355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владислав Григорьянц » Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ) » Текст книги (страница 5)
Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 19:42

Текст книги "Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)"


Автор книги: Владислав Григорьянц



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Разааайтись! – рявкнул полковник, внутренне усмехаясь. Он не сомневался в том, кто из его курсантов решил таким образом отметить свое окончание школы.

Быстрым шагом полковник направился в свой кабинет, который располагался на третьем, последнем этаже школы. Из окна кабинета прекрасно был виден плац, на котором состоялась торжественная церемония.

В приемной полковника встретил вытянувшийся в струнку секретарь.

– Мэсс Шарган, приготовьте приказ: с сегодняшнего дня и постоянно, отмечать выпуск курсантов салютом из синих и малиновых световых ракет в два залпа, количество ракет соответствует количеству курсантов. Принесете с утра на подпись.

Секретарь утвердительно кивнул головой. "Вот так и возникают традиции!" – не без самодовольства подумал полковник.

– Мэсс Максимус – флаг-амирал д'Алавер уже ждет вас в вашем кабинете. – секретарь аж дрожал от усердия, выказывая почтение столь высокой персоне.

Полковник Максимус с достоинством кивнул подчиненному и энергичным шагом направился в кабинет. Господин флаг-амирал расположился в самом удобном кресле кабинета начальника школы и дымил мощной цыгарой – эти курительные приспособления, доставляемые с Рандских островов, стали входить в моду.

– Вик! Как я рад тебя видеть!

Голос полковника звучал вполне искренне. Он действительно был рад: флаг-амирал Виккери д'Алавер был не только бывшим сослуживцем и непосредственным начальством полковника Максимуса Астветиса, он был еще и боевым товарищем полковника. По долгу службы школа Гиппесби находилась в ведении ведомства флаг-амирала, все церемониальные инструкции исполнялись обоими беспрекословно, но между собой, наедине, они поддерживали непринужденную обстановку общения старых друзей. Высокородный герцог д'Алавер в неформальной обстановке вновь превращался в молодого офицера морской пехоты, чья нелегкая судьба столкнула его с капитаном спецподразделения "Агава". Две недели в тылу врага и трое выживших в опаснейшей спецоперации. Такое, согласитесь, спаивает. Виккери д'Алавер прибыл с одной официальной и с одной неофициальной целями: лично провести распределение выпускников школы – это была задача, которая лежала на поверхности, а вот приватная беседа с полковником Максимусом – была целью куда более неофициальной, и даже более важной. Максимус Астветис был старше своего начальника на три года, кроме того, был человеком не менее талантливым и умным, чем его гость, но низкое происхождение не давало никакого шанса выдвинуться на посты, отвечающие его возможностям. Высокородный д'Алавер имел другие стартовые возможности и по ступенькам армейской иерархии порхал, в то время, как Астветис двигался медленно, как танк-черепаха. Но без поддержки своего друга он и поста начальника школы Гиппесби вряд ли достиг бы. Майор на полковничьей должности в глухой провинции – вот и весь "потолок", который обычные безродные офицеры почти никогда не перепрыгивали.

– Смотрел я на церемонию. Что за шум там случился в конце?

– Новая традиция нашей школы. Салют в честь выпускников.

– Ну-ну, что-то я о подготовке такой традиции не слышал, неужели ты приготовил мне приятный сюрприз?

– Ну, некоторые традиции и начинаются как раз с сюрпризов. Устраивайся поудобнее, сейчас принесут бумаги.

Гость переместился со своего места и с комфортом устроился в кресле начальника школы, подождал, когда адъютант принесет заранее приготовленную папку с бумагами, покинет кабинет, и только после этого окунулся в изучение краткого резюме, составленного полковником Максимусом. Виккери д'Алавер был высоким, чуть худощавым брюнетом тридцати лет с тонкими правильными чертами лица и невыразительными уставшими серыми глазами. Его дорогой камзол серо-голубого цвета только оттенял порочную бледность лица, аристократическую утонченность кистей рук. На первый взгляд флаг-амирал казался молодым повесой, глупым и беспечным, типичным аристократиком, прорвавшимся на высокую должность только благодаря своей родовитости. Ухоженные ногти и дорогая прическа, сделанная у одного из лучших куафюристов столицы только утверждала случайного собеседника в таковом первом умозаключении. Полковник был прямая противоположность своему начальнику – типичный потомок крестьян, к которому так и хотелось обратиться: масс Максимус, был крепок в кости, приземист, лицо его было грубым и обветренным, постоянно переполненным кровью и жизнью, что особенно ярко оттеняло утонченную бледность его начальника. Грубые, но сильные черты лица, волевой массивный подбородок, два шрама на левой щеке – следы удара дикой кошки-гриззи, которая чуть не оставила офицера без глаза, жесткая щетина, которую убрать совершенно не мог местный цырульщик. Эти два закадычных друга выглядели абсолютными противоположностями. Но такое разительное отличие куда-то исчезало, как только на горизонте появлялась опасность: они как-то удивительно одинаково и весьма слаженно реагировали на любую опасность. Оба были стремительными, смертоносными, осмотрительными в бою и вызывающе смелыми. Умение принимать мгновенно решения, почти полностью основываясь на интуиции, было главной общей чертой молодых еще офицеров.

– Это все хорошо, – быстро произнес флаг-амирал, оторвавшись от бумаг и уставившись на боевого товарища, – но на кого из них стоит обратить особое внимание? Что думаешь?

– Вот эта тройка.

– Тройка? Слаженная команда?

– Именно, мы еще называем их "шалопаями", давно спелись, удачно дополняют друг друга и вообще, отменные сорванцы. Мозгами Бог не обидел, фантазии и энергии хоть отбавляй, в меру прилежные на занятиях, а вот полевые отметки самые превосходные. Хочу отметить вот этого, – полковник ткнул пальцем в список, – подает очень большие надежды. Умен не по годам, прирожденный организатор, в их коллективе именно он "мозговой центр". Учителя настоятельно рекомендуют ему пройти обучение в Академиуме. Говорят, из него выйдет выдающийся ученый.

– А что он?

– Может, и не против научной карьеры: любознателен, выше крыши, но рутинная научная работа ему скучна.

– Скучна, говоришь? Это он по молодости. Потом, с годами, приходит осознание красоты научного поиска. Да... Это было бы неплохо, чтобы его отправить в Академиум. Для наших целей пару лет научной подготовки пошли бы юноше на пользу, да и прикрытие известного ученого... Н-да... Нет, сейчас у нас на это времени нет. Кстати, как они прошли защиту офицерского звания?

– Блестяще! Выкрали секретные документы из моего личного сейфа.

– Здесь, в школе? – непроизвольно презрительно скривились губы гостя.

– Зачем же в школе? – с улыбкой ответствовал полковник, – в моей конспиративной квартире, про которую, я был уверен, никто не знает. Да я и не пользовался этой точкой уже почти три года. Держал законсервированной, так сказать.

– Они и решили, что там есть что-то серьезное?

– Угу... – подтвердил полковник.

– И? – голос начальника стал немного напряженным...

– Ну, они-то не знают, где Я прячу по-настоящему секретные материалы... Да и какие секреты могут быть у начальника военной школы в папке "секретные материалы"?

Флаг-амирал задумался. Он стал нервно постукивать костяшками пальцев по столешнице, непроизвольно наигрывая гимн морских котиков.

– Вот что, Максимус, – принял решение высокородный флаг-амирал, – теперь ребята пройдут настоящую проверку. Выживут – хорошо, пойдут в рост. Не выживут – тоже не велика беда. Кто знает, куда может завести их любознательность? Приказ получишь сегодня же. Да. Пусть покажут себя в НАСТОЯЩЕМ деле.

Полковник кивнул в ответ, нажал на кнопку, через минуту появился адъютант со столиком, на котором возвышалась бутылочка старого красного саморского вина, опечатанная ярко-синим сургучом (любимый сорт флаг-амирала), кусочки поджаренного сладкого хлеба, горка орешков в золотистой вазочке и блюдо копченной рыбки, нарезанной прозрачными ломтиками. Это все роскошество было установлено на столик в секретной комнате полковника, где стоял столик уже сервированный на две персоны. Хозяин кабинета и его гость перешли в секретную комнату, весь секрет которой был в том, что не было никакой возможности подслушать разговор находящихся в ней собеседников. Настало время для серьезного разговора. Пока полковник отпечатывал бутылку и разливал вино, д'Алаверт управился с розовым ломтиком рыбки, причмокивая от удовольствия, потянулся за кусочком хрустящего хлеба и бокалом чуть подогретого вина. Его лицо отражало состояние высшего блаженства.

– Вик, что слышно нового?

– Скоро появится императорский указ о призыве отставников второй категории. А в военные школы начнут забирать детей аристократов с пяти лет.

– Значит все, как мы и предполагали?

– Да, Макс.

– Темпы роста и темпы необходимой достаточности...

– Но не только. По нашим расчетам, у нас было еще три года.

– Почему было?

– Есть данные. – неожиданно сумрачно сообщил флаг-амирал, достал планшет и друзья склонились над принесенными документами.

Торговая улица. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

– Герб! Лови!

– Сделано, Сэмми, давай сюда...

– Нет, направо, направо, там серые!

– За мной! Не отставать!!!

Тройка подростков стремительно нырнула в проход между домами, и вовремя: за ними мерно трусили городские стражники в серых плащах поверх громоздких панцирей. Преследователи, и так не самые великие поклонники быстрого бега, на сей раз не особенно и спешили: они знали, что проход, в который им удалось загнать преступников, заканчивался тупиком, так что беглецы никуда от них не ускользнут. Начальник караула был уверен, что подростки-воришки никуда уже не денутся, тут в тупике им просто не куда будет бежать, его жирное, самодовольное лицо расплылось в подленькой улыбке: городские стражи имели свои счеты с учениками военной школы. В Гиппесби кормежка была не просто скудная, а очень скудная, никакому быстрорастущему организму этого рациона не хватало не только для полноценного роста, но и просто для поддержания сил. Но дополнительное пропитание, как и средства для удовлетворения любопытства или получения удовольствий, курсанты должны были изыскивать сами. Нет, официально в школе не поощряли воровство, особенно, если курсанта ловили за этим, недостойным чести будущего офицера, занятием. Ну а если не пойман, следовательно, и не вор! В конце-концов, школа готовила офицеров, специалистов по секретным операциям, в сущности, кто-то справедливо называл ее "малой академией спецназа". И за семь лет школа Гиппесби должна была сделать из паренька отличную машину для убийств и диверсий, но не просто машину, зачем же, а машину думающую, машину, отличающуюся еще и определенно высоким интеллектом. А умение воровать, грабить, выживать в любых условиях, совершать стремительные налеты – они должны были быть у выпускников в крови. А тут еще конторы, сведущие за разведку и контрразведку тоже присматривались к курсантам школы Гиппесби. И присматривались пристально, обращая внимание на любую деталь, выявленную при воспитании и обучении курсанта. А как еще отобрать нужных претендентов? Как еще воспитать нужные навыки? Только поставить курсантов в такие условия, когда сама жизнь будет способствовать развитию и обучению в нужном направлении. И неслучайно курсантов школы Гиппесби люто ненавидели мелкие торговцы, городская босота и недремная муниципальная стража. Люди постарше и посолиднее горько улыбались, глядя на стаи сорванцов, которые проносились по городу в поисках куска масла на тот скудный кусок хлеба, который даровала им школа. Кстати, в связи с этим было неудивительно, что самые успешные городские подростковые банды имели костяк из вездесущих курсантов. Вы удивлены? Военные чины, мол, не могут поощрять порочные увлечения своих воспитанников? А разве война не порочна, высокочтимые господа? Разве она не открывает самым отвратительным звериным инстинктам путь наружу из сердца человеческого?

Не поощрялись в школе только три вещи: грабеж со смертоубийством, нанесение вреда высокородным и неумение уходить от погони. Не стоило напоминать о том, что нападение на высокородных, так же, как и кража у лордов, могли навлечь на школу большие неприятности. А вот тот курсант, который хотя бы два раза оказывался в руках стражи, автоматически из школы исключался "за профнепригодность".

Для обучения смертоубийству, настоящих схваток с реальным противником у ребят были совсем другие условия тренировки: юноши выходили один на один против хорошо вооруженных преступников, приговоренных судом к смерти. Если преступник побеждал – вместо виселицы он получал каторгу, если же погибал – приговор считался приведенным в исполнение.

Начальник стражи вытащил свою любимую дубинку, обтянутую шероховатой акульей кожей – такая кожа при ударе срывала с противника одежду и оставляла на незащищенной коже рваные раны, дал сигнал стражникам, которые вытянулись привычным рассчетом за командиром, надежно перекрывая улицу и возможные пути бегства компании юных воришек. Медленно и уверенно отряд зашел за поворот и уткнулся в прямую ветвь тупика. Голые кирпичные стены без единой двери и никаких окон! И это было хорошо, ибо некому было наблюдать за смертным рыком начальника караула, который понял, что проныры-воришки уже успели исчезнуть, скорее всего, воспользовавшись решеткой канализации. Лицо начальника караула стало еще более багровым, он ненавидел проигрывать, а теперь еще ему придется выслушивать нотации этого занудного купчишки, который доплачивает за охрану своих лавок... Еще больше, чем проигрывать, караульный сержант Гам Сумович не терпел терять источников постоянного дохода.

– Эй, мэссера сержанта, мэссера сержанта... – раздался в тоннеле тупика тоненький голосочек, – заем же так пинать хорошую кованую решетку? Тем более, что воришки воспользовались не ею.

Голос принадлежал прыщавому сухонькому объекту в истрепанном плаще, подбитым плохоньким мехом. По внешнему виду – типичный господин-крючкотвор, послушник какого-то бюрократического ведомства, расплодившегося в последнее время огромным количеством. Сержант на секунду оторопел от такого гражданского нахальства, затем подошел вплотную к тщедушному субъекту, сгреб его одежду в кулак и спросил, грозно глядя в глаза и обдавая господина-крючкотвора запахами гниющих зубов и винного перегара.

– Ты что-то хотел сообщить властям? – и глаза сержанта сузились в тонкие щелки.

– Они закинули кошку на вон ту крышу и ушли от вас верхами. – стражник посмотрел вверх, немного ослабляя хватку.

– Ну и что мне из этого...

– Вообще-то я слышал, как они кричали, куда побегут дальше... Вот только позабыл, как это местечко называется...

– Не шути со мной, не стоит...

– Что вы, сержант. – тщедушный канцелярист мелко затрясся, побледнел, как осиновый лист, но все же продолжил. – Я только хотел бы подтверждения моего вознаграждения. По всей форме. Гражданин Леко Чапалович, к вашим услугам.

– Я, сержант второй стражи Гам Сумович, обещаю гражданину Леко Чапаловичу, выплатить вознаграждение за информацию, которая будет представлять интерес для охраны городского порядка. Гражданин Леко Чапалович предупреждается об ответственности за дачу ложной информации или дачу информации, не представляющей никакого интереса.

Сержант не слишком любил платных стукачей, но в городской страже не было принято отказываться от их услуг. Конечно, теперь этот Леко Хренов может в любой момент заявиться за своим вознаграждением, а вот если сержант опростоволосится и не поймает этих воришек, то и сумму вознаграждения вычтут из его жалования. Можно было, конечно, сразу же отказаться от услуг информатора, но сержант очень уж захотел свести счеты с этой наглой тройкой воришек, которые уже несколько раз перебегали дорогу нашему драгоценному сержанту.

– Они будут собираться вечером в доме Марча Пирича, что в квартале суконщиков. Там у одного из парней зазноба... Так что поспешите, если хотите застать всех троих на месте.

Сержант мрачно кивнул головой, отпустил одежду доносчика и быстро пошел по выходу из тупика.

– Мэсс Мергерис, беги с этим паззом в канцелярию ратуши, пусть тебе дадут подробный план квартала суконщиков. А ты, мэсс Поссо, беги с вот этим кольцом к сержанту Ломини из третьей стражи, скажи, что мне нужна помощь. Пусть выделит половину своих людей. Он мой должник, так что пусть не кочевряжится. Понятно?

Кабинет щефира Кассараха. Провинция Каррита. Империя Анно.

Кабинет благородного Гро де Нуи, шефира Кассараха, был обставлен с роскошью, которой мог бы позавидовать даже губернатор провинции, этот недотепа и выскочка, в котором и было всего, что коронная кровь. А вот Гро добился своего положения исключительно своим умом и изворотливостью. Род де Нуи не был богатым и знатным. Дорожку пришлось торить самостоятельно. И не могу сказать, что это было сделать легко. Легко сейчас обобраь купчишку из тех, что поплоше. А добиться такого положения – это было трудно. Шефир был уверен, что такая высокая должность автоматически должна обеспечить ему выполнение всех его желаний и достаточный для этого уровень доходов. Сейчас он с раздражением вспоминал, как сумел добиться такого положения: чтобы его назначили шефиром, Гро де Нуи должен был дать взятки нужным людям в Ратуше. Денег у него было мало, и он заложил родовое имение, заложил не смотря на вопли матери и рыдания старшей сестры, которую брат лишил пусть очень небольшого, но все-таки приданного. Сейчас сестра его, Ануолла была одной из самых завидных партий в провинциальном высшем обществе. Но, как только брат обеспечил ее приличным имением и рентой, госпожа Ануолла пустилась во все тяжкие и проводила все свое время в обществе девиц весьма извращенных наклонностей, откровенно третируя женихов, устроивших охоту за ее приданным. Ануолла не была красавицей и хорошо запомнила, как ее игнорировали ТОГДА, когда ее брат не стал еще шефиром. Теперь она мстила продажным представителям сильного пола и откровенно издевалась над самыми наглыми ловеласами.

"Да, мстительность – это родовая черта де Нуи". – подумал про себя шефир Кассараха. И сейчас вся внутренняя сущность Гро де Нуи вопила, вопила от жажды мести.

Как только милейший Гро де Нуи стал шефиром, он сделал из городской стражи более эффективное подразделение, сильно укоротил руки трем бандитским кланам и сумел серьезно пощупать гильдия воров. Ему удалось создать подразделение "алых плащей", которые могли врываться в любое жилище в Кассарахе, проводить обыски и облавы везде, кроме Ратуши и дворца Губернатора. Алые плащи стали той силой, которая и позволила сделать жизнь в Кассарахе спокойнее. А сам Гро де Нуи, при помощи самых доверенных лиц из состава плащей, сумел собрать столько интересного материала, компрометирующего людей из Ратуши, что скоро шефир фактически верховодил всеми городскими делами.

Слишком долго все шло слишком гладко. Губернатора шефир прикормил, торговцы, раздраженные разгулом подростковых банд, постепенно успокоились. Конечно, школа Гиппесби была для шефира как иголка в заднице – слишком много неприятных происшествий в городе происходило из-за этих чертовых курсантов. И что же? С волей императора шефир бороться не собирался, но ничего не предпринимать так же не мог.

Жажда мести разгорелась в шефире, когда он узнал, что за последними неудачами, которые достаточно пошатнули его авторитет, стоят курсанты все той же школы Гиппесби. Исчезновение Толстогубого произвело в городе сильное впечатление. Криволап и Железный лоб тут же залегли на дно, говаривали, что Криволап даже покинул Кассарах и перебрался в Равенну, откуда он был родом...

А тут еще старые банды начали аккуратно расширять сферы влияния, а это уже была прямая угроза его планам. И за всем этим стояли курсанты Гиппесби. Ему докладывали о самых опасных из них. Гро де Нуи смотрел на листок бумаги, на котором значились семь имен. И жаждал увидеть всех семерых в своих личных застенках.

Тут появился помощник шефира, не слишком умный, но преданный до невозможности Пирл Сивич. Тонкогубый, с женственной фигурой, секретарь смотрел на шефира полусогнувшись, как будто сделав поклон забыл разогнуться.

– Что еще? – буркнул Гро де Нуи.

– Я могу быть свободен, магерум Гро? – секретарь склонился еще ниже.

– Да, свободен...

– Тут еще одно дело, магерум Гро.

– Что-то важное?

– Не стоит ваших забот, магерум Гро...

– Ладно, докладывай. – шефир решил немного отвлечься от тяжелых мыслей.

– Сержант Гам Сумович просил выделить ему отряд алых плащей.

– Что так припекло? – шефир иронично посмотрел на секретаря, тот в ответ осклабился (улыбкой это никто назвать не рискнул бы).

– Ловит трех мелких воришек, устроил настоящую облаву...

– Известно кого?

– Предположительно. Скорее всего курсанты школы, Вутович, Отарич и Паневич, магерум Гро.

Взгляд шефира остановился на списке, который лежал на его столе. Потом начальник поднял глаза, которые начинали наливаться кровью и уставился прямо на секретаря.

– И что ты ответил?

– У... плащей и... без этого... работы... – начал мямлить перепугавшийся писака в ответ.

– Не твоего ума дело, – буркнул начальник. – Немедленно поспеши к Паругге, пусть выделит лучших ищеек. Понятно? И не забудь сообщить этому... Гаму, что плащи прибудут. Все понял?

– Да, магерум Гро.

– И еще, все материалы на эту тройку ко мне, что они там украли? Быстро!

Квартал суконщиков. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

Три тени мелькнули и исчезли. Неопытный взгляд мог их и не заметить. Но тут, на улице суконщиков, народец был тертый, так что эти трое и не рассчитывали, что промелькнут совершенно незамеченными. Тут были жилища богатых гильдийских мастеровых, они имели собственную стражу, которая ничем не уступала страже аристократов, но и излишней огласки гильд-мастера старались избегать, главное, чтобы их добро не лапали. Местные – это одно, а муниципальная стража стража – это уже совсем другое дело. Трое – это тройка наших закадычных друзей: Сэм Вутович, Герб Отарич, Рутти Паневич. Они действительно ушли от стражников по крышам близлежащих домов. Вот только кошкой они не пользовались, а зачем? ведь по стенам старых домов с их трещинами, выступам, затейливыми завитками-украшениями, карнизами они могли легко вскарабкаться наверх пользуясь даже голыми руками: это ведь не по отвесной скале карабкаться с ледником на верхушке. Им всем только-только стукнуло по пятнадцать лет, родились они в один месяц – симмарт, только в разные фазы второй луны. И все трое происходили из самых простых семей в Приграничьи.

Отец Сэма Вутовича был известным своими луками и самострелами оружейником, отец Герба Отарича, Отар Малович был старшиной вольных охотников в том же Приграничьи, а вот у Рутти Паневича отец с матерью погибли еще во времена войн магов. Воспитывала юношу бабка – целительница и ворожка. Известно, что ворожки и целительницы пользуются Искусством, а не Магией, а потому их сила после Катастрофы никуда не исчезла. А бабушка Рутти издавна пользовалась у односельчан уважением: была безотказна, лечила всех, говорила заранее, если не была уверена в своих силах. Рутти она воспитала свободолюбивым, ловким и сильным парнем. Он знал законы Матушки-Природы ничуть не хуже своей бабки. Вот только ворожить не мог – ворожеями становятся, почему-то только женщины. А вот корень целебный найти, чаю травяного заварить или настой, придающий силы на огоньке замутить – это все мальчик умел уже с пяти лет от роду. Среди сверстников Рутти отличался неторопливостью, основательностью суждений и не по годам развитой серьезностью. Вот и попал в школу Гиппесби. И как не плакала его бабушка, как не умоляла старосту села не отправлять мальчика в неизвестность, староста оставался неумолим. Бабушка тогда поплакала, попричитала, потом разложила заветный костерок, бросила в него корешки да веточки, подождала, когда дым станет почти синим, после чего наклонилась над костерком и стала напевать старинную матрэ... После ворожбы бабушка не сказала внуку ни слова, но уже не плакала, не причитала, а только гладила его по голове и задумчиво смотрела вдаль, как будто старалась проверить, там ли оно, будущее ее любимого внука. Рутти навсегда запомнил эти тонкие языки огня, поднимающиеся над тонкими прутиками сухого дерева, пряный и терпкий запах зелья, которое было сожжено, покачивание седой старушки у костра, ее взгляд, обращенный куда-то далеко-далеко внутрь себя...

В школе Рутти изменился: он стал подвижнее, при всей своей рассудительности нетерпелив, стремителен, быстр и в мыслях, и в поступках. Внешне Рутти действительно был похож на потомственного лесовика: невысокий, крепкий в кости, с бледным лицом, по весне покрывающемся веснушками с огненно-рыжей шевелюрой и длинными руками, паренек очень быстро стал осваивать военную премудрость, а уж в приключениях тройки товарищей оказывался порой незаменимым. Знал он все травы, мог отбить нюх и зрение у любого сторожевого животного, мог бросить на тропинку коренья, которые надежно сбивали собак-преследователей со следа. А если надо было кого опоить сонным зельем, так это непременно к нашему Рутти, если он в хорошем настроении – не откажет, поделится своими запасами.

Отар Малович расстался с сыном спокойно, без слез, он и не провожал паренька – это сделала мать мальчика, красавица Гиверли. Отар просто стиснул сына за плечи и уже через минуту шагал со своими товарищами в новый охотничий поход. Отар отвечал не только за успешную охоту, но и за разведку в огромном анклаве черных земель. В эти проклятые места ходили только самые отчаянные и самые смелые рейнджеры. Говорят, когда сгинули маги, сгинули и многие твари, которые магами были вызваны на свет Божий. Но и без них опасных созданий в лесах да степях оставалось немало. И самыми опасными из всех зверей оставались кочевые люди. Пока было их мало, и ходили кочевники отдельными племенами с немногочисленными стадами, опасности для Приграничья не было, но вот если начнут они собираться и объединять свои стада – тогда берегись, голод и бестравье скоро толкнет их к богатым на поживу землям Приграничья. Не раз и не два за историю Приграничья именно охотники предупреждали нападение Орды. И окапывались деревни, и собирались суровые ополченцы, и летели по дорогам гонцы, и двигалась к Приграничью императорская армия, стараясь перехватить удар Орды до того, как война достигнет больших городов.

Сын во многом походил на отца. Старшиной охотников (или как их стали называть уже в империи – рейнджеров) стать непросто. И должен старшина быть не только отважным, но и самым знающим, самым осторожным и самым метким из всех охотников его селения. Вольные охотники не селились в поселках, они имели несколько небольших стоянок в разных районах леса, но вот каждый из них был "приписан" к конкретному селению в Приграничьи. Именно туда должен был направляться охотник, если узнавал, что вывешен сигнал о войне. Война во многом определяла образ мысли и действий имперских граждан, особенно в Приграничьи, куда удар войск захватчиков был направлен в первую очередь. Это города центральных провинций могли позволить себе роскошь не слишком заботиться о своих укреплениях, особенно во времена, когда господствовала магия, и многие городские старейшины полагались исключительно на охранные заклинания. Конечно, это было ненадежно, но разве можно было переспорить толстосумов, готовых раскошелиться один раз по-крупному, но не хотевших строить и содержать оборонительные сооружения, что требовало постоянных расходов.

Отар прекрасно владел любым оружием, но всему предпочитал лук. Искусное владение оружием он предал сыну. Герб показывал превосходные умения не только в стрельбе из лука или самострела, удивительно легко мальчик научился владеть метательным, огнестрельным оружием, а в фехтовании уступал только Сэму Вутовичу. Герб был смуглолиц, сухощав и застенчив. Говорить старался мало и только по делу. В витиеватые дискуссии не вступал и к военному делу относился с изрядной долей педантизма: знал наизусть не только уставы, но и мог цитировать многих авторов по военному искусству напамять. Такая цитата обычно была единственной длснной фразой, на которую Герб был способен.

Все трое попали в школу Гиппесби, очутились в одном взводе на одном курсе. Очень быстро они стали лидерами не только в своем взводе, но и на своем курсе. Лидерами не только по оценкам преподавателей, хотя учились они старательно, и строгие учителя не могли ими нахвалиться. Главное, что они стали лидерами в негласной программе выживания, которую проводило школьное руководство среди своих курсантов. Официальное мнение преподавателей было таковым: Сэму больше давались теоретические предметы, он легко схватывал абстрактные категории, прекрасные успехи имел во всех психологических дисциплинах (а их было три: психология управления, психология боя, психология познания). Не даром многие преподаватели прочили ему большое научное будущее и рекомендовали (настоятельно рекомендовали) продолжать учение в высшем столичном университарии. Герб был совершенным мастером полевых исследований. Он прекрасно ориентировался в лесу, мог найти любой след, изумительно маскировался на любой местности и мог сидеть в засаде по несколько суток, выжидая момент для решительного и точного броска. Рутти был незаменим во всех городских приключениях: он мог прекрасно шпионить, будучи незамеченным, следить за любым объектом, он умел уходить от любой погони и уже через год обучения в школе знал провинциальную столицу как свои пять пальцев. Кассарах был пятым по численности населения городом империи. Намного меньше столицы, но из провинциальных центров один из самых заселенных. В нем было много старых улиц, катакомб, под городом протекала подземная река, о существовании которой знали не многие старожилы. А вот Рутти уже через какой-то год знал каждый поворот на этой реке. Как-то само собой получалось, что в области военной медицины, которую преподавали весьма ограниченно, Рутти превосходил даже господ преподавателей. Он умел справиться с любой травмой, вылечить лихорадку, снять острую боль. В самом крайнем случае мог сделать и простенькую операцию: извлечь стрелу или пулю.

В свои пятнадцать лет ребята преуспели по программе выживания не просто на отлично. Они уже давно не воровали еду на рынке. Зачем? Каждый из них имел в банковском доме Паллаччи небольшой аккуратный вклад на вымышленное имя, который регулярно пополнялся золотыми королевскими кронами. Троица шалопаев была костяком самой дерзкой банды подростков. Ребята не вмешивались в дел серьезных взрослых бандитов, но свой кусок от общего пирога выгрызть смогли. Небольшой квартал города, который находился вне зоны влияния старых кланов, они полностью очистили от воришек и мелких жуликов. Сэм оказался превосходным политиком. Понимая, что кланы не хотят войны из-за такой мелкой добычи, Сэм и его друзья действовали решительно и нагло. И очень скоро они уже имели небольшую долю в двух местных игорных заведениях и одном публичном доме. Свои услуги Сэм предлагал достаточно настойчиво. А его умение уговаривать торговцев не прибегая к насилию стала у кассарахских бандитов притчею во языцах. "Разводит, как Ласка!" – так говорили о самых умелых говорунах бандиты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю