Текст книги "Дембель против бандитов"

Автор книги: Владислав Ахроменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Жизнь каждого человека состоит из будней и праздников – это общеизвестно. Известно и другое – почти все люди желают, чтобы будней было как можно меньше, а праздников – как можно больше…

Российские бандиты не исключение. Любят они праздники куда больше будней. Работа нервная, клиентура тупая, менты наглеют, старшие напрягают… Да и жизнь человеческая упала в цене. Жизнь нынче короткая, и никто не может сказать, насколько же именно она коротка. Вот и хочется каждый день прожить так, словно он в этой жизни последний. Так что, если не устраивать себе расслабухи хотя бы два раза в месяц, вообще крыша съедет.

Но уж коли для праздника есть хороший повод, можно не сомневаться: гулянка будет лютая, до утра – с девками на любой вкус, разливным морем водки, тремя-четырьмя переменами блюд и как минимум одной переменой места кутежа.

Слякотным январским днем двадцать седьмого января повод такой как раз и случился: у Сергея Кривицкого, второго по влиятельности «бригадира» группировки Василия Николаевича Злобина, был день рождения.

Столики в ресторане «Москва» были сдвинуты еще до вечернего открытия; гостей ожидалось целых шестнадцать человек. На наружной двери появилась табличка «Спецобслуживание». Состав гостей и, как следствие, стоимость заказа настолько впечатлили метрдотеля, что она, собрав официантов, строго-настрого наказала: ничего не воровать, не обвешивать, не обмеривать, вместо «Абсолюта» самопальную «Московскую» не наливать, пепельницы менять ежеминутно и – упаси бог! – никому не перечить.

– Василий Николаевич Злобин сегодня у нас с друзьями гуляет, – объяснила она, и по лицам официантов заключила, что те уж для Василия Николаевича костьми лягут, не на совесть будут стараться, а страха ради!

Вообще-то бывший олимпийский призер и заслуженный мастер спорта, а ныне главбандит городка не одобрял застолий с обильной жрачкой и несчетным количеством водки. Как ни крути, а пацаны, большинство из которых в разное время были его выпускниками в школе олимпийского резерва, всегда должны оставаться в хорошей спортивной форме. Однако, будучи человеком неглупым и трезвомыслящим, Василий Николаевич понимал и другое: надо иногда отпускать вожжи, надо давать возможность оторваться. Вон почти вся московская братва или шмаль курит, или на «коксе», кокаине, сидит. Слава богу, в эту провинцию столичная «дурь» еще не проникла… Так уж пусть пацаны водочки иногда попьют вволю – все лучше, чем наркота!

Именинник Кривицкий, Злобин, Сникерс и прочие приглашенные заявились в кабак ровно к семи вечера. Взглянув на богато сервированные столы, Кривой одобрительно поцокал, благодарно кивнув Злому (гулянка в «Москве» и была Васиным подарком ко дню рождения), и на мгновение замешкался, предложил своему бывшему тренеру занять место во главе застолья.

– Да ладно тебе, твой праздник сегодня! – напомнил Злобин.

Зашаркали стулья, зашелестели скатерти, зазвенели приборы – гости расселись за столами. Метрдотель дала незаметный знак официантам – те помчались на кухню за горячим. Злобин, взявший на себя роль тамады, наполнил стопочку водкой.

– В этот праздничный день… двадцать пять лет прожито… хороший пацан, каким мы его знаем… чтобы всегда таким и оставался!..

Минуло уже два часа с начала гулянки. Все тосты были произнесены, все пожелания высказаны, все подарки торжественно вручены имениннику. Застольная беседа давно потеряла стройность – видимо, многие приглашенные уже позабыли, для чего тут собрались. Пацаны, сидя за сдвинутыми столиками тесными группками по трое-четверо, сообразно общим интересам и взаимным симпатиям, беседовали каждый о своем, а в общем-то об одном и том же: о новых моделях автомобилей, о бабах, о забугорных курортах, где никто из них не был, и о красивой жизни, которую никто из них по большому счету не видел. Именинник Кривой, то и дело поглядывая на подаренные ему золотые часы, улыбался блаженно и счастливо. Он был уже пьян, и весьма.

– Слышь, Жорик, – выставляя левую руку напоказ, спросил он, – а чего это твои пацаны, Антип с Прокопом, не пришли? Я ведь приглашал.

Сникерс скосил взгляд в сторону Злобина, сидевшего справа от именинника, и тут же отметил про себя: вопрос заинтересовал Васю.

– Да понимаешь, нескладуха такая вышла, – оправдывающимся голосом начал излагать Жора загодя заготовленную версию, – они вчера в Тверь неожиданно укатили. По телеграмме.

– Кто их туда отправлял? – удивился Злобин, вкладывая в свои слова нехитрый подтекст: мол, что-то ты, Сникерс, большую волю взял, пацанов в другие города отправляешь, а мне об этом неведомо.

– Извини, Вася, что не предупредил, – уловив это, продолжал Жора. – У Прокопа в Твери какой-то родственник умер. Я ж говорю – по телеграмме. Похороны там, то да се… Сам понимаешь, пацану теперь не до веселья. А Антип за компанию отправился – морально поддержать, и вообще…

– Понятно. – По голосу Злобина Сникерс понял, что версия прозвучала правдоподобно.

Жора сдержал слово, данное Антипу и Прокопу, – не сдал их Васе, не рассказал, как они офоршмачились на загородном шоссе.

Да и зачем сдавать?

Спиртзаводская квартира уже выставлена на торги, и ничто не сможет помешать получить за нее деньги. Ничто и никто, кроме того молодого и упорного мужика Ильи, сынка ложкомоев-хозяев Корниловых. Но ведь не сегодня-завтра он будет найден! Прокоп с Антипом землю грызть будут, а выследят его! Да и самому Васе немного уже осталось…

– А тебе они велели кланяться и просили передать: подарки, мол, за ними, – сказал Жора имениннику, закрывая неприятную тему.

Безмолвные официанты с профессиональной ненавязчивостью переменили тарелки и пепельницы. Музыканты занимали места на подиуме – расчехляли инструменты, подсоединяли кабели к колонкам. Метрдотель, беззвучно вдавливая острые шпильки туфель в бобрик ковра, подошла к столу, сменила нагревшиеся бутылки водки на запотевшие.

– Ну что, пацаны, какая у нас дальше культурная программа? – полюбопытствовал Злобин.

– Барух бы каких снять, бухла еще прикупить да в нашу сауну до утра забуриться, – предложил Кривой, пощелкивая золотым браслетиком на массивном запястье.

– Тоже неплохо, – согласился Вася. – Гулять так гулять! Телок потрахаем, заодно, как говорится, и помоемся… Тут животных наберем или по дороге наснимаем?..

– Давай только это допьем, не с собой же брать! – по-жлобски предложил Кривой.

– Ну, давай, коли все еще жажда мучит…

Налили, сказали бессвязной скороговоркой очередной тост, чокнулись, выпили, задвигали челюстями. Водяру жрали все – кроме Василия Николаевича и, как ни странно, Жоры. Злой, чуть-чуть пригубив, поставил стопочку на стол почти полной. Заслуженный мастер спорта вообще мало пил. Сникерс же воздерживался от спиртного по другим причинам. Во-первых, сегодня ему, возможно, предстояло звонить Шашелю, а разговаривать с таким уважаемым человеком в подпитии означало нанести ему оскорбление. А во-вторых, именно теперь, в преддверии грядущих событий, Сникерсу необходимо было сохранять трезвость мысли.

– Жора, – перегнувшись из-за спины именинника, Злобин поманил Сникерса пальцем.

Тот послушно поднялся, обошел вокруг стола, взял свободный стул, подсел к Васе.

– Чего?

– Слышь, Жора… – наклонившись к уху Сникерса, Злой понизил голос до полушепота, – у тебя на первое февраля никаких планов?

– Да нет… – передернул плечами тот, уже понимая, к чему задан этот вопрос.

– Ладно, – Василий Николаевич наклонил голову. – Потом об этом поговорим. Но запомни, Жора: на первое – никаких планов. Идет?

…Злой покинул празднество первым, сославшись на неотложные дела.

– Извините, пацаны, – Василий Николаевич приложил руку груди, – не могу. У меня сегодня еще одна очень важная встреча.

– А как же сауна? – обиженно полюбопытствовал Кривицкий.

– В другой раз. До утра сидеть будем. Отвечаю.

Пожав на прощание руку именинника, Злобин удалился – единственным человеком, который провожал его взглядом, был Жора Глинкин по кличке «Сникерс»…

– Ладно, пацаны, гуляем дальше, – расплескивая водку мимо стопочек, объявил Кривой. – Щас только это доп-пьем – и к баб-б-бам…

Ресторан покинули лишь в половине первого ночи. Сауна спорткомплекса была предусмотрительно заказана по телефону часа три назад, когда все еще были относительно трезвыми. Водку, закусь и лимонад прихватили в ресторанном буфете.

Отыскать телок, согласных провести ночь с мужчинами в сауне, оказалось еще проще: стайка голодных малолеток-старшеклассниц в ожидании мужского внимания толпилась у входа в кабак. Прихватив из них пятерых самых сексуальных, бандюки двинулись к стоянке такси.

– Пацаны, вы езжайте, – бросил Сникерс, немного отстав, – я чуть позже подъеду!

– Ладно те, Жорка, поехали с нами! – кричал Кривой на всю улицу.

– Езжайте, скоро буду.

Не придумав мало-мальски правдоподобного объяснения своей задержки, «бригадир» развернулся и двинулся назад. Зашел за угол, осмотрелся по сторонам, извлек из кармана мобильник, набрал междугородный код и номер нужного абонента…

– Алло? Сергей?

Трубку, как и следовало ожидать, взял Шашель.

– Да.

– Это я, Жора…

– Я узнал… Ну, что скажешь?

– Вроде бы первого февраля, – непонятно почему переходя на шепот, сообщил Сникерс.

– Где? Когда? Во сколько? – посыпались вопросы. – Какой дорогой поедут, сколько человек, на каких машинах?

– Пока неизвестно. Но вроде бы Злой меня с собой берет.

– Почему ты так считаешь? – усомнился Шашель.

– Да сегодня на дне рождения бухали, Злой меня подозвал и говорит: так, мол, и так, на первое февраля никаких планов не строй. Почти все пацаны в сборе были, а он только мне об этом сказал.

После непродолжительной, но выразительной паузы Гладилин спросил:

– А когда будут известны подробности?

Жора замялся.

– Не знаю… Накануне, наверное, перед самым отъездом.

– Ладно, звони, не пропадай, – подбадривающе бросил Шашель. – Успехов тебе, брат.

Короткие гудки дали понять, что разговор завершен, и Сникерс, щелкнув крышкой мобильника, двинулся к стоянке такси:

Теперь, как никогда прежде, Жоре хотелось наплевать и на день рождения Кривицкого, и на пацанов и, бросив все, отправиться домой. Но поступить так означало навлечь на себя подозрения.

К тому же четко срабатывал и стадный рефлекс, присущий людям уровня Сникерса: все гуляют – и он должен гулять. Да и будней теперь все больше и больше, чем праздников…

– Шеф! – крикнул Жора, выбегая на проезжую часть и раскидывая руки крестом. – Шеф, к сауне у спорткомплекса, быстро!..

Глава 16

Василий Николаевич Злобин вернулся из кабака с головной болью, и первой же мыслью было: стар он уже для совместных застолий с такой публикой! Но вторая мысль, появившаяся так кстати, немного успокоила: ничего, недолго этому продолжаться! Еще два-три месяца, максимум четыре – и задвинет он всех этих кривых, толстых да прокопов с антипами куда подальше. На хрена ему, солидному и уважаемому человеку, сомнительная слава главаря этих отвязанных полудурков? Зачем лишняя головная боль с «местовыми», «крышными» комбинациями, вышибанием долгов да отмазыванием своих подопечных в ментовке?

Тема исчерпала себя, как золотоносная жила. Это как в любимом Василием Николаевиче преферансе: кто заказывает игру, тот и назначает козырь. Вот и решил он поменять опостылевшие пики на благородные буби. И соответственно самому перейти в иное качество. Стартового капитала, с которого можно начать карьеру добропорядочного российского бизнесмена, вполне хватит на два, а то и на три таких городка. Связей и влияния в городе более чем достаточно. Ни менты, ни прокуратура, ни налоговая рыпаться на него, Злобина, не станут: кого-то вовремя прикормил, кому-то помог, с кем-то свел взаимовыгодную дружбу, а кое на кого и компромат имеется.

И теперь остается последний штрих: легализовать деньги через московскую «прачечную» и, став владельцем основных производственных мощностей города, превратиться в эдакого Бориса Абрамовича – в местных масштабах, разумеется… Насчет легализации денег Василий Николаевич уже договорился. Меньшую часть черного нала оформят ему в качестве выигрыша в казино, большую – в качестве оплаты его фирме «консультативных и охранных услуг». Само собой, с безукоризненными документами об отчислении налогов.

А потому третьей мыслью было: ничего, прорвемся!

Первого февраля, в два часа дня, ему надлежит быть с наличкой в Москве. Конечно, проще всего было бы одеться победнее, рассовать деньги по карманам, то, что не влезет, сунуть в старенький потертый саквояж и самостоятельно мотануть в столицу. Кто на него, бедного провинциала, позарится? У кого он вызовет подозрения? Еще месяц назад Василий Николаевич и думал сделать именно так. Но недавно раздумал. Фарватер современной жизни таит немало подводных камней – всего ведь не учтешь! Да и московские компаньоны, какими бы порядочными они ни казались, тоже могут сделать наводку… Или проколоться с информацией по собственной дурости. А потому лучше не рисковать. Лучше захватить с собой двоих-троих своих спортсменов.

Настроение, упавшее после изнурительной пьянки в «Москве», постепенно поднималось. Мысли обрели былое спокойствие, и уверенность, что все закончится хорошо, снизошла на Василия Николаевича. И Злой, желая окончательно закрепиться в этой уверенности, поддался искушению еще раз посмотреть, ощупать руками свои богатства…

Тяжело поднявшись с дивана, хозяин направился в гостиную. Подошел к окну, выглянул, рывком сдвинул тяжелые шторы. Пыхтя от натуги, отодвинул в сторону массивный трельяж, а затем принялся отдирать плинтус, бывший одновременно и механическим ключом вмурованного в стену тайника.

Повозившись несколько минут с плинтусом, он открыл сейф, извлек аккуратный атташе-кейс с золочеными замочками, щелкнул застежками – крышка отскочила вверх.

Эти аккуратные стопки новеньких, словно только что вышедших из-под клише стодолларовых купюр с длинноволосой мордой президента Франклина всегда радовали Злобина, внушая жизненный оптимизм и уверенность в собственной значимости. Прикасаясь к деньгам, Василий Николаевич испытывал почти физическое удовлетворение. Вот и теперь, взяв одну стопочку, Злобин повертел ее в руках, улыбнулся, перетасовал банкноты, как игральные карты, а затем принялся пересчитывать. Впрочем, он мог этого и не делать: в каждой стопочке было ровно по сто банковских билетов.

Неожиданно мозг омрачила еще одна мысль – неприятная.

А ведь если бы удалось продать спиртзаводскую квартиру, отобранную на днях у каких-то пролетариев, денег было бы больше!

Отодвинув атташе-кейс с деньгами, хозяин поставил на колени телефон и принялся накручивать номер мобильника Сникерса.

– Алло, Жора?

– О, привет! – донеслось радостное.

– Гуляете?

– Да, в сауне! Какие телки! Молодые, свежие, сисятые! Кривой этим дурам немного денег дал – они теперь лесбиянством занимаются! Давай, Вася, езжай к нам! Мы тут до утра гудеть будем! – возбужденно бубнил Сникерс.

– Ладно, – оборвал его Злой. – Жора, ты во сколько ту спиртзаводскую хату поставил?

– В двадцать сто, – после недолгой паузы ответствовал абонент. – А что?

– Знаешь, круто мы, наверное, зарядили, – задумчиво проговорил Злой.

– Тебе видней, – осторожно отозвался Сникерс, и окончание фразы перекрыл всплеск дебильного хохота именинника Кривицкого; видимо, так нравился ему аттракцион, устроенный дурами-малолетками.

– Слышь, Жора, не в падлу: сгоняй завтра в риэлторскую контору, переиграй на девятнадцать. И в газетку новую объяву дай.

– На девятнадцать?

– Да… То есть нет. Вот что: и в конторе, и в газете поставишь хату в семнадцать пятьсот. И обязательно пометь: срочно!

– Идет, – невозмутимо отозвался Жора. – Так ждать тебя или нет?

– Не ждать… – процедил Злобин. Флюиды агрессивного веселья передавались даже по телефону, и у Василия Николаевича вновь заболела голова. – Ладно, гуляйте… Так насчет первого февраля не забыл?

– Не забыл.

– Пока.

Бросив трубку на рычаг, Злой принялся складывать баксы. Закрыл атташе-кейс, сунул его в тайник, придвинул к стене трельяж…

Через пять дней это подпольное богатство будет легализовано. В его жизни произойдет крутой жизненный поворот, начнется новый отсчет времени.

Вася прилег на диван, лениво щелкнул кнопкой пульта дистанционного управления – огромный, на полстены, телевизор сразу же выдал панорамную картинку: изрешеченный пулями джип на обочине, мертвое тело, ничком лежащее у простреленного колеса, засыпанный осколками лобового стекла заснеженный асфальт, несколько милицейских машин, микроавтобус «Скорой помощи»… Следующий кадр выдал уже крупный план: большой черный пистолет с утолщением глушителя на стволе, валявшийся у бордюра.

По голосу диктора Злобин узнал передачу – «Криминальный обзор».

– Вчера в двадцать два часа тридцать минут на улице Троицкой произошло убийство, – привычно комментировал ведущий. – Автомобиль «Мицубиси-Паджеро» был расстрелян неизвестными. Погиб водитель – сорокапятилетний владелец торгово-закупочной фирмы Игорь Машлаков, по оперативной информации – один из лидеров так называемой клинской оргпреступной группировки. По предварительным данным, стрелявших было двое. Один вел отвлекающий огонь из проезжавшей рядом машины, другой, видимо сообщник, сидел рядом с водителем. Он и расстрелял Машлакова почти в упор. Последний факт позволяет предположить, что погибший хорошо знал убийцу и полностью доверял ему…

Злобин с силой нажал на пульт дистанционного управления – изображение, собравшись на мгновение в одну точку в центре экрана, исчезло.

– Наверное, свои же и грохнули, – прокомментировал он, набрасывая на ноги теплый плед. – Нашел кому довериться… Идиот.

Как бы то ни было, но в выборе кандидатов для поездки в Москву Василий Николаевич был уверен. Еще неделю назад он остановился на Сникерсе, Кривом и Толстом. Притом Сникерса следует сделать главным…

А кого еще брать?

Сникерса он помнит сопливым пацаном; тогда Жорик искренне трепетал перед высокими званиями и титулами именитого тренера, не пропускал ни одной тренировки, и даже более – бегал заниматься с другими группами. Да и криминальный бизнес начинали вместе…

Кто-кто, а Жора на предательство патологически неспособен. Он прост и незамысловат. Он весь на ладони. К тому же нуждается в его, Злобина, опеке. Наверное, Сникерса, да еще парочку таких же качков, вроде Кривого и Толстого, можно будет оставить при себе. Посадить на зарплату в какую-нибудь «подшефную» фирму, а то и в несколько, пусть благодетеля добрым словом поминают! И наказать строго: нас теперь мало, но остались самые лучшие. Так что не расслабляйтесь, всегда можете понадобиться!

Блаженно потянувшись, Василий Николаевич вновь включил телевизор и, пощелкав пультом, остановился на глупом сериале «Богатые и знаменитые».

Ничего, немного ему осталось. Скоро и о нем тоже можно будет снимать фильмы с таким названием…

Несмотря на внешнюю медлительность, Сергей Гладилин всегда отличался быстротой принимаемых решений. Жизнь научила его мыслить скоро. В жизни выигрывает не тот, у кого кулаки больше и удар сильней, а тот, кто из множества возможных вариантов способен остановиться лишь на одном, единственно верном. Вот и теперь, получив информацию от Сникерса, он сразу же предпринял первые необходимые шаги.

Дата – первого февраля, – названная по телефону Жорой, и была главной информацией. Все остальное – точное время отъезда в Москву, количество и качество охраны, марки автомобилей, приблизительный путь – нанизывалось на нее, как куски мяса на шампур.

В тот же вечер, двадцать седьмого января, Шашель позвонил Блохе – невысокому крепышу с золотыми фиксами на передних зубах.

– Нужна ментовская машина, мусорская форма как минимум для троих и пять-шесть «одноразовых» «стволов», – распорядился он.

– Это ты о Злобине? – догадался Блоха, один из немногих пацанов, бывших в курсе гладилинских планов.

– Да. Тот пидар, что его сдал, звякнул: мол, первого февраля на Москву выезжают.

– Проверка документов на трассе? – догадался порученец.

– Вот-вот.

– А если не остановятся?

– Никуда не денутся… Злой-то лавэ с собой везет. Он вроде человек неглупый, поймет: не остановится – менты за ним и погонятся. Пикет, обыск, все такое… Подчиниться проще.

– А если на настоящих ментов нарвемся?

– Значит, надо сделать так, чтобы не нарваться, – Шашель был на редкость категоричен.

– Машину-то найти не проблема… Вон мусорские тачки в сервисе дяди Пети ремонтируются, сейчас там две стоят. Позаимствуем. С формой – еще проще. Все эти белые портупеи, в которых ГИБДД на трассах разбойничает, тоже найдем. Бронежилет ментовский у меня имеется. А со «стволами»… Тебе «Калашниковы» нужны?

– Нам нужны, – поправил Гладилин. – Такие, знаешь, без прикладов, короткоствольные, как у ментов.

– Один есть… Ладно, придумаем что-нибудь.

– Пацанам пока ничего не говори, чтобы утечки информации не было, – наставлял Шашель.

– Не доверяешь?

– Как тебе сказать… Вон как уж Злой этому козлу Жорику доверял! И что получилось? Сдал своего благодетеля, как в упаковке! Надеется, наверное, после смерти Злого его место занять.

– Надо же будет кого-то на город поставить! – согласно кивнул Блоха.

– Надо. Кого-нибудь из своих и поставим. Только не этого.

– Почему?

– Вчера он Злобина сдал, завтра, если я его к себе возьму, меня сдаст. А потом, понимаешь, – Гладилин понизил голос до доверительного шепота, – я ему за наводку четверть обещал отвалить. А это шестьдесят штук получается. Прикидываешь?

– Так что… И Сникерса этого… Вместе со всеми? – догадался собеседник.

– Вот именно. В первую очередь.

– А если его с Васей не будет?

– Будет, – процедил Шашель сквозь зубы.

– С чего ты взял?

– Злой-то вообще человек стремный, наверное, только себе раз в год верит. А этому козлу точную дату назвал, первого. Для чего, спрашивается? Чтобы никаких планов на этот день не строил, никаких дел не назначал. С собой взять хочет. Неужели не ясно?