Текст книги "Тайна затворника Камподиоса"

Автор книги: Вольф Серно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)

– Нет. При всей своей скромности смею заметить, что для моих противников я фехтую чересчур быстро, и, даже если во время выпада их стальной клинок и коснется моего деревянного, он его не расщепит, потому что дуссак сделан из фернамбука.

– Из фернамбука?

– Так называется особо прочное дерево, произрастающее в Новом Свете, большей частью в Бразилии. Таким оружием очень хорошо защищаться, не опасаясь при этом нанести рану противнику или сопернику. Единственное, что остается после ударов моего дуссака, – это синяки или, в худшем случае, сломанное ребро. Однако этого вполне достаточно, чтобы получивший такой урок надолго его запомнил. Смысл этого урока – никогда не следует недооценивать противника.

– Никогда не следует недооценивать противника. Как это верно сказано! – Орантес, подошедший к ним в этот момент вместе с Аной, подхватил на лету последние слова Артуро. Крестьянин был в самом хорошем расположении духа. Наверное, Тирза, гадая ему по руке, предсказала что-то особенно хорошее.

– Но и голод недооценивать не стоит! У меня так бурчит в брюхе, что я хочу немедленно вернуться домой. Я...

Пронзительный звук заглушил его голос.

– Тише, черт вас побрал! – заорал он, но когда он заметил, что виновник этого безобразия Гаго, черты его лица смягчились. – Так о чем я? Ах, да! Женушка, скажи-ка, что у нас будет на ужин?

Пока Ана перечисляла, он с силой тряс руку Артуро:

– Спасибо вам за представление! Оставайтесь здесь, сколько пожелаете, это я уже говорил. Только обязательно дайте нам знать, когда решите продолжить путь. Бог вам в помощь!

– Я тоже благодарю вас, сеньор Орантес, – Артуро низко поклонился.

Он задумчиво смотрел вслед Орантесу и его семейству, когда к нему подошел Анаконда.

– Я бы не очень удивился, – сказал он, – если бы в ближайшие дни в нашей труппе стало больше народа...

– Ну, так, теперь я чувствую себя куда лучше, – объявил Орантес, с удовольствием откидываясь на спинку стула. – Ужин был и обильным, и вкусным, женушка.

Ана покраснела от удовольствия. Она сварила бобы, приправив их салом, и все зачерпывали еду деревянными ложками из огромной миски, стоявшей посередине стола. У каждого члена семьи была собственная ложка. Все ели молча и неторопливо. Так уж было заведено за столом у Орантесов: хочешь вдоволь и вкусно поесть – не отвлекайся.

Хозяин дома взял в руки лепешку размером с крышку кадушки, разломил ее и дал каждому по ломтю. И все принялись подбирать пресной булкой остатки еды из миски.

– Дай мне бутылку с вином, Антонио.

Один из близнецов немедленно принес вино.

Орантес налил Витусу, Магистру, близнецам и себе самому.

– Хочешь вина, жена?

– Нет, муж мой! – она подняла руку.

– Хорошо, – Орантес взял стакан и поднялся со своего места. – Я хочу выпить за хороший урожай зерна в этом году и благодарю за это Всевышнего. Не будь на то Его милости, нам не собрать бы такого урожая. И вообще, за все, что у нас есть, мы благодарны Ему, в том числе и за этот ужин. – Как всегда практичный, Орантес одним ударом прихлопнул сразу двух мух. – Будем здоровы! – В несколько глотков он опустошил свой стакан; все сидящие за столом последовали его примеру.

– А нет ли какого-нибудь другого повода, чтобы выпить? – спросил Магистр, указывая на пузатую бутылку. Они с Витусом уже достаточно хорошо изучили Орантеса и понимали, что он воскресным вечером потребовал вина не только для того, чтобы отметить хороший урожай.

– Ну, как бы это сказать... – неожиданно для всех, в том числе и для самого себя, Орантес не находил нужных слов. – Я думаю, друзья мои, нам не так уж много вечеров предстоит провести вместе.

– С чего ты взял?

– Ну, да... Короче, эта цыганка, Тирза, наряду со всякой чепухой, которую они несут каждому, кто горазд их послушать – насчет здоровья, счастья, денег, долгих лет жизни и всего такого прочего, – кроме всей этой ерунды, которую, признаюсь, слушать приятно, предсказала мне, что вскоре два человека оставят мой дом и отправятся в путь с ними, с циркачами, значит. Мне не пришлось долго гадать, о ком идет речь, тем более, что Витусу все равно нужно в Сантандер.

– Верно, – кивнул Витус. – Если бы мы могли отправиться туда в компании с циркачами, это было бы идеально.

Орантес потянулся к миске с оливками.

– Выходит, я в своих предположениях не ошибся?

Витус обменялся взглядами с Магистром. Они это еще не обсуждали, однако было совершенно ясно, что, если такая возможность представится, ее надо обязательно использовать.

– Если бродячие артисты нас возьмут, мы поедем с ними, – ответил Витус за обоих.

После этого Орантес долго не произносил ни слова.

– Налей нам еще по стакану, Антонио, – сказал он наконец совсем тихо. – Ничего вечного не бывает, но я все-таки рассчитывал, что вы задержитесь у нас подольше.

– И я тоже, – грустно кивнула Ана. – Я тоже немного выпью.

Орантес снова обратился ко всем, подняв стакан:

– Будем здоровы!

Когда все поставили стаканы на стол, Антонио подал голос:

– Послушай, отец!

– В чем дело? – Тон обращения одного из близнецов заставил Орантеса насторожиться.

Антонио переглянулся с Лупо. Тот кивнул, как бы ободряя брата.

– Отец, мы с Лупо... Мы хотели бы... – он умолк, уставившись в столешницу. Потом взял себя в руки и снова начал:

– Отец, мы хотели бы...

Но договорить до конца смелости не хватило.

– Что вы там хотите? Что вам взбрело в голову? Что вы меня мучаете? – терпением Орантес не отличался.

Сейчас все смотрели на Антонио.

– Отец, мы с Лупо хотели бы сопровождать Витуса и Магистра, когда они поедут в Сантандер.

– Что такое?.. – Орантесу показалось, будто он ослышался. Ана, предчувствуя худое, сделала остальным детям знак – идите, мол, спать.

Когда дети вышли из комнаты, Лупо решительно поддержал брата:

– Это было бы для нас хорошей возможностью узнать мир, отец.

– И слушать не желаю!

– Отец, – снова начал Антонио, – мы только съездим в Сантандер, побудем там недолго и сразу вернемся домой. Клянемся Пресвятой Девой Марией!

– Вы нужны мне в поле.

– Но, отец, ты ведь сам сказал, что урожай у нас хороший и что он почти весь уже собран. А до сбора оливок мы обязательно вернемся!

Антонио, как бы ища помощи, обратился к Витусу и Магистру:

– Вы ведь не против, чтобы мы поехали с вами?

– То, чего хотим мы с Магистром, не важно, – возразил Витус. – Поедете ли вы с нами или нет, волен решать ваш отец и больше никто.

– А я говорю нет!

– Отец, нам по шестнадцать лет, мы больше не дети. Скоро нам все равно уходить из дома, потому что одно хозяйство всех нас не прокормит, когда придет пора жениться, – сделал еще одну попытку Лупо.

– А я говорю нет – и баста! Это мое последнее слово! – Орантес резко встал, на виске у него вспухла жилка. Широко шагая, он вышел из комнаты.

В дверях он остановился и оглянулся:

– Слишком опасно это путешествие. Мы все время будем тревожиться за вас.

С этими словами он удалился в родительскую спальню.

– Ничего не выйдет! – тяжело вздохнул Лупо. – Мы сделали все, что могли.

– Ваш отец не привык, чтобы ему так перечили, – вступилась за мужа Ана. – И, кроме того, в его глазах вы пока все же мальчишки.

– Мы уже почти мужчины! – в сердцах проговорил Антонио. – Говорят, будто в Голландии протестанты призывают под ружье пятнадцатилетних, чтобы они сражались против наших, а вы не позволяете нам просто съездить в Сантандер.

– Не надо сравнивать разные вещи, – Ана продолжала поддерживать мужа.

А про себя подумала, что Лупо был прав, когда сказал, что одного их урожая в ближайшем будущем на всех не хватит. Дети, конечно, Божье благословение, как любит повторять их священник во время проповедей. Кроме как на них, в старости рассчитывать не на кого. Но когда в семье детей много, бедному арендатору вроде Орантеса недолго и по миру пойти с сумой. Дон Альваро, несмотря на все свое добросердечие, не станет вникать в причины, когда ему не заплатят сполна. И вообще, если хорошенько подумать, для молодого человека нет ничего лучше, чем познать мир. Может быть, в городе они приглядят для себя какое-нибудь толковое занятие, ремесло.

Ана вздохнула:

– Попозже, перед сном, я попытаюсь поговорить обо всем этом с вашим отцом. Но заранее ничего не обещаю.

Она тоже поднялась:

– Спокойной ночи, сеньоры. Спокойной ночи, мальчики. Идите спать, завтра предстоит много дел.

Она вышла из комнаты, чтобы перед сном еще раз осмотреть, все ли в порядке в доме.

Вернувшись вечером с поля – за целый день мужчины ни о чем серьезном не обмолвились и словом, – они собрались за ужином в кругу семьи. Отец был не в духе, и его настроение оказалось заразительным. Все в основном помалкивали. Попытка жены расшевелить Орантеса закончилась ничем. Он упорно отмалчивался.

После благодарственной молитвы это всеобщее молчание сделалось невыносимым для Аны. Как и накануне, она довольно рано отправила сыновей спать. Потом быстро убрала со стола ненужную посуду и подсела к мужу.

– Так дело дальше не пойдет, Карлос Орантес! – она строго глядела ему прямо в глаза. – В этом доме всегда все обсуждалось совместно, и семья всегда приходила к согласию. Это придавало нам сил. Я хотела бы, чтобы и в этот раз мы поступили точно так же.

– Но согласись же, женушка, что такое путешествие будет очень опасным...

Кто-то громко постучал в дверь.

– Гром и молния! Кто там еще заявился! – пробурчал Орантес, которому эта помеха пришлась как раз кстати, потому что он почувствовал, что в вопросе о поездке близнецов в Сантандер семья не на его стороне. – Открой-ка, Антонио!

Это оказался Церутти. Фокусник и сегодня был весь в черном. Это, наверное, его любимый цвет.

– Я не задерживать долго, – проговорил он на ломаном испанском. – Желаю добрый вечер.

Его птичьи глазки остановились на Антонио и Лупо.

– А-а-а, вот они, вот! Близнецы...

– Чем я обязан чести видеть вас в нашем доме? – подчеркнуто холодно спросил Орантес.

– Извините, сеньор, я здесь из-за Тирзы.

– Из-за Тирзы? Вы говорите загадками. Однако входите же. Никто не должен усомниться в гостеприимстве нашей семьи, – Орантес жестом руки пригласил Церутти к столу и указал на один из табуретов. – А теперь все по порядку, маэстро Церутти. Что случилось с этой девушкой?

Церутти с благодарностью принял стакан вина, который поднесла ему Ана, и закусил оливкой. Он лакомился ею с таким видом, словно был мышкой, которая решилась отведать сыр из мышеловки.

– Тирза мне рассказывать, как она вам гадать, да?

– Да, и что же?

– Она вам говорить, что два из семьи Орантес ехать с нами?

– Я кое о чем догадываюсь, – прошептал Магистр на ухо Витусу.

– Я про это думать и решить, что это близнецы. Она иметь в виду близнецы, правда, а?

– Ура-а-а-а! – вскричали близнецы, подпрыгнув.

– Он хочет взять нас с собой!

– Тихо!!! – громыхнул Орантес.

– Извини, отец, – оба послушно сели на место.

– Продолжайте, маэстро Церутти. Я, правда, уверен, что Тирза говорила о двух других людях, однако продолжайте.

Церутти его слова не смутили.

– Я верить в Божий промысел, в судьба, так? – он принялся за вторую оливку. – Фокусник и иллюзионист ничего не иметь лучше, чем близнецы, это отлично... для... э-э... замечательного номера! Вы согласны? Си?

Орантес молчал, не зная, на что решиться.

– Я хотеть не просто так! Каждый из близнецы получать два реала в месяц, если ехать со мной. Си?

Ана склонилась к уху мужа:

– Да решайся же ты, муженек! Если все так, дети вернутся домой с деньгами! Может, маэстро и прав: то, что у нас близнецы, похожие до того, что их все путают, – и есть для нас и для них дарованное небом благо?

– А как же они поедут? Где будут спать? – бормотал Орантес, уже наполовину сдавшись.

– Это очень просто, отец! – близнецы от волнения перебивали друг друга. – Мы возьмем Изабеллу и телегу дедушки Эмилио! Изабелла почти все время стоит во дворе без дела. На днях ты сам сказал, что скоро она у тебя с головы все волосы слижет... На телеге Эмилио мы соорудим фургон, и в нем будем спать. Вот увидишь, у нас будет настоящая жилая повозка, и все это тебе не будет стоить ни одного мараведи.

– Я лично был бы только рад, если бы близнецы поехали вместе с нами, – улыбнулся Витус. – А ты, Магистр?

– Что за вопрос! Я, конечно, тоже.

– Что такое? – Церутти, потянувшийся за очередной оливкой, так и застыл: – Вы тоже собираться? Си?

– Именно так, – ответил Магистр. – Нам с Витусом тоже нужно в Сантандер, и мы с радостью к вам присоединимся. Мы хотели завтра утром отправиться к вам и узнать, согласны ли вы?..

– О, си, си, си! Вам не беспокоиться. Я со всеми говорить. Мы рады, если нас больше человеков. Для дорога лучше, надежно, си?

– Мои ребята тоже поедут только до Сантандера, – отрезал Орантес. – И ни в коем случае не дальше. Там живет один из моих братьев, которого я не видел целую вечность. Вот тут оно и сойдется, приятное с полезным.

– Тогда все ясно! Си? – Церутти вскочил и протянул Орантесу свою маленькую руку.

– Согласен, – Орантес пожал ее. – Только пообещайте мне, что не будете спускать с моих ребят глаз. Обещаете? Дайте мне слово!

– Ничего не беспокоиться. Я даю клятва! Си? – Церутти театральным жестом поднял руку.

– Хорошо, мы вам верим, не правда ли, жена?

– Верим и доверяем, – на лице Аны было написано полное удовлетворение. Мир и спокойствие в доме не будут нарушены. – То-то удивятся остальные дети, когда они завтра проснутся и я обо всем им расскажу...

– Я думаю, лучше всего будет, если тебя, Витус, и тебя, Магистр, я помещу в разные повозки, – сказал Артуро.

Это было утром два дня спустя. Оба друга и близнецы прибыли к бродячим артистам на повозке, в которую была запряжена Изабелла, после расставания с Орантесом, где было пролито немало слез. В этот ранний час никого из циркачей еще не было видно. Один учитель фехтования встал спозаранку и кормил лошадей.

В задумчивости он оглядывал одну повозку за другой.

– Вопрос только в том, кого к кому! Мы с Анакондой принять вас не можем: в наших повозках слишком много реквизита. А о Бомбастусе Зануссусе и говорить нечего. – Он почесал в затылке. – Даже если бы я и хотел, из этого ничего не вышло бы, потому что вот уже несколько дней никого к себе не подпускает. Он пишет какой-то научный труд, посвященный его собственному учению о шести живительных соках.

– Учение о шести живительных соках? – сразу заинтересовался Витус.

– Во всяком случае, так он это называет. Если хочешь знать мое мнение: вздор все это.

– По-моему, эскулап у тебя особой любви не сыскал?

– Скажем так: к его научным занятиям я равнодушен.

– Так где же все-таки ты собираешься нас разместить? – спросил практичный Магистр.

– М-да, я думаю, ты будешь спать в повозке Церутти и Майи, а Витуса мы поселим к цыганам. – Артуро сунул два пальца в рот, коротко свистнул и прокричал:

– Эй, люди, выходите! Мне есть, что сказать вам!

Прошло некоторое время, пока артисты, зевая и протирая глаза, появились, спрыгивая со своих повозок. Витус все выглядывал эскулапа, но он пока не появлялся.

– Послушайте-ка! – начал Артуро. – О том, что эти четверо поедут дальше вместе с нами, вам уже известно. Вопрос в том, где будут спать Витус и Магистр, поэтому я хочу предложить вам вот что... – Он в немногих словах обрисовал свой план. – Вы согласны?

Вместо ответа Сантор только кивнул и сделал Витусу знак следовать за ним. Тирза тоже отнеслась к предложению Артуро как к самой естественной вещи.

– Си, си, си, я согласится! – подал голос Церутти. – Ты, Магистр, жить у меня и Майя! Иди со мной, будем кушать в повозке, си?

– С удовольствием! – маленький ученый не заставил просить себя дважды. – Увидимся позже, Витус.

– Так, для начала вы, близнецы, пойдемте со мной!

Артуро, довольный тем, как быстро все разрешилось, направился к своей повозке.

– Анаконда славится своей пшенной кашей!

Человек-змея польщенно кивнул.

Сначала они держали путь на северо-запад, чтобы оставить в стороне Досвальдес. Дорога была ухабистой, местность плохо просматривалась. То и дело приходилось объезжать крутые холмы, что сильно замедляло продвижение вперед. Время от времени путешественники останавливались у ручьев, чтобы напоить лошадей.

Артуро, переговорив с Витусом и Магистром, установил точный порядок следования колонны: Сантор с Тирзой и Витус – в первой повозке, за ними – Церутти с Майей и Магистром, дальше – близнецы, потом – большая повозка доктора Бомбастуса Зануссуса, а замыкали колонну Артуро с Анакондой.

– Магистр рассказал мне, Витус, что у тебя особо острое зрение, – сказал учитель фехтования, прежде чем они пустились в путь. – Именно такой человек мне нужен в первой повозке. Чем раньше мы узнаем, что кто-то движется нам навстречу или показался в стороне, тем лучше!

– Я что-то не совсем понял.

Артуро положил руку ему на плечо.

– Мы артисты, друг мой, а это значит, что многие люди, особенно дети, относятся к нам прекрасно, но не меньше других, которых так и подмывает нам чем-нибудь насолить. Например, церковь и ее представители противятся любым формам развлечений, а уж когда развлекаем мы, шуты и фигляры, – к нам они относятся просто враждебно.

Он указал Витусу рукой на то место, где они давали маленькое представление семье Орантеса.

– Поверь мне, прежде чем наша труппа выступила перед вами, я внимательно за вами наблюдал и, только когда убедился, что никто из вас не донесет на нас церковникам, пригласил вас.

– Никто не поймет тебя лучше, чем мы с Витусом, – поддержал его Магистр. – У нас самые тяжелые воспоминания от общения с этими святошами. Проклятье инквизиции мы испытали на собственной шкуре, а двух наших сокамерников по тюрьме, Аманда и Феликса, они сожгли на костре.

Артуро сочувственно опустил голову:

– Выходит, мы с вами в одной лодке. Так на чем я остановился? Ах, да! Острое зрение Витуса при случае может спасти нам жизнь. Обычно мы объезжаем большие города, например Бургос, который находится в двадцати милях отсюда на запад, стороной. Тамошние Божьи наместники злющие, как сторожевые псы. А на торных дорогах, бывает, шляется всякий сброд. Грабят, а случается, и убивают. Чем осторожнее мы будем, тем лучше. Прошу тебя, если увидишь что необычное, сразу крикни нам, да погромче! Мы, правда, всего лишь бродячие артисты, но постоять за себя можем.

– Сделаю все, что в моих силах!

– Так. Ты будешь наблюдать за тем, что делается впереди, а мы с Анакондой обеспечим наблюдение с тыла.

Артуро извинился и скрылся в своей повозке. Вскоре он показался вновь с двумя довольно страшными на вид абордажными ножами в руках.

– Английские! Смотри, какие удобные рукоятки!

В полдень, когда по расчетам Артуро они оставили позади миль пятнадцать, окрестный ландшафт стал выравниваться. Повозки миновали последние отроги Сьерра-де-ла-Деманда, горной цепи, посреди которой над дивной по красоте долиной возвышался цистерианский монастырь Камподиос.

Проехав еще подальше, они оказались между городами Белорадо и Бривиска. Вокруг зеленели луга, кое-где виднелись виноградники. Витус сидел на облучке рядом с Сантором и наслаждался видами окрестной природы. Цыган оказался дружелюбным, но довольно немногословным спутником, что было по душе Витусу, который мог подолгу оставаться наедине со своими новыми впечатлениями. На некотором расстоянии впереди, у дороги, он заметил брошенную кем-то крестьянскую телегу. Странную какую-то – все четыре колеса отсутствовали, днище лежало в песке, а дышло было задрано к небу. Витус указал рукой вперед:

– Видишь вон ту странную телегу, Сантор?

Цыган издал сперва какой-то шипящий звук, потом прохрипел что-то неразборчивое. Его голова сильно ударилась о дощатую стенку фургона. В горле у него торчала короткая толстая стрела.

Витус громко вскрикнул. Со свистом пролетело еще несколько стрел. Витус ощутил острую боль в левой голени. Коснулся рукой этого места, но ничего не обнаружил. А когда поднес ладонь к глазам, она была вся в крови.

– На нас напали! – закричал он во всю глотку. – На нас напали! – и сразу схватился за абордажный нож.

Колонна повозок остановилась как бы сама собой. Витус увидел, как из-за безколесной телеги выскочили трое, размахивая мечами. Рядом с ним Сантор, в горле которого что-то булькало, слабеющими руками пытался вытащить из шеи стрелу.

– Всем оставаться на своих местах! – услышал он громкий голос Артуро. – Я иду к вам!

Учитель фехтования приближался к ним огромными прыжками. Насколько серьезно их положение, было видно по тому, что он размахивал не деревянным, а настоящим коротким мечом.

– С этими я справлюсь один!

Он уже добежал до грабителей и вступил с ними в бой.

Витус снова услышал, как что-то булькает в горле Сантора. Не глядя больше на сражающихся, он занялся раненым. Вонзившись в шею, стрела перебила одну из артерий, отчего кровь била из раны, как вода из фонтана.

Врачебное искусство тут бессильно.

Цыган уже почти не шевелился. Витусу пришлось сделать несколько попыток, прежде чем удалось удалить стрелу. Приподняв безжизненное тело, он положил его на облучке. Потом спрыгнул с телеги и поспешил на помощь Артуро.

Наблюдать за учителем фехтования было одно удовольствие. Его противники, парни крепкие и ловкие, тоже умели обращаться с оружием, но с Артуро им тягаться было нечего. Наоборот, это он их устрашал: делал по два-три молниеносных выпада, отпрыгивал в сторону и снова нападал, колол, заставляя их обороняться, а затем снова ловко отступал.

После нескольких атак он заставил их стать лицом к солнцу, хотя они не оставляли попыток атаковать его сзади и с боков. Он вертелся вокруг своей оси, отражая один за другим удары противников.

Но оказалось, что разбойникам тоже выдержки не занимать. Некоторое время спустя Витус заметил, что реакция Артуро ослабевает. Вдруг один из нападавших отбросил свой меч в сторону и прямо-таки бросился под ноги Артуро. Грохнувшись в дорожную пыль, он ухватил учителя фехтования за ноги и дернул изо всех сил. Артуро покачнулся. На какой-то миг он потерял контроль над собой и своим оружием. В то время как один из бандитов удвоил усилия, отвлекая внимание Артуро на себя, другой забежал за спину, чтобы пронзить его мечом сзади. Он настолько сосредоточился на Артуро, что не заметил Витуса, который взмахнул своим абордажным ножом и полоснул его острым лезвием по руке.

Нападавший испустил страшный крик и выронил меч. Не веря глазам своим, он таращился на раненую руку. Витус продолжал наступать и опять взмахнул абордажным ножом. Разбойник бросился наутек.

Тем временем Артуро обезвредил валявшегося перед ним, сильно ударив ногой по голове, и сейчас гонял третьего, который, оставшись с ним один на один, здорово струхнул. Разбойника впору было пожалеть. Учитель фехтования сделал ловкий выпад, на какую-то долю секунды ошеломивший противника, а затем в мощном выпаде воткнул свой короткий меч ему в плечо. Тот разом обмяк, лицо его исказилось от боли.

– С меня хватит, сдаюсь! – едва успел выкрикнуть разбойник и бросился бежать изо всех оставшихся у него сил.

– Тяжело мне пришлось! – выдохнул Артуро, глядя в спины убегавшим.

– Будем ли мы их преследовать? – Витус тоже тяжело дышал.

– Нет, зачем? Мы, артисты, не имеем права никого убивать, даже если это преступники или разбойники. Эти парни вряд ли станут распространяться насчет того, что напали на безобидных проезжих, от которых получили на орехи. Оставим все как есть – так будет лучше.

Все еще тяжело дыша, Артуро подошел к Витусу и взял его за руку:

– Вообще-то я должен был бы сейчас отругать тебя за то, что ты не остался на месте, как я велел, но без твоей помощи я бы сейчас отправился к ангелам на небо или к чертям в ад – смотря что Господь для меня уготовил. Спасибо тебе, дружище! По-моему, я сегодня не в лучшей форме, – Артуро криво усмехнулся.

– Похоже, что так. Но эти трое тоже были не в лучшей форме. И сам я не всегда так задыхался после нескольких минут боя – давно не упражнялся, и в этом все дело. Ну, ничего, эти прохвосты свое получили. Не думаю, что кто-то из них умрет от ран... О Боже! Сантор! – вдруг воскликнул Витус. – Я совсем забыл о Санторе! Пойдем!

Оба поспешили к передней повозке, только торопиться им было незачем, потому что цыган уже умер. Тирза положила его голову себе на колени. Она беззвучно плакала, плечи ее содрогались, а циркачи с подавленным видом стояли рядом. Доктор Бомбастус Зануссус был среди них. Он оказался худощавым мужчиной с бескровным лицом. Тяжелые веки придавали ему несколько надменный вид.

– Я не смог ничем помочь бедолаге Сантору, – сдавленным голосом проговорил он. – Кровотечение оказалось слишком сильным, была перебита одна из важнейших артерий.

Витус выступил вперед:

– Да, скорее всего, Arteria faringea superior.

– Возможно, – подтвердил доктор, но по его голосу легко было понять, что этот термин ему незнаком. Он спросил не без подвоха: – Вы изучали медицину в университете, друг мой?

– Нет, в том смысле, который вы подразумеваете, – нет, – правдиво ответил Витус.

– Я задавал вполне естественный вопрос, – холодно проговорил Бомбастус Зануссус. – А вот ответа вашего я не понял.

– В университете я не учился, доктор.

– Что ж, я так и подумал.

Они принялись рыть при дороге яму глубиной фута три, чтобы похоронить цыгана.

– Погодите, у меня есть одна идея! – воскликнул Артуро. – Витус, Магистр, подойдите-ка ко мне.

Он быстро зашагал в сторону телеги без колес, за которой прятались бандиты с большой дороги.

– Мы сделаем из этой постройки гроб, – объяснил он. – Сантор заслужил, чтобы его похоронили по-людски.

Витус кивнул.

– Хорошая мысль. Я вернусь за инструментом.

– Постой! – остановил его Магистр. – По-моему, вот это – арбалет.

– Действительно, арбалет, – подтвердил Артуро. Нагнулся и поднял оружие. – Похоже на немецкую работу. Скорее всего, из Нюрнберга или Аугсбурга. Посмотрите, – он вертел арбалет в руках. – У этой штуки такая пробивная сила, что ей любые доспехи нипочем, если расстояние не очень большое. Настоящее орудие убийства.

– Да, и Сантору пришлось в этом убедиться.

– И, поскольку это орудие убийства, – продолжал Артуро, – в 1139 году Соборный совет в Риме запретил применять это оружие – правда, только против христиан. Знали вы об этом?

– Только против христиан? – изумился Магистр.

– Только против христиан.

– Идиотизм какой-то! – возмутился маленький ученый. – Как будто арбалетчик посреди сражения станет спрашивать у своего врага: «Скажи, ты христианин?» – и, если тот ответит «Да!», то отложит свой арбалет в сторону, а может, еще и добавит: «Извини, дружище, тогда я убью тебя мечом!»

– Не говоря о том, – добавил Витус, – что этот Совет фактически признал, что жизнь христианина дороже жизни человека, исповедующего другую религию. А я-то всегда предполагал, что перед Богом все равны.

Артуро невесело усмехнулся.

– Я начинаю понемногу догадываться, почему у вас вышли неприятности с нашей матушкой-церковью. Когда-нибудь, если позволит время, расскажете мне об этом поподробнее.

– Это долгая история, – уклончиво ответил Витус. С одной стороны, он не сомневался, что Артуро можно доверять, а с другой – ему хотелось прежде поближе узнать остальных артистов. Осторожность никогда не помешает...

– Я понял, – кивнул Артуро. – Займемся же нашим погибшим товарищем. Я не знаю, исповедовал Сантор христианство или нет. Потом спрошу об этом Тирзу. В любом случае он заслужил, чтобы тело его не сделалось добычей диких зверей.

Витус склонил голову.

– Пойдем, Магистр, принесем инструмент, чтобы сколотить гроб.

Разбирая телегу, они нашли еще два арбалета, а к ним множество коротких крепких стрел. Нашелся и меч, который в панике бросил один из нападавших. Обсудив все с Артуро, они распределили оружие по повозкам, чтобы в случае повторного нападения было чем защищаться.

К вечеру некое подобие гроба было сколочено, и они положили в него тело Сантора. Подошла Тирза и положила в гроб отца его скрипку, а вдобавок молот и кузнечные меха. Правую руку отца она положила ему на сердце. Выпрямившись, девушка поймала на себе вопрошающий взгляд Витуса.

– Мы, цыгане, даем своим покойникам в последний путь самые важные для них вещи, – прошептала она. – Пусть отец ни в чем не нуждается там... Он прежде был кузнецом, там, в Севилье, а музыку он любил всегда.

Его похоронили по христианскому обычаю, потому что Сантор верил во Всевышнего, хотя почитал и языческие обычаи. Прежде чем засыпать гроб землей, Витус произнес прощальное слово:

Я – воскресение и жизнь, – сказал Господь. – Я – путь, истина и свет. Я живу, и ты должен жить!

Я есть виноградная лоза, с которой ты можешь собрать урожай веры и силы во веки веков.

Амен!

Тирза всхлипывала в объятиях Майи, которая после набега разбойников все время держалась рядом с ней.

– Плачь, плачь, – повторяла ассистентка Церутти. – Плачь – тебе будет легче...

Когда все закончилось, труппа села у разгоревшегося костра и по своему обыкновению принялась за приготовление ужина. Тирза тоже поела немного и первой исчезла в своей повозке.

Когда костер догорел и все разошлись по своим повозкам, Витус еще некоторое время сидел у кострища в нерешительности, глядя на дотлевающие сучья. Наконец он поднялся и пошел к повозке Артуро. Коротко постучал.

Учитель фехтования и Анаконда жили посреди настоящего хаоса из театральных костюмов, винных бутылок, свернутых в трубки плакатов, огромного размера ботинок, накладных носов, талисманов, разнообразного оружия, инструментов, канатов, брезента, волшебных шаров, булав, оловянных кружек, свернутых в рулоны афиш, свечей, веревок, покрывал – и все это было беспорядочно свалено в кучи. Тем не менее обитатели повозки чувствовали себя здесь как в самой уютной комнате. Артуро устроился на чем-то вроде лежанки, укрывшись распластанной медвежьей шкурой, и рассматривал найденный ими меч. У него в ногах дремал Терро. Анаконда восседал на деревянном ящике и читал книгу под названием «De anguibus». К своему удивлению, Витус отметил, что человек-змея грамотен и владеет не только испанским, но и латынью. Это была книга о змеях.

– Что случилось, друг мой? – спросил Артуро. Кончиками пальцев он проверял, как заточено лезвие меча.

– Ну... – Витус не знал, с чего начать. – Дело вот в чем: теперь, когда Сантор мертв и все складывается так, что я должен спать в одной повозке с Тирзой... – Он умолк, несколько смущенный. – Меня-то, конечно, это нисколько не смущает, но я не хотел бы, чтобы она испытывала из-за этого неудобства. Именно сейчас, после всего случившегося...

– Хм, – Артуро еще раз провел пальцем по лезвию меча. Анаконда закрыл книгу.

– Вы понимаете, о чем я говорю? Может быть, к ней переселилась бы Майя, а я перебрался бы к Церутти.