяя себе непристойности, прятались парочки, распаленные сладким вином и крепким пивом.

В Вормсе люди тоже веселились от души. Они танцевали вокруг костров, разожженных на перекрестках улиц, и со стен замка могло показаться, что в городе начался пожар.

В центре тронного зала, превратившегося в поле боя наслаждений, сидели Гунтер с Хагеном и шептались.

– Мы должны взять инициативу в свои руки прежде, чем это сделает Зигфрид, – тихо говорил Хаген, настаивая на своем. – Если вы дождетесь, пока он сам попросит руки принцессы, то ваш ответ обидит его. В нашем положении не следует огорчать короля Ксантена и Дании. Но если вы предложите ему Кримгильду в качестве подарка, то его благодарность станет ключом к нашему плану.

Гунтер опорожнил очередной кубок и отбросил его в сторону.

– Мне не нравится хитрить и обманывать человека, которого я с гордостью называю другом. Он ведь не зверь, которого нужно приручить.

Хаген приподнял брови.

– Но почему вы воспринимаете мои советы именно так? Единственное, к чему мы стремимся, – это добиться расположения Зигфрида. Ваша дружба только окрепнет, а не наоборот!

Король глубоко вздохнул, и когда Зигфрид, сидевший в паре шагов от него, поднял кубок, он воспользовался моментом и встал с трона. Хаген подал знак стражникам, и те начали бить копьями в гонг, чтобы привлечь всеобщее внимание. Охмелевшему от вина и веселья сообществу потребовалось некоторое время, чтобы переключить свое внимание на короля. Наконец все взоры обратились к Гунтеру; люди прекратили разговоры и отставили в сторону кубки с вином и пивные кружки.

Король Бургундии, немного пошатываясь от вина, удовлетворенно оглядел свой двор.

– Сегодня действительно большой праздник! – воскликнул он. – Мы собрались здесь, чтобы погулять в честь нашего героя!

Гунтер сделал паузу, дав мужчинам время накричаться и похлопать Зигфрида по плечу.

– Но достаточно ли праздника, который мы устроили в честь Зигфрида? – продолжил он. – Без него Бургундия была бы бедной, нам угрожал бы дракон, а Хъялмар жадно зарился бы на наши земли!

Придворное сообщество загудело в ответ, выражая свое согласие. Гунтер жестом подозвал Зигфрида к себе и приобнял его за плечи так, чтобы все это видели.

– Чем же мы можем отблагодарить будущего короля Ксантена, теперешнего друга Бургундии?

В воздухе повисла тишина. Зигфрид чувствовал себя неловко: что бы ни сказал сейчас Гунтер, намного легче было бы обсудить все это наедине.

Король удовлетворенно улыбнулся.

– Моя сестра, гордая принцесса Кримгильда – сердце Бургундии! Вот чего хочет Зигфрид! И зная, что она отвечает ему взаимностью, сегодня вечером и в этом кругу я объявляю, что принцесса Кримгильда должна принадлежать ему!

Поднялся жуткий гвалт. Все стали чокаться, обниматься и кричать здравицы Гунтеру и Зигфриду. Некоторые даже забрались на столы, выбрасывая кулаки к небу в знак дружбы двух королевств.

Зигфрид не знал, радоваться ему или сердиться при виде этого балагана. То, о чем он мечтал, только что преподнесли ему на блюдечке. И все же юноше хотелось, чтобы это произошло в присутствии Кримгильды. Он жаждал услышать «да» из ее уст. Он обнял Гунтера, но сам казался весьма озабоченным.

Король снова потребовал тишины и, взглянув на Хагена, открыл второй акт этого представления.

– Как того требуют законы Бургундии, у нас будет двойная свадьба. Когда епископ наложит на меня узы брака, Зигфрид женится на Кримгильде. В один день. В одной церкви. Перед одним богом!

К ликованию воинов примешались удивленные возгласы. К этому меньшинству присоединился и Зигфрид. Повернувшись к своему другу, он сказал:

– Вы не могли бы сделать мне большего подарка, чем этот, и я с радостью принимаю его. Если ваше решение не противоречит заветам Бога, то я согласен венчаться в церкви. Но кто же та невеста, с которой должен обвенчать вас епископ?

– Это королева, которую я хочу завоевать! – воскликнул Гунтер, скорее для придворных, чем для Зигфрида. – Она роскошна и красива, могущественна и сильна. Через два дня наши корабли будут готовы, и мы с тобой поплывем на север, чтобы завоевать ее.

Мысли в голове Зигфрида спутались. Его план забрать Кримгильду в Ксантен и жениться на ней там, чтобы поскорее заняться государственными делами, рухнул из-за странной прихоти Гунтера взять его с собой. Но Зигфрид не мог отказать королю в этой услуге после того, как тот пообещал ему собственную сестру.

Гунтер потряс Зигфрида за плечо, отвлекая его от мыслей.

– Так что, я могу рассчитывать на твою помощь? Некоронованный король кивнул и натянуто улыбнулся.

– Никто не заставит меня изменить вам, и мы вернемся в Бургундию с вашей невестой. Клянусь честью!

– Что ж, давайте провозгласим наше решение всему королевству! – заявил Гунтер и поднял кубок. – Король Бургундии едет в Исландию!

– В Исландию! – завопили пьяные бургунды.

Слово «Исландия» сразило Зигфрида, как мощный удар в челюсть лапой Фафнира. Воспоминания лихорадочно заметались в его голове. Образы, давно забытые, но до сих пор не утраченные. Ощущение прохладной воды на коже. Боль от переломанного запястья. Темные глаза и длинные черные волосы. Запах пота и страсти. Вожделение тела.

Он провел рукой по лбу, словно пытаясь отогнать эти образы. Кольцо на левой руке больно сдавило палец, отвлекая внимание от темных мыслей. Зигфрид попытался снять кольцо, но оно, казалось, вросло в кожу. Его затошнило, и он бросился вон из зала, чтобы найти место поспокойнее.

– За Исландию! – кричал Гунтер. – За Брюнгильду!

Зигфрид услышал это имя уже на выходе из зала. Кольцо на его пальце горело огнем, стараясь не допустить в его сознание ничего, кроме боли. Сколько девушек с таким именем может быть в Исландии? Десятки, сотни. В этом нет никаких сомнений. Нет причин верить в совпадение. А даже если и так? Не было же ничего! И что они могли наобещать друг другу, будучи еще детьми?

Хаген и Гунтер видели, как Зигфрид, пошатываясь, выходит из зала, и изумленно переглянулись. Они, конечно, знали, что вряд ли он придет в восторг от этой новости, но его поведение казалось несколько… странным.

Ночной воздух приятно холодил лицо, и Зигфрид быстро нашел ведро с водой, в которое он сначала опустил руку с кольцом, а потом и голову. Теперь украшение, казалось, сменило тактику. Боль уступила место соблазнительному теплу, которое словно вытекало из золота прямо в его кровь. Боль в голове, как и боль в сердце, вызванная упоминанием имени исландской королевы, прекратилась. Кольцо подарило Зигфриду покой, вернув к мыслям о Кримгильде. Только о Кримгильде.

Гунтер проснулся. Голова у него раскалывалась, а язык будто порос мхом. Глаза не хотели открываться, желудок яростно сопротивлялся попыткам Гунтера встать.

Застонав, король медленно сполз с кровати. Кубок с остатками красного вина лежал на полу, и забрызганный пол, казалось, был залит кровью. Повсюду валялась разбросанная одежда, в которой Гунтер был накануне. Потянувшись, король попробовал вспомнить, что было вчера, и, прихрамывая, подошел к окну, желая взглянуть на свое королевство.

Солнечные лучи, освещавшие Бургундию в день возвращения войска, уступили место темным тучам. Небо было готово пролиться дождем. Придворные слуги тащили остатки пиршества свиньям, а во дворе, прислонившись к стене, спали солдаты.

Гунтер подумал о вчерашнем празднестве, и, словно в наказание, острая боль пронзила его голову. Он потер виски, подавляя позывы к рвоте. То, что он сделал, было правильно. Правильно для него, для Зигфрида и для Кримгильды. Для обоих королевств. Он женится на Брюнгильде, двойная свадьба навсегда свяжет Бургундию и Ксантен, и тогда будет мир. Наконец-то будет мир.

И все же Гунтер чувствовал себя виноватым. Ощущение вины разъедало его изнутри. Отдал ли он руку своей сестры из дружеских побуждений и радости, а не из страха и холодного расчета? Может ли хороший поступок оказаться грязным, если мотивы для его совершения были нечистыми?