355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вольф Серно » Тайна затворника Камподиоса » Текст книги (страница 9)
Тайна затворника Камподиоса
  • Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:59

Текст книги "Тайна затворника Камподиоса"


Автор книги: Вольф Серно



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

– Вы желаете, чтобы унижение это произошло в вашем доме? – спросил Мартинес, успевший к тому времени осушить кувшин с вином. Он рад был бы выпить еще стакан-другой, но не осмеливался попросить об этом.

– Ты угадал, – хозяйка борделя взяла пустой кувшин и демонстративно отставила его в сторону. – В этом доме и в совершенно определенном месте. Следуй за мной!..

Мартинес шел за ней следом, сам себе напоминая послушную комнатную собачонку.

Он испытал восхищение при виде множества изящных предметов и вещиц, которыми были увешаны стены и обставлены комнаты этого дома. Эльвира была из тех шлюх, что обладали художественным вкусом. В конце концов они оказались в не слишком большой по размерам комнате. Хозяйка борделя остановилась перед разделявшим комнату на две части черным пологом.

– Это здесь, – сказала Эльвира. – Смотри внимательно! – она потянула за одну из толстых грушевидных кистей, и полог разошелся.

– Клянусь грудями Афродиты! – вырвалось у Мартинеса.

Такого ложа ему не приходилось видеть никогда прежде. Оно было огромным, и на нем валялось множество пестрых подушек и подушечек. Черные пологи обрамляли ложе, скрывая его от непрошеных взглядов. «До чего же это заманчиво!» – подумал Мартинес и сразу представил себя самого, возлежащего на этом ложе с Эльвирой. Его глаз сразу заприметил слева от ложа золотой поднос, на котором стояли два хрустальных бокала, а рядом графин, который, как он сразу заметил, был доверху полон. А еще на тарелке лежал жареный кролик, а в плетеной коробке – хлеб, ветчина, буженина и овечий сыр. Тут же стояла ваза с засахаренными фруктами.

– Не пялься ты так!

– Слушаюсь, хозяйка! – послушно откликнулся Мартинес.

– Есть у меня один поклонник, который по определенным причинам всегда навещает меня в послеобеденное время. Он появится здесь примерно через час. Я подарю ему небесные радости. А ты, одетый во все черное, позаботишься о еще одном незабываемом для него событии.

– Что мне придется делать? – нетерпеливо спросил Мартинес.

– Не то, о чем ты, наверное, подумал. Слушай меня внимательно.

И она посвятила его в свой план.

Мартинес стоял за пологом и подглядывал в маленькую дырочку, проделанную в одной из складок. Он, если смотреть от двери, стоял справа от ложа, а дырка была примерно на уровне глаз.

Конечно, Эльвира велела ему просто находиться в комнате за пологом, а вовсе не подглядывать в то время, как она со своим гостем будет предаваться любовным утехам.

– Ты спрячешься там еще до его приезда! – объяснила она.

Ложе с пестрыми подушками слабо освещалось тремя свечками в канделябре. Эльвира сидела к нему лицом, распуская волосы. Она успела раздеться донага. Мартинес с трудом удержался, чтобы не присвистнуть в знак полного восторга. У хозяйки борделя было гибкое тело восемнадцатилетней девушки. Груди не обвисли и не были разной величины, как отметил Хуан, считавший себя знатоком женской красоты. Безукоризненная стать! Что за женщина! Его сексуальный аппетит разгорелся, и от волнения он чуть не сорвал полог. Пришлось даже отступить на полшага.

Волосы хозяйки борделя водопадом упали с плеч и до половины скрыли ее грудь. Она откинулась удобства ради на спину, открыв взору Мартинеса свои бедра. Он увидел блестящий черный треугольник коротких вьющихся волос, разделенный розовой складкой. «Мерзкое ты насекомое! – молча ругнулся он. – Ты запретила мне подглядывать, ничуть не сомневаясь, что я не подчинюсь! А теперь возбуждаешь меня, как олениха оленя во время течки, точно зная, что я и с места не сдвинусь!»

Эльвира легла на подушки. Мартинес скрипел зубами от вожделения.

Тут постучали.

К удивлению Мартинеса, Эльвира не ответила. Вместо этого подложила под ягодицы подушку, отчего ее лоно стало выглядеть еще соблазнительнее. Мартинесу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не бросится к ней, позабыв обо всем на свете...

Снова постучали. Ритмично, с паузами. Наверное, это был их условный знак.

– Тук-тук... тук... тук-тук... тук.

Но Эльвира молчала.

«Хочет помариновать этого красавца! – подумал Мартинес. – Как и меня, только по-другому!»

– Тук-тук... тук... тук-тук... тук, – послышалось вновь, на этот раз настойчиво, требовательно. И Эльвира снизошла до ответа.

– Входи же?!

Шаги все ближе, и вот порог переступил... Его преосвященство Игнасио?!

Мартинесу потребовалось некоторое время, чтобы переварить то, что он увидел своим единственным глазом.

– Что-то ты поздно, – промурлыкала Эльвира и потянулась.

– Было много дел. И вообще, не обязательно всем и каждому видеть, что я захожу в твой дом, – голос его преосвященства звучал уверенно, по-хозяйски. Он скользнул взглядом по телу Эльвиры, и в его глазах зажглось вожделение. Сняв свой золотой крест, он с невозмутимым видом швырнул его на пол.

– Ты самая красивая шлюха в христианском мире!

– Я знаю, – в ее голосе звучали сонливые нотки. – Ты это каждый раз говоришь. Разоблачайся.

Его преосвященство Игнасио нагнулся, взялся обеими руками за подол своей неприметной сутаны и одним рывком снял ее через голову. Мартинес увидел, что под сутаной на нем ничего не было. Игнасио сделал шаг вперед и собирался, было, уже опуститься на ложе, но Эльвира удержала его.

– Подожди, мой милый! Сегодня мне хочется рассмотреть тебя всего-всего. Сверху донизу. А то я только твое потное лицо и вижу, да еще подрагивающие ягодицы. Побудь так!

– Зачем это? – проворчал Игнасио. – Мы здесь не на рынке, где торгуют рабами...

– Какой ты статный, – медленно проговорила она, – какая у тебя широкая кость, какие мускулы, ты не такой изнеженный, как большинство моих ухажеров, – она неожиданно перегнулась к нему и одобрительно похлопала его ладонью по левому бедру.

«Она разговаривает с ним, как с верховой лошадью, – подумал Мартинес. – Впрочем, это сравнение уместно. Крупом и статью природа его не обделила!» Мартинес, не без оснований гордившийся своими мужскими достоинствами, все же почувствовал что-то похожее на зависть.

– Возьми меня! – голосом повелительницы проговорила Эльвира.

– О, Господи, ты видел, как я противился этому! – воскликнул Игнасио и бросился пылко целовать ее тело. – Но плотская страсть опять оказалась сильнее меня! – Он тискал ее грудь. – Как часто взывал я к Всевышнему, чтобы он придал мне силы, дабы я мог противостоять искушению!

– Возьми меня! – снова проговорила она.

– Я слаб, я слаб, я слаб – несмотря на все мои молитвы!

– Возьми же меня, наконец! – она потянула его на себя.

– Всевышний... – прошептал он.

Но вот тела их сплелись, и он овладел ею.

– О Боже, прости меня! – воскликнул он, а потом каждое движение у него сопровождалось глубоким придыханием: – О, Бо-же-про-сти-ме-ня! О Бо-же-про-сти-ме-ня, о Бо-же-про-сти-ме-ня! О Бо-же...

Его преосвященство Игнасио испустил душераздирающий вопль и задрожал всем телом в момент семяизвержения. А потом сполз с Эльвиры и стал жадно хватать ртом воздух, будто выброшенная на сушу рыба. Мартинес, стоявший за пологом, тоже часто-часто дышал. Он видел, как Эльвира освободилась из объятий Игнасио и отодвинулась от него.

– На сегодня довольно, – сказала она.

Игнасио понемногу приходил в себя. Глаза его посоловели:

– Поиграй со мной, – потребовал он – Тогда я прочту тебе еще одну проповедь!

– Нет, – заупрямилась она. – Я что-то устала.

Она сначала приподнялась на ложе, а потом отползла на самый его конец, где надела на себя шелковую рубашку, – такого дорогого белья Мартинес прежде и не видел.

– Лучше подкрепись, – она указала на лакомые угощения на подносе. – Поедим, выпьем вина. И не забудь, как в прошлый раз, со мной расплатиться.

– Мне платить тебе? – Игнасио сделал вид, будто задумался над ее словами. А потом пренебрежительно улыбнулся. До сих пор он был как бы во власти шлюхи, ее чар. Но теперь, когда он получил, что хотел, – она в его власти!

– Считай за счастье, что ты даром оказала церкви важную услугу.

– Заплати мне. Прямо сейчас!

– Скорее верблюд проскользнет через игольное ушко...

Эльвира, только что стоявшая перед подносом с угощением, сделала несколько шагов в сторону того места, где за пологом стоял Мартинес. Игнасио, наблюдавший за ней, повернул голову, так что теперь Мартинес видел только его профиль.

– Выходит, ты оказываешься оплатить мои услуги? – холодно спросила она.

– Ты мне тоже кое в чем отказала. Я не получил и половины того, за что стоило заплатить, – его преосвященство продолжал улыбаться с видом победителя.

Эльвира смерила его долгим холодным взглядом и подчеркнуто медленно произнесла:

– Тогда прочь отсюда, и чтобы я никогда тебя здесь не видела, церковный ты ДЬЯВОЛ!

ДЬЯВОЛ! Этого условного слова Мартинес только и ждал. Он едва не пропустил его мимо ушей, до того его увлекла сама перепалка. Он набрал полную грудь воздуха, вытянул губы и изо всех сил плюнул в дырку в пологе. Пролетев по крутой траектории через всю комнату, плевок шмякнул Игнасио прямо в левый глаз. Лицо церковного сановника окаменело. Эльвира истерично расхохоталась.

– Вот тебе святая вода, дьявол! Вижу, не нравится тебе? А теперь исчезни, пока я не велела вышвырнуть тебя вон!

– Это богохульство! Ты об этом еще пожалеешь! – прошипел Игнасио и посмотрел в ту сторону, откуда в него плюнули. – Кто это сделал? – он сделал вид, будто сейчас вот возьмет и заглянет за полог.

– Не смей, если дорожишь своей жизнью! – холодно предостерегла его Эльвира. – У меня с недавних пор появились друзья не менее влиятельные, чем твои. А может быть, они и поважнее твоих будут. И один из них стоит за пологом!

Игнасио испуганно остановился. На лице его сейчас ярость сменилась растерянностью и недоумением. Натянув на себя поскорее сутану, он привел себя в порядок. Уходя, инквизитор бросил Эльвире через плечо:

– Трижды проклинаю тебя и умоляю Господа нашего, чтобы он отправил тебя в ад!

– Крест не забудь, святой ты наш! – напомнила Эльвира.

Следующим отказавшимся платить поклонником оказался богатый суконщик. Он появился на другой вечер «в очередной раз выразить свое уважение моей приятельнице Эльвире», как он выразился. И на этот раз Мартинес не выполнил от точки до точки полученный от Эльвиры приказ. Сквозь дырку в пологе он увидел низкорослого, толстого, в пух и прах разодетого господина, который первым делом положил на ложе розгу.

– Вижу, ты опять пришел со своей игрушкой, – сказала Эльвира, которая, как и накануне, потягивалась в свете свечей, раздевшись на своем ложе.

– О, Эльвира, великолепная моя! Я только пощекочу и пощиплю тебя слегка! Тебе лучше всех известно, до чего пресен обычный акт любви. Нет, мы его приперчим, мы друг друга чуть-чуть разогреем, подстегнем, воспламеним, пока удержу нам не будет, и мы подарим себя друг другу!

Он умолк и начал суетливо расстегивать пуговицы на своем камзоле.

– Прошу, помоги мне раздеться!

Эльвира, уже совершенно обнаженная, поднялась с ложа, чтобы прийти на помощь тучному поклоннику. С помощью ее ловких рук суконщик разоблачился очень быстро. На пол полетели пышное жабо, золотая цепочка, на которой был аметист величиной с куриное яйцо, атласный камзол, рубашка из брюссельских кружев, широкий пояс с кожаным кошельком, отороченные кружевами стеганые панталоны из тяжелой парчи с разрезами, узкие шелковые чулки и, наконец, пара красивых кожаных сапог от лучшего мастера. «Так чистят луковицу!» – ухмыльнулся Мартинес.

– Наконец-то, любимая! – восторженно воскликнул суконщик. – Наконец-то я стою перед тобой таким, каким меня создал Господь! – он стал одной ногой на ложе и взял розгу. Мартинес обратил внимание на то, что не только его грудь и плечи, но и вся спина и похожий на барабан живот густо поросли волосами.

– Я сильно сомневаюсь, мой дорогой Фадрике, – сухо возразила ему Эльвира, – чтобы Бог сотворил тебя таким, каков ты сейчас. Ладно, давай начнем...

«Выходит, эту жирную жабу зовут Фадрике», – запомнил Мартинес.

– Ода, красавица моя! – воскликнул суконщик. – Я жду не дождусь твоих ласк! – он вскарабкался на ложе, разлегся на нем во весь свой рост и одновременно протянул Эльвире розги. Это были крепкие стебли камыша, собранные на одном конце красивым серебряным кольцом.

– Начинай же! – взмолился он.

Эльвира размахнулась, но не очень сильно ударила его розгами между лопаток.

– Вот так, хорошо. Но посильнее!

Эльвира постаралась выполнить его желание, розга так и свистела в воздухе, удары хлестали по телу так, что после каждого удара плоть суконщика словно глухо постанывала.

– Не переставай! – проквакал Фадрике. – Ради Пресвятой Матери Господней, не переставай, продолжай сколько есть сил!

«У тебя, похоже, времени куда больше, чем у его преосвященства!» – подумал Мартинес, ухмыляясь за пологом. Эльвира объяснила ему, что Игнасио всегда наносит свои визиты сразу после обеда, чтобы вовремя поспеть к вечерней мессе.

Эльвира продолжала настегивать Фадрике. Мартинес видел, что кожа, поросшая волосами, сделалась темно-багрового цвета.

– Теперь довольно, – сказала она, откладывая розги в сторону.

– Пожалуйста, еще! Я уже почти расслабился! Ну, еще хоть немного!

– Будь по-твоему, – и она опять стала похлестывать его по спине. Но вот наконец, маленький толстяк испустил радостный вопль:

– Во-от тта-а-а-кк! – завопил он и заелозил на ложе, опрокинувшись навзничь. И все кругами, как юла.

– У меня времени в обрез, мой маленький бычок! После тебя придет еще один мой ухажер. Я живу на широкую ногу, как тебе известно, а это стоит больших денег. Ты в последнее время что-то мою кассу пополнять перестал, хотя к услугам моим прибегал неоднократно. Ты задолжал мне три золотых дублона.

– Три золотых дублона?! За что?! – Фадрике мгновенно вышел из роли готового на все ради получения удовольствий поклонника, став тем, кем он всегда и был, – прижимистым торгашом. – Много ли я видел от тебя радостей? Если хорошенько подумать, ты только и делала, что мучила меня, заставляя каждую мелочь вымаливать. Ты даже упомянула что-то о том, что собираешься выдоить меня, как корову! Я-то понял это совсем иначе, а ты вот о чем!.. И за это три золотых дублона? Не может быть и речи!

– Я настаиваю на этом.

– Тьфу, – Фадрике презрительно махнул рукой. – Я деловой человек, а времена сейчас трудные. Не думаешь же ты в самом деле, что я ношу при себе такие деньги.

Эльвира стояла у ложа перед кучей пестрых вещей, которые сбросил с себя этот скупердяй.

– Если ты отказываешься расплатиться со мной, я возьму себе то, что посчитаю нужным, – и потянула на себя золотую цепочку с крупным аметистом.

– Ее я оставляю у себя. А ты давай одевайся и не заявляйся сюда, прежде чем вернешь, что должен.

– Не-ет! Этот камень – мой талисман! – толстяк с неожиданной для человека его сложения прытью пополз к краю ложа.

– А теперь он будет у меня, – Эльвира нагнулась и задула свечи. Сразу стало так темно, что собственной ладони не увидишь, если руку вытянешь. Фадрике не на шутку испугался и не произносил ни звука.

Мартинес, для которого погасший свет был сигналом к действию, стоял на том же месте, что и вчера. Он точно представлял себе, где находится толстяк. Хуан рывком раздвинул полог и в один прыжок оказался у ложа – как раз там, где стоял, словно окаменев, суконщик. Мартинес схватил обеими руками его маленькую круглую голову, опустился на колени и потянул торговца за волосы на себя, пока не, зажал его голову между своими ногами. Руками тот беспомощно сучил в воздухе. Мартинес изо всех сил сжал колени. Суконщик глухо взвыл. Он тщетно пытался освободиться из тисков. А Мартинес все никак не мог нащупать в темноте брошенные на ложе розги. Но вот они у него в руке, он размахнулся и стеганул что было мочи. Послышался пренеприятнейший чавкающий звук, как будто они погрузились в рыхлое тело. Суконщик глухо завыл. Он снова попытался оттолкнуть своего невидимого мучителя, но опять у него ничего не вышло. Фадрике завизжал теперь, словно его сажали на кол.

– Надеюсь, ты получаешь теперь большое удовольствие, – с издевкой проговорила Эльвира.

– Кто это тут? – визжал Фадрике. – Кто это лупит меня? – Он дергался изо всех сил, но Мартинес крепко сжимал его голову своими бедрами, как стальными тисками. – Прошу вас, пощадите!

– Но почему же? – холодно спросила хозяйка борделя. – Ты у меня двадцать раз испытаешь свое высшее наслаждение!

Мартинес опять хлестнул его изо всех сил.

– Раз! – отсчитывала Эльвира.

– Пожалуйста, отпустите меня! – глухо стонал Фадрике. А Мартинес снова стеганул его.

– Два! – считала Эльвира.

После двадцатого удара Мартинес слышал только слабые всхлипывания. Он отшвырнул розгу и пнул суконщика коленом. Между пальцами он почувствовал что-то клейкое. Кровь! Он отступил на несколько шагов в сторону и исчез за пологом. Эльвира тем временем снова зажгла свечи. Своим единственным глазом Мартинес увидел через дырку, что Фадрике лежит на спине, оставляя кровавые следы на простыне.

– Я думаю, что теперь ты получил полное удовольствие, мой маленький бычок. – У хозяйки борделя был очень довольный вид. – А теперь тебе пора идти.

Суконщик медленно отодвигался на край ложа. Эльвира успела тем временем набросить на себя халат. На груди у нее блестел аметист.

– Одеться тебе как-нибудь придется самому. А если тебе когда-то вздумается поприсутствовать еще на одной лекции о любви, не забывай, что за вход надо платить дублонами или золотыми эскудо.

Она повернулась к нему спиной и исчезла за пологом. Мартинес ретировался из спальни.

В последующие вечера нечто подобное происходило и с другими именитыми гражданами Досвальдеса: аптекарем, ювелиром, архитектором и еще кое с кем.

В конце недели к Эльвире наведался сам алькальд. Его, как и остальных перед ним, Эльвира ублажала без всякого внешнего пыла. Однако перед уходом он расплатился.

– Кто это был? – спросил Мартинес несколько погодя. – Что-то я его толком не разглядел.

– Алькальд, – ответила она.

– А он что, раньше тоже не платил?

– Да, – и она рассмеялась, обнажив свои крупные белые зубы. – По-моему, этой крепостью мы с тобой овладели!

Утром Эльвира передала через слугу, что будет ждать Мартинеса в гостиной.

Когда он вскоре появился, она сидела за столом с картами таро в руках. Что еще ей от него нужно? И почему она сидит за таким столом? Он знал, что в игорных столах, как правило, есть потайной ящик. В нем обычно хранят большие деньги. Он не сомневался, что и в данном случае это так. В прошедшие дни Мартинеса не раз и не два так подмывало проверить, как этот, к примеру, стол устроен. Может быть, сейчас представится возможность увидеть это воочию.

– Чем могу служить, госпожа? – спросил он.

– Больше ты ничего для меня сделать не можешь, Мартинес, – открыто и прямо, как привыкла разговаривать со всеми, кто стоял ниже ее, ответила Эльвира. – То, чего я добивалась, я добилась благодаря твоей помощи. Мои гости опять исправно платят, и дело мое процветает.

Она посмотрела на него с нескрываемой благодарностью, что его сильно удивило.

– Я из тех людей, кто хорошо платит за хорошую работу, а те услуги, что ты мне оказал, и впрямь на вес золота. Поэтому ты получишь от меня десять эскудо. – Она отложила игральные карты в сторону и вручила Мартинесу маленький кожаный мешочек. – Благодарю тебя.

– Э-т-то я б-благодарю вас, госпожа, – выдавил из себя Мартинес. Он совсем иначе представлял себе расставание с этим домом и его хозяйкой. – Вы считаете, что ни в каких других моих услугах не нуждаетесь?

– Да, Мартинес, я так считаю. С этого дня наши пути расходятся. Я терпеть не могу, когда мужчины подолгу задерживаются под крышей моего дома.

– Я рад, что пригодился вам, госпожа, – Мартинес взвешивал мешочек в руке, мучительно пытаясь найти повод, чтобы задержаться в этом доме подольше. Его взгляд упал на аметист, который и сегодня был на груди Эльвиры. У него появилась одна мысль:

– Прежде чем откланяться, позвольте мне задать вам вопрос, госпожа? – проговорил он с как можно более невинным видом.

– Конечно.

– Этот камень, что на вас, он, если я не ошибаюсь, принадлежал прежде Фадрике. Когда он отказался заплатить вам и вы поэтому отняли у него этот камень, он прогнусавил что-то вроде: «Нет, это мой счастливый камень». Вы, госпожа, поняли, что он этим хотел сказать?

– Да, – откинулась на спинку кресла Эльвира. – Я немного в драгоценностях разбираюсь, такая уж у меня профессия. И в том, что с ними связано...

– А что люди подразумевают, когда говорят о «счастливых камнях»? – продолжал допытываться Мартинес. Он смотрел сейчас не на поверхность стола, а на маленькие выдвинутые ящички, в которых лежали колоды игральных и гадальных карт и игральные кости. Он понимал, что потайной ящик просто так не выдвигается и с виду он на другие не похож.

– Есть драгоценные камни, которые соответствуют разным знакам зодиака, – объяснила Эльвира.

– Знаки зодиака? – удивился Мартинес. С той стороны, где сидел он, в столе находился целый ряд плоских ящиков, на каждом из которых была прибита бронзовая планочка с отверстием для ключа и кольцом, чтобы можно было потянуть ящик на себя. То, что с его стороны никакого потайного ящика нет, это ясно.

– Каждый человек рождается под каким-то знаком зодиака. Тот месяц, когда ты появился на свет, этот знак и определяет. Или, наоборот, ему соответствует. Кто, например, явился на белый свет в марте, родился под знаком Рыб. Драгоценный камень для Рыб – аметист. Все Рыбы имеют право считать аметист своим счастливым камнем. Точно так же, как горный хрусталь – камень Львов, а кроваво-красный карнеол – Скорпионов. Счастливым камням приписывают свойство оберегать жизнь тех, кто их носит.

– Выходит, Фадрике родился в марте? – спросил Мартинес. В двух боковых сторонах столика он не увидел ничего примечательного. Оставалось предположить, что перед потайным ящиком сидит сама Эльвира. Ну, конечно! Ведь это оттуда она достала мешочек с деньгами!

– Да, мне случайно известно, что Фадрике родился в марте. Но и я сама родилась под знаком Рыб, и мне этот камень тоже подходит. Может, он сослужит мне лучшую службу, чем Фадрике.

«Да, – подумал Мартинес, – вполне возможно. А может, и нет. Все зависит от того, будет ли у меня возможность добраться до потайного ящика».

– Донья Эльвира, донья Эльвира! – раздался в этот момент крик снаружи. – Вы меня слышите? Это я, зеленщик Альберто. Я доставил заказанный вами товар и сложил все на кухне. Но вашей поварихи нет, и со мной некому расплатиться. Донья Эльвира, вы меня слышите?

– Да, конечно! – проворчала Эльвира, поднимаясь. – У поварихи сегодня выходной, все служанки собрались к кому-то на свадьбу. А мои девицы спят, конечно. Единственный человек, который всегда на месте, – это я! – Она подошла к окну и выглянула. – Не беспокойся, Альберто, я сейчас спущусь, и ты получишь свои деньги.

– Благодарю, донья Эльвира!

– Подожди меня, Мартинес, я сейчас вернусь. Есть еще одна вещь, которую я хотела бы тебе сказать.

– С удовольствием подожду, хозяйка, – Мартинес был сам не свой от счастья. Только Эльвира вышла, он обошел вокруг стола и внимательнейшим образом осмотрел столик с противоположной стороны. «Потайной ящик – размышлял он, – сразу не заметишь, он должен находиться именно там, где на дереве нет никаких надрезов, щелей и зазоров». Он внимательнейшим образом разглядывал каждое пятнышко на дереве.

– Вот! – вдруг вырвалось у него.

Он обнаружил два тончайших древесных шва толщиной с паутинку. Вот там, наверное, прячется потайной ящик. Он нажимал пальцами вдоль и поперек этих паутинок, пытался, прижав пальцы к дереву, тихонько потянуть планку на себя. Вдруг послышался очень тихий, царапающий слух звук, и часть деревянной окантовки отползла в сторону. В небольшом ящике Мартинес увидел вышитый матерчатый кошель, туго-туго набитый. Он достал его и взвесил на ладони. Глаз его засверкал: в кошеле монеты – их там несколько десятков. Какое будущее открывается перед ним! Он быстро задвинул ящик на место и прикрыл его планкой, вернув ее на место тем же движением, что и сдвинул.

А теперь пора убираться отсюда, да поскорее!

Мартинес, крепко прижимая кошелек к груди, быстрыми шагами пересек внутренний дворик перед зданием в мавританском стиле. Вот и ворота. Он оглянулся, но никто его не преследовал. Он осторожно толкнул от себя ворота – и нос к носу столкнулся с Эльвирой.

Хозяйка борделя недовольно наморщила лоб.

– Я ведь сказала, что хочу обсудить с тобой одну важную вещь. Почему это ты взял и ушел?

– Важную вещь? – Мартинес притворился, будто совсем забыл об этом. – Я думал, мы уже попрощались? – он сделал шаг навстречу Эльвире и выжал из себя улыбку. – Тут какое-то недоразумение, госпожа! Если у вас что-то наболело, скажите мне прямо здесь!

– А почему бы и нет. Значит, слушай: я хочу, чтобы никто-никто не узнал, чем ты занимался и что ты видел в моем доме. Ни сегодня, ни когда-нибудь еще, да продлит Господь дни наши! Никогда!

– Можете положиться на меня, госпожа, – Мартинес опустил глаза. – Клянусь Пресвятой Матерью Божьей!

– Хорошо, – на лице Эльвиры появилась хитрая улыбка. – На тот случай, если память тебе изменит: наш город все равно, что большая деревня. Здесь новости распространяются со скоростью огня в степи. И если некоторым господам станет известно, кто был тот незнакомец, что издевался над ними в моей спальне, я за жизнь этого незнакомца и гроша ломаного не дам. Это понятно?

– Еще бы, госпожа! – Мартинес и в самом деле испугался не на шутку. С этой стороны он свои поступки пока не рассматривал. Но, если он будет держать язык за зубами, ничего особенного и не произойдет. Тем более, что слуги и служанки Эльвиры и понятия не имели о том, что он прятался за пологом в спальне хозяйки борделя, когда та принимала своих «гостей». Оставалась еще сама Эльвира. Проговорится ли она, чтобы насолить ему? Вряд ли. Если только в ближайшие часы не хватится пропавшего из потайного ящика кошеля... Надо бы смыться, да поскорее...

– Лучше всего будет, если ты исчезнешь из Досвальдеса еще сегодня! – сказала Эльвира.

– В этом можете на меня положиться, хозяйка, – ухмыльнулся Мартинес.

На узком мостике, переброшенном через Пахо со стороны заднего двора здания борделя, во второй половине дня было много пешеходов. Жители восточного предместья проходили по нему, огибали живописный сад перед домом Эльвиры, наслаждаясь при этом видом редких растений и пышных цветов, и направлялись к шестичасовой вечерней проповеди.

Мартинес, у которого не шел из головы разговор с Эльвирой, тоже прошел по этому мосту, но в противоположном направлении. Ему хотелось побыстрее покинуть город, не появляясь при этом на его главной площади. На другой стороне реки, по правую сторону от моста, находилась таверна «Три угла», но сейчас у него не было желания напиться. Почва в Досвальдесе начинала гореть у него под ногами, это он ощущал всем своим естеством. Поэтому он свернул налево и ускорил шаги. Двое мальчишек бежали за ним следом и хихикали, а иногда что-то шептали друг другу на ухо, однако Мартинес был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить на них внимание.

– Привет, сеньор, вот мы опять встретились с вами! – Услышал он вдруг.

Мартинес поднял глаза. Перед ним стоял долговязый паренек, у которого он в споре на точность плевка выиграл серебряную монету. Он стоял на том самом месте, где потерпел поражение. Это был угол каменной стены, справа за которым начинался небольшой переулок. Тому, кто поворачивал за угол, приходилось быть внимательным, чтобы не налететь на выходящего оттуда. Только сейчас Мартинес сообразил, что он знает обоих мальчишек, следовавших за ним по пятам. Они были тогда вместе с этим долговязым.

– Что тебе нужно? – грубо спросил Мартинес.

– Мы хотим предложить вам новое пари, сеньор. Правда, задача на этот раз такая трудная, что никто с ней не справится. Мои дружки вот считают, что у вас это получиться может, а я говорю, что и у вас это не получится никогда! – он смотрел на Мартинеса с вызовом.

– Чего вы хотите, о чем спор? – спросил Мартинес для ясности. Этот долговязый начал его раздражать.

Подросток показал ему ладонь, на которой лежало много серебряных монет. Черт его знает, как они ему достались. Мартинес поймал себя на том, что ему страсть как хочется заполучить эти монеты.

– И что я должен сделать?

– Попасть в старый котел с закрытыми глазами! – ответ последовал незамедлительно. – Но и это еще не все. Я подниму котел, так что плевок должен попасть в него сверху. Только тогда вы выиграете пари. Если вы считаете, что вы этого не сможете, так и скажите.

– Это я сделаю трижды подряд, если нужно будет! Ты только не хитри и во время плевка не относи котел в сторону.

– Нет, я этого не сделаю, клянусь! – уверил долговязый.

«Хм, а почему это мальчишки ничего не требуют от него на тот случай, если он проиграет?» – Внутренний голос подсказывал Мартинесу, что эти деньги ему ни к чему и что не стоит впутываться в эту историю. Но он не хотел терять лицо перед сорванцами. И, кроме того, был уверен, что в котел попадет.

– Давайте сюда вашу паршивую вишневую косточку.

– А вот в этом и вся сложность, – сказал долговязый. – В этот раз никакой косточки не будет, в котел должен попасть сам плевок. И каждая капелька слюны вообще!

Мартинес снова хмыкнул. Вот это действительно потруднее будет... Но терять ему нечего, так что можно и за дело приниматься. Он положил на землю свой узелок.

– Начнем.

– Хорошо, сеньор. Видите, я держу котел на уровне своих глаз. И стою здесь, прямо на углу улицы. Я с места не тронусь и котел не опущу, и в сторону не отставлю, обещаю.

– Ладно уж. Чем мне прикрыть глаза?

– Вот этим, сеньор, – меньший из двоих малышей полез за пазуху, достал что-то и протянул ему.

Это была маска черта. Она и впрямь внушала страх. Все «лицо» в шрамах и набухших шишках, над головой возвышались острые, как у козла, рога. Глазницы были заклеены, так что черт был еще и безглазым. Открыта была только дырка для дыхания – через нее Мартинес и должен был плюнуть.

– Я не удивлюсь, если вы передумаете, сеньор, – с невинным видом проговорил долговязый.

– И не подумаю! – Мартинес обрел былую уверенность в себе.

– Тем лучше, сеньор. Как только я крикну «сейчас!», вы сразу и плюйте. Все понятно?

– Я не дурак, мне дважды повторять не надо! – Мартинес глубоко вдохнул воздух и послал плевок в путь... Шлеп! Он попал. Послышался оглушительный смех. Это хохотал долговязый. А потом раздались такие звуки... как будто кто-то быстро убегал. Мартинес сорвал с себя маску.

Мальчишек и след простыл.

А там, где только что был долговязый подросток с котлом в руках, как громом пораженный, стоял мужчина. Он, скорее всего, только-только появился из-за угла. Мартинес догадался, что его «подловили». И заметил, что плевок попал-таки в цель: прямо в лоб мужчине, и теперь свисал на левый глаз и щеку. У Мартинеса даже дыхание перехватило: он узнал этого человека. Это был не кто иной, как сам инквизитор, которого он видел на Пласа д'Иглесиа во время сожжения еретиков.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю