Текст книги "Завещание предков (СИ)"

Автор книги: Владислав Стрелков

Борис проводил взглядом улетающую к воротам дубину и кивнул. Вот понятливый и смелый парень. Завалил степняка и отбивался от двоих. Страха в глазах не было. Не знаю, смог бы я так? В шестнадцать лет сражаться как настоящий воин! Что мне, сорокалетнему мужику, почти не под силу. Махал дубиной в ярости, понимая, что в ответ мне ничего не будет. Хотя, я не проверял, а будет ли? Думаю, и пробовать не стоит. А стоит искать ответы на вопросы. На данный момент первый вопрос – когда я? Где я нахожусь, могу представить. Примерно где и жил, не знаю сколько лет тому вперёд. Ориентироваться здесь можно, овраги и холмы почти не изменились, если судить по пути от дуба сюда. Дуб! Вот ключ! Чертовщина там началась. И ворон не при чём. Этот большой чёрный птах только индикатор будущих неприятностей. В следующий раз по клюву подлец получит, как плохую весть принёсший.

Я решил лучше рассмотреть степняков. Те двое, которых я первыми дубиной приложил, лежали недалеко. Поднял шлем, повертел, заглянул в него. Простой, остроконечный. Посмотрел на тела. Оп, у второго не шлем, а остроконечная шапка, с железными нашитыми пластинами. Хозяин шлема в кольчуге, а второй в халате.

М-да. Насколько помню, кольчуги использовали до середины семнадцатого века. На триста пятьдесят лет кинуло?

Что ещё? У обоих пояса с мелкими мешочками. Чуть кривые сабли лежали рядом. Э-э-э, кажется, оружие и кольчуги ценились, но как снять? А зачем мне кольчуга? Вот сабля! Сдёрнув ножны, осмотрел клинок. Местами покрошен, но острый. Посмотрел саблю второго, хуже. Значит, берём первую.

Стоп. За скругленным углом частокола кто-то есть. Покрутив в руке саблю привыкая, стал подкрадываться к углу. Выглянул. Тьфу. Два коня, мирно пощипывали траву. Блин, напугали. Осторожно подошел, лошади, насторожившись, отступили. Надо бы поймать. Пешком ноги уж оттоптал. Хоть я ездок на коне не ахти, но всё же. Ласково бормоча, стал приближаться и ухватил одного за уздечку. Второй отбежал. Мне и одного хватит. Потянул коня за собой, он нехотя пошел. Вот и славно, я теперь на транспорте, силой в одну лошадь! Привязав его к берёзке, заглянул во двор. Там медпроцедуры и сборы почти закончили. Тела раздеты и оттащены в угол, кони навьючены. Борис, надев плотную рубаху, взял кольчугу, снятую с тела степняка и, встряхнув, что-то сказал. Я прислушался.

– Говорю тебе Бориска, надо на Заимку идти. Там подлечишься.

– Нет. Я в Верши идти должен. Так отец сказал. И прекрати меня жалеть, не маленький. – Он кивнул на тела. – Трёх порешил в честном бою.

Борис, морщась, влазил в кольчугу. Видимо что-то зацепилось под кольчугой и Борис, резко одёрнув кольчугу, зашипел.

– Борка! – Девка вертелась вокруг парня и помогала облачиться в бронь. – Ну, куда тебе увечному. Там и без тебя вои есть.

Парень вздохнул:

– Как ты не поймёшь? Я вой. Мой отец вой и дед, все мои пращуры вои были. В Верши пойду. Я сказал! Помоги сумы перекинуть.

Верея подхватила сумы, и они перекинули их у седла. Рядом уже были привязан свёрток, из которого торчали рукоятки сабель. Борис привесил у седла какой-то короб, что ссужался к низу.

– Кгарррг!

Я подпрыгнул и обернулся. За воротами, недалеко сидел старый знакомый. Тварь, взял привычку пугать. Чем швырнуть? Вот камень, но ворон уже улетал. Почуял, сволочь, что линять надо. Кстати, линять надо и нам. Забежал во двор. Борис замер, увидев летевшую по воздуху саблю. Верея вскрикнула и спряталась за Бориса.

Интересно, а как я им скажу? Написать на земле? А они грамотные? Попробую. Начинаю выводить: «Уходите, монголы близко!». И с удивлением вижу, что у меня выходит: «Ристать, борзо мунгиты!».

Мать моя! Это на каком я сумел-то? На древнерусском? Вот блин, житие мое!

А эти двое, оторопело, смотрят на надпись и не шевелятся. Наверно не грамотные. Нет, Борис шевелит губами, читает. Долго он что-то соображает. Решаю поторопить и дописываю: «Быстро уходите!». Получается: «Вельми гоньзнути!», и махаю саблей на ворота. Борис, шевеля губами, читает новую надпись, а Верея круглыми глазами следит за саблей, бормоча молитву.

Наконец доходит смысл написанного, и Борис развернулся, довольно резко. Верея, не ожидав, сделала шаг вперёд, но шустро отпрыгнула, спряталась за коня и заорала.

Борис, собирая навьюченных коней в караван, цыкнул на испуганную девку:

– Замолчи дурёха, помогай коней управить. Сама на этом поедешь. – И он показал на коня, что в связке был первым.

Перекидных сум на нём было две. На остальных, в сумах и тюках, были увязаны снятые с убитых степняков доспехи и оружие, На последнем, один тюк и связка копий. Я смотрел на сборы, сложив руки на груди, саблю держал в двух пальцах и покачивал. Скорей бы. Неприятности ждать не любят.

– Бориска! Что это дух? Боюсь я.

Верея выглядывала из-за коня, не решаясь выйти. Она неотрывно смотрела на висящую в воздухе саблю.

– Не знаю, кто это, но вреда не было. Наоборот весьма помог мне. Без него я не управился с погаными. Давай трогаться, пора уж.

Он помог забраться девушке на коня.

– Правь за мной, не отставай.

Сам влетел на жеребца и караван легкой рысью ушел за ворота.

Блин, стормозил. Рванул за ними. Завернув за ворота, увидел, как Борис остановился у привязанного мной коня. Он спрыгнул, перевязал его к своему и влетел в седло. Я почти вместе с ним, не так умело, угнездился на коня за ним. Отлично! Опыта езды на лошадях нет, поедем пассажиром. Не считать же катание по кругу на манеже, и одну проулку шагом по лесу. Здесь нужно постараться держаться двумя руками. Только куда саблю деть? Засовываю ножны под ремень, неудобно, но терпеть придётся, так как Борис рванул с места чуть ли не галопом. Как не вылетел из седла, сам не понял. Вцепился руками в гриву как клещ. Сразу по заднице забарабанило, блин, напрочь забыл чему учили. На повороте к полю успел прижаться к гриве с наклоном. Чёрт возьми, как тут вспомнить, как держаться в седле, если поводья отсутствуют.

Мы выехали на поле и поскакали вдоль пашни. Я вцепился в гриву сильней. Блин, если прибавят ходу, будет скверно. Не слететь бы.

Чёрт. Кони резко остановились, и я чуть не выдрал клок гривы, пытаясь не улететь вперёд. Фух, чуть не слетел. Посмотрел, почему остановка. Ого, проблема! В пятистах метрах, у того края поля стоял конный отряд степняков. Их было около десятка.

– К лесу!

Верея уже завернула свою тройку, Борис за ней, на ходу доставая из короба колчан и лук. Кони на полном ходу подлетели к плотной стене из ёлок. Резко осадив коней, Верея завела свою тройку в небольшой проход, а Борис уже на ходу посылая стрелы в приближающихся степняков, притормозил, развернулся и как пулемёт зачастил стелами. Я от резкого поворота в седле не удержался и влетел в ёлочный бомонд. Чертыхаясь, вылез с той стороны. Там была маленькая полянка, дальше начинался густой лес. Вереин караван уже уходил в лес. Подбежал, и из связки выдернул одно копьё. По ёлкам зашуршали стрелы степняков. Нырнул в ветки и выглянул на поле. Степняки уже были близко. Ого! Их уже шестеро. На поле лежали четыре тела, а лошади бродили рядом.

Вот ведь Робин Гуд! Остальные всадники перестроились на ходу в колонну по двое, передние прикрылись щитами, а задние стали стрелять из луков, но не очень точно. Борис выстрелил ещё три раза, подстрелив ещё одного, и завернул коней в проход. Я вжался в елочные ветки, пропуская, и нырнул за ними, стараясь не отстать. Но парень и не собирался уходить в лес. Он отбросил поводья заводного и встал справа от прохода, приготовив копьё. Ух, не перестаю удивляться отваге молодого парня. Я бы уже сам давно слинял, а он уполовинил из лука врагов, да ещё и засаду приготовил. Думаю, степняки разозлены и сунутся в заросли сразу. Встану-ка я слева. Забрался на заводного коня и подвёл его к нужному месту. Поднял копьё, стал ждать. Борис, весь бледный, посмотрел как прошлый раз и кивнул. С другой стороны ёлочной стены раздались крики, и в проход осторожно высунулся степняк. Парень резко ткнул копьём и с хлещущей из горла кровью степняк забился под ветками. С той стороны яростно заорали, и через ветки стали выпрыгивать стрелы.

Ха! Ёлки, чуть ли не обнявшись, стояли так плотно, что стрелы пущенные с одной стороны, вылетали с другой, уже не могли даже поцарапать. Борис усмехнулся и что-то крикнул. С той стороны опять заорали. Похоже, сейчас попробуют прорваться в плотном строю и все вместе. Я глянул на парня. Он сидел спокойно, как будто каждый день у него такие развлечения. Ветки затрещали, и во влетевшего первым всадника, попасть копьём я не успел. Моё копье прошло за спиной степняка и воткнулось в ствол ёлки, превратив его в перекладину на уровне груди. Зато Борис успел. Он насадил на своё копьё степняка, будто шашлык на шампур. За первым летели остальные, и меня снесло с коня. Из прохода вылетели только кони, а слетевшие всадники копошились внизу. Борис резко выхватил лук и всадил остатки стрел в эту кучу. Потом, подъехав к первому убитому, выдернул копьё, вернулся к ещё шевелящимся веткам, стал яростно втыкать его в стонущих степняков. Похоже, парень выдохся. Как-то осунувшись, он наклонился к гриве и застонал. Конь отошел от ёлок, и я увидел обломок стрелы в бедре.

Тут ветки раздвинулись, и на поляну выскочил ещё один степняк, в доспехах. Последний? Он оглядел поляну и развернулся к Борису. Ну, это он зря, хотя откуда ему знать про меня, если я невидим. Я достал саблю. Взял за эфес. Сдёрнул ножны и, сделав шаг, ударил. В последний момент воин дёрнулся в сторону и моя сабля, кракнув об наплечник, переломилась пополам. На обломок сабли уставился и я, и воин.

– А-а-а!

Из-за деревьев вылетела Верея с копьём в руках. Степняк, развернувшись, отбил наконечник в сторону и отвёл саблю для удара.

– Нет! – Я перехватил его руку привычным приёмом, ударом руки в кисть выбил саблю, резко выкручивая руку, подсечкой и ударом локтя в загривок, впечатал степняка землю. Завёл руки оглушенного назад и его же ремнём связал.

– Уф! Боевик онлайн. – Огляделся.

Верея оторопело смотрела как степняк, непонятно почему, стал корчится и, выгибая неестественно руки, упал на землю, и сам связался. Тут Борис застонал и девка выйдя из ступора, кинулась к нему. Я наклонился и подобрал саблю и стал её рассматривать. Отличная сталь, с узором, слегка отражала меня. Отвязав ножны, я кивнул связанному.:

– Ты не против? – И привязал саблю к ремню.

Вид у меня внушительный! В выцветшем старом камуфляже и с саблей на боку. Жаль не видит никто.

Что там у Бориса?

Верея не стала вынимать обломок стрелы. Она обложила рану сухим мхом и перевязала тряпицей.

– Ну, теперь точно на Заимку ехать.

Она быстро сбегала в чащу и привела навьюченных коней. Я наблюдал как дека перевязывает поводья коней, составляя караван по-другому. Первым она поставила свою лошадь, затем жеребца Бориса, потом кони с тюками, последней мою, на которую думаю она хотела поместить связанного. Но подумав, она взяла лежащее на земле копьё и всадила его в степняка. М-да, как просто они убивают. Жизнь наших предков насыщенная такими событиями, и запросто хлопнуть человека, им как два пальца…

Ё-моё! Я ж его коснулся! И завалил приёмом. Не понял.

Может я уже видим? Состроил рожицу сторону Вереи. Ноль эмоций. Хотел коснуться её. Но плюнув на убитого, Верея быстро взобралась на переднюю лошадь и осторожно повела караван по лесу. Я, слава Богу, успел забраться на последнюю и теперь опять старался крепко держаться за гриву.

Через полчаса петляния между деревьев, караван вышел к пролеску, и Верея пустила лошадей лёгкой рысью. Блин, надо было лучше учится на лошадях ездить. Кто же знал?

Выскочив на более чистое от деревьев место, кони ходу прибавили. На небольшом повороте караван огибал дерево с торчащим суком, увернуться от которого не смог только я.

Уй! Грудь было немного больно, да и на задницу опять приземлился, отбив копчик. М-да. Отряд не заметил потери бойца.

И где эта Заимка? Достав сигареты, закурил. Интересно, та это Заимка или не та? Дело в том, что мой отец родился в деревне с таким же названием. Правда той деревни давно не было, и на том месте давно лес пророс. А если та? Древняя деревня получается. Нет, не та. Если, к примеру, Борис мне дальний предок, то интересно, он мне дед в какой степени?

Размышляя я продрался, наконец, через очередную стену елок и оказался… у дуба.

Здрасти, приехали. Забрался по склону и подошел к месту, где корень дуба образовал природное кресло.

Фух, отдохнуть надо. Лучше сразу поспать, на сон голод не чувствуется. И устал как ломовая лошадь.

– Кгарррг!

Я подпрыгнул и опять боднул проклятый нарост на стволе. Потёр ушиб, глядя на пернатого. Ворон сидел в том же месте. Нет, ну он издевается зараза.

– Пшел вон, сволочь! – Сделав шаг, крикнул я.

Ворон подпрыгнул и, как в прошлый раз, скрылся в лесу.

– Не стоит обижаться на вестника, даже если он принёс весть плохую.

Кто это ещё?

Напротив на корне сидел старик. Невеликого роста, с бородой-лопатой, одетого в рубаху, штаны и лапти. Похож на дедка в рекламе чая. Он опирался на палку, похожую на клюку и с интересом смотрел на меня.

– Садись мил человек. Поговорим?

– Здравствуйте.

– И тебе добрый вечер, человече. Садись, в ногах правды нет. Вопросов у тебя, мыслю, много.

– Кто вы.

Старик выпучил глаза.

– Дух лесной!

– Ну что ж, дух так дух. – Я сел и стал его рассматривать.

Дед поставил клюку между ног и положил на скрещенные руки подбородок, отчего борода стала ещё больше похожа на лопату.

– Я думал, напугаешься. – Вздохнул он.

Чего его пугаться? Ненормальный, какой-то. Только смотрит, как сверлом сверлит.

– А на самом деле вы кто?

Дед, не снимая рук с клюки, поднял один палец и показал на дуб.

– Это древо, а я его хранитель. То есть леший. Дух леса!

Леший, дух леса! Точно с крышей не всё в порядке. Да и хрен с ним. Устал, спать охота, хоть спички вставляй, а этот сидит и пялится. Как бы не учудил чего? Я вяло пожал плечами и сказал:

– Ладно, леший с тобой. Дух так дух.

Дед опять поднял палец, уже наставительно:

– Ты, смертный не понял. Я леший – хранитель этого древа. Про леших слышал? О, слышал. А знаешь, чем они занимались? Нет-нет, они не дурили голову людям и не заводили их в лесные дебри. Лешие не допускали людей к священным деревьям, заворачивая обратно, а люди наговаривали сказки про нас, что, мол заблудился, потому что леший водил. И на кой нам это? Наша работа оберегать и не пускать к древу людей. И мы наоборот помогали им выйти, чтоб не шлялись где не надо. – Он помолчал и продолжил: – Иногда люди всё-таки выходили и случайно касались священного дерева. Ну и память теряли, пропадали. Всякое бывало.

Коснуться священного древа и пропасть – ну и бред! Хотя, стоп! Я коснулся, точней головой треснулся и пропал, тфу, попал. Почти сразу бред и начался. Я внимательно посмотрел на старикана. Он сидел не двигаясь. Совсем. Как каменный. Только глаза блестят.

– Слушай, э-э-э, леший, или как тебя на самом деле, а куда я попал-то.

Старик ухмыльнулся:

– Никуда не попал. На том же месте и остался. Тут надо спрашивать – когда попал? А попал ты в год шесть тысяч семьсот сорок пятый от сотворения мира.

– Э-э-э?

– Вот и э!

Шесть тысяч семьсот сорок пятый! Я повторил это несколько раз. В будущее, что ли угодил? Начал злиться. Да дурит он меня просто, старый хрен. Вот фиг ему, а деду сказал:

– Старый, а врать горазд! Асталависта…

Только начал подниматься, как вдруг получил удар в лоб клюкой. Плюхнулся обратно и удивлённо уставился на деда. Старик поднял голову, борода грозно расправилась, отчего сразу стала напоминать павлиний хвост. Дед, вообще выглядел грозно. Шустёр, я даже не заметил удара, и ощутимого, блин. В голове даже зашумело. Наконец старик перестал грозно смотреть на меня и сказал с расстановкой:

– Лешие никогда не врут. Невместно это нам.

Спокойно. Не надо его нервировать. С сумасшедшими надо вести себя спокойно и со всем с ними соглашаться. Что я и сделаю.

– Спокойно дед. Я понял – лешие никогда не врут. Факт. Непреложная истина.

И поднявшись, медленно, вдруг опять драться начнёт, похлопал его по руке.

Ага, похлопал! С таким же успехом, стоя на земле, можно по солнцу хлопать. Моя рука прошла сквозь руку старикана. Как там, на поле. Это что, кошмар ещё не кончился?

Я плюхнулся обратно и уставился на деда. Вот блин. Всё-таки съехала моя крыша. Дед ухмыльнулся:

– Ну? Теперь веришь? Будешь слушать, а потом и вопросы задавать?

Я растеряно кивнул и промямлил:

– Как это так? Объясни.

Старик занял свою первую позу – клюка между ног, руки на клюке, на руках подбородок, борода лопатой.

– Всё что я сказал, правда. Древо перекинуло тебя в шесть тысяч семьсот сорок пятый год от сотворения мира.

От сотворения мира? Да это же славянское летоисчисление!

– А почему оно перекидывает, и почему именно в этот год?

Старик чуть приподнял голову и скосил глаза на дуб.

– А сила у него большая. Вы люди про то говорите – девать некуда. Сила от леса идёт. В лесу как у вас, людей, есть слабые и сильные. Дуб всю силу леса в себя впитывает, а я его хранитель и защитник. Вот так! А про год скажу так – в силу моё древо вошло в этот год. Вот поэтому ты и угодил в земли князя Юрия Всеволодовича, окрест града Китежа.

– Куда? – Меня аж подбросило. Чуть не крикнул: «Врешь!», но вспомнил клюку, и скорость с какой я удар ею получил. Старикан, как будто мысли мои прочитал, кивнул и повторил:

– Земли, окрест града Китежа.

Я выдохнул, не веря:

– Китеж – это легенда, миф. Искали его многие, и не нашли.

Леший улыбнулся бородой:

– Может, не там искали?

И вглядевшись в меня добавил:

– Вижу, ой вижу, как хочешь взглянуть на него. Ведь хочешь?

Правильно хочу. Всё-таки мысли он читает. Невероятно! Древо, лешие, Китеж. Не там искали! С ума сойти! Водки надо было взять, а не кофе.

Дед вопросительно смотрел.

– Да, дед. Я хотел бы увидеть Китеж. Позволишь?

Он кивнул:

– Позволю, но не сейчас, смертный. Сначала домой вернись и подумай хорошо – надо ли тебе это? Если не передумаешь, к дубу приходи. А сейчас иди домой.

Не передумаю. Стоп. Как домой? Я же…

– Леший, ты чего, как я домой попаду? Я же в прошлом.

Дед поднялся и махнул рукой в сторону поселка:

– Дома ты. Головой второй раз древо забодал, не помнишь? А как надумаешь, приходи. Просто рукой по стволу стукни. Всё, иди.

И показал рукой в сторону. Оглянулся. Рядом увидел корзину с грибами. Стоп, а как же…

– Дед, а… – Я завертел головой, в поисках старика.

Пропал. М-да, сказки керженских лесов. Ладно, пойду домой. Поднял корзину с грибами, забрал висящий на сухом сучке термос и пошел в сторону посёлка.

2

 
Эх,  голубчик мой,  мы старью  не новые,
Не безбожные,  шальные,  непутевые,
Мы из Китежа,  из города из стольного,
Спокон века и поныне богомольного.
Мы те древние,  отжившие,  ненужные,
Босоногие,  бездомные,  недужные,
Что по горсточкам сбирали Русь державную,
Русь великую,  святую,  православную,
Что по совести служили службу Царскую,
Что управу честно правили боярскую,
Что с врагами нашей родины сражались,
Что к святым своим ходили,  поклонялись,
Что раздетых и разутых обували,
Голодающих радушно окормляли,
Что Отечеству бесхитростно служили,
Никого не грабили,  не били. .
Мы,  голубчик мой,  давнишние,  старинные,
Святорусские,  исконные,  былинные,
Те,  что к честному и доброму стремились,
В Бога верили и пламенно молились
Перед древними отцовскими иконами,
Со слезами,  покаяньем и поклонами. .
Все мы русские,  пути-то наши разные:
Ваши грешные,  худые,  безобразные,
Наши ж Божий,  великие,  чудесные,
Нас ведущие в обители небесные.
Вы рабы прожорливого брюха,
Мы ж сыны Божественного Духа,
Согревающие мир своей любовью,
А не братской жертвенною кровью.
Что вы льете с завистью бесовской
На потеху нечисти жидовской,
Извергам,  разбойникам в угоду,
Обратившим в каторгу свободу.
От того-то в времечко нахальное
Все ушли мы в озеро зеркальное,
С златоглавым Китежем родимым,
Божьим промыслом и милостью хранимым.
И в годины буйные,  крамольные,
Шлем оттуда звоны колокольные,
Призывая в веси монастырские,
На поля родные,  богатырские,
К лучезарному Престолу Государеву,
Ныне сказочно-пленительному мареву.
(Сергей Бехтеев – Китежане)
 

Где это я?

Оглянулся, всюду лес. Куда я попал? Сделал шаг и вдруг оказался на дороге. Странной дороге. Не широкой, с высокой и плотной стеной леса по краям, состоящий из одних елей, которые казалось, растут так плотно, что руку не просунуть меж веток. Дорога впереди поворачивала, оглянулся, там тоже поворот. Но за тем поворотом пылал пожар. Огромное зарево освещало всё небо, казалось, затмевая заходящее за горизонт солнце. Слышался треск рушившихся, прогоревших перекрытий.

Вдруг, среди треска пожара, я услышал пение. Нет, не пение, молитву. Молитву, звучащую множеством голосов. Из-за поворота показалось шествие. Я сделал шаг на встречу и… оказался рядом с людьми. Впереди два человека несли икону. С неё на меня печально смотрел образ Богородицы, она нежно прижимала маленького Христа. На мгновение мне показалось, что из глаз обоих льются слёзы. Икона медленно проплыла мимо, и я увидел, что она на самом деле мироточила.

Люди с вдохновением читали молитву и их глаза неотрывно смотрели вперёд. Казалось, что они видят что-то необычное.

И тут они стали проходить сквозь меня. Я не чувствовал ничего, как привидение. Вытянул руку и через неё прошёл старик, прижимающий к груди маленькую иконку с ликом Христа. Я смотрел в сторону зарева. Оттуда сквозь меня шли тысячи людей и конца этому шествию невидно.

Вдруг я увидел женщину. Мне показалось, что я её знаю. Нет, точно знаю! Это Агафья. Она шла как все, смотря вперёд, и проговаривала слова молитвы, держа на руках маленького ребенка. Это же Глеб! Он улыбался и смотрел на меня.

– Агафья! – Потянул руку к ней.

Но она прошла мимо, за ней следом шел Третей. Я вспомнил их имена. Но откуда я их знаю?

Людской поток вдруг кончился, а я смотрел на спины удаляющихся людей и не мог сдвинуться с места. Куда они идут? Почему сзади большой пожар?

Люди скрылись за поворотом.

И вдруг, среди треска пожарищ, я услышал гул, медленно переходивший в частый топот. Похоже на топот конского табуна. Я увидел, как из-за поворота показались всадники. Много всадников. Лица их пылали от ярости. Они размахивали оружием и орали.

Я вдруг понял кто они. Это были монголы. Монголы пришедшие разорить, растоптать, разрушить…

Оцепенение спало, и я кинулся по дороге.

– Люди! Уходите!

Конная злобная лава настигла меня. Замелькали кони, я споткнулся и покатился… на пол.

– Уф! – Очумело огляделся и стал выпутывать ноги из простыни. Затем обтёр ею выступивший пот. Опять кошмарный сон, и всё на одну тему. Это следствие вчерашних приключений? Только не уверен, было это на самом деле или нет. Не помню. Чёрт, башка болит и сушняк.

Отбросил мокрую простыню и сел на кровать. Опохмелиться? Так всё выдул вчера. Как прибежал с лесу, так к Ваське за водкой сходил. Снял, называется, стресс! Пошел на кухню и открыл холодильник. Водки, естественно, нет, только рассол, и того на дне банки. Допил. Мало. Кофе сварить надо, поможет чуть-чуть. Блин, а магазин только через три часа откроют.

Я сидел за столом, пил крепкий кофе и вспоминал вчерашний день.

Так, с чего всё началось? Пошел за грибами. Вышел на рыбн…грибное место. Потом сидел и отдыхал на корне, затем каркнул ворон, я подскочил и приложился головой об нарост. Дальше пошла какая-то хрень. Вышел вроде-бы к посёлку, а его нет. Потом вообще непонятный кошмар начался. Я вроде привидения был. Ёп, там же я кого-то грохнул вроде. Я прислушался к себе. Хм, совесть молчит. Может, не было ничего? Что ещё? О! Там же леший был, и говорил мне что-то. Да, вспомнил – про Китеж.

Интересно бы было посмотреть на легенду. Под водой он или нет. Сколько раз был на озере, и всё думал, как большой город, если верить легенде, скрылся в маленьком озере. Какой город и какое озеро. М-да.

Да привиделось мне всё это!

Посмотрел на часы. Ещё два часа до открытия магазина. Пойду покурю. Встал и чуть не споткнулся об… саблю. Поднял, рассматривая.

Значит, это всё на самом деле было?

Сунул саблю под кровать и вышел на крыльцо.

Напротив дома, у гаража, сосед что-то выпиливал. Это был Куклин Василий Сергеевич. Подошел.

– Привет.

Васька поднял голову.

– О, Вован, здорово! Ну и вид у тебя, головка бо-бо?

– Угу.

– Сейчас. – Он нырнул в гараж и вынес две бутылки пива. Благодетель!

– Ух, спасибо.

Вместе побулькали пивом. Васька бросил пустую бутылку к соседке в огород и спросил:

– Ты чего вчера как укушенный бешеной мухой прибежал, а?

– Да так. Чушь какая-то привиделась.

– Где?

– В лесу.

– Лешего что ли встретил?

– Хм. Не поверишь, именно лешего. Представь и говорил с ним.

Васька хмыкнул и вынес ещё две бутылки пива.

– Ты ничего перед этим не курнул? Или гриб какой съел?

– Нет, ты ж знаешь, не курю я эту дрянь. Курить вообще надо бросать. А грибы я только белые признаю, ещё лисички. Больше никаких.

– Ладно, замнём. Так ты поедешь в Тулу?

– Зачем?

– Блин, не тормози, позавчера разговор был. Не помнишь?

Вася был ролевиком, любителем старины и оружия. Его жена, как-то терпела его чудачества, и называла его «толкнутым». Васька смеялся, поясняя мне в первый раз, что она не знает, как правильно называть толкиенистов. У Васьки были золотые руки. Он за гаражом построил кузню и там пробовал ковать от мечей, до кольчуг. Что-то получалось, что-то нет. Он долго возился с кольчугой, ковал кольца, но не получалось. Отложил. Выковал меч. Решил попробовать – срубит полудюймовую трубу или нет. Воткнул метра два трубы в землю и рубанул. Сложенная пополам труба улетела на соседний участок. Оттуда донёсся звон разбитого стекла и испуганно-возмущённый ор. Как оказалось, соседка выставила самодельное вино на солнце в большой бутылке на двадцать пять литров, гнутая труба и угодила аккурат в неё. Дальше был грандиозный скандал. Васькина жена, правда, выступила в защиту мужа, редкий случай, по причине лютой вражды с соседкой. После этого Васька долго не заходил в кузню, возясь в мастерской у гаража. Как-то вечером он зашел ко мне и развернул свёрток.

– Зацени!

В руках он держал кольчугу. Плетение было очень плотное. Она немного напоминала сетку рабицу в сложенном виде.

– Помоги.

Васька стал надевать её на себя.

– Ух, холодная. – Он передёрнулся. – Надо было поддоспешник взять, а то сидит как то не так. Вован, ни за что не догадаешься, из чего я поддоспешник сварганил. Представляешь? Из двух списанных броников.

– На кой броники, если кольчуга есть?

– Темнота! Броники старые, простые, защита только от ножа. Такой поддоспешник к кольчуге здорово подходит, как защита дополнительная. И не весит почти ничего.

Я пожал плечами.

– Тебе видней.

С того дня Васька стал уговаривать меня съездить на всякие сборища ролевиков. И сейчас звал под Тулу, где собирались разыграть Мамаево побоище. Обещал, что будет куча разного народа, что будет весело. Потрясешь оружием, потренируешься. Что местность отдохнёт от звона кузни, а я забуду своё горе и развеюсь.

Васька выжидательно смотрел и тянул пиво. Что ему сказать? Не очень охота ехать куда-то далеко.

– Слушай, подгребай ко мне через полчаса. Я в магазин за пивом сгоняю. Сядем и поговорим.

– Лады. – Он закинул пустую бутылку след за первой и принялся опять выпиливать какой-то узор на фанере.

Я вернулся из магазина, где прикупил продуктов и взял две пятилитровки с пивом. Васька заявился, минут через двадцать. С большой сумкой, сделанной из мешков, тяжелой. Я уже начистил картошки и жарил её с грибами.

– Есть будешь?

Васька мотанул головой и поставил сумку. Брякнуло железо.

– Не, только пиво. Давай ёмкости.

Выставил две кружки, полулитровые, стеклянные, перевернул картошку – готова. Поставил сковороду на стол.

– Давай!

Коснувшись кружками, отпили по половине.

– Слушай Вован, я тут снарягу всю принёс. Оценить, так сказать. Тут та кольчуга, меч, шлем. Щит пока не готов. Кольца на окантовку не проковал. Давай примерку устроим?

– Ладно, толконутый, доставай свою снарягу.

Васька, хохотнув, раскрыл сумку. На стол выложил шлем, каплевидный. Бармицу положил рядом. На пол вывалил свёрток с кольчугой и поддоспешник сделанный из двух лёгких бронежилетов. Достал плотную рубаху и протянул её мне.

– Ну, надевай.

– Я думал, это ты мерить будешь.

Он поморщился.

– Надевай, для тебя делал. Эта бронь твоя, в ней на сборах будешь. Я себе другую сделал.

Я допил пиво в кружке и налил ещё. Мерить железо не хотелось.

– Погоди, поем хоть.

Принялся за картошку. Васька посмотрел, достал вилку и присел рядом. Сковороду уговорили быстро, выпив одну пятилитровку пива. Вышли покурить на крыльце.

– Бросил бы ты квасить. – Васька стряхнул пепел. – Что никак не забудешь Машку свою? Или причина в том, что на работе случилось?

Вот об этом уж точно мне не хотелось говорить. Отщёлкнул окурок в канаву и сказал:

– Пойдём мерить твоё железо, металлист. Так и хочешь и из меня такого же толконутого сделать.

Заминка произошла при надевании поддоспешника. Васька чуть перемудрил с кроем и теперь его надо было одевать наоборот. Он смущённо бормотал:

– Блин, крой наоборот слепил. Ладно, сейчас поправим.

Я попрыгал, притирая к телу эту нелепость.

– Неудобно.

Но толконутого модельера ничего не смущало, и он отмечал маркером, где надо исправить.

– Так подрежем тут, это перебросим сюда. Снимай, поправлю.

Довольно быстро исправив недоделки, он сунул изделие мне. Вот сейчас нормально. Я подтянул липучками края и попрыгал. Васька подал кольчугу и, шелестя кольцами, она легла вдоль тела, слегка придавив меня к полу.

Ого! Тяжеловата! Васька, угадав мысли буркнул:

– Это не всё, ещё наплечники.

Прицепил наплечники. Отошел, оглядывая.

– Нормально. Держи ремень.

Пока я застёгивал ремень, он прицепил бармицу к шлему, достал шапку, похожую на ермолку.

– Надевай.

И тут же водрузил на меня шлем. Оглядел опять.

– Ну, ты пожалуй – князь!

– Ты мне меч дай, уши обрежу.

Васька деловито достал со дна сумки меч. Я снял ножны и взвесил в руке.

– Это тот, первый, которым ты трубу рубил?

– Ага.

– Тяжелый, как топор-колун. Погоди.

Я отдал меч Куклину и подошел к кровати, достал из-под неё саблю. С трудом встав на ноги развернулся.

– Глянь.

Васька обнажил клинок.

– Ух ты! Где взял?

Что ему сказать? Правду? Не поверит. Скажет, белка стучится.

– Да это же булат! Я тебе точно говорю. – Он крутил клинок рассматривая.

– Я и не спорю, возможно булат.

– О! Да тут клеймо стоит! Так, где надыбал, колись?

– Подарили.

– Не звезди, такое не дарят. Судя по клейму и узору, эта сабля изготовлена очень давно. Сейчас бешеных денег стоит. Я в этом немного понимаю.