Текст книги "Дембель против бандитов"

Автор книги: Владислав Ахроменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24

Пересказывая Сникерсу содержание телефонограммы из УФСБ, Олег Антонович Гаврилов не знал одного: оперативно-следственная бригада из областного РУБОПа, усиленная сотрудниками столичной «конторы», уже выехала в город, а вместе с ней – и отряд московского СОБРа.

Ему, как утратившему доверие, об этом не сообщили.

Все началось еще первого февраля, когда на обочине заснеженной трассы был обнаружен перевернутый «Форд-Скорпио». Водитель-дальнобойщик, едва не столкнувшийся с полузанесенной снегом тачкой, доехал до ближайшего милицейского пикета и сообщил об увиденном. Патруль ГИБДД прибыл к месту происшествия через полчаса. Искореженная взрывом машина, несколько пистолетных гильз, следы свежей крови в салоне и два изувеченных до неузнаваемости трупа в кювете поразили даже видавших виды дорожных милиционеров. Справедливо рассудив, что такие дела – не в компетенции ГИБДД, менты позвонили в райотдел, но не в тот, где начальствовал Олег Антонович Гаврилов, а в соседний, на родину Шашеля.

И уже через несколько часов на месте происшествия работали оперативники и криминалисты. Результаты поисков впечатляли: кроме трупов, найденных неподалеку от искореженного «скорпа», в полосе лесонасаждений был обнаружен еще один, наспех засыпанный снегом. Пулевое отверстие в затылке не оставляло никаких сомнений в насильственности смерти.

Вечером того же дня километрах в пяти от взорванного «Форда», на сельском проселке, был обнаружен брошенный джип «Шевроле-Тахо» с пулевыми отверстиями по всему кузову и лобовым стеклом, снесенным автоматной очередью. По регистрационному знаку, номерам шасси и двигателя было установлено, что роскошный джип принадлежит Василию Николаевичу Злобину, самому влиятельному криминальному авторитету соседнего городка.

Трупы, пока неопознанные, отправили в секционный зал морга, и менты из УГРО, поняв, что своими силами им не справиться, сообщили о ЧП в райотдел ФСБ и в районную прокуратуру. «Контора» незамедлительно связалась с Москвой, а райпрокуратура, решив на всякий случай продублировать действия чекистов, сделала то же самое.

Короче говоря, машина закрутилась, и остановить это уже не было никакой возможности.

А тут, как нарочно, перестрелка у «Метрополя». Московский РУБОП, связавшись с чекистами, выяснил многое: и о Злобине, и о его группировке, и о купленном на корню ГОВД, и о криминогенной ситуации в городке.

– А этот самый Злобин… Он что, у вас действительно… того? – поинтересовались из Москвы.

– Еще как «того», – последовал ответ. – Теневая власть. Хозяин города. На ближайших торгах собирается приватизировать спиртзавод и камвольный комбинат. И все его тут боятся.

В тот же день в столицу по электронной почте ушла вся оперативная информация, собранная на Злого и его бандитов за последние несколько лет. Это помогло идентифицировать трупы: погибшие водитель и пассажир взорванного на трассе «Форда» были опознаны как Сергей Кривицкий по кличке «Кривой» и Владимир Толстых по кличке «Толстый». Закопанное в придорожном леске мертвое тело принадлежало самому Злобину…

Сопоставив множество фактов – взорванный «скорп», брошенный на проселке злобинский джип с пулевыми отверстиями и стрельбу у гостиницы «Метрополь», а также неожиданное появление в городке Шашеля со товарищи, – нетрудно было сделать выводы.

И они были сделаны.

По всему району ввели план «Перехват». Ориентировки на Сергея Гладилина по кличке «Шашель», его ближайшего помощника Виктора Блохина по прозвищу «Блоха», а также на Георгия Глинкина по кличке «Сникерс» и еще нескольких наиболее опасных бандюг были разосланы по Москве и области.

И уже вечером того же дня оперативно-следственная группа прибыла в город…

– Ну, и теперь что? – спросил Гладилин, обводя взглядом присутствующих.

В накуренной комнатке съемной квартиры на окраине городка сидело человек пять самых проверенных, самых преданных пацанов. Беседа касалась вчерашних событий – покушение на Шашеля у гостиницы «Метрополь» повергло всех в шок. Именно потому Гладилин, оставив вещи в номере, перебрался сюда, именно потому и решил собрать нечто вроде военного совета…

Беседа продвигалась по двум направлениям. Во-первых – стоит ли дальше разыскивать Сникерса со злобинскими деньгами или лучше, бросив все, вернуться восвояси. Во-вторых – не означают ли вчерашние события то, что «организованная спортивность», ощутив свою полную безнаказанность, перенесет военные действия на чужую территорию, в вотчину Шашеля.

– Блоха, ты вчера всю ночь у его подъезда с пацанами торчал, – напомнил Гладилин. – И что?

– Не было никого.

– Что предложить можешь?

– Я так подумал – может быть, стоит его старуху типа как в заложницы взять?

– И дальше?

– Или сдавайся нам на хер вместе с лавьем, или… – Проведя ладонью по своей шее, говоривший выдохнул характерный кхэкающий звук: мол, плохо тогда старухе Глинкиной придется.

– Это же беспредел, в натуре! – искренне возмутился Шашель. – Ну, что Сникерс – гондон из гондонов, думаю, всем ясно. Но старуха-то тут при чем? Западло на родственниках отыгрываться!

– А то, что вчера у «Метрополя» случилось, не беспредел? – стоял на своем порученец.

– Не, пацаны, я на такое не пойду… И вам не позволю. – Имевший две судимости Шашель всегда придерживался блатных понятий, и присутствующие поняли: тема с «заложницей» исчерпана и дальнейшему обсуждению не подлежит.

– Боюсь я, чтобы он куда-нибудь не свалил, – поджал губы Гладилин.

– В смысле… За бугор, что ли? – уточнил Блоха.

– Вот-вот. И не отследишь никак… В Москве бы мы его отыскали…

– Так что – по домам?.. – спросил кто-то разочарованно.

Несмотря на вчерашнее покушение, Шашель не беспокоился о собственной безопасности. Так уж случилось, что в квартире, снятой вчера вечером, оказалась металлическая дверь с множеством хитрых замков. Это было слепой удачей, простым везением, чего нельзя сказать о мерах предосторожности, предпринятых Гладилиным: рядом с домом, тускло отливая черной тонировкой стекол, стояли две тачки с бойцами – салатный «БМВ» и темно-серая «Субару». Толстые шеи, накачанные мышцы, оттопыренные подмышечными кобурами куртки – все это свидетельствовало, что собравшимся на съемной квартире не о чем волноваться.

Хотя всего не предусмотришь…

Две одинаковые черные «Волги» с московскими номерами, плавно подкатив к соседней пятиэтажке, остановились. Ничем не примечательный автобус с зарешеченными окнами притормозил за углом.

Дверки автомобилей раскрылись почти синхронно, будто бы по команде, и сразу восемь человек в бронежилетах, надетых поверх камуфляжей, в защитных касках, с автоматами наперевес быстрым шагом двинулись в сторону бандитских машин…

Шашелевские бандюки, сидевшие в «Субару» и «Бимере», были нейтрализованы мгновенно: меньше чем через минуту после начала операции бандиты, стараясь не смотреть на наведенные в их сторону стволы, валялись в грязных лужах, и подоспевшие оперативники, профессионально быстро застегивая на их запястьях наручники, грузили задержанных в служебный автобус.

Но это было только начало. Спустя минуту камуфлированные, приехавшие на «Волгах», уже занимали позиции: двое – в соседних подъездах, третий – под окнами с обратной стороны дома, четвертый – на балконе четвертого этажа, как раз над той самой квартирой, в которую надлежало попасть. Тот, четвертый, на всякий случай имел при себе альпинистские принадлежности.

В это самое время в соседнем дворе также остановилась черная «Волга» – оттуда выбежали двое с какими-то непонятными продолговатыми футлярами в руках: в подобных футлярах часто носят музыкальные инструменты.

Но это были явно не музыканты – спустя несколько минут оба заняли позиции на чердаке соседнего дома. Футляры были раскрыты – но в них находились не оркестровые принадлежности, а орудия убийства, снайперские винтовки Драгунова. Обе винтовки были наведены на окна третьего этажа среднего подъезда стоящей напротив пятиэтажки.

А группа захвата из четырех человек уже поднималась по лестнице.

Гулкий топот тяжелых ботинок на рифленой подошве разбил привычную тишину подъезда – шаги были неотвратимыми и мерными. В подъезде группа захвата разделилась: двое, обгоняя товарищей, двинулись наверх, к соседям, двое остались внизу.

Двое, держа на изготовку «АКСы», встали сбоку, у лифта, третий занял позицию напротив, а четвертый аккуратно вдавил дверной звонок рядом с массивной бронированной дверью. Дверь никто не открыл: впрочем, прибывшие были готовы к такому повороту событий.

Один из собровцев извлек из сумки баллон и, быстро подкрутив форсунку, чиркнул спичкой, передавая готовый к работе газовый резак коллеге. Тот действовал профессионально: примерившись, он быстро и ровно вырезал дверь вокруг массивных петель, а затем аккуратно нажал ногой внизу – тяжелая бронированная плита плавно опустилась ему на руки.

И тут все четверо, будто по команде, ворвались в квартиру. Первый, с автоматом наперевес, рванул на кухню, второй – в ванную, а третий и четвертый – в комнату…

Ни Шашель, ни его бандюки даже не пытались сопротивляться или бежать. Вид страшных камуфлированных людей, с лицами, закрытыми стеклянными забралами, и автоматами, направленными в их сторону, сразу же парализовал волю собравшихся.

Лишь Блоха попытался было рвануть на балкон, но властная команда: «Стоять, сука, стреляю!..» – начисто остудила его пыл…

Глава 25

Чем больше размышлял Сникерс над ближайшим будущим, тем больше убеждался: бежать одному с такими огромными деньгами, какие у него есть, крайне несподручно.

Ведь неизвестно, какие именно неожиданности поджидают его, Жору, впереди. Как ни крути, а Шашель, сука, среди своих татуированных друзей имеет неслабый вес. От этого расписного урки всего можно ожидать… учитывая, о какой сумме идет речь. И в том, что Гладилин не даст ему дышать, пока он в России, Сникерс был совершенно уверен.

Уезжать из родных мест, да еще с деньгами, куда легче, имея при себе надежного, проверенного компаньона.

И в случае непредвиденного форс-мажора таким компаньоном всегда можно пожертвовать; так опытный шахматист жертвует качеством, приобретая темп. Зачем же пренебрегать лишней фигурой?

Кандидатура же фигуры сомнений не вызывала: Антип.

А почему бы и нет?

Нормальный пацан, в меру наивный, в меру глуповатый, зато проверенный и преданный ему, Сникерсу. К тому же Антип, в силу природной ограниченности, всегда мерил Жору и Злобина одними гирьками: как ни странно, в его глазах оба имели одинаковый вес. Теперь, когда Злого не стало, центр тяжести полностью переместился на Глинкина.

А если еще подкрепить этот вес деньгами? Предложить Антипу штук тридцать… Нет, тридцать слишком много, лучше двадцать пять или двадцать. Дать половину, предложив великодушно: будешь меня слушаться – получишь еще столько же. В случае чего – и эти пятнадцать тысяч всегда забрать можно.

Антип деньги любит. Особенно американские. А кто ж их нынче не любит? За деньги Антип готов на многое. За деньги он любому глотку перегрызет, только «фас» скажи. Десять тысяч долларов воодушевят его на любые подвиги.

Правда, в таком случае рано или поздно неизбежен вопрос: а откуда у тебя, Жора, столько баксов? Не злобинские ли это деньги, которые он в московскую «прачечную» вез? А если злобинские, то как же они к тебе попали? И из-за чего это Шашель на всех нас так ополчился?!

А какая, собственно, разница? Получая на руки наличку, люди редко задаются вопросом о ее происхождении. Волшебный шелест купюр обычно заглушает голос разума.

Именно так размышлял Жора, и ему трудно было отказать в логике…

…Наступления темноты дожидались в придорожном кафе. Оставили «копейку» перед входом, уселись за столик, заказали горячий чай.

Нервно разминая над огненным язычком зажигалки отсыревшую сигарету, Сникерс прокручивал в голове предстоящий разговор с Антипом и, не зная, как начать, выпалил:

– Слышь, тебе деньги нужны?

Собеседник отпрянул от неожиданности.

– Чего?!

– Деньги, говорю, нужны?

– Нужны, конечно… – осторожно ответил Антип, прикидывая, к чему задан этот вопрос. – Кому же они не нужны?!

– Тогда слушай…

Жора говорил, уставившись в исцарапанный вилками стол. Что поделать! – не научился он еще давить собеседника взглядом, как покойный Вася. И не научится уже никогда…

– Беседовал я сегодня с главмусором города. Редкая, конечно же, гнида, но меня боится. И вот что он мне сказал: все, гражданин Глинкин, кранты тебе, стрельбу у «Метрополя» на тебя вешают, так что не сегодня-завтра жди людей в штатском. Лично я ничем помочь не могу, потому как этим делом РУБОП занялся. Так что лучше бы тебе, Жорик, отсюда свалить куда подальше – за бугор, например. Свалить-то, конечно, можно, и деньги для этого есть…

Сникерс осторожно взглянул на Антипа – как тот отреагирует на сообщение о деньгах? Не спросит ли, откуда у него деньги?

Вопросов не последовало, и Глинкин продолжал:

– Деньги есть. Много-много. И возможностей эти деньги тоже много-много открывают. Но уезжать в одиночку не хочется.

– И что? – перебил Антип, уже догадываясь.

– А вот что… Свалить надо немедленно. И только вдвоем. С тобой.

– Но ведь у меня за душой почти ничего…

– Если бы я тебе сразу девять штук баксов дал… Сегодня. Тебя бы это устроило?

Глаза собеседника влажно заблестели, и Сникерс понял, что предложил слишком много. Но обратного пути не было, и потому Жора, стараясь вложить в интонации как можно больше доверительности, продолжил:

– И еще столько же, когда за границей окажемся.

– Где именно за границей?

– Какая разница?! Там, где виза не требуется. На Кипре, в Чехии, в Польше, в Болгарии… У тебя загранпаспорт есть?!

– Ну есть…

– Вот и отличненько. Пойми, Антип: с деньгами везде прожить можно.

– А чем мы за границей заниматься-то будем?

– Красиво жить. Отдыхать. Телок шикарных на кабриолетах катать. На капотах их трахать. А дальше посмотрим. Что скажешь?

– То есть сбежать предлагаешь?!

– Ну да… Тебя что-то не устраивает?!

– По отношению к пацанам вроде некрасиво выходит. Менты наших гнуть будут, а мы, как крысы с тонущего корабля, убежим… Что о нас подумают?

Жора никогда не отличался красноречием, но последующая импровизация прозвучала в его устах на редкость убедительно.

– Ты пойми, Антип, – втолковывал Жора, – РУБОПу-то не все пацаны нужны, а только я один. Вязать-то меня собираются! А потом уже тот факт, что я в бега подался, даст понять, что тем самым я признаю свою вину… Ну, вроде как понял, что жареным запахло, и в бега подался. А пацанам надо будет сказать, чтобы часть на покойного Васю вешали, а часть – на меня. Особенно что касается стрельбы у «Метрополя». Тем более там один труп. Что скажешь?

Антип поджал фиолетовые полоски губ.

– Подумать надо.

– Некогда думать. И нечего. Давай так: минуты для размышления я тебе не даю. Отвечай сразу: да – да, нет – нет. Не хочешь – Махмуду или Андрюшке Толстому предложу. Восемнадцать штук – деньги нехилые. Половина, – Жора мельком взглянул на часы, – минут через сорок. Так что?

– Согласен, – произнес Антип.

Отодвинув занавесочку, Жора взглянул через оконное стекло. На дворе клубились сизые сумерки, ржавый металлический конус над лампой у входа в забегаловку равномерно раскачивался от ветра, и тени редких припаркованных машин то увеличивались в размерах, приобретая фантастические очертания, то сжимались, делаясь карликовыми…

– Ну что, если согласен, то поехали. – Сникерс пружинисто поднялся из-за стола.

– В Новоселовку? – уточнил Антип, вспоминая дневную беседу.

– Ага. К цыгану Яше.

– Неужели у него девять штук есть?! – не поверил спутник.

– Есть. И куда больше. Только он еще об этом не знает.

Спустя несколько минут зеленая «копейка», тяжело выкатив по грязи на шоссе, покатила в сторону Новоселовки, чьи темные дома, разреженные редкими электрическими огнями, угадывались в вечерней мгле…

Вечерняя чернота поселковой улицы размывалась неверным светом подкрашенных электричеством окон. Стылый воздух, казалось, материализовывался в густую, влажную, фиолетовую массу. С неба сыпались редкие снежинки – огромные, ненатуральные, будто из холодильника. Под ногами мерзко чавкали лужи, влага сочилась в ботинки, но Илья Корнилов, не обращая на это внимания, шел по пустынной новоселовской улице. Дошел до перекрестка, осторожно выглянул за угол…

Слева серели какие-то безразмерные заборы, терявшиеся в перспективе улицы. Справа белел длинный дом из силикатного кирпича. Этот-то дом и был нужен Дембелю. Впрочем, до того, как попасть во двор дома, предстояло выяснить главное: сработал ли его вчерашний трюк с бензопроводными трубочками, продырявленными в машине московских цыган, или не сработал.

Старый «мерс» по-прежнему одиноко стоял под окнами, что радовало. Стало быть, трюк удался. Машина была развернута чуточку по-другому, чем вчера, а это означало, что ее пытались завести «с толчка». Ничего, значит, не получилось: весь бензин вытек на снег. А без бензина машины не ездят.

Оглянувшись по сторонам, Корнилов неторопливо, словно прогуливаясь, подошел к «мерсу». Нагнулся, будто бы хотел завязать шнурок, провел ладонью под днищем, собрал пригоршню снега, понюхал… Снег пах остро и резко – так может пахнуть только бензин.

– Не заводится… – пробормотал он. – Какая жалость!

Легко перемахнув через забор, Илья крадучись подошел к ярко освещенному окну. Пьяные крики, всплески смеха и звон стекла слышались даже сквозь двойные рамы.

– …А я говорю – там с бензонасосом что-то! – утверждал сочный бас.

– …Какая разница! Завтра посмотрим! – Несомненно, голос принадлежал цыгану Яше. Произнеся нечто быстро-быстро по-цыгански, Яша заключил: – Давайте еще раз за нас выпьем!

– Смолы бы вам вместо водки, – искренне пожелал Илья, отходя от окна.

Вновь осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, метнулся в сторону сарая.

Висячий амбарный замок не смутил Дембеля – еще вчера он без особого труда открыл запор согнутым куском проволоки. Ворота сарая скрипнули и отворились. Теплой бензиновой вонью ошпарило ноздри, и Илья, протиснувшись в щель между воротами и косяком, проскользнул внутрь.

Вишневая «девятка» по-прежнему стояла на месте, и никелированные детали тускло отсвечивали в лунном свете, пробивавшемся сквозь щель приоткрытых ворот. Все стекла машины – и лобовое, и боковые, и заднее – были зачем-то заклеены скотчем, и Дембель, ломая ногти, с трудом оторвал липкую ленту от стекла; при бегстве на этой машине скотч на лобовом стекле был ни к чему. Пошарив по карманам, Корнилов выложил на капот содержимое карманов: конфискованный у покойного Прокопа «ПМ» с самодельным одноразовым глушителем из капустной кочерыжки, отвертку с заточенным в лезвие жалом, маленькие пассатижи, складной нож-«бабочку»… Илья знал: имея отвертку, открыть машину не представляет большого труда. Так же, как и завести ее без ключа. Заглянуть под приборный щиток, выбрать пучок разноцветных проводков, идущих от замка зажигания, замкнуть красный, стартерный, провод на массу… И езжай себе на здоровье.

Но до этого было еще далеко. Открыв водительскую дверку, Илья так и оставил ее приоткрытой, после чего бегло оценил содержимое багажника. Две канистры с бензином, лежавшие на запаске, не остались незамеченными.

Теперь дело было за главным…

Рассовав по карманам пистолет, глушитель, отвертку, пассатижи и нож, Дембель выскользнул из темного сарая. Короткими перебежками, стараясь не пересекать световые пятна горящих окон, подбежал к стене, осмотрелся и осторожно приблизился к Диминому окну. Илья знал: Митя не спит, Митя ждет его, Митя надеется… А больше-то и надеяться ему не на кого.

Илья осторожно постучал в стекло.

– Митя? Ты здесь?

Спустя несколько секунд Ковалев ответил условным стуком, что означало: да, я на месте, готов.

Затрещала закрытая с осени оконная рама, посыпалась под ноги Ильи сухая облупившаяся краска, и из окна показалась взлохмаченная Димкина голова.

– Давай, прямо на меня падай, – прошептал Илья, – не бойся, поймаю… Ну здравствуй, братан! Вот мы и свиделись!

– Здравствуй!

Упершись ладонями в подоконник, Митя тяжело перевалил тело наружу – прямо на руки Дембеля.

– За шею держись… – приказал Илья, то и дело поглядывая в сторону освещенного окна комнаты, где гуляли хозяин с гостями. – Да крепче! Не бойся, голову не оторвешь. Ага, вот так. Обожди, я сейчас окно прикрою…

Непривычно нести на себе человека без ног, и Илье сперва показалось, что есть у Димки ноги, но он, словно капризный ребенок, подогнул их под себя. И лишь необычная легкость Митиного тела, несоразмерная для его возраста, свидетельствовала об обратном.

До сарая Илья добежал быстро. Ногой приоткрыл ворота пошире, протискивая в проем сперва инвалида, а уж потом – собственное тело. Усадил Ковалева на переднее сиденье, вернулся к воротам, открыл их настежь и, уже не обращая внимания на скрип петель, рывком растворил другие ворота, ведущие со двора на улицу…

Спустя минуту вишневая «девятка», тяжело перевалив через бугор порога, выкатила из сарая.

Уже выруливая со двора, Илья краем глаза различил тщедушную фигурку цыгана Яши – хозяин дома стоял на крыльце со спущенными штанами. Видимо, обилие выпитого давило на мочевой пузырь столь сильно, что Федоров не нашел в себе сил даже дойти до туалета. Заметив выезжавшую из сарая машину, Яша настолько был поражен увиденным, что даже не смог протестовать; так и остался стоять на крыльце, сжимая в руках детородный орган.

Но наблюдать за реакцией цыгана не было времени – выведя автомобиль на раскисшую от снега и грязи дорогу, Дембель медленно покатил в сторону трассы.

Внезапно в конце улицы мелькнули две желтые точки – несомненно, это были фары проезжавшей машины. Автомобиль катил медленно, переваливаясь в непролазной грязи, как беременная свинья. Два огромных световых конуса выхватывали из уличной полутьмы покатые крыши сараев, голые ветви деревьев, унылые серые заборы.

Неожиданно «девятка» забуксовала в грязи. Илья судорожно придавил акселератор, но это, естественно, не помогло. Двигатель заревел натужно, стрелки приборов истерично задергались, и Корнилов понял: машина засела основательно.

– Так, я сейчас выйду, сзади подтолкну или под колесо чего-нибудь подложу, – мельком взглянув на приближающуюся машину, произнес Дембель. – А ты, значит, вот что сделаешь: сиди тут, нагнешься, одной рукой включишь сцепление, а другой передачу. И осторожно так, внатяг, по газам. Только не газуй сильно, не рви. Бросишь рукой сцепление и сразу же руль влево выворачивай, только не резко. Сумеешь все это одновременно сделать?

– Постараюсь…

Илья, по колено в грязи, изо всех сил выталкивал машину вперед. Митя газовал, машина шла рывками, выбрасывая из-под передних колес комья мокрой грязи.

А встречный автомобиль – это была зеленая «копейка» – уже подъезжал к «девятке». В какой-то момент Дембель скользнул взглядом по лобовому стеклу и остолбенел: в салоне «жигуля» сидели бандиты – те самые: крепко сбитый молодой мужичок в короткой кожаной куртке, чем-то неуловимо похожий на откормленного бычка, и зверовидный атлет с перебитым носом.

К счастью, в этот самый момент «девятка» наконец выкатила из выезженной передними колесами ямки, и Илья, вскочив за руль, сумел-таки вырулить на узкую асфальтовую дорожку, ведущую к шоссе.

– Слышь, Илюха, смотри, чего я под сиденьем-то нашел… – начал было Митя, явно разволновавшись. – Вот, пистолет какой-то не наш и две гранаты… И еще какие-то пакеты с бумагами.

Корнилов даже не успел удивиться услышанному – неожиданно со стороны «копейки» прозвучал одиночный выстрел, и словно огромный камень со страшной силой ударил по кузову.

– Попали… – прошептал Илья, направляя «девятку» к шоссе.

– Илюха, я тут «ствол» и лимонки нашел, – повторил Митя.

Даже не задаваясь вопросом, как под сиденьем могло оказаться оружие, Корнилов, едва взглянув на пистолет, определил безошибочно:

– «Парабеллум». Натовский патрон. Хорошая машинка. Посмотри, в обойме патроны есть?

Дима щелкнул обоймой и тут же вставил ее обратно.

– Полная.

– Так чего ждешь?! Пока из нашей тачки решето сделают? Опускай стекло и стреляй!

Минуты через две «девятка» наконец вырулила на шоссе. Корнилов взглянул в зеркальце заднего вида, – «копейка» вроде бы отстала.

– Так, в город нельзя, там, на выходе, ментовский пикет, по темному времени и остановить могут, – прикидывал Илья вслух. – Давай-ка я лучше на серпуховскую трассу сверну.

– А потом?

– До потом еще дожить надо!

Отстегнув ремень безопасности, Дима сполз вниз, сунул руку под сиденье, извлек какой-то пакет, зашелестел целлофаном…

– Ни хера себе! – несмотря на драматизм ситуации, присвистнул он. – Илюха! Баксы! Новые! И все – сотки.

– В гробу карманов нет, на том свете баксы не понадобятся, – отозвался Илья, то и дело поглядывая в боковое зеркало.

А преследователи, выкатив на трассу, помчались за «девяткой» на всех парах. Зеленая «копейка» маячила уже в пятидесяти-семидесяти метрах от автомобиля беглецов. К счастью, ни встречного, ни попутного транспорта почти не было – лишь изредка попадались тяжелые фуры междугородных перевозок, и встречная воздушная волна отшатывала валкий «жигуль» чуть в сторону.

И вновь прозвучал выстрел – правда, на этот раз бандитская пуля не задела «девятку».

Опустив стекло, Митя чуть высунулся из окна, вытянул руку с пистолетом, прицелился в водителя… Но вместо выстрела послышался лишь гулкий щелчок – видимо, в «парабеллуме» что-то заело.

– Патрон в патроннике заклинило, – оценив ситуацию, произнес Дима.

Продолжая удерживать руль левой рукой, Дембель полез правой в боковой карман куртки, протянул Ковалеву «ПМ».

– Держи.

Со стороны зеленой «копейки» вновь прозвучал выстрел, но и он не достиг цели. Высунувшись из открытого окна, Дима несколько раз стрельнул по светящимся точкам фар, и одна из них мгновенно погасла.

– Чуть-чуть не точно, – констатировал Корнилов, обгоняя междугородный «Икарус», – выше бы и правее.

– Машина трясется, «ствол» зафиксировать не могу, – отозвался Дима. – Да и руки от оружия уже отвыкли.

Илья выжимал из «девятки» все, на что она была способна. На перекрестке с грунтовкой едва не влепился в колхозный трактор, но, обойдя его на вираже, сумел-таки удержать руль. К счастью, преследователи отстали – во всяком случае дорога сзади оставалась чистой.

– Сейчас железнодорожный переезд, – не оборачиваясь к пассажиру, бросил Дембель, – главное, чтобы ничего не случилось.

– А что может случиться?

В этот момент машину сильно тряхнуло, и целлофановый сверток с баксами, свалившись с сиденья, рассыпался по полу. Митя хотел было нагнуться, чтобы подобрать деньги, но, заметив, с каким ожесточением взглянул на него Корнилов, решил повременить.

Железная дорога пересекала шоссе под прямым углом. Приземистая будочка стрелочника, красно-белый полосатый шлагбаум…

Беглецы не успели. Шлагбаум с алым зрачком опустился перед самым капотом, и со стороны станции Спиртзавод-Сортировочная накатил тяжелый грузовой состав. Грязно-мазутные нумерованные цистерны медленно проплывали за шлагбаумом.

– Ну, бля, попали! – выдохнул Дембель и сочно, по-русски, выругался.

Взглянул в зеркальце заднего вида – машина с единственной горящей фарой, катясь с невысокой горочки перед переездом, стремительно приближалась.

– Так, сваливаем! – приказал Илья.

– Как?

– Так. Чем быстрее, тем лучше. – Выйдя из салона, Дембель обежал «девятку» перед капотом и, рванув пассажирскую дверку, вцепился в Митю.

– Обожди, дай деньги собрать… – Ковалев судорожно запихивал разбросанные по полу доллары в карман камуфляжа.

– Идиот! Заработаешь как-нибудь! Если в живых останешься! – крикнул Корнилов.

Но Митя, словно не слыша друга, хватал серо-зеленые бумажки, рассовывая их по карманам.

А зеленая «копейка» уже подъезжала к переезду. Схватив Ковалева за шиворот, Илья взвалил его на себя и из последних сил побежал в сторону зарослей, темнеющих справа. Зацепившись за куст рукавом, Дембель потерял равновесие и, увлекаемый Митиным телом, свалился в придорожный кювет…

– Жив? – осторожно выглядывая из кювета, прошептал Илья.

– Да, – простонал Ковалев, лежа на спине. – А ты?

– «Ствол» давай.

Митя протянул оба «ствола» – заевший «парабеллум» и «ПМ». Схватив «Макаров», Дембель несколько раз выстрелил в сторону бандитской машины, уже стоявшей бампер в бампер к «девятке». Со стороны «копейки» прозвучали ответные выстрелы. Пассажирская дверка открылась, и из салона показался силуэт Антипа. Зафиксировав силуэт на мушке, Корнилов нажал на курок, но пистолет ответил лишь глухим клацаньем: кончились патроны.

– Твою мать, – прошептал Илья убито. – Митя, «парабеллум» давай.

– Заел «парабеллум».

– Все равно давай!

Видимо, бандиты поняли, что у беглецов кончились патроны. Сникерс, выйдя из-за руля, сразу же направился к «девятке», а Антип уселся за руль «копейки».

Илья судорожно дернул затвор «парабеллума» – тот не поддавался.

– Приплыли… – уныло проговорил Корнилов. – Етить твою мать!

И тут его осенило: лимонки!

Ведь Митя нашел под сиденьем «девятки» две гранаты. Это удача! Это спасение! Бандюки наверняка не знают, что он, Дембель, лучше и дальше всех в роте бросал гранаты – и не только учебные.

– Лимонки давай! – страшным шепотом приказал Илья.

Ковалев послушно протянул гранаты…

Два мощных взрыва слились в один, и тут же полыхнул третий – это сдетонировали канистры с бензином, лежавшие в багажнике «девятки». Всколыхнулась земля, горячая волна взрыва обожгла лица беглецов, на мгновение прижала к проталинам сухую прошлогоднюю траву.

Дембель осторожно поднял голову…

Обе машины пылали ярким пламенем. Огонь освещал пустынную трассу, багровые блики ложились на асфальт, будку стрелочника и бесконечную череду мазутных цистерн. В трещавшем костре силуэты обоих автомобилей словно таяли, растворяясь сахаром в чае. Крыши уже раскалились до неестественно яркого малинового цвета. Ветер трепал языки пламени, сдувал огонь в сторону. Несомненно, не спасся никто.

Илья жестко улыбнулся, повертел в руках бесполезный «парабеллум» и, взяв его за ствол, с неожиданным остервенением швырнул в сторону железнодорожной насыпи.

– «Парабеллум». Бундесвер. НАТО. Говно, – резюмировал он. – Ладно, Димка, придется тебя до города на руках тащить…