Текст книги "Завещание предков (СИ)"

Автор книги: Владислав Стрелков

– Говорят, подарили!

Я отобрал клинок и, вставив его в ножны, привязал к ремню. Васька с сожалением проводил взглядом саблю.

– Не хочешь врать? У тебя на лице это написано.

– Ладно тебе, пристал – где взял, где взял?

Я развернулся и сделал шаг к зеркалу. С него на меня смотрело чучело, а не воин. Меня смех разобрал. Ещё бы – в крутых латах, которые меня располнили в ширину, с голыми ногами, со вставшей дыбом шерстью, и обутыми в сланцы. Из-под края кольчуги, что получилась по колено, выступали бермуды.

– Ты чего?

Я показал вниз и тут же принял позу, расставив ноги шире, изображая мушкетёра со шпагой. Васька со смехом почесал затылок.

– Недоработочка. Наручи забыл и наколенники. А штаны брезентовые есть? Сапоги?

– Яловые. И не одни. В наследство от отца осталось. А из штанов, галифе имеются.

– Пойдёт.

Мы вместе выскочили на крыльцо покурить.

– Я сбегаю за остальным. – Вдруг шагнул с крыльца Васька.

– Стой. Васёк, у тебя ноут фурычит?

– Да.

– Прихвати с модемом. В нете покопаюсь.

– Гуд! – Куклин умчался к себе.

У меня из головы не выходил вчерашний день. Хотелось поподробней вызнать о монголах и их нашествии.

Для себя я уже всё решил.

Всё что произошло со мной вчера, оказалось реально, хоть и фантастично. К дубу я пойду. Васька мне поможет, то есть его снаряга. Он со своей тягой к реставрации, хорошо подтолкнул меня к принятию решения. Раз уж он даёт мне кольчугу и прочее, то грех не воспользоваться. Броня мне там не помешает. Саблей я владею, спасибо сослуживцу казаку. С копьём возможно управлюсь. Вот проблема с верховой ездой. Ладно, там посмотрим.

Я подошел к зеркалу. Рассматривая себя, подумал, что надо составить список всего, что необходимо взять. Тут ввалился Васька. Он поставил на пол сумку с чем то железным. На стол положил футляр с ноутом.

– Модем внутри. Разберёшься.

Он наклонился и вытряхнул из сумки железо.

– Вот, наручи и наколенники. Примеришь потом. Я в город покатил, Людке срочно приспичило продуктов купить и мелочи всякой. Ну, бывай. – И убежал.

Так. Вооружение и бронь есть. Что ещё надо? Продукты. Полез в запасы. Есть крупы, но что взять? Наверно лучше гречку, готовить проще и быстрей. Тушенка, банок десять, пойдёт. Что ещё? В небольшой коробке обнаружил брикеты с прессованным горохом. Отлично! Перец и соль? Лучше смешать, и в латунный футляр.

Стал стаскивать всё на стол, оглядывая ещё раз, что не хватает. Надо вещь мешок всё сложить.

Так, ножи. Нож у меня был самодельный, с берестяной рукояткой. Добавлю в запас ещё, небольшой, китайский в ножнах. Ложки, две, нет три, одну деревянную. Подумал немного, убрал стальные, достал одну большую, из мельхиора, и две деревянные, под хохлому расписанные. Достал походный набор котелков. Отделил один в сторону, хватит два. Спички, зажигалка, сигареты. Хм, сигареты. Курить в присутствии аборигенов будет проблематично. Так, с этим разберёмся на месте.

Сложил всё в мешок. Интересно как я всё это понесу? И до дуба, и от него? Мешок с продуктами получился увесистый. А ещё оружие и бронь. Не надорвусь?

Сложил пока всё угол. Залез в чулан. Достал две пары сапог, потом чуть подумав, достал вторую пару. Из шкафа вывалил одежду и стал отбирать, что взять. Чёрт, рубашки не подходят, все с рисунками и надписями на аглицком. О! Две косоворотки с орнаментом, и главное с рукавами. Пойдёт. Попались комплекты нижнего белья. Ого! Ну и запасы у отца были, роту приодеть можно. Развернул один комплект, белые кальсоны и рубашка, с завязками место резинок. Берём.

Разобравшись с одеждой и сложив её в общую кучу, достал ноут. Пока система загружалась, хлопнул кружку пива. Так, с собой надо водки взять, или коньяка. Ещё что-нибудь аптечное, бинт, йод, таблетки.

Сел за стол и набрал в поисковике «монголы».

До чего тяжело, чёрт возьми. Нагрузил вещей, и все нужны, не откажешься. Две перемётные сумы, свёрток с оружием, отдельно копье, щит, ещё по мелочи всякой всячины. Да ещё бронь в мешке. Всё относил к лесу по отдельности, чтоб не увидел кто. Потом по лесу попёр всё сразу. Блин, как не хватает коня! Ну, ничего, разживёмся коником, нагружу это всё на него. После того как я повисел в нете выяснилось, что вещей я набрал как на рыбалку, и с ними можно ехать только на реконструкцию с Васькой под Тулу, а не в тринадцатый век. Пришлось ещё два дня доставать и собирать не достающие нужные вещи. А из необходимых, понадобились в первую очередь деньги. Я знал, что на Руси в хождении в основном были гривны. Пришлось выяснять, сколько весят и какие они из себя. Оказалось, что гривна весит двести четыре грамма. Делится на куны, те в свою очередь на ногаты, в общем, вникал долго. Потом думал где найти серебро. Вспомнил о серебряном подсвечнике, столовых наборах ложек и вилок. Полез на поиски. Достав искомое, попутно нашёл шкатулку с драгоценностями мамы. Вот уж не думал что у неё столько золотых колец и перстней, серёжек и цепочек. Что с ними делать не придумал, решил взять с собой, может, выменяю на что-нибудь или продам. С серебром сложней, его переплавлять в слитки надо. Где плавить не вопрос, в кузне Васьки. Вот только как нежелательных вопросов избежать? Разрешилось всё просто, Васька вопросов не задавал, нужно – пользуйся. Сам укатил в командировку. По размеру и форме гривны долго решал, потом плюнул, как получится, главное по весу совпало. Сделал гипсовые формы, порубил все найденные серебряные вещи на куски, сложил их в тигль и сунул в огонь. Первый полученный слиток по весу потянул на двести двадцать с лишним грамм. Второй на двести девять. Стал лить по второму примеру, пусть будет чуть больше. Слитков получилось на шесть с хвостиком кило. Двадцать девять с половиной гривен. Столовые приборы переплавились не все, наверно были только посеребрены. Деньги лишними не бывают и сумма показалась мне мальнькой, полез по дому ещё раз. Осмотрел всё. Остался чердак и подвал, хотя сомнительно, что там найду что-то стоящее. Первым делом залез на чердак, где хранились старые вещи, что были не нужны, но выкидывать было жалко. Осмотрел всё. В самом углу, под толстым слоем пыли стоял старый сундук. Не больно надеясь на сокровища открыл. Оказалось в нём были сложены мои старые вещи. Надо же, сохранили. Ух, тут и арбалет лежит, что я сделал ещё лет в двенадцать. После первого испытания он был отобран отцом, а мне пришлось заделывать дыру в двери от стрелы.

Критически осмотрел творение детства. Идея хорошая. Стоит арбалет взять с собой. Только тросик заменить. Дальше ничего стоящего не обнаружил. Спустился вниз. Так, с арбалетом только одна стрела, точнее болт. Надо сделать десятка два. Позже займёмся. Спустился в подвал. Здесь у отца была зимняя мастерская. В углу стоял большой сейф, в который я как-то заглядывал, но ничего интересного не обнаружил. Сейчас смотрел внимательней. В одном ящике со всяким хламом обнаружил, что дно как то выше, пощупал низ, нет вровень с краями. Высыпал всё из ящика, взял молоток и отшиб боковую стенку. Так и есть, тайник. Вытряхнул на стол два небольших свёртка. Развернул. На столе лежал золотой крест на цепи. Всё примерно тянуло на триста грамм. Откуда отец его взял и почему прятал, загадка. Он никогда не ходил в церковь, хотя и был крещён. Во втором свёртке оказалась стреляющая ручка, и пачка патронов калибра пять и шесть. Ещё одна загадка. Откуда он вообще это взял. Из-за кордона привёз? Как военный советник он часто там был. Сейчас не спросить. Дальнейший осмотр не дал ничего больше.

Вышел на крыльцо и задумчивости выкурил подряд две сигареты. На кладбище надо сходить напоследок. Перед выходом к дубу.

Весь вечер чинил арбалет и делал болты к нему. Потом покопался в аптечке, не густо. На завтра запланировал выезд за продуктами и в аптеку. Записывал на листок, что необходимо купить. Положил ручку, взял другую, ту стреляющую. Взять с собой? Возьму, пригодится.

Ещё вопрос, как всё это нести, чтоб не надорваться? Сделать сумки, а какие?

Включил ноут и включился в поиск. Через час нашел подходящее. Причем, если сразу зашел бы на сайт любителей лошадей, то нашел бы быстрей. Надо сделать переметные сумы. Как раз подходит. Ну и под броню мешок-скатку.

3

 
Наше Царство теперь
Не от мира сего.
У нас отнято все,
У нас нет ничего.
Нет ни пяди земли,
Нет роскошных палат,
Нет богатств родовых,
Услаждавших наш взгляд,
Все повержено в прах,
Все затоптано в грязь,
И порвалась на век
С жизнью прошлою связь.
Разлетелись, как дым,
Идеалов мечты,
Нет стремлений былых,
Нет былой красоты.
По насмешке шальной
Беспощадной судьбы —
Мы невольники бед,
Лиходеев рабы.
И в изгнаньи томясь,
Под жестоким крестом,
В край нездешний идем
Мы во след за Христом.
(Сергей БЕХТЕЕВ-Наше Царство)
 

Где это я? Всё в плотном тумане. И голоса. Вроде на молитву похоже. И что-то из тумана появляется. Вгляделся. На меня шла толпа людей. Впереди несли икону, кажется, Владимирскую икону Божьей матери. Толпа подходила к берегу. Мать моя! А я где стою? Глянул вниз. Я же на воде стою! От этого вдруг я рухнул вниз и погрузился холодную воду.

Вскочил с постели весь сырой. Третий сон и третий кошмар. Что происходит? Каждый раз снится сон по одной теме. Что-то из прошлого, из истории. Кажется, что-то касающегося меня? Понять бы что.

Время три часа. Спать уж не буду. Стал собираться. В принципе всё готово ещё с вечера. Вещи уложены в сумы, бронь в мешке, и скатана в плотную упаковку. Шлем в другом мешке. Сабля, копьё, щит увязаны вместе. Нагрел чайник, сделал бутербродов с собой, пока жарилась яичница. По-быстрому поел.

Пора.

Ухватил сразу всё, от натуги и крякнул. Тяжело. Придётся, хотя б до окраины леса, тащить всё по отдельности. Час потратил на переноску. Потом нагрузил всё на себя, потащился к дубу.

Уф! Отдыхать. Сбросил весь груз рядом с поваленным деревом и плюхнулся на ствол. Приложился к двухлитровой бутылке с квасом. Пополнил запас воды, вышедшей потом. Хорошо хоть оделся в комок, который собирался вместе с бельём сменить у дуба. Взмок так, что футболкой можно пол в моём доме вымыть. С потом стекла вся мазь от комаров и теперь это божье наказание клубилось вокруг меня тучей. Намазался ещё раз. Надолго ли? До дуба ещё полтора километра переться. Этот перекур, какой по счёту? Посмотрел в пачку, осталось десять сигарет, у посёлка закурил первую, значит перекур уже десятый. Пока курил, вспоминал вчерашний день.

После закупок продуктов и медикаментов, заехал на кладбище.

Под маленькой берёзкой, что росла рядом с оградой, стояло общее надгробие. Погладил гранит и чуть постучал. Поздоровался. С одной, общей фотографии на меня смотрели отец и мать. Молодые. Отец в парадной форме, с наградами в три ряда, рядом мама в светлом костюме. Это фото мне всегда нравилось.

Сел на лавку рядом. Стал рассказывать как жил последнее время. Что со мной произошло. Ничего не утаил. И сказал куда собираюсь. Помолчал.

Встал на колени и прикоснулся к граниту.

– Простите меня. Простите за то, что редко бываю здесь. Простите, что ухожу далеко, возможно не вернусь.

Затихшая было листва берёзы, снова зашумела. Показалось, что берёза шепчет мне ласково, как мама когда-то. И вдруг стало легко на сердце. И показалось, что строгий взгляд отца на фотографии стал мягче, а мама улыбнулась. Как благословление получил.

– Прощайте.

Поднялся и пошел к машине, а вслед мне шурша листвой прощалась берёза.

Наконец, протиснувшись через кордоны из ёлок, вышел к дубу. Сбросил поклажу и рухнул на землю. Ох, сил нет. Всего километра четыре, а с таким весом, через совсем не парковому лесу, как сорок кеме. Блин, как мне быть, если лошадей не найду?

На пригорок подняться со сем скарбом не смог, и просто перекидал вещи на верх, потом забрался сам. Решил перекус устроить. Достал бутерброд и сжевал под остаток кваса. Откинулся на спину. Комарья нет, красота! Им здесь табу что ли? Хорошо бы его на меня распространить и мази никакой не надо.

Стал переодеваться. Сложил всё снятое рядом. Пусть тут пока лежит. Обтёрся влажными салфетками, а то потом прёт, как от ломового коника. Натянул комплект белья с завязками, галифе, рубаху. Надел налатник, кольчугу, наплечники, шлем. Подпоясался ремнём, от портупеи. Пристегнул саблю, большой охотничий нож, и набор метательных ножей. Оглядел остальное. Двухлитровые пустые бутылки из-под кваса лежали рядом. Взять с собой? Возьму, для воды. Отрезал от верёвки кусок и привязал к горловинам. Навьючил на себя увязанные вместе вещи, повесил переметную суму. Шагнул к дубу.

– Ну, с Богом!

Положил правую ладонь на кору. Стало тихо, лес как-будто замер. Левой рукой хлопнул по стволу.

Ничего.

Лес потихоньку наполнился привычным шумом. Где-то сверкнуло. Гроза?

Я там или тут?

– Кгарррг!

О! Здорово, друг! В первый раз ты меня не испугал. Я показал ворону язык. Он развернулся боком, раскрыл клюв и хлопнул крыльями.

– Здравствуй, мил человек.

Обернулся. Справа, на покрытом мхом камне, сидел леший. В своей любимой позе, руки на клюке, подбородок на руках.

– И тебе долгих лет не болеть, леший.

Он хохотнул:

– Мы не болеем. Как умирает древо, умираем мы. Но, спасибо, однако.

– Дед давай, хоть, познакомимся, а то как-то неудобно, ты мне мил человек, я тебе дед, да леший. – Я скинул вещи на землю и выпрямился. – Меня зовут Владимир Иванович Велесов. А тебя?

Дед, не вставая, поднял голову.

– Я дух древа этого леса. И имя мне Кочур. По фамилии можешь звать Дубовой.

Ну конечно, Дубовой! Как же ещё? Но постарался не улыбаться. Кочур оглядел меня.

– Вижу, подготовился ты славно, Владимир сын Иванов. Добрые латы у тебя. Аж-но смотреться них можно, мыслю серебреные?

– Нет, Кочур, не серебро это. Сталь.

Откуда ему знать про нержавейку. Васька, кроме кольчуги, всю броню сварганил из неё родимой. Только щит он не сделал. Он моего изготовления. Потратил на него всего полтора часа. Из трёхмиллиметрового листа нержавейки, что была мастерской у Васькиной кузни, я болгаркой вырезал овал длиной метр двадцать на полметра. Приклепал к двенадцати миллиметровой фанере, что влажности не боится. Потом электролобзиком обрезал по кругу, прибавив пять сантиметров. На металле нарисовал Георгия Победоносца, срисовав его с герба Москвы. Фанеру покрасил серой краской. Получился приличный щит.

Кочур с интересом рассматривал рисунок. Потом наставил на щит палец.

– Это изображение Бога?

– Нет, это ангел. – Я вспомнил то, что хотел спросить в прошлый раз. – Дубовой, в прошлый раз, я спросить тебя хотел – почему я не мог дотронуться до человека? Рука постоянно сквозь тела проходила.

Дубовой улыбнулся:

– А тебе сила древа передалась. Ты стал невидим для людей. И коснуться не мог никого.

Странно, что-то темнит леший.

– Ладно, а почему тогда я того степняка смог скрутить?

– Это мне не ведомо. – Нахмурился он. – Но, мыслю, ответ найдётся.

– А как я сейчас буду, как в прошлый раз, невидим. Или буду как нормальный человек.

– Как все люди. – Дубовой кивнул и закрыл глаза.

У меня вопросов ещё много.

– Кочур, я понимаю, шансов выжить в этом мире у меня не много. Точней, их совсем нет, хочу знать когда? Успею ли сделать то, что задумал.

Леший пожал плечами.

– Любопытный ты тип, Владимир Иванов сын. Как говорят люди, Бог располагает. Но жить ты будешь долго.

Ух, и на том спасибо.

– Память тебе поможет. – Леший показал на древо. – Помни отцов своих.

Память? Что он имеет виду?

– Это ты о чем, Дубовой?

Но леший промолчал.

– Кгарррг!

Кочур глянул на ворона, кивнул.

– Вестник будет прилетать, слушай его.

Я то же глянул на ворона. Как его слушать?

– А разговаривать по-человечески он может?

Тишина. Огляделся, никого. Ну, Гудини, блин. И ворон слинял. По-английски, без до свидания. Ладно, я не гордый.

Что делать дальше, ясно, как этот грозовой вечер. Куда-то идти уже поздно. Время? Не понял. Я думал, попаду в то же время, то есть конец апреля. А часы показывают двадцать два часа, десятого июня, и как в прошлый раз год обозначен последними двумя цифрами – тридцать седьмой. Или леший с древом шутки шутит, или часы глючат. Странно, что они сами как-то переводятся. Надо будет у аборигенов уточнить, на счет даты. Очень интересный момент. Кстати, часы надо повернуть экраном внутрь, а то бахнут по щиту, и амба часам. Первую ночь в прошлом проведу тут, у дуба. Разделся, чего на себе тяжести таскать? Аккуратно сложил амуницию у ствола, и пошел собирать дрова. Пожалуй, у древа не стоит костер жечь. Расчистил место у пригорка. Дуб зашуршал листвой в благодарность, или мне показалось? Пока костёр разгорается, достал котелки, и воду в полторашке. Маловато воды взял, всего три литра, а что поделать, если и без неё весу уйма. Поставил воду греться. Уй, гремит! В темпе достал кусок брезента и стал сооружать навес от дождя. Потом перетащил вещи под навес. Вода в котелках закипела, просил пол брикета горохового концентрата. Пусть варится. Пока доходит ужин, достал стреляющую ручку. Я её немного модернизировал, а испытать не успел. Застегнул браслет на правой руке, оттянул маленький затвор и вставил патрон. Шнур, от переделанного спуска протянул к кисти, и надел кольцо на средний палец. Направляю руку на камень в двух метрах и, загибая кисть вниз, тяну за шнур. Щёлк! Ой! Рикошет, пуля ушла вбок. Хоть и свинцовая, но неприятно, совсем рядом прошла. Надо утром взять с собой, на поиски транспорта, то бишь лошадей. Пойду налегке. Одену только куртку. Куртка была простого покроя, похожа на куртки комиссаров гражданской войны, только короткая, без карманов, похожая больше на длинный пиджак. Наконец поспела гороховая каша, а на второе чай. Потом под грохот грозы и ливня уснул.

Утром проснулся с удивлением. Снов не было, или комар мучает меня только дома?

Позавтракал остатками гороховой каши, и согрел воду для кофе. Кофе надо экономить, мало взял, мягкая упаковка «нескафе», грамм на сто пятьдесят, как и чай, сто пакетиков сложил в пакет с застёжкой. Оделся в куртку, опоясался ремнём, пристегнул саблю. Нацепил и зарядил браслет. Надо бы на голову что-нибудь, да кроме ермолки под шлем нет ничего. Щит брать не буду, ну его. Достал маленькую фляжку с коньяком, сунул в карман галифе. В запасе остались ещё две с водкой. Собрал остальное и сложил, укрыв брезентом, на случай дождя. И отправился штурмовать ёлочные засеки.

Выскочил из очередных ёлочных объятий и замер. В четырёх метрах, на задних лапах стоял медведь. Он меня давно учуял, а я беспечно пёр как танк. Совсем забыл, что здесь зверья уйма, не то, что дома. Сабля не поможет, мелкашка тем более. Тут нужен большой калибр, а лучше базуку. Жаль отец охотником не был, а то обрез взял бы.

Вот влип!

Бежать бесполезно. Даже если сразу увернусь, догонит. На ёлку не влезть. Что делать? Саблю достать, и как на танк, с криком «Банзай!»?

Потапыч опустился на передние лапы, втянул носом воздух, потом повернулся и скрылся в лесу. Фух! Я вытер вспотевший лоб. Пронесло, или леший помог? Дрожащей рукой достал флягу. Сделал большой глоток. Впредь, надо внимательней быть. Взвёл курок и двинулся дальше, и саблю вытащил.

Стоп. Перевязал браслет с ручкой на левую руку, сняв часы. Вот теперь нормально. Впереди поляна. Раздвинул ветки ели, перешагнул большую еловую лапу, почти лежащую на земле.

Фрррр!

Из-под лапы в разные стороны, сиганули два зайца. С испугу бабахнул между ними и саблей махнул, срубив ветку. Чёрт, зайцы ещё тут. Жаль не готов был, может, подстрелил бы, на ужин себе.

А ужин уж шелестел где то далеко. Матеря местную фауну, перезарядил ручку и двинулся дальше. Чёрт, мне что каждую ветку проверять? Через метров сто пятьдесят выскочил ещё один заяц, и как торпеда ушел в лес. Стрелять не стал, не готов был, и не уверен, что попал бы. Стал по возможности обходить густые скопления елей и присматриваться к нижним веткам.

Что-то я беспечен сегодня. Высматривая зайцев, вышел на полянку, и сразу заскочил обратно за ёлку. На поляне шел бой. Осторожно выглянул. Три степнякаа в синих халатах и гутулах, двое на конях, один пеший, зажали человека в кольчуге. Значит он свой! Сам витязь уже был ранен, но удары пешего и копьё одного из всадников отбивал. Третий степняк смеялся и что-то говорил. Недалеко лежали два трупа в синих халатах, и билась раненая лошадь. Стал эту компанию обходить. Подкрался почти вплотную. Выскочил из-за ёлки и ткнул саблей в бок крайнему всаднику, вскинул левую руку и выстрелил в другого. Потом обежал коней. Последний степняк уже корчился на земле, а витязь уронил щит и опираясь на саблю, сделал шаг ко мне.

– Добре тебе боярин. Не сладил бы. Кмети поганые, добро что не бронные.

И приложив руку к груди, представился:

– Боярин Горин, Илья Демьянович.

Кажется знакомое имя, где я его слышал? Я всмотрелся в лицо, и лицо знакомо. Да это же из первого сна! Мы с ним вместе с монголами сражались. Горин внимательно смотрел на меня, и я поспешил представиться.

– Велесов Владимир Иванович.

Он вскинул брови, рассматривая меня, затем кивнул.

– Добре.

Горин опустился на одно колено и тяжело сел на землю. – Досталось мне сильно, Володимир Иванович.

На правом боку кольчуга была разорвана, поддоспешник намок от крови. Вот чёрт, аптечка-то в суме осталась, у дуба.

– Илья Демьянович, отсюда надо уйти. Этих всего пять было, а могут быть ещё. А рану надо промыть и перевязать. Тут недалеко у меня вещи сложены, там есть чем рану обработать.

Горин удивлённо посмотрел, и я добавил:

– Лошади мои пали, покладь свою оставил недалеко. Только воды, промыть рану нет.

Он сунул руку к боку и посмотрел на кровь.

– Потерплю. Надо добро, что на меч взято, собрать. Тут рядом речка есть, там на дневку встанем. А ты что, ведаешь по хвори?

Я кивнул.

– Добре. – Горин медленно встал и подошел к одному из убитых коней.

– Эх, полёг мой комонь. Был ты мне другом верным.

Потом обернулся, и показал на убитых мной.

– Володимир Иванович, с них добыча твоя, и кони.

На поляне спокойно щипали траву четыре коня. Пока я их ловил, Горин успел снять с мертвых коней упряжи, и раздеть трупы степняков. Потом мы вместе, я за ноги, Горин за руки, оттащили их за ёлки. Увязали и навьючили на заводных коней добычу.

– Володимир Иванович, далеко ли покладь оставил?

– Не очень, но с конями туда не пройдёшь.

– Тогда едем к речке.

Горин, морщась, поднялся в седло и мы довольно быстро поскакали по тропе. Удивительно, но я чувствовал себя на коне вполне нормально, как будто заправский жокей. Горин резко свернул в лес, и мы стали петлять среди деревьев. Через пятнадцать минут мы выехали на небольшую поляну, рядом я увидел большой бочаг. Горин спрыгнул с коня.

– Тут остановимся.

Я отвязал заводного коня.

– Постараюсь быстро обернуться.

Горин кивнул и начал стаскивать сухие ветки.

Где находится эта речка, я примерно знал. В наше время она тоже была, правда не такая большая. Если пройти немного по руслу, и обойти болото, выйду как раз к дубу. Через десять минут остановился. Там где должно быть болото, был огромный бочаг. Ну конечно, за столько лет бочаг превратился в топь, поэтому надо взять чуть правей, и вот она, стена из ёлок. Привязал коня и полез сквозь колючие лапы.

А вот и дуб.

Собрал свои пожитки, вынес за ёлочную ограду и нагрузил их на коня.

Подъезжая к месту, почуял запах дыма. На костре в медном котелке грелась вода. Горин, раздетый по пояс, пытался обмыть рану на боку. На правой руке, от локтя до плеча темнел синяк. Да, досталось ему.

– Скоро ты, Володимир Иванович. Видать, недалече скарб твой был. – Морщась, проговорил Горин.

Я снял с коня сумы и скатку с бронью. Достал свой котелок, зачерпнув воды, подвесил рядом с медным. Потом достал аптечный пакет. Вынул бинт, бутылёк с перекисью.

– Ложись на бок, Илья Демьянович. Посмотрим рану твою.

Горин, кряхтя, повернулся и лег на бок. Я полил рану перекисью, достал бинт и сделанным тут же тампоном промокнул разрез. М-да, придётся штопать. Достал из аптечного пакета шовный материал, не зря взял.

– Илья Демьянович, придётся рану шить.

– Воляй.

Хм, шить без обезболивания? Меня как-то шили без обезболивающего, незабываемые ощущения. Достаю шприц и ампулу с новокаином. Его у меня десять ампул. Ещё есть пара ампул лидокаина, но его поберегу. Заполнил шприц и стал обкалывать рану. Отбросил шприц с пустой ампулой в костёр, незачем предку видеть, может не смогу объяснить что это такое. Разорвал пакет с кетгутом и иглой, достал щипцы. Горин повернулся покосился на бок.

– Ещё не всё? Ох, а почему я бок не чую?

– Повернись, и не дергайся, Илья Демьянович. Я только боль убрал, сейчас швы наложу.

Горин повернулся, а я начал накладывать швы.

– Вот и всё.

Я обработал дополнительно края швов йодом и наложил пластырь. Горин повернулся и удивленно посмотрел на бок.

– Всякое видел, но такое! А это что? – И он провёл пальцем по пластырю.

– Это накладка на раны, Илья Демьянович. Надо ещё повязку наложить.

И я бинтовал рану под удивлённое бормотание Горина.

Вода в котелках уже вовсю кипела. Я достал гречку в мешочке и отсыпал порцию в котелок. Сдвинул чуть в сторону оба котелка, пусть варится. Достал из пакета левомеколь, выдавил на ладонь мазь, и обернулся к Горину.

– Займёмся синяком.

Горин вяло отмахнулся.

– Само пройдёт

– Пройдёт быстрей, если намазать. У меня хороший бальзам.

И стал осторожно втирать мазь в синяк.

– Чудны твои снадобья. Откуда они?

Что теперь сказать? Надо как-то выкручиваться. Решил валить всё на великих поддельщиков.

– Из Китая. Там на все руки мастеранайдутся.

– Китая? Это где?

– На восход. Полгода пути. Страна Цзинь, называется.

Название теперешнего Китая вспомнил, а по времени в пути, не уверен. Привык мерить расстояния сутками на поезде или часах лёта на самолёте.

– Далеко. И ты там был?

– Нет, не был. Знаком был с жителем этой страны. Он меня и научил.

Я глянул на костер.

– Каша готова, сейчас заправлю, и будем есть.

Достал из сумы банку тушёнки и два пакетика чая. Загородившись спиной, открыл тушёнку и вытряхнул в котелок с гречкой. Чай кинул в котелок Горина. Достал приправы и подсыпал в кашу. По поляне поплыл аромат тушеного мяса и пряностей. Перемешал кашу, снял с огня и поставил рядом с лежкой Горина, который морщась от боли в боку копался своих сумах.

– Что ищешь, Илья Демьянович?

– Да вот, в бою с погаными, ложку видать обронил.

– Ну, ничего, у меня есть.

Достал деревянную, расписанную под Хохлому, и сунул её Горину. Он её принялся рассматривать.

– То же э… Цзыньская?

Усмехнулся. Вот Хохломские ложки в Китае ещё не подделывают.

– Нет, Илья Демьянович, сувенир не оттуда.

Принялись есть кашу. С первой ложкой Горин вздёрнул брови к верху.

– Зело вкусна каша!

Усилитель вкуса, великая вещь. Котелок быстро опустел. Горин отложил ложку. Я поднялся и принёс котелок с чаем. Потом достал мешочек с сахарным песком, две кружки из черного пластика и чайную ложку. Налил чая, сыпанул сахара. Горин смотрел во все глаза.

– Зело богат ты, Володимир Иванович.

– С чего бы это?

– Ну, так сахар зело дорого стоит, купцы мало привозят, и последнюю рубаху сдирают. А у тебя вон, три фунта сахару, почитай на три гривны. А остальное, ложка вон дивная, и прочее.

Уставился на мешочек с сахаром. Ух ты! У меня значит денег куча, а я думал мало. Интересно, а на гривну что сейчас можно купить? Я достал одну гривну и показал её Горину.

– Илья Демьянович, меня на Руси долго не было, на гривну что сейчас купить можно.

Горин удивлённо посмотрел на меня.

– Холопов, дворов на три-четыре. Коня, боевого, или пять саврасок. Коров дюжины полторы. Бронь хорошую, булатной ковки меч или саблю. Много чего. Можно на десять гривен нанять дюжину воев.

Ого! Я по местным меркам богатенький буратино, оказывается. Убрал гривну, достал перстень мамы.

– А это сколько будет стоить?

Горин посмотрел и пожал плечами.

– Я не купец, но мыслю гривны две, три.

И он отхлебнул чай. Брови поползли вверх. Раскрыл рот и задышал, обжегся.

– Это чай, Илья Демьянович, его маленькими глотками пить надо. Полезен очень и бодрости добавляет.

Потом его ещё кофе угощу, вот удивится. Допил свой чай. Надо собираться. Кстати, арбалет собрать надо. Вытряхнул скатку с бронью, достал свёрток со сложенным арбалетом. Раскатал тряпку и достал многофункциональный нож. Развернул его в плоскозубцы, и начал собирать, затягивая гайки и болты, на соединениях арбалета.

Затянул последнее соединение, оттянул рычаг, наложил болт. Оглянулся, в метрах пятнадцати лежало сухое дерево. Навёл арбалет на него и выстрелил. Болт пробил гнилушку насквозь и зарылся в траву. Поднялся и пошёл искать болт, у меня их и так мало. Горин, кряхтя, поднялся, и пошел следом, кренясь на бок.

– Сильно твой самострел бьёт.

Горин осмотрел дырку в стволе, и стал рассматривать арбалет, который я положил на поваленный ствол, пока искал болт в траве.

– Чудной самострел твой, я ещё не видал таких.

Ещё бы. Делал его, взяв чертежи из справочников по вооружениям у отца. Отец был специалистом оружейником, и у него справочников и военных энциклопедий была целая библиотека. Я собрал арбалет, смешав несколько конструкций. И он, не смотря на кустарщину, имел мощный бой. Правда, я стрельнул из него только раз, в стену сарая. Болт пробил её и заодно дверь дома, что оказалась на пути, и воткнулась в косяк следующей двери. После чего он был отобран отцом. Он отвесил мне подзатыльник, осмотрев конструкцию, хмыкнул, и ругать не стал.

– Ага, вот он. – Я нашел болт и направился обратно. Горин крутил в руках арбалет.

– Далеко бьёт сей самострел?

– Триста метр….э-э-э, сто пятьдесят сажен.

Горин пожал плечами, положил арбалет на землю.

– Лучник быстрей и дальше, пока самострел зарядишь, стрел пять выстрелит.

– Согласен, но у арбалета свои достоинства.

С лука я стрелять умею, правда, по сравнению с нынешними мастерами стрельбы, я даже не новичок. Вот арбалет, с него я класс показать могу. Даже без тренировки, Робин Гуд обзавидуется.

Всю жизнь с отцом по гарнизонам. Как стрельбы, так я с отцом. Стрелял из всего что имелось. Стрелял метко, удивляя только отца, остальные хмыкали и говорили – есть в кого. Потом в училище всех удивлял.

Горин стал собирать сумы и вьючить лошадей. Я то же занялся этим же. Собрал пожитки и перебросил на коня. Растяпа я, однако. Остановился, то первым делом самолёты, то бишь кони, потом остальное. Ну, ничего, научусь. Стали обряжаться в броню. Помог сначала Горину. Потом стал сам облачаться. Так как, не смотря на июль, было прохладно, решил куртку не снимать. Надел поддоспешник на куртку, влез в кольчугу, и надел наплечники. Поменял местами часы и браслет, последний зарядил. Надел ремень и прицепил саблю. Всё остальное на месте. Привязал заводного и осмотрелся, вроде ничего не забыли. Горин уже в седле. Прислонил копьё к седлу, придерживая лямку щита, взобрался на коня. Всё, можно ехать. И наш маленький караван запетлял, огибая деревья.