Текст книги "Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)"

Автор книги: Владислав Григорьянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Сир, а как же их не вешать? Они не могут не воровать, я не могу их за это не вешать. Иначе не армия у нас тут будет стоять, а стойка неподкованных жеребцов в модном борделе.

– Да, а мне говорили, что это я упрям. Смешно!!! Идемте, господа, идемте. Итак, что нам дает взятие Кармарина?

– Мы разрежем территорию мятежников почти пополам. Кармарин очень близко от рыбачьих портов Панга и Мельхиод. А со взятием портов и выходом к морскому побережью мы закончили бы первую фазу этой операции, сир.

– И как продвигается эта операция в целом?

– Мы сняли осаду с Кармарина, сир.

– Когда?

– Сегодня утром, сир.

– Почему?

– Из соображений безопасности.

– Вы так боитесь противника, генерал?

– Нет, сир, обеспечение опасности венценосной особы – первейшая задача умелого руководителя армии. В лагере мало артиллерии, да и пехота – простите, но это лишь новобранцы.

– Разрешите, сир? Новобранцы на сей раз хороши – все статные, высокие, как на подбор, хоть гвардейскую бригаду из них создавай. Но пока ее создашь... Их надо подучить, послать на дело, обстрелять как следует....

Это вступил в разговор полковник Марчан, который предпочитал отмалчиваться за спиной генерала, но теперь уже просто обязан был участвовать в разговоре.

– Хорошо, господа офицеры, благодарю вас за содержательную беседу, я думаю, мы продолжим наш разговор, но... через некоторое время.

Император быстро пошел вперед. Он находился всего д десятке шагов от шат Ра генерала. Свита посчитала за разумное поотстать и не слишком пялиться на встречу двух влюбленных. Только где она? Неужели гордячка так и не выйдет навстречу императору? Чай не в публичном доме встречаются, надо приличия соблюдать... Нет. Полог походного шатра откинулся, и навстречу императору вышла она, Вивиан, женщина, без которой Виктор д'Анно-Петен не представлял свою жизнь. Вивиан была в платье довольно простого покроя, но лиловый цвет дорогой материи выгодно оттенял всю прелесть ее личика, в обрамлении белых кудрявых локонов. Вивиан носила скромные украшения: тонкую витую цепочку из золота с кулоном в виде рубинового сердечка и серьги из черных жемчужин. Бледная кожа оттеняла румянец на ее щеках, а губы, улыбаясь, открывали ряды прекрасных белоснежных зубов. Она была небольшого роста, с ладной гибкой фигуркой и тонкими ступнями, обутыми в легчайшие и изящные туфельки того же лилового цвета. "Да, господа, это женщина-миниатюра! Но это самая драгоценная миниатюра в моем королевстве". – не раз говаривал император своим самым близким друзьям. Глаза Вивиан сверкали, улыбкой она встречала того, кому отдала свою жизнь, не слишком задумываясь над тем, к чему это приведет. Ей было ровно пятнадцать лет, когда император увидел ее на одном из придворных приемов. Она возглавляла шествие от гильдии законников и преподнесла миператору большой букет ярко-фиолетовых цветов околыча, символа гильдии. Виктор ее заметил, но не подал и виду, тем более ничего никому не сказал. Через четыре года семья Вивиан получила еще одно приглашение на главный бал в столице. И девятнадцатилетняя девушка стала самой большой сенсацией сезона. Еще бы! Сам император танцевал с ней три танца! К ней стали присматриваться. А кому-то хватило и трех танцев, чтобы влюбиться раз и навсегда. И этот кто-то был молодой император. Все еще молодой. Вивиан не испытывала любви. Она испытывала восторг. Высший свет. Благосклонность императора. Весь мир ложился к ее ногам. "Милочка, быть фавориткой императора – не самая лучшая участь для молодой девушки... – отец Вивиан, судья Ракуи д'Харианс, был человеком здравомыслящим и весьма умеренным в своих запросах. – мне кажется, моя карьера тоже как-то связана с тем, что ты сегодня танцевала с самим императором. Но лучше бы я оставался помощником судьи в глухой деревне, чем это".

Судьей отец Вивиан стал два года назад. Тогда же он получил право на герб и дворянство, которое не передается по наследству. Еще через год он был произведен в дворянский чин, что совершенно старика не радовало. Он был честен, неподкупен, неудобен, но оставался на своей должности. Это и удивляло старика. Но теперь он разобрался в том, кто благоволит к его (его ли?) особе и помогает сделать карьеру. Виета, мать Вивиан тут же набросилась на мужа с упреками. Ее любимым занятием было объяснять мужу, что он нерасторопный никчема и не может как следует устроить свою жизнь и жизнь своего семейства. Что в таких платьях показываться в свете стыдно и непристало ему, судье, экономить на важнейших женских потребностях. И нечего говорить, что он мзду не берет. Законную мзду мог бы и брать. А не брать только незаконную. И вообще перебивать нечего, а потом начинался поток слез и еще менее членораздельных, но весьма эмоциональных попреков, сопровождающиеся истерическими воплями. В такие минуты старик Ракуи вспоминал имена и лица наемных убийц, им лично осужденным к виселице и жалел, что хотя бы одного из них не догадался помиловать.

– Сир... – Вивиан присела в глубоком церемонном поклоне.

– Вивиан, дорогая моя! – император смотрел так, что было ясно, насколько ему не терпится уединится с девушкой, немедленно!

– Прошу вас, сир, следуйте за мной!

И Вивиан направилась в палатку изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься любимому прямо на шею и расплакаться, от избытка чувств.

Замковая гора. Магеллон. Вольные баронаты. Спорная территория.

"Люблю я петь про горы Манхи"... – пел граф Тобрук. Он пел на северно-нартаусском наречии, как раз в тех местах и сложили эту удивительную песню. Пел ее граф громко, ноты отчаянно перевирал, мотив постоянно сбивался в такт движений графской руки, подносившей бокал густого рубинового вина к губам поющего. И все это означало, что граф находился в отличном расположении духа. Сейчас его сиятельство подумывали, не заказать бы ему парочку девиц, тем более, что юная дочь барона Локри давно намекала любовнику о возможности привлечь к их играм еще одно столь же юное, но и столь же развратное существо женского пола. Вот только не открывала, кого. Знает, маленькая штучка, что тогда я попытаюсь добраться до этой птички самолично...

Граф отложил бокал, вытянулся во весь рост и направился к открытому окну кабинета. Утренний ветерок чуть пробежался по коже, рассеял легкие брызги воды, которые сметал с небольшого фонтана прямо напротив окна. Итак – все предвещало успех. Нартау выполнило обещание. И первые отряды (под видом наемников) уже высаживались в Магеллоне. А после победы Магеллон быстро станет под руку империи Нартау. Это обеспечат "наемные" войска. Их уже вдвое больше партизанской армии этих, с вашего позволения, "вольных" баронатов.

Альвар ль'Тобрук был настоящим профессионалом и мастером своего дела. Комбинации, которые он разрабатывал и осуществлял всегда стремились к изящному совершенству. Граф рассматривал жизнь как шахматную доску, а свою работу – как многоходовую комбинацию, которая должна привести к ослаблению позиций противника. Но сейчас в его руки попал уникальный шанс: поставить противнику мат. И матовая комбинация была настолько многоходовой, что в окончательный успех верил только сам граф. Верил, потому что построение комбинации было изящным, но в то же время прочным: алчность, предательство, золото и знание человеческих инстинктов – вот те нити, которые скрепляли комбинацию и делали ее неуязвимой. "В тонкой паутине гибнут и шершни". – подумал про себя граф и настроений его стало еще лучшим. Настолько хорошим, что впервые за последние шесть лет граф Тобрук позволил себе петь.

"Когда все идет слишком хорошо, в ближайшее время все пойдет несколько хуже".

Это изречение старого философа Рамениди из школы Арим как нельзя лучше подошло к описанию того, что случилось сразу после мысли барона про паутину и шершней. В дверь кабинета легонько постучали, и в образовавшуюся щель протиснулся Вальер – один из ближайших помощников графа.

– Что у вас? – недовольно поморщился граф.

– Млорд Тобрук, есть новости.

– Да?...

– Этой ночью неизвестные проникли в темницу.

– И что?

– Исчез узник номер 6.

– Вы хотите сказать, что кто-то ВЫКРАЛ узника номер 6? Не так ли?

– Да, млорд.

Настроение графа сразу испортилось. Он сел в кресло и стал быстро барабанить костяшками пальцев по столешнице из дорогого цветочного дерева.

– Город был оцеплен?

– Млорд, сообщение пришло только поутру. А наши силы обеспечивали высадку отрядов...

– Я понял. – перебил помощника граф.

– Вальер. Берите всех людей, которых вы имеете. Стражу не привлекать. Только мои люди! Вы должны отыскать их. С раненным они далеко не уйдут. Преследовать. Найти следы. При попытке задержания объект может быть случайно убит. Это для вас задача номер один. Все ясно?

– Будет сделано, млорд Тобрук.

– Надеюсь. Потому как целостность соединения вашей головы и вашей шеи полностью зависит от успеха вашего поиска. Можете идти.

Как только помощник ушел, граф зазвонил в колокольчик. Тут же появился секретарь графа.

– Генерала Рикарно и полковника Ролля ко мне. Немедленно! Я буду в овальном кабинете.

Когда граф говорил таким тоном, секретарь знал, что надо быстро нестись выполнять начальственные поручения. Иначе разразится буря.

Граф встал и быстро пошел в кабинет, который совершенно недавно занимал его предшественник, генерал Кальтер. Ему не хотелось расставаться с кабинетом, в котором он уже привык плести паутину интриг, заговоров, предательств. В последнее время он сумел сделать из Вольных баронатов настоящее полицейское государство, и был уверен, что сможет проконтролировать даже число крошек курительного зелья в кисете любого крестьянина, не говоря о более важных вопросах. Но это упрямство! Альвар уважал старину Адуина де Кальтера, но не мог допустить, чтобы упрямство этого провинциального барончика, гения партизанской войны как-то повлияло на исход войны. Такого унижения, как взятия в плен императора, империя Анно не переживет! В любом случае, условия мира будет диктовать Нартау, а это означает, что экономика и военные силы противостоящей империи будут надломлены. А уж потом Пресветлый император Нартау Первый сам решит, что делать с этим колоссом на глиняных ногах.

Конечно, то, что картограф был отбит – это серьезный прокол. Но... других шансов просто не остается! Победителей не судят. М-да... Значит, медлить нельзя. Думай, Альваро, думай!!! Что будет, если они ускользнут? Вот то-то же... провал... Тогда все равно... А если отложить и все оставить на своих местах, пусть себе старик Кальтер терзает печень северного гиганта? Ага! После того, как каротографа увели это станет очень шумным концом карьеры: скандал разразится нешуточный! Нет! Если сделал ставку – ее надо отыграть. Я не позволю каким-то мелким случайностям мешать мне победить... Откладывать нельзя. И все-таки, подумай... не слишком ли легко все получалось? Легко? Они направили за картографом лучших людей и сумели его умыкнуть из-под моего носа!!! Не похоже, чтобы это была деза... Слишком велики мои ставки. Слишком велики вообще ставки в этой игре!!!

Размышления графа прервали вошедшие в комнату военные: начальник экспедиционного корпуса империи Нартау, генерал Рамиро ль'Рикарно, скромно именовавший себя "командиром наемников" и начальник штаба армии вольных баронатов, полковник, барон Лобрут де'Ролль.

– Господа! В виду последних событий мы должны будем начать операцию немедленно! Поэтому вношу изменения в диспозицию. Часть конницы вы, млорд Ролль, передадите млорду Рикарно. Ваша задача, полковник, остается прежней – переправы через Квариверд. Но, к сожалению, мои люди вам в помощь не пойдут: они заняты в другом месте. Постарайтесь справиться сами. Все понятно?

– Млорд Тобрук, значит, высадку отрядов О'Жини мы уже не ждем?

– Они высадятся своим порядком. Будут в резерве, млорд Рикарно.

– В бою мне отряд латной конницы пригодился бы...

– Ничего, я передал вам лучшую конницу баронатов. Прошу приступать к работе, господа!

Ночь. Лагерь у Квариверда. Мятежные баронаты. Спорная территория.

Эта ночь была совершенно глухая. Тонкие струйки дыма, которые поднимались от затушенных костров, тут же тонули, растворяясь в черноте небесного купола. Звезды высыпали горстями то тут, то там. Тонкие облака совершенно их не скрывали. Посреди звездного неба виднелась огромная черная пустошь, напоминающая по форме голову коня – Буцевакс, или Лошадиный провал. В этом месте никогда не было ни единой звезды. Даже планеты Игмарк и Хетуримм оббегали эту пустошь стороной. Тишина, которая стояла над лагерем, тревожная, слепая, казалась чем-то искусственным, магическим, темным.

И только стража на привратных и угловых башенках укреплений, да телохранители императора несли свою службу, напряженно всматриваясь в темноту, кое-где чуть разогнанную стараниями человека.

Для двоих это была ночь любви. Для тысяч других – ночь войны. Шли войска из Квариверда под началом неугомонного майора Николаса де Барсея. Майор про себя ругался и проклинал этого неугомонного императора, который не дал ему показательно захватить крепость и получить внеочередной чин. Его солдаты, уставшие от внезапных перемен и одуревшие от глупого начала осадного сидения все чаще ломали ряды, а усталые сержанты уже не торопились восстанавливать тот идеальный порядок, за которым ранее следил господин майор. Из Магеллона ночью начала двигаться большая армия, сила, которую бароны еще никогда не видели на своей стороне. Отлично вышколенная наменая пехота, отряды мушкетного боя. Только за обоз с пороховым зельем можно было купить с потрохами добрую треть баронатств в Сеймаке. Быстро навстречу пехоте двигались отряды латной конницы – ненадежная гордость Сеймака. Не спал млорд Тобрук, люди которого прочесывали страну в поисках исчезнувшего картографа. Не спал Рутти, который сопровождал полутруп картографа к своим, опираясь на помощь лучших проводников из людей Командира Доу. Герб благодарил богов за то, что ночь оказалась безлунной и можно было сравнительно безопасно пробираться к лагерю у Квариверда. Не спал генерал Кальтер, ожидая со своими арбалетчиками, когда же появятся передовые отряды майора Барсея. Не спала и Фана, которой из-за срыва представления магистратус Магеллона запретил выступать на землях Сеймака ровно три года. Она не плакала, она злилась. И если бы эти негодяи попались ей в руки... Сэм и Командир Доу не спали, принимая все новых людей, которые на своих лошадях пробирались в их импровизированный лагерь. Не спала стража в Квариверде, не спали генерал Патрис и полковник Марчан. Плохо спалось новобранцам на неуютной вражеской земле. Для всех них это была ночь войны. И только для двоих эта ночь была ночью Любви. Только для двоих на всей планете Каррита.

Они утоляли жажду молодым вином, а жажду страсти – молодыми телами. И так было, пока мужчина не уснул. Но сон его был тревожен, а сон женщины – довольным и спокойным. Вот мужчина пошевелился. Встал, откинул смятую простыню. В горле горело, першило. Хотелось пить. Он налил в высокий бокал светлого вина и стал пить жадными глотками, почти не ощущая вкуса напитка. Тут проснулась женщина, откинула простыню, засияв в предрассветном неверном огне свечей ослепительной наготой, пошевелила крутыми бедрами и попросила пить. Он налил ей вина в тот же бокал и подал. Женщина пила медленно, осторожно, наслаждаясь каждым глотком, каждым мгновением, которое проводила с любимым.

– Как хорошо, что ты выполнил свое обещание и приехал. Я ведь так скучала!

– Да, это хорошо. А с кем ты получила мое письмо?

– Это было не письмо. Это был гонец с печатью семьи и устным приказом. Я и ослушаться не могла. Ты ведь приготовил мне подарок? Ты ведь помнишь, что я хотела попасть к отшельнику, который живет в этих краях? Теперь мы сможем отправиться к нему и выпросить удачи в твоих делах, милый...

– Да, отправимся, дорогая.

И вновь волна страсти охватила их. И он вновь схватил ее, и снова волосы женщины рассыпались мелкими брызгами по подушкам, вздрагивая в такт их исступленной любви.

Он встал с ложа, на котором женщина, измотанная любовью, вновь впала в сон. А ему все не спалось. Слишком много тревожных мыслей теснились в его голове, слишком много вопросов, на которых ответов не было вообще или ответы были еще не готовы. Государь омылся в углу палатки, одел большой халат и легкие туфли, после чего вышел наружу. Светало. Небо еще кое-где было украшено звездами, но небесные огни быстро гасли под лучами утреннего светила. Так восходит на небо бог Орадус. Кроме телохранителей около палатки находился бессменный советник Олар. Иногда императору казалось. Что Олар вообще не спит. Когда нужно он всегда рядом, всегда под рукой.

– Лаут! Ты говорил, что ты мне друг... – произнес император, когда они с советником немного отошли от палатки.

– Надеюсь на это, сир!

– Так вот, ЕСЛИ ты мой друг, ты должен что-то сделать, чтобы эта женщина стала моей женой. Это моя воля. Если хочешь, это не просто мое упрямство. Пойми, друг, она – моя жизнь.

Олар в ответ почтительно склонил голову. Но только начавшийся разговор государя с сановником был прерван растрепанным гонцом. Посыльный искал генерала, но при виде императора смутился и замялся.

– Что случилось? – спросил гонца Олар.

– Велено будить командиров. Враг близко! – с низким поклонам ответствовал гонец.

– Так буди, чего медлишь?

Олар спокойно посмотрел на государя:

– Сир, кажется, началось!

– Я сейчас.

Император пошел в палатку и стал одеваться. Его оруженосец помог натянуть боевые доспехи. Разбуженная военными приготовлениями, Вивиан натянула халатик и подошла к возлюбленному. Тот уже был готов, оруженосец подал два заряженных пистолета, Анно взглянул на любимую. Та тревожно всматривалась в лицо мужчины.

– Не тревожься. Обычное дело. Отдыхай. Сейчас придут дамы.

Государь быстро и легко выбежал из палатки. Хоть какое-то развлечение, которое на время оторвет мозг государя от черных мыслей.

– Где генерал Патрис? – спросил он телохранителей?

– На южной стене, сир! – отвечал начальник стражи.

Государь сел на коня и в сопровождении советников направился к южной стене. Генерал рассматривал местность в оптическую трубу.

– Что случилось, мэссер Патрисс?

– Сир, противник захватил переправы через Квариверд.

– И много его?

– Нет, легкая конница да отряды ополченцев. Сейчас пошлю пехоту. Они ему зададут хорошую взбучку. Заодно и вы увидите пехоту в деле, сир.

– Не спешите, мэссер Патрис, не спешите.

– Слушаюсь, сир...

– И не бурчите, мэссер, не бурчите... Мне кажется, что это только отвлекающий маневр.

– Так что, пехоту не посылать, сир? А то, пусть ребятки поупражняются...

– Пошлите две роты, у противника не такие большие силы. Остальных извольте попридержать, генерал, держать в лагере до особого распоряжения...

– Ага, вот, от переправы кто-то скачет. Сейчас узнаем, как эти орлы врага проворонили...

Район Квариверда. Мятежные баронаты. Спорная территория.

Герб наклонился. Ветка не шелохнулась. Опять удалось не задеть. Вот, чертова работа. И спешить. И чтобы незамеченным пройти. А секреты? А разъезды. Вот, пришлось пережидать, и не раз, и не два, пока разъезды перестанут шмыгать. Им-то что, они местные, они тут каждый кусток знают. А как мне без знаний? Как? Вот и крутишься, то по следу, то по наитию.

Только ночью и прошел, осторожненько, но прошел... Жаль, времени потеряно много. А все равно, рисковал. Два раза был на волосок от врага. Пронесло. Теперь только бы успеть, только бы не было поздно!

Лошадь мне дали хорошую, вымуштрованную. Не фыркает, не ржет. Ннезаменимая лошадка для лазутчика получается. Да и для разбойничков, которые мне ее презентовали, тоже в самый раз будет. Вот и сейчас. Через реку перебираться надо.

Место только выбрать попробуй. Вроде бы тут удобнее всего, значит, там точно будет секрет ждать. Хорошо, если свой. А если врага? А вот тут берег крутой, но спуститься возможно. Попробую. Тем более, молодые ивы как-то спуск прикроют. Так, а что на противоположном? Нет, туда нельзя, слишком место открытое. Придется наискосок, по течению, примерно туда. Там кусты. Выскочу спокойно. Пора. Вот если б и ночь выдалась безлунная, так нет же, светит, все как на ладони. И ждать не могу...

"Взвешенный риск лучше безграничной осторожности" Марук. "Книга пяти тактик". Параграф 14. Пошел!

И Герб начал медленно спускаться к реке. Осторожно вошел в прохладную воду, ощутил скорость течения, прикинул, насколько будет сильнее на середине реки, и поплыл, ведя лошадь на поводу. Лошадь поплыла за ним. Пару раз тихонько фыркнул... Ага, не морская это лошадка, воды не любит! И вскоре мокрая лошадь и очень мокрый офицер уже были на противоположном берегу.

Герб проверял, не намокло ли оружие, которое он привязал к седлу, когда раздалась тихая песня лассо и веревка опутала юношу, рывок, и Герб повалился на землю...

– Это кто тут около лагеря шатается без спросу? – над пленным склонилось веселое бородатое лицо в форме пехотинца имперской армии. Герб, которому вязали руки и зажимал рот одновременно чуть слышно замычал, но его еще быстрее стали вязать.

– Вот такие дела, господин лазутчик. Познакомишься с нашими господами офицерами, а потом тебя вздернут. Нравятся перспективы?

Герб опять замычал, связанными руками показывая за обшлаг куртки.

– Смотрите, мэсс Рик, он что-то показывает...

– Вижу, мэсс Олдри, а мы посмотрим, что там у него запрятано, может, кошель золота на подкуп... Так мы мзду не берем. Давай сюда, Олдри!

– Ничего себе, дела... Ребята... у него пазз... елы-палы, клянусь семьюстами ведьмами Ульмаки, это еще и белый! А ну, роток ему откройте! Повезло тебе, паря, что мы не из торопливых, а то бы валялся с перерезанным горлом, а мы бы твой пазз разглядывали, как шутку майских фей...

– Приоритет ноль! – прохрипел Герб, как только изо рта вынули кляп.

– Обаньки. Вроде наш... Развязывай его, робятки! И что теперь с тобою делать?

– Немедленно. Мне надо в лагерь! К вашему! Командующему. Генералу Патрису.

– Так, робятки, торопитесь, лошадушку свежую дайте ему!

– Ол! На реке видна лодка. Еще одна! Десант!

– Ты, сынко, торопись, мы тут справимся без тобя. Пароль "Карнум". Солдатушки, к бою! Не посрамим государя-императора!

Герб вскочил на коня, немного помедлил, взвешивая, не стоит ли остаться, уж больно не хотелось от драки отлынивать, но, осознавая важность полученных данных, пришпорил коня и помчался к лагерю.

– Подпускайте ближе. По моей команде стрелять. Дружно. Залпом. Приготовить самострелы!

Герб быстро скакал вперед, понимая, что вынужденная его задержка может стать роковой...

Ферма к востоку от Магеллона. Мятежные баронаты. Спорная территория.

Рассвет еще не наступил. Сэм вышел на крыльцо дома. Ему удалось поспать каких-то два часа до рассвета и теперь он чувствовал себя бодрым и полным сил. Можно было выступать. Ровно через минуту на крыльце объявился и Командир Доу, в неизменной широкополой шляпе, под которой было так удобно скрывать лицо.

– Пора, командир Сэм?

– Пора, Командир Доу.

Доу щелкнул пальцам и откуда-то из утерннего тумана стали выныривать все его люди, совершенно не замеченные Сэмом. Люди подходили бесшумно, деловито, никто не зевал, не потягивался – все проснулись вовремя и были в полной готовности. Сэм посмотрел на людей, собранных Командиром Доу и поверил, что с этими людьми можно попробовать что-либо совершить. Он еще не знал, что же им предстоит совершить, но понимал, что неожиданная помощь, пусть и не столь значительная, все равно помощь. Главное, приложить ее в нужном месте и в нужное время. Так маленький камешек, сдвинувшись с места вызывает за собой лавину-камнепад.

Люди Доу были самой разношерстной компанией, которую только видел Сэм до этого. Несколько, тех, справа – профессиональные наемники, ветераны, они свои шрамы не прячут, а носят гордо, как боевые награды. Вот эти трое – явно третьи дети в семьях местных барончиков. Держатся независимо, гордо, поглядывают с видимым презрением. Эти двое вооружены и экипированы во все новенькое, с иголочки. Не бароны, но их наследники, скорее всего. С ними оруженосцы по трое. Точно, наследнички. Несколько торговцев, из тех, что торгуют всем и со всеми, а при морской прогулке сами могут немного пощупать зазевавшегося коллегу. Вот этот вообще уникальный тип. Скорее всего, жрец, ушедший в мир. Толстобрюхий, краснорожий, но дрется отменно. К такому надо подходить с опаской, чего сразу по его благообразной роже и не скажешь. Ишь, как по сторонам зыркает. Никак, воровством промышлял, интересно, только до плаща жреца или после? А вот эта целиком команда небольшого пиратского корыта. Никак, Командир Доу припахал для дела какого-то пирата-должника. Уж больно рожи у всей компании мерзкие, да оружие... весьма экзотическое. Таким только матросны дерется. Давненько я не видал, чтоб в конном строю шли с абордажными саблями на боку. Ну да ладно, кто есть, тот есть. Люди все бывалые, Доу им доверяет, а это главное.

– Командир Ласка, как тебе мои молодцы?

– Неплохо, командир Доу. Только еще один вопрос, маленький такой вопросик.

Сэм сложил пальцы щепотью, показывая, насколько маленьким является его вопросик. Доу утвердительно кивнул в ответ, мол, чего там стесняться. Задавай.

– Почему ты все это делаешь? Только за деньги? На простого наемника ты не похож. Месть за отца? Это аргумент. Только для мести ты уже сделал больше, чем надо было.

Командир Доу махнул рукой. Команду поняли. Все тут же понеслись к лошадям, а уже через пять минут отряд покидал ферму, которая так ненадолго всех их приютила.

Лагерь у Квариверда. Мятежные баронаты. Спорная территория.

– Показывай, примерно, где это? – голос императора был сух и удивительно спокоен. В минуты опасности государь преображался и сразу же становился на удивление хладнокровным, а его спокойствие таким же удивительным образом передавалось его соратникам. Герб находился в штабной палатке у большой карты, которую только что расстелил ординарец генерала Патриса. Кроме него в палатке были только генерал, полковник Марчан и советник Олар.

– Если проецировать рисунок, получается, что начало прохода примерно тут, плюс-минус полулига. А выход вот тут. В этом районе точно между нашими фортами, там только одно подходящее место, сир.

– Сир! Это почти напротив второго форта, сир! – произнес полковник Жоз де Марчан.

– Да, вижу. Лейтенант, вы можете быть свободны. Туда надо послать конницу. Пусть присматривают. Кажется, мэссер Патрис, вы вовремя решили отвести отряды от Кармарина.

– Сир, ситуация непростая. Если противник уже выступил, то он будет у нас буквально до полусуток. Все зависит от того, какое состояние прохода и как быстро они будут по нему идти. Нашим частям надо время, чтобы подойти, уверен, противник должен был обязательно заняться переправами и готовиться их сжечь. Переправы не стоит отбивать, вы тут правильно решили, сир.

– И что скажете вы, мэссер Марчан?

– Надо готовиться к круговой обороне. Я уверен, что это серьезная атака. Наш единственный шанс – это отбиваться в лагере, пока не подойдут подкрепления. И да помогут нам Боги!

– Кстати, генерал, если это может быть кстати, вам не кажется, что это работает артиллерия? Пошлите кого-нибудь выяснить, что происходит.

В палатку в ту же минуту вбежал вестовой.

– Срочное сообщение!

– Ну что там?

– В районе Второго форта идет бой. Слышны выстрелы. Там разворачивается армия противника.

– Господа офицеры, попрошу сделать все необхожимое к обороне лагеря. Командуйте, генерал.

– Сир, поскольку нас окружают. Надо немедленно спрятать женщин. На западной стороне вырыт блиндаж. Мы его хорошо замаскировали. Если прямого попадания бомбардой не будет, выдержит!

– Это правильно, что еще, полковник?

– Жаль, что пехота у нас одни новобранцы. Кроме роты стрелков, эскадрона легкой конницы да вашей личной охраны– никого опытного нет. А против нас попрут опытные наемники, сир. – полковник Марчан смотрел на государя, насупившись и что-то просчитывая в уме.

– Магат Лаут, все ваши опасения подтвердились. Это ловушка. Это предательство. Потрудитесь пригласить ко мне после нашего совещания советника Маркравта. – Олар согласно кивнул головой. – Вы будете в блиндаже, советник.

– Сир, я просил бы разрешения остаться подле вас.

– Нельзя, около вас меня узнают. Потрудитесь защитить самое дорогое для меня.

Советник поклонился и вышел из палатки.

– Я думаю, не все потеряно, господа офицеры. Конечно, мэссер Патрис не обязан знать малиновых мушкетеров в лицо, но я-то своих ребяток и в мундирах ополченцев признаю! Прикажите немедленно раздать ИХ штатное оружие. И снимите с обозов пушки. Нечего им там пылиться. Поднимите мой штандарт в центре лагеря. Пусть по нему палят. Я буду на северном бастионе. В простых латах. Пусть это для врага тоже окажется сюрпризом. Все. Готовимся к обороне! Гвардейцам выдать по чарке белого вина.

Лагерь тут же ожил, засуетился. Командиры побежали к солдатам. Все готовились к битве. Последней. Самой важной битвой в этой затяжной войне.

Форт N 1. Севернее Квариверда. Мятежные баронаты. Спорная территория.

Граф Тобрук, новый главнокомандующий армией вольных баронатов, ненавидел запах дыма. Пожарище разрушенного форта, наоборот, неожиданно приятно щекотало нос высокородной особы. Наверное, когда к запаху пожара присоединяется запах смерти, этот восхитительный запах павших врагов, чувства как-то изменяются. Сейчас граф Тобрук смотрел на лагерь противника с воодушевлением. В самом центре укрепления гордо реял императорский штандарт. "А птичка-то в клетке, черт меня подери! Может, его и успели предупредить, но поздно, батеньки-светы, поздно!"

Уже третий день внутреннее ликование не покидало сердце графа. Оставалось во всей операции поставить красивую жирную точку: взять вражеского императора в плен.

На равнине, севернее лагеря продолжали выстраиваться ряды наемной пехоты. Отряды копейщиков впереди, за ними мушкетеры, за ними нестройными рядами стояло все ополчение баронов – крестьяне, согнанные на войну постоянно ломали строй, да и вооружены они были кое-как. Чтобы они не разбегались, за рядами ополченцев стояли легкие конные разъезды – охрана из числа самых надежных всадников вольных баронатов. Далее располагалась артиллерия: двенадцать полевых орудий, около которых суетились наемные артиллеристы и шесть бомбард, чьи короткие толстые жерла тупо уставились в прозрачное синие небо. В последней линии, в качестве резерва, стояла дворянская латная конница – единственное по-настоящему боеспособное соединение, которое умудрились создать слишком вольнолюбивые барончики. Легкая кавалерия была создана уже генералом Кальтером для ведения партизанской войны и набегов на пути снабжения экспедиционной армии противника. Именно легкая конница показала себя самой эффективной боевой составляющей в противостоянии мятежников и империи. Но упрямые бароны в Сеймаке все мнили себя великой державой и латную конницу продолжали лелеять. Сейчас именно латная конница должна была решить исход сражения, поскольку млорд Тобрук не хотел подвергать лагерь длительному обстрелу: его задачей было пленить императора, а потому артиллерия должна была разметать ворота, а в ворота должна была хлынуть закованная в сталь конница. Но начать штурм должна была пехота. Сначала пойдут копейщики под прикрытием мушкетеров. А уже потом нанесут удар конные части.