Текст книги "Заблудившийся (СИ)"

Автор книги: Владислав Скрипач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Тебя нашли в недостроенной многоэтажке за городом, – начал доктор. – Ты была очень истощена, видимо провела там не один день.

Лера с интересом слушала, заодно пытаясь понять, кто и как подстроил ее заточение в псих-больницу.

– Ты это помнишь?

Сказать, что помнит, или отрицать? Как повел бы себя в такой ситуации здоровый человек? А псих? Как жаль, что она так мало интересовалась в свое время психиатрией.

– Нет, не помню. Расскажите мне.

– Хорошо, – Анатолий Андреевич мимолетно покосился на медбрата, видимо оценивая, успеет ли тот задержать Леру, если она бросится бежать, затем уселся поудобнее и начал: – На тебя наткнулась группа ребят-экстремалов. В недостроенном высотном здании, на пятнадцатом этаже. Не могу даже предположить, как ты туда забралась и чем питалась все это время. Секундочку, – жестом он призвал ее подождать и запустил руку в карман халата, – я тут прихватил пару фотографий, взгляни.

Анатолий Андреевич нагнулся, протягивая ей пачку фотографий. И Лера их взяла.

Голые стены, зияющий провалы окон. Помещение, так и не ставшее квартирой для счастливой семьи, с какой-то ужасающей издевкой пародировало привычную и знакомую обстановку башни, где Лера в последнее месяцы проводила большую часть времени. На месте письменного стола – конструкция из шлакоблока. У стены, где был диван – старый грязный матрац. Столик для чаепития под окном справа заменила большая коробка, на которой вместо чайника стояла обрезанная пластиковая бутылка.

– Кроме воды у тебя ничего не было. Крайняя степень истощения, – продолжал доктор, но Лера его не слышала.

Она с ужасом и нарастающей тревогой рассматривала снимки. Это подделка… подделка. Фейк!.. Если бы только не едва уловимое сходство с обстановкой башни… Если бы не это… Ее просто хотят свести с ума!

Перекладывая стопку снимков, где-то на пятой или шестой фотографии Лера наткнулась на фото, где кроме неживых предметов появился человек… и так и застыла, тупо глядя на тощую до уродства девушку в грязной рваной одежде. Девушка уставилась в объектив, скорчив отвратительно-дикую гримасу, бестолково подняв вверх похожие на палки руки. На следующем фото, она получилась смазано, видимо куда-то бежала. На следующем ее удерживали какие-то парни, и на фоне здоровых полных жизни людей, она выглядела еще более неправильно, ужасно… Наконец, неизвестному фотографу удалось снять ее лицо крупным планом.

Лера долго вглядывалась в это лицо с огромными безумными глазами, обрамленными черными кругами, с впалыми щеками и заострившимся носом. На спутанные волосы и ворот рубашки, или того, что когда-то было рубашкой в красную клетку…

Заблудившийся 13

Она посмотрела на Андрея Анатольевича, сглотнула, прошептала, потому что голос почему-то не хотел слушаться:

– Можно… зеркало…

Андрей Анатольевич некоторое время смотрел на нее, изучая и что-то решая для себя. Затем повернулся к медбрату и кивнул. Тот, бросив взгляд на Леру, вышел из комнаты.

– Ты вспомнила что-то?

– Нет…

– Совершенно никаких зацепок?

– Нет…

– Не переживай. Все будет хорошо. Ты уже начала проходить курс терапии. Идешь на поправку. Скоро сможешь самостоятельно есть…

В этот момент вернулся парень, неся в руках небольшое круглое зеркало, размером примерно с его ладонь. Он поднес его к Лере зеркальной стороной вперед, крепко держа в обеих руках, словно это было какое-то оружие, а не обычный предмет обихода.

С той стороны стекла на Леру смотрела чужая изможденная, будто узница Освенцима, девушка…

– Нет! Нет! – Лера вскочила, отчего медбрат отшатнулся, так и не выпустив зеркала.

Веером рассыпались по полу фотографии, выпавшие из Лериных рук.

Она вдруг почувствовала себя такой слабой, измученной и беспомощной… Перед глазами все поплыло, и наступила блаженная тьма.

Лера открыла глаза, созерцая потолок и потихоньку припоминая последние события. Можно подделать фотографии, можно подкупить или заколдовать врача, но как подменить отражение в зеркале? Как можно было незаметно саму Леру довести до состояния живого скелета? Она все еще надеялась, что ей просто приснился кошмар, но больничный потолок, украшенный люминесцентными лампами и склонившиеся над ней лица доктора и медбрата очень быстро развеяли эту надежду.

– Что случилось? – простонала Лера.

– Ты упала в обморок. Что неудивительно. Не переживай, сейчас поставим капельницу, тебе будет лучше. – Анатолий Андреевич обернулся к медбрату: – Костя?

Костя, словно кролик из мультика про Винни-Пуха, смешно поправил очки на переносице и засуетился с капельницей, которая уже стояла около кровати Леры – видимо, принесли, пока она была в отключке.

Когда медбрат взял Лерин локоть, его мускулы напряглись, и ей показалось, что этот ботан-качок прилагает гораздо больше усилий, чем требуется, чтобы удерживать ослабленную донельзя девушку. Она криво ухмыльнулась:

– Такое ощущение, будто ваш Костя боится, что я швырну его об стену… – хриплым и слабым голосом пошутила Лера.

Анатолий Андреевич рассмеялся, а вот медбрат сердито зыркнул на Леру и даже не улыбнулся.

– Ты не поверишь, девочка, – проговорил врач, отсмеявшись, – но так оно и было в прошлый раз. Ну, не буду тебя слишком утомлять. Сейчас тебе нужны только усиленное питание и покой, а никак не разговоры. Как там говорится? В здоровом теле здоровый дух? Так что, как только тело пойдет на поправку, займемся лечением души. А пока отдыхай, набирайся сил.

Он удалился, оставив Леру наедине с молчаливым Костей.

Дальнейшие дни потекли размеренно и скучно. Лере ставили капельницы и кормили. Вначале морсами, потом пюре, а через три дня принесли наконец нормальную еду: яичницу, хлеб и мясо, которую она проглотила с волчьим аппетитом. Ее тело действительно пошло на поправку, и она постепенно набирала вес, уже чуть-чуть начиная узнавать себя в зеркале, но только вот на состояние души улучшение физического плана никак не распространялись.

Что с ней случилось? Варианта было всего два: чье-то злобное колдовство или банальное психическое расстройство. И, к сожалению, все сейчас указывало на второе. Больше всего Леру беспокоил провал в памяти, пролегший настоящей пропастью между ее волшебной жизнью в замке и сегодняшними пусть не обыденными, но достаточно приземленными событиями.

Попытки разговорить Костю, который отвечал за все процедуры, привлекая иногда в помощь двух девушек из медперсонала, оканчивались отговоркой вроде: «Я не компетентен с вами об этом говорить». К тому же медбрат Леру за что-то недолюбливал, она это чувствовала. Помощницы тоже были подчеркнуто молчаливы, будто имели дело не с Лерой, а с каким-то опасным психом, который одними только словам способен расчленить несчастную жертву. А Лера сейчас мало на что была способна, и речь здесь даже не о сверхъестественных проявлениях, а об обычных человеческих возможностях. У нее тряслись руки, жутко кружилась голова, когда она пыталась приподняться, то и дело накатывала слабость, и постоянно хотело спать, поднести ложку ко рту – казалось непосильным трудом. Понятно, что примерно так и должен себя чувствовать ходящий скелет, но вот только при первом своем пробуждении в больнице Лера была в силах чуть ли не выносить дверь и никаких симптомов истощения не ощущала.

– Ничего, зато смогу стать моделью, – пыталась шутить она, но ни Костя, ни девушки помощницы ее шутке даже не улыбнулись. Либо они начисто были лишены чувства юмора, либо Лера в тот самый упоминаемый доктором приславутый «прошлый раз» их всех изрядно покусала, и теперь никому не до смеха.

В просьбах повидаться с Анатолием Андреевичем Лере категорически отказывали – персонал имел от него четкие рекомендации, и в планах доктора не было встреч с пациенткой в ближайшее время. И ей оставалось только копить вопросы, обдумывая, как поточнее их задать и какие можно будет сделать выводы из ответов.

Как ни странно, Лера не слишком переживала по поводу всего происходящего, наступила какая-то апатия, то ли из-за перенапряжения накопленного за месяцы обучения у Мэйр (какое бы оно ни было – выдуманное больным разумом Леры или реальное), либо же давало о себе знать физическое истощение. Даже вероятность оказаться самой настоящей психбольной не пугала. Она просто спала, ела, пыталась шутить, раскладывала по полочкам воспоминания, факты и вопросы.

И вот час икс наступил, Анатолий Андреевич пригласил Леру в свой кабинет, и Костя, усадив девушку в кресло-коляску, осторожно покатил ее по коридору. Лера рассматривала окружающую обстановку – явно не государственная больница, слишком хороший ремонт, слишком чистенько и аккуратно, слишком предусмотрителен персонал, а что недружелюбен – так психушка не салон красоты, уж простите. Возникло едва ощутимое чувство, будто она уже бывала здесь раньше. «Может, я клиническая психопадка, и не первый раз прохожу лечение?»

Когда кресло подкатилось к крепкой деревянной двери с золоченой табличкой «Главный врач Вронский Анатолий Андреевич», Лера вдруг вспомнила, что уже видела эту табличку, да и с самим врачом она когда-то давно уже разговаривала. Странно, что не нашла ничего знакомого в Анатолии Андреевиче при их встрече неделю назад. Сколько уже прошло лет с тех пор, как Лера искала здесь, в этой самой клинике Ларису Павловну? Это ведь Вронский тогда сообщил Лере о смерти этой странной женщины. Существовала ли в реальности Лариса Павловна? Или это снова игры разума? По крайней мере, теперь Лера знала, какой первый вопрос задаст главврачу этой психушки.

– Добрый день, Лера, – улыбнулся Анатолий Андреевич. – Как себя чувствуешь?

– Отлично, – она одарила его такой же широкой и не совсем искренней улыбкой. – Рада, что наконец вы соизволили со мной поговорить.

– Всему свое время, красавица, всему свое время…

Только сейчас Лера заметила парня с темными волосами и чертами лица, удивительно похожими на черты Вронского. Он тоже был одет в белый халат и вел себя с непринужденностью, какую может позволить себе в кабинете начальника только другой начальник, хороший друг или родственник. Короткий кивок Косте, и Лерина накачанная нянька удалилась. «Значит не боятся, что будет «как в прошлый раз», – подумалось Лере. – А если я сейчас встану из кресла и всех по углам расшвыряю, как одержимая дьяволом, в лучших голливудских традициях?»

– Скажите, Анатолий Андреевич, мы виделись с вами когда-нибудь раньше?

Вронский вопросу удивился, немного нахмурился, словно пытаясь припомнить:

– Да нет, вряд ли. Хотя все может быть… Мир, как известно, тесен. Неужели что-нибудь такое вспомнилось?

– Да нет… – Лера отмахнулась, вопрос о Ларисе Павловне она пока решила не задавать. По крайней мере Вронский не сказал, что Лера лечится здесь уже не в первый раз, значит в воспоминаниях об Указывающей, впервые приоткрывшей перед Лерой тайну драконов был какой-то смысл.

– Очень бы хотелось услышать твою версию событий. Что занесло тебя в тот заброшенный дом? Как долго ты там жила? Почему? – врач быстро вернул Леру на землю. И в самом деле, что же она делала в том заброшенном доме?

– Расскажите вначале, как вы меня нашли? И кстати, мои родители знают?.. – этот вопрос почему-то встревожил Леру больше всего.

– Нет, родственникам мы пока не сообщали.

– А откуда узнали мое имя? – Лера с азартом голодной собаки ждала, что Вронский скажет что-нибудь сомнительное, нелогичное, хоть единым словом выдаст свою причастность к заговору против Леры, позволив ей вернуться к привычному осознанию реальности чудес.

– Все просто, у тебя с собой оказался паспорт. Конечно же мы сообщили в полицию, и доблестные стражи порядка наведались по адресу твоей прописки. Но, как сказали соседи, квартира давно пустует. А жила ты совсем одна.

– Вот, значит, как? А скажите, доктор, у вас ведь частная клиника?

– Да. Увы, государство не смогло бы обеспечить тебе должный уход.

– А кто, простите, платит за мое… хм… лечение?

Анатолий Андреевич рассмеялся:

– О! Так вот что кажется тебе подозрительным? Я сейчас постараюсь объяснить. Все достаточно просто. Помнишь, я говорил тебе о группе ребят-экстремалов, которые тебя нашли? Так вот, среди этих сорвиголов по счастливой случайности оказался мой сын-обалдуй, по поводу которого я давно испытываю робкую надежду на продолжение династии в профессиональном смысле.

Парень при этих словах скривился, и у Леры не осталось сомнений в его родственной связи с Вронским.

– Кстати я его не представил. Знакомься, Николай. Николай Анатольевич Вронский.

Парень кивнул ей, Лера ответила тем же.

– Ты послужила неким мотиватором, очень уж случай интересный. И есть надежда…

– Значит, я подопытный кролик?

– Ну зачем же так сразу? Вовсе не кролик, – вмешался Николай. – Когда тебя нашли, ты кричала, угрожала нам применением магии и обещалась позвать драконов. Мы боялись только одного – что ты в окно выпрыгнешь. А выбор у тебя был небольшим – отправиться в государственное учреждение, а там, если знаешь, условия совсем не те…

– Не знаю, – проворчала Лера.

– Лучше тебе и не узнать. Мне вот практику доводилось проходить, до сих пор кошмары мучают.

– Хотите сказать, что сделали мне одолжение?

Николай нервно пожал плечами, словно бы говоря: не так уж и хотелось. А Анатолий Андреевич успокаивающе поднял руки.

– Ну, что ты злишься, Лера? Зачем нам ссориться? У нас общая цель – твое полное выздоровление. Мы все трое здесь заинтересованы, чтобы лечение было эффективным, и тогда ты вернешься к нормальной жизни, Коля, вон, магистратуру закончит, а моя клиника получит неплохую рекламу.

– Но ведь реклама подразумевает огласку. А меня кто-нибудь спрашивал, хочу я или нет, чтобы о моей болезни узнала широкая общественность?

– Боюсь, уже поздно, как говориться, «Боржоми» пить.

– Что это значит? Вы уже написали по мне какую-нибудь кандидатскую?

– Все намного хуже, – как-то невесело ухмыльнулся Николай, снова вмешавшись в разговор. – Ты обвиняешься в убийстве. И если тебя признают вменяемой, но тебя ждет даже не госбольница с облупленными стенами, дешевыми препаратами и злыми голодными врачами, а самая обычна тюрьма.

– Что?! – Лера даже привстала с коляски. – Какое убийство?!

Спокойствие и апатию словно рукой сняло. Можно еще кое-как смириться с тем, что ты псих, но вот с тем, что ты псих-убийца…

Анатолий Андреевич укоризненно посмотрел на сына, тот явно сболтнул лишнего, но теперь отступать поздно и главврачу пришлось отвечать:

– Да, увы. Тебе в скором времени предстоит разговор со следователем по этому поводу. Всю эту неделю я оттягивал встречу, ссылаясь на то, что ты просто не в состоянии ответить на их вопросы.

– Кто погиб? – с тревогой спрашивала Лера. Она боялась, что этим человеком может оказаться Света, Мэйр или… Сэм…

– Об имени жертвы ничего не известно. Личность сейчас устанавливается.

– Фото? У вас есть фото? – Лера уже практически кричала, ей очень нужно знать, потеряла ли она кого-то из близких?

– Есть, – раздражающе спокойно отвечал Анатолий Андреевич, – но я не могу его тебе показать. Следствие запрещает. Они лично хотят видеть твою реакцию на это фото. Понимаешь?

– Я никого не убивала… – пробормотала Лера, обессиленно откинувшись в кресле. – Никого…

Оба врача: отец и сын, промолчали. И Лера вдруг поняла, что у них есть достаточно фактов, чтобы ни капли не сомневаться в ее виновности. Прекрасная сказка вдруг обернулась отвратительной грубой реальностью, а от нее, Леры, ничего, по сути, не зависит. Раньше она была заложницей стремительно развивающихся чудесных событий (или стремительно развивающегося психического заболевания, кто теперь знает), а сегодня – такая же заложница неприятных и совсем не волшебных вещей. И сделать ничего не может. Весь ее выбор: тюрьма или психушка… Так что правы, эти чертовы Вронские, ей еще с их клиникой повезло.

***

– Знали ли вы эту девушку? – спрашивал лысоватый следователь Шуров.

Лера держала в руках фотографию, вглядываясь в искаженное страхом, так и застывшее навсегда в предсмертном ужасе, лицо. Да. Она знала эту девушку. Недолго и не слишком хорошо, но знала. Могла ли она ее убить? По версии (больного или нет) разума Леры, она эту девушку не убила, а наоборот, спасла. От чего? От печальной участи быть пленницей дракона. Сейчас эти воспоминания отчего-то казались Лере сущим бредом.

– Как она погибла?

– Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы, – строго сказал Шуров, давая понять, что не намерен ничего ей пояснять.

– Да, мы были знакомы.

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

Врать? Придумывать какую-нибудь более-менее вменяемую историю? Или говорить то, что было на самом деле… для Леры было на самом деле. Она понимала, что сейчас, отвечая, по сути выбирает для себя: психушка или тюрьма. «Итак, Лера? – спрашивала она сама себя, – что ты предпочитаешь? С чем тебе легче будет дальше жить?»

– Я спасла ее…

– От кого?

– От… того, кто удерживал ее в плену…

Следователь внимательно слушал.

– От дракона.

Шуров фыркнул, нахмурился.

– Это происходило в том недостроенном здании? Дракон… там обитал?

– Нет, – Лера уже выбрала и говорила теперь легко, – он обитал в другом мире.

– Прекратите, девушка. Я ведь знаю, что вы не сумасшедшая.

– Имеете образование психиатра? – горько усмехнулась Лера. Тэю было жаль, действительно жаль, но, как ни стыдно это признавать, Лера почувствовала некое облегчение, узнав, что погибла именно Тэя, а не кто-то более близкий.

– Нет. Вижу таких симулянток, как вы, насквозь, – он наклонился через стол. – И психов повидал, мало не покажется. Будь вы действительно не в себе, не стали бы с места в карьер городить всякую чушь. Сумасшедшие всегда уверены, что они нормальные, и рассказывать всегда начинают с обычных нормальных вещей, а потом бац ни с того ни с сего, когда ты уже думаешь, что перед тобой вполне здоровый человек – начинается. Голоса, инопланетяне… Но ни один на моей памяти еще с пришельцев и духов не начал. А вот симулянты всегда так делают. Вы уж поверьте моему опыту.

Лера просто пожала плечами.

– Так как ее зовут? – снова помрачнел Шуров.

– Тэя.

– Фамилия?

– Не знаю.

– За что вы ее убили?

– Я никого не убивала.

– Да хватит мне чесать! – следователь вдруг рассвирепел, вскочил из-за стола и навис над Лерой, видимо, пытаясь вывести ее из зоны комфорта. Ко всему прочему он резко перешел на «ты»: – Ты что думаешь, в психушке отсидишься? Кто тебе Вронский? Брат? Сват? Любовник? Не выйдет! Там кроме тебя не одной живой души не было. Отпечатки везде твои. Хватит отпираться, а то хуже будет! Рассказывай, как душила, как с пятнадцатого этажа сбрасывала? Сообщники были?

– Значит, ее задушили…

Заблудившийся 14

– Отвечай! – заорал Шуров.

– Что мне отвечать? – Лера испугано смотрела на Шурова. – Я никого не душила. В последний раз я ее видела… не скажу точно когда, но не меньше месяца назад, я тогда выгнала ее из своего дома… – Лера не знала, стоит ли вмешивать во все это Свету. Но в любом случае, на Свету они выйдут рано или поздно, и той придется стать свидетелем. Сердце забилось чаще, а ведь по сути, только одна Света может развеять сомнения насчет того, поехала или нет у Леры крыша. – Выгнала вместе со Светой. Светлана Ивановна Листова. Моя подруга и коллега.

Следователь снова заинтересовался и даже немного успокоился.

– Может и адресок подскажешь?

– А мне позволят с ней увидеться?

– Зависит от ее показаний. И от твоего желания сотрудничать.

***

Лере не спалось. Кончалась уже третья неделя со дня ее появления в этой палате. Все случившиеся с ней некогда чудеса становились все более отдаленными и расплывчатыми, как сон, который вроде очень ярок, пока спишь, но после пробуждения тускнеет, кажется нелогичным, безсюжетным и забывается навсегда.

Она ни на шаг не приблизилась к разгадке, что же случилось на самом деле, и сейчас находилась в таком отчаянье, что готова была принять любую правду, лишь бы не неведение. Пусть психопадка. Пусть убийца. Пусть… Но только бы знать наверняка.

Свету к ней не пускали. Но от Вронского и Шурова Лера узнала, Света опровергла заявление, что якобы виделась с подругой в последние шесть месяцев. По ее словам, Лера пропала полгода назад, совершенно не поддерживая связей. На работе подтвердили то же самое. Родители Леры тоже не видели дочь довольно давно. Они приехали, и их даже пустили повидаться с ней. И это стало для Леры самым большим испытанием за последнее время. Видеть, как плачет мама и как сердится, мечась в своей беспомощности, отец… очень тяжело. А каково им? Их дочь оказывается сумасшедшая. А еще убийца. Такого и врагу не пожелаешь. К счастью, встреча была краткой. Впереди Леру ждали долгие разбирательства, суд, а потом… Тюрьма. Обычная камера или психиатрическая больница – да какая, в сущности, разница?

«Вот так кончаются сказки», – думала Лера, глядя сквозь решетку в затянутое непроглядными тучами ночное небо. И в этот момент в дверь тихо постучали, скорее даже поскреблись.

Лера осторожно подошла к двери, наклонилась и прошептала:

– Кто там?

– Это я, Татьяна. Помните меня? – так же шепотом ответили с той стороны.

Несколько секунд Лера не могла понять, кто такая Татьяна, а потом воспоминания вдруг хлынули с мощью прорвавшейся плотины. Она вспомнила медсестру в коротеньком халатике, провожающую ее из клиники, а потом ту же девушку, передающую ей письмо от Ларисы Павловны. Вспомнила саму Ларису Павловну, которую видела всего раз в жизни. И ее письмо, которое всплыло в памяти так живо и четко, будто Лера снова только что его перечитала. «Верь в невозможное и люби до невозможности» – эта фраза засела в голове, как заноза, и пульсировала с каждым биением сердца. Верить в невозможное. Любить до невозможности. А что сделала Лера? Сдалась… Почти поверила в собственное безумие. Почти забыла Сэма. Там за дверью стоит Таня, и она… а что она? Вспыхнувшая было надежда, снова заледенела. Как глупо все это. Таня – просто сочувствующая Лере медсестра. Все, что их связывает – это память об умершей пациентке. А все, чем Таня может помочь – это подбодрить добрым словом.

Лера едва не расплакалась от той резкой смены эмоций, которая произошла с ней в течение пары мгновений.

– Да, Таня, я вас помню. Вы медсестра, которая передала мне письмо от… Ларисы Павловны, – ко всему прочему добавилась еще и злость. Ведь если бы эта Таня, будь она неладна, не передала то письмо, Лера жила бы сейчас спокойной обычной жизнью.

– У меня снова для вас послание, – зашептала девушка.

– От кого? – удивилась Лера.

– Потом вам все объяснят.

– Что за послание? – Лера тут же принялась исследовать дверной проем. – Под дверь тут ничего не просунешь – даже маленькой щели нет, как вы мне его передадите?

– Оно устное, – Таня помолчала, а затем проговорила фразу, которая и без того уже не давала Лере покоя: – Верь в невозможное и люби до невозможности.

– Это все? – Лера почему-то сейчас испытывала не веру, не любовь, а только злость и раздражение.

– Нет. Подойдите к шкафу и откройте дверь. Вас там ждут. Теперь все.

– Кто ждет? – раздражение заставило Леру сказать это громко, громче, чем нужно было, – Мистер Тумнус?

Но ответом Лере был только звук быстро удаляющихся шагов.

«Она издевается. Эта Таня надо мной издевается!» – Лера села на пол у двери и принялась бить ладонями по плитке. А может и не было никакой Тани, может ее придумала Лера? А потом придумает себе Нарнию в шкафу и снова выпадет из реальности на неопределенное количество лет. Ее будут судить, признавать невменяемой, кормить из ложечки, мыть, пичкать таблетками и колоть, а она будет пускать слюни и представлять себе, как летает на драконе. Лера содрогнулась. Нужно с этим заканчивать. Нужно в конце концов принять для себя решение: верю или не верю. Ничего нет хуже сомнений.

Она решительно встала, вытерла слезы и высморкалась, подошла к шкафу. Словно молитву прошептала: «Верь в невозможное и люби до невозможности». И открыла дверь.

Как и следовало ожидать, в шкафу ее ждала только одинокая больничная пижама – точная копия той, что сейчас надета на ней, только новенькая и чистая – на смену.

– Ну, здравствуй, мистер Тумнус! – насмешливо поздоровалась Лера с пижамой, собираясь захлопнуть шкаф.

– Какой, к черту Тумнус! – сердито ответили ей, чья-то рука выскользнула из шкафа, больно схватила Леру за запястье и затащила вовнутрь…

– Света?.. – ошалело спрашивала Лера, оказавшись в большой, просторной, богато и со вкусом обставленной комнате.

Закадычная Лерина подруга торжественно и самодовольно, с видом человека, который знает больше тебя, улыбалась. В кресле-качалке у камина еще кто-то сидел, но Лере отсюда не было видно лица.

Лера оглянулась, ожидая увидеть позади распахнутые дверцы шкафа и свою палату-камеру, но там оказалась только глухая стена, оклеенная приятной текстуры обоями.

– Мне казалось, что тебя, Лерка, уже ничем не удивишь. А ты от обычных порталов шарахаешься, – подколола Света.

– А ты с каких пор стала в порталах разбираться? – проворчала Лера. – И вообще, где ты раньше была, пока меня судить собирались?

– Это так у тебя звучит: «Спасибо, Светик, что вытащила меня из психушки. И прости, пожалуйста, за то, что выгнала тебя»?

Лера стушевалась, она действительно не права.

– Извини.

– Да ладно, на дурочек не обижаются.

– Мне кто-нибудь расскажет, что происходит? – почти выкрикнула Лера, обращаясь больше не к Свете, а к тому, кто сидел в кресле, она была уверена, что это Мэйр. – Как я оказалась в том заброшенном доме, что случилось с Тэей? Мэйр?

Кресло перестало качаться. Лера нетерпеливо направилась к камину и когда подошла достаточно близко, просто оцепенела. В кресле сидела женщина, да только это была совсем не Мэйр. Элегантная, со вкусом одетая. Она была не молода, но назвать ее пожилой не поворачивался язык. С тех пор, как Лера виделась с ней в последний раз, она словно сбросила лет двадцать.

– Лариса… Павловна?..

– Называй меня Арэль, деточка, – та улыбнулась, и в ее улыбке было нечто настолько доброе и материнское, что не доверять ей казалось просто невозможным.

– Вы живы? Где мы? Что произошло? Как вас нашла Света? – выпалила Лера все вопросы, которые пришли ей в голову.

Лариса Павловна, вернее Арэль, кивнула Лере на стоящее напротив кресло, предлагая присесть, что Лера и сделала. Рядом в таком же кресле разместилась Света.

– Да, я жива, – спокойно и размерено начала женщина. – Я постараюсь рассказать тебе все, что смогу, но времени у нас очень мало. В лучшем случае ночь. В худшем, если охранник, увидев на камере, что тебя нет в комнате, прокрутит назад запись и не махнет рукой на то, что пациента залезла в шкаф и сидит там, а захочет что-нибудь предпринять, – гораздо меньше. Тогда Таня нас предупредит, и тебе нужно будет срочно вернуться.

– Мне придется вернуться в больницу? – Лере совсем не понравилась эта идея.

– Да. Все должно идти так, как было задумано. Но теперь ты по-другому будешь воспринимать все происходящее. Ведь не важно, как изменятся обстоятельства, важно, что изменится внутри тебя самой.

– Мне хотелось бы больше конкретики… – нахмурилась Лера.

– Я понимаю, – кивнула Арэль. – Итак. Ты находишься в моем доме, на Земле, мы не в каком-то другом мире. После того, как Дрей, мой дракон, погиб, я перестала быть Указывающей. Но мне была предписана иная роль. Я стала Наблюдающей. И забота о столь редких в этом мире Указывающих – моя обязанность, мое хобби и призвание. Таня – моя помощница, ей тоже можешь доверять. Я не думала, что мне придется еще раз встретится с тобой лично, но обстоятельства заставили. Тебе нужно подготовиться к дальнейшим событиям. И первое, что тебе необходимо знать: ты не сумасшедшая и не убийца.

– Кто убил Тэю? – спросила Лера, она наконец почувствовала необычайное облегчение несмотря на то, что вся происходящая здесь сцена могла быть просто сном или игрой воображения. Она была не одна и это главное, а остальное – гори все синим пламенем.

– Гаурд, чтобы освободиться и найти себе другую Указывающую.

– Все равно, это я виновата в ее смерти, – Лера закрыла лицо руками, – если бы я ее не прогнала…

– Ты была не в себе, – неожиданно вступилась за Леру Света, а Арэль добавила:

– Магия порой сводит с ума, если на научиться ее управлять. Мэйр хотела, чтобы ты стала зависима от этой магии, так тобою легче было манипулировать. Она сознательно довела тебя до этого состояния.

– Это не оправдание! – возражала Лера. – Наркомана судят, если он украл за дозу.

– В самобичевании нет никакого смысла. Тэю ты этим не вернешь, зато можешь спасти драконов и их Указывающих.

Лера молчала, думаю о своем поступке, о всем произошедшем. Да уж, иногда сумасшедшей быть легче, по крайней мере, чувство вины не грызло.

– Значит, Мэйр манипулировала мною? Этот недостроенный дом, эта изможденность… было это на самом деле? Что выпало из моей памяти?

– Не так много, дней семь.

– И я за неделю сбросила двадцать кг? Ничего себе революционный способ похудения!

– Не забывай, что Мэйр достаточно сильная колдунья. Она выкачала из тебя энергию, вначале накопленную магию, потом и жизненную силу. А в создании ложных воспоминаний и провалов в памяти она мастер.

– Так значит, Мэйр хотела меня убить?

– Нет, что ты, у нее на тебя другие планы. Скорее она хотела вызвать всплеск эмоций, еще и в нужный момент.

– Зачем?

– Чтобы призвать Сэма. Она непременно явится, чтобы освободить тебя, расскажет какую-нибудь историю о том, как ты оказалась в больнице. Она рассчитывает, что ты будешь испытывать к ней благодарность, полностью доверять, а в том эмоциональном состоянии, до которого она тебя довела, ты призвала бы его не задумываясь.

– И что потом?..

– Я все тебе расскажу, о Сэме, о том, почему ты должна вернуться в палату, и чему нужно научиться за эту ночь. Тебе предстоит сыграть очень трудную роль, но я уверена, что кто-кто, а ты с ней справишься.

***

Произошедшая встреча казалась просто сном, кроме воспоминаний, у Леры не осталось никаких материальных доказательств, что это было на самом деле, но тем не менее она успокоилась и теперь чувствовала себя гораздо лучше, ожидая, как будут развивать события. Только вот те не торопились.

Дни проходили за днями, Леру по-прежнему окружали Вронские, медбрат Костя, следователь Шуров. Добавились еще сухонький горбоносый адвокат Калимов и парочка сотрудников МВД, то ли помогавших Шурову, то ли наоборот, соперничающих с ним, Лера так и не разобралась. Агент Татьяна в поле зрения не попадалась, что конечно же огорчало – хоть какая-то зацепка, что Лере не привиделась «Нарния» в шкафу.

В ту ночь она впервые за долгие месяцы увидела Сэма во сне. Казалось, он наконец, прорвался сквозь пелену ее неверия, дозвался… Сердце Леры наполнилось теплом и… болью. Она видела его будто в тумане, а слов и вовсе не разбирала, но знала, что с ним что-то не так. Ему грозит опасность.