Текст книги "Волчицы"

Автор книги: Вольф Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Собрав волю в кулак, Анастасия глубоко вздохнула и, наконец, заставила себя войти в кабинет. Внутри все трепетало от страха. У нее имелись смутные подозрения, по какому поводу ее вызвали – к следователю просто так не приглашают.

За столом, заваленным пухлыми папками, сидел молодой человек в штатском.

– Можно? – осторожно спросила Анастасия.

– Вы по какому вопросу, гражданочка? – поинтересовался молодой человек.

– Мне к товарищу Останину, – ответила девушка. – Меня вызвали.

– Это ко мне, – кивнул следователь. – Проходите, присаживайтесь. Вы, я так понимаю, Ковалева Анастасия Николаевна? Не беспокойтесь, надолго я вас не задержу.

Анастасия присела на краешек предложенного стула.

– Ковалев Анатолий Иванович ваш муж? – спросил следователь.

– Бывший, – ответила Анастасия. – Я подала на развод.

– Ну, это особого значения не имеет, – сказал Останин. – Я хотел бы уточнить кое-что.

– Спрашивайте, я отвечу, – произнесла Анастасия.

– Вы живете с мужем? Простите, с бывшим мужем?

– Нет, у одного друга. Вам должно быть это известно.

– Известно, – кивнул Останин. – Но на всякий случай я должен спросить и это. Скажите мне вот что, тринадцатого числа вы были на квартире у Ковалева?

Сердце Анастасии бешено заколотилось в груди, словно пытаясь выскочить из груди. Вопрос следователя заставил ее испытать нешуточную тревогу. Смутная догадка подтвердилась, теперь она точно знала, по какому поводу ее вызвали в это учреждение и девушка лихорадочно соображала, что же ответить. В тот день она была слишком взвинчена и могла чего-нибудь не заметить – скажешь, что не приходила к Ковалеву, а вдруг ее кто-нибудь видел. Да и неизвестно еще, что там наплели бывший супруг со своим собутыльником. Откровенно же во всем сознаться совсем небезопасно. И все-таки Анастасия достаточно быстро приняла решение.

– Да, я была у него, – ответила она, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– В какое время? – продолжал спрашивать Останин.

– Часов в шесть вечера.

– А зачем вы туда приходили? С какой целью? Вы ведь решили развестись.

– Я забирала кое-какие свои вещи, – осторожно ответила Анастасия, не вдаваясь в подробности.

– Так-так, – неопределенно произнес следователь.

Окинув девушку взглядом, он снова спросил:

– Ковалев был дома один?

И снова вопрос заставил Анастасию ненадолго задуматься. В конце концов она не решилась лгать слишком много и откровенно.

– Нет, он был с каким-то приятелем. Я его не знаю.

– Они не ссорились?

– Нет, просто сидели на кухне и выпивали.

– А между вами не произошло никакой ссоры?

– Нет, – снова солгала девушка. – Я просто забрала… – она едва не сказала «детей», но вовремя спохватилась, – …свои вещи и ушла. Что-то случилось?

– А вам разве ничего не известно? – спросил Останин, пристально глядя Анастасии прямо в глаза.

При этих словах девушка почувствовала себя близкой к обмороку, внутри все напряглось, по спине пробежал уже не холодок, а самый настоящий мороз. Неужели этому парню, облеченному властью, что-то известно о ней? Анастасию едва не передернуло под пристальным взглядом следователя.

– Нет, я ничего не знаю, – ответила Анастасия, изо всех сил стараясь казаться абсолютно спокойной. – Я не поддерживаю отношений с Ковалевым и не в курсе его дел.

– Ну, дела-то у него неважные, – произнес Останин.

– Так что же, все-таки, случилось? – снова спросила Анастасия.

– Выводы пока делать рано, идет следствие. Но похоже, что между Ковалевым и его собутыльником произошла пьяная драка. Какая-то неизвестная женщина вызвала «скорую», но когда врачи приехали, Фролов, приятель вашего бывшего супруга, был уже мертв.

Анастасия побледнела. Она не очень отчетливо помнила, что произошло в тот злополучный день, но никак не могла предположить такого исхода. Неужели это она убила того верзилу? Девушке стало страшно.

– А Ковалев? – спросила она дрожащим голосом.

– Он жив, но сильно покалечен. Вы не замечали за супругом каких-либо отклонений? Я имею в виду – психических.

– Нет. Спьяну с ним всякое бывало, но ничего необычного. Почему вы спрашиваете?

– Он утверждает, что на них с приятелем напали вы.

У Анастасии потемнело в глазах. А грозный зверь, таившийся внутри, начал подавлять человеческое сознание. Ведь сейчас ее могут арестовать и отнять у нее детей. Больше всего на свете Анастасия боялась потерять их, волчица же просто не могла допустить такого.

А Останин продолжал:

– Он утверждает, что вы превратились в чудовище и напали на них с Фроловым. Вы можете как-то это объяснить?

– Нет, – выдавила из себя девушка.

– Сейчас Ковалев проходит обследование в психиатрической клинике. Думается все-таки, это он убил своего дружка. Видимо, спьяну что-то не поделили.

– Что теперь с ним будет? – спросила Анастасия.

Останин пожал плечами и ответил:

– Если признают невменяемым, остаток жизни проведет в клинике.

Еще раз внимательно посмотрев на девушку, он задумчиво спросил:

– Так кто же все-таки вызвал «скорую»? Вы не знаете?

– Нет.

Останин продолжал смотреть на девушку. От его пристального взгляда Анастасию бросало то в жар, то в холод, ей казалось, что еще немного и она упадет в обморок, не выдержав внутреннего напряжения. Вдруг Останин хлопнул ладонью по столу и сказал:

– Хорошо, вы свободны. Если вдруг понадобитесь, я вас вызову.

Домой Анастасия вернулась едва живая от страха. Было даже не столько страшно за себя и детей, сколько больно от осознания того, что стала виновницей гибели человека. Снова вспомнилось Огнево. Не есть ли это только начало череды страшных событий, подобных тем, что произошли когда-то в далеком таежном селе?

Увидев ее, Владимир сразу понял – случилось что-то серьезное. Он даже не успел ничего спросить, Анастасия бросилась ему на грудь и, спрятав лицо, разрыдалась.

– Мне страшно, Володя, – сказала она сквозь слезы. – Я убила его.

– Кого? – Владимир не на шутку встревожился. – Ковалева?

– Нет, его приятеля. Я убила его. Почему ты не дал нам уйти тогда? Зачем остановил? Этого никогда бы не случилось.

– Подожди-подожди, – остановил ее Владимир. – Успокойся.

Он вытер девушке глаза платком, потом усадил на диван, сам сел рядом, обнял ее за плечи и спросил:

– Зачем тебя вызывали?

Пытаясь унять нервные всхлипы, Анастасия принялась сбивчиво рассказывать о своей встрече с Останиным. Закончив рассказ, она простонала:

– Мы должны были уехать.

– Ну куда бы ты уехала с двумя детьми на руках? – спросил Владимир. – Успокойся.

– Как ты не понимаешь, Володя? Я же убила человека. И еще неизвестно, что будет дальше. Как я могу успокоиться?! Мне нельзя жить с людьми. Это очень опасно. Даже ты можешь пострадать.

Тщетно Владимир пытался успокоить девушку. Анастасию будоражило все больше и больше, ее даже начало трясти. Чувство тревоги все нарастало, инстинкт зверя подсказывал, что беды только начались, впереди ее ждет нечто более страшное.

Вскочив с дивана, Анастасия расстегнула пуговицу на блузке.

– Мне плохо, Володя, – тяжело выдохнула она. – Мне надо на воздух.

– Прошу тебя, не делай этого, – сказал Владимир, обняв девушку за плечи. – Сейчас это слишком опасно. Удержись, ты же можешь, я знаю.

– Нет, мне надо побыть на воле. Хотя бы немного.

– Я слышал, в город приехали егеря из охотохозяйства. Говорят еще, что ночью по улицам ходят армейские патрули. Думаю, они ищут тебя. Не надо рисковать.

– Я буду осторожна, – пообещала Анастасия и убежала в свою комнату.

Вскоре Владимир услышал стук раскрываемого окна. Анастасия снова ушла в ночь, приняв свое второе обличие.

Ночь принесла с собой в город тишину. В этой тишине отчетливо звучали твердые шаги – прямо по проезжей части шли офицер и трое солдат. Все они были вооружены – у офицера на поясе болталась кобура, за плечами солдат висели автоматы.

– Товарищ лейтенант, может, на тротуар сойдем, – предложил один из солдат. – А то прем посреди дороги, как танки. Так и под грузовик угодить недолго.

– Да какой, на хрен, грузовик? – отозвался командир. – Ночь на дворе. Не трусь, Спирин. Бери пример с Дасмагамбетова, ему все нипочем.

– Ни хрена не понимает, потому и не страшно. Он всю жизнь в своем ауле баранов пас, в городе первый раз оказался. Из техники только арбу видел и ту на ремонте. Так, Карим?

– Не знаешь, зачем говоришь? – обиженно произнес Дасмагамбетов с сильным южным акцентом. – Мой не аул, кишлак. Арба нет, трактор есть.

– Но овец-то ведь пас, – не унимался Спирин.

– Овцы да, – признал Дасмагамбетов. – Чабан был.

– Вот я и говорю, радио живого никогда не видал. Как вчера с пальмы слез.

– Э, ты зачем так сказал? – снова обиделся Дасмагамбетов.

– Заткнулись бы вы оба, – недовольно посоветовал лейтенант.

Некоторое время патруль молча шагал вдоль ночных улиц. Заметив мелькнувшую тень, лейтенант потянулся было к кобуре, но потом сплюнул и выругался.

– Вот, мать твою, развелось дворняг.

– Кого мы ищем, товарищ лейтенант? – спросил молчавший до сих пор солдат.

– Да никого не ищем, просто патрулируем, помогаем нашей доблестной милиции следить за порядком. А вообще-то, Балабанов, я и сам ни хрена не понимаю. Вроде медведь из зоопарка сбежал или волк. Не знаю. Наша задача – оберегать ночной покой советских граждан и сообщать обо всем подозрительном куда следует. Ясно?

– Так точно! – ответил Спирин. – А куда следует, это куда?

– Мне доложишь, балда, а остальное не твоего ума дело.

– Ясно. Только менты и сами могли бы поработать, а то дрыхнут сейчас, а мы вот тут мостовую топчем. На кой ляд мы здесь?

– Что ты меня-то спрашиваешь? – проворчал лейтенант. – Я в штабе слышал, что сюда даже егерей вызвали, чтобы зверя этого отловить, только и они ни хрена сделать не могут. Ты, Спирин, лучше спасибо скажи командованию, что сдесь оказался, а не в Афгане. Вообще вам, парни, грех жаловаться, гуляете по городу свободно, в самоход ходить не надо.

– Велико счастье – ночью по улицам шляться, – с сарказмом произнес Спирин. – Уж лучше б в Афган, исполнять… Как это там? Интернациональный долг, вот. И почему мы не в десантуре?

– Интернационалист хренов, – ухмыльнулся офицер. – Здесь свой долг исполняй.

– Нет, правда, товарищ лейтенант, почему я здесь должен быть счастлив? – не унимался Спирин. – Толку-то от того, что в городе оказались? Кино, кафешки закрыты, девчонки спят давно, одни мы, как призраки, по улицам шорохаемся. Еще и зверюга какая-то где-то бродит. А долг свой воинский мы исполним, не сомневайтесь, товарищ лейтенант. Защитим покой граждан. Так, Карим?

– Ну и балабол же ты, Спирин, – произнес лейтенант. – Ты бы на политзанятиях так языком чесал, а то только дрыхнешь в уголке.

– Да слово даю, товарищ лейтенант, отловим мы эту зверушку. Вон, Егор у нас бывалый охотник, он тут всех медведей и волков изведет. Ты чего притих, Балабан?

– Ненавижу волков, – тихо произнес Балабанов.

– Волк плохо, – согласился Дасмагамбетов. – Овца режет, человек нападает.

У Егора Балабанова защемило в груди. Он действительно ненавидел волков, даже упоминание об этих лесных хищниках заставляло сердце болезненно сжиматься. Вспоминалось родное село и страшные события, что произошли там несколько лет назад. Тогда из леса появился грозный хищник, огромный волк-людоед. Почти два месяца кровожадный зверь терроризировал всю округу, многие погибли от его клыков. В тот год четырнадцатилетний Егорка потерял последнего родного человека – дядя Степан был убит прямо на сельской площади. Дядя словно предчувствовал надвигавшуюся беду и отправил племянника подальше. Егорка не видел многих смертей, вместе с подружкой он отдыхал в Крыму у ее родственников. Ее мать тоже погибла в тот год, она стала последней жертвой волка-людоеда. Все-таки жизнь странная штука, все повторяется вновь. В ту пору, как позже рассказывали односельчане, в Огнево тоже нагнали солдат и егерей. Почти как сейчас здесь, только тут суеты поменьше. Того волка все же подстрелили солдаты. Видимо, зверь был настолько страшен, что его даже не стали показывать колхозникам, просто закопали в лесу. После всего случившегося по селу долго ползали слухи один нелепее другого, но вряд ли хоть один из них был правдив. И все же страшное было время, даже если отбросить в сторону жуткие выдумки перепуганных селян.

Эх, Настя, где ты сейчас? Те страшные события разлучили Егора с подружкой. Тогда он не придавал особого значения их отношениям, они просто были друзьями. Но вот уже целый год Егор вспоминает ее глаза. Не вмешайся в их судьбы свирепый лесной хищник, все могло бы быть иначе и сейчас его дома ждала бы самая красивая девушка на свете. Однако жизнь распорядилась иначе.

Нет, Егор Балабанов не любил волков, он люто ненавидел этих лесных обитателей. Слишком много горя и бед принесли ему и его близким серые хищники, разбив жизнь, исковеркав судьбу.

Ночную тишину разорвал хлопок выстрела. Лейтенант схватился за кобуру.

– За мной, парни! – скомандовал офицер и первым устремился вперед. – Оружие держать наготове.

Но солдаты уже и без этого приказа схватились за автоматы. Грохоча кирзовыми сапогами по асфальту, они бегом последовали за командиром.

Из темноты проявился невысокий дощатый забор, за которым чернела зубчатая стена строящегося дома. Услышав взволнованные голоса за забором, лейтенант протиснулся в щель между воротами и крикнул:

– Кто стрелял?!

– Я стрелял, – послышалось в ответ из темноты.

Нашаривая дорогу лучом карманного фонарика, к военным подошли три человека.

– Вы из гарнизонного патруля? – спросил один из них.

– Да, – ответил лейтенант. – А вы кто такие? Что тут случилось?

– Мы из лесничества. А этот мужик сторож, стройку караулит. Сюда зверь забрался.

– Тот самый? – полюбопытствовал лейтенант.

– Да бес его знает. Но зверь крупный. Я в него выстрелил, подранил, да видно, несерьезно.

– Ушел, значит, – несколько разочарованно произнес лейтенант.

– Нет, – возразил егерь. – Он где-то здесь прячется, в этом доме. След нечеткий, обрывается, трудно понять, где именно он схоронился. Но он где-то здесь. У вас фонарики есть?

– Есть пара штук.

– Отлично. Здесь три подъезда, давайте разделимся на три группы и обшарим всю стройку.

– Идет, – согласился лейтенант. – Балабанов, Спирин, возьмете на себя первый подъезд. Дасмагамбетов, ты со мной во второй. А вы, мужики, идите в третий. Егор, приглядывай за этим интернационалистом, излишне не геройствуйте. Да под ноги смотрите, кругом всякий хлам валяется.

Все разошлись по подъездам новостройки. Сторож, немного поколебавшись, направился вслед за егерями.

Поднявшись на площадку, Балабанов шагнул было в одну из квартир, но товарищ удержал его.

– Слышь, Балабан. А вдруг, пока мы тут по комнатам шныряем, эта зверюга сверху по лестнице спустится и мимо прошмыгнет.

Голос парня заметно дрожал. Балабанов отлично понял, чем вызвана такая предосторожность, но не стал заострять на этом внимание, просто сказал:

– Ладно, стой здесь. Если что, свистнешь.

Балабанов тщательно обследовал все четыре квартиры, потом позвал товарища наверх:

– Идем. Здесь все чисто.

Солдаты поднялись на второй этаж. Спирин снова остался на площадке, Балабанов же принялся обследовать квартиры. В двух не оказалось ничего примечательного, все те же голые стены, недавно оштукатуренные. В одной из комнат третьей квартиры внимание солдата привлек шорох. Направив луч фонарика в угол, он увидел человека, прикрывающегося разорванным бумажным кулем из-под цемента. Он подошел ближе и обомлел. Это была молоденькая женщина. Балабанов никак не ожидал наткнуться здесь на притон бомжей, но более его поразило то, что бумажный куль оказался единственной одеждой девушки.

– Не бойтесь, – попытался успокоить ее солдат. – Что вы здесь делаете, да еще в таком виде?

– Уберите свет, – попросила девушка, жмурясь.

Балабанов отвел луч фонарика в сторону, но потом вдруг снова направил его в лицо девушке.

– Мы не встречались с вами раньше? – спросил он и подошел еще ближе. – Ваш голос кажется мне знакомым. И лицо…

Внимательно приглядевшись к девушке, Балабанов изумленно пробормотал:

– Настя?! Не может быть. Это действительно ты?

– Кто вы? – недоуменно спросила девушка.

Балабанов направил луч фонарика себе в лицо.

– Егор?! – ошеломленно прошептала девушка.

– Я, – подтвердил солдат. – Что с тобой случилось, Настя? Почему ты здесь? Где твоя одежда?

– Меня ранили, – глухо ответила девушка.

– Тебя задел тот выстрел? – встревожился Егор. – Ты сильно ранена?

– Да нет, не я. Вернее не совсем я. Я не могу тебе объяснить, Егор, ты не поймешь.

– Я действительно ничего не понимаю, – пробормотал солдат. – О чем ты говоришь, Настя? И скажи, в конце концов, что ты тут делаешь?

– Прячусь. Я не смогу тебе ничего объяснить, Егор. Не спрашивай меня ни о чем, лучше помоги выбраться отсюда.

– Конечно. Но сперва тебе надо накинуть на себя что-нибудь. Вот, возьми мою гимнастерку.

Егор принялся расстегивать пуговицы на своей «ХэБэшке», но Анастасия остановила его.

– Не надо. Просто иди к своим и скажи, что здесь никого нет. Я сама сумею выбраться отсюда, пусть только все уйдут.

Егор ничего не ответил. Он молча стоял посреди комнаты, словно задумался о чем-то.

– Почему ты молчишь? – с тревогой спросила Анастасия.

Солдат тяжело вздохнул и снял оружие с плеча. Приклад автомата глухо стукнул об пол. Опершись на ствол, Егор спросил:

– Это тебя все ищут?

Анастасия ответила не сразу, она словно раздумывала над ответом. Наконец Егор услышал из темноты ее усталый голос:

– Да.

– Но нам сказали, что ищут зверя. Почему?

– Я не смогу тебе объяснить.

– И не надо. Я и так все понял.

Свет фонарика снова больно ударил Анастасии в глаза. Глядя ей в лицо, Егор сурово спросил:

– Так значит, это все правда, что болтали в селе?

– Что болтали? – не поняла девушка. – О чем это ты?

– О твоей матери. Вы оборотни. И ты, и она.

– Ты многого не знаешь, Егорушка, ты ничего не понимаешь.

– Не играй со мной. Чего я не знаю? Того, что твоя мать убила дядю Степана и других? Знаю. Только никак не мог в это поверить. Неужели такое вообще возможно?

– Я не понимаю тебя, Егор. При чем здесь моя мать?

– Ты издеваешься надо мной или действительно ничего не знаешь? – недоверчиво спросил солдат.

– Что я должна знать? Я совсем не понимаю тебя, Егор. Что такое ты говоришь? Моя мать сама погибла от клыков людоеда, как и все остальные, тебе это известно. В чем ты ее обвиняешь? И убери свет.

Егор отвел луч фонаря в сторону.

– Ты знаешь, что твой отец умер в психушке? – спросил он.

– Конечно, знаю. Он был очень плох после смерти мамы, мне даже не позволили увидеться с ним. Зачем ты спрашиваешь?

– Люди говорят, он сошел с ума от того, что сам застрелил твою мать.

– Что?! – вскрикнула Анастасия. – Что ты такое говоришь, Егор?!

– Он узнал, что она оборотень и убивает людей. Так люди говорят.

– Чушь говорят твои люди! – нервно выкрикнула девушка. – Как ты мог поверить в это? Зачем говоришь такое? Зачем мучаешь меня? Это все неправда!

– А я теперь думаю, что правда, – глухо произнес Егор. – Долго о твоей матери недобрые слухи по селу ходили. А я не верил. Не мог поверить. Да и можно разве поверить в такое? Дядя Степан тоже всегда над такими сплетнями смеялся. Выходит, что зря. Все было правдой. Люди ведь все замечают и без причины не болтают. Как только вы приехали, все сразу подметили, что твою мать вся скотина боится. Да и тебя тоже. Можешь сказать, почему? Я и сам знаю. Твоя мать была оборотнем, ни рыжеухий, ни другие волки тут ни при чем. И ты такая же, как она. Ты тот зверь, которого все тут разыскивают. Потому и оказалась здесь в таком виде. Я прав?

– Это немыслимо, – прошептала Анастасия.

Слова Егора повергли ее в шок, открыв страшную истину. От нахлынувшей бури чувств в душе разгорелся пожар. Выходит, зря она винила в своих бедах рыжеухого, совсем не он был ужасом Огнево, не он охотился на людей. И то, что происходит сейчас с ней – это наследство от матери, она была оборотнем и именно она передала свое проклятие дочери, а вовсе не тот лесной хищник. Егор прав, прав во всем, это очевидно. Если бы Анастасия дала себе труд обдумать все хорошенько, она и сама бы это поняла. Но как мама, такая добрая и заботливая, могла стать причиной гибели стольких людей? Значит, она не смогла сдержать в себе зверя, кровожадного хищника. Не ждет ли то же самое Анастасию? И что будет с ее детьми? Ведь получается, что и они также обречены на двойственную жизнь. Но как, почему, за что злой рок преследует их семью? Чем провинилась лично она, что судьба так жестоко распорядилась ее жизнью? Как разобраться во всем этом? Где искать источник всех бед? И как освободиться от этой напасти? Ответ должен быть где-то рядом, но как отыскать его, как постичь смысл собственного бытия?

Это было невыносимо. Жутко захотелось вновь оказаться в волчьей шкуре и бежать, бежать. Прочь от тягостных мыслей, прочь от прошлого, настоящего и будущего, прочь от всего.

Послышались осторожные шаги.

– Балабан, ты чего здесь застрял? – раздался из темноты громкий голос Спирина.

Егор обернулся, фонарик выпал из его руки. Луч фонарика скользом высветил жуткую морду оборотня.

Спирин заорал от страха и, не задумываясь, разрядил полмагазина в ту сторону, где видел зверя. Что-то большое ударило его из темноты с такой силой, что ноги солдата оторвались от пола, а автомат отлетел далеко в сторону. Ударившись затылком об угол дверного проема, Спирин потерял сознание и рухнул на пол.

Егор лежал на холодном бетоне, тяжело дыша. Две пули, сдуру выпущенные напарником, пробили его грудь, одна попала под сердце. Страшно хотелось подняться с пола, но не было сил даже пошевелиться, собственное тело не слушалось его. Гимнастерка намокла от крови, Егор чувствовал, что с каждой секундой жизнь покидает его.

Что-то приблизилось к его лицу из темноты. Егор смог разглядеть лишь большие печальные глаза.